Без сапёра в бой нельзя

У полковника в отставке Геннадия Иванова удивительная биография. В годы Великой Отечественной войны он освобождал Ленинград от блокады, в послевоенное время служил на Семипалатинском испытательном полигоне и был в числе тех, кто создавал ядерный щит Родины и для ветерана-фронтовика День специалиста по ядерному обеспечению, учрежденный Указом Президента РФ 31 мая 2006 года, является его профессиональным праздником.
                Спасительный коридор
Геннадию Иванову, уроженцу деревни Домнино Ярославского района, было 18 лет, когда началась война. В декабре 1941 года его призвали в армию и натправили в Кострому, в эвакуированное Ленинградское Краснознаменное военно-инженерное училище. После десяти месяцев учёбы по ускоренной программе Геннадий получил специальность "инженер-понтонёр". В основном курсантам преподавали минно-подрывное дело, что и определило фронтовой путь Иванова. В октябре 1942 года в звании лейтенанта его с группой товарищей направили на Ленинградский фронт. Так началась его служба сапёра-минёра в 193-м батальоне инженерных заграждений 2-й отдельной инженерной бригады специального назначения, в боевую задачу которого входило строительство дотов, дзотов, дорог, огневых точек, установка проволочных заграждений, разминирование местности, обезвреживание взрывоопасных предметов. Это саперам-минерам посвящены поэтические строки: "Вот без кого не выполнить маневра. Кто в минном поле ставит коридор. Он для пехоты верная опора, саперно-инженерный батальон".
Первое боевое крещение наш земляк принял в январе 1943 года во время операции по прорыву блокады под кодовым названием «Искра», в которой участвовали два фронта– Ленинградский и Волховский.  Ожесточённые бои шли шесть суток и 18 января наши войска соединились, в результате вражеское кольцо вокруг Ленинграда было прорвано.   Вдоль Ладожского озера был создан коридор глубиной от 8 до 11 километров.
Создание устойчивой обороны отбитого у врага коридора возлагалось на 193-й батальон.  Иванов со своими солдатами ночью в масхалатах ставил проволочные заграждения, устанавливал бронированные колпаки над щелями для снайперов. И всё это – под обстрелами и освещающими небо ракет. Коридор остался нашим. За 20 дней в полосе прорыва блокады были построены железная дорога протяженностью 40 километров и параллельно ей автомобильная. Уже 9 февраля к перрону Финляндского вокзала прибыл первый после прорыва блокады поезд с продовольствием. Эта трасса получила название у ленинградцев «Дорога Победы». Обратным путем по ней вывозили раненых воинов и эвакуированных ленинградцев.
                Осколок "прижился"
После операции «Искра»  батальон в конце марта 1943 года передислоцировался в город Колпино, где получил боевую задачу по инженерному обеспечению наступательной Красноборской операции. И опять работа - тяжелая, на грани человеческих возможностей. Однажды Иванов со своими солдатами за одну ночь поставили на переднем крае сразу два дзота, под светом немецких прожекторов и выстрелов. Обеспечивая операцию под Красным Бором  саперы-минеры устанавливали противопехотные и противотанковые мины, делали проходы в немецких минных полях, открывая путь для наступления наших. Не раз лейтенант Иванов и его взвод принимали огонь на себя. Как-то, несмотря на кромешную тьму, немцы их заметили и ударили из миномёта. Иванова ранило в обе ноги и в голову. Лечили его в госпитале, который находился в медсанчасти Ижорского завода в Колпино. В голени левой ноги у Геннадия Иосифовича остался осколок. «Прижился» - шутит ветеран. Подлечившись, он вернулся в строй.
После Красноборской операции батальон перебросили в Синявинские болота. Там надо было отвлечь внимание противника от участка, где готовилось наступление, чтобы он не смог разгадать направление главного удара. Солдаты вводили немцев в заблуждение, подрывая их проволочные заграждения. Но прежде они проделывали себе дорогу на очередном заминированном поле. Ползком ночью проверяли подход щупом через каждые пять – шесть сантиметров. Иванов предупреждал солдат, чтобы делали это не спеша, напоминая: сапер ошибается только один раз.
                Ледяное купание
В конце 1943 года 193-й батальон создавал инженерное обеспечение на Ораниенбаумском плацдарме. Именно благодаря этому пятачку советским вооруженным силам удалось сохранить контроль над частью акватории Финского залива, прилегающей к Ленинграду, создавать напряжённость в тылу немецких войск и сохранить историческое наследие одного из прекрасных пригородов северной столицы. С Ораниенбаумского плацдарма началась операция «Январский гром» или «Нева-2», ставшая началом полного разгрома гитлеровских войск под Ленинградом. Одна из групп, в которую входил Иванов ночью пробиралась в направлении к Ораниенбауму через Финский залив. Маршрут пролегал в пяти – шести километрах от Петергофа, занятого врагом.
