4. Первые ощущения

   Когда моя жена Снежана спросила у меня, когда впервые я ощутил потребность в жестокости и вообще зов чёрной крови, то я задумался. Снежана была единственной женщиной, которая знала обо мне всё. Именно поэтому задавать вопросы любого характера ей никогда не возбранялось. Я решил точно вспомнить все моменты, связанные с моей юностью, хотя всё это случилось пятнадцать лет назад. Они были связаны так же и моей первой любовью. То есть влюблялся я и до этого, но ни во что серьёзное это не выливалось. А в семнадцать лет моё увлечение переросло в глубокое чувство, разбудившее во мне как всё самое хорошее, так и всё самое плохое. Итак…
   
   Осень двухтысячного года. Стоял рыжий, слегка теплый сентябрь. Долбаный POGAN-TOWN откликался местами разрухой, местами отголосками лихих девяностых, а местами и вакуумной прострацией пустоты. Именно тогда я и стал замечать пустынность нашего вшивого городишки; конечно, это было и раньше, но не так сильно ощутимо. Ещё через некоторое время я начал от всей своей души презирать то место, где имел несчастье родиться. С той поры, когда мне пытаются втолковать беспардонную чушь о любви к родному городу, мне охота сначала ржать, а потом послать говорившего в место, где я родился, дабы он на своём собственном опыте убедился, каким «потрясающим» городом является конкретно этот участок земли.
   Я только что окончил технологический техникум, куда был настойчиво отправлен своими шибко умными родителями, которые, как и всегда, отлично знают, что лучше для их неразумных чад. А я всю сознательную жизнь хотел быть хирургом, или необязательно хирургом, но чтобы это было связано с медициной. Ну, да, кто бы меня послушал… Уж и не знаю, откуда у моей матушки возникла идиотская уверенность в том, что экономисты везде и всюду востребованы. Но это было всё же лучше, чем желание отца «идти по его стопам»! К слову сказать, мой отец – военный. Спасибо огромное, лучше уж в техан, куда я благополучно и поступил. После него меня ожидал торгово-экономический институт, надо было получить полное высшее образование. Я уже тогда не сильно и сопротивлялся, решив, что раз ввязался в экономику и бухгалтерию, то надо идти до конца. Филиал института находился на одном из отшибов нашего города, в здании педагогического колледжа. Он был построен еще в советское время, в начале восьмидесятых и своей архитектурой и панорамой весьма напоминал Чернобыль. Глядя на подобную красоту, как-то перспектив в будущем не чувствовалось и, заглядывая вперед, когда я уже получу профессию бухгалтера-экономиста, казалось, что там ничего нет – ветер, перекати-поле, дождь, молнии, тоска, скитания и смерть. С таким настроением я приехал и вошел в аудиторию, не предполагая, что ждет меня дальше! А ждало меня и улыбалось нахальной улыбкой старого знакомого самое настоящее дежавю!
   Ровно так же, как и в техане, в группе нас было три парня (потом один отсеялся) и куча баб! Но в техане было проще, потому что там в группе было тридцать человек. А тут – девяносто! Неслабо, одним словом. И они были всякие разные: девочки, женщины, бабки и даже прабабки. Башка ехала кругом, потому что девяносто рыл в одной комнате дышали, жрали, жевали жвачки, блестели золотом, воняли духами и трещали по новым трубам типа «Моторолла». Ужас грядущего обучения застал меня врасплох! Я ценил уединение, не жаждал общения с людьми, потому что я их в принципе не жалую. А тут была не просто толпа, а самый настоящий птичий рынок. Однако кое-что всё же слегка приподняло моё настроение и даже взбодрило. Передо мной через стол сидела миловидная девушка! «Как дела, солнышко?» - ничего лучше не придумав, в перерыве спросил я (ну что поделаешь, сам знаю, что придурок!). На что солнышко улыбнулось, ничего не сказав. Впоследствии я узнал, что ее звали Наташей. Я решил, что это имя ей идёт.
