Игрушка

Я отодвинул выдвижной ящик своего стола. Все пространство этого ящика занимала игрушка. Старый медведь. Старый плюшевый мишка. С огромным количеством заплаток, весь потертый и с оторванным ухом. Со стороны он, наверное, выглядел уродом, но не для меня. Эту игрушку я любил с детства, и, наверное, люблю до сих пор, раз храню ее у себя в столе. Вместе с ней я храню воспоминания. Воспоминания о своей жизни, о прошлом, о своем детстве. Для меня эта игрушка была уроком. Уроком, который научил меня жизни, который я запомнил на всю жизнь.

Этого медведя мне подарили на день рождения, когда исполнилось 4 года. Тогда он был толще и чище, его шерстка была так мягка и приятна на ощупь, что я сразу же влюбился в него, не расставался с ним. С этой игрушкой я ходил в садик, спал, ел, гулял, везде таскал с собой. Этот медведь стал мне родным. Потом Петя – самый задиристый мальчик в садике – отобрал его у меня, оторвал ухо и куда-то его дел. После этого медведь стал одноухим, и даже выражение лица его погрустнело. Я очень переживал по этому поводу, мне казалось мой мишка страдал.

Потом я пошел в школу. Первые несколько классов я таскал его с собой в рюкзаке, играя с ним на перемене. Приходя домой первым же делом занимался своей игрушкой, потом уже все остальное. Время шло. Я рос. И вскоре я перестал таскать его с собой в школу. Я просто приходил, садился на кровать и рассказывал, как прошел мой день, кого обидел я, или кто обидел меня. Медведь слушал меня внимательно и вроде бы понимал. Он уже постарел, подъизносился, но все так продолжал переживать вместе со мной все мои проблемы.

Потом мне стукнуло четырнадцать. Я убрал его на полку, куда-то далеко-далеко, лишь изредка  обращая на него внимание. Мою голову занимали лишь развлечения, девушки и все, что есть у подростка. И, конечно же, я влюбился. Влюбился, как и все в первый раз. Влюбился без памяти. Ее звали Ольга. Мы проводили с ней целые дни напролет. Мой мишка приглянулся ей, она просила отдать его, но я не согласился. Потом мы с Ольгой поругались.  Она ножом вспорола брюху моей игрушке, а потом распотрошила его. Медведь стал худее, но я собрал его внутренности, сшил его. Было больно видеть своего медведя таким.

Потом я уже сам стал делать в нем дырки, прятал сигареты. Медведь все терпел, он знал – так надо, он же знал, что так нужно мне.  Время все шло и шло, я взрослел, и вскоре сигареты сменились наркотиками. Мой медведь был практически весь забит наркотиками: таблетками, травой и всему что шло в ход, всем, что я продавал.  Потом меня поймала полиция. Хорошо что меня отмазали, благодаря знакомствам моих родителей, и благо, что полицейские не додумались залезть в игрушку. Он меня спас.

Но после всех этих событий, он перестал быть тем же жизнерадостным. Он преобразился, погрустнел, еще больше облез и похудел. Медведь изменился вместе со мной. Он отражал мою душу, и она явно была не идеальна. Ведь только он знает, скольких людей я кинул, сколько загубил жизней. Я бы не хотел что бы это кто-то узнал и на долго запер его в ящик стола. 

Я держал медведя и смотрел ему в глаза. В глаза полные тоски, усталости и грусти. Раньше он был наполнен плюшем, а теперь моими воспоминаниями, моим прошлым.  Ему явно не нравилась такая жизнь, он очень устал. А как же устал я… Все эти воспоминания не дают мне покоя.  Может уничтожить их вместе с медведем?  Или оставить как напоминание?  Медведь смотрел на меня грустными глазами. Он устал. Я устал.