Казнить нельзя, помиловать!!!

                Восстал Каин на Авеля, брата своего  и убил его. И сказал
                Господь Что ты сделал? И ныне проклят ты от земли… Ты будешь
                изгнанником и скитальцем на земле. И сказал Каин Господу Богу:
                наказание мое больше, нежели снести можно, и всякий, кто               
                встретится со мной, убьет меня. И сказал ему Господь Бог: за то
                всякому, кто убьет Каина,  отомстится всемеро. И сделал Господь
                Каину знамение,  чтобы никто, встретившись с ним, не убил его.
                Быт. 4, 8-15.      

                ВВЕДЕНИЕ
      «Казнить нельзя помиловать»… Эта фраза неустанно будоражит умы и сердца на протяжении всей истории человечества, и о том, где именно должна стоять запятая, спорят люди разных возрастов,  конфессий и национальностей – богатые и бедные, рядовые и выдающиеся, стражи закона и преступники… Я же решила для себя окончательно и бесповоротно. Конечно, казнить нельзя! Никого. Даже самого отъявленного негодяя. Во-первых, потому, что право на жизнь священно и неотъемлемо для каждого человека, и распоряжаться им – прерогатива Бога. Во-вторых, убийство (чем, по сути, и является смертная казнь) – тягчайший грех и ужасное беззаконие, которое невозможно оправдать никакими, даже самыми благородными, мотивами, и никто из нас не имеет право лишать жизни себе подобного. В-третьих, по мысли философа Сократа, нас всех «приговорила к смерти сама природа», следовательно, каждый злодей рано или поздно умрет. Так имеет ли смысл его убивать?
Прежде всего, задумаемся, что такое смерть – ведь это вопрос не праздный! Я спрашиваю каждого из вас: «Верите ли Вы в Бога, загробную жизнь и посмертное воздаяние?»
Если да, то смерть – это всего лишь оставление человеком его телесной оболочки и переход в новый, более реальный, мир, где никто не умирает. Все религии мира (включая дремучее язычество) дружно убеждают нас в том, что загробная участь человека прямо зависит от того, как он провел жизнь земную. Проще говоря, праведники попадают в рай, а грешники – в ад, где мучения – вечные и настолько ужасные, что смертный приговор, ожидание казни и ее исполнение – сущий пустяк по сравнению с ними. А если так, зачем приговаривать человека к «высшей мере наказания», если на том свете он неизбежно получит ее от Высшего Судьи?
Если же Вы – материалист, то смерть в Вашем понимании – абсолютный конец всего: чувств, ощущений, мыслей, эмоций. Как говорил Юлий Цезарь, не веривший в загробную жизнь, «по ту сторону ни для печали, ни для радости места нет». А значит, нет  холодных стен тюрьмы,  тяжелых наручников,  суровых надзирателей,  ночных кошмаров и мучительных угрызений совести. Не кажется ли вам, друзья мои, что, в таком случае, преступник слишком легко отделается, скрывшись от наказания за тяжелой портьерой небытия? Тогда смертная казнь явится для него освобождением от ответственности, вместо того, чтобы стать наказанием.
С  этой точки зрения, «вышка» оказывается еще более бессмысленной. Она бессмысленна и абсурдна с любой точки зрения. Собственно, на этом наш разговор можно бы было и закончить.  Но несчастью и стыду для всего человечества, даже сейчас, в цивилизованном 21 веке, эта тема остается актуальной. Ежегодно в  Китае казнят 1800 – 8000 человек, в Иране – 150,   в Саудовской Аравии - 80-100   человек, в США  - 30-60. В Америке, претендующей на звание мировой сверхдержавы и главного оплота демократии и гуманизма, существует аж 5 видов смертной казни: электрический стул, повешение, расстрел, смертельная инъекция и газовая камера. В Китае за экономические преступления(!!!) человека могут расстрелять на площади. В Белоруссии казнь существует до сих пор, а в России, несмотря на действующий мораторий, многие люди до сих пор желают его отмены. И поразительно! – умудряются выстраивать стройный ряд аргументов!
               
      ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ АРГУМЕНТЫ СТОРОННИКОВ КАЗНИ
1.1. Смертная казнь как возмездие
«Смертная казнь – это возможность возмездия», - утверждают приверженцы высшей меры наказания. Но месть и возмездие - разные вещи: возмездие – акт справедливости, а месть – злобы. Но не этому учит нас  Бог: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому». Однако можем ли мы утверждать, что эта фраза призывает прощать преступников  и позволять им разгуливать на воле? Вовсе нет. Возмездие для преступника необходимо по двум одинаково важным причинам: во-первых, чтобы каждый человек, переступая черту закона, отчетливо понимал неотвратимость наказания за свои правонарушения; во-вторых, такой индивид непременно  должен быть огражден от общества колючей проволокой. Но, несомненно, наказание должно быть соизмеримо преступлению. Возникает вопрос: чем же человек может заслужить такую кару, как лишение жизни? У разных народов в разные времена ответы были различные. 
В СССР, например, запросто могли расстрелять за экономические преступления – известен вопиющий случай, произошедший с Юрием Соколовым, директором магазина  «Елисеевский», расстрелянным по обвинению в коррупции в 1982 году. Подобная практика существует в настоящее время в Китае. Какое недопустимое варварство – убивать человека из-за финансовых преступлений, когда на алтарь маммоны безжалостно кладется чья-то судьба! Это уже излишне. Чтобы по-настоящему наказать махинатора, вора, коррупционера – достаточно посадить его в тюрьму, в крайнем случае, с конфискацией имущества. Но убивать? Это бессмысленная жестокость, ибо все сокровища мира не стоят и одной человеческой жизни!
Точно так же можно (и, по моему мнению, даже нужно) кастрировать педофилов и насильников (конечно, имеется в виду химическая кастрация).
Но как быть с убийцами? Известный ветхозаветный принцип гласит: «Око за око, зуб за зуб»… и жизнь за жизнь? Казалось бы, справедливо. Но убийца убийце рознь! На тяжкие преступления людей нередко толкает их глупость, бедность, отчаяние, душевные болезни, опьянение, наконец… и что же получается, для всех их должно быть одинаковое наказание:  «к стенке» - и «никаких гвоздей»? Причем, следуя этой логике, на одном уровне оказываются террорист, на чьей совести десятки жизней; женщина, из ревности убившая мужа; и какой-нибудь выпивоха, пырнувший насмерть ножом своего товарища. Ясно, что подобный подход несправедлив. Но тогда где же грань между плахой и пожизненным заключением? Сколько человек должен убить преступник, чтобы  лишиться собственной жизни? Это «проклятые» вопросы, на которые нет и не может быть ответов. Поэтому решение здесь одно: жизнь каждого человека (даже Чикатило или Кулика) –  неприкосновенна и находится в руках Божьих. Каждый человек – Его образ и подобие. Мы не имеем никакого морального права посягать на Его творение, каким бы несовершенным оно ни казалось. Не мы дали другому жизнь – не нам ее и отнимать! А достойной альтернативой смертной казни может служить пожизненное заключение в колонии особого режима. Жизнь там – не сахар!
               
1.2. Опасность пожизненного заключения?
«Но ведь преступник может сбежать из тюрьмы! – возразят мои оппоненты. – Поэтому пожизненное заключение опасно, а смертная казнь исключает возможность рецидива». Что ж, теоретически (да и практически) побег преступника вполне возможен, и это действительно опасно. Но смертная казнь имеет другой, еще более ужасный, «побочный эффект» - неизбежная казнь невиновных вследствие судебной ошибки. Известен шокирующий случай, когда в 1950-м году был казнен через повешение англичанин Тимоти Эванс, обвинявшийся в убийстве своей беременной жены и 2-летней дочери. Лишь 3 года спустя после гибели Эванса был найден истинный виновник трагедии – серийный убийца Джон Кристи, оказавшийся его соседом по дому.
И такие случаи не единичны – согласно статистике американских ученых, ежегодно в США казнят 4% невиновных людей. Всего на данный момент только в этой стране приговорено около 3.000(!) невиновных, и это только доказанные эпизоды. Самой юной жертвой американской Фемиды стал в 1944 году 14-летний Джордж Стинни, которого казнили на электрическом стуле; невиновность юного смертника была доказана лишь в 2014 году, 70 лет спустя…
Примерно так обстояли дела и в СССР. В ходе следствия по преступлениям Андрея Чикатило было по ошибке расстреляно 2 невиновных человека, а за преступления  серийного маньяка Сергея Ткача  (отбывающего сейчас пожизненное заключение) был понапрасну казнен  1 человек. Список можно продолжать…
Если рецидивист сбежит из мест лишения свободы, его может поймать полиция и снова вернуть его в тюрьму. А если безвинный человек будет предан смерти, то ничто уже не сможет возвратить его с того света (или из небытия – кому как больше нравится). Казалось бы, этот ужасающий факт должен заставить навсегда  замолчать сторонников смертной казни – но нет!  Они продолжают стоять на своем, выдвигая все новые и новые аргументы в защиту своей позиции.
               
1.3. Смертная казнь и преступность
К примеру, многие уверяют, что смертная казнь  сдерживает уровень преступности. Если бы это было действительно так, то, по идее, преступность на Земле вообще перестала бы существовать. Но в том же Китае, Белоруссии  или США она продолжает оставаться на достаточно высоком уровне. По мнению представителей международной организации “Amnesty International”, «было бы неверным принять гипотезу о том, что смертная казнь влияет на снижение числа убийств в существенно большей мере, чем угроза и применение менее сурового, на первый взгляд, наказания — пожизненного заключения».
В статье Татьяны Гуринович «Смертная казнь в Беларуси: под завесой секретности»  приводятся удивительные данные, полностью подтверждающие этот тезис. « Возьмем пример Канады, где число убийств на 100 000 человек населения, достигшее максимума в 1975 году, за год до отмены смертной казни и составившее 3,09, в 1980 году снизилось до 2,41 и продолжало снижаться впоследствии. В 2002 году, спустя 26 лет после отмены смертной казни, число убийств на 100 000 человек населения составило 1,85, что на 40% меньше, чем в 1975 году.
Каков уровень преступности в Беларуси? По данным ООН за 2009 год в Беларуси на 100 000 человек было совершено 4,9 убийств, тогда как в странах ЕС, где смертной казни нет, было совершено гораздо меньше убийств. Например, во Франции 1,4 убийства, в Германии 0,9, в Польше 1,3, в Италии 1,0.».
Может быть, страх перед смертной казнью и способен остановить отдельно взятого преступника, но в целом, она ничего не меняет: не решает фундаментальные проблемы общества и не защищает его. Поразительно, но иногда «высшая мера  наказания» вызывает обратный эффект – она порождает новые преступления. «Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 апреля 1954 года была введена смертная казнь за умышленное убийство. Результатом стал рост числа совершаемых убийств за счёт того, что преступники, чтобы уменьшить вероятность привлечения к ответственности, стали убивать не только потерпевших, но и свидетелей своих деяний», - замечает А. Никифоров в статье «О смертной казни». Ему вторит И. Петрушин в работе «Еще раз о смертной казни»: «Введение в 1961 году в СССР смертной казни за изнасилование с отягчающими обстоятельствами не привело к снижению числа изнасилований. В то же время, возросло число убийств, сопряжённых с изнасилованиями, так как преступники стремились лишать жизни своих жертв, чтобы те не могли дать против них показания».
К тому же, в процессе совершения преступления у человека отключаются мозги – он не думает о последующем  наказании, а если и думает, то лишь о том, что сумеет избежать его. Страх перед казнью не может остановить радикала-мусульманина, который становится террористом: он уверен, что совершает правое дело – и в будущей жизни получит от Аллаха награду.
Кроме того, смертная казнь никак не влияет на фундаментальные причины преступности – такие, как бедность, пьянство, невежество, распущенность и т. д., она лишь уничтожает отдельно взятого человека – но что толку? Правосудие уничтожает одного преступника – появится другой, может быть, еще более ужасный. Потому что общество – гнилое и больное. И пока не решатся хотя бы некоторые из его проблем, преступность снизить невозможно.



1.4. Казнь в целях экономии
«Зачем государству содержать убийц, маньяков, педофилов и прочих негодяев? Зачем их кормить и лечить на средства законопослушных граждан, в том числе, и родственников жертв? – с пеной у рта  негодуют приверженцы смертной казни. – Пустить им пулю в лоб – куда дешевле!» И Вы это серьезно?! Вы серьезно полагаете, что целесообразность человеческой жизни можно просчитать с точки зрения экономической выгоды?! Господа, если вы забыли о том, что любая человеческая жизнь бесценна и неприкосновенна, то чем вы лучше бандитов, которые убивают в целях ограбления? Они губят  людей ради денег тайно – в подворотнях, подъездах или в их квартирах, а вы предлагаете убивать людей (неважно, каких!) ради экономической выгоды, но только от имени закона, что еще более дико. А давайте в целях экономии умертвим всех алкоголиков, наркоманов, проституток,  душевно больных (среди которых, кстати, тоже есть преступники), потом – всех стариков, всех инвалидов… И заживем спокойно, счастливо и сытно!