   Сейчас, оглядываясь назад, я не могу понять, чем меня взяла эта девушка. Ничего такого уж притязательного в ней не было. Невысокая, светло-русая, фигурка неплохая, но таких девушек полно. И не сказать, чтобы очень уж интересная, или умная, или добрая. Никаких таких особенных качеств в ней не было, как и выдающейся внешности. Совершенно обычная, эгоистка, каких поискать, ленивая и весьма любившая выгоду во всём. До сих пор не знаю, на что я купился. Добивался я ее долго. Она бегала от меня и шарахалась, как пугливая ворона. И однажды по окончанию первой заочной сессии я ее потерял из виду вообще. Кроме ее имени, я не знал более ничего о ней. Расстроенный, я занялся своей обычной жизнью. Как я упоминал выше, непонятно, зачем я пытался ухаживать за девушкой, если понятия не имел, из чего она сделана и чем наполнена. Это любопытство не один раз ещё подводило меня.
   В феврале следующего года, накануне дня всех влюбленных, находясь в приподнятом алкоголем настроении, я со своим отцом заглянул в один из продуктовых магазинов, где судьба мне преподнесла неожиданный подарок – я случайно увидел ее! Наташа, как оказалось, там работала и была так мила и великолепна, что незаметно для покупателей, стуча пальчиками по калькулятору, очень грамотно с улыбкой обвешивала всех кому не лень! Это, как я для себя уяснил, было одним из преимуществ экономического образования. Она не наглела, обманывая по мелочи, а выручка была в магазинчике неплохой! Однако меня эта махинация не коснулась. Дабы не потерять ее вновь я решил произвести впечатление, как мне тогда представлялось правильным и эффектным. Купив в соседнем магазинчике коробку хороших конфет, я протянул ей через прилавок со словами «Короче, ты мне нравишься – вот!». Как ни странно, ее это зацепило, хотя ничего такого уж грандиозного я не сделал. Она растаяла, и мы договорились о встрече на следующий день, в котором я встречал ее с работы и провожал домой. Ограничиваться этим мне, разумеется, не хотелось, да я и не собирался. Поэтому заранее мною была приобретена «Медвежья кровь» (кстати, не поручусь, настоящая ли), а так же фрукты и шоколад. И пока я провожал её домой, умудрился напроситься в гости. Оказавшись в её съемной однокомнатной на четвертом этаже, я по-хозяйски прошел на кухню, велел помыть и порезать фрукты, а сам пошел осматривать хатку. Моя деловитость, или, правильнее сказать, наглость произвела на девушку впечатление – она не возражала и не одёргивала меня. Скоро мы сидели на кухне и пили вино, после которого оба малость захмелели. Наташа была деревенской, как выяснилось, но пить не умела абсолютно. Переместившись из кухни в комнату, я сел на диван, а она рухнула мне на колени и вытянулась, ложась удобнее. Мне было семнадцать лет. И созрел я довольно давно к тому моменту. Другое дело, что я всё ещё был девственником. Так получилось, что в шестнадцать лет я мог бы приобрести свой первый половой опыт с малознакомой девушкой, но не судьба. Во-первых, своей случайной сопостельнице я ни под каким видом не желал признаваться, что это в первый раз. Во-вторых, нервничал я очень – до такой степени, что мало что чувствовал. И в-третьих – даже тогда, когда все мои фантазии и разговоры с двоюродными братьями крутились вокруг секса, мне хотелось чего-то не только страстного, но и замешанного на романтике. Так что опыт в шестнадцать лет у меня не удался. Была сексуальная попытка и более ранняя, но об этом в другой раз…
   А вот сидя на диване и рассматривая Наташу, я ощутил, как что-то начинает рваться из моих штанин при виде такой засыпающей красы. Она повернулась лицом как раз туда, где находилась ширинка, и где мне сейчас было совсем тесно. Не знаю, понимала она это или уже вовсю спала – она была старше меня на два года, и при этом умудрилась сохранить невинность. Узнал об этом я не в тот же вечер, нет, позднее, и охренел! Остаться девственницей в девятнадцать лет… Такая информация, знаете ли, даёт по мозгам. И в этом у нас друг перед другом не было преимущества.
