Контроль над прошлым. Часть 2. Глава 3

13-30.

Топор просвистел у самого плеча сероволосого стриженого бойца, обрушившись на пропитавшийся потом и конской мочой коричневый песок. Дронг в тот же момент повернул запястье и сделал выхлест снизу, как раз вдоль рукояти двуручного топора, лезвие которого уже в следующий миг свистело в воздухе. Но лысый верзила, несмотря на свое тучное телосложение, сумел легко увернуться, одновременно делая замах топором, который держал обеими руками. И именно в тот момент, когда дюсак дронга по инерции проследовал вверх, едва не задев силача с топором, тот резко шагнул в сторону и горизонтальным ударом обрубил правую голень дронга. Удар был настолько силен, что топор верзилы почти не встретил сопротивления. А его хозяин тут же перехватил рукоять оружия другой рукой у лезвия и принял на нее отчаянный вертикальный удар уже падающего и дико вопящего от боли дронга. Этот удар был последним.
Поединок был окончен еще до того, как стриженый дронг мешком грохнулся наземь, схватившись за брызжущую кровью конечность. Песок вокруг стремительно краснел, вопли умирающего обернулись стонами. Лысый силач понимал это и, стоя к нему спиной, даже не стал добивать поверженного дронга. Он не представлял угрозы в отличие от окружающей сельскую площадь толпы крестьян.
 - Ну? – прохрипел лысый, поудобнее перехватив секиру. Одновременно он приводил в норму дыхание, но делал это через нос и под контролем, не желая показывать, как тяжело дался ему поединок с дронгом.
Стриженый фехтовальщик вначале ловко уворачивался от смертоносной секиры, ясно понимая, что один ее точный удар – это конец. И он даже смог нанести силачу легкое ранение, но под конец, видимо, тоже подустал и допустил ошибку, стоившую жизни.
Кроме только что переставшего дышать дронга, на площади лежало еще три тела: два - в простых серых крестьянских туниках и одно тело, сильно отличавшееся от остальных. Судя по цветастой и богато расшитой одежде с пятнами крови, оно принадлежало человеку знатного положения. Однако лицо его напоминало верзилу с топором – волосы на голове отсутствовали, а вот квадратный подбородок покрывала аккуратная бородка.
Тем временем верзила, не сводя напряженного взгляда с толпы, отер пот с черных усов, которых не было у похожего на него погибшего дворянина.
 - Кто-либо еще желает испробовать? – силач поставил секиру вертикально и оперся на лезвие сложенными руками.
Заговорить с ним решился только староста Порогов – так называлось это село, расположенное в верховьях Ерея. Имя небольшое поселение получило из-за шумевших поодаль от села множества мелких уступов и порогов, вереницу ступеней, по которым журчала и перекатывалась спускавшаяся с гор река. Эти пороги и формировали в речной долине несколько таких ступеней, оканчивавшихся вогнутыми склонами и располагавших на себе множество жилых домов. Наиболее широкая  из них образовывала собой сельскую площадь.
Староста Киллин задумчиво хмыкнул. Он понимал, к чему это затянувшееся представление может привести. Если каким-либо образом не изменить сложившуюся ситуацию, последствия не заставят себя ждать. Он знал слабость местных сорвиголов к наградному золоту, так что эта бойня могла продолжаться долго и лишить село защитников и рабочих рук. Просто отпустить бандита тоже было нельзя, графский приказ никто не отменял. Да и гибель судебного пристава, дворянина в богатой одежде, наряду с попустительством неприятно отразятся на графском настрое в отношении Порогов. Даже пристрелить бородача было некому – стражники пристава оказались без луков, а все сельские стрелки ушли на промысел.
Киллин обеспокоенно поскреб изрытую оспинами щеку, безуспешно пытаясь придумать хоть что-то.
 - Вот что я вам скажу, людишки, - прогремел Сабара, обойдя толпу злым взглядом черных глаз. – Либо я топаю отседова без помех, либо еще несколько трупов украсят передо мной дорогу. Ну?
 - Все одно далече не уйдешь, засранец! – решил подать голос Киллин. Надо было потянуть время, он это чувствовал, но вот для чего, пока не знал.
 - Да что ты? И кто ж тута за мной погонится, а? – верзила снова перехватил секиру обеими руками и встал во весь свой немалый рост. – Ты што ль, старик? Иль кто-нито из твоих голодранцев?
