II Покровитель Мелиорак. 8. Пещера Красной Розы

       ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.

       Часть 2.
            ПОКРОВИТЕЛЬ МЕЛИОРАК.
       Глава 8.
            В ПЕЩЕРЕ КРАСНОЙ РОЗЫ.

РАССКАЗЫВАЕТ ПЕТРИК ОХТИ.
      
   Как я ненавидел в этот момент Атамана! Это что-то невероятное! Честное слово, я не испытывал такой лютой ненависти даже к Длинному Когтю, предводителю пиратов! И даже к наигнуснейшему из людей, Кырлу Корку – отцу моей жены, который был близок к убийству собственных детей и враждовал с моими родителями. Сгоряча мне показалось, что та мерзкая шайка с Навины, в лапы которой я попал некоторое время назад, это вроде группы расшалившихся младших школьников по сравнению с Атманом. Он мешал мне на пути к моим братьям! Поэтому схватка наша была до того яростной, как ещё никогда в моей жизни. Но когда он упал у моих ног, под занесённым мною клинком, я вспомнил, что этот человек не лишён благородства. Что он заботился о мальчишках своего отряда. Что он отличный воин, храбрый и верный. И волшебник замечательный. На пальце у него было обручальное кольцо, которое не позволило мне рационально подойти к этой ситуации. Не вовремя я вспомнил собственную жену. Поэтому я сказал ему:
   - Чёрт с тобой. Иди.
   И опустил саблю. Одновременно за моей спиной мои друзья шумно выдохнули, возможно, не одобряя очередное моё чудачество. Кто-то даже скрипнул зубами. Атаман закричал, не поднимаясь, и в голосе у него была паника:
   - Что ты сделал с моими людьми?!
   - Ничего страшного с ними не сделал. Подёргаются шесть недель, да и всё. Ты мог бы прийти и спросить нормально, и не махать на меня саблей. Всё само пройдёт.
   - Само пройдёт? – выкрикнул Атаман. – Да их кошмарно трясёт!
  Я равнодушно пожал плечами.
  - Пусть лежат в постелях. В лежачем положении не трясёт.
  - То есть, это не смертельно? – недоверчиво переспросил поверженный противник.
   - Конечно, нет. Вставай уже. Саблю даже не пытайся забрать.
   Он и не пытался. В кармане у него было кое-что поопаснее сабли. Один из наших взрывчатых шариков. На нём ещё оставались следы Бобиной росписи. Я решил, что, наконец, допрыгался со своим дурацким благодушием и глупой верой в лучшие качества таких вот Атаманов.
   Заклинание Двинь Посильнее могло бы нам помочь, я был уверен, что Боба обязательно применит его или ещё что-нибудь. Но ни я, ни он ничего не успели. Атаман наклонился и положил бомбочку в траву, а затем, пятясь, сделал несколько шагов назад, к озеру.
   - Всё равно, - сказал он, нацелив на меня палец, - всё равно, Петрик Охти, тебя и тех двоих прикончат наши. Кто-нибудь другой, не я. Познавшие Всё, не дремлют. Видят всё. Всё уже знают.
   - Ну-ну, - не утерпел я. – Взорви-ка шарик. Чего же ты уходишь? Это твой последний шанс выслужиться.
   От этих моих слов Атаман дёрнулся как от заклинания Трясучки. И снова мы несколько секунд глядели друг другу в глаза. А потом он поднял ладонь ребром ко лбу, как поднял бы саблю в салюте, повернулся ко мне спиной и легко зашагал к своей боевой лодке. Словно с его плеч упал большой камень или большая забота. Он ни разу не оглянулся. Я и мои товарищи молчали, глядя ему вслед, а затем – вслед его судёнышку.
    - С ума сойти! Мы победили! – ахнул Лёка.
    Да уж. Слов нет.
    Но Боба их нашёл.
    - Ну вот. Теперь за нами бросятся все волшебники Врат Сна. В едином порыве. Слово за тобой, Чудилка. Что делать?
    - Почему за мной?
    - Знаешь как в игре. Кто выиграл, тот и начинает следующую партию.
    Я замотал головой:
    - Мы победили все трое. Но я вот что скажу. Давайте перекусим. Чтобы сразу после Полдневного Поиска сообразить, что делать. И начать действовать.
    Боба и Лёка радостно ухватились за возможность перекусить и принялись извлекать припасы. Я опустился на кочку и, наконец, спокойно прислушался к Зову Крови.
   - Они все живы, - сказал я Лёке. – Рики, Миче и Таен.
   - И Таен? – удивился Лёка.
   - Он что, твой родственник? – подхватил Боба.
   Действительно, при чём тут Таен?
   - Не родственник он мне.
   - Как же Зов Крови мог сказать тебе о нём?
