Письмо

1.Письмо

Не знаю, что, где и как, но у нас на Урале ноябрь месяц – это зима, хотя, как известно, календарь твердит обратное. Ну, да бог с ним, пусть твердит, лично я это ему прощаю, ошибки и заблуждения прощать надо.
Правда вот нынче зима, что-то подкачала. Только к двадцать седьмому ноября, наконец-то, выпал снег, такой, что не растает, такой, что будет теперь лежать до мая месяца. Ну, а раз так, то и лыжи пора навострять. Я-то, правда, на лыжах не ходок, радикулит у меня, зато жена моя и сын очень даже непротив на этих самых лыжах покататься. А посему решили они, значит, в эту субботу лыжи свои приготовить к катанью. Ну, а раз так они решили, то я, значит, должен эти лыжи взять, подкрутить, подвертеть, пропитать смолой и так далее. Жена мне сказала, что она подкрутить, подвертеть не может, так как не знает с какой стороны к отвёртке подходить, а сынишка заявил, что у него футбол и они, императоры всея Руси, лыжами заняться не могут, им некогда. Замечу тут, дорогие читатели, что зимой у нас на Урале самый футбольный сезон, к которому мы готовимся всё лето, со всеми отсюда вытекающими последствиями.
Одним словом, жена убежала к подружкам обсуждать великие женские проблемы, сынишка умчался на футбол, а я, такова уж мужская горькая доля, занялся лыжами. И занимался я ими всю субботу с десяти часов утра, до пяти часов вечера. И надо сказать, что мне это порядком поднадоело, а посему в пять часов вечера я это занятие бросил и решил, что надо отдохнуть и заняться чем-нибудь другим.
И я тут вдруг подумал, что давно не писал письма своим родным в славном городе Санкт-Петербурге, и надо это исправить. А посему сел я за наш компьютер «Настю» и стал это письмо писать. Не удивляйтесь, что письма я пишу на компьютере, поскольку у меня такой почерк, что его и шифровальщики из ФСБ не расшифруют, не говоря уж о моих родных. Родные мои из Санкт-Петербурга даже написали мне, что всегда испускают стон, когда получают от меня письма, а посему я решил им облегчить участь и стал писать письма на «Насте».
Но только я начал писать, только, так сказать, поймал писательское вдохновение, как ко мне подошла жена и спросила:
-Ты лыжи нам приготовил?
-Нет, - отвечаю, - мне это подкручивание, подверчивание лыж надоело, и я на них плюнул!
-А как же я завтра пойду на лыжах? – заволновалась жена.
-Не волнуйся, - опять отвечаю я, - я завтра заведу будильник на пять часов утра, встану и докручу, доверчу твои лыжи, и в десять часов ты пойдёшь кататься.
Жена посмотрела на меня как-то странно, пробормотала, что-то вроде «Мд-а-а» и от меня отстала.
Я опять в своё удовольствие продолжил писание письма. Но наслаждение моё было недолгим. Не прошло и десяти минут, как супруга моя милая опять подошла ко мне и заявила:
-Бросай своё занятие, надо холодильник разморозить, а то он бедный уже аж от холода посинел!!! Я это сделать не могу, так как по телевизору идёт мой любимый сериал «Няня».
Я секундочку подумал и ответил:
-Ладно, давай договоримся так: я будильник поставлю не на пять утра, а на три. Встану и спасу наш холодильник от холода. Кроме того мне никто этим заниматься в три часа утра не будет мешать, никто советы давать не будет. А после этого, как разморожу, я тебе лыжи подверчу, подкручу!!!
Жена опять посмотрела на меня как-то странно, пробормотала, что-то вроде «Мд-а-а» и от меня с холодильником отстала. А я этому и рад был, поскольку письменное вдохновение вовсю бурлило во мне.
Однако вдохновлялся я недолго. Минут через десять опять ко мне супруга подходит. Я приостановил писание письма и выжидательно на неё посмотрел. Я всё же надеялся, что письмо мне дописать сегодня удасться. А жена мне и говорит:
-Бросай свою писанину, надо ужин приготовить. Хоть картошки отвари, и салат из свёклы сделай. Я это сделать не могу, так как мне надо завиться!!!
Я, было, сначала хотел жене сказать, что зачем завиваться, раз завтра она на лыжах собирается, но подумал и решил, что очевидно на открытие лыжного сезона надо быть завитым. А посему сказал:
-Будильник я поставлю не на три часа утра, а на половину второго ночи. Встану, сварю всем ужин, вас разбужу, накормлю и снова спать уложу, тем более, что ужинать в половине второго это очень даже замечательно, врачи рекомендуют для похудания (поскольку в половине второго аппетита нет ни у кого)!!! А после этого спасу холодильник от холода, подкручу, подверчу лыжи и в десять ты, моя дорогая, пойдёшь на лыжах. А сейчас мне надо письмо дописать!
Жена моя уже в третий раз посмотрела на меня как-то странно, сказала «Мд-а-а» и от меня, к великой моей радости, отстала.
Через пару минут на кухне раздалось бряканье кастрюль. Я понял, что в половине второго мне просыпаться не надо будет, а посему с великой радостью продолжил писать письмо.
Но радость моя длилась недолго!!! На стенных наших часах пробило семь часов вечера и, наконец-то, с футбола пришёл мой сын! Ушёл он на футбол в двенадцать и, где он болтался семь часов, было не очень понятно. Но поскольку мы императоры всея Руси, то уроки нам делать необязательно, они подождут.
Ну, так вот, мы заявились, и мне было сообщено:
-Освобождай, папа, «Настю», я достал супермордобитский диск и его надо срочно скопировать, так как он подождать не может в виду того, что способен размагнититься!!!
Но я был не лыком шит, а посему сказал:
-Дудки! «Настю» я не освобожу, а ты иди, положи свой супермордобитский диск в холодильник, он там замёрзнет и до трёх часов ночи не размагнитится.
-Почему до трёх ночи? – удивился сын.
-Потому что в три часа ночи, - ответил я, - я встану, разморожу холодильник и сразу тебя разбужу и тогда ты хоть закопируйся со своим диском!!! А не разбудить я тебя не могу, поскольку без холода диск действительно может размагнитится!!!
Сынишка, как и жена моя, посмотрел на меня как-то странно, сказал, что-то вроде «Мд-а-а» и отстал. Наверное, пошёл класть супермордобитский диск свой в холодильник.
Больше в этот вечер ко мне никто ни с чем не приставал. Я был рад этому, а посему спокойно закончил писать письмо своим родственникам в Санкт-Петербург, чему очень даже был рад.
Сами понимаете, никаких ужинов я ночью не готовил, холодильников не размораживал и лыж не подкручивал и не подверчивал. Однако встал я всё-таки рано, в семь часов, приготовил завтрак моим,  доделал лыжи и жене, и сыну, и был очень тоже рад этому. И, кроме того, я был очень доволен своей смекалкой, которая в сложных жизненных ситуациях, вроде писания письма меня не подвела.
Так что вот так, дорогие читатели, хочешь жить, умей вертеться, со всеми отсюда вытекающими последствиями и выводами.


30.11.2004 9:33
Смолюк А.Л.