 - Я! – раздался из толпы звонкий голос.
Вся толпа как по команде обернулась на него и уставилась на высокого роста субъекта, с ног до головы скрытого необычным коричневым хитоном. Незнакомец скрывал ладони рук, сунув каждую в раструб противоположного рукава, голову же закрывал глубокий капюшон, обращенный в сторону удивленного бандита. Лица человека видно не было, однако все почему-то были уверены, что его взгляд устремлен прямо в глаза Сабаре.
Человек в хитоне сделал несколько медленных шагов вперед, словно показывая, что бандит ему не страшен. Тот даже немного растерялся, уставившись на незнакомца. Может, от крайнего удивления, что этот человек его даже не опасается. А может, и от странного нежелания не распластать этого смельчака пополам немедленно.
 - Или мы делаем по-моему, Сабара, и ты останешься жить с пользой для кое-кого. Или тебя расклюют вороны после того, как эта толпа скрутит тебя по рукам и ногам, отправит графу и получит награду. Выбирай!
Такого предложения, похоже, не ожидал никто. Особенно, конечно, мгновенно забурлившие селяне во главе со старостой, не желавшие безнаказанно отпускать бандита. Самому Сабаре пришлось быстро соображать, поскольку мысли стали путаться. Одни были сторонниками разогнать народ своей секирой и сбежать. Но вот появившиеся другие говорили «не дури, послушай незнакомца и делай, как он говорит».
Незнакомец медленно вытянул руку в направлении разбойника. И в следующее мгновение толпа дружно ахнула, некоторые испуганно отшатнулись, у большинства зевак пораскрывались рты. Но остальные, в том числе староста Киллин, продолжали взирать на разыгравшееся представление более спокойно, лишь немного расширив от удивления глаза.
Главарь бандитов внезапно рухнул на землю, словно потеряв сознание. Рухнул в буквальном смысле, как колода, во весь рост, подняв с земли облачко дорожной пыли. Страшенный топор выскользнул из рук, упав рядом, чудом не задев своего хозяина. Со стороны могло показаться, что человека мгновенно парализовало, лишив возможности двинуться. И как раз это обстоятельство послужило формированию мнения о незнакомце, как о необычном человеке. А именно – как о колдуне.
 - Теперь он больше не причинит никому вреда, - медленно проговорил человек в хитоне, опуская руку.
 - Сие вернее будет, кады я отделю его башку от тела! – Киллин решительно шагнул из толпы, на ходу протягивая руку к валявшейся секире. Но не тут то было.
 - А ну назад! – крикнул незнакомец и повернулся к старосте, вновь вскинув руку. Тот, опешив, остановился в паре шагов от тела Сабары.
 - Не понял…
 - Никто не притронется к этому телу! Кто думает иначе - ляжет рядом!
 - Помилуй, что ты такое говоришь? – Киллин все еще был в растерянности. – К чему это?
 - Забираю тело с собой. Я его побил, значит, награда моя.
 - А ты взаправду его укокошил? – старосту стали одолевать сомнения. – Я и все тута видали токмо, как он грохнулся наземь. А ты ить пустую руку вытянул. Ты, часом, не колдун, странник? Ежели так, тады ты тож разбойник, как и он.
 - Ты приказ графский помнишь, старик? – человек не менял позы. – Живым или мертвым, верно? Так вот, я предпочитаю первое.
И тут Киллина вдруг осенило.
 - Он что, твой знакомец? Иль тебе он нужон живьем для кого другого?
 - А вот это не твоего ума дело.
 - Вот уж нет! – раздражение в Киллине, а вместе с ним и в толпе, тоже начинающей понимать, что к чему, росло быстро. – Ты тута никто, понял? Тута граф закон, а тебя щас вовсе наперво видно.
Ранее, он это понимал, Киллин старался выиграть время, чтобы Сабара как можно дольше не мог покинуть Пороги. Теперь же приходилось делать то же самое, но что бы не ушел подозрительный незнакомец, одним мановением руки укладывающий бандитов на землю без чувств. То, что этот человек заинтересует графа, Киллин не сомневался.
Тем временем незнакомец опустил руку и быстро приблизился к лежащему бандиту, оказавшись в паре шагов от негодующего старика Киллина. Решительно свистнул в два приема, при последнем взяв чуть более высокую тональность.
