Тетрадь Натана. Часть 3

Нагрудный знак Присяжного поверенного. Фото из интернета.

Начало: http://www.proza.ru/2015/06/07/1946

Глава 1.Адвокатура. Цдака

                Натан, выбрав юриспруденцию целью своей жизни, стремился к адвокатуре и он обращается к своему давнему «другу и обожателю» Клигману, имеющему большое влияние в киевской губернии (в еврейской семье всегда есть, кто может оказать посильную помощь и к кому можно за ней обратится!). По его протекции Натан направляется в г. Чернобыль Радомыслевского уезда заниматься адвокатурой. В июле 1882 г. Натан получает свидетельство и звание частного поверенного при суде и окончательно переезжает со всей семьей с детьми: Анютой, Исааком и Марчиком (Марком – будущим отцом Бориса Марковича Герценштейна, моим отчимом).
                «Клиентура всего уезда, - пишет Натан, - потянулась ко мне. Один за другим поспешили меня ангажировать своим представителем в суде. Фабриканты Дитятковской, Молинской и Коростышевской фабрик также прислали свои полномочия мне. Представлял интересы и землевладельцев всех рангов, и жизнь живою струей вошла в надлежащее русло и течение».
                Далее Натан пишет о делах, которые он вёл в судах. Я посчитал эти сведения неинтересными для читателей и остановился на благотворительности, которая предусмотрена религией евреев. Тема, на мой взгляд, чрезвычайно актуальна сейчас, как никогда.

                Читая ранее о благотворительности богатого купеческого сословия царской России поражался её объёмами и целевым назначением. Богатейший опыт меценатства и благотворительности*, которым располагала дореволюционная Россия, представляет огромный интерес для нашего современного общества.
                В 1901 году вышел сборник «Благотворительные учреждения Российской империи» в трех томах, а в 1912 году – книга «Благотворительные учреждения России». Просматривая его, я подумал, что напрасно этот справочник, даже в сильно сокращённом виде не переиздали сегодня. Будь моя воля – я бы вручал его каждому предпринимателю!

                Выдающийся русский религиозный философ Николай Онуфриевич Лосский отмечал, что среди богатых промышленников и купцов были такие, которые как бы стыдились своего богатства, и поэтому среди них было много меценатов и жертвователей больших сумм на различные общественные учреждения. Он назвал имена: Третьяковых, Морозовых, Мамонтовых, Серебрякова, Рябушинских. Стыд за свое богатство, свое благополучие, угрызения совести за бедность народа, сознание необходимости вернуть долги народу – эти настроения в среде крупной буржуазии побуждали к меценатству и благотворительности.
                К названным фамилиям, можно добавлять и добавлять. Например, сибиряки, купцы-предприниматели Сибиряковы, Баландины, Гадаловы, Даниловы, Кузнецовы, Кытмановы, Щеголевы и другие.
                Купцы-предприниматели в своих завещаниях предусматривали крупные средства на благотворительные цели.

                Не владея информацией по современному состоянию вопроса, не буду характеризовать благотворительную деятельность современных богатых людей. Отмечу только то, что в наши дни появилось понятие социальной ответственности бизнеса, как носителя богатой и обеспеченной жизни, имеющих намного больше даже своих фантастических  потребностей виде яхт, недвижимости и футбольных команд. Не хочу ударяться в теорию и философию вопроса, является ли благотворительность социальной ответственностью или это что-то другое, но у евреев несколько тысяч лет существует другое сходное, но боле правильное, на мой взгляд, понятие «Цдака».

