10-06. И другие приключения с Шуриком

В тот июль дни стояли очень жаркие: днем температура доходила до 30 градусов выше нуля.  Особенно плохо приходилось тем, кто жил  в городе. У меня на работе все было хорошо. Во время отпуска начальника нашего отдела Саши Балашова я две недели присутствовала на утренних планерках в качестве представителя производственного отдела. Это решение Командира было не корректно по отношению к более опытной Светлане Юрьевне, с которой я очень хотела  подружиться и жутко боялась испортить то малое, что так трудно строилось между нами. Но мне очень нравилось ходить на планерку. Мои доклады выглядели вполне прилично, у меня завязались хорошие отношения с нашими руководителями подразделений. Кроме того, я получала возможность знать производственную обстановку на предприятии в целом, чего мне так не хватало на моей должности. В те дни я занималась организацией автомобильных доставок -  с каждой неделей все увереннее и все с большим желанием. Азарт предпринимательства, общение с разными людьми, в какой-то степени творчество, - все это очень нравилось. Нравилось и то, что мне для работы выдали оплачиваемый мобильный телефон. В свою «трубку» - первую в моей жизни! - я просто влюбилась, с ней было так удобно! Управление холдинга «Северсталь-Инвест» было  довольно нашей работой. База  хорошо организована, объем продаж возрастал. Мы  купили собственный 25-тонный МАЗ с бортовой шаландой для выполнения доставок. С  августа всем  обещали повысить зарплату, вся сумма которой выплачивалась «белыми». В то время мне искренне казалось, что я надолго обеспечена хорошей и стабильной работой. Все казалось прекрасным и не предвещало никаких перемен к худшему. 

Отпуск, проведенный на даче втроем (я, дочка и кот) остается в моих воспоминаниях последним счастливым временем моей жизни. Жили мы с дочкой дружно, Ириска на даче прекрасно выглядел, много и охотно ел и неотлучно был с нами  во всех наших делах. А дел  накопилось порядочно.

Наш сарай, построенный по маминой инициативе больше двадцати лет тому назад,  покосился. Я думала, что у него ушел с опоры венец и его надо было только подправить, но оказалось, что бревна венца прогнили,  и их нужно заменять. Я подрядила нашего соседа Симу и его внука Дмитрия заняться этой проблемой. Впервые за много лет я начала контактировать с этой семьей. Мы с мамой всегда их не любили: не ссорились, но сторонились, а теперь нужда заставила меня изменить свое поведение. Соседи притащили новые бревна (сворованные в нашем лесу) и привезли плиты, чтобы поставить клетку на новые опоры, укрепив их изнутри укосинами. Все это  вместе с работой обошлось мне в восемь тысяч, что было, по моим представлениям, было совсем не дорого. Работали мужики плохо: наспех, материал использовали не по-хозяйски, но выбирать работников было не из кого. К тому же,  с соседями у меня не было проблем ни с их кормежкой, ни с инструментом. И хотя к концу отпуска все вещи из сарая  лежали в доме, домике и на дворе, но сарай был спасен и, главное, спасен вовремя.

Хочется быть предельно объективной в описании того, в чем объективности нет по определению. Мое подсознательное – моя темная, эгоистическая, животная сторона души - настойчиво вынуждала меня вести себя так, чтобы любым способом избежать неотвратимо надвигающееся  на меня событие. А оно надвигалось, и моя сознательная сторона требовала его принять и смириться с ним. Я решительно не хотела становиться Шуриковой  тещей, но к этому надо было готовиться. То, как это происходило, вызывало во мне противление, непонимание, чувство беспомощности и отчаяния. Я не знала, что с этим делать, хотя  моя  сознательная часть моих страхов не одобряла и не считала их правильными.