Думаете, я утрирую? Но именно до таких абсурдных выводов и может довести слепое поклонение «золотому тельцу», когда на его жертвенный алтарь безжалостно кладутся человеческие жизни!
Однако нельзя утверждать, что такой проблемы, как содержание заключенных, не существует совсем. На самом деле, эта тема достаточно болезненна. По состоянию на 2000-й год, российские тюрьмы (в том числе и особого режима) заполнены до отказа, многие из них нуждаются в ремонте, а денег нет… Ну так пусть государство ищет достойный выход из этой ситуации! К примеру, можно «разгрузить» тюрьмы – за не очень тяжкие преступления (исключая тяжкие телесные повреждения, убийство, изнасилование, педофилию, экономические преступления крупного масштаба и торговлю наркотиками) применять домашний арест или отправление на принудительные работы.
А особо опасных уголовников было бы неплохо снова начать отправлять на каторги. Пусть искупают свою вину тяжелым трудом и пусть (если уж вам так обидно содержать их за государственный счет) сами зарабатывают себе на хлеб.
Как видите, «бескровных» путей решения этой проблемы не так уж и мало, если представители трех ветвей власти хоть иногда попробуют пошевелить мозгами!
               
                1.5. Казнь как возможность мести   
«Каково жить родственникам жертв и знать, что «зверь», лишивший жизни их родного человека, продолжает жить?! Они жаждут мести, иногда случаются самосуды, так что смертная казнь необходима как возможность отмщения!» - уверяют сторонники высшей меры наказания. Действительно, неисцелимая боль родных и близких жертв – самый сильный аргумент приверженцев экзекуции, которым они бессовестно манипулируют. Действительно, родные погибших (особенно матери убитых детей) кричат, что готовы порвать преступника  собственными руками, и, конечно же, их понять можно. Не дай Бог никому пережить то, что пережили они! Но их чувства – жестоки, агрессивны и неразумны, а система правосудия должна быть бесстрастной, справедливой и разумной. Если хорошо подумать, то убийство преступника ничего не дает. Да, он убил человека (может, даже нескольких)! Но загубленных им жертв уже не вернешь! И когда он перестанет дышать, они все равно из-за этого не воскреснут, не вернутся к своим несчастным родным, не смогут их обнять! Месть порождает лишь зло, но Бог учит нас прощать даже своих врагов. Месть – это дико и неразумно, и правосудие не должно действовать с позиции отмщения! Единственная альтернатива мести – милосердие и  прощение. Казнить человека в интересах страдающих родственников его жертв – это такой же нонсенс, как продавать наркоману наркотики в аптеке, чтобы он не мучился от «ломки»! Но ведь наркомана нужно лечить, чтобы он снова стал нормальным человеком. И близкие убитых тоже нуждаются в реабилитации. На мой взгляд, общество (особенно Православная Церковь) обязано активно заняться этим, чтобы несчастные люди победили в своей душе негативные чувства и нашли в себе силы жить дальше – смириться перед волей Божьей, зная, что Он – справедлив и всех рассудит, и попытаться если не полюбить своего врага, то хотя бы простить и перестать ненавидеть его. А самое главное, им необходимо изменить отношение к смерти и хорошо понять, что это – не конец, и их любимые люди продолжают жить дальше, нужно только молиться за упокой их душ. Конечно, материалистам сложнее.  Они вообще глубоко несчастные люди, потому что, по словам писателя И.-В. Гете, «кто не верит в будущую жизнь, мертв и для этой».
«Хорошо философствовать и раздавать советы, пока тебя самой это не коснулось!» - гневно возразит мой воображаемый оппонент. Клянусь перед Святым Евангелием, что даже  если бы мне или (не приведи Господь)  моим близким пришлось бы погибнуть от руки убийцы, я бы все равно   ни за что не пожелала бы, чтобы его казнили! Знаю, мои слова могут показаться странными,  но  я говорю это совершенно искренне! Известно, что христианские мученики, умирая, прощали своих убийц и молились за них, а святая преподобномученица Елизавета пыталась добиться помилования террориста Каляева, убийцы ее горячо любимого мужа князя Сергея Романова. И я не только восхищаюсь ею, но и  полностью понимаю ее – ведь истинная вера в Бога и в Вечность лишает месть всякого смысла. А эти люди, простившие своих убийц и убийц своих близких, не какие-то мифические персонажи,  а реальные живые люди; примеры для всех нас, которые помогают нам выжить; идеалы, на которые мы все должны равняться.  Впрочем, здесь можно вспомнить не только святых, но и наших современников. "Как человек, чей муж и свекровь стали жертвами убийства, я твёрдо и безоговорочно выступаю против казни тех, кто совершил преступление, наказуемые смертью. Зла не исправить злом, совершаемым как акт возмездия. Справедливость никогда не вершится лишением жизни человека. Мораль не упрочить санкционированным законом убийством", - считала американская правозащитница Коретта Скотт Кинг, умершая в 2006 году.
Прикрываясь чувствами потерпевших, приверженцы смертной казни напрочь забывают, что у преступников тоже есть   родные и близкие, которые любят их и любимы ими. Задумайтесь: если бы Ваш сын или дочь, мать или отец, брат или сестра, супруг или возлюбленный, или лучший друг (неважно, виновны они или нет!) оказались вдруг в камере смертников, Вы бы оставались таким же горячим сторонником этой меры наказания?! Или думаете, что Вас-то это, точно, не коснется? Напрасно!  Ведь не зря же говорят: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». И от плахи – тоже!
В марте 2012 года, в Белоруссии,  по обвинению в терроризме были расстреляны двое молодых людей – Дмитрий Коновалов и Владислав Ковалев. Этому событию был посвящен выпуск программы «Открытая студия». Я видела лица их матерей, эти глаза – полные необъятной скорби и страданий. И я никогда этого не забуду! Я не могу судить, виновны Коновалов и Ковалев или нет, но знаю одно: их несчастные матери такого горя не заслужили!
Похожая история произошла в той же  стране с женщиной по имени Светлана, сын которой был виновен в убийстве и приговорен к казни. Родные осужденного писали президенту Лукашенко прошение о помиловании, но оно было отклонено, а  короткое время спустя несчастной матери прислали мрачную посылку – небольшой ящик с  вещами ее казненного сына… Когда она попросила выдать его тело, чтобы похоронить, ей не только ответили жестким отказом, но и едва не забрали в милицию (!) и не привлекли к административной ответственности. Тогда Светлана решила поставить сыну памятник рядом с могилой своего умершего отца, но молодой  человек явился матери во сне и сказал: «Мама, я живой, никому не верь!».
- И после этого, - сквозь слезы говорит Светлана. – Мне не хочется никакого памятника – теперь мне действительно кажется, что он живой.
Одно дело, когда Ваш близкий находится в местах лишения свободы - Вы можете хоть иногда его навещать, присылать посылки, писать письма… По крайней мере, Вы точно знаете, что он где-то ЕСТЬ! Но как жить с осознанием того, что дорогой Вам человек (с которым Вам не позволили даже попрощаться)  убит «по решению суда», и его тело наспех зарыто неизвестно где, в какой-то яме, и гниет в брезентовом мешке?! (Подобная практика захоронения преступников существовала в СССР и до сих пор – в Белоруссии).
В США обратная ситуация – к смертнику допускаются его родные для прощания, они даже имеют право присутствовать при его казни, а после – получить тело для похорон. Но каково это – проводить с любимым человеком его последние минуты? Держать его руку, которая вот-вот навсегда похолодеет по вине палача? А потом наблюдать, как экзекуторы хладнокровно убивают его, принося его в жертву ненасытной Фемиде-людоедке? Слышать его последний стон, последний вздох, видеть его мертвое тело? А потом всю жизнь хранить это в своей памяти, в своем сердце? Пожалуй, такая пытка еще ужаснее, чем сама казнь!
Я смотрела душераздирающий документальный фильм «Взгляд изнутри: камера смертников» производства “Natiomal Ceographic”. Его главными героями стали трое преступников, которым до смертельной инъекции оставались считанные дни – Дэвид Мартинес, Джонни Джонсон и Вилли Пондекстер. Все они ожидали исполнения наказания в заключении  в течение многих лет  - и все они совершили ужасные преступления. Мартинес, вернувшись домой сильно пьяным, споткнулся в темноте о лежащую на полу биту, и это так разъярило его, что он забил этой битой до смерти свою гражданскую жену и ее 14-летнего сына, проснувшегося от шума. Джонсон был виновен в жестоком убийстве наркоманки, которую изнасиловал и  насмерть забил своим башмаком за то, что она отказалась оказывать ему интимные услуги в обмен за предоставленную «дозу». А  Пондекстер в 19-летнем возрасте вместе с тремя своими друзьями совершил налет на дом состоятельной 85-летней женщины; в ответ на ее отказ отдать им деньги, хулиганы убили ее выстрелами из пистолетов.
У каждого из этих преступников были родные и близкие.
У Мартинеса была пожилая мать, сестра и 17-летняя дочь, которую он не видел много лет, но которую все равно горячо любил. И он страдал из-за нее больше, чем из-за себя. «Моя дочь хочет прийти на мою казнь, - признавался  Мартинес. – Значит, она хочет в этот момент быть рядом со мной, так ведь? Я постараюсь ей подробно объяснить, как все будет, чтобы она заранее могла это представить, и во время казни понимала, что происходит. Когда меня положат на стол и  застегнут ремни, когда мне сделают укол, она будет видеть, как меня убивают, но я не боюсь смерти. Мне только больно будет видеть, как она плачет. Это единственное, что может причинить мне настоящую боль, потому что для меня во всем мире нет ничего важнее дочери». Когда Мартинес был казнен, около тела стояли убитые горем  его мать,  сестра и дочь – они горько плакали,  обнимали его, гладили его волосы… Дочь казненного, казалось, горевала больше всех – она безутешно рыдала на груди отца и нежно сжимала его безжизненную руку…
В отличие от Мартинеса, Джонсон не имел кровных родственников, но о нем заботилась мать его друга, с которым он познакомился в тюрьме и который тоже был казнен. Потеряв сына, несчастная женщина стала заботиться о Джонсоне как о родном и очень страдала за него. Когда же и он пал жертвой правосудия, она  пришла проститься с ним вместе со своими родными и прикоснулась к его лицу, сказав на прощание несколько слов о том, что они обязательно встретятся  на небесах.
У Пондекстера была любимая невеста, с которой он познакомился по переписке, уже находясь в камере смертников (и которая по злой иронии судьбы являлась ярой активисткой, выступающей за отмену смертной казни во всем мире). До последнего момента влюбленные надеялись на помилование, но прошение было отклонено. И когда он был убит, несчастная девушка обезумела от горя: она горько рыдала около  мертвого возлюбленного, гладила его лицо, обнимала его так горячо и нежно, как будто своей  любовью пыталась  вернуть его к жизни…
При виде всего этого возникает только один вопрос: зачем?! Кому нужны все эти немыслимые страдания, боль и слезы?! Пусть преступники провинились – да! – но их любимые люди ни в чем не виноваты! Вы говорите: от рук убийц страдают невинные люди! Да, это так! Но от рук палачей тоже страдают невинные – так почему они должны мучиться так жестоко?! Чем они это заслужили?!
Иногда родственники казненных не могут справиться с постигшим их горем.
Известен случай англичанки Рут Эллис – молодой, красивой и довольно легкомысленной женщины, казненной за убийство своего возлюбленного в приступе ревности, когда она застала его на пороге публичного дома. Приговор был исполнен 13 июля 1955 года. После этого муж женщины повесился 3 года спустя; через много лет, не в силах справиться с прошлым и получив тяжелую психическую травму, ее сын тоже покончил с собой; дочь Рут прожила 50 лет и умерла от рака. 
