Глава 4

Я проснулась с одной единственной мыслью: «Наконец-то!». Я ждала свой праздник целый год! Признаться, иногда меня попрекали излишним «ребячеством» (видите ли, только дети так переживают по этому поводу), называли «инфантильной». Но сегодня мне было все равно, что скажут другие. День рождения создан для того чтобы веселиться и отдыхать, а не для того, чтобы грузиться общественным мнением, верно?
Вот и я так думала. Утром.
А затем, ближе к двенадцати, к нам в гости заехал Оливер, и я вспомнила, что не всякая взрослая девушка должна сидеть посреди кухонного стола с блестящим колпаком на голове и огромными радостными глазами. Даже если ей только что исполнилось восемнадцать. Тем более если ей только что исполнилось восемнадцать.
Его приезд был сильной неожиданностью для нас, хотя не сказать, то неприятной. Переводчик вошел как раз в тот момент, когда пришел черед задувать свечи на праздничном торте. Я первая заметила его, стоящего в дверном проеме, и немедленно просочилась сквозь Филина и Келлин (они, согласно традиции, вдвоем были на моем Дне рождения), чтобы поприветствовать новоприбывшего.
 - Привет, Оливер! Ты.. Ты что-то.. В общем, ты как-то .. ээм, я имею в виду… - я почему-то не могла нормально соображать при виде темнокожего парня, однако даже это обстоятельство не могло оправдать такого глупого поведения.
- Оливер? Вот так новость! – Филин, к счастью, спас положение, быстро перетянув все внимание гостя на себя. Мой друг облокотился о стол и прищурился, рассматривая иностранца, - А Селена о тебе много говорила! – он честно пытался исправить ситуацию, только вот его потянуло совсем не в ту степь, - Ты..
Анжела громко кашлянула (отвлекая как моего «дружка», так и Оливера, у которого глаза уже успели загореться любопытством) и вежливо пригласила всех сесть за стол. Следующие пол часа пробежали незаметно за чаепитием, поеданием вкуснейшего торта и дружескими «посиделками». Оливер, как ни странно, сразу втерся в нашу компанию, отвечал на вопросы быстро и без запинок, даром, то мы говорили на чужом ему языке. 
Келлин через какое-то время не выдержала и, не смотря на мои протесты и тычки в бок, поинтересовалась у темнокожего, как он может так хорошо знать русский, ведь сам, вроде, англичанин.
Оливер улыбнулся:
- Вам кажется, я хорошо его знаю? – нам оставалось только кивнуть.
- А то, как же, - не дождавшись ответной реакции, воскликнул Филин. В подтверждение своим словам он усиленно помахал головой.
- Ты даже без акцента говоришь, - поддержала Келлин.
- Вот именно! – Я тоже не могла остаться в стороне и, довольно пристально уставившись на Оливера, произнесла – Я так и два слова вряд ли свяжу на любом другом языке, не говоря уже о разговоре с «носителями».
Переводчик под моим взглядом сначала побледнел, потом покраснел и, наконец, отвел глаза, уставившись в пол. Филин, как только это заметил, тихо прыснул в кулак.
- Ну, я не совсем англичанин… - Тихо сказал Оливер.
- В смысле? – Мы втроем прямо-таки подскочили. Действительно, в его слова поверить было довольно трудно, слишком уж внешность была… экзотической.
- В прямом, - Оливер выпрямился и взял в руки кружку с остывшим чаем, - я родился здесь, -  заметив наши растерянные лица и раскрывшиеся рты, он рассмеялся, - не именно здесь, вообще, в стране.
- Ну, тогда ладно, - Келлин расселась на угловом диванчике, пальцем ковыряя бежевую обивку. Ее лицо приняло самое, что ни на есть упрямое выражение, - только вот, это все равно ничего не объясняет. Ведь все твои родственники из Англии, да? Тот дядя (как его?) Джордж? Нотариус. А ты у него на работе…
- Так, хватит! Не будем устраивать тут допрос, - я решила вмешаться, иначе их «милая беседа» могла еще продолжаться не один час.  - Сегодня мой праздник!