За месяц до описываемых событий у Маши с Шуриком что-то не ладилось. Запомнилась ее фраза: «У него такой характер, сказал, не буду помогать на даче, значит, не буду». Я поняла, что ему лично эта дача не нужна, разве только чтобы сделать одолжение Маше. Однажды случайно прочла на нашей трубке его СМС-ку: «Маша, я скучаю, не будь такой жестокой» Я побежала сообщить ей радость, но моя умная Маша почему-то звонить ему не поспешила: «Пусть еще раз позвонит!». Это меня удивило и …обрадовало. 

К сожалению, мои настроения и слова оказывали на нее такое же сильное влияние, как в свое время на меня оказывали влияние мамины. Ребята помирились, хотя я до сих пор не знаю причины их размолвки. Маша, в отличие от меня, умеет держать язык за зубами. И тут мне сообщили, что в предстоящие выходные Шурик приедет на нашу дачу. Возможно, это случилось с моей подначки: мне захотелось посмотреть на него поближе и поиметь его помощь по части колки крепких березовых кругляков, разбить которые мне самой оказалось не под силу. Злила его инфантильность: взрослый мужик продолжал волочиться за дочкой, но не делал никаких попыток войти в наши хозяйственные проблемы, в доме и то не бывал, не то, что на даче.

Визит Шурика, оставивший непоправимый след в истории нашей семьи, случился в субботу 2 июля. Я заехала на дачу в пятницу. К обеду следующего дня появились «молодые», нагруженные его рюкзаком и нашей тележкой, а еще - сумкой с нашим Ириской. Шурик, как обычно, был бессловесен и недвижим. Смотрел на меня через черные очки,  на вопросы отвечал коротко. Инициатива разговора легла целиком на меня, далеко не специалиста по этой части, особенно, когда собеседник мне не нравится.

 Гость удивил меня полным рюкзаком продуктов и вещей, по собственной инициативе привезенных им в Пери. В их числе оказался  даже такой удивительный набор из трех предметов, как новый топор, бельевая веревка и кусок мыла. Не хватало только табуретки! Еще в рюкзаке была  литровая банка с сахаром, консервы, лапша «Ролтон», вяленая рыба… Удивил не только  перечень  привезенных им  вещей, но и их дороговизна – например,  несколько банок шпрот. Я редко шпроты покупаю в силу моего отношения к этому продукту, как исключительно праздничному. Казалось, что ехал он не дачу, где мы живем уже 40 лет, а на голое место, где все нужно предусмотреть. У него даже мысли не возникло посоветоваться, что надо везти, а что не надо. У нас, например, одних топоров на даче - восемь, их бы наточить да наладить, а не новый покупать, не говоря уже о том, что пришлось такую тяжесть из города везти… Не по-хозяйски это было, тем более, не по семейному, если дело шло к этому. Впрочем, о своих намерениях в отношении Маши он со мной ни разу ни одним словом не обмолвился. Целью поездки была колка дров, которые из-за ремонта сарая нужно было убрать в другое место. 

Перед обедом я пошла показывать Шурику наш участок. Это наша семейная традиция: так всегда делала мама с гостями – проводила для них достаточно интересную экскурсию о наших садовых достижениях. Моя интуиция настойчиво подсказывала мне, что Шурику мой рассказ не интересен. Импульс моего красноречия затухал с каждым пройденным по саду метром, а мой рассказ становился все более кратким и тусклым. Не люблю говорить о том, что слушают только из вежливости. Я не стала его томить концовкой и передала на Машино попечение – кормить завтраком. Сама за стол с ними не села, сказав, что по утрам не ем. Это было враньем, я собиралась это делать, но мне вдруг настолько не захотелось сидеть с Шуриком за одним столом, что я пренебрегла и приличиями, и целесообразностью. Я никак не могу себя заставить быть вежливой и практичной, если сердце этому противится. Любой повод ищу, чтоб смыться, и Шурик тут не виноват. Во мне загвоздка.