С южного конца дороги, ведущей от Порогов к портовому причалу, послышался приближающийся стук копыт. Киллин даже смог определить – двое всадников. Значит, у незнакомца есть сообщники, и получается, что шансы задержать их убывают с каждым мигом. Придется изменить тактику. Надо было запомнить как можно больше подробностей и лица разбойников, чтобы приставам проще было их поймать.
На сельскую площадь, осторожно растолкав переминавшихся с ноги на ногу селян, ступили два коня. Низкого роста наездник был только на одном из них и в точно таком же коричневом хитоне с капюшоном, как у первого незнакомца. Они обменялись взглядами.
Киллин нервно покусывал губы. То, незнакомцев стало уже двое, слегка обескуражило его и снова заставило задуматься. Вынудить этих странников ошибиться могли теперь только слова.
Оба человека тем временем перекинули тело Сабары поперек седла пегого мерина. Быстро закрепили веревкой, привязав конец к передней луке. И как только незнакомцы в хитонах сами оказались в седлах, Киллин сделал еще пару шагов.
 - Вам не поздоровится, кады граф узнает про все это!
Капюшоны повернулись к нему одновременно, и человек, что держал поперек седла секиру Сабары, ответил знакомым уже, звонким спокойным голосом.
 - Именно это от тебя и требуется, старик. Я надеюсь, что ты приукрасишь свой рассказ, чтобы граф тебе поверил. Поведай ему про нас во всех подробностях, что ты здесь видел.
С такой бравадой Киллин сталкивался только раз в жизни, когда оказался как-то раз в Ранавире. Случилось ему тогда заглянуть на один постоялый двор и уже через несколько минут стать свидетелем побоища, которое учинила одна банда. И в тот раз, как и сейчас, бандиты пожелали стать известными всем, видимо, таким образом зарабатывая себе репутацию.
Но следующие слова незнакомца отмели эту мысль напрочь.
 - Потому как если граф тебе не поверит, не назначит награду, не отправит за нами своих псов, мы вернемся. И устроим тут такое, что пожар в засушливый месяц в сравнении с этим покажется тебе лишь мелким несчастьем!


Харса посетило столь непривычное для него чувство страха. Не опаски, а именно страха. Не внутреннего, когда боишься за себя, а наружного, возникающего вместе с тревогой за жизнь близкого человека, друга. Ведь зрелище, представшее перед ним, никак нельзя было назвать нормальным.
Село Пороги было пустым. В том смысле, что охотник не встретил на сельской дороге, пролегавшем через село тракте, ни одного человека. В будни, да и вообще в любой другой день, невозможно себе представить деревню без единого ее жителя. Создавалось странное ощущение, что в Порогах прошел рекрутский набор, и все сельчане оказались пригодными к воинской службе. И рекрутов немедленно забрали в войско.
Не было видно даже стариков, которые лузгали семечки, коротая время на завалинке. Харс не заметил ни одной женщины, занимавшейся привычными женскими делами вне дома – огородом, живностью и развешиванием выстиранного белья на веревках. Возможно, жители укрылись в хатах, но ведь что-то или кто-то вынудил их так поступить. К чувству страха немедленно добавилось любопытство.
Кроме того, Харс уловил до рези в ноздрях знакомый запах, доносившийся из харчевни, едва охотник ее увидел. Запах, значение которого не сулило ни чего хорошего. Распознав который, охотник схватился за рукоять тесака и быстро побежал к харчевне.
У входа лежали четыре трупа, половина из которых были в одинаковой форме ранавирских стражников. Два из них располагались несколько нетипично – рядом друг к другу и спиной на ступенях широкого крыльца. А увидев кровавые полосы, ведущие из помещения, Харс сделал вывод, что трупы вытащили после схватки внутри. Остальные два тела валялись на земле перед крыльцом в различных позах. Эти, видимо, сражались уже здесь, подумал Харс, поднявшись по ступеням и стараясь не ступить на кровь.