   Я не мог спать. Свет давно был погашен, в окно светила луна сквозь прозрачный тюль. Все мои чувства обострились. Казалось, темнота не мешает мне видеть, а обоняние усилилось раз в десять. От неё пахло чем-то морским, и я мог вдыхать этот запах бесконечно. Из-под обычной черной юбки пробивались черные тонкие колготки, а под ними я отчётливо видел светлые манящие трусики. Я приподнял юбку и провел рукой между ног, она слегка вздрогнула и, взяв мою руку, устроила ее под юбкой на своем животе. Второй же рукой я гладил ее по волосам, от которых столь неуловимо и столь же желанно веяло морем. Как я не спятил в ту ночь – не знаю! Отблеск ее волос и колготок разъедали мне душу, как кислота! Наверное, тогда я впервые услышал голос на уровне подсознания, змеиное шипение: «Раздень её и трахни, это так просто сейчас, она же спит. Ты так давно хочешь её, это ведь твой шанс…» Тогда я ещё не знал, что чёрная кровь проснулась во мне, и теперь её шёпот я буду слышать часто в таких ситуациях. Тогда я устоял. Мой мозг не дал мне следовать инстинктам, к тому же вдруг родилась уверенность, что рано или поздно, но эта девушка станет моей. Так что я не сорвался, хотя чего мне это стоило!..
   Вот так всю ночь я гладил ее по волосам, вдыхал аромат бриза, смотрел и поглаживал её желанную попку. Фантазии и картинки отгоняли весь сон; а моя девушка сопела, поправляясь и обнимая меня за талию с каждым разом все крепче. Утром я был вареный и измотанный, но счастливый. Измотан – дичайшим напряжением, которое так и не нашло выход в течение, как вы понимаете, многих часов. А счастливый, потому что встретил единственную. Я уперся в свою берлогу, где ждали офигевшие предки, предварительно проводив Наташу на работу. «Ну что, натрахался, кобель? - спросила меня входящего в дверь мать –  небось всю ночь кувыркался?». (Да если бы!) То есть в её версии оба предложения звучали куда более нецензурно. Я отмахивался руками-ногами и поведал им правдивую историю. Как ни странно, мне поверили. «Иди спать, ловелас!» - сказал отец, судя по всему, понявший меня полностью.
   Закрывая глаза, я видел перед собой её колготки… Несмотря на сокрушительную усталость, физическое напряжение, мучившее меня всю ночь, не отпускало. Её запах я тоже по-прежнему чуял… Тогда я ещё не осознавал, что есть такое понятие как фетиш, и что моё возбуждение на запахи и предметы интимного белья – ярое проявление фетишизма…

…Мы жили вместе уже полгода. Именно жили, а не просто встречались. Любили друг друга, работали, учились, ездили часто в деревню к ее родителям, от которых я совсем не был в восторге. Хотя какой парень или даже мужик бывает очарован тестем и тёщей, признайтесь честно? Вот и я не был. Но Наташу я любил и для неё готов был на многое. Жили мы поначалу у моих предков в хате, но из-за разногласий и желания заняться любовью (а там нельзя было вообще – моя матушка не принимала секс ни в каком виде, не знаю, как ещё я появился на свет), перебрались в мою однокомнатную квартиру на краю города.