   Я только плечами пожал. Зов Крови вещь загадочная. Но я действительно ощутил связь и с Таеном, хотя ведь между нами нет родства. Я решил не придавать этому значения. Хорошо, что Таен жив, а то после случая в его доме я очень за него беспокоился. Зов Крови говорил мне, что он в данный момент хоть и подвергается опасности, но при этом испытывает великую радость, граничащую с восторгом, ведущую к невероятному подъёму энергии и душевных сил. Это странно в данной ситуации. Но можно объяснить тем, что Таен вычислил, где находится Миче и сообразил, что с этим делать. Или же просто узнал, что наша троица одержала победу. Или всё-таки сошёл с ума от жизни такой и впал восторженное состояние, свойственное некоторым душевнобольным.
   Когда пришло время, я начертил на земле положенные знаки и достал школьный атлас Рики. Я был уверен, что сейчас он украсится ещё двумя точками, отмечающими место пребывания моих братьев. Однако, слишком долго этого не происходило. Мне подали карту Таена. Всё правильно. Наверняка все они уже на берегу. Но, поскольку Таен не шёл у меня из головы, сперва я машинально ткнул карандашом, имея в виду именно его. И получилось у меня почему-то, что этот чудак вовсе не сидит в своём доме на сваях, а пребывает у океана. Там, где в него впадает река Виляйка и стоит славный город Глаз Моря, носивший в древности имя Аринари.
   Затем я долго водил карандашом там и тут на карте. Силился найти и никак не находил своих братьев. Несколько раз моя рука зависала над тем местом, где впадала в океан река Беглянка, по которой Рики и Канеке, согласно нашей теории, станут добираться до дома Таена. Дальше я переводил карандаш выше, на сушу, выделывал им в воздухе кренделя и загогульки, но никак не решался опустить его на бумагу в каком-либо конкретном месте. Наибольшее количество загогулек приходилось на леса справа от реки, если смотреть от моря. Я пытался сузить круг… и снова нигде никак не мог поставить точку. Я должен был сказать себе, что это снова проделки хитрого Канеке, он же сам говорил, что отдаёт предпочтение заклинаниям, которые могут пригодиться в пути. Сбивающие со следа заклинания тоже относятся к этому разряду. Судя по всему, ученик Познавшего Всё на них собаку съел. Я должен был предположить, что мальчишка владеет заклятием, мешающим Полдневному Поиску. Но я запаниковал. Вместо меня это всё потом предположил Лёка. А Боба напомнил, что время, отведённое на Поиск, истекает.
    Тогда я в панике обратился к западной части карты. Карандаш заметался по всему побережью, там и тут, залетая даже во Врата Сна. Что же это такое? Разве что Миче, подвергаясь нешуточной опасности, и понимая, что друзья его ищут, сам сбивает меня. Не хочет, чтобы мы поняли, где он. Не хочет, чтобы мы попали в беду. Но разве не должен он соображать, что так мы скорей попадём?! Светлая Эя! Ведь он же слеп!
   Моя рука начала дрожать. Я вдруг страшно замёрз и затрясся от холода среди жаркого дня. Знаки на карте начали сливаться в непонятные пятна, карандаш решительно не желал нигде нарисовать жирную точку, и, наконец, выпал из пальцев. Время закончилось. Мои товарищи, недоумевая, смотрели на меня.
   - Как же так?
   - Что это значит? – переговаривались они шёпотом.
   Укутали меня во что-то тёплое, отобрали карту и карандаш, напоили горячим чаем из трав. А потом Боба шепнул Лёке:
   - Мой дед сказал бы, попав в такую ситуацию, что надо просить помощи у Мелиорака. Предлагаю пройти на территорию Покровителей, разбудить Великого Помощника и рассказать ему обо всех бедах. Судя по тому, что Петрик видел в кристалле и во сне, мальчики направляются туда же. Там-то мы их и перехватим. Это разумно, мне кажется.
   - Мы многого не знаем о сне Мелиорака, - отозвался Малёчек. – Не погубим ли мы Покровителя, вырвав из сна? И задумайся вот над чем: мы не знаем, как это сделать. Разбудить Мелиорака. Мало того. Мы не знаем, где на самом деле, место его сна. У нас говорят про пещеру Красной Розы, но ты убедил нас, что это может быть не так.