Войдя в заведение, охотник сразу же поискал взглядом хозяина в надежде выяснить, что произошло. Мертвых тел в харчевне не было видно, и Харс немного успокоился, вскоре увидев трактирщика. Он появился из-за стойки, выгребая горсть черепков разбитой посуды и бросив в стоящую наверху бадейку. Еще позже появилась одна из молодых девушек с ведром и тряпкой. Она проскользнула мимо, даже не подняв головы и немедленно принявшись за работу. Харс понял почему – работы предстояло много. Кроме кровавых полос, на полу валялись раскиданные табуреты, частью поломанные, опрокинутые скамьи и пара столов. И все это было приправлено глиняными осколками и лужицами разлитого вина и пива.
 - Что стряслось?
Трактирщик поднял голову, и Харс увидел его лицо – иссеченное морщинами, с узкими щелочками глаз и опавшими щеками. Лысоватая макушка поблескивала свежевыступившим потом.
 - Убитых, чай, снаружи видал?
 - Я спросил, в чем причина?
Хозяин немного помолчал, а Харс заметил, что он пытается рассмотреть гостя. Девушка с ведром, тоже ненадолго отвлекшись, продолжила свое занятие – и по полу зашуршала тряпка.
 - Ступай на окраину – там узнаешь.
 - Почему?
 - Народ-то тама весь. Заприметил, чай, што в округе-то никого нету?
 - А вы почему не можете сказать?
 - Дык ты ж, поди, из этих! – раздраженно бросил трактирщик. - Наймитов, што за золото дерутся. Ну вот и ступай на окраину – туда тебе и дорога.
Харс вздохнул и снял шляпу.
 - Я охотник за дичью, а не за наградами. Возвращаюсь с промысла и решил зайти сюда к старосте Киллину, побеседовать кое о чем. А столкнулся с подобным, - охотник подбородком указал в сторону выхода. – Убитых стражников графа в селениях ранее не бывало. Да и деревня пустой ежели и бывает, то оч-чень редко. Вот и решил узнать, не стряслось ли чего?.. По погрому вижу, что так оно и есть.
Спокойный тон и толковая речь охотника подействовала на хозяина харчевни успокаивающе. А разглядев, наконец, внешность нежданного гостя, трактирщик обрел уверенность, что этот человек тот, за кого себя выдает. Заведение посещала разного рода публика, и хозяин успешно разбирался в людях, зная, что, кому и как можно рассказывать. Поэтому он спокойно поведал обо всем, что сам видел и слышал. Гость же сразу встрепенулся, едва услышал, что народ собрался именно на бой. И не попрощавшись выскочил вон.
«Сорвиголов, как говорил хозяин, в селе немного, но на награду могут польститься и другие», - Харс думал на бегу, приближаясь к видимой уже толпе. «Да и Киллин – тертый калач, с плеча рубить не станет».
Как и говорил трактирщик, сельскую площадь на окраине села окружало почти все население Порогов. Исключение составляли только женщины и дети, остальной активный люд был здесь, стараясь не допустить большего кровопролития, чем уже случилось. Харс отметил, что подобная реакция поселенцев на учиненный разбой была вполне очевидной. Жители трех из десяти сел попрятались бы по хатам да халупам, предпочтя отсидеться в своей «крепости». Население Порогов в этом плане относилось к большинству.
Внезапно из толпы прямо навстречу охотнику выскользнула девушка в несколько нетипичной для крестьян одежде - полотняном жакете и легких кожаных штанах. Девушка быстро пробежала мимо охотника и мигом скрылась за поворотом дороги. Из-за внешнего вида и коротких черных волос девушку могли запросто издалека принять за молодого парня, но только не те люди, кто ее знал. А Харс, проводивший стриженую брюнетку взглядом,  был как раз из последних.
Охотник часто видел ее в селе, когда бывал здесь ранее, но она будто бы не замечала его, даже рядом проходила мимо, словно тень. На вопрос о причине такого поведения староста Киллин отвечал, что «эта молодуха вообще мало с парнями разговаривает, охотнее беседуя со взрослыми мужиками да старцами, людьми в годах». Коренную причину Киллин не называл, и Харс догадывался, что либо ему самому неприятно об этом разговаривать, либо с него взяли слово об этом не распространяться. А так как со стариной Киллином девушка и беседовала охотно и часто, Харс подозревал, что вариант со словом вероятнее всего.
Звали ее Кирейя. Имя довольно удобное в произношении, но все порожцы, кто с ней общался, почти сразу сокращали до ласкового - Кири. И первое, что они могли сказать о Кирейе, так это то, что она лучшая в Порогах наездница и общается с лошадьми на одном языке. Собственно, поэтому и помогает своему отцу, держащему небольшую конюшню и разводящему породистых скакунов. Киллин, бывало, говаривал, что «Кири и лошади, все одно, что кузнец и кузница. Одно без другого не может».
