Глава 11

Д’Артаньян не сказал Атосу всей правды. Дело было не столько в том, что он был не так уж свободен, сколько в том, как не вызвать подозрений своими действиями, совместив служебную необходимость с личными нуждами. Однако поразмыслив, как следует, он решил, что в случае надобности сумеет придумать для короля достаточно веское объяснение, если вдруг Его величество пожелает получить полный отчет о его действиях.
Поначалу он действительно подумал, что Атос с Раулем приехали сюда, чтоб присоединиться к Арамису и Портосу – уж очень красноречивыми казались совпадения. Когда из епископского дворца примчался запыхавшийся солдат с заявлением, что они почти поймали еще одного заговорщика, д’Артаньян воспринял это скептически, но услышав имя, сразу растерял все свое спокойствие. В том, что Атос искал Арамиса именно в епископском дворце (хотя, как знал гасконец, Арамис «квартировал» не там, а в своем доме), д’Артаньян усмотрел хитрую уловку Арамиса, желавшего узнать обстановку без опасения сразу попасть в лапы королевских ищеек.
Дело казалось яснее ясного. Обиженный на короля Рауль, оскорбленный за сына Атос – они должны были не колеблясь принять предложение Арамиса, и гасконец вполне допускал мысль, что господин епископ мог осознанно сделать это предложение именно Раулю и именно сейчас.
Когда затея провалилась, они ударились в бега и теперь он, капитан мушкетеров, мчится по следу своих друзей. Сообщение трактирщика о двух спутниках Атоса вполне укладывалось в эту версию. Верхом наверняка были Атос и Портос, а в карете скрывался Арамис. Это его епархия и его тут знают в лицо. Рауль, скорее всего, отправлен вперед, на разведку и для подготовки дальнейшего бегства.
Вся эта стройная и логичная версия в одно мгновение разбилась под решительным напором мадам де Беренжер.
Д’Артаньян все не мог поверить и искал подвох, но, в конце концов, был вынужден признать – он ошибся и, ошибившись, усугубил это, рассказав Атосу о затее Арамиса. Теперь он должен исправить сделанное, и не позволить еще и Атосу ввязаться в заведомо гиблое дело. Довольно того, что он не успел в свое время воспрепятствовать Арамису.
Д’Артаньян думал обо всем этом на пути в Нант.
Они ехали верхом. Атос и Рауль, одинаково отстраненные и задумчивые, по обе стороны кареты мадам де Беренжер, а гасконец – возле виконта, опередив его на полкорпуса. Д’Артаньян не привык ездить так медленно и старался взбодрить себя размышлениями. Время от времени он поглядывал назад, на Рауля и вскоре его мысли приняли новое направление.
Он не мог понять, что же случилось вчера.
Уверенный, что недоразумение с помолвкой легко разрешится, д’Артаньян был ошарашен словами мадам де Беренжер. Она не знала, что ее могут услышать, и совершенно очевидно, говорила искренне. Но если она впрямь так любит Рауля, как объяснить ее горькие рыдания? А это отчаянное желание во что бы то ни стало уверить, что Атоса не было в «Счастливой гавани»? И совершенно непритворный обморок при виде графа?
Д’Артаньян готов был спорить даже на свой будущий маршальский жезл, что боялась она за Атоса, а помолвку с Раулем использовала только как возможность уверить господина офицера, что она не лжет.
«Если она кого и любит, то уж никак не виконта, – думал д’Артаньян, поглядывая на мрачное лицо Рауля. – Пусть меня черти заберут, если она не влюбилась в Атоса! Ну, это-то меня не удивляет… Это он никогда ничего не замечал, а женщины очень даже обращали на него внимание. Можно подумать, что Рауль опечален таким выбором дамы, но нет! Он же готов был ее растерзать за это злополучное согласие. Проклятие, что за игру они ведут? Ну-ка, разберемся по порядку. Мадам любит Атоса, но признается в любви к Раулю и согласна выйти за него замуж. Рауль до сих пор любит мадемуазель де Лавальер и никакая жена ему не нужна. Атос… Гм… Атос… Как-то уж очень он неравнодушен. Нет, я понимаю его желание видеть Рауля счастливым, но он весьма странно этого добивается. Черт, ничего не понимаю! Я совершенно уверен, что ни Рауль, ни мадам де Беренжер не хотят вступать в брак. Тогда что значило ее признание? Кого она не хотела убить отказом? Рауля? Да она бы его осчастливила! Итак, имеется признание в любви и есть человек, которого она любит. Логично одно адресовать другому, но вместо Атоса его выслушивает Рауль… Тысяча чертей! Вот именно! Выслушивает Рауль! Недаром мне показался странным голос этой «горничной». Теперь все ясно – Атос носится с идеей этого брака, как испанский король с желанием повелевать миром. Ничего не видит, не слышит, и, да простит меня господин граф, ничего не соображает. Для него отказ мадам де Беренжер равносилен смертному приговору для Рауля. И что в результате? Мадам жертвует собой ради графа, граф – ради Рауля, Рауль – ради отца… Они стоят друг друга! Одни готовы пожениться и мучаться всю жизнь, а другой – смотреть на их мучения и медленно умирать от отчаяния. Веселая компания!».
