И снится мне

Я сижу, утыкаясь носом в листок с заданиями. Что мог, уже сделал, времени до конца еще много, немилосердно хочется сунуть в рот чего-нибудь сладкого и страшно вредного. Справа уже добрую минуту доносится шипение, меняющее то высоту, то ритм (не думал до сих пор, что в шипении есть и то, и другое, но в этом звуке слились для меня сегодня все муки ада, и вот почему): сосед никак не может открыть огромную бутылку колы. Боится забрызгать свои гениальные решения задач, а может, листочек под заголовком "Региональный этап олимпиады школьников", который он назавтра ненавязчиво подсунет своему учителю: "Вот, смотрите, я тут решал вот так, а потом понял, что ошибся...". Я на таком мероприятии первый раз, иначе тоже бы принес еды. А так – злой и голодный, да мозги всем этим истощены настолько, что, кажется, ничуть не удивятся, если меня решит навестить какой-нибудь эльф. В надежде на озарение я кладу голову на руки и засыпаю. И снится мне сон.
С той олимпиады я вынес диплом призера и билет в глубокий город страны на следующий тур. На будущий год я набрал, наверно, десяток разных бумажек о состоянии собственных мозгов и приемные комиссии обходил с целым веером. Меня взяли в тот самый институт, где я когда-то писал олимпиаду, даже в общежитие поселили.
Первый курс помню плохо. Ездил по всей области, ходил на концерты, ругался с солидными взрослыми людьми, отстаивая свое право на погрешность в десять процентов, гладил какой-нибудь барахлящий вакуумметр нежнее, чем когда-либо прикасался к живым людям, пытался писать конспекты не тем концом ручки и каким-то чудом дожил до весны.
И вот, солнечным деньком конца мая, залепив пластырем сердечные раны и подвязав платком все части тела, склонные к нервным тикам, я уселся сдавать письменный матанализ. Примеры, против ожидания, попались адекватные, и я совсем было улетел в мир логичных и стройных выкладок, когда справа вдруг зазвучало бесконечное, издевательское шипение. Не знаю, как парень с другого факультета пронес на экзамен два литра ярко-оранжевой шипучей жидкости и зачем ему столько понадобилось, но газ из бутылки выходил долго и с наслаждением. И где-то я этот звук уже слышал. В попытке вспомнить, при каком же все-таки значении параметра сходится интеграл, я поднес пальцы к вискам и зажмурился.
Открыл глаза я в той же аудитории, но за окном почему-то мела метель, а задачи перед глазами были какими-то неприлично простыми. Мы же такого в октябре где-то нарешались, аккурат перед интегралами, я тогда еще что-то понимал... И тут я осознал, что об интегралах знаю только название и искренне не понимаю, что почетного в учебе без троек.
Кажется, мне успел присниться на редкость приятный сон, вот только подробности его стирались, стоило лишь попытаться поймать их за хвост. Я протер глаза и сосредоточился на задачах. Пара новых идей все-таки пришла.
А через две недели мою одинокую лыжную прогулку прервал звонок учительницы:
– Угадай с трех раз, чего звоню. Девятое место.
У меня слегка закружилась голова. Казалось, такое уже однажды случалось.