- Вот именно старуха, - подколол меня Филин, я уже подумывала, как бы ему ответить, но Оливер, вмиг ставший серьезным, предложил, даже почти приказал:
- А теперь давайте перейдем к делу. Анжела, Леонид, Келлин, - кивок в их сторону, - прошу Вас удалиться.
- С чего бы э… - Филин не успел договорить, Райзер схватила его за ворот рубашки и силком вывела за дверь.
Я перевела взгляд на парня, сидевшего передо мной. Его было не узнать. Пару минут назад Оливер сидел, смущаясь и краснея, а сейчас его взгляд посуровел, брови нахмурились, и даже черты лица заострились.
- Как ты уже могла догадаться, я пришел сюда не для того чтобы тебя поздравить. Точнее, - поправился он, - не только для этого. Нам, мне и мистеру Джорджу, нужен ответ на вопрос о твоем наследстве.
- Н-но у меня еще было время. До субботы, - я раскрыла рот. Вы знаете ощущение, когда вас, как будто стеной придавливает, и дышать невозможно? Именно это я и чувствовала.
 - Прости, однако, сроки поджимают, - Оливер скрестил руки на груди. - Максимум, на что ты можешь надеяться несколько часов, не больше. Либо я ухожу с однозначным ответом, либо твое состояние уходит в никуда. Мы все, как мне кажется, этого не хотим, верно?
Я кое-как сумела вдохнуть и покачать головой, все-таки этот вопрос о наследстве всплыл для меня слишком быстро. Конечно, я думала над этим, но к определенному выводу не пришла. В голове пробежали образы моих друзей и тети, в один голос говоривших, что мне обязательно следует принять и деньги, и дом, и все, что мне вообще предложат. Мол, лишним не будет.
- Знаешь, - я начала, даже не признав свой голос, слишком уж он был сиплым, - мне… я.. Я не уверена. Напомни мне, пожалуйста, условия…
- Хорошо, - парень оперся локтями о стол. Прямо как Филин не так давно. - При положительном ответе ты должна будешь прожить ровно три года и шесть месяцев в доме своего деда, - Оливер прервался, доставая из своего кармана сложенную вчетверо фотографию. На ней красовался небольшой ухоженный домик в три этажа. Он больше походил на дачу, чем на пресловутое «поместье», - к тебе также переходят две трети его состояния. Это составляет примерно тридцать тысяч фунтов стерлингов.
- Извини, я перебью, но что будет с остальной третью?
- По завещанию она пойдет в благотворительный фонд, в котором состоял твой дедушка. Могу предоставить тебе полную информацию, но это будет не раньше завтрашнего утра. 
- Нет. Не надо.
- Тогда продолжим, - в ответ я кивнула, - свою часть ты можешь тратить как тебе угодно. Ходи по магазинам, гуляй с подругами, понятн…
- По магазинам хожу редко, а подруг у меня, как видно, там не будет, - почему-то захотелось поперечить Оливеру.
- Это твое дело, - лицо моего собеседника оставалось спокойным, но в глазах на сотую долю секунды промелькнуло раздражение, - смысл ты уловила. Однако каждый месяц к тебе будем приходить мы с Джорджем и проверять, как у тебя дела.
- Ты тоже там будешь?
- Естественно, только не в поместье, а в городе.
- В Стерлинге?
- Да. Именно в нем. И каков же твой ответ?
