Там, где вечный холод. 14 Глава

Деревья были покрыты свежей весенней зеленью. И Джей выглядел свежим. Тогда он еще был с бровями. Жизнерадостный. Счастливый. Они гуляли с Мэри-Энн. Всегда, когда встречались, крепко обнимались, долго целуясь, после чего шли в парк на набережную, милуясь теплыми лучами Солнца, согревающими землю после долгой зимы, и светло-голубой водой в озерах, совсем недавно скованных льдами.

Больше всего он любил смотреть на Мэри-Энн во всем этом, как она держит его руку, смотрит в его глаза. В них он чувствовал любовь. Смотрел в эти зеленые пятнышки, и понимал, что ему больше ничего не нужно. Это лучший в мире пейзаж. Это лучшая в мире любовь. Ее улыбка не должна заканчиваться. И она вместе с ней. Это все должно быть бесконечностью.

Такой была его любовь. Но через пару дней все изменилось. Пейзажи Джея стали черными и грустными, набросанными сгустками печали, как в картинах избитых жизнью экспрессионистов.
- Джей? – прозвучал заплаканный голос Мэри-Энн в его телефонной трубке.
- Да, – настороженно ответил он.
- Можешь прийти ко мне как можно поскорее?
- А что случилось? – спросил он, уже понимая, что это будет самый неприятный разговор из тех, что были у них когда-то.
- Это не телефонный разговор, – ответила она.
- Скоро буду, – ответил Джей и повесил трубку.

Он уже все понял. Лишь осталось услышать это от Мэри-Энн, придя к ней, и увидев ее взгляд из бездны, в которой сейчас окажется и он.
- Я беременна, – сказала она, и дико расплакалась, будто сердце разрывалось в ней.

Джей тяжело глотнул, обняв ее. Обнял молча, и сдержанно, крепко и любя. Так, будто обнимал в последний раз. Мэри-Энн плакала, уткнувшись носом в его грудь. Она знала, что Джей категорически не хотел ребенка. Ужасно боялась сказать ему теперь хоть что-то. Джей так же молчал. Долго. Словно переживал все то, что переживала в себе Мэри-Энн, но, не показывая этого. Выжидая, пока внутренняя буря успокоится. Он не любил пылить. Обнимал, молчал, пока шла вечность, пока не молвил тихим голосом:
- Его не должно быть.

Мэри-Энн громко всхлипнула, разревевшись еще больше, чем до этого. Ее громадные слезы промачивали Джею кофту насквозь. Она не хотела делать аборт. Пыталась намекнуть, но не сказать. Не могла сказать. Ей было больно. Не было сил в голосе и в сердце. Лишь открывала рот и заново ревела.
- Ты знаешь, что делать, – сказал Джей.
- Нет! – сказала она с протестом в голосе.
- Он нам не нужен.
- Он тебе не нужен!
- Да, не нужен. Потому, что это смерть.
- Что ты говоришь такое?

Джей разжал свои объятия. Стало видно, как его чувства стали выходить наружу. Мэри-Энн стала сдерживать слезы, чтобы как можно смелее начать говорить с ним, отстаивая свою точку зрения.
- То и говорю! Ты будешь растить его сама, если не сделаешь аборт! Но не потому, что я тебя брошу. Нет! Я просто убью себя! Понятно? – говорил Джей с нарастающей агрессией в голосе.
- Ты сумасшедший!
- Нет. Просто для меня нет разницы!
- Когда-то ты пытался сделать это…
- И завершу!

Джей встал с кровати. Стоя ему легче было переживать этот момент. Положив руки на пояс, он замолчал, будучи нервированным и возбужденным на вид. Мэри-Энн, оставаясь сидеть на месте. Осторожным голосом она спросила его:
- Джей, неужели ты не хочешь, чтобы он родился? – пытаясь ненавязчиво заглянуть ему в глаза и так, чтобы он продрог от ее слов.

Но меньше всего Джей хотел смотреть в ее глаза. В нем была буря эмоций. Но он сказал, как можно спокойнее:
- Ты прекрасно знаешь мой ответ.
- Я не буду, – молвила она.
- Тогда, умру я.

Джея накрыло ранее неизвестное ему чувство. В таком мраке он еще не был. И постепенно отходя от него, он стал слышать звуки поликлиники, сидя в ней, и вспоминая все это.

Оторвав свой грустный взгляд от пола, он вдохнул по-новому, оглянувшись вокруг. До сих пор чувствовал грустную сухость. Это было так давно, что казалось ему высохшим озером в его памяти, до сих пор не отпускающим его, засосавшим в свою трясину. Такое неприятное воспоминание.