– Был снежный буран, противник нас не видел. Но и мы впереди себя тоже почти ничего не видели, - вспоминает Геннадий Иосифович.- Лёд был изрыт воронками от взрывов. В одну такую свежую, еще не затянутую льдом я провалился. Хорошо, успел разбросать руки и не пошёл ко дну. Ребята бросили щупы – вытащили.
После ледяного купания у него поднялась температура, ее сбили таблетками - на войне болеть некогда.               
В середине января 1944 года войска Волховского и Ленинградского фронтов перешли в новое наступление и 27 января завершили полное освобождение Ленинграда от блокады.
– Но с севера над городом нависла мощная группировка финнов, – продолжает свой рассказ Геннадий Иосифович. – И когда началась наступательная операция на Карельском перешейке, наш батальон оказался там. Инженерно-сапёрные части на какое-то время стали едва ли не главными, ведь нам предстояло прорвать оборону противника, состоящую из четырех полос глубиной сто метров. Каждая полоса – это множество огневых точек, сложная система траншей и ходов сообщения, противотанковые и противопехотные заграждения с минными полями, завалами, надолбами, звуковой и световой сигнализацией.
Это была знаменитая линия Маннергейма. Саперы-минеры разминировали и взрывали ее укрепления, обезвреживали "сюрпризы". Советские войска освободили Карельский перешеек, неприступная линия Маннергейма пала.
                "Москва-400"
Отгремела война, а батальон Иванова ещё два года занимался сплошным разминированием местности на бывшей передовой в районах Ленинградской области, Карелии и Эстонии. Работали без карт минных полей, наощупь, находясь каждую секунду на волосок от смерти. Прощупывали землю через каждые 5 сантиметров. Случалось, саперы-однополчане гибли от взрывов мин.
В ноябре 1947 года опытного инженера-подрывника из Лениградского военного округа направили в войсковую часть «Москва-400». Так назывался Семипалатинский испытательный полигон в Казахстане.
- Перед отправкой меня напутствовали такими словами: «Вам доверен секрет особой государственной важности. Отныне вы не имеете права говорить никому, где служите, что видели, что знаете. Ни-ко-му!», – вспоминает Геннадий Иосифович. - В штабе полка я дал подписку на двадцать пять лет о неразглашении государственной и военной тайны.
Иванов получил назначение в 52-ой отдельный инженерно-строительный полк на должность прораба. К зиме 1947 года военные строители  в 120 километрах от Семипалатинска и в 60 километрах от Иртыша раскинули палаточные городки, построили землянки. Каждая строительная площадка значилась под литерой. Например, «М» – будущий жилой городок. Иванову досталась площадка «П» – будущее опытное поле испытательного полигона. Работа была неимоверно тяжёлая, по 14 – 16 часов в сутки без выходных и отпусков. Днём и ночью, зимой в 40-градусный мороз, в пургу, летом в жару и пыльные бури, в казахстанской степи возводились фортификационные сооружения, защитные бункеры. Ценой огромных усилий 15 тысяч военных строителей за два года подготовили полигон к испытанию первой отечественной ядерной бомбы.
На опытном поле диаметром 25 километров, окруженном небольшими горами, были построены для изучения воздействия ядерного взрыва отрезки тоннелей метро, фрагменты взлётно­посадочных полос аэродромов, размещены образцы самолётов, танков, ракетных установок, корабельных надстроек, мостов, часть железной дороги с вагонами, двух­, трёхэтажные жилые дома, фортификационные и инженерные сооружения, промышленные объекты. Там также разместили различных подопытных животных. Город в миниатюре должен был испытать на себе всю мощь ядерных взрывов.
