Тепло родства, любви желанность. Лариса Морозора

Тепло родства, любви желанность Эхо "Вечерних стихов"

Мой бог, ее зовут Лариса
 Вот что она пишет о себе

 Живу в Москве. Музыковед, окончила Гнесинский институт. Пишу с шести лет. Изредка печаталась в журналах. В 2001 г. вышел сборник стихов "Клавиши", в 2008-м . "Ветер времени", в 2012-м . иллюстрированная миниатюрная книга лимериков "В доме лорда из Лимерика".
Проза печатается в журнале "Коломенский альманах".
Иногда пишу песни
http://www.stihi.ru/avtor/79161185830

 Давным –давно пора написать о Ларисе Морозовой Цырлиной, даже не верится, что ее явление народу  было в 2012 году. Она появилась в самых первых передачах «Вечерних стихов» и осталась  в моей душе навсегда.

Тогда еще не было даже Игоря Царева, она была до Мастера. Вот кто бы мог поверить в такое? Стихотворения, которые она читала негромко, немного волнуясь, я перечитывала на ее  странице, тогда мы очень внимательно следили за первыми поэтами,  и  этот двойной пласт прочтения оставался в сознании.

То, что она была особенной, сомнений никаких не вызвало, но просто нам еще не с чем и не с кем было сравнивать, тогда даже Ольги Ворониной еще не было.
 
Резкие оценки Жени Коробковой принимались в штыки, часто хотелось защитить поэтов. Но лично я и не представляла насколько хороши стихотворения Ларисы, ведь на нас не обрушилась еще лавина из подражание Бродскому, Высоцкому, из  этих контекстов, где Москва кажется какой-то странной, чужой, городом, где ты никогда не был и куда не хочется отправиться, прослушав все, что заботит и волнует в том городе  провинциалок, которые хотят покорить столицу. Наивные, словно ее можно на самом деле покорить, а итог-то плачевен, что и отражается в текстах вольно или невольно.

Но недаром говорится, что именно они наиболее активны, готовы всех растолкать локтями, потому что им надо самоутвердиться, закрепиться, остаться.

И тогда наслушавшись всех грустных историй про смерть попугайчиков и старушек с яблоками и котами, снова возвращаешься к Ларисе. Ведь это у нее есть пронзительные строки о том самом, о сердце столице, об Арбате, да как написано, тут и мертвые попугаи воскреснут, а самое главное, наши души очнулись от спячки, от  невольного цинизма по поводу того, что было позднее написано и прочитано, от отторжения того, что пытаются нам сказать другие, выдавая это за истину в последней инстанции.

Вот она, непокоренная, настоящая столица, которую  я полюбила еще в студенческие годы,  и Лариса подчеркивает, что она не изменилась,  даже после засилья покорителей.

Душа Москвы, Арбат… 
                Ах, сколько ротозеев
 Приходит заглянуть под тайный твой покров!
Но только из души
                не делают музеев,
И мест увеселений, и проходных дворов.

Прощай, прощай, Арбат
                наивных голубятен -
Ты прежде не знавал роскошных фонарей…
В косметике твоей 
                так много ярких пятен,
А в небе над тобою нет белых голубей.

Невесты с тех дворов
                теперь уже старушки,
А Музу закружил людской водоворот…
Отсюда в Петербург
                давно уехал Пушкин.
И Окуджава тоже здесь больше не живёт.

Прощай, Арбат, прощай, -
                родной, обыкновенный,-
И серого асфальта неспешная река!
Счастливый твой трамвай
                вернулся в довоенный,
В тот незабвенный мир, где живы все пока.
http://www.stihi.ru/2009/02/07/2430

Вот то, о чем мечталось, что хотелось услышать. Но в потоке голосов критиков и покорителей не всегда можно было, увы, расслышать голос Ларисы, потому что  те громче, агрессивнее, выразительнее, потому что там эпатаж и отрицание, а разрушать всегда легче, чем  строить.

Вот и мы вместе с Ларисой попрощались с тем Арбатом, который был так дорог любой живой душе в пору нашей молодости, и если бы не подхватил эту Московскую тему чуть позднее Игорь Царев, то и не знаю даже, куда бы нас занесли те, кто видит столицу совсем другой. Но к радости и счастью моему этого не случилось.

