Глава 14

Аньес, измучившись за день, действительно легла рано. Она вспоминала визит Атоса, его руки, кусочки сухаря на белой, твердой ладони и убаюканная этими сладкими видениями, незаметно уснула. Ей снилось, что Атос нежно обнял ее и качает, только качка становилась все сильнее, она снова чувствовала дурноту, но никак не решалась попросить Атоса перестать, потому что боялась, что он уйдет. Сон постепенно перешел в кошмар, и где-то под утро она проснулась вся в холодном, липком поту.
В каюте было темно. Снаружи доносился вой ветра, шум волн и равномерные удары о борта. Качало прилично и судно поскрипывало и покряхтывало, «приговаривая» как старый дед, забирающийся по ступенькам: «Тэ-экс, та-а-ак!».
Аньес со страхом вслушивалась в эти непонятные для нее звуки и чувствовала, как ее охватывает паника. Ей стало казаться, что корабль разваливается, еще один удар, еще одна волна, и они пойдут на дно.
А если на корабле уже никого нет? Если еще накануне вечером команда покинула тонущее судно, а о ней все забыли? Ей никто не поможет!
Аньес попыталась позвать горничную, но ее голос звучал так слабо, заглушаемый другими звуками, что Аньес не услышала сама себя.
Она попыталась молиться, но от ужаса ее мысли путались, в глубине души проснулся дикий животный страх и единственное стремление – бежать!
Куда, зачем – неважно! Скорее прочь из этой страшной черной каюты, где неизвестные и невидимые монстры клацают зубами, где темнота наваливается со всех сторон, стараясь удушить ее.
На какое-то мгновение Аньес действительно показалось, что стены и потолок сжимаются и ее сейчас просто расплющит. Она закричала в голос и, вскочив с постели, стала метаться по каюте, не в состоянии сообразить, где выход.
Внезапно на черной стене появился серый прямоугольник – кто-то открыл дверь –  и Аньес услышала знакомый голос:
- Бога ради! Аньес! Что случилось?
Не помня себя, она бросилась Атосу на шею и разрыдалась.
- Я был на палубе и услышал Ваш крик. С Вами все в порядке?
Аньес не могла говорить, она плакала навзрыд и отчаянно цеплялась за воротник Атоса.
- Вы испугались? Идите сюда.
Он прикрыл дверь, прошел в каюту, сел на постель и усадил Аньес рядом с собой, крепко обняв и прижав к груди.
Когда Рауль был маленьким, Атос тоже порой утешал его, но старался делать это как можно реже, воспитывая из виконта настоящего мужчину. Проявить же ласку и нежность по отношению к этому испуганному созданию казалось совершенно естественным.
Он обнимал ее одной рукой, а второй стал осторожно гладить по голове:
- Успокойтесь, я с Вами. Ничего не случилось.
Всхлипывая и вздрагивая всем телом, Аньес едва смогла вымолвить:
- Мы тонем?
- Нет, с чего Вы взяли?
- Но корабль разваливается! Разве Вы не слышите?
Атосу стало смешно. Для его искушенного уха доносившиеся звуки были легко понимаемы и никакой угрозы не таили.
- Нет, корабль в порядке.
И, чтобы она окончательно успокоилась, он склонился ниже к ее уху и добавил:
- Клянусь Вам!
- Правда? – Аньес подняла голову и стала тревожно вглядываться в его глаза. – Да?
- Да.
- А почему Вы были на палубе?
- Уже утро. Хотя и довольно хмурое, немногим лучше ночи. Поэтому так темно.
- Вы будете смеяться надо мной? Я выгляжу глупо.
- Нет, не буду. Это Ваше первое морское путешествие и Вы совершенно не представляли себе, что такое шторм.
Он ласковым жестом убрал волосы с ее лба и провел рукой по щекам, вытирая слезы:
- Все в порядке. Еще немного покачает, но потом погода наладится, поверьте. Мы идем прежним курсом, ветер попутный и корабль совершенно цел! Когда я впервые попал в шторм, мне тоже было ужасно страшно, как Вам. Ну, разве что я не кричал, но это оттого, что от страха у меня пропал голос.
Аньес слабо улыбнулась:
- Вы говорите это нарочно, чтобы меня успокоить. Я не верю, что Вы можете чего-то бояться.
- Могу, – тихо сказал Атос.
- За сына? – робко спросила Аньес.
Атос мягко отстранился, отпуская ее, и встал:
- Почему Вы не позвали горничную?
- Я звала, но ей вчера тоже было дурно, и я разрешила ей лечь пораньше, а потом не смогла ее добудиться. Она в комнатке за каютой.
- Надо чтобы она ночевала здесь, с Вами.
- Да, наверное.
- Я подниму ее. Может Вам еще что-нибудь нужно?
- Нет, спасибо. Разве…
- Да?
- Не могли бы Вы ничего не говорить виконту?
Атос улыбнулся:
- Конечно. Хотя уверяю Вас, он никогда не стал бы над Вами смеяться.
- Глупо бояться ночных кошмаров.
Атос взял ее руку и поцеловал:
- Нет, не глупо.
В его голосе прозвучала непонятная для Аньес грусть и усталость. Он еще раз поцеловал ей руку и пошел будить горничную. Оставив на ее попечении мадам де Беренжер, он вышел назад, на палубу.