Смертная казнь, как паутина, опутывающая все вокруг. Подобно тому, как гангрена, начинаясь с болезни одной конечности, вскоре губит весь организм, так и смертная казнь, губя одного преступника, неизбежно губит и его близких. Это похоже на дикие законы кровной мести, когда страдают не отдельные люди, а целые семьи. И это не пустая демагогия фанатичных гуманистов. Это реальный, непреложный факт. Сколько в мире таких искалеченных, сломанных судеб, известно одному Богу. Смертная казнь не уменьшает зло, она удваивает его, она удваивает смерть, горе, страдания, слезы, боль. Зло порождает зло, убийство порождает убийство, кровь порождает кровь. Как мы видим, высшая мера – не борется с жестокостью и страданием, а, напротив, плодит их. Вы говорите о необходимости «принципа талиона» (соответствие вины наказанию), но,  по справедливому замечанию Махатмы Ганди, «око за око – и скоро весь мир ослепнет». По-настоящему же победить зло и жестокость могут только добро и милосердие, которым нас учит Бог.
               
            ГЛАВА 2. СМЕРТНАЯ КАЗНЬ И ХРИСТИАНСТВО
                2.1. Смертная казнь в свете Заветов
«Ведь Господь разрешал казнь», - скажете Вы, вспомнив многочисленные цитаты из Ветхого Завета. Однако многие странности и безобразия тогда считались нормой и не карались – к примеру, кровосмесительные браки и многоженство. Так, великий еврейский патриарх Иаков одновременно состоял в браке с двумя своими кузинами – Лией и Рахилью, приходившимися друг другу родными сестрами; кроме того, эти женщины поощряли интимные связи своего мужа со служанками – для рождения потомства.  Праведные супруги Авраам и Сарра были единокровными братом и сестрой (у них был общий отец). А прославленные цари Давид и Соломон (первый из которых почитается святым) имели многочисленных жен и наложниц.  На фоне вольности нравов ветхозаветные люди вели кровопролитные войны, совершали жестокие убийства, были ярыми  националистами. Бездетные семьи подвергались жесткой дискриминации (от которой в свое время очень страдали святые праведные Иоаким и Анна, родители Богородицы). Как видим, смертная казнь являлась органичной частью того жестокого общества. Это естественно. Ведь социум только формировался, человечество переживало свое «детство» и было отравлено первородным грехом. Поэтому Ветхий Завет, данный древним людям, – это не всегда то, из чего мы должны извлекать для себя примеры. Для нас, современных людей, Бог (через Свою вторую Ипостась – Иисуса Христа) послал Новый Завет – великий Завет Добра, Любви и Милосердия, адресованный не только иудеям, но и всему миру.
«Ни в Новом Завете, ни в святом Предании ничего не говорится об отмене казни», - возразит мой оппонент. Но этот довод в высшей степени наивен – ведь то же самое  можно сказать, к примеру, о рабстве. Христос ничего не говорил об отмене рабства, но ведь оно уже давно перестало существовать! Если бы Христос  прямо сказал о необходимости отмены казни и рабства, Его бы просто  никто не понял –  потому что эти явления были неотъемлемой частью тогдашней действительности. Точно так же – если бы в Книге Бытия было написано о миллиардах лет творения Вселенной, о ее невероятных размерах, об атомах, протонах и нейтронах,  древний человек тоже не смог бы ничего понять – его ум был бессилен постичь все это. Разумеется, Богу всегда было известно все  об устройстве мира и о судьбах человечества, но Он открывает людям эту информацию по мере того, насколько они способны ее воспринять. И пусть Христос не выражает прямо Своего отношения к высшей мере наказания, весь Новый Завет является горячим призывом к любви и милосердию, и – косвенно -  против смертной казни.
В Евангелии описан случай, когда к Христу привели молодую женщину, уличенную в блуде и приговоренную за это к казни. «Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень» - сказал Он приведшим ее людям.  Никто не решился бросить в нее камень, так как все были грешны, и приговоренная осталась жива. Задумаемся над фразой Христа. Говоря это, Он имел в виду не только то, что все мы грешны, но и то, что по этой причине  мы не вправе карать смертью наших заблудших братьев – пусть, может быть, в отличие от них,  мы не совершили тяжких преступлений, но, как говорит пророк Исайя, «вся праведность наша, как запачканная одежда», поэтому у нас нет повода гордиться ею.  В Библии и особенно в Новом Завете «красной нитью» проходят призывы к смирению и покаянию, к плачу о собственных грехах. Бог учит нас  быть строгими к самим себе и в то же время – прощать и  любить других – даже своих врагов. Смертная же казнь – это апофеоз злобы, ненависти, дьявольской гордыни и чувства собственного превосходства над осужденным. Карать и судить может только Бог, так как только Он – безгрешен.
Приговаривая человека к смерти, мы дерзко и нагло узурпируем это неприкосновенное право Творца. Мы выбрасываем человека из нашего мира как какой-то негодный мусор, будто он уже не способен ни на что хорошее. Кто мы такие, чтобы решать, кто достоин жить, а кто нет? Кто мы такие,  чтобы судить, кто способен исправиться, а кто нет? Мы, обычные грешные люди, зачастую  не способные даже разобраться в самих себе, пытаемся, как некогда несчастный Адам, уподобиться Богу – Единственному Судье и Сердцевидцу – и вершить человеческие судьбы! Смертная казнь – это не только дерзость, гордыня и ненависть к осужденному человеку, это как бы самосуд с нашей стороны, вызванный недоверием Высшему Судье  и сомнением в Его премудрости и справедливости. Поэтому она не  может быть приемлема для христианина. Если вернуться к Евангельскому эпизоду с осужденной женщиной, то можно понять, что Христос – Воплощенное Божье Слово – мог бы бросить в нее первый камень, так как был безгрешен, но Он не стал этого делать, а помиловал ее, отпустив с миром. Он проявлял любовь и милосердие к грешникам даже в последние минуты  Своей земной жизни, когда простил разбойника (распятого вместе с Ним на Голгофе) лишь за одну минуту его веры и покаяния. Человек, на совести которого были и грабежи, и убийства, не только попал в Царствие Небесное, но и стал первым жителем Рая, после изгнания Адама и Евы. Поэтому неизвестно, кто окажется более оправданным перед Господом – мы с нашей фарисейской праведностью или отчаянный грешник, присужденный к смерти?

                2.2. Раскаяние падших
Нужно заметить, что не каждый преступник способен раскаяться внезапно, как тот благоразумный разбойник – некоторым для осознания своей вины и исправления нужно достаточно много времени. Вспомним, к примеру, Раскольникова – героя знаменитого романа Федора Достоевского «Преступление и наказание». Хотя он много страдал от совершенного им двойного убийства, совершил явку с повинной не по причине раскаяния, а лишь по совету следователя и по настоянию  своей подруги - Сони Мармеладовой. Попав на каторгу, Раскольников был сломан и озлоблен; лишь много месяцев спустя, благодаря горячей любви Сони, ее поддержке (которую она оказывала ему, добровольно последовав за ним в Сибирь на каторгу) и своей – вдруг проснувшейся - вере в Бога Раскольников смог раскаяться, исправиться, стать другим человеком. «Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью», - так завершает автор свой роман.
А ведь такие «раскольниковы» существуют и в реальности.  Даже совершив тяжкое преступление и попав в тюрьму, человек еще может раскаяться, исправиться, измениться к лучшему, стать совершенно другим. А приговаривая его к смерти, мы обрываем его земную жизнь, отнимаем у него время на исправление, покаяние и спасение души. Это явно  противоречит словам Господа: «не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был». Каждый преступник – не только живой человек, но и образ, и подобие Бога. В душе каждого из нас есть Добро и Зло, которые ведут борьбу между собой до самого  смертного часа.
Удивительный рассказ под названием «Ангел и дьявол» приводит иеромонах Трифон в своей книге «Чудеса последнего времени».  Это история художника, который решил написать портрет Ангела. Долго он искал среди детей подходящего натурщика и, наконец, нашел – маленького, красивого, невинного мальчика, играющего в песочнице. Портрет был сделан. Прошло много лет, тот же самый художник решил нарисовать дьявола. Как и тогда, он очень долго искал натурщика – среди пьяниц, бродяг, заключенных. Наконец, в камере смертников он нашел подходящую «кандидатуру» - матерого, циничного, озлобленного демоноподобного уголовника, встретившего его  потоком безобразных  сквернословий. Но когда художник поведал ему о цели своего визита, преступник вдруг разрыдался, как ребенок, и признался: «Много лет назад, когда я был еще малым ребенком… молодой художник сказал мне, что будет писать портрет Ангела. Я ему позировал. И вот через столько лет Вы пришли сюда перед моей смертью, чтобы изобразить меня как дьявола!..» Оказалось, это был тот самый мальчик…  И он поведал художнику свою судьбу, как вначале был примерным ребенком, потом вырос, попал под влияние «улицы», с головой окунулся в омут воровства, грязи, разврата, совершил убийство – и угодил в камеру смертников.  «И если бы Бог не привел Вас ко мне таким путем, - признался преступник художнику. - Я бы и умирая не осознал своей порочности, своего падения». «О Господи, как долго Ты терпел мое кощунство! О сети дьявола, как ловко вы опутали меня! Но теперь душа моя освободилась от ваших уз, я это понял: я жертва обмана сатаны. Я хочу покаяться, я нуждаюсь в исповеди, нуждаюсь...» - так закончил уголовник свой рассказ.
Лично для меня главное в этой истории совсем не то, что маленький безгрешный ангелочек превратился в страшного дьявола, а то, что неожиданный визит художника, вызвавший воспоминания о детстве, вновь пробудил в нем Ангела и очистил его душу, сделав преступника совершенно  другим человеком. Пока мы на Земле, ничего необратимого в нашей сущности нет – в каждом из нас живут Ангел и дьявол, и в любой момент первый может сокрушить второго (как, впрочем, и наоборот).
     В США смертники ждут исполнения приговора годами, даже десятилетиями, и многие за это время успевают полностью раскаяться и исправиться. Ярким примером этого может служить афроамериканец Стенли Уильямс, подозреваемый в убийстве 4-х человек с целью ограбления; за время заключения он стал гуманистом, знаменитым писателем и просто хорошим человеком, полностью раскаявшимся в своих преступлениях. Вышеупомянутые    Мартинес, Джонсон и Пондекстер тоже стали совсем другими. 
Еще один потрясающий случай вспоминает тюремная медсестра, присутствовавшая при казни одного из осужденных. « Когда пришло время его казни, - вспоминает она. - И он произносил свое последнее слово, все, о чем он говорил, — это какие замечательные люди работают в тюрьме, как они ему помогали все эти годы и относились к нему как к человеку. А потом сказал, что, хотя он знает, что спасен и попадет на небеса, Бог ждет, что он понесет наказание за свое преступление... и человеческое наказание за убийство, которое он совершил, — смерть. Так что он принимает его по доброй воле. Плакали все, даже все офицеры. Знаете, как-то особо не ждешь, что эти здоровенные ребята заплачут, особенно по заключенному. А тут — у всех глаза на мокром месте». 
Тем не менее, все эти несчастные попали в железные челюсти правосудия, и возникает  уже вопрос к самому этому  правосудию: зачем убивать людей, если они раскаялись, все осознали, и не представляют ни для кого никакой опасности?! Казнить такого человека – это все равно, что лечить больную ногу, а потом, когда она выздоровеет, отрубать ее!  Абсолютно нелогичный и безумный поступок!  Конечно, неотвратимость наказания должна  быть, но не в таком же извращенном виде! Потому что подобная «справедливость» больше похожа на разбой!               
Если вернуться к российской действительности, то можно увидеть, что здесь преступники – тоже способны на искреннее покаяние. Ныне покойный священник – отец Глеб (Каледа) пишет в своей книге "Остановитесь на путях ваших. Записки тюремного священника»: «В этом коридоре узкие камеры, в которых сидит 20 человек, приговоренных к расстрелу. Я бывал в этих камерах и разговаривал с сидящими здесь смертниками. Кое-кто из них крестился. С какой силой во время крещения на память читал Символ веры в тюремном храме ожидающий свою казнь смертник Григорий». А одному из приговоренных отец Глеб даже сказал: "Тебе, Дима, не здесь сидеть, а быть бы катехизатором на воле". А ведь это те люди, которых суд лишил права на жизнь!
