Очерки душевнобольных

Чужие грубые пальцы заставляли разливаться Азовское море, крупными волнами по моим запястьям, въедаясь в мелкие впадины своими сильными линиями. Я изнеженно молчал, вдыхая едкий запах различных медикаментов подле. Перебирая свое внутреннее одиночество, переставляя волнующие ноты с места на место,я был послушен и молчалив, погружался в себя все глубже и глубже, раскидывая апатию на окружающий меня, истинный мир. Сегодня белоснежные бинты не окрасились в багряный цвет моих страданий, раны постепенно заживали, туго затягиваясь, прилипая и срастаясь. Сердце в бесконечности ритмов отчаянно немело и умирало, разлагаясь на тонкие мелкие части, тлея. Ещё парочка капельниц и я бы сошел с ума, обезумев от дикого сонного давления, что сильным хвостом давило меня на адекватность и трезвость моего собственного "Я". Мое тело торжествовало в здравии, моя душа погибала в болезни. Не забыть очам потолок белоснежный, что сверлил я взглядом в тягостных думах днями и ночами, облизывая глазами каждый неровный выступ. Остальное же время, я был в коме..
Порой имея несколько часов свободного времени,я выбирался из этого ада для отчаявшихся, в прекрасные вершины округлых холмов. Губами сминал фильтр крепких сигарет, облокачивался о могилы давно забытых рыцарей, приминал ступнями полевые цветы, ласкался о лучи яркого Солнца и таял безвкусным мороженным с костями Штейнберга. Погода на то время была чудная и это время, что я тратил на прогулки по уютным горам рядом с больницей, было превосходным. Город раскинулся перед очами длинным лоскутом, выстраивая высотки на берегу шлюхи Волги, Солнце отражалось в крышах домов, стекало на дороги, убивая серость всей людской социальности. Время лениво останавливалось. Смолы потихоньку насиловали мои легкие при каждой крепкой затяжке, но сердце в тот момент оживало и я поднимался с мыслями,что не все в этой жизни потеряно.