Неподалеку прохаживался помощник капитана. Со вчерашнего дня он видел вокруг только перекошенные и страдальческие физиономии, и задумчивое лицо Атоса сразу привлекло его внимание. Приглядевшись, он узнал господина, который вчера озадачил его странной просьбой взять у матросов сухарей. Господин приятно удивил его своей осведомленностью в морском деле и сейчас помощник поспешил поприветствовать Атоса дружеским взмахом руки:
- Доброго утра, сударь!
Он нисколько не сомневался, что такому, как Атос, сухари ни к чему. Увидев, из чьей каюты выходил граф, помощник сразу сообразил, в чем дело. Заговорщицки подмигнув, он поинтересовался:
- Мадам уже лучше?
- Благодарю, лучше. Но прошу Вас…
Моряк прижал руку ко рту:
- Само собой! Дело-то обычное, но даме в таком признаваться не с руки. Я – молчок. У меня половина пассажиров со вчера лежит пластом! Даже  мужчины!
Он презрительно сплюнул, демонстрируя свое отношение к «сухопутной публике», но тут же спохватился:
- А мадам такая нежная и хрупкая!
- Полагаю, к вечеру погода наладится и море успокоится.
Помощник капитана одобрительно крякнул:
- Вы, сударь, разбираетесь. Приятно иметь дело!
Атос поклонился, и они разошлись в разные стороны, продолжая свою прогулку.
Помощник капитана не соврал – кроме Атоса, пассажиров на палубе не было. Те, один-два человека, которые вышли осведомиться, как идут дела, надолго не задержались, предпочтя вернуться в каюты. Атосу же сидеть в тесном помещении было тоскливо. Пусть на палубу время от времени накатывали волны, обдавая его с ног до головы тучей брызг, пусть ветер был очень свеж и пронизывал до костей, а горизонт был сплошным серым месивом, Атос чувствовал себя спокойно. Он словно сам начинал наполняться силой и азартом, готовый помериться силами со стихией, когда глядел как море «играло» мускулами, показывая свою мощь.
Правда, в этом представлении уже не было ярости  – шторм постепенно стихал.
Прогуливаясь, Атос не замечал, что ноги неизменно несли его к каюте Аньес и именно возле этой заветной двери он все чаще останавливался в задумчивости. Он не думал ни о чем конкретно, просто созерцая окружающий пейзаж, и испытывал чувство странной грустной умиротворенности, причин которой он не хотел доискиваться.
Таким – мечтательно-спокойным – и застал его Рауль.
- Доброе утро, господин граф.
- А, виконт!
Атос с ласковой заботой заглянул сыну в лицо:
- Доброе утро, как Вы себя чувствуете? Ночная качка не беспокоила Вас?
Рауль меланхолично пожал плечами:
- Нисколько. Я вижу, с Вами тоже все благополучно?
- Да, Вы же знаете, в море я не новичок.
Рауль рассеянно поглядел по сторонам и Атос улыбнулся:
- Да, Вы правы. Немного желающих наслаждаться утренней свежестью. Я говорил с помощником капитана, мы благополучно миновали опасный участок, теперь пойдем быстрее.
Они замолчали. Рауль смотрел на море, не замечая испытывающего взгляда отца, и даже слегка вздрогнул, когда голос Атоса вырвал его из состояния отрешенности:
- Рауль, мне удивительно, что Вы не поинтересовались самочувствием еще одного человека, а ведь им, как мне кажется, Вы должны интересоваться в первую очередь.
Виконт сделал над собой усилие:
- С мадам де Беренжер все хорошо?
- Не совсем, – в глазах Атоса отразился упрек. – Ей нужна была помощь и поддержка. Она – женщина, нежная и слабая. Море пугает ее и требует сил, которых у нее нет. Это Вы должны были быть с ней рядом.
Лицо Рауля застыло, и он кивнул:
- Я сейчас навещу ее.
- Сейчас не стоит. Я уже позаботился о ней. Но Ваша сдержанность меня удивила, не скрою. Я понимаю, как Вы оберегаете ее репутацию, но такая церемонность уже начинает походить на холодность. Я позволяю Вам чаще интересоваться ее самочувствием. Полагаю, в этих условиях вполне допустима некоторая свобода действий. Мы же не во дворце, и не в салоне! К счастью, я оказался рядом – иначе она была бы совершенно беспомощна.
- Хорошо, я обязательно навещу ее позже, – сдержанно согласился Рауль. – Вы позволите мне сейчас удалиться к себе?
Атос тревожно глянул на сына:
- С Вами все в порядке?
- Да, в полном, просто тут слишком свежо и у меня уже вся одежда промокла.
- Конечно, идите. Если пожелаете, можете потом опять выйти, ветер стихает и погода налаживается. Думаю, я буду здесь до самого обеда.
Рауль вздохнул и кивнул:
- Хорошо, господин граф.
Он повернулся, чтоб уйти.
- Рауль, – Атос положил руку на плечо Рауля, остановив его. – Мальчик мой, мне не нравится Ваше настроение. Вы так расстроились?
Он ободряюще улыбнулся:
- Думаю, мадам де Беренжер присоединится к нам за обедом.
Рауль снова вздохнул и покачал головой:
- К чему ее беспокоить? Она нуждается в отдыхе. Простите меня, я бы хотел побыть один.
- Идите, дитя мое.
Атос провел рукой по волосам сына и повторил:
- Идите.
Проводив ласковым и задумчивым взглядом виконта, он вернулся к каюте мадам де Беренжер, оперся на борт и, глядя вдаль, отдался своим мыслям.