Вот рассказ человека по имени Сергей, виновного в многочисленных кражах  и убийстве. Его с детства не любили родители, откровенно предпочитая ему младшего брата. И вот от одиночества и непонимания Сергей с юных лет, что называется, встал на скользкую дорожку… И оказался в камере смертников. Что касается религиозных убеждений, в голове у молодого человека была «каша», что не удивительно – родители его были атеистами, а сам он увлекался и йогой, и буддизмом, и прочими оккультными учениями. Лишь в последнюю очередь, находясь в тюрьме, Сергей открыл Евангелие и испытал удивительные ощущения. По его признанию, он уснул после чтения Священного Писания, «когда проснулся и еще не успел открыть глаза то, в моем сознании возник, как бы сам собою вопрос: кто я такой? И тут же не произвольно появился ответ: "Ты грешник и отступник от Бога Иисуса Христа!» После этого осужденный пригласил к себе священника, исповедовался, батюшка научил его Иисусовой молитве. Сам Сергей описывает свои ощущения после таинства покаяния: «В этот момент я любил всех и вся. Это было такое состояние, что из глаз шли слезы умиления и радости! И тут же возник вопрос: а достоин ли я, такой милости от Господа нашего Иисуса Христа за всю ту жизнь, что прожил в грехах и оскорблениях Бога? Спаси и помилуй, Господи, неразумного и окаянного грешника! Не дай снова упасть в низины ада! Помоги и направь стопы мои к правде Твоей!» Так этот осужденный навсегда пришел к Богу и раскаялся в своих грехах. Признаюсь, что я мечтала бы иметь такую же силу покаяния, какую показал этот отверженный!
Все эти примеры свидетельствуют  о том, что некоторые смертники могут служить для нас образцом истинного покаяния и подают нам - таким хорошим и законопослушным, видевшим колючую проволоку лишь по телевизору, живой пример горячей веры и искреннего  исправления!
Даже те, кого мы называем «нелюдями», «отморозками», «негодяями» и так далее, порой  совсем не так однозначны, как кажется на первый взгляд, что подтверждает удивительная история украинского серийного убийцы Анатолия Оноприенко. Он жестоко убил 52 человека, среди которых были и дети. Зачем он это делал, преступник и сам не знал. «Был как заколдован. Знаю, что сам на это не пойду. Когда я это делал, был в каком-то ненормальном, нечеловеческом состоянии», - признавался он. По словам Оноприенко, он слышал какие-то потусторонние голоса, чувствовал «определенные силы», толкавшие его на эти чудовищные расправы. Тем не менее, судебно-медицинская экспертиза признала его вменяемым, и суд приговорил его к расстрелу. Осужденный сам просил для себя смертной казни. «Такие, как я, о помиловании не просят», - понимал он. Однако ввиду моратория на смертную казнь, объявленного в Украине, Оноприенко получил пожизненный срок. Годы заключения преступник проводил довольно типично – читал светскую литературу, газеты, смотрел телевизор, имел пару приятелей по переписке; родные – жена и сын – от него отреклись и в тюрьму не приходили; к Богу и религии убийца относился скептически и на предложение тюремного священника исповедоваться неизменно отвечал издевками и усмешками. Но через много лет произошло что-то невероятное. Отец Вадим (Шапран) вспоминает об этом так: «Я снова спросил его без особой надежды: «Вы не хотите исповедаться?». И он вдруг ответил: «Очень хочу!». Покаяние осужденного было горячим и искренним. Он намеревался пойти на литургию, причаститься и начать новую жизнь. Однако эта новая жизнь продлилась недолго: спустя неделю после исповеди Оноприенко внезапно умер от сердечного приступа. «Он отошел к Богу, Который позволил ему покаяться перед смертью. Для неверующих это, может, и ничего не значит, но меня это поражает. И я хочу об этом говорить, чтобы люди помнили, что есть суд человеческий, а есть и суд Божий», — сказал  отец Вадим. Как сложилась загробная жизнь Оноприенко и оказалась ли она такой же счастливой, как участь того евангельского разбойника, мы не знаем, но несомненно одно: Бог любит даже самых отчаянных грешников,  Он заботится о каждом человеке, каждого озаряет Своей милостью, ибо, как сказано в Евангелии, «на небесах более радости будет об одном кающемся грешнике, чем о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии».
«Но что делать с теми, кто не раскаивается, и у кого не осталось уже ничего человеческого?! Зачем таким жить?!» - справедливо спросите Вы. На это можно ответить Евангельской притчей: «Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: господин!.. хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, — чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою». Если рассматривать эту иносказательную историю в рамках обсуждаемого нами вопроса, становится понятно, что пшеница и плевелы – это добрые и злые люди, живущие на Земле, но так как они живут вместе и рядом, очень непросто отделить и отличить  одних от других. Домовладыка – это, разумеется, Сам Бог, а жатва – Судный день. Не нужно нам уничтожать себе подобных – придет время, Бог всех рассудит. Причем воздаяние Он пошлет каждому из нас не только на  Страшном Суде, но уже и после телесной смерти, которую Господь посылает каждому из нас по Своему усмотрению, когда посчитает нужным. А пока мы здесь, на Земле, мы должны «расти вместе до жатвы», проявлять друг к другу любовь и милосердие, каждому давая шанс на исправление, независимо от того, покается он, в конечном счете, или нет. Поэтому с преступниками особенно активно должна работать Церковь. «В Новом Завете, действительно, нет указаний на необходимость отмены смертной казни, но духу Евангелия, на мой взгляд, она противоречит», - убежден отец Димитрий (Оловянников). Добавлю от себя, что Новый Завет вообще лишает казнь всякого смысла. Поэтому нестерпимо  горько сознавать, что некоторые люди, называющие себя христианами (в числе которых даже священники),  являются сторонниками этого дикого узаконенного варварства!

               
                ГЛАВА 3. СМЕРТНАЯ КАЗНЬ КАК ПЫТКА
                3.1. Физический аспект смертной казни
Еще один тезис, которым оперируют сторонники смертной казни, таков: «Пожизненное заключение – это бесконечный кошмар, поэтому смертная казнь является актом гуманизма». Простите, но уж этот аргумент глуп от слова до слова!
Начнем с того, что пожизненное заключение – это   просто насущная необходимость в условиях современной действительности. А как иначе защитить общество от опасных и безжалостных рецидивистов? От серийных убийц, террористов, педофилов? Пожизненное заключение – это не отдых в 5-звездочном отеле, где кормят черной икрой и бельгийским шоколадом! Это очень жесткое (даже жестокое!) наказание для особо опасных преступников. Это тяжелое возмездие, которое они должны по заслугам нести до последнего своего вздоха. Да, жить там, действительно, тяжело, но они сами заслужили это, они сами себя довели до такого состояния! И кто в этом виноват, как не сами преступники? Пожизненное заключение – это единственное, что способно их остановить и, быть может, однажды помочь им раскаяться! Более того, бессрочное лишение свободы может послужить сдерживающим фактором, снижающим преступность (хотя, как мы уже отмечали выше,  как правило, в момент совершения правонарушения человек не думает о том, что его постигнет кара). Стоит ли жалеть пожизненно заключенных? Вопрос спорный, но среди них есть такие «кадры», которые просто не способны вызвать сострадание! Сергей Ряховский (на данный момент, скончавшийся) – сексуальный маньяк и кладезь половых извращений от гомосексуализма до некрофилии, зверски убивший и растерзавший 19 человек; Сергей Ткач, лишивший жизни от 30 до 80 несовершеннолетних девочек; Михаил Попков, бывший полицейский, загубивший более 20 женщин и девушек; Денис Писчиков, хладнокровно убивший 13 стариков ради их пенсий, потому что ему было лень работать.  Самым же отвратительным, на мой взгляд, является Александр Пичушкин, который убил от 48 до 60 человек; его боятся и не уважают даже сокамерники (такие, как безжалостный террорист Нурпаши Кулаев); мало того, что этот жестокий маньяк ничуть не раскаивается в содеянном, он еще и очень гордится, ведет себя, как король, и жалеет только, что мало убил! Так что демагогия о «бесконечном кошмаре» за решеткой – пустые слова. Порой кажется, что для таких садистов пожизненное лишение свободы, в том виде, в каком оно существует сейчас, - слишком мягкая кара! Им бы не книжки в камере читать да с соседями болтать, а пахать с утра до ночи, не разгибая спины! Иногда приходится жалеть о том, что отменили каторгу… Это к вопросу о «негуманности» и «кошмаре» пожизненного заключения…
Однако, несомненно, смертная казнь не может быть применима даже к ним, потому что она ужасна по своей сути. И не просто ужасна – это что-то запредельное! Если Вы, уважаемый оппонент, всерьез полагаете, что умерщвление во имя правосудия – «акт гуманизма», то Вы – плохой шутник, скрытый садист или просто ничего не понимаете! Вы  хоть представляете, КАК ИМЕННО все это происходит? Особенно когда «механизм» дает сбой?  Вы читали о ПОДРОБНОСТЯХ исполнения приговоров? Вы ВИДЕЛИ казнь хотя бы раз?! Я видела. И Вам рекомендую. Такие ролики есть в интернете. Отлично прочищает мозги и совесть! Только, пожалуйста, не отворачивайтесь во время просмотра! И только потом продолжайте умничать об «акте гуманизма»!
А пока рассмотрим отдельно каждый из видов казни, чтобы иметь представление и решить, который из них наиболее гуманен – вернее, наименее ужасен.
ОБЕЗГЛАВЛИВАНИЕ. До сих пор применяется в Саудовской Аравии. Этот вид казни не только страшен сам по себе, но и очень болезненный, если учесть, что смерть наступает не сразу. Какое-то время продолжает биться сердце, работают внутренние органы, иногда обезглавленное тело бьется в конвульсиях. Но самое главное, голова - отрубленная голова! – часто  продолжает оставаться в сознании, о чем свидетельствуют многочисленные наблюдения. К примеру, королева Анна Болейн, шептала перед казнью молитву, и даже когда палач отрубил ей голову, губы продолжали шевелиться.
Особенно много подобных случаев было в эпоху «гуманной» гильотины (которая перестала использоваться лишь в 1977 году). Когда обезглавили Шарлотту Корде, помощник палача ударил голову по щеке – место удара тотчас  покраснело, как у живого человека; губы Шарлотты задрожали от гнева, а лицо выразило негодование.
Доктор Борье рассказывает удивительную историю, имевшую место в 1905-м году, во Франции. Борье и некий осужденный по имени Лангий договорились о том, что доктор будет присутствовать на его казни, и если его отрубленная голова будет что-то соображать, то даст врачу знать об этом. Что произошло дальше, расскажет сам доктор Борье: «Тотчас после обезглавливания веки и губы приговоренного стали сокращаться, это длилось пять-шесть секунд … Я подождал несколько секунд, тик прекратился, лицо успокоилось…Тогда я громко произнес «Лангий!», и веки медленно приподнялись, как у живого человека, которого разбудили. Лангий уставился на меня, взгляд был не тусклый и не мутный, а очень живой, четко сфокусированный. Через несколько секунд веки снова медленно и плавно опустились. Я позвал снова. И веки открылись – медленно, плавно, оба глаза, несомненно, жили и смотрели куда осмысленнее, чем в первый раз. Потом они закрылись… Я сделал третью попытку. Никакой реакции не последовало. Все это заняло двадцать пять – тридцать секунд».
Похожую историю поведал  тюремный священник, многократно присутствовавший при экзекуциях. Один из смертников отказался от исповеди. «После казни его голова скатилась в стоявшую перед гильотиной корзину... Несколько мгновений глаза казненного смотрели на нас с умоляющим выражением, словно взывая о прощении… В безотчетном порыве мы осенили голову крестным знамением, и тогда веки затрепетали, выражение глаз смягчилось, и красноречивый взгляд потух». Опытный исполнитель казней говорил: «Все палачи отлично знают, что головы после отсечения живут: они так изгрызают дно корзины, в которую мы их бросаем, что корзину эту приходится менять по меньшей мере раз в месяц…» Все эти факты убедительно доказывают: обезглавливание (если даже оно произведено одним ударом) – ужаснейшая пытка и гнусное умерщвление, сопровождающееся адской болью жертвы, не говоря уже о моральных страданиях.
ПОВЕШЕНИЕ не менее мучительно. Во время этого процесса  у жертвы происходит не только удушение, но и разрыв шейных позвонков, что вызывает  ужасную боль, которую жертва чувствует, по крайней мере, несколько секунд. А если разрыва позвонков не происходит, обреченный медленно умирает от удушья, и ужасная агония может длиться несколько минут. Иногда на голову висельника перед казнью надевают мешок – чтобы очевидцы казни не видели ужасное выражение его лица… В  случае неудачной казни, у осужденного может оторваться голова…
РАССТРЕЛ – один из самых распространенных способов казни, единственный – в Советском Союзе и Белоруссии. Если человека убьет одна пуля, выпущенная в голову или в сердце, это еще не самое страшное. Но ведь смерть от одного выстрела может и не наступить – тогда обреченного ждет медленное, ужасное умирание. Ярким примером может послужить казнь лейтенанта Дегельдра, виновного в покушении на безопасность  государства. Его адвокат вспоминает эту кровавую  сцену: «Люди стреляют по очереди. Дегельдр не падает. Унтер-офицер подходит справа и производит «контрольный выстрел» … Дегельдр не падает… Я вижу, что последняя пуля попала ему в плечо. Дегельдр теряет сознание, но дышит глубоко. В соответствии с законом, казнь закончена, но осужденный еще жив… Капитан, командовавший расстрелом, сказал мне: «Мэтр, он начал хрипеть. Вы полагаете, гуманно оставлять его мучиться?.. Унтер-офицер выдвигается вперед… Он стреляет в голову Дегельдра, еще и еще. Три выстрела, и все мимо. Это какое-то безумие! Четвертая пуля вызвала брюшное кровотечение, свидетельствовавшее о том, что несчастного еще можно спасти. Дегельдр все еще жив. Только пятый выстрел оборвал его дыхание».