   - Отвечу тебе так, Лёка Мале. Если мы найдём погружённого в сон Мелиорака, я испробую средства, известные мне. Для безопасного вывода живого организма из волшебного сна. Мы не погубим Покровителя. Он ведь Покровитель, а не Катушкин какой-нибудь. В моё время говорили, что Мелиорака вообще нельзя убить. Что касается места… У Водопадного озера стоит дом сводного брата Радо. Собственный дом Мелиорака. В нём не возбраняется бывать нам, простым смертным. Если они прошли испытания обитателей Территории. Мой дед был в этом доме. Даже если за века дом обветшал, Мелиорак построил себе новый на том же месте. Дед говорил, что это хорошее место, а сам Покровитель весёлый, забавный и добрый. Дом Мелиорака, думается мне, и есть место его волшебного сна. Если ты, Лёка боишься Великого Помощника из-за того, что сделал твой предок, диктатор Роган, то я тебе скажу: не бойся. Уверен, что Покровители отлично разбираются, кто хороший, а кто плохой. И мы, конечно, все трое, пройдём испытания. Потому что мы хорошие, и обитатели Территории непременно это тоже почувствуют. Они обязаны нас пропустить, потому что прекрасному миру Винэи грозит война с применением жуткого оружия, которое погубит живые организмы и все растения, и даже почву, камни и воду. А мы хотим предотвратить несчастье. Помощью Мелиорака заручиться. Или хотя бы выслушать его мудрый совет. Или просто добыть там неразумных мальчиков, Канеке и Рики. То, что ребята находятся справа от реки Беглянки наводит на мысль, что они также движутся к Водопадному озеру. Да. Именно к нему.
   - Но подумай, Боба: Мелиорак может себя плохо чувствовать после пробуждения. Также плохо, как ты. И ни на что не годиться.
   - Ничего. Я знаю, как поступать в этом случае. И растение зимпура пурпурная в этом деле главный помощник. Тем более, надо помочь Покровителю, попавшему в беду. Не всё же только ему помогать людям.
   - Это справедливо и рационально, - кивнул Лёка. – Но как же Вара твоя?
   Боба ответил:
   - Я осознал всю суть происходящего. Уже тогда осознал, когда Атаманова команда напала на меня у реки Аринри. Если я найду Вару и женщин, я приведу к ним всех чернокрылых Запретной Гавани. Нет. Отложим это до полной и окончательной победы. Когда воцарится мир, гармония и безопасность.
   - Вот это по-настоящему разумные слова! – гордясь Бобой, воскликнул Лёка. И позвал меня: - Чудилка! Эй, Петрик, что ты думаешь по этому поводу?
   Я сказал
   - Петрик думает, что будить несуществующих Мелиораков глупость безмерная. Но Чудилка идёт с вами на территорию Покровителей. Авось Мелиорак существует.
   Мои друзья захлопали в ладоши и всячески выразили свою радость от моего решения. Оно, надо вам сказать, было вызвано не желанием общения с Мелиораками какими-то, а желанием поймать в тех местах Рики и Канеке. От Водопадного озера двигаться навстречу им, не опасаясь погони, по крайней мере, пока мы за невидимой границей.
   Но всё же я напомнил:
   - Таен не одобрял идею будить Мелиорака, а Таен – Познавший Всё.
   - Ничего, - ответили мне, - авось Познавший Всё ошибается.
   - Таен мог просто не знать, как это сделать.
   - Но Канеке похвалялся, что знает. Ты сам говорил.
    - Когда мы его добудем Канеке, он нам поможет.
    - Поможет нам и Мелиораку.
    - Собственно, у меня сложилось впечатление, что именно поэтому Таен и не одобрял рвения Канеке. Именно потому, что мальчишка знает, как это сделать, - пробормотал я. Но искать непременно существующий путь на территорию Покровителей не отказался.
   И тут у меня глаза полезли на лоб, и у моих спутников тоже. Мы как раз смотрели на старую карту, чтобы сообразить, где может быть вход. И вдруг большая точка, только что поставленная мною на карте и обозначающая Таена, стала исчезать, и пропала совсем.
    - Нет, совершенно не понимаю, - не своим голосом пробасил я. -Отметки Полдневного Поиска не должны исчезать с карт.
    - Эй, ребята, что это значит? – подхватил Боба. - Ваш Таен умер?
    Но Зов Крови не говорил мне ни о каких переменах в судьбе или настроении Таена. Поэтому я предположил:
    - Думаю, он снова закрылся от нас. И от нас, и от тех, кто может причинить ему вред. Вряд ли Таену позволено настолько удаляться от Врат Сна. Вряд ли он испытывал бы такой восторг, что я в состоянии это почувствовать, если его увезли в Глаз Моря чтобы казнить или заставить новые гадости делать. Видимо, он сбежал, и его могут преследовать. Таен должен спрятаться.
   Лёка сказал:
   - Я бы сильно не волновался за Секретика. Он без малого пятнадцать лет выживал подле Моро. Он всё здесь знает. Наша задача не выдать его, не помешать его планам. Собирайтесь. Пойдём вдоль границы и, если нам суждено войти, мы как-нибудь да окажемся на территории Покровителей. 
    Мы закинули за плечи рюкзаки и пошли по лесу вперёд, на северо-восток, подальше от проклятого болота и проклятого озера. Сквозь просветы я видел впереди какие-то пригорки, залитые солнцем, и мне хотелось туда. На свет, на жару. Я всё никак не мог согреться.