Д’Артаньян придержал коня и, поравнявшись с Раулем, бодрым голосом поинтересовался:
- Значит, дорогой виконт, все решено?
Рауль медленно перевел на него взгляд, не сразу очнувшись от своих мыслей:
- Решено? Простите, господин д’Артаньян, я не совсем понял, о чем речь.
- О Вашей женитьбе. В Нанте будет помолвка. Потом вы с невестой поедете в путешествие в конце которого вас будет ждать господин граф, чтобы благословить и поженить.
С каждой последующей фразой Рауль становился все бледнее, а в глазах отразился упрек. Но д’Артаньян продолжал свое:
- Вы уже выбрали место, где собираетесь жить? У господина графа, кажется, есть еще одно имение? Мадам де Беренжер что-то говорила об этом. Вероятно, Вы с ней уже все обсудили? Видите ли, милый мой, я человек несвободный, и не уверен, что смогу присутствовать на этом торжественном мероприятии – я имею в виду вашу свадьбу. Но мне бы хотелось сделать вам подарок, чтоб вы знали, как я разделяю вашу радость.
По лицу Рауля прошла болезненная судорога, и он прошептал с невыразимой мукой:
- Не надо…
- Отчего? Не бойтесь, Вы меня не стесните. Ради такого события я уж найду средства на достойный подарок. Или Вы не верите, что я рад за Вас? Так вот, я Вам тоже не верю!
Рауль почти с испугом поглядел на гасконца:
- Д’Артаньян, прошу Вас, не стоит вмешиваться. Вы ничего не знаете!
- Защищаете честь дамы? Похвально. Рауль, я кажусь Вам бесцеремонным, но у меня крайне мало времени и полным полно серьезных дел. Виконт, скажите, Вы считаете меня своим другом?
- Да, – очень серьезно ответил Рауль. – Искренним и преданным.
- Тогда будьте так же искренни – Вы желаете этого брака?
Невольная гримаса исказила черты виконта и гасконец кивнул:
- Нет. Она тоже – нет. Единственный, кто этого желает – Ваш отец. Он думает, что этот брак спасет Вас. Но вместо этого, он погубит всех троих.
- Мадам де Беренжер никогда не откажется, так что нет смысла говорить об этом.
- Рауль, я не знаю, куда смотрите Вы с Вашим отцом, похоже, на вас напала какая-то болезнь и, не исключено, одна и та же. Но любому случайному свидетелю совершенно ясно, какие чувства и, главное, к кому, испытывает мадам де Беренжер.
Рауль предостерегающе поднял руку и д’Артаньян послушно приложил пальцы к губам:
- Я не собираюсь обсуждать ее. Но ее самопожертвование излишне, оно не поможет Вам.
Рауль грустно улыбнулся:
- Вы предлагаете мне пойти к графу и назвать истинную причину, по которой я не cмогу жениться?
- Это было бы низко.
- Да, и я не предам доверившуюся мне женщину. Так что сами видите – иного выхода нет.
- Тогда придумайте другую причину! Черт возьми, если уж Вам так наплевать на себя, тогда совершите подвиг во имя мадам де Беренжер! Спасите ее от этого брака, который страшит ее не меньше, чем Вас.
Увидев в глазах Рауля какое-то подобие надежды, д’Артаньян кивнул:
- Да, да! Она будет Вам очень благодарна. Думаю, если Вы откровенно поговорите с ней, вдвоем Вы что-нибудь придумаете. Если я Вам нужен – располагайте моей дружбой, но помните, скоро мы приезжаем в Нант и я покину вас.
- Вас призывает служба?
- Не только. Я сказал, Вы можете располагать мной, но мне тоже нужна Ваша помощь.
Рауль ответил гасконцу серьезным взглядом, всем видом выражая готовность. Д’Артаньян улыбнулся:
- Черт, как Вы сейчас похожи на отца! Та же молчаливость и преданность.
Рауль слегка покраснел и чуть смущенно улыбнулся:
- Надеюсь. Но Вы хотели о чем-то попросить?
Д’Артаньян оглянулся. Убедившись, что занавески в карете плотно задвинуты, а Атос никак не может их не только слышать, но и видеть, капитан наклонился к Раулю и понизил голос:
- То, что я Вам скажу – государственная тайна. Вы обязаны хранить ее при любых обстоятельствах.
Рауль кивнул.