Что было потом? Шурик колол дрова. Мы с Машей носили дрова в домик, Шурик работал без энтузиазма. Безрадостно. Впрочем, какие у меня могут быть претензии? Дело он сделал, пусть  не проявил никакой инициативы. То ли ему это было не интересно, то ли, несмотря на свои сорок четыре года, был слишком застенчив…

Спать я отправила гостя в комнату на чердаке. Там очень уютно, чистенько, хотя, наверное, гостеприимнее было бы устроить его в маминой комнате. Но мне этого ужасно не хотелось. Это было бы оплеухой маминой памяти: она при жизни очень не хотела видеть его в нашем доме. А я его сначала на похороны позвала, а теперь - в ее комнату ночевать… Нет уж!

На другой день я встала рано и пошла косить. Можно было бы изобразить из себя леди -  заняться завтраком, светской беседой, но я не захотела жертвовать своими привычками - не захотела разыгрывать перед ним несвойственную мне роль. Он тоже встал рано, подошел, предложил покосить, но я не согласилась: «Это я и сама смогу, лучше дрова закончить...»  Опять ошибка! Умнее было бы дать ему в руки косу и поглядеть, как он косит.

Встала Маша, я отправила их завтракать. Сидели они за столом долго, а я не вмешивалась – пусть делают, что хотят. Обратила внимание, что посуду со стола убирала одна Маша. Еще больше поразил факт оставленной им на чердаке не застланной  постели. Я бы в чужом доме так не смогла, да и в своем тоже так не делаю. Вел он себя нормально, спрашивал, чего надо помочь, но внутренне я все равно раздражалась. Хотелось, чтобы  он, как Паша Добрусин, сам видел фронт приложения мужских сил. Но Паша – это уникум. Требовать того же от Шурика в чужом для него доме было бы глупо и странно. Правда, ощущение того, что наш дом всегда будет для него чужим, меня не оставляло.

 Шурик вел себя на даче как послушный, но дикий подросток, и этим меня раздражал, хотя и моя реакция была неадекватной. Злила неопределенность его роли на нашей даче: в качестве жениха он не был представлен, в качестве гостя  не получалось. Что-то сразу же выпало из наших отношений, чего-то не хватало, но я не помогала этому появиться, не изображала радушную хозяйку или заинтересованную в нем потенциальную тещу, судорожно доказывая неизвестно кому свое право оставаться независимой. Но именно такой я себя не ощущала. Я была связана и скована. Мне хотелось побыть вдвоем с Машей, я так ждала этого всю рабочую неделю, а он не только не планировал уехать с дачи  раньше меня, а и вовсе не торопился на электричку. Наконец,  мы собрались уходить.

 По дороге мы говорили о его работе. Тему затронула я, выбрав самую нейтральную. Шурик подробно рассказал об оборудовании для литья металлических форм, которые он рекламирует,  о том, в чем заключается его работа. Работа была не сложной, специальных навыков не требовала, компьютер им использовался только для просмотра Интернета и для рассылки однотипных рекламных предложений заинтересованным организациям. Обстановка на его работе была сложная, сталкивались разные интересы, между которыми нужно было находить компромисс. Как я поняла, близких друзей  Шурик  на работе не завел -  он не вызывал к себе расположения своими странностями. В этом мы с ним похожи характерами. По дороге контакт получился – мы говорили живо и расковано. О Маше и его отношениях с ней он не сказал ни слова, несмотря на три года нашего с ним формального, целиком  заочного, знакомства. Опять чего-то происходило не так, как принято у всех людей. Но ведь и я вела себя нестандартно, была с такими же «тараканами», только у меня еще были комплексы по поводу своей неправильности. Он же, «поставив на себе крест», быть другим не собирался. У Шурика была особая логика отношений, он никому не хотел нравиться, жил, «гуляя сам по себе», хотя иногда - на чужой территории.

В следующую пятницу, 8 июля я выходила в отпуск, отчего везла на дачу массу продуктов, в том числе - краску для бочек. Шурик собирался приехать к нам снова, но при этом не спросил меня, что помочь привезти. Логично было бы созвониться со мной, обговорить, чего можно не брать. Но это не входило в его планы. В пятницу он закончил работу рано и приехал на дачу своим ходом первым. В тот вечер они с Машей долго сидели в его комнате на чердаке. Гулять не пошли. Романтика его не привлекала, на природу не тянуло, а Маша во всем ему уступала. Влюбленной  Маша  не выглядела, хотя явно его ждала, готовилась.