И с его легкой руки с Арбата Ларисы мы переносимся на Тверской бульвар - две самые главные улицы там

 Твер-буль
 Играют витринные грани
 В столично-ларечном бреду,
Где я не последний, но крайний
 По краю бульвара бреду.
Под гам воробьиной семейки -
Узнали меня и галдят -
Привстали на лапах скамейки
 И вслед дружелюбно глядят.

И Вася какой-то в «Ливайсе»,
Бутылку с винтом раскрутив,
Сигналит рукою: «Вливайся
 В проверенный наш коллектив!»
Но я сам не свой от досады,
За воротом пряча скулу,
Людей сторонюсь, как засады
 Во вражьем глубоком тылу.

А призрачный ветер неистов,
Со свистом качает дома,
И желтые мокрые листья
 В пустой задувая карман.
И тучи проносятся молча
 Над кромкой холодной воды,
И времечко с прикусом волчьим
 Все крепче сжимает кадык.


Эти два голоса удивительно созвучны. Это совсем другая Москва, вовсе не та, о которой нам  вещают почти в каждой  передаче новые авторы. Она по-своему прекрасна, хотя вовсе не так восхитительна, как в пору нашей юности, но  Лариса и Игорь могут на два голоса спеть о многострадальной нашей столице так, что и веришь, и любишь, и принимаешь их видение, потому что это не придуманное, а настоящее и выстраданное авторами. Ведь оба они не за ее кольцом, а в сердце, в центре обитают, и каждый любит его по-своему.

Тогда, когда появилась Лариса, многое у нас было еще впереди, к счастью, столько открытий, столько новый строк, столько размышлений и  откровений, и мы только приближались и вслушивались в строки философской лирики –самой трудной и неподъемной для многих из тех, кто был по ту сторону монитора. Ведь всегда  привлекают какие-то  новые, пусть и странные, и непонятные интонации, а она пытается поведать нам о вечном.

Вроде бы и не женское это дело - философия, да  и часто ли мы встречаемся с лирикой  Тютческого контекста, даже когда к микрофону выходят наши мужи доблестные?

Сегодня почти нет такого, недаром за все это время  имя Тютчева и не возникало в сознании, только когда к микрофону выходила Лариса

 Мы все в этой жизни - сироты
          Многие религии мира основаны на ожидании
           возвращения Бога...

Мы все в этой жизни – сироты,
Отцами забытые тут,
Но верящие отчего-то,
Что скоро за нами придут.

Мы знаем, что где-то на свете
 Есть теплый родительский дом;
Другие, счастливые, дети
 Сейчас улыбаются в нём.

А кто и твердит, что не верит,
Переча сиротской судьбе -
В той горестной давней потере
 Не хочет признаться себе.

Но может ли быть, что планета –
Огромный забытый детдом,
Где мы (не жестоко ли это)
Одни выживаем с трудом?

У всех нас родители плохи,
Но мы продолжаем  их ждать,
Теряя последние крохи
 Надежды родных увидать –

С забытыми их голосами
 И добрым сиянием глаз…

А может, так плохи мы сами,
Что боги оставили нас?

  http://www.stihi.ru/2009/01/13/4534

Тема сиротства живет во многих наших душах, но кто же решится о ней поведать так просто и так ясно. И опять же с  какими строчками современных авторов эти можно сравнить?

Да  с «Апокалипсисом»  Игоря Царева, хотя там тональность другая, но  и там о том же, о страшном одиночестве человека в этом мире в минуты роковые.

Правда, финал того и этого стихотворения получились очень разными

 Может быть, и не так я верую,
Без креста хожу под одеждою,
Но назвал одну дочку Верою,
А другую зову Надеждою.
http://stihi.ru/2008/08/01/2804

Это у Игоря Царева на оптимистичной ноте заканчивается суровое испытание, которое переживает его герой. Героиня Ларисы в финале вопрошает:

А может, так плохи мы сами,
Что боги оставили нас?

Это вечная тревога брошенного ребенка, может быть сам он так плох, что недаром его оставили, сделали сиротой при живых родителях? Не отсюда ли это жуткое сиротство?