    - Удивляюсь, - усмехнулся Боба, - что вы не спрашиваете меня, что я знаю о том, как попасть на территорию Покровителей.
    - Сейчас спросим. На пригорке. На солнце. Холодно, -пожаловался я, укутанный в очень длинную для меня куртку Лёки. И, едва выбравшись на открытый склон, растянулся на самом солнцепёке. – Давай, рассказывай.
   - Я слышал от деда и от мудреца Биториенавы, что нельзя ломиться туда с шумом, топотом и грохотом. Как мы, когда неслись к тем старым деревьям. Надо спокойно идти, если имеешь дело, надо быть очень мирным, уравновешенным и спокойным. Нельзя шуметь. Нельзя громко петь. Нельзя драться и ссориться. Нельзя по пути причинять вред лесу.
   - Мы поняли.
   - Границу пересечёт тот, кто как будто бы идёт в гости, а не на войну. Кто имеет в сердце мир и любовь. На эту территорию никто не пройдёт, если не имеет настоящего дела к доброй Аринар или к Мелиораку.    
   - Интересно, что за дела влекли людей на запретную территорию?
   - Моего дедушку, например, повлекла большая любовь к бабушке, - удивил нас признанием Боба. – Поэтому я верю в сказки. У нас дома рассказывали, будто бабушка попала в беду, из которой человеческими силами её было не вызволить. Моему дедушке здесь не было отказано в помощи. Ясно?
   - Ясно, - послушно повторили мы с Лёкой. – Ясно, что если за нами будет погоня, её не пропустят. Разве что каждый её участник будет вести себя тихо, иметь к нам большую любовь и непременно захочет помириться.
   Меня ещё познабливало, но я поднялся и, попросив друзей держаться солнечных мест, поплёлся за Бобой в ту строну, где должна быть эта самая граница. Видимо, здесь она проходила чуть дальше от озера.
    Эти солнечные места, скажу я вам, были хороши до того, что я и Лёка даже отвлеклись от наших страхов, от наших тревожных мыслей. Холмы были покрыты цветами, они были пестры, душисты, они сияли в лучах, словно радужные грани алмазов, они отсюда, с высоты, волнами спускались вниз до новых, густых, темноватых лесов на далёких склонах гор, они казались морем, где над всеми другими оттенками преобладал золотисто – жёлтый. Несметное количество птиц и насекомых носилось повсюду, пело, жужжало, поскрипывало, попискивало и покрикивало. Ручьи и лужицы после вчерашнего дождя синели и переливались на ветру. Переливались высокие травы - как волны. Скалистые выступы там и тут добавляли красоты дивному пейзажу.
   Золотые холмы.
   - Невозможное что-то! – заворожено прошептал художник Лёка. – Боба, вот где надо тебе жить, а не в каких-то других местах. Я бы сам здесь жил.
   - Я же говорил вам: тут нельзя жить. Можно только приходить и любоваться, картины писать и вдохновляться. Это всеобщее достояние, которое надо беречь, - рассеяно ответил великан.
   - Это точно, - подтвердили я и Малёчек.
   Чувствовалось, однако, что Бобе сейчас не до нас. Он, забыв о спутниках, то ускорял шаг, то замирал на месте, то двигался крадучись, как рысь. Он пришёл в невероятное возбуждение, то бледнел, то заливался краской, то принимался неистово тереть лоб, будто желал отшлифовать его до блеска, и всё бормотал сам с собой, почти не обращая на нас внимания. Боба двигался явно куда-то не туда. То есть, путь к невидимой границе был бы короче, если идти перпендикулярно ей. Там было всего ничего до территории Покровителей. Но Боба, дико размахивая руками и вращая глазами, шагал почему-то всё ниже, наискосок, В сторону Больших гор, не приближаясь к нашей цели, и удлиняя путь. Потом он даже стал переходить на бег, и мы с Лёкой сильно отстали. Особенно я. На наши призывы великан нетерпеливо отмахивался, а, когда мы с Лёкой стали настойчиво требовать разумного поведения, великан молитвенно сложил руки:
    - Ну пожалуйста! Ещё минуточку! Лишь убедиться – и всё! – отвернулся и принялся решительным шагом огибать холм вовсе не с той стороны, с которой было нужно по моему мнению.
    - Сейчас найдёт-таки на наши головы Вару свою, - обернувшись ко мне, проговорил Лёка.
    - Точно. На наши головы, - согласился я.
    Оставалось только следовать за ним. Перебрались через ручей, обогнули склон, залитый солнцем… И никто из нас не смог сдержать крик при виде зрелища, что открылось нам по ту сторону холма, при виде такого ужасного контраста с ярким, цветущим днём, с живой восхитительной природой.
    - Светлая Эя! – пробормотал я, опускаясь прямо на землю. Ноги подкосились. Для моего уставшего организма недостаточен был отдых нынешней ночью. К тому же я с утра уже сражался, и применял сложное колдовство, и снова шагал по лесу. Боба и Лёка прошли немного вперёд, и я видел, что они были в ужасе от увиденного.
