Заниматься любовью в виде спорта

  Мир
  опять
       цветами оброс,
у мира весенний вид.
И вновь
      встает
        нерешенный вопрос -
о женщинах
         и о любви. (В. Маяковский)

Две минуты, чтобы избавиться от следов, которые оставили годы - эти слова рекламы напомнили мне о нем, моем однокласснике.
Он во всех отношениях, в свои  шестьдесят  лет, человек выдающийся: бывший моряк, офицер в запасе, пользуется уважением, обличен властью. О нем можно сказать вежливый и воспитанный человек. Вежливый?  Для него вежливость – это завеса, скрывающая  глубокие и сильные чувства, например, ненависть. Он ровно вежлив с окружающими людьми, но "ненавистно" вежлив ко всему, что касается женщин. Ненавидит люто, неудержимо, как могут ненавидеть только люди, не имеющие иных забот, кроме ненависти в сердце.
Почему?  Ответ  прост -  много раз был предан... женщиной. Причина?
Разве человек (совсем неважно кто  это -  мужчина или  женщина) властен над чувствами,  пробуждающимися  и гаснущими  с одинаковой поспешностью? По жестокой иронии горечь разочарований  не давала ему  вновь  приблизиться к любви.
Но, не лукавя, выбрасывая  откровения настежь, признавался, что только Любовь к морю оставалась его  постоянной страстью.
Море! Море  - это  выстраданная любовь, страсть, его сила и вдохновение. Здесь своя жизнь, без измен и полутонов.
Но  даже  море  не могло  оставаться  безучастным перед  женщиной. Возбуждение и радость морской   пучины,  испытанные   после встреч с женщиной,   воплощались   в  грандиозную   бушующую стихию – шторм (возможно, поэтому женщина на корабле -  плохой знак?..). В приборе, с которым ходят моряки, гигрометре, есть волос, работающий как пружина, женский, лучше от рыжей женщины.   Самым трепетным для  моря  становился  захватывающий  миг, когда   рыжий волос, не терпящий иных касаний,  кроме  шелково мимолетных прикосновений  океанской бездны, "нервно" воспринимал  морскую влагу.
Он опять тонул в очередном предательстве.
Охваченные пламенем корчились письма от нее. Ни он, ни  она не могли  найти разумных причин происходящего с ними.  Ненавидел, любил ли, но все же еще  надеялся, думая об одном: "Если ты не придумаешь ради чего тебе жить... Стоит ли все остальное"  Шальная мысль билась, пульсировала, заставляла думать, жить: "Отомсти!"
И он мстил. Занимался любовью в виде спорта. Женщин "покупал" как рабочий скот. В "общежитиях" грязнела не только кожа тела, но и чернела, обугливаясь, душа.

- Что за звук в полумраке вечернем? Бог весть, -
То кулик простонал или сыч.
Расставанье в нем есть, и страданье в нем есть,
И далекий невидимый клич... (А. Фет)

Но однажды, в очередной раз, отряхивая с себя  грязную пену случайных отношений, он
споткнулся об ее лицо. Лицо его единственной и любимой  женщины несло, вот уже полвека,   все отметины, затрещины и  поцелуи, оставленные им.  К своему изумлению он понял, что   память удерживала самые  ничего не значащие  подробности, связанные с ней. Как много было смысла в ее морщинках. Чтобы верно кого или что - нибудь оценить, непременно требуется время? Но как много потребовалось этим двоим  времени для  того, чтобы понять простую, на первый взгляд, истину: звезды в Душе начинают сиять только тогда, когда они вместе.
Жизнь была веретеном?!.  Слезы?  Солоно?..
Наступало новое утро,  и солнце падало на землю только для них двоих.
Нашли друг друга вновь? Счастливы?
У нас нет  оснований  считать, что последнее слово за  нами, но каждый на дне своей души  найдет правильный  ответ.