                Перевести это можно как справедливость или праведность. Именно справедливость - основа любой благотворительности, потому, что благотворительность имеет разные мотивы: и политические, и честолюбивые, и жалостливые и другие… А цдака – это высшая форма понимания роли индивидуума в социуме|1|.
                Цдака это по сути возвращение справедливости. Эту заповедь можно исполнить многими способами: можно оказать любую материальную или моральную поддержку нуждающимся. Бесплатная консультация или строительство больницы – это все цдака. Творить цдаку, значит жить праведной жизнью. Вот вам и иудаизм. Под этим, думаю, может подписаться каждый. Или, например молитва: в христианстве и православии в частности славят Бога, а потом просят. Каждый по-своему. Просят простить грехи, просят здоровья себе и своим родным, другие просят хороших инвестиций или, чтобы ему Бог помог купить «мерседес», вставить зубы или, чтобы у его соседа корова сдохла! Просьбы разные.
                Я не проповедую иудаизм, так как являюсь закоренелым атеистом, однако должен сказать, что многие заповеди Торы считаю более справедливыми в сравнении с христианством. Например, у евреев есть такая молитва как «Тшува». Переводится как возвращение. Имеется в виду очищение собственной души от «грязи». По еврейским понятиям душа – «продукт» не портящийся, она не может стать плохой, только люди могут запятнать ее своими плохими поступками. Так в чем же отличие от молитв православных? А в том, что они не только осознают свои ошибки (т.е. каются) и просят у Бога прощения, а в том, что они ОБЯЗАНЫ  просить прощения у тех, кого они ОБИДЕЛИ и дают обещание им же никогда больше так не поступать!

                Так вот, Натан, обустроившись, начал выполнять заповеди Торы в части цдаки. Он пишет:
                - «Я ни в коем случае не устранял себя от народных интересов и общественной деятельности: безотказно и главное безвозмездно заказывал юридические пособия в даче советов; составлении бумаг и выступлениях в суде, обращавшимся ко мне бедным. Будучи избранным попечителем учебного округа утвержденный в звании блюстителя Радомысльского 2-х классного еврейского  училища, ежегодно вносил плату за право учения 50 бедных учеников; моими личными и исключительными трудами и заботами, в Радомысле сооружена первоклассная еврейская больница – ныне национализированная. Кроме моих средств были остатки коробочных сборов разных городов Киевской губернии, добытых мною большими усилиями моего огнестрельного оружия – «перо и энергия», не обошлось и без поездок в Киев на поклоны Генерал-Губернатору и особо губернскому правлению. На это общеполезное достояние мною потрачено около 2-х лет времени и настолько был им проникнут, что часть моих клиентов приходилось принимать на больничной территории.

Глава 2 Граф П.Н. Игнатьев

                Однажды, когда больница была близка к окончанию в постройке, г. Радомысль посетил председатель Киевской губернской управы (1907-1908гг.) граф-шталмейстер Игнатьев Павел Николаевич. |2|**
                Он был мною приглашен для ее осмотра. Явился Игнатьев в сопровождении местной власти: предводителя дворянства, городской головы и исправника. От виденного он был в восторге и высказал, что во всей Киевской губернии, которую он лично обозревал, эта больница, как еврейская, построенная из объедков, то есть остатков коробочных сборов, которым никогда не давали полезного применения, здесь занимает первоклассное место.
                Выслушав о моей самоотверженности, заявил, что им  об этой моей деятельности будет сделано надлежащее представление. Мое заявление, что первостепенной важностью для меня является добывание недостающих мне шести тысяч рублей на окончание и оборудование больницы, я получил теплое обещание об безотлагательном их ассигновании, при этом он иронически предложил вопрос: - «А что Ваши богачи Герценштейны замерзли»? Но получив от меня ответ, что на обстановку, постельное белье и на элементарную аптеку при больнице мы отпустили семь тысяч рублей, он улыбнулся и сказал – «Мало»!
                Не прошло и 10-и дней, я получил, обещенные Игнатьевым шесть тысяч рублей и больница была триумфно закончена и поныне функционирует, а 6 октября 1913 года за все заслуги по народному образованию и больницу, мне Государем пожалована серебряная медаль с надписью «за усердие» на Станиславской ленте для ношения на груди. Она мне препровождена через министерство народного образования, главой которого тогда стоял граф Игнатьев.
                В 1915 году тот же граф Игнатьев оказал мне неоценимую услугу: моя дочь Соня посещала Киевский медицинский институт и в 1912 г.  на волне антисемитизма не была допущена к экзаменам на 2 курс и это заставило расстаться с этим храмом науки и в ноябре того же года она мной была отправлена в Париж, где она окончила курсы языков и возвратилась в разгар великой европейской войны. Все мечты и воздушные замки, построенные на этом заграничном образовании, что оно выдвинет ее на линию светлой жизни, вследствии возникшего военного пожара, потерпело крушение, и опять нависли мрачные тучи, все выходы заканопатились. Как бы за спасительным якорем Сонечка помчалась в Петроград и получила аудиенцию у Министра Народного Просвещения того же графа Игнатьева, объяснив ему свое социальное положение, он не стесняясь заявил ей, что идя ей на встречу, должен отступиться  от черносотенного веяния по отношению к национальности и что он сам под некоторым нелегальным контролем этой камарильи, как исключение рискованно для себя, снабдил ее мандатом на право поступления в Московский медицинский институт на второй курс. А после ухода гр. Игнатьева и замены его Хвостовым, в институте началась фильтрация и из 3 курса я ее перевел в Харьков, где она закончила со званием врача».

