Maiden and Sea. Девочка и Море. 195

– «...Симон предал свой народ ради титула, какой с него дворянин? Но он нас заставил почувствовать себя народом. А кто остался его служкой, так и живёт в смуте. Потому на меня и накинулись, когда Симон проиграл своё лидерство. Но Симону это было на руку, чтоб свалить нагрузку на мою шею, а сам продолжал действовать уже из-за спины. Такой власти всегда нужен враг – как воздух. И я куда более подходила на такую роль. В финале, с того что я сама не была ни вам ни ему врагом – вы все стали врагами самому Симону. Что посеял, то и пожал. Мне его не жалко», - задумчиво говорила Солли, когда вновь подняли тему о прошлом.
– «Вот нашли тему о ком трепаться? Давно сгорел и пропал этот Симон. Он для нас не более как призрак из детства. Можно конечно обсуждать эту тему годами, но самое верное забыть о нём навсегда и не травить себе понапрасну душу. Было бы ради кого», - немного нервно отреагировала Людвига, малыш не мог усидеть на её руках и пары минут и начинал порываться удрать от неё. А если она удерживала, то начинал сильно капризничать. Вот и теперь воспользовавшись тем, что мамаша отвлеклась, малыш выскользнул из её рук и сполз по её ногам, с кресла на пол и тут же шустро заработал коленками уползая в сторону. Иногда он уже мог немножко стоять и делать первые шажки, но обычно падал садясь на задницу и верещал при этом от досады. Покрутившись по ковру на полу он забрался на коленки к Солли и умудрился встать, удерживаясь за её кофту. Солли ему не помогала руками, а смотрела что он будет делать сам. И он победоносно вереща стал трепать ручонками её ворот кофты и все расхохотались. Солли пощипала его за ножки и он сел на свою задницу.
– «Вот нашёл себе новую игрушку. Подраться ему охота, молодец. Настоящий пацан растёт. Вон как крутится на моих коленках, знатный бабник из него выйдет, ни единой юбки не обойдёт», - выдала свою шутливую резолюцию Солли и все рассмеялись снова, но Людвиге такой прогноз явно пришёлся не по душе и она подошла и забрала пацана себе на руки. Малец устроил такой капризный концерт из воя, что угомонить его не удавалось, пока Солли и посоветовала отпустить его на пол. Оказавшись на полу, малыш сразу умолк.
– «Я тебе не указчик и не советчик Людвига, но ты истязаешь мальца. Даже такому крошке-мужу нужна прежде всего свобода. А ты словно хочешь приучить его к своей власти над ним. Ох и намучаешься ты ещё с ним, из-за своей же прихоти. Баловать его конечно особо не надо, но и ущемлять свободу не советовала бы. Извини меня конечно, но я как морячка привыкла говорить прямо. С мальчишкой лучше играть на равных, с девчонкой, можно и командовать, приучая к власти и режиму. А то, мальчишек бьют, а девчонок балуют. Меня маман не баловала, с того я такой упрямой и самостоятельной и выросла. Времена меняются Людвига, потому я вспоминаю Симона. Мы уже живём в другой эре, в ином мире. А уж ревностью ни любви, ни власти ни добьёшься. Ревность – это крайность, а крайности в нашу эру очень опасны. Главное норма», - высказала своё мнение Солли и Людвига уставилась на Солли как на соперницу и казалось напряжение обстановки стало расти. А малыш опять добрался до ноги Солли и стал стараться стащить с её ноги туфлю на каблучке и все опять рассмеялись. Солли не отдавала ему так просто туфлю, но когда тот помучился, уступила – ох как он радостно заверещал, вызывая хохот взрослых, когда завладел туфлёй и поволок её в угол с игрушками. И какое-то время он не тревожил гостей, пытаясь выделывать с туфлёй самые немыслимые кренделя.
– «Знаешь подруга наша общая, мне твои советы не нужны. Я мать и я сама знаю как воспитать своё чадо. Что ты тут толкуешь про ревность, вспомни себя саму, особенная. Чем ты в сути лучше Симона? Ты была такая же как он, хоть и с другого края. А я не люблю особенных, потому и выбрала себе самого нормального мужа. Я знаю одно, что верой и надёжностью, воспитаю настоящего нормального мужчину. Ты живёшь только своими экивоками и принципами и хочешь, что все думали и делали как ты, а сама в сути ненормальная. Разве нормальные девчонки в море идут? Ты дом-то умеешь держать? А что говорить тут про семью. Тут тебе не палуба твоего корыта и понятия о жизни иные. Я никогда не пожелаю, что мой сын стал моряком. Развели монстров...», - высказала довольно резко свою душу Людвига, смотря неприступно в глаза Солли, но та была расслаблена. И Людвига добавила, -
– «Я не против того, что ты можешь дружить с Эдгаром раз вы оба моряки, но тут берег, а не море. И я честно говоря не очень-то хотела, давать ребёнка в твои руки. Но Эдгар настоял. Но поглядела на него полапала и хорош. Дальше я без тебя управлюсь. Сама без дитя, а приходишь поучать других. Твоё место только на море»;
– «Спасибо за откровенность. Да я сама и не напрашивалась на эти гости. Только скажу тебе тебе подруга без обиняков – смотри, как бы он не вырос, видя в сверстниках чужих. В одиночку ныне жизни нет. Не забывай, кто тут пострадал от вируса. Успехов маман», - и Солли спокойно поднявшись, подошла и забрала туфлю у малыша и обув её, пошла на выход. Малыш так заверещал, что у него отняли честно отвоёванную игрушку, что Людвиге было не до гостей, утешая своё чадо. Эдгар отнял у неё малыша и покачал зажав в руках покрепче и чадо утешилось, а сам папочка пошёл на выход следом за Сильвией и Солли. В посёлок вернулся Бонни и они пошли всем скопом на берег, пить вино дальше. Солли тут же забыла нападки от Людвиги, но.