Утро следующего дня началось с сюрпризов. Маша сообщила мне, что они собираются … «красить дом». Десять лет назад мы красили дачный дом. С тех пор он значительно облупился и требовал покраски. С чего начинается эта работа? С расчета потребности краски на двойное покрытие (не менее 20 кг!), с разведения краски  в одной большой посуде, а главное – с долгой очистки поверхности стен и с покрытия их олифой. Для этого требуется довольно много времени, и как минимум – неиспользованный месячный отпуск. А тут – последняя неделя моего отпуска, на который и так было слишком много планов – завершение уже начатого ремонта сарая!

Шурик, оказывается, посчитал, что наш дом пора красить и, ни с кем не советуясь, уже привез с собой  (!)5 кг бежевой краски, литр олифы и 2,5 кг белил. (!!!) А еще привез пачку мастики, три кисти и одну щетку «торчетку». О том, нет ли у нас запасов краски и кистей на даче и хватит ли той, что он привез, на весь дом -  даже не поинтересовался. Приехал такой вот странный гость и решил начать красить наш дом. Ничего более странного я в своей жизни еще не наблюдала. Хотя практически это было то самое, о чем я всегда мечтала: приехал в дом Мужчина и самостоятельно принял решение, причем, сразу же собрался его осуществлять. Безрассудное желание исполнилось, а я была в шоке!

Поступок Шурика был, конечно, выдающимся. Готова ля была ли я видеть его на даче каждое воскресение? Должна ли была оплатить ему расходы? Привезенная краска – дело хорошее, не везти же ее назад, но тогда у меня не было свободных средств на оплату всего этого, не очень-то нужного мне богатства (в сарае находилась не разобранная масса старых банок с белилами, кистей, олифы…) Не успев все это взвесить, я спонтанно и достаточно эмоционально отговорила «молодых» затевать эту работу, объяснив им свою позицию. А может, не следовало? Красили бы они себе потихоньку, глядишь, одну стену и две рамы привели бы в порядок. С паршивой овцы хоть ... Но это я сейчас так думаю. В то время мне было важнее закончить дело с сараем, с дровами, с починкой верстака, ибо на нашем участке не было ни одного прочного столика для выполнения хозяйственных  работ. И лестницу надо было починить для той же покраски, если я найду на нее время в будущем…

 Безумную инициативу молодых я сама подрубила под корень. В то время даже больше, чем помощи от этого странного гостя, мне хотелось утешения мыслью, что «гость» наконец уедет,  и у меня будет время тяжко, но зато с огромным удовольствием поработать на участке самой. Шурик молча выслушал мои доводы про несвоевременность покраски дома и покорно взялся за верстак, прибил доску на обшивке дома, вставил стекло на веранде. Надо отметить, что  все было им сделано хорошо и достаточно быстро. Я его похвалила, стараясь быть вежливой. Казалось бы, золотой мужик, смотри и радуйся, но… Мешал он мне одним своим присутствием, и дело было не в нем, а во мне – я не люблю в своем доме чужих людей, а на своего он никак не тянул, не то, что Пашка. Мне хорошо только со своими и в своем доме. Присутствие чужих меня напрягает, а Шурик еще и раздражал меня на каком-то подсознательном уровне. Поступки у него были  добрые, но нелепые, несвоевременные и не к месту. Даже и не объяснить всего. Маша говорит, он по жизни такой, и абсолютно не жадный.