Я задумалась. От таких денег отказываться не хотелось, ведь если в уме подсчитать, сколько это будет в рублях, то получалось… почти два с половиной миллиона! Я такую сумму в жизни не видела, разве что по телевизору в серых чемоданчиках, в каких-нибудь популярных детективных сериалах. Только вот это обычно были чемоданчики трупа.… Хотя, если последовать совету Анжелы и сразу нанять телохранителя, то со мной ничего страшного случиться не должно. Скорее всего…
Я сжала в руках кружку с чаем. Она была наполовину пуста (или наполовину полна?), но это не мешало теплой жидкости согревать мои пальцы. В коричневатой воде отражалось мое лицо. Это заставило меня вздрогнуть, так как за очень короткий промежуток времени я как будто полностью переменилась. Губы сжались в тонкую полоску и побледнели, глаза чуть наполнились слезами, и оттого неестественно блестели. Между бровей пролегла глубокая складка. Я попыталась расслабиться и улыбнулась собственному отражению.
Оливер сидел напротив меня и ждал ответа. Он в нетерпении бил носком дорогого ботинка по линолеуму и это жутко мешало сосредоточиться. От напряжения опять разболелась голова, до ужаса захотелось спать. А еще захотелось прогнать этого идиота, что сидит напротив.
Я перевела взгляд на дверь. За небольшим стеклом виднелись расплывчатые силуэты моих друзей. Кто-то, кажется Филин, мерил шагами узкий коридорчик, иногда пропадая из виду. Заходил за арку в гостиную, наверное. Второй силуэт просто стоял, прислонившись затылком к стене. Они либо не разговаривали друг с другом, либо очень тихо перешептывались. По крайней мере, голосов слышно не было.          
Неожиданно вспомнился позавчерашний завтрак в школьной столовой. В голове набатом прозвучал голос подруги:
«А вдруг кто-нибудь из нас какой-нибудь дальний-дальний потомок влиятельного графа. Или барона. Или нет, герцога. Так, даже еще круче»
«Оказалось, что далеко не круче, Келлин» грустно усмехнулась  в чай. «Маразм, да и только!» вспомнилась любимая приговорка Анжелы. ( Она часто ее произносила, особенно, когда я что-то вытворяла, а раньше я вытворяла много чего.)
Тут на моем чае пошла рябь.
«Руки что ли трясутся?»
 Я взглянула на воду и заметила, что позади меня кто-то стоит. По моему телу пробежала дрожь, Оливер внезапно прекратил стучать по полу, и вышагивающий силуэт за дверью резко остановился. За моей спиной раздался шепот, больше походивший на шелест листьев за окном.
- Сейчас ты согласишься, слышишь, ты согласишься, ты..., - Оно проговаривало эти слова прямо у меня над ухом, в голове вдруг резко щелкнуло, и мысли стали походить на спутанный движущийся клубок, отделить что-либо из их хаотичного мельтешения было не просто трудно, почти нереально. Единственное, что я могла вычленить, было одно слово: «согласиться».
И я решила это сделать.
*
Я задумалась о правильности своего решения только когда все ушли, и направилась в свою комнату, едва ли не хлопнув дверью, чем изрядно разволновала свою тетю.
Но мне было, мягко говоря, плевать. Плевать на все и вся.
Сил хватило только, чтобы добраться до кровати и плюхнуться на нее всем телом. Из открытого окна слышался людской гомон, и лился холодный свет от фонарей внизу. Я приподнялась и выгнулась так, чтобы ухитриться дотянуться до занавески, но вместо этого неудачно упала, больно ударившись предплечьем о кровать. Глухой стук, сопровождавший этот процесс, немедленно привлек мою тетю, она уже стояла за дверью.
- Селена! Селена, дорогая, открой, - в ее голосе слышалась неподдельная тревога за меня.
Я встала, потирая ушибленное место, и подошла к двери.
- Чего тебе? – Раньше, я никогда не позволяла себе так с ней разговаривать, но сейчас мне хотелось побыть одной.