А вот откровения советского палача. «У нас убивали очень жестоким способом…» - признался он и вспомнил один из эпизодов своей работы, когда его расстрельная команда расправлялась с приговоренным: «В общем, завели парня в "кабинет", а он никак не хотел на колени и становиться, пришлось применить силу, сбить с ног. Он упал, ударился головой о бетонный пол... Ему всадили семь пуль, голова у него была разможжена, мозги во все стороны… Он же еще дышал, здоровяк... Вдруг меня, сам не знаю, откуда, осенило - подошел, под лопатки два выстрела ему дал, в легкие».  Что называется, без комментариев.
ГАЗОВУЮ КАМЕРУ тоже никак  нельзя назвать гуманным орудием казни. Я видела этот ужасный процесс. Человека пристегивают к креслу, отправляют в специальную кабину, куда подается  удушающий  газ.  Несчастный осужденный задыхался в течение нескольких секунд, его мучил ужасный кашель; по-видимому, следуя инстинкту самосохранения (или же это была просто агония), беспомощно дергался в своем адском кресле, как будто пытался высвободиться из этих пут, пока, наконец, не умер.
Известны случаи, когда агония несчастных длится долгие минуты. Осужденный Джимми Ли Грей страдал 8 минут: его тело сотрясали судороги, он отрывисто дышал и бился головой о подлокотник сиденья. Другой осужденный, Кэрил Чессмен тоже, страдал в течение нескольких минут и даже кричал. Некий Рики Сандерсон умирал 18 минут. Преступник Роберт Харрис мучился 11 минут. Его казнь описывается в статье «Газовая камера» на сайте «Пытки и казни»: «Харрис сделал несколько глубоких вдохов и через несколько минут начал задыхаться и забился в конвульсиях. Его голова откидывалась назад, а затем с силой ударялась подбородком о грудь, он пытался разорвать ремни. Через минуту его руки расслабились. Рот был широко открыт, а кожа сначала приобрела ярко-пурпурный оттенок, затем посинела. Еще 3 минуты он кашлял и корчился». Вот ужасные воспоминания палача Дэвида Брука: «Я никогда не забуду момент, когда мы казнили насильника и убийцу Грэя Джимми Ли в газовой камере. Он жалобно стонал четыре минуты, после чего высвободил руку из зажима и выдавил себе один глаз. Потом он стал судорожно колотиться головой о койку. Журналисты и свидетели были в ужасе. Кто-то сказал, что даже животных убивают более гуманно»
           СМЕРТЕЛЬНАЯ ИНЪЕКЦИЯ – тоже вовсе  не так безболезненна, как уверяют сторонники смертной казни. В кровь обреченного последовательно вводятся 3 препарата: сильное снотворное, потом – яд, парализующий мышцы, а затем – яд, вызывающий остановку сердца. По идее, он должен заснуть сразу после введения снотворного и не почувствовать никакой боли, но на деле, часто  все происходит не так. Многие  испытывают ужасные мучения, часто кричат от боли. Клейтон Локит терпел ужасную агонию почти час и умер от разрыва сердца. Джозеф Вуд страдал 2 часа. У Ромеля Брума экзекуторы никак не могли найти вену, яд попал в кровь, жилы его надулись, и он кричал и корчился от боли. Джеймс Отрей кричал от боли 10 минут. У Жюстина Ли Мэя выявилась аллергия на препараты  - он мучительно задыхался и отчаянно пытался разорвать державшие его кожаные ремни; «его сотрясал мучительный кашель, он давился и задыхался, приподнимал голову, его тело выгибалось дугой, пока наконец не обмякло. Когда он прекратил дышать, его глаза и рот оставались открытыми», - вспоминает присутствовавший на экзекуции репортер. Некий Джон МакТиффлен страдал от потери крови, палачи искололи ему вены; он истекал кровью и слезно умолял поскорее убить его.
И этот список можно продолжать до бесконечности…
Однако ужаснее ЭЛЕКТРИЧЕСКОГО СТУЛА, наверное, нет ничего! Я видела на видео реальную казнь – такое невозможно забыть! Осужденным был симпатичный парень лет 35-40. За ним пришли в камеру. «Время!» - скомандовал надзиратель, и осужденный в сопровождении нескольких человек вышел навстречу смерти, потом его завели в ту роковую комнату.  Когда несчастного усадили в это адское кресло, крепко привязали ремнями и надели на голову специальный шлем – все это время в его глазах читался необъятный ужас, который невозможно описать… Взгляд испуганно бегал, не в силах сконцентрироваться, пока палачи не заклеили его глаза пластырем. Когда подготовка к гнусному делу  была завершена, подали порцию тока, но это не убило несчастного – он задрожал всем телом, дыхание стало хриплым и учащенным, ладонь судорожно сжалась в кулак. Вторая порция тока вызвала еще более ужасные конвульсии, у обреченного пошла изо рта пена, а губы дрожали. Через несколько секунд (к сожалению, я не смогла понять, подавался ли еще один разряд) из заклеенных глазниц жертвы по щекам  потекли 2 большие, густые струи крови – это его глаза расплавились и вытекли из орбит, при этом губы обреченного все еще шевелились… И только через несколько секунд он умер… Остается только надеяться, что Бог оказался к нему благосклоннее, чем люди!
Я не знаю его имени, я без понятия, что он натворил (да если честно, мне это и неважно!), но его образ будет преследовать меня до могилы! Все  то время, пока шла экзекуция (а это около 2-3 минут), у меня было инстинктивное желание спасти его и вырвать из лап  палачей, хотя я понимала, что это всего лишь видеозапись, и тот, кого я вижу, давно уже мертв… Кем бы он ни был, хоть маньяком, хоть убийцей, хоть насильником, я чувствую к нему только вечное, разрывающее сердце, сострадание.  А еще – глубокую личную вину за то, что я живу в мире, где происходит подобное, и я не в силах ничего изменить! Остается надеяться, что эта скромная работа внесет свой вклад в спасение хотя бы одной человеческой жизни!
Нужно заметить, что вышеописанная казнь – еще сравнительно благополучная. Другие жертвы электрического стула страдают еще больше. Часто у них происходит непроизвольное опорожнение всего организма и рвота кровью, а их тела сгорают заживо; свидетели казни чувствуют даже запах жженого мяса. Был случай, когда у смертника загорелась голова. Некий Аллен Ли Дэвис кричал от боли, а из груди хлынула кровь. Мучительно и долго умирали Джон Эванс и Гораций Данкинс. Представьте, что чувствуют при этом родственники приговоренных, присутствовавшие при казни!
Задумайтесь: может быть, прямо сейчас, пока Вы читаете эти строки, где-то  мучительно погибает несчастная жертва кровожадной Фемиды!

             3.2. Моральные страдания смертников
Однако если даже осужденному «повезет» умереть быстро и безболезненно, его огромных моральных страданий никто не отменял. Конечно, бывают и исключения. К примеру,  американский преступник Роберт Глинсон, осужденный на пожизненное заключение, убил 2-х своих сокамерников, чтобы осуществить свою мечту – попасть на электрический стул. Она сбылась, и до последнего момента Глинсон вел себя цинично, хладнокровно и бесстрашно.
Но подавляющее большинство обреченных испытывает ужасные моральные мучения. Ярким примером этому может явиться… светило нашей литературы – Федор Михайлович Достоевский, приговоренный к расстрелу за участие в революционной деятельности. «Приговор смертной казни расстрелянием, прочитанный нам всем предварительно, прочтен был вовсе не в шутку; почти все приговоренные были уверены, что он будет исполнен, и вынесли, по крайней мере, десять ужасных, безмерно страшных минут ожидания смерти», - признавался  писатель в письме к своему брату. Но в последнюю минуту он был помилован, смертный приговор был заменен несколькими годами каторги, с которой Достоевский вернулся монархистом и ярым противником смертной казни. Впоследствии он описывал чувства приговоренного к казни (в романе «Идиот»): «Священник обошёл всех с крестом. Выходило, что остаётся жить минут пять, не больше. Эти пять минут казались человеку бесконечным сроком, огромным богатством; ему казалось, что в эти пять минут он проживёт столько жизней, что ещё сейчас нечего и думать о последнем мгновении, так что он ещё распоряжения разные сделал: рассчитал время, чтобы проститься с товарищами, на это положил минуты две, потом две минуты ещё положил, чтобы подумать в последний раз про себя, а потом, чтобы в последний раз кругом поглядеть. Он очень хорошо помнил, что сделал именно эти три распоряжения и именно так рассчитал…Невдалеке была церковь, и вершина собора с позолоченною крышей сверкала на ярком солнце. Он помнил, что ужасно упорно смотрел на эту крышу и на лучи, от неё сверкавшие; оторваться не мог от лучей; ему казалось, что эти лучи — его новая природа, что он через три минуты как-нибудь сольётся с ними… Неизвестность и отвращение от этого нового, которое будет и сейчас наступит, были ужасны; но ничего не было для него в это время тяжелее, как беспрерывная мысль: «Что, если бы не умирать! Что, если бы воротить жизнь, — какая бесконечность! И всё это было бы моё! Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не потерял, каждую бы минуту счётом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!».
А вот отрывок из письма смертника, которое было сохранено писателем В. Г. Короленко: «Жизнь приходится считать минутами, она коротка. Сейчас пишу эту записку и боюсь, что вот-вот растворятся двери, и я не докончу. Как скверно я чувствую себя в этой зловещей тишине! Чуть слышный шорох заставляет тревожно биться мое сердце... Скрипнет дверь... Но это внизу. И я снова начинаю писать. В коридоре послышались шаги, и я бегу к дверям. Нет, снова напрасная тревога, это шаги надзирателя. Страшная мертвая тишина давит меня. Мне душно. Моя голова налита как свинцом и бессильно падает на подушку. А записку все-таки окончить надо. О чем я хотел писать тебе? Да, о жизни! Не правда ли, смешно говорить о ней, когда тут, рядом с тобой, смерть? Да, она недалеко от меня. Я чувствую на себе ее холодное дыхание, ее страшный призрак неотступно стоит в моих глазах... Встанешь утром и, как ребенок, радуешься тому, что ты еще жив, что еще целый день предстоит наслаждаться жизнью. Но зато ночь! Сколько она приносит мучений - трудно передать... Ну, пора кончить: около двух часов ночи. Можно заснуть и быть спокойным: за мной уже сегодня не придут».
А это письмо другого обреченного: «Я давно не писал вам. Все фантазировал, но не мог сообразить своим больным мозгом. Я в настоящее время нахожусь в полном неведении, и это страшно мучает меня. Я приговорен вот уже два месяца, и вот все не вешают. Зачем берегут меня? Может быть, издеваются надо мной? Может быть, хотят, чтобы я мучился каждую ночь в ожидании смерти? Да, товарищ, я не нахожу слова, я не в силах передать на бумаге, как я мучаюсь ночами! Что-нибудь - скорей бы!».
Подобные мысли и постоянное ожидание смерти нередко даже сводят осужденных с ума, некоторые из них кончают жизнь самоубийством. Многих мучают кошмары, и чем дольше ожидание смерти, тем больше оно изнуряет. «В эту минуту человек действительно переносит такие страдания, которые заставляют забыть о его преступлении», - писал юрист Н.С. Таганцев. Как признается американский священник Джим Брэззил, работающий в тюрьме для приговоренных к смерти, «Там пролилось много слез. Но не на людях. Много слез проливается в самой камере. Почти не было случая, чтобы заключенный не плакал. Они плачут по своим семьям, по своей мучительной жизни, это слезы сожаления, слезы искреннего раскаяния».
