14 глава Первая любовь

  Фото с Интернета
 
 Магия первой любви состоит в том,
 что ты не знаешь еще, что она первая.
 Бенджамин Дизраэли

      Адам  приближался к водопаду и всё отчётливей улавливал отзвуки падающей воды. Тропинка, по которой он шёл, была слабо протоптанной и травянистой. Человек внимательно смотрел себе под ноги, остерегаясь наступить на ядовитую многоцветную змею. В глубине тропического леса их было несносно много, и по этой причине Адам ограничивал свои прогулки в тропиках только в сторону голубых орхидей, и никуда больше. Только в этом живописном месте ангелы пообещали ему свою защиту, а заходить дальше – в дебри джунглей – ему было запрещено. Правда, сейчас о змеях он думал меньше всего, так как перед ним открылся живописный пейзаж шумящего водопада.  «Настоящее чудо Эдема, которое тебя, по-настоящему, шокирует своей красотой!» – отметил про себя Адам в порыве эстетических чувств. Неожиданно он вздрогнул, и чуть было не попятился назад, но одолев свой страх, волшебной силой любопытства, стал незаметно подкрадываться, сквозь заросли папоротника, к центру малахитовой купели. То, что открылось перед его взором, было волшебством и сказкой. Сказкой радужных грёз и ослепительных сновидений... Впрочем,  такое ему даже и не снилось… Обнаженная фигура изящной человеческой самки с длинными чёрными, как смола, волосами, игриво плескалась в аквамариновой чаше водопада. Эта прелестная особь набирала полные ладони воды и ретиво разбрызгивала её  в разные стороны, неистово хохоча от удовольствия. Её мокрое тело было совершенным и божественным... Игра светотени удачно подчеркивала её утончённые соблазнительные изгибы, её грациозность и женственность… Восхищаясь её тонкой талией, округлыми бедрами, выпукло-набухшей грудью, Адам  поймал себя на мысли, что эта красота заводит его как самца, готовому к спариванию… Гладкая, белоснежная плоть молодой самки излучала какую-то необъяснимую магическую силу – силу, имеющую верховную власть над первым человеком...  Он незамедлительно почувствовал, как  у него заколотилось сердце, дыхание стало учащённым, прерывистым, а в руках появилась предательская, неуправляемая дрожь. «Это сон или реальность? – спросил себя Адам. – Скорее всего, я вижу дивное, фееричное видение посланное мне свыше... В моей купели плещется человеческая самка. Даже нет, не самка... Это небесный ангел, только воплоти. Да, именно ангел!.. Ведь такое безукоризненное тело может иметь  только ангел!.. Я себе не раз представлял свою помощницу, свою милую голубку, которую буду любить всем сердцем и восхищаться её утончённой красотой... Только то, что я сейчас вижу – превзошло все мои ожидания и надежды!.. Мои просьбы услышаны... Аллилуйя!»
    Волны наваждения стали захлёстывать эмоции и разум Адама... Накал страсти был просто невообразим. Долгие годы он жил в Эдеме и очень часто чувствовал какую-то томительную неудовлетворённость. Признаться в этом он боялся и ангелам, и самому себе. Сейчас у него уже не было никаких сомнений: что ему не хватало в раю? В Эдеме ему не хватало второго человека, человека из плоти и кости. Человека, который тебя будет воспринимать не как «младшего брата», а как равноценного спутника жизни, близкого по твоему духу и сердцу. Новый день в парадизе даровал Адаму совсем другую жизнь, жизнь с надеждой на полноценное счастье… Всё это уже было не далёкой заоблачной мечтой, не видением и не галлюцинацией… Адам это явственно понимал, так как почувствовал в себе заметные изменения, что с ним происходили сейчас. «Я хочу подарить этому прелестному  созданию нежную орхидею, - проснулось в нём странное желание. - Её благоуханный запах - один из лучших ароматов Эдема. Если светлокожая самка сделает всего несколько вдохов этого цветка, она будет очарована…»
    Лёгкий ветерок колыхал длинные шелковистые волосы белокожей, как само молоко, самки. Блеклые солнечные лучи лениво пробивались сквозь кроны тропических деревьев, чтобы согреть своим теплом упругое, юное тело нового жителя рая. Она сидела в умиротворённой позе на склоне скалы, плавно уходящей в чистые воды, и бросала маленькие камешки в зелёно-синюю купель. Адам, очень осторожно, подошёл к ней сзади; она не услышала его шагов из-за шума водяных брызг, летящих вниз каскадом. Он не хотел её напугать при первой же встрече…
    «Ой, какое дивное чудо!» – воскликнула самка, любуясь летящими лепестками голубых орхидей… Они появились внезапно и ниоткуда, как и сама жизнь наблюдательницы… Голубые «пёрышки» изящно кружились над водой  в необычном танце. Их лёгкая мелькающая тень красиво отражалась над аквамариновым зеркалом. Она обернулась и замлела: перед ней стоял высокий мускулистый человек – она догадалась, что мужского пола – с длинными белокурыми волосами и очень большими голубыми глазами. Он наивно и доверчиво на неё смотрел с милой, нежной улыбкой. В его ладонях ещё осталась небольшая горстка лепестков орхидей, уносимых тропическим ветерком в её сторону. «Какая прелесть, какая прелесть!» – кокетливо вскрикнула самка, хлопая своими маленькими, аккуратными ладошками. Она первая подошла к Адаму, немного наклонилась, и, медленно вдыхая аромат лепестков орхидеи с закрытыми глазами, сказала: «Настоящий запах жизни!..» Голубоглазый блондин ничего не ответил… Ему не хотелось что-либо говорить сейчас, когда перед  ним стояла земная нимфа  – образ божественной красоты и совершенства: миндалевидные карие глаза смотрели на него очень  добрым, проникновенным взглядом; изящные, тонкие брови и густые ресницы подчеркивали ясность и выразительность её миловидного облика. Он мог целую вечность любоваться её пленительной красотой, рассматривать каждый маленький штрих её точеного лица… Неожиданно, алые пухлые губы зашевелились и Адам услышал приятный, мягкий голос: «Ты долго меня ждал?» Он ничего не ответил. Через несколько минут Адам услышал тот же вопрос, только в голосе очаровательной самки уже чувствовалась какая-то тревога…