По правде говоря, мне так и не хватило духу сказать Анжеле, что я согласилась и на деньги, и на «поездку». С тех пор, как я переехала к ней, мы ни разу не расставались более чем на месяц. А сейчас нам, в лучшем случае, придется не видеться три с половиной года. Я понимала, что она вряд ли сможет купить билет, ведь это дорого, а мои деньги она ни за что не примет. Да если и примет, то ей просто невыгодно будет уезжать, уволят с работы.
- Я просто хотела проверить как ты, - ну вот, я ее расстроила. И расстроила сильно.
 - Я в полном порядке, уйди, - на глаза навернулись слезы. Мне было просто физически тяжело отвергать ее помощь, но если я не оттолкну ее сейчас, потом ведь будет больнее, да?
Ручка двери дернулась, Анжела пыталась ее открыть снаружи. Неужели она не поверила в мои слова? Видимо да, потому что с ее стороны послышался шорох, тетя села на пол.
- Селена, может, я настолько плохая тетя, что ты не хочешь меня впускать? – О, нет. Теперь в ее шепоте ясно чувствовались слезы, - может, я настолько плохо тебя воспитала?
Я тихо всхлипнула, надеясь, что она, находясь за дверью, не услышит.
- Я, конечно, никогда не надеялась заменить тебе мать, - продолжила Анжела, - но я старалась, старалась изо всех сил. Я…  не знаю, почему. Ох, сколько у меня вопросов, начинающихся именно с «почему»! И «Почему ты от меня отдаляешься?» самый простой из них, поверь. «Почему ты должна была лишиться своих родителей, да еще в таком юном возрасте? Почему я должна была лишиться своей сестры?» вот, что действительно никогда не давало мне покоя. Наверное, ты не помнишь, но когда ты только-только приехала, у тебя была привычка все время подходить к окну. Иногда ты могла оставаться у него не по одному часу, - «Да. Я немного помню те времена, тетя», - просто сидела и ждала. А когда тебя спросили, что ты там делаешь, знаешь, что ты ответила? – Еще один всхлип. «Конечно, я знаю, Анжела», - ты ответила, что ждешь маму. Я тогда не могла понять, серьезно ты или нет. Но с каждым днем ты становилась все мрачней и мрачней. Вот тогда я впервые задалась этим «почему». А потом, через несколько месяцев, тебе объяснили, что твоя мама не придет, - «Мне просто бросили это в лицо, Анжела». Мне хотелось разреветься в голос, но я сдерживалась, - Ты тогда еще целый вечер проплакала у этого самого окна. А когда успокоилась, то просто посмотрела на меня и тихо-тихо так сказала, - «Ты не плачешь, тетя, ты сильная». Мы сказали это одновременно. Только она вслух, а я – про себя, - но ты не знала кое-чего. Я плакала. И я до сих пор плачу, Селена. По ночам, тихо, чтобы тебя не разбудить, но плачу. Я вовсе не сильная,- «Ложь», - а вот ты уже не плачешь. По крайней мере, не из-за этого. И я поняла, ты выросла, стала сильней меня, - «Опять ложь…», - и… Но… Ты всегда… Чтобы тебя не…, - дальше были слышны только приглушенные рыдания. Я еле сдерживалась, чтобы не открыть дверь и не обнять Анжелу со всей силы. Последней каплей стало вымученное «Почему?», больше походившее на стон. Сколько боли было в этом простом слове!
Я медленно нажала на ручку, моя рука уже давно лежала на ней. Анжела успела немного отодвинуться и не упала мне в руки. Я потянулась вперед и обняла свою тетю со спины. Она немного вздрогнула, положила свою ладонь мне на плечо и едва его сжала. Мои слезы в считанные секунды намочили ее хлопковый домашний халат. Не знаю, сколько мы так просидели, но внезапно Анжела прошептала:
- Я знаю, что ты согласилась уехать.
- Знаешь?
Она развернулась ко мне и неуверенно улыбнулась, я почувствовала, как ее рука взъерошивает мои волосы:
- Да, дорогая. Зачем ты пыталась от меня это скрыть?