Не менее страшны самые последние минуты.  Нередко даже самые сильные люди утрачивают самообладание, становятся невменяемыми; по пути к месту расправы они теряют чувства; или рыдают, моля о пощаде, у некоторых происходит разрыв сердца. Иные осужденные отчаянно цепляются за жизнь. Жестокий убийца Жан-Батист Тропман, казненный в 1870 году, стойко держался до последней минуты, но когда его уложили уже на гильотину, он начал сопротивляться и судорожно отвернул голову от лезвия, и палачи были вынуждены держать ее за волосы…
«На моей памяти был один молодой парень, который устроил настоящую драку уже в камере смерти, но быстро пришла охрана и утихомирила его, - вспоминает Джим Уиллет, главный палач одной из тюрем Техаса. - Несколько человек сопротивлялись, пытаясь зацепиться за решетки своей тюремной камеры. И тогда приходилось вызывать подмогу и буквально нести приговоренного к месту исполнения…мы понимаем, что это происходит от того, что у человека просто сдали нервы, и стараемся не бить и не травмировать его даже, когда тот сопротивляется».
«Страшнее смертного приговора наказания нет, - считает белорусский коллега Уиллета, Олег Алкаев, ранее работавший начальником расстрельной команды. - Любое другое наказание дает человеку надежду на какое-то снисхождение и оставляет ему право умереть собственной смертью. Не важно где, не важно как, а важно то, что смерть будет без насилия, без ужасного состояния, вызванного ее постоянным ожиданием, доводящим человека до безумия. Не верьте тому, кто говорит, что лучше бы его казнили, чем жить в условиях пожизненного заключения… Так что же мешает такому «пессимисту» смастерить для себя удавку или полоснуть лезвием по яремной вене? Мешает одно — страстное желание жить. Жить при любых обстоятельствах, в самых нечеловеческих условиях, но жить, жить, жить. И этим сказано все».
Но даже, когда человек выбирает смерть добровольно, она не может явиться актом гуманизма. В самом начале  этой работы мы рассматривали небытие как способ прекращения страданий.  Это – своеобразное «кредо» сторонников эвтаназии, самоубийц и законченных материалистов. Но что, если   небытия просто  не существует? Что, если ТАМ не только ничего не кончается, но и все только начинается? Тогда смерть, казавшаяся выходом, оказывается ужасной ловушкой, потому что нераскаявшийся грешник сразу попадает в ад, откуда невозможно вернуться, и где невозможно умереть. Таким образом, казня человека, мы рискуем лишить его покоя  не только здесь, но и в будущей жизни. Мы выгоняем его в ад, а это по-настоящему страшно! Поэтому смертная казнь – это ужасный садизм, моральный, физический и даже МЕТАфизический, если можно так выразиться. С казнью не может сравниться ни одно преступление, даже самое жуткое. И тысячу раз прав Альберт Камю, сказавший: «Что же тогда смертная казнь, как не самое преднамеренное из убийств, с которым не может сравниться никакое деяние преступника, каким бы преднамеренным оно не было? Чтобы можно было поставить между ними знак равенства, смертной казни необходимо было бы подвергать преступника, предупредившую свою жертву о том, когда именно он предаст её ужасной смерти, и с этого же момента поместившего жертву на месяцы в заключение. Но такое чудовище в обычной жизни не встречается».
Таким образом, как мы видим, тезис о смертной казни как «акте гуманизма» не выдерживает никакой критики, и с физической, и с моральной, и с духовной точки зрения. А словосочетание «гуманная казнь» - примерно то же самое, что и «горячий лед» или «холодный огонь»…
               
     ГЛАВА 4. СМЕРТНАЯ КАЗНЬ КАК БОЛЕЗНЬ ОБЩЕСТВА
                4.1. Палач – тоже жертва!
Однако мучения преступников  иногда совершенно не волнуют сторонников казни. «Казнить убийцу нужно таким же способом, каким он убил невинную жертву», - заявляет милая девушка из США. «Ему бы, негодяю, надо голову отрубить, на площади, и не быстро, а по кусочкам, чтоб помучился подольше!», - считает русская женщина средних лет интеллигентного вида. «Я бы сама их всех перестреляла!» - восклицает бабушка из российской глухомани, которой самой впору уже о душе подумать…
Но подобные  разговоры – всего лишь бравада перед журналистской камерой, либо на диване с газеткой в руках, либо перед друзьями за чашкой чая… Но скажи мне честно, дорогой оппонент, способен ли ты, будучи убежденным сторонником смертной казни, «очищать общество от негодяев» СОБСТВЕННОРУЧНО?! Тогда давай, отправляйся в тюрьму, бери пистолет, выпускай в преступника пулю, слушай его последний стон, наблюдай его предсмертные судороги! Затяни петлю на его шее, а потом  слушай ужасный хруст  его костей! Отправь его в газовую камеру и наблюдай, как он задыхается, трепыхаясь, как только что пойманная рыба! Включи рубильник на его электрическом стуле и наблюдай, как   глаза смертника вытекают ему на одежду, и как человек, который 5 минут назад говорил, думал и очень хотел жить, превращается в обезображенный, обожженный кусок мяса – весь в крови и  собственных нечистотах! Или впрысни яд ему в вену, наблюдая, как медленно, по трубочке катетера, в его кровь течет  сама Смерть; при этом смотри ему в глаза и жди, когда он испустит последний вздох, и его тело сотрясет предсмертная судорога! Что ж, если ты готов пройти через все это, желаю удачи! Только не вздумай прятать глаза или отворачиваться, и смотри, чтобы  рука не дрогнула! – ведь ты совершаешь благое дело – очищаешь мир от человеческого мусора! А если ты не способен на это, подумай о людях, которые должны выполнять всю эту работу – о палачах!
Вышеупомянутый Раскольников, убив процентщицу Алену Ивановну, которую никак нельзя было назвать добрым и хорошим человеком,  чуть не свихнулся от пережитого и сказал: «Я себя убил, а не старушонку». Потому что в сознании каждого нормального человека есть табу на уничтожение себе подобного, независимо от того, кто он. Переступая же эту роковую, невидимую грань, индивид убивает себя, потому что уничтожает в себе человеческое. А теперь представьте, что чувствуют люди, вынужденные снова и снова убивать себя только потому, что «работа такая»?! Что творится в их расшатанном сознании и выхолощенных душах?! Известно лишь одному Богу! И им самим…
Упоминаемый ранее бывший начальник расстрельной команды – Олег Алкаев – вспоминает, что он чувствовал, когда в первый раз расстреливал группу отпетых уголовников: «С самого утра я не находил себе места. Кое-как справившись с текущими делами, я вновь пригласил к себе нескольких ветеранов группы и попросил их в мельчайших деталях рассказать мне весь процесс исполнения приговора… Они вновь разъяснили мне несложный механизм казни, но я ничего не соображал... Через подземный переход сотрудники специальной группы стали по одному приводить осужденных… Они тряслись то ли от холода, то ли от страха, а их безумные глаза излучали такой неподдельный ужас, что смотреть на них было невозможно. Мне показалось, что их состояние передалось и мне… Я понимал, что должен что-то сказать, подать какую-то команду, но, ошарашенный всем происходящим, лишь что-то мямлил вполголоса и неопределенно махал рукой конвою». А потом, когда все закончилось, начальник «с каким-то отвратительным осадком на душе» вернулся в подразделение. И после этого отвратительного «дебюта» ему приснился кошмар: «Практически мгновенно, как наяву, я увидел картину расстрела. Фонтан крови висел перед глазами и никак не опускался. Его брызги достигали моего лица и обжигали его, как кипяток. Я открыл глаза, и видение исчезло, но в углу комнаты послышался шорох, и мне показалось, что кто-то стонет. Я включил свет, шорох прекратился, стон тоже. И я понял, что у меня были галлюцинации, а потому больше свет не выключал. Такое состояние длилось три дня».
С казнью сопоставимо лишь такое страшное явление, как война. Как и казнь, война часто романтизируется красивыми лозунгами и громкими словами, а обратная сторона этой медали – кровь, страдания, насилие, агония, смерть, ужас – отходит на второй план. Часто прошедшие через все это взрослые, сильные, морально устойчивые мужчины возвращаются с войны, мягко говоря, психически неуравновешенными. Но, бесспорно, война более оправданна, мотивы ее более возвышенны: защита своей семьи, родины, веры… На более примитивном уровне – здесь действует элементарный инстинкт самосохранения – будь убийцей, иначе убьют тебя самого. На войне, по крайней мере, противостоят друг другу вооруженные, агрессивно настроенные люди, у которых равные шансы на победу или поражение. То же самое можно сказать об уничтожениях силовиками вооруженных особо опасных террористов, тем более, если речь идет о спасении жизни заложников. В таких случаях убийство становится вынужденной, но  необходимой, зачастую единственно возможной мерой.
Смертная казнь – это не самооборона и не спасение чьей-то жизни. Это – циничное, хладнокровное  убийство беззащитного, безоружного, жалкого, испуганного человека, который уже не опасен. Ну и что, что он сам – убийца? Он и так вне закона, а убивать убийцу во имя правосудия – такой же абсурд, как насиловать проститутку во имя целомудрия, друзья мои! Физически уничтожая душегуба, палач становится с ним на один уровень, оба они переходят черту, когда человеческая жизнь ничего не стоит. Кроме того, палач становится еще более гнусным, чем обычный убийца. У убийцы есть, по крайней мере, определенный мотив: месть, ревность, страсть, ненависть, неприязнь, ограбление, корысть, ярость, аффект, самозащита и т .д., и т. п. У палача же подобного мотива нет совсем, что еще более страшно. «Исполнение приговора - это страшный груз, который ложится на тех, кто это делает. Убить человека, который лично тебе ничего плохого не сделал, убить без злобы, без накала страстей, - это очень сложно. Это убийство, а убийство никогда безнаказанно не проходит… Это явление, которое сравнить – то не с чем», - говорит Алкаев. «Приходил домой сам не свой… порой, по неделе в себя прийти не мог», - признается другой исполнитель казней – Халид Юнусов. 
Таким образом, палач – это тот же киллер, только на службе у государства, но по количеству жертв опытный экзекутор догоняет, а порой, далеко  превосходит самого кровавого серийного убийцу-маньяка. В среднем, на счету экзекутора 30-60 жертв. Но иногда счет может идти на сотни. Джеймс Бэрри – 200 человек, Альберт Пирпойнт – 608 человек, Джон Вудд – 347 человек. Палач Шарль Анри Сансон, «работавший» в эпоху Великой Французской Революции, лишил жизни 2.918 осужденных. Палач – это убийца без мотива, киллер в законе и маньяк поневоле. Кажется, сложно представить  себе более страшное существо! И подобные люди живут не в тюрьме, а  в обществе. Своей рукой, которая по локоть, а то и по плечо, в крови, палач пожимает руку своему другу, этой же  рукой он обнимает жену и детей… Вдумайтесь в это! Это, действительно, очень страшно!
Но следует признать, что далеко не все палачи становятся циниками и «отморозками» - некоторые из них, как ни странно, продолжают оставаться людьми, что еще более мучительно. И некоторые не выдерживают.  Некий экзекутор по фамилии Гилберт убежал с «рабочего места» и застрелился. По свидетельству Алкаева, многие из его подчиненных умерли от инфарктов в сравнительно молодом возрасте.
«Знаете, мне кажется, у многих складывается абсолютно неверное представление о людях, которые здесь работают. Это очень профессиональные люди. И очень чуткие люди. С ними мы говорим, плачем, смеемся, делаем все, что им необходимо. Потому что напряжение, горе здесь общие. Я знаю очень многих… которые плакали из-за того, что им пришлось пройти.», - говорит тюремный священник Джим Брэззил.
Часто палачам до тошноты претит их кровавый «хлеб». Некоторые из них становятся убежденными противниками смертной казни. Послушаем их собственные признания:
Альберт Пирпойнт (1905-1992), Англия: "В течение моей 25-летней службы в качестве палача я считал себя орудием закона и без возражений принимал решения его мудрости... Каждую казнь я проводил с большой тщательностью и чистой совестью… Сейчас я искренне надеюсь, что в моей стране больше не будет палачей. Я пришел к убеждению, что смертная казнь ничего не решает, а представляет собой лишь пережиток древней и примитивной жажды мести».
Джеймс Бэрри (1852-1913), Англия – стал ярым противником смертной казни и, уйдя  в отставку, активно читал лекции на эту тему. «Закон смертной казни падает со страшной силой на плечи палача, и следование такому закону совершенно несправедливо», - говорил он.
Джим Уиллет (наши дни), США: «Если бы можно было повернуть время вспять, я бы занялся любой другой работой, но не этой… Ведь убийство, даже узаконенное, ни на минуту не перестает таковым быть...»
Советский палач (наши дни): «А вы знаете, я не сторонник смертной казни. Серьезно. Лучше бы ее не было. Пусть для негодяев - пожизненное заключение, пусть вкалывают на самых тяжелых работах. И мне бы не пришлось... Я не знаю, как это происходит на войне. Но, поверьте, психологически исполнение смертного приговора очень тяжело. Особенно в первый раз. Но и потом, не знаю, как у других, а у меня ничего не притупляется. Да и вряд ли возможно это...»
