Муж и жена - одна сатана

Садовый участок Драчевых Григория и Агнессы обухожен и засажен овощами: ближе к колодцу две грядки с капустой, далее грядки с огурцами и помидорами. Перед садовым домиком огородная зелень типа салат, укроп и петрушка. Кинза в этих краях плохо растет.

Домик расположен в нескольких метрах от проселочной дороги, вдоль которой выстроились дачи горожан, да изредка промелькнет автомобиль местных дачников или участкового полицейского-садового неугодника, выискивающего, чем бы ему поживиться по ходу исполнения служебных обязанностей по охране правопорядка вверенной ему территории.

На участке Драчевых кроме дома и огорода расположились сарай и душевая кабинка с туалетом. Все строения увиты от земли до самого верха плющом и диким виноградом.

Через забор с левой стороны участок садовода поневоле Виталия Шалого. Ему уже 35 лет, но он еще полон нерастраченных сил для всякого рода игр и забав.
Сам участок и домик соседей принадлежит матери Виталия, но она с выходом на пенсию редко выезжает за город: то лечится, то с приятельницами обсуждает болезни других. Поэтому участок матери с великовозрастным сыном, что называется, отдыхает: много цветов и некошеной травы.
С женой и дочкой он постоянно проживает в Балашихе, там же и работает в частном охранном предприятии.

Изредка Виталий приезжает присмотреть за дачей, а заодно и отдохнуть от городской суеты. Человек он простой, бывший десантник, любитель выпить и хорошо закусить, увлекается охотой, рыбной ловлей и пейнтболом. Появляется обычно пешком со станции под вечер в пятницу.

В субботу Шалый встает с постели и делает зарядку, потом до вечера занимается со спортивными снарядами; у него в ходу штанга, гири, диск, полувоенное по виду снаряжение: пистолеты, ружья, автоматы.
Несколько раз Виталий с приятелем привозил с собой на субботу и воскресенье каких-то раскрашенных куриц, и мужчины водили кокоток, как называла их про себя Агнесса, загорать на озеро, которое пряталось в лесосеке.

Агнесса, занятая на огороде и по дому, могла только завидовать беспечности подруг Виталия.
Он пару раз пытался заманить Агнессу после очередного облома пригласить на свои беспутства приличных женщин. Зрелая женщина 39 лет и рада была бы, но Григорий, которому недавно стукнуло 46 лет, неизменно все лето приезжал на выходные, чтобы оттянуться в подпитии пока дети-школьники в пионерском лагере. Поскольку в ДЭЗе его непременно норовили загрузить срочными заказами и в будни и в выходные дни.
*   *   *
В этот июльский полдень у Драчевых разгорелась настоящая катавасия: Григорий и Агнесса повздорили. Скорее всего неприязнь зародилась еще ночью, но днем она вздулась до небес.

Григорий – человек горячий, можно сказать буйный, как буйвол, в какой-то момент схватил топор и стал, прихрамывая на левую ногу, бегать за Агнессой, как за курицей, которой он вознамерился отрубить голову.

Агнесса, бегая от мужа в каком-то  несуразном комбинезоне между грядками, сначала повизгивала, затем заквохчила, потом стала истошно верещать.

Виталий в этот момент пил теплое пиво у себя на веранде, на которой у него хранились разные спортивные снаряды и снасти. Сквозь ветви фруктовых деревьев и над верхушками кустов ему хорошо было видно происходящее у соседей.

Агнессу-хлопотунью сосед с давних пор проживания на даче со своей матушкой жалел, т.е. она была ему симпатична.
Григория-забулдыгу не уважал, поскольку в компании он быстро напивался и начинал бузить: скандалить и задираться.

Виталию бы уйти с веранды, чтобы не оказаться свидетелем уголовного дела: муж пытался в шутку или всерьез зарубить свою жену в кудряшках как барашка в мультяшке.