– «Я не думал, что она такого мнения о тебе, Солли. Она тоже отчасти скрыта, хоть раньше вроде просто держалась от тебя в стороне. А ведь ты наверное права – это тоже наследие Симона, хоть она так рьяно взялась его отрицать. Она с Симоном хотела забыть видимо и свои грехи того времени, а ты не думая наступила на эту её мозоль. А так, как супруга, она меня во всём устраивает; деловая, заботливая, хозяйственная. Ладно, проехали», - решил всё-таки оправдаться перед Солли, Эдгар, ибо он её уговаривал прийти поглядеть малыша. И Солли мило поглядела на Эдгара, -
– «Сколько меня не хаяли тут в детстве, я своих ровесников не предавала, если некоторые даже предали меня. И хоть мы уже стали отчасти родителями сами – не дело это, отталкивать тех, с кем выросли сами. Беда скорее в том, что настало время, когда мы при всём желании не сможем отбрехаться от своего прошлого, от всей истории нашей жизни и судьбы. И тут важно сделать правильную переоценку, чтоб не тащить лишнее и скверное в будущее. И это всё может отразиться на наших потомках и не в лучшем свете. Дети не должны отвечать за ошибки предков. А чаще выходит так, что именно желая отвадить своё чадо от собственных грехов и ошибок, родитель не думая, как раз толкает его на эти же грехи. И один явный пример сидит перед тобой. Меня маман посвятила в откровения о своей жизни и о том, чего она жаждала от меня. И как раз я, плод того, от чего маман хотела меня отвадить. Но когда она наконец осознала свою ошибку – было уже поздно. Потому и я наверное до сих пор не замужем. Лучше так, сказать горькую правду, чем скрывать от ребёнка и обманывать его. Не случилось бы так, что Людвига начнёт прикрываться сыном от своего прошлого и тем покалечит его психически на всю жизнь. Но я тоже надеюсь, что Людвига до такого не дойдёт. Надо думать в первую очередь за ребёнка, а не за себя. И не отталкивать советы друзей. Смотри Эдгар, мне кажется, она на грани психоза, а ребёнок своими капризами может выбить её из психического баланса. И если она сама по себе неустойчива, то ей надо крепче держаться круга своих друзей, а не огораживаться от них даже во имя своей семьи. А дитя психически чует состояние матери»;
– «Да, если ты права, а я в том не шибко сомневаюсь – влипли мы в мармелад, попав в такое время эволюции. И сейчас даже малая ошибка, может аукнуться на потомке и ещё как. Пока тебя не было и рядом, Людвига вроде не подавала признаков психоза и тут вдруг на тебе? Она себя чувствует раздражённо, словно ты сама как Симон, но это скорее говорит о её раннем расположении к Симону. А потом она поняла, что он обманул её надежды и просто ушла из его лагеря. Она старалась быть преданной мне и заботливой, но теперь я понимаю, что она вцепилась в меня, как во что-то надёжное и прочное, ради своих целей и амбиций. Ты правильно сделала что ушла, но я то, от своих ребят не отрекусь, и...», - выговорился Эдгар, но тут прибежала Людвига и отозвала его в сторонку. И затем он махнув рукой друзьям, ушёл с ней домой.
– «Я мужчина и я у себя в посёлке, что ты тут надумала себе? Мужчине надо гулять и поддерживать живые связи, чтобы быть в курсе происходящего, а не узнавать это по сплетням со стороны. Ты что хочешь меня отгородить от всех и запереть меня в доме? Или это только из-за Солли? Я своих ребят не предаю, как и она не предала никого из нас. Ты знаешь я всё-таки не дурак каков и нормальный парень и вот что тебе скажу – я знаю в чём твоя заноза. Ты боишься того, что мы начали ворошить прошлое. Ты очень этого не хочешь. Это тебя чем-то сильно дёргает. И потом не думай, что ты тут мать и только о нашем сыне и заботишься. Я тоже отец и не ради названия и я понимаю, что Солли отчасти права. Не думай что моряки не знают жизнь и мир, они это знают получше других и не из сплетен. Я лишь рыбак, а не моряк. Она права, прошлое нам ворошить придётся, ради того, чтоб избавиться от его шибок в будущем и что ты имеешь против этого? А потом, ты меня позвала уверяя, что дитё никак не может утешится после Солли. А ты на что мать? Или Солли права, что ты его специально сама раздражаешь и нервируешь? Что ты тут возомнила, что Солли ведьма какая-то? Что значит она ненормальная? Кто нормальный был при Симоне, кроме неё? Все были ненормальными. Я только одно понял, что ты уже давно имеешь за что-то на Солли зуб и попробуй переубедить меня в обратном? Говори же?», - осадил прыть Людвиги за ребёнка, Эдгар, поставив едва не ультиматум супруге.