   Множество обугленных пчёл и других насекомых, и даже мелких птиц и зверьков покрывало всё пространство, всю обширную поляну в укромной, заросшей деревьями ложбинке между склонами холма, имеющего форму подковы. Было похоже, что из дупел деревьев вырывался огонь, уничтожая их обитателей, а обитателями этого места были пчёлы. Множество их гнёзд, наполовину сгоревших, валялось под кронами, плавало в небольшом озерце – месте рождения ручья, который мы недавно перешагнули. Изуродованные огнём деревья выглядели страшно. Огонь прошёлся по земле и траве на склонах, не став, однако, пожаром всей степи. Он был так внезапен, что зверьки, обитающие в траве, не успели спастись. Он застиг в воздухе пролетающих птиц. Сиротливые пчёлы – одиночки, уцелевшие после разорения, с унылым жужжанием тыкались в останки своих домов. Это произошло недавно. На днях. На Золотых холмах. Я ужаснулся святотатству.
    И невозможно было не догадаться, что повозки, разбившие основную дорогу, были приведены сюда. И отсюда же, нагруженными, пустились в обратный путь.
    Прямо передо мной торчало созданное самой природой нечто, напоминающее невысокий каменный палец. На конце пальца, как живая, сидела каменная бабочка. Я и Лёка тревожно переглянулись, поняв, что здесь случилось.
    Пока юные волшебники и их наставник гоняли нашу троицу по лесам по ту сторону дороги и Виляйки, основные силы чернокрылых людей отыскали заветное место – то, где Бобина Вара и её спутницы спали себе вот уже несколько столетий под охраной мощных заклинаний и этих пчёл, способных искусать пришельца до смерти. Было задумано так, и потому уцелевшие насекомые бросили разыскивать свои семьи и сосредоточились на Бобе, который дальше всех прошёл по ложбинке. Пчёлы проявили несвойственную агрессивность к человеку, который им совершенно ничего не сделал. Они набросились на него так стремительно, сплочённо и зло, что испугавшись, я вскочил на ноги и закричал, не надеясь на уже применённую защиту От Зловредных Насекомых. Боба же сказал им ласково всего пару слов, и они рассеялись на подлёте и разлетелись кто куда. Боба, значит, всегда знал, как справиться со второй из защит. Потому что первой было то, что это место невозможно было отыскать нарочно, прочёсывая окрестности, и невозможно было наткнуться случайно, прогуливаясь по холмам. Только зная систему ориентиров прийти специально. Но тут возникает вопрос: как во Вратах Сна узнали ориентиры?
    - Я не понимаю. Как? Как?.. – твердил Боба, оглядывая страшное разорение. Он беспомощно разводил руками, пока, спотыкаясь и пошатываясь, брёл к галерее с высокими сводами, которая была прорублена в скалистом дальнем склоне холма-подковы.
   - Это мы виноваты, - вынужден был признать я. – Это я расспрашивал Бобу об ориентирах и Дикой Пасеке. Чернокрылые люди, чёрт бы их побрал, слышат всё.
   - Мы вместе расспрашивали, - мрачно поправил меня Лёка. – Рано или поздно мы должны были коснуться этой темы, раз с нами был Боба. После этого на нас натравили шайку малолеток, сидящую в засаде.
   - Да.
   - Может, перед ними и не стояла даже задача по-быстрому нас прикончить. Прислушивались, выведывали, что нам известно.
   - Да. Может быть.
   - И теперь уж точно знают о Миче. О Рики и Канеке, о роли Таена, - безжалостно добавил побратим.
   Нет-нет, я не забыл об обещании не распространяться о переживаниях и эмоциях. Поэтому в конце этого предложения я поставлю троеточие, и вы сами сможете представить себе наше состояние, учитывая то, что благодаря нам уже не только Миче, Рики, Канеке и Таен оказались в большей беде, чем были изначально, но также и соплеменницы Бобы… 
   Забыв о всепроникающих чернокрылых, а может, не осознав до конца их хитроумия и уловок, мы сами выдали братьев и Таена, и их планы в наших разговорах друг с другом. Из-за нас Вара и её подруги попали в беду. Понятно же, их увезли отсюда потому, что искали специально: нам было известно, что Моро хочется иметь войско великанов - волшебников. Вместо тех чернокрылых, что пали в борьбе с нами, нерациональными магами Някки.
   - Потому, возможно, и Полдневный Поиск не удался, потому и точка, которой ты обозначил Таена, исчезла на глазах. Это мутят чернокрылые, всё они, - не успокаивался Лёка.
   Мы с ним стояли над чёрным мёртвым царством, наблюдая, как бедняга Боба мечется по галерее и, кажется, пытается рвать на себе волосы. Время от времени он исчезал с наших глаз, затем появлялся снова в ещё худшем состоянии.
