Про ершистую кису, которая не кошечка

Так вот, решение принял рискованное... зато ответственное.
Давно собирался стать своим  среди своих.  Или, хотя бы прослыть…, а для этого, как минимум,  надо включаться в обряды.
Не во все, конечно… со всеми здешними церемониальными придумками и ритуальными выкрутасами невозможно справиться. Много их накручено.   Витиеваты и слишком ажурны для меня…  Однако некоторые, не только понятны скудному моему разуму,  но  и приятны бренному телу.
Перво-наперво, высвечивается у меня Баня.  Без банных удовольствий и причуд  тут никак не обойтись.
Не то, чтобы раньше я совсем не мылся и выглядел как замшелый пень. Представьте себе, мылся, даже мылился, и не так уж редко, но в домашних условиях, в душевой, а по здешним правилам, это не считается. Только баня, с её неизменными, тщательно выстроенными процедурами, считается нормой.
Экая неожиданность, скажете Вы, в любом городе, в любой деревне  существуют банные ритуалы.  И разнополый люд, не кичась своей образованностью и  чистоплотностью,  по надобности пользуется банями в своё удовольствие, и детей с малолетства этому приучают. Что ж тут нового, диковинного. 
Так-то оно так,  да не совсем.
Здесь в баню ходят не из-за парной, как вы могли по наивности  подумать. Хотя парилок на любой вкус предостаточно. И с сухим обжигающим финским паром, с запахом настоек, брошенных на раскалённые камни. И с русским паром, - влажным и крутым, обжигающим не только ноздри, но и промежность. А хоть и с турецким акцентом - с умеренным жаром, медленно обволакивающим тело своим настойчивым теплом  и парами,  исподволь, постепенно проникающими  в поры.
И всё-таки, главная достопримечательность Бакинских бань - фигура кисявщика.  При этом ключевое слово и знаковая вещь - K;S;. Попытка найти в словарях русский семантический   эквивалент,  превратила эту ритуальную штуку в расхожий банальный штамп:  "Банная перчатка для растирания тела"   
Нефигаси…  и это о предмете, возвышающем мирские ощущения,  делающим тело  летучим,  невесомым.
Я привёз с собой из Москвы свою "банную перчатку", полагая,  что это и есть кися.  Она верой и правдой служила мне, пока случайно не попала в поле зрения зоркого брата-офтальмолога. С присущей ему бескомпромиссностью, он обвинил меня во всех смертных грехах,  потребовал немедленно её уничтожить и не позорить семью.
Я резонно возражал, мол, семью не позорю, поскольку пользуюсь "банной перчаткой" крайне редко, в своей домашней душевой, да и то,  только в те счастливые  мгновения, далеко не частые, когда находится  желающая этому способствовать….
-   А как же в бане…  (?!), - переспросил он настойчиво и упрямо, направив на меня два своих безжалостных офтальмологических дула.
- А в бане кисявщик использует профессиональную кисю, - в свою очередь,  неосторожно выпалил я, не догадываясь о мере  совершённого кощунства и святотатства.
-  Ну, блин, ты даёшь…  Тебе, вообще,  слово гигиена знакомо, или впервые сейчас услышал?
По правде говоря, я где-то  слышал это слово, даже неоднократно, а  что оно означает и зачем используется, видимо,  не до конца  понимал…
-  С тобой всё ясно, - сказал он, как отрезал, и добавил, -   Горбатого могила исправит.
- Значит так, сейчас же едем на рынок, и купим тебе  настоящую  азербайджанскую Kisu.
Зная крутой характер брата (друзья, за глаза зовут его Пиночетом), возражать  не стал,  покорно подчинившись  судьбе.
Первой нашей остановкой был Sh;rg bazari (Восточный рынок). Быстро и ловко, маневрируя между беспорядочно размещёнными  лотками и ящиками, минуя ряды торговцев и зазывал, мы стремительно неслись куда-то вглубь этого благоухающего, кишащего и ворчащего "чрева", точно зная то счастливое место, где нас ожидает  успокоение от насущной жажды.