Бывший американский палач, Джерри Гивенс, казнивший 62 преступника, ранее занимал по отношению к высшей мере наказания довольно простую  позицию - относясь к смертникам гуманно (он даже молился вместе с ними), он считал себя орудием правосудия. Однако когда на его глазах осужденного признали невиновным за несколько дней до предстоящей казни, Гивенс кардинально изменил свое мировоззрение, уволился из тюрьмы, перешел работать на стройку. «Здесь я делаю что-то для жизни, а там я лишал жизни», - рассуждает он. Более того, Гивенс стал ярым активистом против смертной казни.
Так какие еще нужны аргументы «против»?! Кому же нужны убийства преступников, если даже палачи уже устали?! Какое право имеет общество принуждать людей к убийству себе подобных?! Какое мы имеем право вынуждать палачей все время совершать насилие над своей человеческой сущностью?! Смертная казнь негуманна не только по отношению к преступнику, но и к исполнителю. «Мы не задумываемся о том, что калечим души тех, кому вменяем в обязанность (или разрешаем) быть палачами. Приговорами к высшей мере наказания мы воспитываем в сознании людей возможность убийства по своему или чужому решению, мы плодим палачей»,- убежден вышеупомянутый священник Глеб Каледа.
«Наличие института смертной казни дегуманизирует общество. Я выступал и выступаю против смертной казни (и не только в СССР) ещё и потому, что эта мера наказания предусматривает наличие постоянного страшного аппарата исполнителей, целого института смертной казни»,- считал  советский академик и правозащитник Андрей Сахаров. И поспорить с ним трудно.
Действительно, палач – тоже своего рода жертва. Гораздо страшнее палача - надменные судьи, хладнокровно отправляющие людей на смерть; холеные законодатели, сочиняющие такие драконовские законы; и общество, в интересах которого они действуют и которое все это поощряет. Сахаров говорил об «институте» казни, но я сравнила бы эту систему с гигантской чудовищной бандой, неотъемлемыми звеньями которой являются власть, судьи, палачи и общество. В этой  банде все «повязаны». И пока в мире происходит подобное, пятно человеческой крови лежит  на каждом из нас…



                4.2. Казнь и общество. Завет Теда Банди
Сторонники высшей меры наказания неустанно твердят о том, что смертная казнь необходима для защиты общества. Явное лукавство! О какой защите идет речь, если преступник пойман, обезврежен и пожизненно заключен в тюрьму?! Он уже, как правило, ни для кого не опасен. Конечно, бывают среди них агрессивные. Конечно, бывают случаи побега, бывают отдельные случаи убийства заключенными своих сокамерников и охранников. Да! Но чаще всего «зона» способна утихомирить даже таких одиозных личностей, как Чикатило и Ряховский. Разумеется, охрана тюрьмы должна делать все для предотвращения побега, а судебная система должна исключать возможность амнистии для особо опасных и жестоких осужденных (особенно, склонных к рецидиву), но эта ответственность полностью  лежит на  представителях судебной власти, которые обязаны проявлять компетентность и не выпускать из тюрьмы всех подряд! Но если преступник осужден пожизненно без права на помилование и находится там, откуда физически невозможно сбежать (примеры таких колоний в России – Огненный остров, «Полярная сова», «Черный дельфин» и «Белый лебедь»), да притом и ведет себя адекватно – как он может быть опасен для общества?! Разве пожизненно заключенный Попков более опасен, чем расстрелянный Чикатило, а Ткач в тюрьме – страшнее, чем Кулик в земле? Ясно, что нет. Ведь, образно говоря, если заключение преступника – есть акт необходимой самообороны со стороны социума, то смертная казнь – явное превышение необходимой самообороны. Поэтому казнь – это абсолютное, бессмысленное и, главное, совершенно излишнее зло. Зло, гораздо более страшное, чем обычное убийство, потому что казнь проходит открыто, гласно и напоминает какой-то чудовищный древний ритуал жертвоприношения неведомому языческому божку с необъятной утробой; жрецы – то есть палачи и судьи, исполняются чувством выполненного долга, а толпа,  словно  окропленная жертвенной кровью, исполняется легкостью и радостью, от совершенного правосудием акта «справедливости» и «очищения» мира от преступника. Смертная казнь ужасна тем, что это не просто узаконенное человекоубийство, а человекоубийство, совершаемое во имя закона, от имени закона и во благо общества. А вот что думают великие люди по этому поводу:
Артур  Кестлер, писатель: «Виселица - это не только машина смерти, это символ. Это символ ужаса, жестокости и презрения к жизни; общий знаменатель первобытной дикости, средневекового фанатизма и современного тоталитаризма».
Василий Розанов, философ: «Дьявольская это вещь, при свете дня, в торжественной обстановке, творится только государством… Все остальные «последние  люди» стыдятся этого; "и средь бела дня зарезал" - это звучит как жалоба на последнюю степень бесстыдства, вызов человеку и человечеству. Обыкновенно ночью, где-нибудь в глубине дома, в гуще леса, в тайге приканчивают человека… Ужас! Только государство…барабанит в барабан, сзывает народ, душители надевают мундир, все ордена, становятся, молчат, точно за обедом; и на глазах их удавливают человека».
Федор Достоевский, писатель: «Убивать за убийство несоразмерно большее наказание, чем само преступление. Убийство по приговору несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье».
Николай Бердяев, философ: «Страшна смерть и отвратительно убийство, но что сказать о смерти, возведённой в закон жизни во имя поддержания призрачного в ней порядка. Есть в мире правда высшая, чем эта кровавая месть, и не к мести этой призывает наше сознание, но не государству об этой правде напоминать и не перед государством будет дан ответ за ужас убийства».
Прав и Пирпойнт, считавший, что казнь – всего лишь акт примитивной мести. От себя добавлю, что она направлена на удовлетворение кровожадных, бесчеловечных и низменных инстинктов толпы, которую и обществом-то назвать трудно. Если Вы думаете, что подобная мера способна хоть как-то облагородить или устрашить общество, то сильно ошибаетесь.  Смертная казнь не только, по выражению Сахарова, дегуманизирует общество, она ДЕМОНИЗИРУЕТ его! Публичные казни, вместо того, чтобы стать актом устрашения, превратились в яркое развлечение – вроде гладиаторских боев в Древнем Риме. Толпа хохотала и бесновалась при виде смертника, а хорошо завершивший «работу» палач нередко награждался бурными овациями. Вот как описывает подобное «мероприятие» Чарльз Диккенс: «Картина была немыслимо чудовищна, поскольку ум попросту не в стоянии вообразить это сочетание злобы и вместе с тем непринужденной веселости огромного скопления людей... Когда вдруг выглянуло солнце, оно словно бы позолотило тысячи и тысячи задранных вверх лиц, столь неописуемо отвратительных в своей жестокой радости или бесчувственности, что человеку невозможно было не устыдиться, что он человек». Было модно таскать на такие «представления» даже детей, которых «с младых ногтей» приучали к острым ощущениям; а потом эти очаровательные «цветы жизни» для забавы отрубали головы несчастным животным. Но хорошо еще, если дело только кошками и собачками ограничивалось!.. Как уверяют американские ученые Гленн Пирс и Уильям Боверс, каждая смертная казнь ожесточает общество «вызывая в среднем 2-3 новых убийства». Что не удивительно – смертная казнь атрофирует в массовом сознании чувства сострадания, доброты и милосердия, порождая жажду крови, садизм и тягу к убийству, в лучшем случае – ледяное безразличие.
В Средние Века (и даже позднее), например, висельников  на несколько дней оставляли в петле мертвыми, чтобы люди проходили мимо – и боялись.  Да где там! Зеваки спокойно проходили дальше, в ближайший кабачок, продолжая пьянствовать, развратничать… и преступать закон. Никого не заботили гниющие в виселицах трупы, развевающиеся на ветру… Более того, смерть становилась сувениром – палачи продавали части  тела своих жертв, и куски веревки, на которых те были повешены. Кожа смертников перерабатывалась, как и кожа животных.  Волосы казненных женщин шли на парики и шиньоны. А в  Темные Века, в случае голода, тела казненных отправлялись на прилавок мясника…
В наше время продолжает быть духовный каннибализм, когда факты совершения казни активно муссируются в СМИ, а поглощающая информационный фаст-фуд публика смакует и радуется: так ему, гаду, и надо! В СССР в кинотеатрах перед показом фильмов показывали реальные казни – расстрелы и повешения «врагов народа» и просто уголовников. Немногим лучше обстоят дела и сейчас. В интернете есть ужасный пост, автор которого объявляет праздником день казни Чикатило и смакует это с подробностями, а комментаторы ему поддакивают. Да, Чикатило – личность на редкость отвратительная! Но если мы будем радоваться его казни, то мы – такие же садисты и недочеловеки, как он, или даже в 100 раз хуже!  Потому что убийство человека, кем бы он ни был, не может вызывать никаких положительных эмоций, никакой радости – по определению, ибо убийство противно человеческой природе. Маньяки и садисты – исключение, они больные и бесноватые, находятся во власти демонов (это не метафора!). Но мы, считающие себя нормальными, не должны опускаться до их уровня и действовать их методами, иначе весь мир превратится в гигантскую «палату №6». Поймите, смертная казнь – жесточайшее преступление против человечества, причем, не столько в отношении преступников, сколько – нас самих. Избавляясь, как мы думаем, от асоциальных элементов и нанося им удар,  мы убиваем самих себя, вытравливая из своей души все человеческое, производя безжалостное насилие над самими собой и  над своей сущностью!
Иногда смертная казнь может давать обратный эффект – возникает героизация преступника. Тот же пресловутый Чикатило имеет поклонников, которые им восхищаются; а некоторые из них убеждены в его невиновности. Если бы этого маньяка-садиста навсегда упрятали в каземат или в «психушку», он вызывал бы меньше эмоций… «Смертная казнь делает преступника героем», - считает российский художник, поэт, музыкант и кинорежиссер Юрий Косаговский. И хорошо еще, если у таких «героев» не появятся продолжатели и подражатели!
В любом случае, смертная казнь приносит эффект, обратный тому, который от нее ожидают.
В СМИ часто появляется словосочетание «двойные стандарты», применяемое, главным образом, к политическим и правовым ситуациям. На самом деле, «двойные стандарты» преследуют нас всю жизнь. Например, брезгливо отворачиваясь от алкоголика, спящего под забором, мы с удовольствием, без зазрения совести, предаемся обильным возлияниям за столом.  Морщась при взгляде на фотокарточку какого-нибудь педофила, мы в то же время смеемся над воздержанием и целомудрием, самозабвенно предаваясь «свободной любви»! Смертная же казнь – это апофеоз подобного ханжества и лицемерия – порицая наших заблудших братьев и сестер и безжалостно убивая их во имя справедливости, мы становимся еще более ужасными убийцами, чем они! Убийство подается как необходимость, как благо, поэтому границы Добра и Зла размываются. « Как штат Техас может убивать людей за то, что те убивают людей, и при этом говорить, что убивать людей плохо?», - недоуменно спрашивали смертники тюремного священника. И в этом – высший парадокс правосудия.   Общество, узаконивающее убийство, на самом деле слабое и трусливое – оно не может ни исправить преступника, ни обеспечить его, ни защитить от него законопослушных граждан, и поэтому уничтожает его как негодный элемент! Такое общество никогда не сможет стать по-настоящему сильным, здоровым и счастливым! И потом не приходится удивляться тому, что в нем появляются новые маньяки! Как замечает Альберт Камю в своем эссе «Размышление о гильотине», «ни в сердцах людей, ни в нравах общества не будет прочного мира до тех пор, пока смерть не будет поставлена вне закона».   
Искоренять преступность с помощью  казней – это как бороться с тараканами при помощи тапка – прихлопнешь одного – куча новых появится.  Лишь после тщательной  уборки помещения и использования специальных средств вредные насекомые исчезнут. Точно так же и здесь – для сокращения уровня преступности необходимо лечить само общество, которое порождает асоциальных личностей. Я бы разделила фундаментальные проблемы социума на 2 группы – материально-душевные и духовные. К первой группе относятся нищета, безработица, пьянство.  Обеспечьте людям достойную жизнь – станет меньше разбоев и ограблений;  уберите с экранов телевизоров, компьютеров  и газетных страниц порнуху, «чернуху» и «мокруху» - ее меньше станет в жизни;  сократите алкоголизацию населения – будет меньше преступлений, потому что множество из них совершается в пьяном виде; более того, основной контингент преступников (в том числе, маньяков) составляют выходцы их неблагополучных семей – в частности, алкоголиков. Но самые серьезные – проблемы духовного плана: фатальное одиночество современного человека, его полная духовная дезориентация, отсутствие возвышенных идеалов. Для этого обществу необходимо возвращаться к Богу (ибо, по мысли Достоевского, «если нет Бога, то все позволено») и к подлинным общечеловеческим ценностям, таким, как: милосердие, доброта, сострадание, трудолюбие. И подлинный гуманизм, главной ценностью которого является человек, такой, каким задумал его Бог; когда ненависть распространяется на грех, но не на грешника; когда  каждого человека любишь как брата, и в каждом видишь частицу Бога.