   - Идём к нему, - тихо позвал меня Лёка.
   Мы двинулись в сторону галереи и Бобы, который, мелькнув за колоннами, опять куда-то исчез. Перед нами оказались закопченные ступени, над которыми за много столетий здорово потрудились ветер и дождь. Ступени были высечены в скальной породе, и широким полукругом во всю длину галереи, вели под её свод. Опустив глаза, я заметил, что их покрывает красивая резьба, особенно богатая по краям. Это был растительный орнамент, в углубления которого были вставлены камни других оттенков.
   - Цветочный Ковёр! – вырвалось у меня.
   - Он же Вышитый Платок, - уныло подтвердил Лёка.
   Значит, озерцо, в котором рождался ручей – это ключ Медового Нектара на Дикой Пасеке.
   Колонны галереи были похожи на стволы деревьев, ветки разбегались по потолку, листья радовали взгляд зелёным цветом. То тут, то там из этой каменной листвы выглядывали цветы всех оттенков красного: алые, бордовые, розовые, пурпурные… В другое время и Лёка, и я с удовольствием изучили бы все особенности этого древнего орнамента, но сейчас нам было не до того, и мы спешили найти Бобу.
    Справа в стене обнаружилась щель, она же – дверь внутрь холма. Кто не знает – не найдёт и не откроет, но кто-то это сделал до нас. Под холмом оказалась целая система переходов и пещер, сухих и прохладных. Видимо, справедливо будет сказать: под холмами, но коридоры, ведущие не туда, куда следует, были надёжно заделаны. Кто-то позаботился, чтобы в здешних пещерах был такой климат, в котором бы ничего не случилось с телами людей, погружённых в долгий сон. Повсюду мы видели следы присутствия людей – в основном, чернокрылых, которые намусорили вокруг и натоптали золой и землёй. Но чем дальше, тем больше попадались свидетельства того, что здесь были женщины. В пещерных залах, тускло освещённых древней магией, стояли или валялись на боку корзины и сундучки с предметами, которые великанши хотели бы иметь при себе, когда проснутся и, представ перед своими мужчинами, приступят к возрождению великой расы. Предстать перед мужчинами женщинам всегда хочется во всей красе, и потому они захватили с собой гребешки и щётки для волос, заколки, платья, чулки, туфли, бусы и шали. Кто-то принёс в пещеры книги, кто-то – металлические пластинки, с которых, выполненные эмалью, улыбались чьи-то лица. Попадались даже мягкие игрушки и перевязанные лентами стопки писем. Ночные горшки валялись там и тут. Несколько чуланов были забиты предметами, необходимыми в хозяйстве: тканями, вёдрами, лопатами, топорами, граблями, кастрюлями, сковородками, умывальниками, ковшиками, корытами тарелками, ложками и чашками. Имелись гончарные круги, ткацкие станки, прялки, два-три плуга, борона, корзины с семенами... Всё это неплохо сохранилось, хотя за семена не поручусь. Чулан с оружием был бы разграблен значительно сильнее, если бы большинство чернокрылых оказались ростом с Бобу. Женщин увезли отсюда, не позаботившись об их имуществе, о дорогих им вещах. В каждой из пещерок имелся такой угол, где были сложены котелки, дрова и тщательно упакованные брикеты целебных трав, которые, конечно, за семьсот лет пришли бы в негодность, если бы не были защищены специальными заклинаниями. На склонах холмов весело цвели кусты зимпуры пурпурной. Проснувшиеся женщины не должны были испытывать такие неудобства и страдания, как Боба, ограбленный Остюком в недрах Цветной горы.
    Бобу мы нашли по грохоту и громким выкрикам: не найдя своей любимой и её подруг, осознав, что с ними случилась беда, великан в отчаянии крушил всё, что попадалось ему под руку в самом большом, центральном помещении. Когда мы с Лёкой имели неосторожность сунуться туда, нас едва не зашиб котелок и другие-какие-то предметы, которые несчастный Боба яростно расшвыривал вокруг. Но заметив нас, бедняга словно потух и сел на пол возле возвышения в центре пещеры. Обхватил голову руками и закачался взад и вперёд, тихонько поскуливая. Я и Лёка молча стояли у входа, не зная, что сказать и чем помочь нашему великану в новом кошмаре его жизни. Нам было впору самим последовать примеру Бобы, упасть на пол и заскулить. Лично у меня было такое желание. Тревога за дорогих мне людей на этом континенте была невыносима. Я сам нуждался в словах утешения и мудром руководстве. Я ощущал себя таким беспомощным, как никогда. Даже на Навине, когда напрочь забыл кто я такой. На меня же, как всегда, смотрели, как на лидера, и ждали, что я скажу по этому поводу. Некогда было утешать Бобу, некогда было предаваться отчаянию: мы подвергались большой опасности, оставаясь тут.