   Все шло в принципе хорошо и даже замечательно. Любовь между нами была похожа на воду в ручье – чистая, манящая в жару и какая-то детская! Именно так, потому что как такового занятия любовью у нас все еще не было! Да, полноценный секс по-прежнему отсутствовал в моей жизни, хотя мне к тому времени исполнилось восемнадцать лет, а Наташе – двадцать. Кому расскажи, вряд ли поверят. Потому что жить с девушкой, спать в одной постели и не взять её – пожалуй, здорово тянет на фантастику. Конечно, пара попыток заняться любовью мною были сделаны, но из-за страха от боли – ведь девушкам всегда больно в первый раз, к тому же кровь у некоторых идёт обильно после этого – в общем, Наташа наотрез отказывалась от традиционного секса. Прелюдия, ласки, даже оральный секс – всё это имело место быть. И в какой-то степени могло радовать, если бы не одно «но». Моя подруга была довольна тем, что я делал с ней в постели, от куннилингуса она извивалась и стонала, а когда кончала, то так сжимала мне ногами голову, что приходилось контролировать, потому что возникало ощущение, что череп сейчас лопнет. Но когда наступала её очередь, так сказать, отвечать мне взаимностью, то есть делать минет, то всем своим видом она демонстрировала, насколько ей это неприятно и не доставляет удовольствия. К тому же она никогда не доводила дело до логического конца. То есть всё это время я не кончал. Не знаю, уж какой кретин придумал это, но среди многих и мужчин, и женщин почему-то бытует мнение, что «порядочные девушки не сосут и трахаются исключительно на спине под одеялом». Всё остальное делают только шлюхи. Так вот Наташа думала так же. Она делилась с подругами тем, что до сих пор остаётся девочкой, имея в наличие мужа, и те восхищались моей мужественностью и терпимостью, но не понимали её, ведь сосать – это же так мерзко! На что Наталья, думая абсолютно так же, врала в глаза подругам, отвечая, что в минете нет ничего плохого, наоборот – доставлять удовольствие мужчине очень интересно и вкусно! За эти несколько месяцев жёсткой сексуальной диеты я не просто оголодал, а озверел от нескончаемого физического напряжения и желания начать нормально спать с женщиной, с которой я живу и которую люблю. Мне было очень непросто, я представлял все красочней и красочней, какой же у нас все-таки будет первый раз – в итоге не угадал.
   На тот период романтического настроения я очень любил устраивать нам ужины для двоих. Обычно это происходило в следующем ключе. Я готовил несколько горячих блюд, потому что в доме готовил только я, моя избранница не умела и не желала осваивать кухню. Но с салатами она справлялась, и они были на ней; так же полагался десерт в виде фруктов из банок. Я раскладывал старый стол-книжку посреди комнаты, ставил ужин, тушил свет, зажигал свечи, стелил свежую постель, делал ванну с морской солью и пеной. Примерно так же я всё устроил и сделал в этот вечер. Холодное красное вино в горячей ванне дурманило, мы пили, ласкались, резвились пеной и заводились с каждым разом все больше и больше. Наконец, вытащив ее на руках из ванны, мокрую и особенно желанную, усадил за стол, слегка обтерев полотенцем и подав легкий халат. Сам же просто накинул на голое тело свой халат и уселся напротив, подняв очередной бокал вина. Пил я медленно и не торопясь, подливая ей с каждым разом все больше и больше, мурлыкал всяческую приемлемую случаю нежную чушь и розовые бредни, ощущая себя котом в марте месяце. Захмелев, она почти не стала есть, я же на аппетит никогда не жаловался, тем более очень любил совмещать разные вкусы, так что напробовался хоть и понемногу, но всего. Моя практически трезвая голова мыслила в одном направлении: ее томное желание, видное не вооруженным глазом, и моя страстная натура, не хотящая больше воздерживаться, отлично должны сойтись в экстазе! Но, очевидно, на мои планы Наташе было наплевать, у неё имелись свои; она прилегла на прохладную постель и надумала спать. Однако в тот вечер мне не хотелось играть в вечно благородного и терпеливого рыцаря. Так что теперь действовать приходилось как, собственно, тот самый кот, на которого я походил больше всего в данную секунду. Я прилег к ней, интимный полумрак свечей в предвкушении долго ожидаемого, а теперь, наконец, получаемого, разогнали остатки сомнений.  