А еще этот прохладный коридор… Джей ждал, пока ему разрешат зайти в палату к Тони. Настолько прискорбным было это ожидание, что он уже не мог мыслить о чем-то положительном. Все эти воспоминания и мысли появляются так внезапно и нежеланно, что хочется скрыться от них в каком-то другом мире. И когда ты скрываешься в нем, находишь этот мир, создаешь его, ты начинаешь понимать, что все это является следствием всего былого, чем-то необязательным. И от былого в нем  никак не скроешься. Нет смысла обманывать себя и убегать. Но и вернуться туда сложно. Вдохнуть запах расцветающего апреля, когда за окном безнадежный декабрь. Даже мысленно представить себе это сложно. Особенно, когда это представляется смертью. В той жизни, которую хочется вернуть.

Частичка смерти всегда преследует нас, напоминая о том, что все смертно в этом мире, и следует ценить жизнь, каждый момент, что приключается в ней. И думая об этом, Джей понимал, как же он хочет вернуться во все это. Не смотря на то, что было, или чего не было. Нет ничего дороже, чем Мэри-Энн. То место, в котором он сейчас – не настоящее. Не этого он хочет. Все эти медсестры и больные, все эти наркоманы и рок-клубы… Все не то. Не так раньше жил он. Весь этот неприветливый холодный город. Люди в нем – тени. А радость в нем фальшивка. Здесь не умеют радоваться. Здесь невозможно это. Стены сделаны не из кирпичей, а из циников. Таких же, как он сам. Как Мелисса. Стоит ли прислушиваться к ней? Начинает ли он понимать все то, что говорит ему? Плод его фантазий, или же голос из прошлой жизни? Наваждение?..

Он все думал о подобном, ожидая, когда же ему раз-решат навестить Тони. Когда же процедуры окончили, Джей с приятным чувством свершившегося зашел к нему в палату. «Наконец-то» - думал он.
- Привет, Джей! Мой друг! – радостным голосом встретил его Тони.
- Привет! – сказал Джей.

Он заметил, как Тони стал выглядеть намного лучше, и явно шел на поправку. Взгляд такой свежий. И сам такой новый. Как другой человек. Будто его подменили. Теперь это был другой Тони. Данное наблюдение даже немного озадачило Джея, но с долей приятной настороженности.
- Ты прости за то, что заставил тебя ждать! Утренние процедуры… - говорил Тони.
- Нет-нет! – нетерпеливо сказал Джей. - Это я пришел не вовремя.
- Дай же обниму тебя! – сказал Тони, улыбнувшись, и радушно протянув руки.

Джей присел рядом с ним на кровати, и они обнялись. И пока Джей ощущал на себе дружеские любящие объятия Тони, он заметил, как на тумбочке у кровати лежала библия. Он смотрел на нее. Маленькая, с закладкой приблизительно на середине книжки. Видимо, Тони стал более набожным, чем был до этого. Но Джей ничего не сказал, хоть и чесалось. Разжав свои объятия, Тони сказал:
- У меня есть хорошая новость.

Джей уже подозревал какая:
- Какая же? – спросил он.
- Меня выписывают через три дня.
- Это отлично!
- Да. Представляешь, доктор сказал мне, что я феноменальный пациент. Мало ли, что вернулся с того света, так еще и вылечился за неделю! Придется, конечно, посещать это место и далее, ведь я буду состоять на учете у нарколога и психотерапевта.
- Но все равно, ты – молодец! – похвалил его Джей.
- А как же! – посмеялся Тони. - Еще успеем в нашем гараже прорепетировать перед саундчеком у Эла Дэдди!
- Да, – успокоено сказал Джей, и не мог сдержаться, чтобы не сказать. - Ты так сильно уверовал в Бога? - показав пальцем на библию.
- Я и раньше верил! – сказал Тони.
- Да. Я помню. Но никогда бы не подумал, что увижу у тебя библию.

Джей выглядел немного насмешливым, но сдержанным. Тони знал это его выражение лица.

Он сказал:
- Джей, я знаю, что ты никогда не отличался сильной верой, и… - и затянул.
- И что?
- Ты этого не видел, – сказал Тони с испуганным вдохновением в глазах. - Хоть я сам уже смутно это помню. Но, тот свет, к которому я шел… А затем, ты отдаляешься от него, понимаешь, что это возвращает тебя в прежнюю жизнь, хотя хочешь остаться, не зная, почему. Это невозможно понять умом, и объяснить словами. Это был Бог! И он спас меня!
- Странно, – молвил Джей с сарказмом. - Тебя спасли врачи, а ты хвалишь Бога.

