В этот раз всё было иначе

В этот раз все было иначе.
Она следила за ним из-за деревьев, легкой тенью, почти бесшумной, перебегая в разные укромные места, откуда вид на путника казался лучше.
Он шел, ничего не замечая, а шуршание? Ну что ж, в лесу шуршание вполне естественная вещь. Вдруг совсем рядом что-то громко заурчало. Ему стало не по себе, и в голове сразу всплыли истории, которые рассказывал старый дед о страшных существах, готовых мигом проглотить непослушное дитя, особенно то, что ослушалось и идет длинною дорогою домой. Сердце заколотилось сильнее, грозясь выскочить из груди, дыхание становилось тише и реже, коленки непослушно тряслись, а ноги словно приросли к земле.
- Кто здесь? – шепнул еле слышно в сторону деревьев.
- Привет, - из кустов выпрыгнула на дорогу милая девочка, такая улыбчивая и очаровательная. – Давай играть?
Она подбежала к нему, и, слегка хлопнув по плечу, задорно прокричала:
- Ты водишь!
Волчонок промедлил, но вскоре бросился догонять незнакомку, крепко держа корзинку, чтобы из неё ничего не вывалилось. Они играли долго, забыв о времени.
Солнце уже спускалось обнимать лес, а дети, наигравшись, тяжело дыша, присели на полянке.
- Кушать хочешь?
- Хочу. Но мне пора домой... Ой.
Он только сейчас понял, что они забежали куда-то очень далеко. А ведь волчонок думал, что прекрасно знает эти места.
- Пойдем ко мне. Мы с мамой тебя накормим, а потом проводим домой.
- Пойдем, - согласился неохотно, но деваться было некуда.
Совсем близко мелькнул огонек, и они направились в его сторону. Пройдя через небольшой фруктовый сад, зашли в дом. Там мать девочки ласково их встретила. Она кормила гостя только самым лучшим, пообещав, что с утра доставит прямо к порогу его родного дома. Сытого и чистого уложила спать на своей кровати.

Поутру старый волк вышел на крыльцо. Он плохо спал, переживая за непутевого внука. Впрочем, тот часто убегал на всю ночь и появлялся, когда солнце всходило над горизонтом.
Потянувшись и прохрустев старыми косточками, стал всматриваться вдаль, туда, где за холмом пропадала пыльная дорога. Случайно заметив на ступеньках корзинку, поднял её и заглянул под полотенце. Громко охнув, уронил, а сам сел на скамью, держась за сердце.
По крыльцу и ступенькам разлетелись чисто обглоданные кости, а рядом с дедом опустилась записка: "Один – один, старый хрыч!"