Молодой, здоровый организм требовал своего по праву, казалось, что ниже пояса всё окаменело. Лежа на спине и слегка раскинув ноги, ее гладкая киска манила и начала увлажняться. Соски девственной груди стояли вертикально, а ее глазки слипались, и она шепотом поблагодарила меня за вечер, видимо, решив, что на этом он и закончится. Я не стал, как обычно, ласкать ее шею, грудь и баловать языком ее киску, а просто вошел в нее. Ощущения были в миллион раз сильнее и лучше, чем я мог представить – словно меня обожгло и плотно облепило чем-то атласным и приятным до умопомрачения! В голове как будто разорвало мозг, я ясно услышал грохот металла, а потом и знакомый змеиный шёпот: «Давно надо было это сделать… давай, трахай её! Ещё! Сильнее! Быстрее! Эта сучка заслужила очень хорошей порки!» Шёпот мне не мешал совсем, я и так рвался вперёд, почти не видя ничего. Правда, как только я вошел в неё, Наташа заскулила, проснувшись от боли. Слезы потекли по щекам, а хмель резко улетучился. Она плакала и просила выйти из нее. Но я не хотел, не мог, да и соображал неважно – голос в подсознании заглушал всё! А беспомощность моей девушки мне начинала нравиться все больше и больше. Из-под меня она вырваться не могла, а я не собирался останавливаться, слишком уж долго длилось её сопротивление, и теперь она получила неконтролируемого взбешённого и голодного самца. Толчки были все жестче и жестче – и мне это нравилось! Я придавил ее всем весом и растянул ей руки так, чтоб не могла барахтаться, напрочь игнорируя слезы, сопли и слюни. Я, ехидно улыбающийся, уже не занимался любовью с ней, а драл со всей жестокостью, как дерут сук – своеобразная месть за все полгода воздержания! Внутри меня дико смеялась и восхищалась происходящим моя чёрная кровь, тоже получавшая своё первое утоление жажды – в тот момент мы идеально понимали друг друга, действуя почти синхронно. Я усилил темп до максимального, так что даже старый диван скрипом стал молить о пощаде. Уперев запястье в горло Наташи, мне захотелось ее ударить и обматерить. Но я сдержался. Какое-то рычание сначала тихо, а затем все громче и громче вырвалось из меня. Уже понимая, что меня накрывает долгожданная судорога, и начало сводить мышцы от экстаза, и вот я рычал как медведь и горел адским желанием порвать ей горло, но… В глазах потемнело, несколько секунд я ничего не видел вообще.
   Врубился я, лежа на своей возлюбленной и прижимая твердо к подушке ее тонкую шейку. Она лишь как рыба открывала рот и молча  плакала. Моя тьма отступила, и мне искренне стало жаль свою девочку. До меня начало доходить, что я, говоря откровенным языком, только что изнасиловал любимую, причинив немалую боль. Приподняв ее на руки, нежно целуя и успокаивая, я прижал Наташу к себе, испугавшись за ее моральное состояние. Успокоив ее, подлив вина, обняв со спины, я убаюкал ее, и она отключилась. Наплевав на то, что кругом всё было заляпано кровью и спермой, я взял бутылку с вином и осушил до дна. Неожиданно на меня напал острый голод другого характера, захотелось смести всё со стола, к чему я быстро и приступил. Не могу сказать, будто бы я сожалел о том, что произошло. Если совсем честно, то меня это радовало. Наконец-то! Пока я наедался и, заодно, напивался, внутри себя я вновь слышал голос… Тот самый, похожий на шипение, голос из тьмы. Моя чёрная кровь тихо поздравила меня с произошедшим и добавила, что она всегда придёт на помощь, стоит лишь мне призвать её… Толком я не слушал, ибо это уже походило на бред. Но она и не заняла много моего времени, довольная уйдя в глубины подсознания, чтобы дать отдых мне и себе. Она никогда не предупреждала о своём появлении, и я не знал, когда она проснётся в следующий раз. Пока же она задремала. Тени мелькали от свечей, пахло воском, и я наедался. Наташа спала крепко, не реагируя на мои действия за столом. Утром она почти не вспомнила происходящее, а я любил ее искренне и так же искренне был рад прошедшему вечеру!


   Новый Год - … (сами подставьте нужные слова)! Именно под таким девизом надвигался переходный период с декабря две тысячи второго года по январь две тысячи третьего года. Почти два года я живу с Наташей. Молодой, тупой, зеленый и уже живу гражданским браком с девушкой, которую люблю. А ещё очень сильно хочу, чтоб наш банальный секс (миссионерская поза forever) перешел в нечто дикое, необузданное, возможно жестокое, и, самое главное, не только в традиционную киску... Когда я делал намеки – она их игнорировала, когда говорил открыто – ответ был всегда один: «я девочка, со мной нельзя так обращаться!». Тоже мне пуританка нашлась, как будто я ей садомазохизм предлагаю! А ведь этого мне тоже хотелось, но я понимал, что малейший намёк на подобное вызовет такую бурю протестов, эмоций и обвинений в извращённости, что я двадцать тысяч раз пожалею, что решился высказать подобную сексуальную фантазию. Я же всего лишь просил некоторого разнообразия, а мне отвечали «нельзя». Ну, нельзя, так нельзя. Так ведь, блин, и налево не сходишь. Городишко маленький, да гнилой, везде глаза и уши – заложат в тот же час! Короче, мое тело жаждало похоти, а её – какого-то плюшевого розового бреда. И это весьма печалило.