Тони замолчал. Джей тоже. Настал короткий неловкий момент задумчивого молчания. Джей не чувствовал удовлетворения от этого. Но он думал над смыслом сказанных ими слов.

Этот многозначный свет во время клинической смерти. С точки зрения медицины, это всего лишь реакция мозга, как думал и он. Но если мыслить шире. Если придать этому свету много значений, ситуаций и смыслов. Отойти от того традиционного понятия света, которое говорит нам, что мы видим его. Если каждый в своей жизни имеет свой свет. Символический. Движется к нему, думая, что там его обитель. Стремится туда, не зная, что там. На самом деле, спасаясь в тенях, отбрасываемых этих светом. Вот, почему все возвращаются к мраку, к земной жизни, после того, как переступят порог. Лишь во тьме мы существуем в том, во что верим. Мир без изъянов – это рай, который еще нужно проверить. Есть ли он у тебя. Есть ли он у кого-то другого. Попытка за попыткой, мы совершаем этот фарс – достигнуть света.
- Что ты сейчас будешь делать? – неловко спросил Тони, глядя на то, как Джей задумался.
- Что? – не расслышал тот.
- Какие планы на сегодня? Ведь день только начинается! – заметил он.
- Ах, да! Не знаю, Тони. Пойду в университет. Больше никаких планов у меня на сегодня нет.
- Уже не косишь пары?
- Не так, как раньше, – ухмыльнулся Джей, затем сделав серьезное лицо, продолжил. - Надо же вытянуть на стипендию. На что же еще жить?

Тони  понимающе покивал головой, после чего они еще немного поговорили. Их разговор становился все более редким и нелепым. Тони стал замечать, как Джей становился все более задумчивым. Тот пожелал Тони как можно быстрее выздороветь, и сказал, что следующий раз они встретятся на репетиции. На том и разошлись.

Джей пошел в университет с мыслью о том, чтобы поговорить с доктором Шилбердом. Он не знал, что скажет ему, что спросит. И зачем все это. Но тяга к данной авантюре разрывала ему мозг. Нужно было покончить с ней.

Он подошел к расписанию и пробежал по нему своими глазами. Затем ногами – по ступенькам на второй этаж. Там, в одной из аудиторий у доктора Шилберда как раз началась пара. Не медля, Джей достал из своей сумки два учебника, так засоривших ему сознание своим абстрактным предназначением для ненавистника экономики.
- Доктор Шилберд, к вам можно? – задал он вопрос настойчивым голосом, резко открыв дверь, и став в проходе.

Преподаватель, сидя на своем месте за столом, со сдержанным неприятием глянул на Джея, после чего скромным жестом ткнул в аудиторию студентов, и сказал:
- Вы что, не видите? У меня занятие!
- Я вижу, доктор Шилберд. Уверяю вас, это не займет много времени, – уверенным голосом сказал Джей.

Доктор Шилберд ничего не сказал. Джей вошел, и тот заметил:
- Гордон, я не разрешал вам входить!

Седой, чуть лысеющий, гладковыбритый, худой старик, смотрел на него сквозь мелкие, аккуратные очки, не вставая со своего преподавательского места. Джей стал напротив него, спиной к аудитории, и положил на большой стол два учебника. Он сказал ему вежливым тоном:
- Доктор Шилберд, вы можете мне сказать, чьи эти учебники? Только без притворства!
- Что? – чуть не вскричал в ответ преподаватель, но голос его был слабым и сухим.

Он опустил свой взгляд на стол и на учебники. Затем поднял свой взгляд на Джея. Тот вопрошающе смотрел на него. Преподаватель, снова опустил свой взгляд, и даже не прикасаясь к книгам, ответил:
- Мои, конечно! Что происходит, Гордон?
- Эти учебники не ваши!
- Как не мои? – спросил преподаватель, вздернув ушами.
- Так! У меня есть подозрения… Нет, я в этом уверен, доктор Шилберд! Не эти книги вы пишете! Не эти книги у меня в руках! – смелым голосом говорил Джей, схватив одну из них, и махая ей в воздухе.

Он был похож на сумасшедшего.
- Как вы смеете! – со вздором сказал преподаватель, чуть приподнявшись со своего места, и напрягши голос. - Сначала,  вламываетесь в аудиторию во время учебного процесса! Затем обвиняете меня в мошенничестве!
- Не в мошенничестве!..
- Вон!

