Вспышки памяти

Вспышки памяти.

Родина приказала забрать самолеты из «отстойника»
на Сахалине, где они стояли много лет. Забрать, и
перегнать к нам, всех делов на 45 минут, просто через
пролив перелететь. Прилетели на Сахалин, как всегда,
ничего к сроку сделано не было, вот мы и расслаблялись.
Экипаж был "очень боевой", только второй штурман
из молодых. А техники делали вид, что восстанавливают борт.
План был прост. Запускаемся, выруливаем, разбегаемся,
на скорости 190 определяемся, тормозить, или взлетать.
Дурацкий план, но кто-то же его придумал...
Самолет выглядел ужасно. Пока мы его осматривали, а
больше уговаривали себя, что и на таких самолетах можно
летать, с нами лазил боец с автоматом, от скуки, наверное.
Неловко повернувшись, боец задел примкнутым штыком за
самолет, из которого вывалился приличный кусок обшивки.
Так мы поняли, что если будем и дальше медлить, то самолет
самоликвидируется у нас на глазах.
Залезли, запустились, вырулили, побежали.
Второй штурман начал отсчет скорости, но тут же как-то
заскулил, и замолчал. Я "подхватил " отсчет, на скорости
190 командир решил взлетать. Взлетели. Не спеша набираем
4500, самолет кряхтит, но лезет. В кабине какой-то дымок...
Посмотрел я назад, на второго штурмана, чтобы определить,
чего это он молчит. А молчал он потому, что сидел на люке
с отстегнутой "фишкой" СПУ, а вверху, на его рабочем месте
весь дым и концентрировался. Осмотрелись, убедились, что
"ярким пламенем" ничего не горит, продолжили полет.
Перед посадкой позубоскалили, я порекомендовал командиру
посадить "лайнер" помягче, чтобы крылья не отвалились.
Не отвалились, и даже зарулили своим ходом.
Много мы таких самолетов перегнали...
 

Вспоминаю молодость, и иногда думаю, -
какими же мы были беспечными балбесами.
Зачастили мы на обеспечение РВСН, на
Камчатку. Полет утомительный, более 5-ти
часов, на 11100. И вот стал я замечать, что
второй штурман "бледно" выглядит после
полета, и даже выпивать отказывается. Это
уже ни в какие ворота не лезло.
Решил я заботу проявить. Отволок его в уголок,
вопросы задаю, про здоровье, может, что в семье...
Ничего путного я не добился, только узнал, что
он плохо переносит табачный дым. Ну, думаю,
это не смертельный диагноз, тем более, что
курить его никто и не заставляет.
Но после следующего полета "второй" вывалился
из кабины совсем "зеленый". Я пристал с пристрастием.
Он мне напомнил, что плохо переносит дым.
А мне не понятно, причем тут дым, если он плохо
переносит длительные полеты? Вот этот скромный
паренек и говорит - "Вы же втроем весь полет курите!".
А я об этом даже и не подумал...

С этими адмиралами надо обращаться, как с детьми.
Одного я напугал...
Приехал к нам в штаб, ждал самолет на Военный Совет.
А летел к нам Ил-18 с Елизово. Адмирал расселся в кабинете
командира, телик смотрит, и нам мешает собираться,
последние документы подписывать. Я ему выпить предложил,
адмирал отказался. Тут в "новостях" показали сюжет о том,
как разбился Ил-18 в Гудауте. А я рядом стоял, пальцем в
экран потыкал, и сказал, что мы точно на таком же полетим.
Адмирал удивился, мол, они же падают. А я его успокоил, не
все падают, может, нам и повезет... Адмирал вспомнил, что я
выпить предлагал, и, практически в одиночку, выжрал бутылку
коньяку, закусив только маленькой шоколадкой.