Наверняка Григорий и на этот раз был пьян: алкоголь, очевидно, ударил ему в голову и через какое-то время он устанет бегать за женой, споткнется в грядках и до утра проспит в меже в обнимку с топором.
А если не устанет, а если не споткнется?

В какой-то момент женщина взобралась по приставленной лестнице на крышу сарая.
Григорий окончательно озверев, натыкаясь на пустые ведра и банки с краской, ринулся вверх по лестнице, чтобы настигнуть жену и сбросить ее на землю.

Виталий из своего дома, не долго думая, схватил со стены ружье и выстрелил через окно в соседа Григория.

Раздался какой-то странный всплеск, Григорий захрипел, обмяк и повис на лестнице, зацепившись помочами комбинезона за верхний конец правой опоры лестницы.

Агнесса, как была в растрепанных чувствах и разодранном халате нараспашку, так и обомлела на крыше сарая своего без чулок, пояса и прочего споднего.
Перед ней мелькнул калейдоскоп жизненных последствий: убит, не убит, бог приберет, к черту пошлет.

Откровенно говоря, она даже растерялась, когда на ее участке появился Виталий и предложил ей руку, вернее, руки, на которые он был готов ее подхватить при прыжке с крыши сарая.
Агнесса колебалась не долго.

Она не колебалась и тогда, когда Виталий перенес ее через прогал в заборе сначала к себе на участок, а потом и в свою постель.
Замкнув дверь террасы и опустив шторы в спальне, Виталий стал утешать Агнессу.

Сложные чувства боролись у нее в душе, в то время, как в ее сердце бушевало любовное пламя.
Сосед был хорош. Логично было спросить: сильно не пьешь, откуда силы берешь.

Во дворе Драчевых послышались стоны вперемежку с руганью.
Агнессе опять стало плохо, пришлось Виталию снова делать ей хорошо.

В это время вдруг раздался клаксон автомобиля у калитки Драчевых. И на их участок по-хозяйски прошел полицейский Тимофей Прохилов.
Полицейский лет тридцати не был господином, скорее это был мужиковатый парень крепкий и в форме.
Он с душой, если не сказать, сердцем отдавался розыскной работе.
У него был простой принцип «ищи женщину».

В юношеском возрасте будущий страж порядка проштудировал всего Жоржа Сименона и был покорен смекалкой комиссара Мэгре, который неизменно на свой лад придерживался принципа  «Шерше ла фам»..
Тимофей тоже искал у женщин и неизменно находил у них то, что искал.
К этому своему принципу он еще присовокупил метод снятия показаний.

Любое дело он начинал, снимая показания с приличной женщины.
Хотя мамаша, провожая его на службу или на экстренный вызов, неизменно напутствовала: Ищи женщину, берегись их мужей.
Вот и на этот раз он не стал обследовать место совершения предполагаемого преступления, а уединился с хозяйкой в ее домовладении, задавая наводящие вопросы.

В уютной прохладе садового домика женщина осознала, что материалы раскрываемого должностным лицом дела тянут на бандитизм с покушением на убийство.

Агнесса не на шутку испугалась: носить на свои кровные сухари двум приблудшим мужикам: ревнивому мужу и новоиспеченному любовнику – это чересчур.

Женщина в замешательстве от калейдоскопической смены обстоятельств решила перво-наперво выиграть время.

Парень же сметливо заметил, что баба начала перед ним стелиться в ласке и расположении к его решимости.
Своим внутренним чутьем он понял, что расплата будет натурой.

Пока он снимал с себя брюки и рубашку, она прибрала в дальней комнате кровать, поправила огородные цветы в банках и свои цветущие груди перед зеркалом, расчесала пятерней лобок и… перекрестилась.

Церквей в садовой округе отродясь не было, поэтому поклон она отбивала на все четыре стороны из расчета, что уж из какого-то угла света Всевышний за ней наблюдает пока она не соблюдает…

Впрочем, при таком муже блюсти себя - ему в убыток…
Без грязного, изодранного халата она была неотразима: летняя вишня!

