Маруся

Рассказ

Посвящаю своей маме, Марии Дмитриевне, которая молоденькой девушкой всю войну работала на тракторе.

    Война…   Все мечты, надежды, планы, жизнь  разделились на «до» и «после».  Всё радостное и светлое осталось в той, прошлой жизни. Как это было давно! Хотя, только недавно эта счастливая жизнь смеялась, радовалась под звуки вальса, вальса прощания со школой.
    Маруся – такая нарядная! Отец не жалел ничего для своей единственной дочери. Сам ездил с ней в город, чтобы купить платье и туфли к выпускному вечеру. Впервые выпущенные на свободу тёмно-русые волосы  пушистой волной падали на плечи, подчёркивая нежную кожу лица с лёгким румянцем на щеках и весёлыми ямочками. Васильковые глаза смотрели  удивлённо и нежно на загорелого стройного юношу, вчерашнего одноклассника, словно впервые видели его. Сашок тоже не сводил с Маруси восхищённого взгляда.
В этот вечер они впервые поцеловались.
     Сашок… Сердце девушки сжалось. Они даже не смогли проститься. Их  отцы и старший  брат Саши вместе с другими односельчанами, ушли на фронт. Любимого и ещё нескольких одноклассников направили в артиллерийское училище.  Маруся  просилась на фронт, но ей отказали, сказав, что в тылу тоже нужны рабочие руки. Армию надо не только обеспечивать оружием, но и кормить и одевать. Девушке предложили освоить трактор. Так она и стала трактористкой. В конце лета она уже самостоятельно работала на нём в паре с подружкой Нюрой. Убирать урожай пришлось женщинам, старикам и детям. Во время уборочной жили на полевом стане, работали по очереди днём и ночью. Трудно было девушкам справляться с такой машиной, но они не жаловались, да и досталась она  им  почти новой. Несколько тракторов МТС получила перед самой войной. На гусеничных машинах были, хотя бы крыши, а на их  колёсном «коне», - нет. Хуже всего приходилось ночью. Из-под каждого куста, из-за каждого угла выглядывал страх, такой противный, от которого в груди холодело. Маруся  боялась темноты, боялась наехать на какую-нибудь корягу или пенёк. Потом всё: ни туда, ни сюда пока утром бригадир не придёт да не сдвинет трактор с пенька. У Ивана Трофимовича  была бронь, которая его тяготила… Он постоянно  просился на фронт.
    Вот и сегодня очередь Маруси пахать ночью. Спешили, пока погода хорошая, вспахать уже убранное поле. Сеять решили больше ржи: она устойчива к капризам природы. Стране нужен был хлеб, много хлеба. Весь собранный урожай оставили на семена.
    Конец августа выдался сухим, но ночи были прохладными. Оделась Маруся тепло: телогрейка, шерстяной платок,  сапоги. Тёмно-синий вечер постепенно перешёл в ночь. На лилово-чёрном небе ярко мигали звёзды, да молоденький месяц сочувственно качал рожками. Девушка была им за это благодарна. Чтобы не было одиноко и страшно, Маруся пела. Как же она красиво пела!  На школьных концертах ей всегда долго аплодировали.
    Вдруг мотор заревел, силясь сдвинуть с места остановившуюся машину. Маруся дала задний ход, пытаясь освободить трактор, но что-то крепко держало его. Мотор ревел, колёса крутились на месте. Девушка спрыгнула на землю,  заглянув под машину. Так и есть! Опять огромная коряга… У молоденькой трактористки от досады на глазах слёзы навернулись. Она уже знала, что самостоятельно не справится с этой бедой. Надо ждать Ивана Трофимовича. Как же не хотелось провести ночь посреди огромного поля…  И Маруся решила идти к полевому стану, где отдыхала Нюра. Может быть, вместе что-нибудь придумают?  Выбежав на грунтовую дорогу, она быстро зашагала по ней, тревожась, однако, за оставленную машину. Дойдя до совхозных амбаров, она вспомнила, что здесь есть сторож, Игнатий Савельевич – мужчина лет шестидесяти восьми. Девушка свернула к амбарам в надежде на то, что сторож чем-нибудь ей поможет.