И конечно, он ни в чем не виноват, и то, что об этом задумывается, доказывает обратное, не слишком ли хорош этот вечный ребенок, просто ему страшно не повезло в жизни, и остается только выразить все свои глубокие чувства и переживания в поэтических строчках.

Еще более сложным и многоплановым становится  короткое стихотворение о потерянном рае

 Взамен потерянного рая
 Взамен потерянного рая,
Едва касаемся земли,
Сложить пытаемся, играя,
Мгновенья счастья и любви.

Мы балансируем у края
 Обрыва смерти и тоски,
И, чтоб собрать частицы рая,
Свой ад ломаем на куски.

Нам не сложить мозаик наших...
Но эту истину познавших
 Бог все же медлит научить:

Чтоб целым сделались обломки,
Им надо из головоломки
 Всего лишь время исключить.
http://www.stihi.ru/2008/11/23/4421

Вот в этом стихотворении Ларисе удается постичь Тютческих высот и глубин, которые в свое время подхватил и развил первый поэт серебряного века А.Блок, это у него :
             * * *
Миры летят. Года летят. Пустая
 Вселенная глядит в нас мраком глаз.
А ты, душа, усталая, глухая,
О счастии твердишь, — который раз?

Все те же размышления об аде в раю и о рае в аду – и там, и тут человек – песчинка,  которая  балансирует на грани, срывается с диска,  и полет его становится падением, а падение полетом. 

И только поэт-философ пытается сложить из пазлов судьбу, а что нужно сделать для того, чтобы все сложилось, на этот вопрос Лариса нам и отвечает в  финале своего сонета о  Вечном

 Если честно, мне  с самого начала было очень интересно стихотворение за стихотворением читать то, что опубликовано на странице у Ларисы, и возвращаясь к записям и после первой встречи, и  в  промежуточном финале, где она была  вместе с  Юлей Соломоновой, следить за тем, как она сама   произносит эти строки – тихо, очень тихо, вот уж точно, служенье муз не терпит суеты.

Но встретились мы с Ларисой в реальности значительно позднее, в 2014 году, в ноябре, на Вечера  Игоря Царева, когда подводились итоги Первого поэтического конкурса его имени.

В реальности она кажется еще миниатюрнее и прекраснее, чем на экране компьютера. И сразу же становится понятно, насколько глубок  и уникален этот поэт. Других рядом с Игорем Царевым и не было никогда, но все же, все же.

  И когда говорят о стихотворениях,  созвучных стихам Игоря Царева, я  в первую очередь вспоминаю Ларисины строки, они на самом деле очень и очень близки, там масса перекличек, двух взглядов на одну проблему, где проступает мужское и женское.

Прошло три года с явления Ларисы поэтическому миру «Вечерних стихов». Там мы узнали многих интересных авторов, увы, большая часть из них прошли как тени, и даже если вспомнить передачи этого года, то многие ли вспомнятся?

Но вот из того, прошлого Лариса осталась в памяти, для этого не потребовалось ни скандалов, ни громкого голоса, ни каких-то выходок странных ( такое тоже бывало, увы). Но за этими выходками с покраской ногтей и прочими фокусами, остались ли в памяти строки, и стоило ли игра свеч, если только ногти и помнятся?

А в данном случае появилось тепло родства – так называется одно из моих любимых стихотворений Ларисы, где все сказано, Лариса воин, настоящий воин на поэтическом фронте, что и доказало время
 
Тепло родства

 Тепло родства, любви желанность,
С понятьем "вечность" спутав давность,
Хранят нас, точно скорлупа.

Чтоб одиночество как данность
 Осознавать – нужна толпа;
Беда, в которой ты не волен,
Болезнь, что вылечить нельзя, –
И смерть,  когда глядишь, как воин,
Другому воину в глаза
http://www.stihi.ru/2008/11/23/4469

Послесловие

 У поэзии по все времена было только две темы - ЛЮБОВЬ и СМЕРТЬ - это от бога, все остальное от лукового.
  Та Вселенная, которая отражается в  его поэтическом мире живет между двумя этими главными понятиями. Но многим ли удается подняться на такую высоту? Их единицы, но они рядом с нами....