В семье Шурик был третьим и нежеланным ребенком. Когда он родился, его родители  разошлись. Родился он слабым и болезненным, никто не верил, что выживет. Почему-то выжил. По его рассказам, его не баловали, не занимались им, заставляли работать по дому и на участке: жили они где-то на хуторе в Ростовской области Краснодарского края. В детстве Шурик был предоставлен самому себе, например, если влезал на высокую березу, то, вместо слов «не лезь – упадешь!», мог услышать «не лезь, сломаешь березу!». Говорит, что много читал, причем взрослых книг, какие сам находил в библиотеке. Умел предчувствовать опасность и таким образом выходил из них невредимым. Точной даты своего рождения не знает – мать рожала его дома, одна и не запомнила дня, зарегистрировали мальчика  много позже, датой 1 января 1961г. В любом случае, по знаку - Козерог.

Историей с покраской дома «приключения с Шуриком» в те выходные не закончились.  Вплоть до вечера все было нормально. Ребята перекололи и уложили в домик все дрова, подбили вагонку на доме. Вечером пошли гулять на озеро, фотографироваться. Потом опять долго сидели на чердаке. Уже к ночи Маша спустилась ко мне. Как всегда, она начала издалека – то ли про трубку, то ли про фотоаппарат. Я вот так не умею, я всегда начинаю речь с главного. Наконец дочь сообщила, что Шурик сделал ей свое очередное предложение жить вместе, а конкретнее – «попросил взять его в нашу семью». Как я поняла, бывшая жена начала настаивать на его выезде из квартиры. Была озвучена и альтернатива – уехать в Мурманск, где жила семья его младшей сестры Гали, там устроиться работать на маяке и на заработанные деньги купить комнату. У меня сразу же промелькнуло в голове: давно бы так сделал, сначала заработал бы денег, потом бы снял комнату, а уже тогда начинал бы клеиться к молодой девочке! Он уже год находился в разводе, а так ничего не предпринял, живя на площади женщины, которой изменил.

«Взять его в семью» Маша не захотела. Какими словами это было ею сказано, я не знаю. Маша уловила мое отношение к Шурику, что, возможно, повлияло на ее ответ. Мне показалось, что ее отказ не был окончательным,  вопрос был просто отложен до лучших времен. Маша собиралась в Чехию, о чем Шурик еще не знал. В свою очередь, Машины друзья не знали о существовании Шурика, Маша не знакомила его со своей компанией, да и мне трудно было представить себе его среди ее сверстников, на два десятка лет его моложе!

В ту ночь я совсем не спала. Дважды вставала, выходила во двор, думала… У меня опять из подсознания вдруг полезло животное, эгоистическое желание любой ценой избежать того, что могло случиться. Во время ночных хождений по дому я натолкнулась на краску, купленную Шуриком, и с удивлением оценила ее стоимость: он потратил на нас не меньше тысячи рублей! Ночное сознание испугалось еще больше и уже стало прикидывать, как вежливо упомянуть, что «чуть позже деньги за краску я верну обязательно». Я все больше укреплялась в решимости косвенно дать понять нашему странному гостю, что навстречу его планам я не пойду, тем более, что со мной он о Маше не говорил. Подумала, что дочка просто боится одиночества. Зачем ей бездетный мужик? С его слов, у него была родовая травма, он много болел и детей иметь не может, но это лечится, хотя лечение требует больших денег. Говорил ли он правду?

Ради физической помощи по хозяйству или ради обретения более престижного в нашем обществе статуса замужней женщины Маша станет связанной тем, кто не показался мне ни умным, ни надежным?  А выдержу ли я его постоянное присутствие в нашей квартире, если мне было трудно пережить в его компании даже два выходных дня? Эту его улыбку без повода, которая по необъяснимой причине вызывает у меня бешенство? Что со мной? Почему он, точно так же, как это происходило в его присутствии и с мамой, всегда раздражает меня?