По натуре, я очень добрый человек…

Да, именно добрый, и старался на обижать своих подчиненных зря.
Вот вспомнил один случай проявления своей безграничной доброты.
Утро. Построение. Управление полка, и я перед ним:
- Ни для кого не секрет, что к нам едет комиссия ТОФ, будет проверять нашу командирскую подготовку. Вчера я посмотрел «наших планов громадьё», и увидел, что  все не так плохо, как я предполагал.
Глас народа – «Так мы же стараемся, себя не жалеем».
- Не надо выкрикивать из строя. Продолжаю. Все не так плохо, - все намного хуже, чем я себе представлял. Поэтому, сегодня будем напрягаться. Схема известна – расписание, отметка, план занятий, отметка в годовом плане и журнале командирской подготовки. Распорядок дня стандартный – с 9.00 до 18.00, перерыв с 13.00 до 15.00. Цифра 18.00 – условная, фактическое окончание служебного времени – после доклада БП-шника об устранении недостатков. И вот что, – не надо сегодня никуда отпрашиваться со службы, все равно не отпущу. Ну, если вопросов нет, – в бой.
Не спеша иду в штаб, по пути решаю некоторые вопросы. Захожу в приемную, и вижу двух начальников служб в кабинете командира, уже что-то выклянчивают. Захожу, смотрю на командира. Командир – «Владимирович, вот ребятам надо срочно в город, говорят, ты запретил. Подумай, надо бы решить вопрос…». Да не вопрос, сейчас решим, мы же не звери какие-то… Пошли ко мне в кабинет.
Смотрю на этих двух майоров вопросительно. Выслушиваю рассказ о том, что если они не съездят в город, вдвоем, то рухнут две семьи, жены их убьют, и дети останутся сиротами. Все это я выслушиваю с пониманием, сам такой был, в нужных местах киваю головой, и даже, где-то, сочувствую. Выслушав все эти сказки, беру слово:
- Все понятно. То, что вы сейчас мне рассказали – ужасно. Этого я допустить не могу. Конечно, я разрешаю вам смотаться в Ванино. Двух часов хватит? За глаза? Ну, и отлично, вот прямо в 13.00 и поезжайте, к 15.00 вернетесь. Обед? Ну, возьмите сухим пайком, по пути погрызете. И не надо меня благодарить, не надо, мы тут не звери, я уже говорил, все понимаем… Идите, работайте. Да, минуточку. Надо же вас как-то поощрить за то, что не побоялись обратиться прямо к командиру, невзирая на мои указания. Значит так – в субботу ты, Сидоров, оперативный, а ты, Иванов – дежурный по полку. Зайдите на КП, внесите изменения в график нарядов. Ну, вперед, вас ждут великие дела.
Могу честно сказать, легенды о моей доброте, до сих пор ходят по всему Дальнему Востоку.
 
Сейчас открывал пачку с "Беломором", и вспомнил
один нахальный случай.
Был я штурманом, то ли корабля, то ли отряда, уже
и не помню. Пришел к штурману дивизии на контроль,
он со мной собирался слетать. А старший штурман,
полковник, собирался завтра лететь на Сахалин, на
полигон Тык, с инспекцией. Ну, и спрашивает у штурманов
дивизии - кому что привезти с Сахалина? Один рога
заказывает, другой оленину... А я, что-то обнаглел,
протянул полковнику 25 рублей, и попросил привезти
100 пачек "Беломора". Полковник, от моей наглости,
даже дар речи потерял, смотрит на меня возмущенно,
и молчит. А я пытаюсь закрепить успех, говорю, что
там хороший "Беломор", ленинградский, такого здесь
нет. Полковник еще немного помолчал, и деньги взял...
А через пару дней я принес штурману дивизии книжку,
чтобы он контроль записал, и ст.штурман дивизии
выдал мне 100 пачек "Беломора", со словами - "Ты
совсем оборзел, тебе за "Беломором" полковник
гоняет на вертолете". Ну, я немного засмущался, так,
для вида, но "спасибо" сказал, и "Беломор" забрал.
А когда, в последующие три месяца, у меня спрашивали,
где я беру ленинградский "Беломор", я небрежно отвечал,
что ст.штурман дивизии с Сахалина привез, типа, дружим
мы с ним.

О своей хитрой, наглой, лживой и изворотливой натуре.
И о зубах.
Поехал во Владивосток, в госпиталь, на дембельскую комиссию. Скооперировались с братом, у него тоже комиссия, еще у него хата в Артеме, около Владика, и начальник отделения летного состава – бывший врач полка на Камрани. Быстренько прошли комиссию, жили у брата дома, приезжали только на обследование. Остались зубы. Ну, некоторые еще остались, вот с ними я и решил разобраться на халяву, за счет МО. А в стоматологии очень трудно, по записи, очередь на три года вперед. Ладно, думаю, сейчас что-нибудь придумаю, и пошел к начальнику отделения. Он попросил подождать, а сам разговаривает по телефону, рассказывает кому-то, как вчера начальник штаба ТОФ вышел в море, там у него заболел зуб, помощи не оказали, и теперь стоматологи – лучшие враги НШ ТОФ. Ну, думаю, попался…
Начальник отделения закончил разговор, и хмуро посмотрел на меня. Тут я разошелся. Говорю, что меня отпустили всего на 10 дней, вылечить зубы, но, я понимаю, что здесь очередь, поэтому, прошу, чтобы начальник отделения придумал какую-нибудь «отмазку», я её сегодня доложу Василию Степановичу, и спокойно полечу в свой таежный гарнизон. А кто такой Василий Степанович? - спросил медицинский полковник. Да, начальник штаба ТОФ, небрежно ответил я, он лично курирует здоровье таких «важных» персон, как НШ отдельного авиаполка. Как-то взволновался доктор, пригласил в смотровое кресло, осмотрел мои зубы, что-то прикинул в уме, и сказал, что за десять дней не уложатся, но за две недели все будет сделано, и чтобы я так и доложил «Василию Степановичу». Несколько «огорчившись» тем, что не укладываюсь в заданные сроки, я пообещал все правильно доложить НШ ТОФ, и побежал опохмеляться.
Вот так я и привел зубы в порядок, без всяких очередей.