                Я уже говорил о странном переплетении событий жизни. Когда я читал о препонах еврейского образования, я вспомнил недавнюю историю, которая вошла в мою собственную жизнь:
                В 1959 году я учился в десятом классе средней школы. Моя мама обратилась к бабушке с просьбой: у Бориса Марковича Герценштейна, моего отчима, был племянник Марик (Марк) в Киеве - учащийся химического факультета Киевского университета, откуда его выгнали в результате антисемитской компании, проходившей на Украине. Так вот мама просила бабушку приютить Марика на один год, пока он не закончит учебу в нашем университете, где у него была договоренность о его приеме для окончания обучения. В Воронеже это было возможно.

                Марик жил у нас целый год и успешно закончил свою учебу. Для меня это была первая «ласточка» проявления антисемитизма в такой форме. Антисемитизм в быту существовал, и мы сталкивались с ним, но в нашей семье эти проявления всегда считались позорными. Дед – прибалтийский немец, бабушка полуполька – полуукраинка – полурусская (по мужской линии были русские из священников). Отчим – еврей, поэтому никакого национализма не могло быть. Но разговоры об анисемитизме отчимом поднимались регулярно. И он имел на это полное право – впоследствии по ходу раскрытия событий, изложенных в дневнике, вы поймете почему. Просто меня они миновали так, как я воспитывался у бабушки с дедом, а маму с Герценштейном Борисом Марковичем видел эпизодически. Эти разговоры пошли, когда они переехали в Воронеж, и я впервые подробно узнал о деле врачей, о случаях проявления антисемитизма непосредственно к отчиму, о которых я писал выше.


Использованная литература и электронные средва массовой информации:

1.Материал из Википедии.  https://ru.wikipedia.org/wiki/

2. Генерал Игнатьев Павел Николаевич  https://ru.wikipedia.org/wiki/



*Принципиальной разницы в понятиях «меценатство» и «благотворительность» не существует. Термин «меценатство» употребляется применительно к пожертвованиям на науку и искусство, т. е. на учебные заведения, библиотеки, театры и издание научных трудов, поддержку писателей, ученых, художников. А термин «благотворительность» употребляется применительно к пожертвованиям на богадельни, приюты и т.п. заведения, т.е. на помощь престарелым, немощным, убогим, детям-сиротам. Но смысл и существо вопроса одни и те же.

** Игнатьев Павел Николаевич (1870–1926), граф-шталмейстер. Родился в Константинополе, где отец его был послом. Учился в Петербургском университете и в Сорбонне, в 1892 году окончил Киевский университет. В 1907-8г. – Киевский губернатор. В 1909 году был назначен на должность директора Департамента земледелия Главного управления землеустройства и земледелия, его называли «министром народного доверия». 1912–1915 годы – товарищ главноуправляющего землеустройством и земледелием. 1915–1916 годы – министр народного просвещения. С мая 1919 года – в эмиграции, жил в Лондоне, Париже, где был председателем русского Красного Креста, а затем в Канаде. Скончался в Мельбурне. Интересно то, что Игнатьев – единственный почетный гражданин Томска, который не только не жил в Томске, но даже и не бывал в нем. Тем не менее, заслуги его перед Сибирскими Афинами, как иногда называют город в образовательной сфере несомненны. Именно Павел Николаевич дал разрешение на открытие в Томске Народного университета и двух новых факультетов в Императорском Томском университете. Для городской Думы это оказалось достаточным основанием для присвоения графу Игнатьеву звания почетного гражданина Томска, о чем в январе 1917 года было сообщено в газете «Сибирская жизнь».

Продолжение: http://www.proza.ru/2015/06/10/457