- Я не буду вдаваться в подробности, сейчас это лишнее. Достаточно сказать, что наши друзья господин дю Валлон и господин д’Эрбле попали в такую немилость к королю, по сравнению с которой Ваши с графом проблемы сущий пустяк. Им грозит немедленная и самая жестокая смерть, если король успеет их поймать. Именно поэтому я здесь. Чтобы сделать все возможное, как я сделал это для Вашего отца. Но, милый Рауль, я смогу действовать, только если мне не будут мешать. Я вижу, что Вы, как и Атос, уже хватаетесь за шпагу? Вы хотите окончательно погубить наших друзей?
- Почему? Если им нужна помощь…
- Разве Вы знаете положение дел? Виконт, с каких пор Вы бросаетесь в атаку, не произведя разведки, не имея сведений о численности и расположении противника, не представляя планов врага? Я не шучу – дело серьезное, ничуть не менее серьезное, чем любая из битв, в которых Вы участвовали. Если Вам так проще, считайте что получили от старшего по званию приказ ждать. Боюсь, что подобное соображение не слишком подействует на графа, и вот тут я полагаюсь на Вас. Удержите его от опрометчивых шагов. Я опасаюсь, что в Нанте, устроив вашу помолвку, он сочтет себя свободным и ринется в авантюру, которая его погубит наверняка. Как видите, Ваше личное дело оказывается не таким уж личным. Найдите причины расторгнуть помолвку, и Вы облегчите жизнь себе, заслужите благодарность мадам де Беренжер и спасете отца.
- А наши друзья?
- Положитесь на меня. Обещаю, что если ваша помощь будет действительно нужна – я немедля призову вас обоих. Но до этого – ждите и берегите отца.
Рауль с тревогой поглядел на д’Артаньяна и тот понял все без слов:
- Очень серьезно. Его там наверняка убьют, а если нет, то, как Вы понимаете, рассчитывать на помилование от Людовика графу де Ла Фер бесполезно. Но, имейте в виду, мой милый, времени у нас совсем нет. Вы должны решить все с мадам де Беренжер до того, как мы приедем в Нант. Надо поговорить с ней начистоту, но так, чтобы граф не знал об этой беседе и ничего не заподозрил. И поторопитесь. Время может оказаться слишком дорого.
Рауль нахмурился:
- Я же не могу сесть к ней в карету.
- Да, после этого Вам точно придется на ней жениться, –  рассмеялся д’Артаньян.
Виконт невольно поморщился, и гасконец дружески похлопал его по плечу:
- Я пошутил. Может, неожиданная остановка? Конь захромал, подковы не держатся?
Рауль грустно улыбнулся.
Д’Артаньян хмыкнул:
- Ну да, чтоб Атос да не проверил лошадей! Черт, а карета? В порядке? Понятно.
Он задумчиво поглядел по сторонам.
Они ехали по местности удаленной от береговой линии и прибрежных скал. Атос намеренно выбрал эту дорогу как более ровную и спокойную, хотя она имела свои недостатки. Здесь не было крупных селений, поскольку основная масса путешественников держалась ближе к оживленным путям, проходившим через множество городков и деревень на самом побережье. Тут же негустой лес перемежался лугами, на которых паслись коровы, а нечасто попадавшиеся селения иногда состояли всего из нескольких домов.
- Остается одно, – неожиданно пробормотал Рауль.
Он подъехал ближе к карете, наклонился к окошку и негромко, но настойчиво позвал:
- Мадам де Беренжер! Мадам де Беренжер!
Когда Аньес откинула занавеску, Рауль склонился еще ниже, что для менее опытного всадника могло окончиться плачевно, но виконт сохранил равновесие, лишь слегка придерживаясь рукой за дверцу кареты.
- Мадам де Беренжер, как Вы себя чувствуете?
Аньес удивленно поглядела на виконта:
- Благодарю, хорошо.
- Хорошо? А мне кажется, напротив.
Рауль пристально посмотрел ей в глаза и сказал с нажимом:
- Вам нехорошо, даже дурно, не правда ли? Вы хотите остановиться и выйти, подышать воздухом.
Аньес с недоумением слушала виконта, а потом перевела взгляд на д’Артаньяна, который, поняв намерение Рауля, кивнул головой:
- Вам дурно, Вы не можете ехать дальше.
- Ладно, – растерянно согласилась Аньес.
Гасконец свистнул кучеру и дал знак остановиться.
Атос, ехавший впереди кареты, придержал коня:
- Что случилось?
- Мадам де Беренжер почувствовала себя плохо. Она хочет выйти.
- Мадам?
Рауль уже помогал ей выйти из кареты, и Аньес, прикрывая лицо платком, пробормотала:
- Простите, меня укачало.
- Может, Вам что-то нужно? – встревожился Атос.
