09-26. Прощание с годом Касьяна

23 декабря в холодный, ветреный день я поехала на кладбище. Возможно, как раз в этот день мамино тело кремировали. Договорилась с могильщиком о захоронении урны в бабушкину могилу, обговорила вид памятника, который решила поставить взамен бабушкиной колонки.

Дома я собрала все имеющиеся доллары, отложенные нами как раз на похороны, и сняла с книжки деньги на Машино обучение (16 тысяч). Все это, по моему настоянию, я отдала Корякову досрочно: еще до Нового года, вернула даже с небольшим наваром – с учетом возможного падения курса доллара, если Валерий не успеет обменять доллары на рубли в ближайшие дни. И сумма на возврат последней части долга «Петербургской Металлургической» уже тоже лежала у меня дома  конверте. Я почувствовала громадное облегчение: я ничего больше не должна! У меня больше не было ни долгов, ни каких-либо запасов. И не надо. Почему-то сознание того, что я больше никому не должна, и никто больше не должен мне (прощены все мои «должники») наполняло мою душу особым умиротворением. Впрочем, к этой теме я еще раз вернусь чуть позже.

25 декабря 2004 года, в день, когда заканчивается период самых долгих ночей и начинается прибавка дня, в день католического Рождества мы с Машей поехали в крематорий за урной. Довольно долго ждали «тэшку» возле станции метро «Петроградская» и прибыли на место к 10-и часам. Народу набралось много – все стояли в очереди за урнами. Очередь – это символ всей нашей жизни, все начинается с нее, и ею же и заканчивается. Наша урна была белого цвета, керамическая, с ФИО и датой жизни и смерти на крышке. Я положила ее в сумку, купленную некогда мною маме в подарок к Новому году, и мы поехали на Южное кладбище. Наличие в сумке урны меня не пугало – наперекор мыслям, которые навещали меня прежде по поводу этого возможного события. Больше того, у меня вдруг появилось ощущение, что мы снова едем куда-то все втроем – Маша, я, и мама, последняя  у меня на коленях….

На кладбище шли вдвоем. На нашей аллее встретили серые «Жигули», в которых я  углядела Сашу Корякова. Он тоже заметил нас, и семейка Коряковых вылезла наружу. Это была старая машина Валеркиной «жены» – та самая, в которой он в последний раз, в ноябре этого года вез маму в сберкассу на Пулковской улице, чтобы получать компенсацию по вкладам.  Это был ее последний выход на улицу. Из машины появились на свет Саша,  Валера, Сашина жена Ирина и его дочь Ольга, все, кроме Валеры, почему-то зареванные. На мой взгляд, Ирине-то только бы радоваться – дед им давно  мешал, и умирать его они отправили в хоспис на месяц, где он и умер 14 декабря, - за три дня до смерти нашей мамы. Они только что захоронили урну отца на могиле его жены Ольги Ивановны. С датами смерти и рождения этих четырех  человек – моей бабушки, мамы и Валеркиных родителей есть много мистических совпадений. Но размышления по этому поводу позже. Как-нибудь потом, когда что-то станет понятным в причине этой странной взаимосвязи наших семей.

 Мы расцеловались с Сашей, выразив соболезнование друг другу. Валерка предложил свою помощь, машину – я отказалась. Сказала, что хочу побыть одна, что компания мне не требуется. «У тебя есть своя семья, ею и занимайся», - зачем-то добавила я. Злой язык, глупая голова. Впрочем, я ни о чем не жалею, как сказала, так и сказала. Урну могильщик захоронил очень быстро – выкопал ломом ямку метровой глубины посередине цветника, опустил урну, мы бросили по три горстки земли, яму зарыли, отметили место корзинкой искусственных белых цветов. И все. Теперь жду от могильщика звонка о готовности нашего нового памятника с двумя фамилиями и свободным местом внизу – для меня. Ну вот, основные события, как они вспоминаются, я все изложила. Их осмысление наступит много позже, и пока оно не случится, я не смогу идти дальше по предназначенному мне Пути.