   - Надо уходить, - сказал я. – Идти дальше, раз уж мы всё равно здесь. Мы не можем сейчас повернуть во Врата Сна выручать женщин. Нас слишком мало. Но я уверен, что великаншам помогут оправиться, они нужны Моро. Если бы их хотели убить, сделали бы это здесь. Ты, Боба, должен радоваться: когда мы придём за Варой и её подругами, они будут здоровы и готовы к борьбе и выхаживанию своих мужчин.
   Я был рад, что нашёл правильные слова и произнёс их, будучи искренне уверенным в том, что Моро, по крайней мере, некоторое время, будет сохранять великаншам жизнь. Иначе в чём смысл данной акции? Беспокоиться о судьбе великой расы следует начать тогда, когда оправившиеся женщины откажутся выдать своих любимых в недрах Цветной горы и помогать в завоеваниях Моро. Боба покивал мне, соглашаясь, но ещё не пришёл в себя.
    - Давай, Лёка, попробуй поднять Бобу. Пусть он прекратит скулёж, иначе нам не попасть на территорию Покровителей. Мы должны вести себя тихо.
    Боба на удивление быстро взял себя в руки. Он вытер глаза и с трудом встал на ноги. И, подняв с пола пещеры несколько предметов, принёс их ко входу, туда, где стояли мы с Лёкой.
   - Вещи Вары, - проговорил он почти неслышно, перебирая в руках две нитки бус, застёжку для плаща, несколько его собственных писем к любимой и альбом с чем-то вроде коллекции фантиков. - Она была здесь. Моя Вара. Вот куколка, которую она с детства больше других любила.
    Дрожащими руками несчастный влюблённый убрал эти сокровища в рюкзак и продемонстрировал нам самое главное – красивое, необычное, очень дорогое кольцо, которое он подарил Варе в день свадьбы и расставания. Боба нашёл его на ступенях. Видимо, оно соскользнуло с пальца спящей девушки.
   - Да-да, - бормотал он, в то время, как я и Лёка рассматривали хорошо узнаваемую метку на оправе, на внутренней стороне. – Да, специально ходил в Айкри, заказывал у одного из Агди, из известнейших мастеров. Да, у предка вашего Рики. Обручальное кольцо. Чтобы память была. И – мало ли – подспорье на случай тяжёлых времён.
   - Значит, ты, в отличие от ваших мудрецов, незаконно признавал власть материального? – хмыкнул Лёка и тревожно оглянулся. Здесь прекрасное место, чтобы устроить засаду на запредельщиков.
   Я тоже тревожно оглянулся и потянул своих товарищей к выходу.
   - О! – стонал Боба. - Что с моими друзьями? Я боялся выдать их – и вот выдал Вару, выдал жён моих друзей, нежных, влюблённых, прекрасных. А может, теперь уже и их мужей? О, я не думал, что придётся бояться просто разговаривать с приятелями. С приятелями, которые владеют заклинаниями от подслушивания. Разве это возможно? Как теперь быть? Как выручить Вару? Всех, бедных, бедных людей, на которых чернокрылый Моро точит зубы?

    *
    Размышлять над этой проблемой нам больше не довелось.
    Как я и опасался, нам перекрыли единственный выход из пещер – ту самую щель в стене грота. В коридоре за поворотом ожидала засада. Я почувствовал её чуть раньше Бобы и, растопырив руки, показал ребятам, что надо отступать. В центральное помещение, где есть, где укрыться, и есть, где развернуться. Мы потихоньку стали пятиться назад, затем повернулись и побежали туда, где только что были.
   Это была беда. На нас теперь нападали не неопытные птенцы, а старые злые коршуны. Они били нам вслед страшными заклинаниями, устроили разруху, грохот и пыль, И, сказать по правде, я не представляю, как мы живыми выскочили в главную пещеру и спрятались за центральным возвышением, возле которого давеча горевал Боба.
   - Что делать? – в панике спросил я у него, потому что ещё ни разу в жизни не встречал такого страшного сопротивления своим чарам и такого стремительного их разрушения.
   - Я не знаю, - признался Боба. – Их очень много. 
   - Что это за штука? – дёрнул нас за руки Малёк.
   Маги втолкнули в пещеру нечто похожее на тумбочку на колёсах. Я заподозрил, что это и есть то оружие, с помощью которого справляются с волшебством и непокорными волшебниками. А также - просто с мирными обитателями Винэи. Когда из тумбочки высунулось что-то вроде рупора, а часть магов по команде организованно отступила в коридор, я заорал не своим голосом, потому что знаю, как опасно это изобретение. От действия подобных ему предметов я несколько лет назад едва не скончался, причём, вместе с Миче.
