Гл. 21 Сети

Гл. 21 Сети
Луна светила все ярче. Или это Аалааде так казалось? Она постоянно задавала вопросы и уже многое узнала о Ресе: как он оказался на невольничьем рынке, как жил в Школе крови и ярости, сначала вместе с друзьями, потом – один, как он попал в Пагар. Потом он спросил, как она попала в веселый дом. И она рассказала.
- Хорошо, что я встретила тебя, - улыбнулась девушка. - А то даже не знаю, что со мной могло бы произойти.

Глаза его опять потемнели,  она  отвела взгляд.
- Ты не хочешь спать? – спросила она чуть слышно. - А то сама я выспалась днем и, наверное, мешаю тебе?
- Нет, - он покачал головой, - я тоже спал днем.
- Как твоя рана? Болит?
- Почти зажила. Порез был неопасный. Я просто потерял много крови. Надо было сразу перевязать.
- Да, Яста тоже так сказала…

- Яста, это ваша третья? Смелая девчонка! – он чуть заметно улыбнулся, вспомнив, как пиратка отделала толстого купца, и Аалааду кольнуло неприятное чувство. Ей не понравилось, что он говорит так о другой девушке.

- А сейчас? Тебе делает перевязки жена рыбака?
- Да, нам повезло с ними.
Он слегка отодвинул кусок очень старой, и поэтому уже мягкой парусины, который служил ему одеялом, и Аалаада увидела аккуратную тугую повязку. Чистую. Следов крови на ней не было.
- Ты вернешься в свою крепость? – спросила Аалаада.
Он помрачнел.

- Я должен.
- Но те люди, которых ты убил… Тебе ничего не будет за это?
- Знаешь, почему неуловимые всю жизнь служат своему господину? Уезжают на задание в другие страны и все равно возвращаются?

Она отрицательно покачала головой – откуда ей знать.

- Каждый месяц нам дают напиток – вино жизни. Никто не знает, что в нем, на вкус как слегка кисловатое, легкое. Но если его не выпить, через несколько дней неуловимый чувствует себя хуже, а к концу следующего месяца или чуть позже – умирает.
- Но разве ничего нельзя сделать? Есть же колдуньи, знахари?

- В Пагаре и в ближайших землях по приказу Герр-Ра истребили всех, кого только подозревали во владении тайной напитка. А дальше без запаса зелья не добраться. Я слышал, что когда-то ушел один из неуловимых. Получил задание в далекой стране и кувшин с вином на несколько месяцев. А потом нашел колдуна, который смог его освободить. Но это легенда, которая ходит среди учеников. По версии Герр-Ра этот несчастный просто погиб. А вот как умирают без напитка – я видел. Как-то ученика, пытавшегося сбежать, закрыли в клетку во дворе крепости. Его поили и кормили – это все видели. Но без зелья он начал таять буквально на глазах. Кожа его высохла, глаза ввалились. И – однажды утром его нашли мертвым.

- Это ужасно!
Аалаада почувствовала, как от его слов у нее сжимается все внутри. А ведь она собиралась предложить ему вместе отправиться на Дарис. Хотя, даже если б его не связывал с башней таинственный напиток,  как могло выглядеть ее приглашение? Они же совсем мало знали друг друга.

Реса смотрел на нее, и ее неподдельное волнение ему нравилось. Он-то сам абсолютно не беспокоился по поводу возможного наказания – выкрутится, не в первый раз. Гер-ра не убьет такого ученика, а прямых доказательств, что он расправился со стариком, нет. Но то, что она так переживает, тронуло его. Он протянул руку и погладил ее по голове, потом соскользнул вниз по щеке, шее. Прикосновения к ней рождали странные чувства, которых он никогда раньше не испытывал. А еще появлялось ощущение, как во время боя, словно его сознание отключается от тела. Но только в первые мгновенья состояние было похожим. В драке, в сражении он, словно внимательный зритель, видел и помнил каждое мгновенье, силой воли заставляя себя не вмешиваться. Сейчас же разум заволакивало туманом, а с волей он не мог разобраться – сам он это делает или тот другой, просыпавшийся в нем в моменты опасности.

Он положил руку ей на плечо, привлек к себе и, удивляясь и радуясь, что она не сопротивляется – поцеловал. И все. Остальное он просто чувствовал, не оценивая и не осмысливая. И даже запоздалые попытки девушки остановить его, ее просьбы и вскрики – потонули в этих новых ощущениях, сильных, острых, нереально приятных. Потом он не сразу понял, почему она плачет. А когда понял, натянул валявшуюся на сетях изорванную морем и мечом тунику и ушел.