Я не нашлась, что ответить. В моих ушах еще стояло ее вымученное: «Почему».
Анжела вздохнула и поднялась с пола, ее руки легли мне на плечи, заставляя встать. Я послушно поднялась и направилась за тетей к своей кровати. Анжела уложила меня, накрыла одеялом, как в детстве, и, ни слова не сказав, вышла из комнаты.
Я лежала в одежде, с размазанными по лицу слезами и думала только об одном.
«Почему?»
Анжела была права, когда задавалась этим вопросом. И мне кажется именно он подходит всей нашей семейке. Одно слово, одно лишь слово, даже вопрос, которым можно описать всю мою жизнь и жизнь моих предков.
Почему?
А ответ на этот вопрос так и остается тайной…
*
Рано утром к нам зашел Оливер, передать билеты на самолет. По ним вылет был завтра, то есть  в субботу, 23, ровно в семь часов утра. Парень учтиво извинился за причиненные неудобства и удалился так же быстро, как и пришел.
Завтрак проходил очень вяло, мы с тетей едва ли перекинулись парой дежурных фраз. Я не помнила ни одного такого начала дня. С самого пробуждения на моих плечах будто лежал тяжелый мешок с песком, который я была обязана протащить через всю жизнь.
Затем нам позвонил директор и спросил о моем здоровье, а также, почему я не явилась сегодня в школу. Тетя подробно все ему объяснила, и он сбросил трубку, пожелав мне наиудачнейшего путешествия. И только тут я спохватилась о своем дальнейшем обучении. Я, вроде как, должна была учиться в Англии. Но ни Джордж, ни Оливер ни словом об этом не обмолвились. Я рассказала о своих опасениях Анжеле, и та согласилась позвонить Джорджу и подробно расспросить его об этом.
Пока она возилась, к нам зашли Келлин с Филином. Оба уже как-то узнали о моем скором отъезде, и выглядели так расстроенно, что мне стало смешно. Однако в Филине было что-то странное. Он будто скрывал свою большую радость, впрочем, скрывал настолько тщательно, что я так и не поняла, привиделось ли мне это или я на нервной почве стала параноиком.
Мы только начали собирать чемоданы, как в комнату вошла Анжела и сообщила, что я буду учиться на дому, соответственно в никакую школу меня не переводят. Я вздохнула с облегчением, ведь одна только мысль об учебе в иностранной школе приводила меня в ужас. С моим-то знанием языка!
Келлин и Филин вскоре «растаяли» и весело шутили, гоняясь друг за другом и дерясь, как маленькие дети. Это немного подняло мне настроение, не смотря на скорый отъезд, нависший надо мной подобно большой черной туче.
Чемоданы уже давно были собраны, и мы уже давно пили чай, как Филин решился-таки сказать, что тоже уезжает и, возможно, надолго. Келлин и я только переглянулись, нам не хватило мужества произнести хоть что-то.
Тот день пробежал слишком быстро, и едва я коснулась подушки, то тут же уснула.
*
Анжела разбудила меня, одним словом:
«Вставай»
Я разомкнула глаза, совершенно не способная нормально сориентироваться во времени.
- Который час?
- Почти пять, Селена. Поднимайся, чисти зубы и иди завтракать.
Я сделала так, как она велела и минут через пятнадцать была готова к выходу.
- Звонила Келлин. Они с Леней будут в аэропорту к половине седьмого. Так что не волнуйся, успеете попрощаться.
Мы с ребятами еще вчера договорились встретиться перед вылетом и нормально попрощаться.
Тетя вызывала такси, а я начала проверять, все ли взяла с собой. На самом деле, я была полностью уверена, что ничего не оставила и воспользовалась этим предлогом, чтобы в последний раз осмотреться в квартире. Моя комната выглядела пустынной и необжитой, хотя добрая половина вещей осталась там. Я поспешила закрыть дверь, надеясь, что в будущем не буду об этом сильно жалеть. В гостиной пахло кофе. Странно, ведь ели и пили мы всегда на кухне. Я прошлась за диваном, медленно проведя раскрытой ладонью по обивке. Мягкая прохладная ткань приятно скользила по коже. В кухню я заходить не стала, ведь только что в ней была.
