Тайга у дома. Дорога к храму

      Затихвинье – глухой, лесной край. Деревни встречаются редко. Светская культура на низком уровне, но еще ниже – духовная культура. А откуда ей быть высокой-то,  если попов в Вепсский лес не дозовешься, если на весь этот обширный регион всего лишь две-три  часовенки.

      И вот Барсуков, житель глухой затихвинской деревушки Самары, возрадоволся. В Шугозере на красивом, высоком месте  началось строительство деревянной церкви в честь иконы Казанской божьей матери. А возрадовался он оттого, что вознадеялся: если демократы наплевали на культуру на селе, так может быть батюшки потрудятся на этой ниве.

       Церковка получилась очень славной, светлой, даже немного кокетливой. Её куполок с крестом, возвышаясь над Шугозером, явно облагораживал это не очень ухоженное село.  Барсуков с нетерпением ждал продолжения процесса.

     Толька Судаков, крепкий паренек из саратовской деревни, проходил срочную в ГДР. Он служил механиком-водителем танка. После дембеля он не вернулся в свой колхоз, а устроился алтарником в соборе.

      Вика просветила Барсукова: «в обязанности алтарника входит наблюдение за своевременным и правильным возжжением свечей, лампад и иных светильников в алтаре и пред иконостасом; подготовка облачения священников и диаконов; принесение в алтарь просфор, вина, воды, ладана; разжигание угля и подготовка кадила; подавание плата для отирания уст во время Причащения; помощь священнику при совершении таинств и треб...».

     Работа, как видно, не пыльная. Так и пошел Анатолий Судаков по церковной части.  Он окончил семинарию, духовную академию, защитил диссертацию по Афону. Продвигаясь по служебной  лестнице, он занимал разные церковные должности, совершал вояжи в средиземноморские страны и,  наконец, оказался в Петербурге в качестве митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского  Варсонофия.  Владыка успешно трудился не только во благо церкви, но очевидно приносил определенную пользу и государству, поскольку был награжден орденом «Дружба».  И украинцы его отметили, наградив орденом «За заслуги».

     Виктор Боярский в армии не служил. Он приехал из Рыбинска в Ленинград и поступил в Ленинградский электротехнический институт. После окончания института работал в НИИ, кандидат физико-математических науак. Но это не главное. Главное --  то, что он знаменитый полярный путешественник-исследователь. Одна из многих значимых экспедпций, в которых он участвовал – это «Трансантарктика», пересечение Антарктиды  на собачьих упряжках.

   До недавнего времени Боярский был директором музея Арктики и Антарктики.  Хотя Виктор Ильич  на пять лет старше владыки Варсонофия, но очевидно для государства он потрудился меньше последнего, поскольку награжден всего лишь одной медалью.   
 
     Вот между этими двумя красивыми, образованными, бывалыми русскими мужчинами завелась контра. Добро бы из-за женщины. Здесь, как говориться, все понятно. Так нет!

     В их противостоянии камнем преткновения явилось красивое, монументальное здание, расположенное в самом центре Петербурга. В этом здании с тридцатых годов прошлого стрлетия (уже история!) размещается популярный  в городе музей Арктики и Антарктики.

     Вот это-то здание и возжелал использовать для церковных нужд митрополит Петербургский. Он потребовал от властей вернуть здание музея церкви. Свое требование владыка обосновывал тем, что изначально это спорное здание было храмом, Никольской единоверческой церковью, которую  на земле купца-старовера,  на деньги  богатых прихожан возвела община единоверцев (одно из староверческих течений).

     Оказывается, как Барсуков узнал из газет, этот спор относительно собора начался не сейчас. Он длится уже два десятилетия. Чиновники никак не могут разрешить данный неоднозначный  вопрос.

     А для Барсукова здесь ничего спорного не было. На месте чиновников он безоговорочно оставил бы здание за музекм по следующим причинам:

     1. В начале тридцатых единоверческий  приход распался (аресты, лагеря, ссылки, эмиграция) здание церкви оказалось бесхозным.

      2. За давностью лет не может нынешний малочисленный единоверческий приход быть правопреемником стародавнего прихода. Не требуют же потомки Рюриковичей  Московский Кремль, построенный Иваном Третьим Рюриковичем.

      Разумеется,  Барсуков не юрист и его доводы с позиции права скорее всего есть чушь последняя, но, как человек, он был абсолютно уверен в том, что музей растарабанивать недопустимо: все церкви по внутреннему содержанию абсолютно одинаковы, каноничны, поэтому одой больше одной меньше – для познавательного процесса это не имеет никакого значения, в музее же представлены оригинальные экспонаты которых больше нет нигде. Кроме того,  церквей много, а музей Арктики и Антарктики – единственный в мире.

     Вообще: есть ли от церквей какая-либо польза для общества? Вон в девяностые годы демократические кликуши голосили: «Воздвигнем крест над Казанским собором, восстановим храм Христа Спасителя и будет нам благоволение Господне!»

     Воздвигли, восстановили. Понастроили и восстановили множество церквей.  Можно ли сказать, что благодаря этому моральный климат в стране улучшился?

        А новые церкви открывать нужно. Но не в Петербурге, не в Москве (там их и так с избытком), а в таких медвежьих углах, как Затихвинье.  До сего времени деревянная церковка в Шугозере – это последний форпост православия. Восточнее Шугозера по деревням ползают разные пророчицы, сектанты, баптисты, адвентисты. Скоро заползают сатанисты.

    А вы все о церкви возле Невского. А теперь ещё и Исаакий им подавай. Какие-то алчные они, эти попы. Наверное не зря их на Руси не любили, жеребячьим племенем кликали.

     И везде им нужно сунуть свой нос. Вроде бы церковь у нас отделена от государства. Но по тому как истово премьер выстаивает перед иконами со свечкой в руке, по тому как почтительно Президент лобзает ребро, то вроде бы и не отделена.
_______________________________________________
Фото автора