Трехлитровый кризис

             Тяжело  богатым в российской действительности. Положишь деньги на депозит и трясешься круглосуточно вспоминая прежние дефолты.  Теплятся они  в памяти,  «забычкованной» папиросочкой. Кто его знает, а ну, вспыхнет неожиданно, отравляя окружающих.  И  непривычно доверять нынешним после вчерашних. Но народная память  в девичестве ветреная: пришел златоустый дядя — отворяй ворота, выноси добро, сдавай под проценты. Они пилюля сладкая, уксусом разведенная — микстура современности. Взахлеб,  давясь. По усам течет....          
            
            Как деньги образовались у наших персонажей история умалчивает. История дама непредсказуемая, хочет -  бубнит без умолку, а иной раз заткнется,слова не вышибешь.
            Оказалось отложенным у супругов на смертный одр и другие непреднамеренные расходы  сто тысяч. На двоих, спору нет, умереть не  встать. Даже на кладбище не прикопают. А лишь бы как родственники горсточками закидают. Ну,если,  в евро расценить, а? Оценили? Так совсем другой  финансовый расчет!  Лежали евро на длительном депозите и капало туда государством обещанное, наполняя уверенностью в завтрашнем дне. Дни отсчитывали  центы, сливаясь в значительные проценты. Но в  одно морозное утро валюта вдруг  отморозилась. Рубли прочно "задеревенели", аж звон по стране пошел и паника. День тот, конечно, давно  в отирался на пороге, въедливо внедряясь  в мозг тревожными  сводками  с политического плацдарма. Валюта заскакала. Народ заплясал под экономическую дудку.      
              Наша пара опрометью сняла нажитое. Позвольте, куда теперь это деть? От проникновения воров никто не застрахован, хоть и стоит дом на сигнализации. С такими суммами доверия  никому! Было банку, а теперь...
- Давай в банку, - ориентируясь на сохранность, видимо, по созвучию предложила жена, - закатаем. В трехлитровую  войдет.
-Ты дура?! И куда?! На полку  с крупами?
-Это ты идиот! У нас двадцать соток земли!  Закапывай под елку, хочешь под тую, да хотя бы посередине газона! В хате первым делом рыщут, а попробуй на участке найти!
   Муж крякнул. Задумался. 
    К вечеру в особняке появились три литра. Томатный сок кровью стек в раковину. Пот проступил на челе супруга, когда  при свете скудной луны он ковырял лопатой мерзлую землю, костеря затейницу супругу. Та, подрагивая,  топталась рядом, цепко охраняя банку, закатанную по русским традициям маринования.
Земляной банк надежно укрыл финансы.
-Снежком накидай, - посоветовала,женщина приплясывая.
-Может еще водичкой залить? - огрызнулся "банкир". - Для надежности. Пока лед собьешь, пока землю отковыряешь — полиция, гляди, уже примчится.
-Рома, ну что ты!  Каток слишком заметно, - клацнула зубами.

                К весне оттаяло. Поплыло. Снижаться. Стабилизироваться.  Кризис, это  не айсберг в Заполярье. В наших широтах  все течет и изменяется. Пришло время нашим чудакам браться за земляные работы. Откопали.
В стеклотаре  деньги, как огурчики — хрустят. Аппетитно так процентами   поблескивают. Сложили  "еврики" в сумочку. Повезли обратно в банк пассивно наживаться.
                Кассирши в денежных "храмах" дамы поднаторелые и в помощь им аппаратик на лжевалюту.
           Сунула  туда  тетя первую купюру и  обомлела:  светится та каким-то нездешним светом, мерцает неподдельной европейской будущностью.  Вторую запихала под лучи, следующую — все одно: переливается  голубой искрой. Что за диво?!  С виду все  на месте: водяные знаки и картинки присутствуют, а бумага  будто  с неба сошедшая. Это вы граждане с голубизной в Европу силь ву пле. Меняйте там толерантно хоть половую принадлежность, а у нас ценности стабильны  -  не отдают, ни отливают ничем.
      Незадачливые «кладовщики» охнули и смекнули, что налет тот нехороший сделался в следствии плесени.
Муж, понятное дело, не стерпел. Отыгрался  на  баночной банкирше за зимнее мучение, в придачу другие обиды припомнил.  Да делать нечего. С подобной  сиятельной суммой в любом банке на дверь укажут. Повлеклись  домой. Угнетенно. Злобно. Едва в ДТП не угодили, но яростная  отчаянность  дураков любит. Жена  язык прижала, новых лепт в денежную сохранность не вносила.  Сквозь зубы супруг выдал, клокоча:
-Надо  постирать.
Благоверная отозвалась быстро, подобострастно:
-Как?! В  стиралке?
-Дура! Вручную!

Женщина задумалась... 

Шикарная гостиная превратилась в банно-прачечный комбинат. Мыли, точно старатели свою первую крупицу. Он, не доверяя ей, тер,  пил, споласкивал и снова пил горькую, хрустя огурчиком. И хоть бы что — ни в одном глазу купюра не раздвоилась.   Трезв. Зол.  Она, раскаявшаяся и покладистая, будто с неба сошедшая, сушила феном — развесив купюры на веревочную диагональ.   

К утру с отмыванием денег  покончили. Веселенькое разноцветье  скрупулезно разложено, готовое снова работать на тружеников европейского прииска.  Усталые и тревожные, вдруг опять забракуют, финансовые старатели  едва дождались открытия банка.

Там совсем другая расшикаренная дамочка повертела одну, другую... многие цветастые бумажки, похмыкала, повскидывала откорректированную бровь, поиздавала  неопределенные звуки, повергая наших «прачек» в состояние выдержанного безумия.
- Странные они какие-то, - задумчиво изрекла.
- Ничего странного, -  цепенея, брякнул мужчина, - они у нас в банке хранились....
По ту сторону окошка  нехорошо  завозились.
- Ага, в вашем банке  проценты больше, - мигом нашлась спутница, сиятельно давя улыбку, - из того забрали и в ваш. Он надежнее. Сами понимает — кризис.
Денежная приемщица хмыкнула и.... приняла. От чего ж не принять. Деньги в банке, надежное вложение.