   Но приближался Новый год, надо было готовиться к нему. Запасаться к празднику стали заранее, по намеченному ею плану. Меня подобные планы бесили и иногда мы ругались, поэтому я в большинстве своем, хоть и был женат, но, по сути, являлся волком-одиночкой, замкнутым в себе. Наташа уже тогда начала перенимать образ жизни, навязанный нам американскими кинофильмами, и во всём старалась походить на них. А мне было тошно от её подражания, мне нужно было, чтобы она обратила внимание на меня. Однажды отец спросил меня насчет наших отношений, в частности, интима – тогда ещё я ему доверял, а он старался быть нормальным отцом. Это через несколько лет всё изменилось, а тогда я был искренне к нему привязан. Дружба между нами имела место быть, поэтому я поделился с ним; не всем, конечно, боже упаси, иначе бы у него волосы дыбом встали, он тоже консервативен и традиционен в плане секса. Но меня он сумел удивить. Моя матушка была его второй женой, до неё он уже был женат один раз. Не в том городе, где мы жили, а на своей исторической родине, коей является Западная Украина, где сейчас творится бардак. Тогда всё было по-другому, поэтому после развода он поспешил очень круто сменить обстановку, попросив перевести его подальше, то есть в Сибирь. Так и занесло его в наш паршивый аул, который я лично городом назвать не могу.
   Но дело, как говорится, не в этом. По его словам однажды он провёл с первой женой в постели  не меньше суток; и за это время он якобы насчитал, что занимались они сексом двенадцать раз.  Естественно, с перерывами на еду, курение и сон. То есть проверить его слова я не мог ни каким образом, потому что у первой жены не уточнишь, а вторая считает половой контакт самой настоящей грязью и мерзостью. Я даже вполне допускаю, что отец мне врал, именно потому, что его слова никто не мог подтвердить. Более того – я уверен в том, что он просто хвастался. Но эти слова запали мне в душу, разжигая огонь азарта и любопытства – а смогу ли я так? Короче, меня, как последнего пацана, развели на «слабо». Хотя вряд ли сам отец об этом догадывался, потому что вслух я ничего не сказал про свои планы. А они были, да ещё какие! Я точно уже знал, что в новогоднюю ночь устрою своей любимой нечто подобное.   
   Наталья ни о чём подобном не подозревала, а я, находясь уже не в столь мрачном расположении духа, как был изначально, готовил стол вместе с ней тридцать первого числа в предвкушении хорошего, сурового и качественного занятия любовью. Прошло уже достаточно времени с момента нашей общей потери девственности. И я старался применять то, что меня привлекло в первые секунды – фетиш. Я любил секс в чулках и нижнем белье, что ей не особо нравилось, потому что надо было после этого стирать или бельё от спермы, или себя – смотря куда попадешь.  Ещё я любил её связывать, что тоже не пришлось по душе моей подруге, потому что я хотел связывать её всякий раз по-иному, а предел ее потенциала ограничивался, опять же, быть связанной лёжа на спине. Короче, лажа полная! Любое мое разнообразие или добавление, всегда обрубалось на этой спине! Достало! Хочу брать её и традиционно, и орально, и анально, и в позе наездницы, и боком, и сзади, и на полу – одним словом, разнообразно и по-всякому! Злость и раздражение активно смешивались с моей любовью к Наташе, создавая гремучую смесь, но пока я заставлял себя проявить немного терпения.