«Наверняка, сообщение с ней послали», - сообразил охотник, когда до его слуха донесся стук копыт, и снова повернулся к толпе. «Быстрее Кири на коне только ветер...» И Харс вдруг поймал себя на том, что стук копыт он услышал не только стой стороны, куда скрылась молодая всадница. Источник похожего звука находился на площади.
Следопыт подошел ближе к неплотной стене крестьянских спин … и удивлению его не стало пределу. Харс буквально остолбенел, уставившись на зрелище, которое позже долго вызывало в нем недоумение. Испытав ощущение, что он это уже видел и это вновь повторяется.
На его глазах развернули лошадей два всадника в необычных коричневых хитонах! Харс, само собой, не видел лица ни одного из них, но одежду он узнал сразу же. Ведь в такой же одежде скрывался колдун с диковинным оружием, погубивший старого отшельника, хранителя полискового кристалла. Этого колдуна знали, как возжелавшего сокрушить существующий порядок. И который превратился в гору пепла в своем костре для расплавки полисковой руды, обернувшемся погребальным.

Планета Скултау. Город Ворно на Западном Материке. 23 сентября 2199 года. 4-30.

Город не спал. Он жил своей второй жизнью, подтверждая поговорку про себя: «Ворно ведет двойную жизнь – дневную и ночную». Кто-то говорил еще проще – Ворно не умеет спать.
Смысл, правда, заключался несколько в другом. Совсем не в том, что активности горожан, утром спешивших на работу, днем совершавших поездки по городу и проводивших вечер в различных культурных заведениях, хватало и на ночь. Напротив, основное население совершенно естественно воспринимало ночь как время отдыха. А поговорка намекала на то, что если днем бодрствовал один район города, ночью оживал другой.
В Ворно действовал район ночных магазинов, выставочных залов, бутиков и других торговых точек, которые порой невозможно было посетить днем. А некоторые особо предприимчивые личности заметили другую вещь, кою нельзя было оставлять без внимания. Опасность ночного режима работы была выше, но и конкуренция от дневных гигантов меньше. Вот они и стремились извлечь из этого свою определенную выгоду.
Настасья Вронски решила сегодня извлечь свою. Сегодня она впервые захотела посетить казино, добавив к удовольствию от приятных покупок удовольствие от азарта. Вообще-то Настя не была любителем подобных мест и ранее никогда даже не смотрела в сторону игорных домов. Зато она обожала следить за своим гороскопом и привыкла доверять ему, поскольку он очень часто не бросал слов на ветер.
Коллеги, правда, считали это чудачеством, но Настя и не стремилась никому ничего доказывать, заранее зная, что всерьез ее никто не воспримет. Вместо обычного принципа «сказал – услышал – сделал вывод», как воспринимали информацию большинство людей, у нее имелась своя система «сказал – услышал – истолковал – сделал вывод», которая родилась у нее при помощи женской интуиции и аналитического склада ума. Вот на сегодня ее система и спрогнозировала улыбку госпожи Удачи, после чего Настя решилась на посещение казино.
Ее любимая красно-желтая «молния» - гиперцикл марки «Блиц» - неслась по хорошо освещенному ночному проспекту, аккуратно ведомая хозяйкой. «Блиц» мог развивать скорость до четырехсот километров в час и имел функцию взлета после скоростного барьера в сто тридцать километров. Правда, Настя им никогда не пользовалась, считая это перебором в черте города. Отлично повеселившись и получив не только моральное, но и финансовое удовлетворение в размере  месячного оклада, счастливица возвращалась домой.
Гиперцикл сменил направление, сбросив скорость и свернув с проспекта на широкую улицу. И надо же было так случиться, что именно в эту ночь и в этом месте ее машина внезапно вышла из строя. «Блиц» дернулся по инерции пару раз, мигнул лампочками на панели управления и просто отключился. Все вспомогательные системы, включавшиеся автоматически в форс-мажорных обстоятельствах, тоже не подавали признаков жизни, так что Настя почти сразу стала плавно тормозить. Не работала даже аварийная сигнализация, соединенная напрямую с плазменным блоком, а это означало только одно. Лимит удачи на сегодня у Насти Вронски был исчерпан.