    - Нельзя им дать воспользоваться этим! – выкрикивал я. И, не зная, что делать, воспользовался примитивнейшим из заклинаний: что-то швырнул прямо в рупор при помощи левитации. Я выхватил это из кармана.
   Теперь всполошилась и заорала толпа наших убийц: их тумбочка пропала с глаз. Меня угораздило запустить в неё оторванным правым рукавом Лёкиной рубашки.
    Можно было предположить, что чернокрылые в замешательстве пропустят парочку наших ударов. Но нет. Они забыли про своё орудие и ринулись на нас всей своей массой и навалились всей мощью самых разнообразных заклинаний, страшно мешающих друг другу, противоречащих друг другу, но сильных невероятно. Они спотыкались о невидимую тумбочку, падали и галдели, но не отвлекались от колдовства. Раздолбили пол, покрошили стены, разметали женские украшения. Я ещё подумал между делом: когда великанши придут сюда за своими вещами, им придётся взяться за приготовленные в чулане инструменты и произвести раскопки. А как же невидимая тумбочка? Они тоже станут об неё спотыкаться, бедняжки. Кстати, среди напавших на нас магов были два великана, и один как раз растянулся во весь ост, налетев на незаметное глазу орудие. Тут ему и конец пришёл. Тут многим конец пришёл, потому что ополоумевшие волшебники ранили своих, не слушая противоречивых команд, звучащих с разных сторон, и не разбираясь, куда бьют. Главное, посильнее.
   Э, сказал я сам себе, да они же пороху не нюхали, в сражениях не участвовали, не имеют понятия о дисциплине и правилах ведения боя, простого и магического. Только сила. И вот результат. И это нам на руку. А им далеко до Атамана и его прекрасно вышколенной команды.
    Непонятно было, как с этим хаосом справиться. Мы с Бобой могли только кое-как удерживать быстро слабеющую защиту. Отступать было некуда: несколько следующих друг за другом маленьких пещерок сзади нас – и всё, тупик. Выходы из места сна великанш были добросовестно заделаны. Но можно было разрушить каменную кладку. В узком коридоре бешеные волшебники могли ещё больше покалечить друг друга.
   Я скомандовал:
   - Отступаем в тупик. Развалим стену. 
   И тут как раз кто-то другой устроил разрушение стены в тупике за нашими спинами. Грохнуло так, что почва колыхнулась под ногами, Я упал, сметённый мощной волной защитно-разведывательного заклинания, созданного несколькими людьми, налетевшим сзади. Окружены!
   Наша с Бобой защита непременно должна была разрушиться под страшным напором, и я с горечью снова подумал, что вот ведь как бездарно погибнем, не сумев помочь никому из наших близких, только выдав их этим негодяям. И ведь я ещё притащил сюда Лёку! Я мысленно попросил у дорогих мне людей прощения, когда, задыхаясь, скорчился на полу у возвышения. Теперь только Боба защищал нас, но его руки дрожали, он упал на колени рядом со мной. И тут я услышал, как Лёка шепчет рядом, стоя на четвереньках:
   - Пропустите нас: мы - не они. Мы очень мирные, мы очень тихие. Совсем тихие. Мы не желаем шуметь, нас вынуждают. Мы по важному делу насчёт мира. Именем Отца Морей! С нами королевич Петрик Охти, оберегающий ваш покой!
   Произнося это непонятное, Лёка водил руками по полу, по изображению большого шмеля, гладил его спинку и шептал в морду. И я увидел то, чего не заметил раньше: что мы находимся в центре огромного цветка, выложенного на полу камнями разных оттенков красного. Цветок был махровой розой шиповника, а возвышение - серединка, жёлтые тычинки были отлично на нём видны. Они вдруг заколыхались, как живые, нарисованный или мозаичный шмель непостижимым образом отполз в сторону, и нам предстала женщина, на которую посыпалась жёлтая пыльца шиповника.
   Лёка дёрнул меня за руку, на палец которой я надевал Шутку Отца Морей, и продемонстрировал женщине мою ладонь.
   - Идите, - невозмутимо произнесла она и жестом показала, что идти надо мимо неё прямо в эти тычинки.
   Лёка поволок меня туда, рывком поставив на ноги, а Боба замешкался. Женщина не шевельнулась, не изменила выражения спокойного лица, молча глядела, как на нашего великана набросились все эти местные маги. Мы с Лёкой не могли на это смотреть и ринулись назад, в центр заварушки. Боба всё ещё сопротивлялся, он отступил в нашу сторону запнулся за нас с Лёкой, мы, все трое, повалились назад, в прохладные жёлтые тычинки цветка шиповника, на нас посыпалась пыльца, возмутился потревоженный шмель… И из прохладной, но пыльной пещеры мы вывалились в жару и траву, не будучи даже ранеными, только сильно уставшими и ушибленными во всех местах. Прямо над нашими головами качались ветки зимпуры пурпурной.

ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2015/06/14/1200


Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".