   Куранты вот-вот пробьют, президент скажет речь, надо сдержаться и спокойно ожидать своего часа, что я успешно и сделал. Мы приняли вместе ванну, а затем у накрытого стола, как в тех самых дурацких фильмах, стали дарить друг другу подарки – угадайте, чья была идейка? Я изначально знал, что ей нужно и что бы я хотел на ней видеть. Новая сумочка тех времен цвета спелой вишни стильного тогдашнего дизайна, духи «Хьюго Босс» с ароматом сладкой свежести, красный пейджер под абонентом «Ворон» - о телефонах можно было только пока мечтать в силу зарплаты и цен. И, разумеется, белье: чулки, комплект трусики и бюстгальтер красного цвета, несколько комплектов бесшовного белья «Помпея» и белое боди, чуть приукрашенное кружевами. Я думаю, что это был очень неплохой подарок для девы, любимой и дорогой! Мне же подарили стандарт всех тупых баб: пена для бритья, носки серые, трусы! Как будто я сам себе этого купить не мог! Живя со мной столько времени, она наверняка знала, что я хочу, к тому же не раз и не два об этом в разговорах упоминалось чётко. Конечно, дарованному коню в зубы не смотрят, но я никогда не позволял себе дарить ей фуфло, всегда было разнообразие выбора, вкуса и качества во всем. Ну, что ж поделать, Наталья, деревня – ты и есть деревня!!!!
   В дополнение к моей злобе и неудовлетворённому сексуальному напряжению прибавилась обида на этого, с позволения сказать, никому на хрен ненужного «бронзового коня» (так моя знакомая называет бесполезные и безграмотно подаренные вещи). Мои мозги резало желание поскорей затащить ее в постель и посмотреть, какова же она будет в новом белье! Но и тогда я не показывал своего истинного состояния. Грохотали куранты, с шампанским мы проводили старый год, и я предложил ей оценить духи с ласковой и ехидной улыбкой кота, который ворует мясо с тарелки, глядя прямо в глаза. Она слега распахнула халатик и, не выходя из-за стола, безымянным пальчиком правой руки помазала себе ими шейку, между ключиц и запястья. Запах сорвал мне крышу разом, тьма стала застилать глаза, но любовь к ней была всё же сильной. В итоге самые разные и противоположные чувства несколько перемешались, и стали напоминать что-то уродливое и приятное. Чтобы было понятней, просто нарисуйте картину, используя всего две краски, черную и красную, и вглядитесь в этот колор… Через сколько секунд у вас начнётся депрессия? Однако именно такие картины мне по душе, и я себя чувствовал великолепно – впервые, кстати, за вечер. Но моя чёрная кровь уже проснулась и воспрянула, отступать некуда, надо было дать ей желаемое!
   Протянув своей девушке первый комплект белья, я ждал результата; она одела его и примерила к нему чулки. Теперь она напоминала шлюху из моих фантазий, это был просто гимн пороку и обольщению. Видимо, что-то такое отразилось в моих глазах, что Наталья хотела было раздеться – я не позволил. Мне безумно хотелось еще и белье обновить! В жарких поцелуях, пропитанных запахом её духов, мы упали на постель. Свет немедленно был выключен метким попаданием тапка, оставив только подмигивающую новогоднюю гирлянду; по телеку шла очередная хрень – я убрал звук, и успел лишь ткнуть магнитофон. В двухкассетнике всегда стояла пара кассет, одна с моей или ее музыкой, а вторая всегда была типа ROMANTIC COLLECTION, или SEX MUSIC. Это было то единственное, в чем наши вкусы совпадали безоговорочно. Неизменный саксофон начал рвать головы нам обоим… Мотивы эротической музыки начала девяностых навечно въелись в мой разум поэтому кассеты покупал я сам всегда точно зная, что нужно… Наташа томно постанывала, давая ласкать грудь и киску. Язык глубоко проникал в нее, заставляя подрагивать, при этом она оставалась в белье, а чтобы добраться до нужных частей её тела – оно не снималось, а отодвигалось. Когда она была уже готова кончить от языка, то выгнулась мостиком, визжа от удовольствия и в ту же секунду рухнув назад. Я тоже хотел, чтоб меня приласкали, но она уже не горела желанием. И тогда ей предложили альтернативный вариант игры, запомнив, что однажды она упоминала о своём желании это попробовать. А точнее - сделать минет с йогуртом! Потрясающая