Операция Провиант

      
                -1-

        «Все беды в этом мире из-за женщин»... Классический штамп, хрестоматийный. Есть в нём доля правды, и доля изрядная. И всё равно горько сознавать - при всём неприятии штампов вообще, и упомянутого штампа в частности, - что именно женщина стала причиной жизненной катастрофы командира группы снабжения партизанского отряда «За Родину» Василия Шубодёрова, личности в довоенном Энске  широко известной. Это он в 1940 году открыл в недрах района богатые залежи глинистого сланца, за что получил орден от самого «всесоюзного старосты» товарища Калинина. В ту пору о подвижничестве Шубодёрова шумно говорили на митингах и собраниях, о его жизненном пути подробно писали областные и минские газеты, и даже орган семи промышленных наркоматов, столичная газета «Индустрия», упомянула знаменитого техника-землеустроителя в одной из своих подвальных статей. А произошло с Шубодёровым вот что. 22 мая 1943 года направился он с отрядом бойцов в Макарово за продуктами. Выехали, едва только светать начало, через час привал сделали... Тут начснаб и спрашивает подчинённых, заговорщицки подкручивая ус: «А что, братцы, не завернуть ли нам в Огородники?» Стало ясно бойцам, что вознамерился их начальник, используя благоприятный случай, любовницу свою навестить, а заодно и гостинцы кое-какие ей передать (вёз он из самого лагеря объёмистый узел в простыне, перевязанный верёвкой). «Если нальют, чего ж не завернуть, - ответили начснабу бойцы. Через два часа сидели партизаны в хате, салом хрустели, стаканами гремели, одним словом, лафа!.. Незаметно день к вечеру склонился, солнце последним лучом по смородинным кустам брызнуло и за горизонт закатилось. Шубодёров на чердак удалился любовницу ублажать, его подчинённые в горнице на полу в одну шеренгу спать завалились. Охранение, конечно, выставить не озаботились. А на рассвете услышали сквозь сон: «Партизаны, сдавайтесь! Вы окружены. Выходите по одному». Продрали снабженцы глаза, бросились к окнам. Глядь-поглядь: немцев туча, может, вдесятеро больше, чем их. Судя по всему, ягдкоманда их выследила, охотники за партизанами. «Что будем делать?» - обращаются бойцы к Шубодёрову за советом. Начснаб - мужчина авантюрной складки, с перцем, труса праздновать не привык – скрипнул зубами, поиграл желвачком и возвестил: «Что ж, хлопцы, обмишурились мы. Маху дали капитального. Вы, конечно, как хотите, а я живым не дамся!» И полоснул в окно из ППШ. Немцы в перестрелку ввязываться не стали, а сигнальными патронами соломенную крышу подожгли. Дом вспыхнул как спичка. Все до одного в огне погибли. Все, кроме... Шубодёрова. Он, когда от дыма задыхаться стал, пескариком в окно нырнул, одну гранату швырнул, другую, очередью немцев у плетня скосил и в кусты. Из кустов, как заяц по кочкам, в близкий лес запрыгал тёмной тенью. В отряд вернулся ободранный, в обгоревшей одежде, с подпалинами на лице и руках. Командир отряда Большаков приказал его расстрелять. Потом всё-таки, учитывая прошлые заслуги Шубодёрова, смягчил наказание и разжаловал в рядовые…



                -2-

       Гибель группы снабжения открыла полосу несчастий,  обрушившихся на отряд. В течение следующей недели: от взрыва самодельной мины погибли два минёра, в гестапо попала связная Нина Остапчук, провалились три явки (две в Энске и одна в Огородниках), «юнкерсы» разбомбили партизанскую базу, горнострелковая дивизия, присланная СС-полицейфюрером Гансом Прютцманом, начала вытеснять партизан из леса, прижимая их к Припятским болотам. Хуже всего было то, что подошли к концу съестные припасы. Продовольственный вопрос обсуждали в штабе отряда 29 мая. Высказывались по очереди.
       Первым подал реплику новоназначенный начснаб Пётр Ковбасюк:
       -Виды на урожай в этом году очень хорошие. Зимой будем с хлебом...
       Командир отряда Большаков подбросил брови:
       -Хлеб нам нужен сейчас и немедленно. Завтраками, Петро, бойцов не накормишь. Прошу говорить по существу. Какие, товарищи, будут предложения?
       -Есть мнение взять продовольствие у немцев, - сказал комиссар Лукин.
       -Что значит взять? – удивился Большаков.
       -В Верховичах у них склад. Вот там и получим, сколько нам нужно.
       -Так они тебе и дадут, - вступил в разговор Охримук, начальник разведки. – Голой клешнёй за пуп не ухватишь.
       -Смелость города берёт, - уверенно заявил комиссар. – А тут всего лишь продовольственный склад в деревне. Переоденемся, как это делали раньше. Накладные Поцух подделает.
       -Рискованно, - поскрёб Большаков рукой в затылке.
       -Риск во всяком деле есть, - успокоил командира Лукин. – Ничего, обмозгуем. С собой возьму только знающих немецкий язык. Операцию предлагаю назвать «Провиант».
       -Ладно, - согласился Большаков. - На подготовку – сутки.



