Живые и мёртвые 2014

          Я воспитывался в 70-е. Мы получали много информации о ВОВ. Смотрели фильмы, читали книжки, слушали ветеранов. У большинства родители были ветеранами ВОВ, которые тоже много в семье рассказывали. Самой популярной игрой была - войнушка.
          Были чёткие образы: защитники Бреста, молодогвардейцы, блокадники, партизаны, панфиловцы, пионеры герои. Помню историю как пионер, рискуя быть разоблачённым и убитым, тайком насыпал песок в дуло немецкой пушки, в результате чего её разорвало. Все негодовали на немецких солдат, оправдывающихся тем, что выполняли приказ, презирали изменников предателей.
          Но в целом образ ВОВ был для моего поколения чем-то из другой жизни. Это был уважаемый, чтимый, но не живой и достаточно пафосный памятник.
          И вот я дожил, когда выросло поколение, вообще не знающее ВОВ. Особенно в республиках бывшего СССР.
          А в прошлом году начались невероятные чудеса. Памятник ожил. Побеждённые фашисты стали вставать из гробов и вылезать из своих могил. Они по-деловому вытаскивают свои штандарты, надевают каски, разбирают автоматы и фаустпатроны, строятся в цепи. Одновременно с ними, наливаются жизнью и отделяются от своих барельефов молодогвардейцы, защитники Бреста и Киева. Со страниц моих детских книжек сходят пионеры-герои и партизаны. Легендарная тридцатьчетвёрка задышала на своём постаменте, завела мотор и покатила на передовую. Герои фильмов моей юности сходят с экранов и записываются в ополчение.
         Что делаю я? Я смотрю на это чудо и плачу. Сердце переполняет восторг. Восторг оттого, что я знаю результат и исход. Восторг от драматизма и грандиозности вечной битвы добра и зла.