Америк. роман Глава XXV Встреча Берлина с Катерин

Глава XXV


Через несколько дней Эллин продолжила свое вынужденное турне, отправившись в Египет. После открытия Говардом Картером в тысяча девятьсот двадцать втором году гробницы Тутанхамона эта страна стала еще больше привлекать любителей путешествий, тайн и загадок. В то время когда Эллин рассматривала древние достопримечательности Каира, недалеко от Нью-Йорка, в Тарритаун, Алиса Миллер Дюр организовала встречу своей кузине Катерин Блейк Дюр с Ирвингом Берлином. Алиса Миллер, чрезвычайно образованная женщина, была известной писательницей-романисткой, членом клуба «Круглого стола Алгонкин» и приятельницей Берлина.

Ирвинг сильно нервничал, готовясь к встрече с возможно будущей тещей. Злые языки говорили о ее высокомерии, самоуверенности и сильном характере. Впрочем, это соответствовало действительности. Благодаря знатному аристократическому роду ее имя было включено в «список четырехсот», правда, под триста девяносто вторым номером, поскольку в то время, когда она была на выданье, ее родители уже не располагали большим состоянием. Как и ее кузина, Катерин пробовала себя на литературном поприще, написав пьесу и новеллу. Сестер Дюр объединяла их активная жизненная позиция: они были известны как участницы кампании за предоставление избирательного права женщинам и улучшение их условий труда. До развода с Макки Катерин была президентом «Общества равных привилегий». Жители поселка Рослин, где было построено поместье Харбор-Хилл, не сразу приняли новых хозяев. Однако молодая энергичная Катерин, несмотря на свое высокомерие, смогла завоевать их расположение уважением к простым людям и заботой о них. Она устраивала благотворительные базары и церковные ярмарки для детей, работала в совете по школьному образованию в Рослин, контролировала работы по реконструкции поселка, построила церковь.

— Я Катерин Блейк, — вставая навстречу гостю, приветливо сказала дама царственной внешности.

«Не зря одна из газет писала, что Катерин Дюр — одна из самых красивых женщин Америки», — мелькнуло в голове у Берлина.
Она была аристократка с головы до ног: элегантная, с самоуверенной манерой держаться, высокая, стройная, наделенная изящным профилем и большими карими глазами.

— Рада познакомиться с вами, мистер Берлин, — она подала ему руку, ее красивое лицо тронула улыбка.

— Взаимно, миссис Блейк, — ответил Ирвинг, пожимая ее тонкую кисть.

— Прошу вас, присаживайтесь, — указала она на кресло рядом с чайным столиком, напротив камина.

— Что будете пить, сэр, чай, кофе или предпочтете что-нибудь покрепче? — спросил дворецкий, только что сопроводивший Ирвинга в эту комнату.

— Не откажусь от чашечки кофе.

— И для меня кофе, пожалуйста, — добавила Катерин.

— Сию минуту, — услужливо ответил дворецкий и скрылся.

— Благодарю вас, мистер Берлин, что, несмотря на свою занятость, вы согласились на встречу со мной.

— Я расцениваю ваше приглашение как большую честь для меня.

— Должна признаться, недавно я присутствовала на вашем шоу и получила огромное удовольствие. Человек, проделавший такую гигантскую работу достоин уважения и восхищения.

— Очень приятно слышать, миссис Блейк.

Катерин произвела на Ирвинга приятное впечатление, но, несмотря на ее старания усмирить, насколько было возможно, присущие ей царственные манеры, он все еще испытывал некоторое волнение и сдержанность в общении.

Дворецкий не заставил себя долго ждать и вскоре принес на подносе дымящийся кофе и угощения. Пока он расставлял чашки, в комнате воцарилось безмолвие.

— Это Уильям Дюр, — объяснила Катерин, заметив, что взгляд Ирвинга задержался на одном из многочисленных фамильных портретов, украшавших стены гостиной. — Наш общий прапрадед с Алисой Миллер.

— Чувствуется благородство в выражении его лица.

— Он служил в Континентальном конгрессе и был одним из тех, кто подписал первый конституционный документ в тысяча семьсот семьдесят восьмом году33. А рядом, в военном мундире с генеральскими эполетами, наш прапрапрадед Лорд Уильям Александр Стирлинг. Он участвовал в войне за независимость Северной Америки. Джордж Вашингтон считал его одним из самых способных генералов.
Дворецкий, сделав свою работу, вышел.