                -3-

       Через день, рано утром, когда лагерь ещё спал, отряд Лукина - семь подвод, на каждой по возчику - отправлялся на задание. Сам комиссар, в серой полевой форме гауптштурмфюрера СС, имел весьма внушительный вид. Высокого роста, широкий в плечах, светловолосый, с гордым, обветренным лицом, он на все сто процентов соответствовал тому расовому типу, который нацисты окрестили  чистокровным арийским.
       -Ни пуха, ни пера, - пожелал ему Большаков.
       -К чёрту! – ответил Лукин и зачем-то плюнул три раза через левое плечо.
       До Верховичей добрались без происшествий. На въезде в село подводы остановили двое патрульных полевой жандармерии в длиннополых мотоциклетных плащах, с серебристыми горжетами «Feldgendarmerie» на груди. Один из «цепных псов», проверив документы, потребовал:
       -Пароль!
       -Какой пароль!? – лицо гауптштурмфюрера отвердело. – Не знаю никакого пароля. Наш батальон вчера прибыл из Ровно для проведения специальной операции против партизан. В лесу пароль никто не спрашивает. В лесу необходимо другое: смелость и выдержка, готовность в любой момент отдать жизнь за фюрера... 
       Начинённая динамитом высокомерия тирада гауптштурмфюрера стёрла у фельджандармов все сомнения, точно тряпкой мел с доски. Полицейский, требовавший пароль, не нашёлся, что сказать. 
       Его напарник, видимо, старший по званию, хмуро буркнул:
       -Проезжай!
       Партизаны облегчённо зашевелились. Операция висела на волоске, но Лукин спас положение. Правило, которого он неуклонно придерживался - не сходить с раз пробитой колеи, - не подвело его и на этот раз.
       -Vorwarts!..
       Верховичи – сельцо увалистое. Низенькие утлые домишки с четырёхугольными глазами на зелёных живописных холмиках и увалах разбросаны в полном беспорядке. Склад - длинный дощатый барак - был виден издалека. К нему тянулась длинная вереница машин и подвод.
       -Как у нас до войны за хлебом, - земетил шёпотом возница Дмитрий Веремеюк.
       -В очереди стоять мы не можем, - сказал ему Лукин, соскочив с повозки. – Ждите пока здесь. Махну рукой – сразу подъезжайте.
       Проломив брешь в живой стене заготовителей, загораживавшей дверной проём, Лукин решительными шагами вошёл в складское помещение, загромождённое бочками, мешками, ящиками, бутылями, коробками, нос к носу столкнулся с заведующим, румынским лейтенантом. Увидев эсесовца, тот вытянулся свечкой. Протягивая ему накладные, Лукин произнёс сквозь зубы сухо и бесстрастно:
       -Прошу выдать без очереди. Очень спешу.
       Лейтенант, взяв накладные, заискивающе улыбнулся. Он хоть сейчас был готов пойти навстречу кавалеру Железного креста, формулирующего свою просьбу столь пугающе лаконично. Но что скажет очередь? Ей это может не понравиться. И действительно, очередь заволновалась, загудела.
       «Свинство!» - отчётливо бросил какой-то унтерфельдфебель, стоявший к воротам ближе всех.
       -Виноват, - мягко и уважительно сказал заведующий, вытирая платком потный лоб, - ничем пока не могу помочь. Вот если бы я получил приказ, тогда...
       Лукин перебил его:
       -Соедините меня с комендантом Энска. И поживее!
       Через минуту связь была установлена.
       -Хайль Гитлер, герр майор! – ядовито скалясь, рявкнул в трубку эсесовец. – У аппарата гауптштурмфюрер Франц Циклер. Ставлю вас в известность, что наш батальон, присланный из Ровно в помощь горнострелковой дивизии, уже сутки находится на голодном пайке. Дайте команду этому бестолковому румынскому интенданту выдать мне без очереди необходимый запас продовольствия... Что? Сколько человек в батальоне? Двести. Да, на две недели. Данке!
       Небрежно бросив трубку на рычаг, Лукин, обращаясь к лейтенанту, сообщил:
       -Герр комендант приказал выдать немедленно. На две недели.
       Завскладом театрально развёл руками, показывая, что он вынужден подчиниться неизбежному. Однако, мгновение спустя, сделав в уме нехитрые арифметические подсчёты, тихо спросил, отводя глаза:
       -Может быть, возьмёте всё-таки на неделю? Что я буду другим отпускать?
       Гауптштурмфюрер покачал головой и холодно изрёк:
       -Никуда не денутся ваши тыловые крысы. Ждали и ещё подождут...
       Погрузив на подводы муку, масло, соль, макароны, консервы, печенье, сахар, спирт, шоколад и сигареты, партизаны покинули Верховичи. К концу дня они были на месте. Встречали их, как героев. Большаков поздравил каждого лично, а удачную операцию тут же назвал высшей математикой партизанского дела. Вечером закатили пир. Летучие минуты счастья...
       После этого беды партизан неожиданно завершились. Отряду удалось выскользнуть из удавки окружения и уйти в Волынские леса.