Пора идти на работу после затянувшихся каникул – в этом году впервые ввели десятидневные выходные с 1-го по 10 января. В этом году многое будет впервые: отменен День Конституции, празднование 2 мая, 7 ноября. Отменен бесплатный проезд в метро и льготный в электричках для пенсионеров, за исключением отдельных категорий  льготников. Подняты цены на квартплату, электричество, воду.

Последней каплей уходящего года оказалась информация в интернете о секте Фархата-Ата, учителю наших экстрасенсов, лечивших маму. Секта отвергает христианство, ислам и другие мировые религии. «Аят» поддерживается оккультной группой «Всенародная Международная кооперативная партия Золотая ось» во главе с «академиком международной академии информатизации» генерал-полковником В.В.Меркуловым. Оказывается 29.08.2000г в СМИ появились сообщения о том, что «Кустанайский областной департамент Комитета национальной безопасности Казахстана возбудил уголовное дело в отношении секты «Аят». Уголовное дело в отношении руководителей секты «Аят» возбуждено за незаконное занятие частной медицинской практикой и участие в деятельности незарегистрированного религиозного объединения. Так в секте «исцеляли» страждущих в основном методами гипноза и кодирования. Как свидетельствуют родственники членов секты, в ходе психологической обработки у людей возникало состояние параноидального бреда, а сознание всецело подчинялось главе секты. Так пациенты готовились к самому страшному шагу в своей жизни самоубийству через самосожжение».

В очередной раз я столкнулась с постоянно преследующим меня искушением свернуть с намеченного  Пути, поверив неожиданно появившейся противоположной точке зрения.

Год Касьяна все почему-то провожали с облегчением. Его более полный анализ и его дары – «дары Волхвов», я опишу несколько позже. Самое трудное уже позади. Произнесенное вслух про свою боль, снимает эту боль, написанное – делает это еще эффективнее. Жизнь продолжается.
                _______________

На 9-ый день я по нашей семейной традиции испекла пирог с капустой, который так здорово пекла и так любила мама. Пирог удался – получился неплохим подобием тех, что были в нашем доме. Пришли Октябрина, Фаина и Саша Бесхлебный.

Бесхлебный  вел себя странно – я все еще давала ему понять, что наш дом для него открыт, но не для тайных чаепитий в мое отсутствие, а для вступления в семью, нуждающуюся в надежных мужских руках и для совместного участия в решении общих проблем.  Видимо, его эта роль не устраивала. Говорил он мало, но и то немногое, о чем он высказался, как-то не зажигало: об антиквариате, о продаже картин, о Машином искусстве, которое он тоже рассматривал как возможный предмет продажи либо выставления на выставках. Еще говорил  о своем здоровье – он в очередной раз хворал, был на больничном и ходил на процедуры по поводу бронхита. Меня он так ни разу по имени отчеству не назвал, ничего дающего повод для продолжения нашего знакомства не выразил. По моей просьбе Саша проводил Фаину и Октябрину до метро, а Фаину даже до дому – она пришла с чемоданом с пальто, которое предполагала отдать Маше. Пальто было новым, но не современным, Маша взять не захотела. Саша не поленился взять у Фаины телефон, чтобы позвонить ей по поводу рецепта из березовых почек: Фаина помешана на всяких натуропатических средствах и уже разрекламировала ему быстрый способ излечения бронхита.

 У нас в доме он больше объявлялся. Даже в Новый год, что было бы сделать не просто уместно, но даже естественно, он мне не позвонил. И Маше он вроде бы не звонил, - она мне его поздравлений не передавала. Я этому очень удивилась, долго пытала Машу, в чем дело. Она едва выдавила, что они поссорились. Когда успели и, главное, из-за чего, я добиться не смогла. Может быть, он просто почувствовал, что от него хотят потери свободы, а ему это не нужно? Он как жил в квартире бывшей жены, так и живет. И это ему удобно. И свободен, и устроен. Но все это только мои домыслы.