Как-то приходим в общагу, смотрим, а Женька "Хряп",
правачок из соседнего полка, пьяненький ходит, а мы
знали, что он на полетах должен быть. Как-то так
получилось, что этот выпускник Барнаульского ВВАУЛ,
служа у "румын" в соседнем полку, жил в нашей общаге,
и больше с нами водился, чем со своими однополчанами.
Приступили к опросу, бутылочку взяли, для облегчения
общения. А Женька что-то радуется, как ребенок, и совсем
невнятное бормочет, типа, повезло, что не со мной. Влили
в него немного "огненной воды", он опомнился, и все рассказал.
Пришел он на полеты, собрался в самолет залазить, а тут
подошло высокое должностное лицо, эскадрильского звена,
и, в приказной форме, попросилось слетать за Женьку.
Женьку этот волюнтаризм в летной работе возмутил, но
командир корабля обреченно согласился. Полетели. Все
прошло нормально, начали заход на посадку. Командир дал
команду на выпуск шасси, но факт выпуска, очень увлекшись
пилотированием, не проконтролировал. А должностное лицо
шасси не выпустило, хлопнуло ушами. Короче, там многие в
экипаже, ушами хлопали, вместо того, чтобы выполнять свои
обязанности. Должностное лицо опомнилось в районе ближнего
привода, и, не говоря командиру, "рвануло" шасси на выпуск.
По идее, надо было сказать командиру, тот бы ушел на второй
круг. Но, должностное лицо побоялось за свой авторитет, и
скромно промолчало, надеясь, что шасси успеют встать на замки.
Не успели. Сели "на полусогнутые", в процессе пробега шасси
складывались по какой-то непонятной схеме, и основные стойки
пробили плоскости. Все кончилось хорошо, никто не пострадал,
кроме самолета.
Женьку выдернули писать стенограмму захода на посадку.
Один момент показался ему смешным. После посадки, когда
командир все понял, а должностное лицо отвернуло свое
фактическое лицо к форточке, командир сказал - "Посмотри
на меня!". В этот момент на пленке прозвучали слова песни,
которую, как обычно, "втихую" слушала корма по радио -
"Эти глаза напротив..".

Вспомнил, как нас начальник КП ТОФ проверял.
С Владика на Камчатку шел ВЗПУ, на борту -
начальник КП ТОФ. У нас посадка, операторы
ВЗПУ согласуют некоторые вопросы с нашими
МР, и улетают. Перед отъездом на аэродром,
на встречу начальника КП, я проинструктировал
ОД, чтобы не волновался, если зайдем, чтобы
доложил согласно макету доклада, остальное я
сам сделаю.
Приехал, встретил. За два часа полета, начальника
КП так "укачали" водкой, что он пошатывался. Я
предложил в столовую, он решил к нам, на КП.
Поехали. Заходим на КП, ОД встал, начал доклад,
и его, от волнения, "заклинило". Я говорю, мол, не
волнуйся, читай макет. И адмирал его стал успокаивать,
не дрейфь, сынок, я и так все знаю. Кое-как ОД дочитал
доклад, и замер в тревожном ожидании.
И тут адмирал задал вопрос, на который я не смог бы
ответить. Он ласково спросил ОД - "Скажи, капитан,
вам на паек какую тушенку дают, свинную, или
говяжью?". Наш капитан оказался специалистом в
вопросах получения пайка, и они с адмиралом, минут
тридцать, обсуждали особенности этого сложного
процесса. Удовлетворенный адмирал сказал мне, что
сразу видно, все у меня в порядке и попросил проводить
на самолет. Мы расстались, очень довольные друг другом.
 

О слетанности, дружелюбии, и демократичности.