Доктор Шилберд бессильно показал пальцем на дверь и рухнул на стул. Слабый старик.
- Я ни в чем не обвиняю вас! Вы должны понять меня. То, что говорю вам. Это иллюзия… Не знаю, что. Самое не-поддельное чувство, что не экономикой мы занимались с вами все эти годы. Понимаете? – говорил Джей.

Доктор Шилберд вовсе распластался на своем стуле, подняв очки на лоб. Он выглядел крайне возмущенным, но не мог сказать и слова, оказавшись повергнутым столь диким, как ему казалось, нахальством. Даже студенты стали бурно обсуждать сложившуюся ситуацию, заметно оживившись у Джея за спиной, жужжа как пчелы. Джей продолжал, не обращая внимания ни на что:
- Я пытаюсь сказать вам, что все, что происходит сейчас с нами, прямо здесь – на самом деле не происходит. Не это есть на самом деле. Понимаете? Я взял в руки эти книги, и понял, что ни разу не читал их! И вы никогда их не писали!
В голове у Джея резко образовалась боль. В его глазах чуть помутнело. Он продолжал:
- Вы не доктор экономических наук! Поверьте в это! – превозмогая нарастающее чувство тошнотворной боли в голове. - И лишь скажите мне, что все это обман!
- Что за бред? – выкрикнул Шилберд, собрав всю мощь в старческом голосе, уже не стерпев всех нервов, образовавшихся в нем.

У него задергался глаз и краешек рта. А Джею вовсе стало плохо. Его ноги словно подкосились. Такое уже было с ним однажды. Что это? Он не смог сказать и слова.
- Вон! – прокричал доктор Шилберд.

После этого Джей стал чувствовать, как земля стала уходить у него из-под ног, словно вода растекалась. Все окружающее стало размываться, словно смешиваясь красками. Звуки сбились в один непонятный поток. Что-то абстрактное и существующее в чужом уме, но не в его.
Джей схватился за рот, чувствуя, как что-то поднимается в нем. Но это невозможно было сдержать. Он вырвал прямо на стол и на учебники, замазав все. Но он не видел этого, и дикого изумления всех окружающих. Лишь чувствовал, имея искаженные ассоциации с действительностью.

Он стал пытаться найти выход. Разъяренные студенты кричали Джею в спину самую непристойную брань, не стесняясь общества преподавателя. Доктор Шилберд, в свою очередь, молча провожал его дико удивленным взглядом, не шевелясь и чувствуя блевоту его на своих руках. Джей интуитивно шел, врезаясь в стену, а потом в дверь. Открыв ее размытым движением руки в своих глазах, он попытался уйти отсюда как можно быстрее.

Но все вокруг было другим. Мир будто подменили. Он стал темным и неясным. В нем были силуэты, плавали словно призраки, не прикасаясь к земле, и Джей среди них. Дома – карточные домики. Где-то разваленные, где-то сложенные. Не настоящие – такими казались. И страшные. Среди них Джей пытался отыскать свой – блеклый, существующий в этом всем дом. Он так надеялся на него. И так хотел поскорее забраться ему в рот.

Он с трудом прошел по улицам – чужим, другим, но с ощущением родного. Нашел свой дом – черную крепость в царстве мертвых. Все были мертвыми. Лишь он живой. Чтобы не сделаться таким же, как все они, нужно быстрее воткнуть ключ в замок и скрыться. Держа его в своей дрожащей руке, найти эту узкую скважину, просунуть в нее бур, и пролезть в нее, и повернуть все вспять. Просверлить насквозь шар земной, чтобы вылезть с другой его стороны. Одним движением руки, зажав его между двух пальцев.

Он вошел в квартиру. Как – не понял сам. Но все, что было в нем, стало отступать, как оттепель среди зимы. Все прояснялось, сопровождаясь резкой головной болью и фантомным ощущением притупленного восприятия всего, что есть вокруг. Это стало резко утомлять его.

Джей прилег на кровать. Его тело казалось ему таким тяжелым и уставшим. Латентное чувство испуга маленьким червячком пробиралось в его сон, царапая душу, и возвращая мелкие тревожные мысли, рождавшиеся перебежками. Но так же быстро они угасали в нем. В его теле. В его душе.

Что такое душа? Невесомая частица, вмещающая в себе весь твой мир, но конфликтующая с телом? Или преувеличенная выдумка твоего же разума? А тело? Вместилище этой души, не способное сдержать ее в своих границах? Или лишь смертная плоть, такая же, как и животная? А кто они – эти животные? Есть ли у них душа? И это все – что это такое? Всего лишь сон? Сон во сне?..

Зима не может окончиться прямо сейчас…

Он спал крепким сном…

Морган Роттен © Там, где вечный холод (2014-2015гг.)