Подойдя ближе, она услышала голоса и какой-то шум.
    «Может быть, и бригадир здесь? – подумала она и радостно  крикнула в сторону голосов, - Игнатий  Савельевич!»
Голоса стихли, но Маруся уже увидела людей и даже узнала их. Это был сторож и его два сына-погодки: Николай -  шестнадцати лет и Иван -  семнадцати. Но что это? Они грузят на повозку мешки с зерном!
     «А что это вы делаете?», – растерянно спросила она, ещё не понимая происходящего.
Навстречу ей уже шёл сторож. По его злому взгляду из-под сдвинутых бровей Маруся всё поняла.
    - Как же так, Игнатий Савельевич? Это же семенное зерно.
    - Зря ты, девонька! Ох, как зря! Не вовремя появилась ты здесь! – говорил угрюмо сторож, подходя к девушке.
  - Не подходите! Не подходите! Я буду кричать!
    - Кричи. Да только кто же тебя здесь услышит!? – зло усмехаясь, бросил ей в лицо сторож. -  Ненавижу вас! Всю жизнь ненавижу! Ты думаешь, почему я в школе истопником да сторожем работал? Ведь это мой дом! Мой! Всё отняли! Всё! Вот и пришло время расплаты!
 С этими словами он рванул на девушке телогрейку, пуговицы оторвались, и она распахнулась.
     - Папаня, не надо! - тряслись от страха братья.
    - Цыц! Хватит скулить! – прикрикнул на них отец.
    - Не вовремя, девонька, ох, как не вовремя! - обратился он к Марусе, притягивая её  к себе.
    «Ой, мамочка!» – хотела крикнуть комсомолка от жгучей боли где-то справа, под рёбрами, но только со стоном прошептала эти слова, откидываясь назад. В её меркнущем сознании промелькнуло:
      «Как же так? Я жить хочу! Что будет с мамой? Сашок! А зерно?»
 Мысли путались. Стали тягучими.
     Откуда-то издалека доносилось:
    - Все планы спутала!  Поджечь бы амбары! Уходить надо! Не дождёмся немцев здесь!
    - Поджечь! – мелькнуло слабой искоркой  в голове Маруси.
 Лежала она у кучи соломы. Здесь, меняя друг друга, отдыхали во время уборки урожая люди, чтобы не терять время на дорогу домой.
    Маруся, превозмогая боль, достала спички из кармана телогрейки, пальцы не слушались. С трудом, но ей удалось зажечь спичку, которую она опустила на солому. Та, кажется, только и ждала этого: вспыхнула ярким пламенем, языки которого змейками побежали по земле к большой копне сухой соломы. Через минуту огонь столбом поднимался к небу, освещая всё вокруг и тревожа людей на полевом стане. Они уже бежали к амбарам.
    Нюра сразу заметила подругу: она лежала на левом боку, правая нога согнута в колене, в руке – коробок спичек, левая рука вытянута вперёд, голова запрокинута, в широко открытых глазах плясали языки пламени.
  « Маруся!- со стоном кинулась к ней Нюра.- Как же так, Маруся?» – шептала она.
    Подошёл Иван Трофимович, поднял тело девушки и аккуратно перенёс на солому. В горестном молчании стояли люди. Фронт, казавшийся далёким, показал свой страшный смертельный оскал. Фронтом была вся страна.
    Здесь, у тела молодой девушки – комсомолки, все поняли, что враг не только там, на линии огня в фашистской форме, но и здесь, совсем рядом. Об этом надо помнить. Об этом им говорит подвиг комсомолки  Маруси.
    Спасённое ею зерно даст молодые всходы, поможет воинам гнать врага с родной земли, не позволит им топтать поля нашей Отчизны!
Не бывать этому никогда!