Летим где-то в морях. Уже 40 минут летим по прямой,
скучно. Я покурил, теперь восстанавливаю кислотно-
щелочной баланс - ем яблоко. По моим расчетам, до
берега осталось около 100 км, пора включать РБП. Ну,
говорю об этом второму штурману. А в ответ - тишина.
Открываю свою шторку, смотрю на второго, а он спит.
Бывает... Мой второй штурман из "вековых", в свое время
совершил карьерный рывок из вертолетчиков в штурмана,
и этот рывок его так вымотал, что теперь он все время от
него отдыхает. Если я начну орать по СПУ, то при возможном
прослушивании магнитофона, все поймут, что оператор уснул,
и его могут наказать. Отвязываться, и идти будить его, мне
лень, да и покидать свое рабочее место, согласно Инструкции,
я могу только в особом случае, при посадке без шасси. А уже
очень надо включать РБП. В неслетанных экипажах, уже бы
и растерялись, но это не про нас. Доев яблоко, тщательно
прицелившись, я бросаю огрызок яблока в своего второго
штурмана. Так как я это делаю не в первый раз, то попадаю
прямо в голову, и второй штурман ведет себя соответствующе
моменту, не орет, не задает глупых вопросов, а четко говорит -
"Включаю РБП".
Вот тут вся слетанность, дружелюбие, и даже, демократичность.


 
Кого только не присылают…

Зам. ГК ВМФ пытает меня в кабинете командира полка. Он пытается понять, почему замечания, которые вскрыты два года назад, до сих пор не устранены. Я вяло отбрехиваюсь, проявляя чудеса дипломатии, потому, что если сказать правду, то можно смертельно обидеть этого самого зам.ГК ВМФ. Приходим к версии, которая устраивает нас обоих. Оба довольны друг другом.
В кабинет заходит «полковник – «Герой». Он назначен к нам на ТОФ, зашел представиться. Зам.ГК ВМФ его выслушивает, о чем-то спрашивает, приглашает присаживаться. Продолжаем с «замом» оттачивать формулировки для доклада ГК ВМФ.
Полковник обижен невниманием, пытается вставить слово. Вспыхивает зам.ГК ВМФ: «Полковник! Сиди молча, когда два умных человека разговаривают!». Полковник покрывается пятнами, звезда «Героя» тускнеет. Просит разрешения пойти проверить работу штаба полка. Зам. ГК звереет: «Я тут два дня проверял, ты что, уже мне не доверяешь?».
Так я познакомился со своим новым НШ ВВС ТОФ.
Этого полковника прислали из кузницы «Героев», - так мы называем наш авианосец «Кузнецов» и все, что с ним связано. Этого человека природа наделила не самым большим объемом «серого» вещества, к тому же, это минимальное количество «мозгов», от постоянных ударов о черепную коробку при посадках на палубу, давно уже стало напоминать, объемом и внешним видом, внутренности грецкого ореха. Как говорится, этот офицер ничего не умел (кроме посадок на палубу), не знал, но был готов на все.
Стали мы служить вместе, общались по телефону, притирались. Но неумолимо приближался Военный Совет, где мы должны были встретиться лично. И этот день настал.
Открыл заседание Командующий. Осмотрел нас, нацелил, попросил не шалить, пошел руководить ВВС, оставив нас на растерзание НШ ВВС. Мы с братом, не слабо похмеленные, мирно обсуждали, в какой кабинет пойдем в перерыве «работать над ошибками», которые совершали вчера вечером.
Вот тут НШ ВВС оторвался:
- Вот ты, встань!
- Не «ты», а товарищ подполковник, НШ 289 АП.
- Да, да! Доложите ТТД Миг-31.
- У меня в полку Миг-31 на вооружении не состоят.
- Мы все должны знать ТТД всех своих самолетов.
- Зачем?
- Чтобы уметь руководить разнородными частями!
- То, что вы пытаетесь «уметь», для меня пройденный этап.
- ???
- В одном из полков, где я был НШ, на вооружении
находились Ту-16, Ту-95, Ту-142, Миг-23, Ан-26, Ми-14.
- Садитесь!
- Второй, вставайте.
- Не второй, а первый, НШ 310 АП.
- Почему «первый»?
- Потому, что близнецы рождаются не залпом, а по
очереди, так вот, моя очередь была первой.
- Доложите ТТД Миг-31.
- Вас что, заклинило? Я их не знаю.
- Почему?
- Потому, что в моем полку на вооружении
стоят самолеты Ту-142 различных модификаций,
Ан-26, Ка-27 и Ми-8.
- Я не представляю, как вы дальше служить будете?
- 25 лет прослужил, еще годик как-нибудь протяну без
ТТД Миг-31, а там и ДМБ подойдет.
- Садитесь.
Надо отметить, что полковник, через три года, стал генерал-лейтенантом, а еще через год был уволен «по собственному желанию».