 И вот наступил тот самый день – 29 августа 1949 года. Из воспоминаний Геннадия Иванова: "Нас отвезли на машине на 60 километров от места взрыва, скомандовали «Атом!». Все легли лицом к земле, ногами к эпицентру взрыва. В момент взрыва всё вокруг озарилось ослепительным светом. Через мгновение мы увидели шар величиной с солнце, который с каждой секундой увеличивался. Он коснулся земли, стал в четыре-пять раз больше солнечного диска и вдруг  как бы лопнул, потеряв яркость. Тут же на нас обрушился мощный грохот-взрыв, и по полигону пронеслась сильнейшая ударная волна. Огненная полусфера превратилась в бушующее пламя, которое сменилось быстро поднимающимся к небу громадным чёрным столбом дыма и пыли. Подхватив с земли всё, что там было, он поднимался вверх, образуя огромный гриб. За какие-то мгновения гриб достиг фантастических размеров, края его заворачивались, принимая новые и новые формы. Весь он был словно живой и по-своему красивый на фоне ясного неба. Зрелище тем не менее выглядело жутко и осталось в памяти на всю жизнь. Сооружения в центре опытного поля были полностью снесены. На месте 37-метровой башни с бомбой образовалась воронка, почва оплавилась, образовалась корка шлака. Гражданские здания и промышленные сооружения оказались полностью разрушены. Что могло сгореть – сгорело. Всё, что было плохо закреплено или плохо закрыто, разбросало ударной волной. Особенно страшно было смотреть на оставшихся в живых животных".
                Заочное знакомство
В 1951 году офицерам разрешили брать по месту службы семьи, и в следующем году к Иванову из Ярославля приехала жена. Они поженились в 1950 году, когда он был в отпуске. А знакомство с будущим мужем у Веры Петровны было...заочным. О Геннадии Иосифовиче ей рассказывала его сестра. "Вот вернется мой брат с фронта, познакомлю вас" - говорила она. Но ему не суждено было вернуться в Ярославль и познакомиться с подругой сестры ни после окончания войны, ни в 1947 году после разминирования фронтовых полей, ведь его направили в далекие казахстанские степи. Пять лет ждала Вера своего заочного избранника. Расписались они, когда Геннадий приехал в свой первый отпуск. А потом была разлука. Она приехала к мужу после того, как получила разрешение на выезд. В сентябре 1953 года на полигоне у Ивановых родилась дочь Ольга. Жили они в городке, который быстро рос и благоустраивался – сейчас это город Курчатов. За 22 года жизни на полигоне Вера Петровна с дочерью привыкли к взрывам бомб, хотя сначала было страшно. Не раз в доме выбивало стекла, не раз приходилось отсиживаться в подвале, когда в небе вырастал гигантский "гриб". Но  счастливая семейная жизнь, любовь к мужу были сильнее страха перед ядерными испытаниями. Вера Павловна всегда гордилась его геройскими поступками. Однажды Геннадий Иосифович спас водителя машины, объятого огнем, сбив пламя своим кителем. А был случай, когда он в трескучий мороз бросился в колодец, в котором прорвало трубу. Надо было срочно перекрыть вентиль. Не раздумывая, нырнул в воду в 50-градусный мороз! Вылез из колодца весь заледеневший, но вентиль перекрыл.      
                Ветеран особого риска
В 1973 году в звании подполковника технической службы Геннадий Иванов закончил службу и семья вернулась в Ярославль. Двадцать шесть лет жизни на полигоне, в 60 километрах от опытного поля дали о себе знать. Сначала выпадали волосу, потом начались проблемы с щитовидной железой, к тому же добавились хронический бронхит и пневмосклероз. Десять лет Геннадий Иосифович интенсивно лечился и вынужден по сей день принимать специальные лекарства. Радиация не пощадила и жену, дочь, у них тоже есть документы о том, что они получили свыше 25 рентген и являются пострадавшими от испытаний ядерного оружия.
Выйдя в отставку Иванов работал в части гарнизона, занимался коммунальным обслуживанием домов и городков военных. Здесь ему было присвоено звание полковника.
В год пятидесятилетия первого испытания советской атомной бомбы Геннадия Иосифовича пригласили в Москву, где вручили памятный знак «Участнику испытаний ядерного оружия» и почётную грамоту. В числе его наград – орден Мужества, вручённый ему как непосредственному участнику испытаний ядерного оружия в атмосфере и ветерану подразделений особого риска, медаль «За заслуги в укреплении обороноспособности страны, создании и развитии ядерного оружейного комплекса Российской Федерации». А среди боевых наград - три ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны I степени, орден Знак почета, медали - Жукова, "За отвагу" и "За оборону Ленинграда". В 2010 году Геннадий Иосифович был приглашен в Большой Кремлевский Дворец на торжественный прием по случаю 65-летия Великой Победы.
Несмотря на преклонный возраст, в августе Геннадию Иосифовичу исполнится 92 года, он входит в группу ветеранов, которая шефствует над школой №81, где есть музей боевой славы и в нем большое место отведено ярославским защитникам Ленинграда.