Анжела нетерпеливо позвала меня из прихожей, и пришлось поторопиться. Вдруг накатила паника, я боялась, что никогда не вернусь в эту квартиру, что что-нибудь случиться с тетей.
Анжела быстро успокоила меня, убедив, что ничего страшного не будет, и она стразу же навестит меня, как только сможет. Я ей поверила.
Мы сели в такси, а через пять минут поездки я благополучно уснула.
*
- Селена, подъем, мы приехали, - голос моей тети резко выделялся на фоне мелодичной музыки, игравшей в такси.
- Ммм? – Я не сразу сообразила, что от меня требуется, и очнулась только на свежем воздухе.
Анжела буквально протащила меня к огромному зданию аэропорта. Стекла терминала тускло светились, отражая постепенно светлеющее небо. Мы с тетей прошли к лифту и поднялись на второй этаж, где мои друзья уже должны были ждать меня.
И они ждали.
Филин свободно расселся на пластиковом сиденье, рядом с ним в похожей позе сидела Келлин. Они изредка перебрасывались парой фраз, но бурного диалога между ними не возникло. Чуть поодаль я заметила нотариуса и Оливера, и они о чем-то спорили. Анжела направилась к ним, а я – к своим друзьям.
Филин первым заметил мое приближение и улыбнулся от уха до уха, вскакивая и подбегая ко мне, чтобы взять сумку. Келлин же просто кивнула мне, не вставая со своего места.
Я подошла к ней и заключила уже поднявшуюся подругу в объятья. Вскоре нас накрыли руки Филина, и мы просто стояли так втроем посреди терминала, не разрывая своих объятий и успевая при этом прощаться. Точнее, они успевали прощаться со мной. Келлин что-то твердила про то, что я не должна забывать ни своих друзей, ни школу, ни Родину. На эти слова я только кивала, насколько это было возможно в таком положении, и тихо глотала подступившие слезы. Филин молчал, изредка прижимая нас к себе чуть сильней, чем требовалось.
Наконец, к нам подошли Оливер, Джордж и Анжела. Пришла пора мне прощаться с тетей.
Анжела не стала душить меня объятьями или расцеловывать до полусмерти, нет. Она встала передо мной и положила руки мне на плечи.
- Селена, прошу тебя, запомни все, что я тебе сейчас скажу, - она глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. - Во-первых, не гордись своим наследством, не кричи о нем направо и налево. Не нарывайся. Если почувствуешь, что что-то не то, сразу говори либо Оливеру, либо Джорджу. По приезду найми телохранителя, договорились? Во-вторых, тщательно следи за своим здоровьем. Чисти зубы утром и вечером. Если почувствуешь себя плохо, сходи к врачу. Ешь помногу и часто, голодать, я надеюсь, ты не будешь. И в-третьих, звони мне. Неважно когда и как часто. Главное не пропадай. И помни: я всегда буду волноваться о тебе.
- Конечно, тетя. Я сделаю все так, как ты мне сказала. И буду звонить, обещаю.
- Ну, с Богом.
Оливер и Джордж буквально подхватили меня с двух сторон и поволокли на регистрацию. Я едва успела оглянуться.
Анжела обняла Келлин. Ни одна, ни вторая, как ни странно, не плакали. Филин стоял чуть позади них и смотрел на белую блестящую плитку, на полу. Его руки сжались в кулаки, так что костяшки побелели. Он с силой сглотнул и поднял на меня глаза. Подмигнув на прощание, он скрылся в сгущающейся толпе, и меня что-то больно кольнуло.
За все время, проведенное в аэропорту, он не сказал мне ни слова.