И, конечно, здоровое общество немыслимо без целомудрия и чистоты. Пусть в негодовании морщатся приверженцы «свободной любви», но именно разврат порождает новых маньяков. О чем свидетельствует глубочайшая трагедия Теда Банди – американского серийного убийцы и насильника, жестоко лишившего жизни, по крайней мере, 30 человек и вошедшего в историю как один из самых ужасных и отвратительных маньяков в истории человечества.  Он давал  свое последнее интервью накануне казни, когда ему уже было нечего терять и незачем рисоваться, поэтому не приходится сомневаться в его искренности. «Я вырос в отличной семье. – начал Банди свой рассказ. - Мы регулярно ходили в церковь. Мои родители не пили, не курили и не играли в азартные игры... Мне было 12 или 13 лет, когда я начал сталкиваться с «легкой» порнографией в магазинах и аптеках... Также попадались и детективные журналы. Я хочу это особо подчеркнуть, потому что самый разрушительный вид порнографии - я говорю из собственного горького опыта - этот тот, что включает в себя физическое насилие и сексуальное насилие. Сочетание этих двух составляющих - я знаю это, поверьте - приводит к поведению, которое и описать страшно... Я не говорю, что порнография заставила меня делать все это. Я полостью беру на себя ответственность за все, что сделал. Вопрос не в этом. Вопрос в том, как такого рода литература способствовала формированию моего поведения... Я не мог преодолеть сильный внутренний запрет на преступное поведение, который был заложен мне в семье, в церкви и в школе. Я знал, что неправильно даже думать об этом, не говоря уже о том, чтобы сделать. Я стоял на краю и последние ниточки, сдерживающие меня, постоянно натягивались под давлением моих фантазий, постоянно питаемых порнографией... В сочетании с пристрастием к порнографии, алкоголь снимал во мне внутренние запреты, а порнография разрушала их дальше, подобно эрозии... Люди, на которых так сильно повлияли сцены насилия по телевизору, особенно сцены порнографического насилия, на самом деле не были монстрами с рождения. Мы ваши сыновья и мужья. Мы выросли в обычных семьях. Сегодня порнография может проникнуть в любой дом и похитить любого ребенка. Двадцать или тридцать лет назад она похитила из моего дома и меня.. Я не социолог..но я провел в тюрьме долгое время и встретил здесь многих мужчин, склонных совершать насилие, как и я. И все они, все без исключения, были глубоко вовлечены в порнографию. Расследование ФБР дел серийных убийц показывает, что подавляющее большинство из них - порнозависимые. Это правда... Я думаю, что общество нужно защищать от меня и мне подобных. Это так. Однако я надеюсь, что из нашего разговора будет понятно, что общество нужно защищать от себя самого. Как мы уже говорили, в этой стране свободно пропагандируются порнография и насилие, и люди, с одной стороны, осуждают действия Теда Банди, но при этом проходят мимо ларька с журналами, из-за которых их дети и становятся как Тед Банди. В этом и ирония. Я говорю о том, что люди должны не просто наказать меня. Моя казнь не вернет родителям их детей и не облегчит их боли. Но сегодня на улицах играет множество других детей, которые завтра или послезавтра будут мертвы, из-за того, что другие молодые люди сегодня читают и смотрят по телевизору».
И его слова, без сомнения, не были позерством. Этот человек, действительно, говорил то, что чувствовал, это была горячая исповедь глубочайшего раскаяния и сожаления. История Банди – это не только трагедия от природы обаятельного, порядочного и прекрасного, человека, который под влиянием потока грязи, жестокости  порнографии (и, конечно, собственной неустойчивой психики!) превратился в  безжалостного, кровожадного и чудовищного монстра. Это трагедия социума, у которого не хватает духу «спастись от самого себя». Клянусь, за это интервью я бы не только сохранила ему жизнь, но и дала бы Нобелевскую премию, за то, что он так точно осознал и сформулировал настоящую и роковую причину фатальной болезни общества, как ни один именитый психолог или социолог! Тем не менее, Банди, несчастная жертва грязного разврата, был казнен на следующий день, в 7.15 утра. А бесчувственная толпа, собравшись у стен тюрьмы, пела и танцевала, радуясь его смерти. Но самое прискорбное – не то, что он погиб – я искренне надеюсь, что Господь принял его душу – а то, что общество не извлекло никаких уроков из его истории, проигнорировало его завет и продолжает предаваться блуду и разврату, плодя все новых и новых маньяков и не замечая, что безжалостный вирус зла окутал уже всю планету…
Не менее ужасна история Аркадия Нейланда, советского  подростка-убийцы, казненного в 1964 году в возрасте 15 лет за жестокое двойное убийство молодой женщины и ее 3-летнего ребенка с целью ограбления. Ограбив квартиру, юный преступник планировал уехать в другой город. Семья его была неблагополучная, мать им не занималась, постоянно приводила в квартиру все новых кавалеров, которые били мальчика. В результате, став подростком, он стал хулиганом, а потом и убийцей. Несомненно, Нейланд совершил ужасное преступление, но виновен в нем не только подросток, но и его семья, где всем на него было плевать; школа, которая не видела, что парень катится в пропасть; и социум, где царили разочарование (как раз было время развенчания культа личности Сталина, которое привело к многочисленным суицидам, один из которых 11-летний Аркадий увидел собственными глазами) и бедность населения (вызванная неудачным правлением Хрущева и приведшая к грабежам). Возникла сильно накалившаяся криминогенная  обстановка.
Предавая казни преступников, мы забываем, что сами  виноваты перед ними. Они виноваты перед нами в том, что убивают наших близких, но и мы виноваты перед ними в том, что растлеваем их и толкаем на преступления. Убивая их, мы пытаемся спастись от них, не понимая, что должны спасаться  от себя самих, и что в катарсисе и исправлении нуждаются не только они, но и мы сами. А главное, они – часть нас. Более того, они - не только наши убийцы, но и, в известной степени, наши жертвы.
«За подобные преступления ответственность несет не только преступник, но и общество. Я считаю, что  общество не имеет никакого права казнить тех, от кого оно само отвернулось», - убежден американский адвокат Дэвид Доу.
Лучше не скажешь!
               
                ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мы проанализировали явление смертной казни с моральной, религиозной и физической точки зрения. Факты говорят, что эта мера наказания противоречит учению Христа и  не приносит ничего хорошего – главное,  она не исправляет общество, а растлевает его. Как утверждает техасский тюремный священник – Кэрролл Пикет, бывший вначале умеренным сторонником смертной казни, а потом ставший ярым ее противником, «Смертная казнь — это болезнь нашего общества, это жестокое и странное наказание… таким образом мы создаем больше жертв, чем решаем проблем. И мы отнимаем то, что невозможно вернуть».
Причем жертвами этого варварского, противоестественного с точки зрения человеческой природы, наказания становятся не только преступники, но и их несчастные родные, чье горе невозможно вообразить; палачи, которых государство принуждает быть убийцами; само общество, которое узаконивает человекоубийство, тем самым разлагая изнутри себя самого; и, самое страшное, невинные жертвы правосудия, попадающие в эту мясорубку…
Поэтому совершенно очевидно (и удивительно, что многие до сих пор имеют противоположную точку зрения!), что смертная казнь – абсолютное Зло, которому не должно быть места в нашем мире! Смертная казнь – отвратительный смердящий и гниющий струп на теле Земли! Это позор и проклятие всего человечества.   Смертная казнь должна умереть, чтобы человечество имело право на существование. Отрадно, что есть такие замечательные правозащитные организации, как «Amnesty International» и «Мировая коалиция против смертной казни», которые активно и плодотворно борются с этим злом. 10 октября стал днем борьбы против смертной казни. И я искренне надеюсь и мечтаю дожить до того дня, когда эта чудовищная и варварская мера наказания окончательно перестанет существовать на всей нашей планете и окончательно исчезнет из всех уголовных кодексов мира!
Однако понятно, что глобального запрета на смертную казнь не достаточно для формирования здорового, счастливого и защищенного общества. Во-первых, контингент смертников и пожизненно заключенных неоднороден и разнообразен. Это могут быть люди, случайно попавшие на «скользкую дорожку» и однократно совершившие тяжкое преступление (часто под воздействием алкоголя или наркотиков). Многие из таких преступников искренне раскаиваются и становятся порядочными людьми (Мартинес, Пондекстер и другие). Такие люди достойны снисхождения и даже имеют право на досрочное освобождение.
Существуют чудовищные маньяки-убийцы с садистскими наклонностями, среди которых есть и педофилы. Они ведут двойную жизнь – с одной стороны, это как будто добрые, тихие и интеллигентные люди; с другой, это безжалостные чудовища – душегубы, насильники и потрошители. Хотя судебно-медицинские экспертизы и признают их вменяемыми, говорить о психическом здоровье  таких людей нельзя. С точки зрения религии они одержимы демонами, некоторые из них даже слышат голоса, призывающие их к убийствам (такие симптомы были, например, у Оноприенко, Кулика, и Семенова). Часто серийные убийцы и садисты являются жертвами изнасилований, выходцами из неблагополучных семей, поклонниками фильмов ужасов и порнографии. Это ни в коей мере не уменьшает их вины, но помогает понять подлинную сущность их феномена. Таким преступникам, по моему мнению, необходима не только полная и бессрочная изоляция от общества, но и принудительное лечение не только душевного, но и духовного характера – проще говоря, им требуется помощь не только психиатра, но и священника.
Третья категория – безжалостные террористы (как Нурпаши Кулаев) и бессердечные грабители (например, Писчиков), хладнокровно убивающие ради корысти. Такие заслуживают самого сурового заключения в самом мрачном каземате без права на освобождение и помилование. Более того, они должны наказываться тяжелым трудом.
Таким образом, система исполнения наказаний должна быть более разборчивой и внимательной. В первую очередь, она должна позаботиться о неотвратимости наказания для преступника. Во-вторых, чтобы тюрьма действительно исправляла преступников, а не еще больше разлагала их; для этого первым делом необходимо исключить возможность сексуального насилия в местах лишения свободы. В-третьих, необходимо исключить случаи побега преступников, и минимизировать риск убийства ими сокамерников и охранников; а самое главное, не допускать амнистии для особо опасных и жестоких злодеев.
Сексуальным преступникам необходима химическая кастрация и заключение с элементами принудительного лечения. Кроме того, в рамках российской действительности было бы справедливым начать применять пожизненное заключение также в отношении женщин (как известно, в настоящее время максимальный срок для них – 20-25 лет тюрьмы, что не совсем справедливо, раз уж мы говорим о равноправии и об ужасных преступлениях, совершенных ими). И, несомненно, было бы полезным возродить каторги с точки зрения экономической справедливости – чтобы преступники не питались за счет государства, а сами себя кормили - и исправляли свою жизнь с помощью труда. При такой системе наказаний вопрос смертной казни отпадет сам собой. К тому же с  заключенными должна активно работать Церковь.
Но лучшая защита от преступников – предотвращение преступлений, а это невозможно без кардинального исправления общества. Мы все должны помнить главные заповеди: возлюби Бога и возлюби ближнего. Мы все  должны любить Бога и друг друга, быть добрее, чище, честнее, милосерднее, сострадательнее. Общество должно стать более религиозным, культурным, образованным, гуманным, духовно развитым, нравственно ориентированным. Что, в свою очередь, немыслимо без переоценки традиционных семейных ценностей – ведь семья – это ячейка общества. Необходима более жесткая борьба с такими пороками, как разврат, пьянство, наркомания, жестокость, лень, нищета, бездуховность. И только потом борьба с  преступностью станет более эффективной. В реабилитации общества  необходим комплексный подход – к  этому должны приложить усилия государство в лице представителей 3 ветвей власти, СМИ, Церковь, деятели культуры и искусства, представители образования, каждая отдельно взятая семья. И каждый человек – любой из нас с вами. Потому что, как говорил Конфуций: «Хочешь изменить мир к лучшему – начни с себя!»