идея! Недостаток один - йогурт из холодильника чересчур холодный, и если перестараться, то всё желание может разом улетучиться! Она не перестаралась! Как положено, измазала меня всего, от груди и до твердокаменного стояка, и в поцелуях стала поглощать его, не забывая применять и язык. Горячий член в холодном йогурте мигом исчезли за краешками пухлых губ, с йогуртом она заглатывала интенсивней, нежели без него. Я решил слегка помочь ей и придавил ее голову к паху сильней. Она стала захлебываться и хрипеть, зато как мне это нравилось! Дав ей воздух, с остатками йогурта я с разгону вошел в ее без того уже мокрую киску. Белье начало потрескивать, для удобства я закинул ее ноги себе на руки и жёстко принялся драть свою любимую сучку. Она боялась посмотреть, но открыла глаза. По ее словам, мое лицо было  обезображено, и она испугалась. Именно в этот момент я приподнял ее за талию и усадил на себя, оставаясь в сидячем положении сам, поднимая и опуская ее. Она была великолепна, но испытывала дискомфорт, мне же нравилось все. Более сильные толчки подводили итог, вот-вот и… Я откинул ее на спину, резко вышел из нее и излился долгожданным потоком спермы на ее животик и трусики. Как ни странно, она была довольна и в восхищении – впервые одновременно кончила со мной! Запах секса, ее духов, персиков, ананасов, шампанского, стола с едой – все дурманило и кружило голову. И это было только начало!
   Далее, как положено она скинула с себя белье, оставаясь в чулках, слегка обтерла животик от спермы платком и мы вновь сели за стол – наслаждаться праздником. Не заметить того, что моя персональная шлюшка, находясь только в чулках, будоражит мое воображение и желание, я не смог. Но решил попридержать коней. Впереди еще вся ночь, куча не опробованного белья для нее и мой вновь твердеющий орган. Следующие шесть раз были весьма вкусны, но однообразны. Она пьянела от шампанского, я же пил слегка и желал перейти на новый уровень – то есть уровень анального секса, например, но меня жестоко обломали в очередной раз! «Ты такой странный и голодный сегодня!» - сказала она, засыпая. Уже утро, начало светать, сколько точно времени я не помню. Моя любимая и сучка в одном лице выдохлась на седьмом стандартном заходе, оставаясь только в чулках, а я желал продолжения. Возле постели валялось новое, объезженное белье, которое пахло моей страстью, ее киской, пытливым сексом и годилось только в стирку. Стол с закусками опустел, рядом уныло стояли пустые бутылки шампанского. Наташа провалилась в сон, а я частично остался доволен произошедшим. Семь раз, менее чем за двенадцать часов, и все по стандарту – на спине! Хотелось плеваться и избить ее по губам тем, что она не столь давно сосала! Но не стал, спит ведь.  Новый год прошел в принципе благополучно, моя чёрная кровь слегка насытилась, а желания стали все более явными в плане жесткости секса. Меня посещали фантазии с подвешиванием, избиением, применением ножей по телу, кожа, латекс и многое другое. И снова всё, что находилось ниже пояса, предательски начало гудеть, неудовлетворенные сексуальные желания пришлось прятать. Я обнял любимую и постарался выключить тьму, но она выключила меня… Мы проснулись только глубоким вечером, она сияла и улыбалась, ходила голой предо мной и соблазняла своей попкой и гладкой киской. То наклонится, то повернется, а я впитывал это, злился и думал – когда ж я возьму тебя всю и вся?..

   С Натальей в целом мы прожили около четырёх с половиной лет. Расстались некрасиво, потому что измен я не прощаю, а она не желала признавать слишком уж очевидный факт, как видно, считая меня совсем дураком. На самом деле она выжала из меня всё, что могла, и решила, что поторопилась с выбором. Насколько мне известно, сейчас она получила всё, что хотела – другой город, отдых в Арабских Эмиратах, устроенную жизнь, а так же мужа и дочь. Не знаю, насколько она счастлива, но выглядит не самым лучшим образом. Как-то в юности, тогда, когда я только увидел её, она была свежей, цветущей и манящей. А сейчас – потрепанная и высохшая, будто гербарий. Не знаю, как вы, а я лично предпочитаю свежие цветы…