- Ммм… Да! – встрепенулся д’Артаньян. – Эээ… мадам, Вы, кажется,  говорили, что в таких случаях Вам помогает молоко? Я вижу за лугом ферму, это совсем рядом.
Аньес послушно кивнула. Она ничего не понимала, но предпочла не вмешиваться и подождать объяснений.
Ни Гримо, ни Оливена с ними не было. Атос отправил их вперед, позаботиться о гостинице, как делал все время, пока с ними ехала Аньес.
- Атос? – гасконец выразительно глянул в сторону Рауля и Аньес. – Может, Вы…
- Да, конечно, – Атос с готовностью развернул коня. – Я привезу.
Рауль тем временем отвел Аньес подальше от кареты и от любопытных ушей горничной.
- Сударыня, прошу прощения за бесцеремонность, с какой мы распорядились Вашим согласием, и примите благодарность за ту безропотность, с какой Вы доверились нашей настойчивости.
- Черт, виконт, нельзя ли скорее? Граф умеет ездить быстро! – вмешался д’Артаньян.
Рауль запнулся, и гасконец махнул рукой:
- Позвольте я. Мадам! Вы желаете смерти господину графу?
Выражение лица Аньес вполне удовлетворило д’Артаньяна, и он кивнул:
- Отлично, не желаете. Тогда выслушайте меня. Так случилось, что наши друзья оказались в затруднительном положении. Вы что-нибудь знаете о Николя Фуке?
- Да, достаточно. 
- О его положении?
- До меня доходили некоторые слухи.
- А точнее?
- Маршал де Виллеруа близок к королю и потому достаточно осведомлен. Его супруга, маркиза д’Алинкур, кое-что рассказывала мне по секрету.
- Теперь это уже не секрет.
- Фуке погиб?
- Окончательно. Наши друзья, по стечению обстоятельств, оказались друзьями Фуке.
- Боже, господин граф собрался их спасать? Король уничтожит его вместе с Фуке!
- Значит, Вы понимаете, чем займется господин граф, если устроит судьбу виконта?
- Но как же Ваши друзья?
- Мадам, оставьте мужские дела мужчинам. Я сейчас не об этом. Вы согласны помочь?
Аньес облизала пересохшие губы и отчаянно кивнула:
- Да! Что я должна сделать для него?
- Расторгните помолвку. Разорвите ее, отложите, перенесите! Сделайте что угодно, чтобы граф не мог считать судьбу сына устроенной, а себя свободным.
- Но как? Сказаться больной?
Рауль покачал головой:
- Вам все равно придется выздороветь, Вы не сможете болеть неделями и месяцами.
- Верно.
- Может, Вы дали обет? – предложил гасконец.
- Господи, какой?
Д’Артаньян растерянно развел руками.
- Может…
Приближающийся конский топот отвлек его:
- Черт! Уже…
Он направился к Атосу, оставив Рауля и Аньес за спиной, давая им еще немного времени.
- Я обязательно придумаю, как оттянуть помолвку, – решительно прошептала Аньес.
- А почему Вы не хотите совсем ее разорвать? – не поднимая глаз, спросил Рауль.
Они медленно шли к карете, но при этих словах Аньес остановилась.
- Разорвать? Сейчас Вы стараетесь его спасти, чтобы убить потом?
- Убить? Как Вы смеете так говорить!
- Неужели Вы не понимаете, почему он так желает этого брака? Он же готов на все, лишь бы Вы жили!
Аньес оттолкнула руку Рауля и теперь уже действительно, едва держась на ногах, подошла к Атосу.
Он уже спешился и осторожно выпутывал из каких-то тряпок небольшой, аккуратный кувшинчик с расписной крышкой.
- Вот, сударыня, возьмите.
Аньес хотела взять кувшин, но у нее дрогнули руки, и она чуть не упустила его. Атос успел придержать кувшин за дно, а потом положил ладони поверх рук Аньес, прижав их к прохладным глиняным бокам.
- Успокойтесь, выпейте, Вам сразу станет лучше.
Атос мог быть доволен, его труды не пропали даром. С каждым глотком щеки Аньес становились теплее, кожа окрасилась розовым, словно молоко было живой водой, которая наполняла жизнью доселе недвижную статую. Больше не было мраморной бледности, синевы под глазами и запекшихся губ – лицо Аньес расцвело самыми нежными красками. Но и лицо Атоса изменилось – странным образом каждое движение губ Аньес оживляло и его, можно было подумать, что он пил из того же источника.
Он перевел взволнованный взгляд на Рауля, словно предлагая некий дар.
Д’Артаньян наблюдал за этой сценой, задумчиво поглаживая усы.
В полном молчании он и виконт смотрели, как Атос усадил Аньес в карету, затем легко вскочил на коня и удивительно звонким голосом скомандовал:
- Вперед!




Художник – Стелла Мосонжник. Иллюстрация размещена с ее разрешения.