Новогодний праздник после часа ночи и до утра Маша провела на квартире у Леши, где опять собралась вся их постоянная компания. До этого мы с Машей были вдвоем, не считая Ириски. Позже, в течение долгих рождественских каникул к Маше приходили друзья - сначала Саша Борохов, потом Женя Горелик и Саша Алиев (Женя приехал из Германии на каникулы). Потом пришел Ярослав. Маша была в хорошем настроении и не похоже, чтобы ее тревожили мысли о Бесхлебном. Впрочем, по ней не поймешь. А по мне так и к лучшему. Ни мне, ни Фаине, ни Октябрине по второму впечатлению Саша не понравился. Особенно, его улыбка. Странно, что и со мной, и с мамой было то же самое, не понравился нам Александр именно по второму впечатлению и после его улыбки. Фаина нашла в ней злодейство, а я - улыбку глупого или очень заурядного человека.

Вероника позвонила мне только 1-го числа. Сообщила ей новость и зачем-то высказала ей обиду на то, что она раньше моими делами не интересовалась, отчего и я ей не звонила. Претензия была в общем-то беспочвенной. Что-то не ладится у меня с Вероникой, наверное, я сама ее не подпускаю к себе, ее винить не за что.

Еще более странно повел себя Олег. Впрочем, как раз не странно, а именно в его духе. Он давно знал о мамином диагнозе, но не звонил, его эта проблема как бы не трогала. Потом позвонил сразу после ее смерти и, как всегда, повел речь ни о чем. Я выразила сожаление, что когда надеешься на поддержку того, кого привыкла считать другом, ее как раз и нет. Слов соболезнования я от него не услышала совсем – не умеет он их произносить. И не надо. А вечером, где-то около 11 часов он вдруг без звонка зачем-то приехал к нам, принес мой спортивный мешок с йоги и  пытался всучить Маше 300 рублей. Маша, зная, что я в неадекватном состоянии, денег не взяла, сказала, что я уже легла, после чего он охотно и очень быстро ушел. Я, наверное, должна была выйти к нему, но не вышла. А потом он опять долго не звонил, а когда позвонил, я попросила его придти на прощание в морг, но он отказался, сказав, что не может уйти с работы. Для встречи с  Учителями, для  разных  тусовок он всегда мог, а тут… Знал ведь, что у нас и родни-то нет, что случай такой… Опять что-то в моей голове не укладывалось. Я обиделась.

Я вела себя неправильно – ну кто мне Олег, почему он мне что-то должен? С другой стороны, по делам йоги или просто так он постоянно мне звонит, на чай придти никогда  не откажется, много высоких слов говорит о том, что  «мы должны друзьям помогать», но при этом его помощь всегда оказывается или ни к месту, или не ко времени, или попросту его «пожертвования» выражаются в форме того, что не нужно ни ему, ни мне. Потом был еще один звонок от него, уже спустя три недели. И снова вместо естественного вопроса «Ну как ты? Как это было?», вместо каких-то теплых слов соболезнования в самой элементарной форме, Олег начал как ни в чем не бывало пересказывать «новости» в группе «Атта», сообщил, что приезжают Достигшие… Зная образ мышления наших буддистов, я поняла, что причиной звонка послужило не внимание ко мне, а желание заработать себе заслугу «практикой спасения» - заманить на лекцию Достигших еще одного человека. Мне совсем не захотелось продолжать наш разговор, сказала, что ходить туда больше не буду, и отрезала: «поговорим позже, сейчас на эту тему - не хочется». Что было тоже не вежливо, не интеллигентно с моей стороны. Звонки Олега каждый раз выводят меня из равновесия и лишний раз убеждают в том, что я не могу никогда и ни в чем опереться на этого человека. Ни в беде, ни в радости.