— Вы, разумеется, понимаете, чем вызвано мое желание познакомиться с вами поближе? — тут же перевела разговор на волнующую их обоих тему Катерин. — Вокруг вашего романа с моей дочерью разгорелась неутихающая шумиха даже по другую сторону Атлантики. Признаюсь, я наводила справки о вас, и мне приятно сообщить, что ото всех, с кем мне приходилось говорить, я слышала одни лишь положительные отзывы. Из моей переписки с Эллин я поняла, что она испытывает глубокие чувства к вам. Я знаю, что между вами неприступной стеной встал мистер Макки. И все же, разве общественные предрассудки могут стать преградой на пути истинной любви? Мистер Берлин, насколько сильны ваши чувства к моей дочери?

— Я люблю вашу дочь, миссис Блейк. И поверьте, я давно бы просил ее руки, если б заранее не знал ответ мистера Макки.

— И вы полагаете, что через шесть месяцев мистер Макки изменит свое решение?

— Нам с Эллин остается только надеяться на это.

— Зная своего бывшего супруга и его ревностное отношение к католической вере, я бы не стала рассчитывать на его благосклонность.

— Миссис Блейк, я приехал с твердым намерением просить руки вашей дочери, — чувствуя, как нарастает охватившее его волнение, произнес Берлин.

— Мистер Берлин, вы мне глубоко симпатичны. Однако признаюсь, меня, как и мистера Макки, крайне беспокоят несовместимые противоречия в религиях, в которых воспитывались вы и Эллин. Должно быть, и вы задавались этим вопросом? Ведь в семейной жизни вам обоим придется столкнуться со многими проблемами...

— Миссис Блейк, с самого начала развития наших отношений я серьезно задумывался о возможных последствиях, связанных с различием нашего вероисповедания. Я тщетно пытался справиться со своими чувствами: однако день ото дня они становились только сильнее, в какой-то момент я понял, что бесполезно бороться с самим собой, ведь Эллин стала неотъемлемой частью моей жизни. Не знаю, нужно ли говорить, как мне сейчас не хватает ее... Я живу словно в вакууме. Не понимаю, как существовал я все то время, пока не встретил ее... Миссис Блейк, я исполнен решимости просить руки вашей дочери и прекрасно отдаю себе отчет в том, какую ответственность беру на себя перед будущей семьей. Да, я никогда не изменю своим религиозным убеждениям, однако всегда буду относиться с уважением к религии и традициям, в которых воспитывалась ваша дочь, и не позволю себе когда-либо ущемить ее свободу совести.

— Но с появлением детей неминуемо встанет новый, более сложный вопрос, в какой религии их воспитывать, в каких традициях, какую культуру им прививать.

— Согласно Галахе, евреем является человек, рожденный матерью-еврейкой или обращенный в еврейство в соответствии с религиозным каноном. Кроме того, в иудаизме развит авторитет матери, именно она воспитывает детей, прививает им культуру и дает возможность самоидентификации. Однако жена, любящая своего мужа, постарается, чтоб их дети также ознакомились с традициями и религией, в которой воспитывался и вырос их отец. Когда же вопрос коснется выбора религии наших детей, то окончательное решение они сделают сами в осознанном возрасте, и последнее слово будет за ними. Я, в свою очередь, не стану создавать препятствий для католического или протестантского вероисповедания.

— Нужно испытывать очень сильные чувства, чтоб пойти на такой шаг...

— Нееврейские жены были и у самого царя Давида, и у царя Соломона, — улыбнулся Ирвинг.

— Однако они приняли иудаизм, — добавила Катерин.

— Да, но я не царь, хотя тоже имею право на счастье.

— Ирвинг, я искренне верю, что вы с Эллин найдете свой правильный путь к гармоничной жизни. Знаю, это будет нелегко... Я согласна дать свое благословение на ваш брачный союз, — ее лицо просветлело, она улыбнулась.

— О, миссис Блейк, мне не терпится сообщить Эллин эту важную для нас новость!

— Если вы не возражаете, я сегодня же ей отправлю в Каир телеграмму.

— Не знаю, как благодарить вас, миссис Блейк!

— Боритесь за свою любовь, мистер Берлин, и сделайте мою дочь счастливой.

— Я обещаю вам это, миссис Блейк!