Прошлое

                «Когда же и меня забвение людское 
                задвинет в старый шкаф небрежною рукою…»
                - Ш. Бодлер

       О прошлом нужно вспоминать, как об умершем человеке, - либо хорошее, либо ничего.  Если наступаешь на одни и те же грабли памяти, и они раз за разом бьют тебя по мозгам, значит, они стоят того. Значит классные грабли, не зряшные, не чепуховые. 

      Параллели прошлого, обещавшие пересечься в необозримом будущем, теперь стремительно сближаются и вот-вот сойдутся в точку настоящего.   
      Действительное настоящее постепенно - мгновенно  превращается в прошлое недействительное. Сгущается время и горланит воронье. Юность ушуршала тихой сапой, детство стало мумией. Мама уже давно вымыла раму, былое медленно тускнеет. 

     Но, оказывается, ничего выбросить нельзя. Прошлое накрывает ажурной тенью и хватает за горло. Как только я делаю слабую попытку приоткрыть даже не окно, форточку, - в образовавшуюся щель мгновенно просачивается, врывается всякого рода ненужный хлам вперемешку со сверкающими бриллиантами, человеческий мелочный сор и дорогие лица, счастливая рутина и ежедневные эпохальные события, дубликаты исчезнувших дней, привидения тел, облаков и деревьев, их контуры, светотени и объемы, перья птиц и книг, мудрые пауки, заплутавшие в собственных тенетах, и слепые филины-ясновидцы, старые юные каракули, угрызения, сожаления, поблекшие грезы, бог весть,  откуда взявшиеся, отступления, миражи слов, прозвучавших и растаявших, порхание музыки, когда-то пьянившей. Вдруг начинают возникать какие-то блеклые листья и цветы, зыбкие тени друзей и событий, обломки таинственной, непонятной детской печали и ознобные всполохи ранней палеозойской юности, не старательная учеба, монотонная работа, ползучий быт, имена и осколки, голоса и эпохи, праздничные залы, затемненные комнаты, выцветшие ароматы, остывшие  страсти,  и прерывающееся дыханье, давнее пионерское лето, девственные скамейки, мудрые тротуары, беззаботные площади  и  сумрачные  зарницы  забытых  пространств и свершений, - то есть, все миражи утерянной жизни,  проступающей сквозь обморок настоящего. И нет универсального безотказного сачка, чтобы поймать-выловить только краеугольные взвеси и отсеять клочья. Да и не надо.
      
      Я карабкаюсь по ступеням памяти, часто проваливаясь в пустоты. Как пока еще живой человек, и уже как отголосок прошлого. В надежде, что  эхо - это не только былой звук, что оно подсказывает  строение дна, которого я не могу достичь, что  оно помогает увидеть и услышать события, которые находятся позади, глубоко и в стороне подо мною.

      Краплеными кирпичами прошлого я пытаюсь, не выстроить-реставрировать, но облицевать, обналичить свое настоящее и, возможно, сложить-угадать фрагменты нашего общего будущего.
    
     Со сладко-горьким щемлением я извлекаю химеры юности, расставляю их на шахматной доске памяти и пытаюсь вообразить комбинацию, где ходы можно сделать красивые, хитроумные, успешные. Другие.  И очень хочу, чтобы партия не походила на трагический блиц. И пусть снова случатся зевки и жертвы фигур, но пусть она плавно перетечет в красивый эндшпиль и закончится матом. Детским!