Кися нашлась у дородной румяной тётушки. Они (кися и тётушка) мне очень понравились. Яркая, цветастая ткань с множеством строчек, украшавшая обеих, была просто загляденье. Однако по кислому выражению на лице  брата, легко было догадаться, в первозданном своём значении - это  вовсе не Кися,  а банальная  "банная перчатка".   
 Пафос его несколько приутих, вызвав во мне нездоровую улыбку, но тайное  злорадство продолжалась недолго.
-  Я знаю, куда нам надо ехать, - воскликнул он через мгновение.
-  "Т;z; bazar" -  это как раз то место, где должно быть изобилие настоящих  K;S;  из ковровых нитей.
Своего мнения на этот счёт у меня не было, да и откуда бы взяться у неверного...  Но если б и было, то упрятал  от греха подальше.  Правоверному мусульманину, в период подъёма его национального самосознания, лучше не перечить.
Не прошло и пятнадцати минут, как мы оказались на новом рынке - в "T;z; bazar".  Тут было всё: от дальнего до ближнего происхождения, от заморских попугайчиков до экзотических рыбок.  Яркие упаковки педигри соседствовали с холщевыми мешками натурального овса.  Местные  фрукты и овощи легко уживались с китайскими скачущими  погремушками. Было  много-много всякого диковинного - отечественного и иноземного, но нас, как опытных странствующих пилигримов,  неумолимо тянуло к вожделенным  Кисям.
Первый прилавок с галантерейным раскладом мы обнаружили сходу. Внимательно разглядев Кисю со всех сторон (так внимателен я бываю только по отношению к лицам противоположного пола), брат над чем-то задумался, но видно было,  изделие ему чем-то не нравилось. Уточнив у продавцов, где ещё можно посмотреть схожий товар, мы решительно двинулись  вглубь базара.   
Здесь, в слабо освещённом, старом  и грязном помещении было несколько  покосившихся прилавков,  с которых на меня дыхнуло родным Советским прошлым. Прилавки были наполнены всевозможным эрзац-товаром  ручной работы, а среди них, многократно простроченные, прелестные по своему наивному рисунку и колористике,  разнотканные,  разномастные  Киси.
Судя по тому, как долго и нудно проходили переговоры между продавцом и  покупателем,  стороны не готовы были к компромиссам. В какой-то момент мне решительно надоело выслушивать эту тарабарщину, большая часть которой летела мимо моего уха, не задевая извилин. Тема себя изжила, и я настоял на покупке  наиболее приглянувшейся мне "варежки".
Теперь оставалось только экспериментально проверить покупку.  Примерно через час,  я вручал новинку знакомому банщику-кисявщику. Восторга она у него не вызвала, тем не менее, чтоб не обижать меня,  предложил сначала отпарить "варежку" в течение получаса,  прежде чем использовать по назначению.
В оговоренное время, пройдя несколько сеансов прогрева в сухом и влажном пару, разгорячённый и пышущий здоровьем, я расслабленно лежал на тёплом ложе в ожидании  долгожданной процедуры вознесения.
Через десяток секунд после начала священнодействия,  банщик приуныл и выдал, примерно, такую сентенцию:
-  Мяллим,  я  очен  Вас уважаю,  хочу чтобы это был нипоследни наши выстреч.  Я своим кися сделаю...
Глаза его говорили о том, что он заслужил лучшей участи. Позабыв о правилах гигиены, я величественно позволил ему нарушить строгий родственный запрет.
 Через десяток минут  моё бренное существо начало постепенно  взмывать вверх.  Нарушив законы физики и земного тяготения, позабыв о своих невзгодах и промахах, я свободно парил над земной поверхностью.
Это был триумф плоти  во славу киси.