Садовый полицейский незамедлительно приступил к делу.
Сапоги и трусы Тимоша снимать не стал: все-таки при исполнении.
Пиршество тел прервали грязные вопли.

С того момента как солнце покинуло небесный апогей и двинулось к горизонту, Григорий протрезвел и стал выть от скуки и обиды.
Агнесса соскочила с полицейского, наскоро приодевшись в пастушку с кокошником и прикрывшись садовым фартуком,  решилась выручать мужа.
Как ни как…

Но тут наступила минута апофеоза!
Взбешенный метаморфозой жены, кроваво-красный Григорий в ярости вращал глазами и скрипел зубами.

Лестница предательски скрипнула, зашаталась и рухнула навзничь, так что садовый баламут оказался поверженным на земле, слегка повредив при падении правую ногу.

Прибежал Виталий, все это время нежившийся в садовом гамаке. Втроем уже на земле бережно сняли Григория со штыря лестницы, хотя он и противился. Но Агнесса исподтишка ткнула мужа кулаком в бок, так что у бедняги искры посыпались из залитых кровью глаз.

Стоп! Крови не было.
Шутник Виталий произвел выстрел из механического маркера шариком с жидкостью алого цвета. Пейнтбол да и только!

Конечно, любой трезвый от водки и любви человек тут же обнаружил бы подвох. Но у Григория от упоя и испуга помутилось сначала в глазах, а затем в сознании от вида своей крови, которой оказались забрызганы его руки и стена сарая. Алые струйки стекали у него со лба на глаза, нос и щеки.

Как тут было не потерять сознание человеку в полуденный зной, после бутылки водки, принятой внутрь и панической кровяной фобии, доставшейся ему с детских времен, когда он побывал с родителями в автомобильной аварии.

Слава Богу, все выжили, но с тех пор при виде крови ему становится дурно, мгновенно теряя сознание: почему он и работал из любви к выпивке не где-нибудь, а сантехником в жилищно-эксплуатационной дирекции.

Волоком дотащили Григория до колодца. Агнесса плеснула на полутрезвого мужа полведра, мягко говоря, прохладной воды и стала в присутствии Тимоши стала смывать краску с мужа, наклонившись к нему грудью.
То, что вторая грудь у нее была не вполне прикрыта, она хорошо себе отдавала отчет.

Однако в голове у плутовки созрел план, как избавиться скопом от блюстителя, блюдителя и благодетеля.

Недоумевающему полицейскому Виталий объяснил, что Григорий с банкой краски для крыши сарая поперся не сильно трезвый на лестницу. Банка выскользнула из рук, раздался всплеск, похожий на хлопок выстрела, хозяин банки подумал, что в него выстрелили, увидел себя всего красным и ему стало плохо, отчего он не смог взобраться в комбинезоне на крышу, а повис на лямках от комбинезона.

Пока Тимоша записывал эту белиберду, Агнесса умилялась литературном даром своего возлюбника. Женщина определенно решила отвести соседу приличное место в своем широком сердце, слегка потеснив там своего обрыдлого мужа.

Когда Григорий был обмыт и нога его перевязана, Тимоша определенно исходил желанием избавиться от Григория как свидетеля, чтобы далее снять показания с женщины, Агнесса уговорила полицейского отвезти Григория в травматологическую амбулаторию, а Виталия на станцию, сунув ему в карман фирменных брюк сотенную бумажку. В душе у Тимофея полегчало: жить с этими уродами-мужиками можно.

С отъездом автомобиля Агнесса с легким сердцем закрыла калитку.
Этой ночью она спала умиротворенно и благостно.

День не прошел зазря, а главное, целую неделю на буднях в отсутствии мужиков ей будет что вспоминать.

Правда, полицейский угодник грозился ее проведать в свой ближайший выходной, но это была приятная угроза… тем более, что дети – мальчик и девочка Драчевых - возвращаются из летнего лагеря аж через десять дней!