Утром, я услышала, как Шурик спускается по лестнице вниз, во двор. А я так и не засыпала. Повалявшись еще чуток, я оделась и пошла к костру - сжечь мусор. Через два часа встала Маша. Она приготовила завтрак и  поднялась на чердак, чтоб разбудить Шурика. Но в комнате не оказалось ни его, ни его вещей. Маша пошла ко мне с вопросами. Я очень удивилась. Уехал тайком, не объяснив причины, не попрощавшись!? Я вроде еще ничего не успела ему сказать - ни про деньги за краску, ни вообще чего-либо, хотя и собиралась… Не читает же он мои мысли! Маша была уверена,  что я тут ни при чем: он ушел, потому что вечером ему отказали, но она подобного никак не ожидала - поступок походил на выходку 14 летнего подростка! Впрочем, я тоже способна на нечто подобное.

 Сознание мое огорчилось столь неожиданному завершению визита, а подсознание самопроизвольно возликовало. Во мне жили две несовместимые персоны, причем, внутренняя оказалась сильнее. С бегством Шурика появилось ощущение, что с меня спал тяжкий груз, сразу и захотелось и работать, и жить, и дача опять стала родной и любимой. Он ушел сам и сам все себе напортил. Чудом я оказалась к этому непричастна. Но каково было Маше? Ее мне было искренне жаль. А вдруг я виновна в его уходе? Не испортила ли я дочке жизнь своими отрицательной мыслями?

Весь день и всю неделю его трубка была отключена. На работе он тоже не появлялся. Потом пришла СМС-ка из Мурманска - он решил порвать с Питером и перебраться в Мурманск. Маша сказала, что «если он что решил, то это конец». Ну, что ж, по крайней мере, первый мужской поступок. Впрочем, я в это не поверила. Все мои мужчины меня шантажировали отъездом из Петербурга, но почему-то никто из них не уехал окончательно. Шурик брал Машу на испуг. Кроме того, бросать работу, не найдя новой – чистое мальчишество, такой партнер не может быть надежным. Поступок сильный, но детский. А о чем он думал раньше? Не дергался, пока бывшая жена его терпела? Ждал, пока умрет моя мама? Был уверен, что осчастливит двух одиноких женщин своим присутствием? Не осваивал новой профессии, не искал хорошей работы? Носил дочке фрукты с рынка, дарил ей красивые безделушки, тратился на ненужный топор и на краску, не решив главных вопросов, не пытался обговорить свои намерения с теми, в чей дом собирался вселяться? Жил сегодняшним днем, как живут все бродяги. Ушел, так ушел. Выскочил из окна, как гоголевский  Подколесин. Не судьба.

Как я и предполагала, через пару дней Шурик включил-таки свою трубку. Видимо, жизнь в Мурманске ему не приглянулась, отчего он «ответил на Машин звонок». Вот тебе и «сказал - отрезал»! Сообщил, что в понедельник возвращается в Петербург и выходит на работу, оформив задним числом отпуск за свой счет. Денег-то не жаль. Брал на испуг или сам испугался трудностей и ухватился за то, что Машин номер высветился на его трубке?

Всю неделю мы с дочкой и Ириской прожили на даче. Маша расстроенной не казалась, она, похоже, не жаждала возврата их отношений. 16-го июля съездила с ребятами на Кавголовские озера, где отмечали Лешкин день Рождения. На фотографиях того дня ее лицо сияет от радости. А на другой день у нее поднялась температура, и  начался сильный кашель – это в 30-и градусную-то жару! На даче противопростудных лекарств почему-то не оказалось: я лечила дочку  травами и горчичниками. Не странно ли? Всегда у нас были запасы лекарств на все случаи! За неделю с простудой справились. Маша не выглядела страдающей, впрочем, она никогда не скажет, что ее мучает, разве что под пыткой…

Я чувствовала себя виноватой. Если бы я вела себя приветливей с Шуриком, Маша бы ему  не отказала, и все пошло бы иначе. Только к лучшему ли? Его бездетность, его непредсказуемость, его возраст... Выходя за мужчину следующего поколения, девушка получает взамен либо обеспеченную жизнь, либо его ум и талант. В нашем случае, здесь не было ни того, ни другого. Только ее физиология и глупый Машин страх остаться одной. Этого так мало для брака!