С Региной наоборот. Она оказалась моей единственной опорой, спасительницей и другом. Я даже не ожидала, что судьба мне такое подарит. Если бы не она, я бы просто не перенесла все эти дни.

31 декабря на работу мне позвонил мой теперь уже бывший коллега Саша Балашов. Поздравил с Новым годом и неожиданно предложил приехать к ним в «Северную Стальную Компанию», чтобы поговорить по поводу моего перехода к ним. Я отказалась, сославшись, что недавно похоронила мать, что мне на работе помогли деньгами и сейчас мне неловко и неприлично их подводить, тем более, что чувствую себя там нужной. Это было правдой. Мне действительно не хотелось менять место работы («лучшее - враг хорошего»), я в «Петербургской Металлургической»  прижилась, привыкла к людям. Но мне было приятно, что обо мне, наконец,  вспомнили мои прежние коллеги и что я им понадобилась. Очень приятно.

Как всегда самым тактичным и уместным в свете ухода мамы оказалось поведение  Пашиного отца - Александра Михайловича Добрусина. Он в эти дни был в России. Я позвонила ему в конце декабря, сообщила о печальной новости, передала, что мама вспоминала о нем только доброе. Александр Михайлович позвонил мне 31 декабря, сказал, что зайдет ненадолго. Я усадила его за стол, мы выпили за маму, он принес нам в подарок скатерть. Я вдогонку завернула ему пирога с капустой, положила в его сумку коробку конфет и рождественские колокольчики. Все получилось идеально: и слова мои оказались к месту, и его поведение было адекватным ситуации.

В тот же день, только несколькими часами раньше, сразу после работы, я зашла к  Октябрине, купила ей по дороге вкусных гостинцев (красной рыбки, икры, бутылку вина). Мы вместе выпили кофейка, поговорили. И тоже все было хорошо и ладно Я вот думаю, почему с многими людьми у меня все ладно получается, а с Олегом - никогда? Может это не только моя вина, но и его проблема? Окружение тоже играет короля, не только король, особенно, если он -  никудышный игрок.

Последней хорошей страницей уходящего года Касьяна стала та, что самый  канун Старого Нового года я полностью возвратила долг Комарову. Теперь все мои долги были погашены окончательно, и это сознание наполняло меня радостью. Как будто гора с плеч свалилась. И, как ни странно, это касалось и смерти мамы. Все самое ужасное оставалось в прошлом. Возникшее во мне чувство много сложнее и противоречивее, его трудно объяснить, но элемент облегчения в нем присутствует. Я еще не готова изложить это состояние подробнее. Периодически на меня нападает тоска и слезливость, я начинаю себя жалеть и плакать, понимая, что жалею исключительно себя, что маме, возможно, сейчас только лучше. Я хочу в это верить.

9 января, на 105-летний юбилей рождения моей бабушки и в столетия со дня «Кровавого Воскресения» в Петербурге случилось наводнение. Нева почти вышла из берегов, чуть-чуть не перейдя за опасную отметку. Стояла необычная рождественская оттепель, какой давно не бывало. Сохранялась угроза наводнения.  В Англии тоже происходили наводнения, каких никогда не бывало, а 26 декабря 2004г (день в день через год после прошлогоднего землетрясения в Ираке, унесшего 40 тысяч человеческих жизней) в Индонезии, на Суматре, Таиланде и на всем Индийском побережье началась волна землетрясений и прошла целая серия цунами. Число жертв этих событий уже составило 170 тысяч человек, хотя и оно явно занижено. То ли мистика, то ли месть природы, то ли приметы грядущих катаклизмов наступившей Эпохи Водолея.

Такой массовой гибели людей за столь короткий промежуток времени наша цивилизация еще не знает. Так что моей маме на том свете не скучно – много душ пришло туда одновременно с ней! В том числе, и европейцев: добрая треть пострадавших южан – отдыхавшие на океанском побережье туристы из Европы и Америки.