Машина остановилась на  слабо освещенном участке улицы рядом с переулком меж парой высоких жилых комплексов и ни в какую не желала оживать, несмотря на упорные попытки ее хозяйки. В устройстве гиперциклов женщина ничего не понимала – ее не насторожил даже отключившийся источник питания, без которого ни одна лампочка не зажжется. А Настя, возведя очи горе, продолжала умолять свою «подругу» очнуться.
 - Нет, ну надо же вот так, а! – она раздосадовано откинулась на спинку кресла. – Именно ночью и именно здесь и сейчас! Сегодня же удачный день… Хотя сейчас уже ночь и почти утро следующего… Ну, давай, моя хорошая.
Мысли женщины не держались в голове, практически сразу слетая с языка. Появилось чувство отчаяния, которому Настя старалась никогда не поддаваться. А оно сейчас возрастало вслед за исчезающими лучами надежды, когда она вновь повернула лазерный ключ в замке зажигания, и машина не пожелала завестись.
На улице тем временем стало совсем темно, словно полностью выключили уличное освещение в этом квартале. Настасья заметила это только теперь, когда опустившаяся темень не позволяла разглядеть даже эмблемы гиперцикла на пятачке руля. Подними она голову чуть раньше, отвлекшись от попыток завести машину, то могла бы заметить еще кое-что.
Слабо светившие уличные фонари начали мигать, затухать и загораться, словно на линии электропередачи резко упало напряжение. Причем, такой же эффект наблюдался и с домашним освещением: в небольшом количестве окон свет горел и мигал одновременно с фонарями. Плавно усилился ветер, перекатывая по бетопластовому покрытию опавшие листья. А чуть позже он налетел так резко, что растрепал белые волосы Насти, сидевшей в замершей машине с опущенными боковыми стеклами. Этот порыв и заставил ее окончательно забыть о машине и оглядеться. Чувство отчаяния тут же сменилось легкой тревогой.
Блондинка вышла из машины и обнаружила, что находится на улице совершенно одна. Пару мгновений назад она еще подумывала попросить у какого-нибудь местного автовладельца  помощи. В крайнем случае, можно было вызвать эвакуатор, однако димикрон, как оказалось позднее, тоже не работал. Вдоль пустынных тротуаров стояли лишь припаркованные гиперциклы, автомобили с нитрометановыми двигателями, которых больше не производят, и даже один авиацикл. У Насти вдруг возникло новое ощущение, что все местные прохожие неожиданно попрятались, словно чего-то опасаясь. Как во время войны  перед бомбежкой.
Наблюдая за поведением освещения на улице и в домах, Настасья подняла голову и взглянула на небо. И увидела, что теперь, когда из-за посторонившегося облака выплыл полукруглый Роуз, яркий спутник планеты, стало не так уж темно. Почти чистое ночное небо позволяло светить и звездам.
Периферийным зрением Настя заметила одну из них, падающую куда-то на южную сторону.  Но когда она тут же повернула к ней голову, то никакой звезды уже не увидела – та исчезла за крышами близстоящих зданий. «Опоздала…, - отрешенно накатила мысль. – А могла бы и желание загадать… Может, и получилось бы кое-что… Или появился бы кое-кто… Эй, а что это?» Хорошенькое личико блондинки изобразило крайнее удивление, когда в той же стороне, где она заприметила упавшую звезду, сверкнула короткая молния.
Осветив очертания жилых комплексов переулка, меж которыми и возникла, молния пропала. Но через короткое время вновь вспыхнула в той же стороне, только в другом месте. И была уже чуть более продолжительной. Темный пустой переулок, напротив которого и замер «Блиц», плавно изгибался вправо через три здания. И теперь именно его озарила секундная слепящая вспышка. Эффект был сравним со вспышкой фотокамеры, только гораздо более мощной. Настасью она не ослепила, поскольку произошла за углом здания слева. Ей пришлось лишь немного прищуриться и, повинуясь инстинкту самосохранения, чуть пригнуться за корпусом своей «молнии».
«Это еще что такое? Ничего подобного раньше не видела и не слышала», - она наблюдала за всем происходящим с раскрытыми от пугающей неизвестности глазами. Тем большим стало ее удивление, когда улица снова ожила под светом зажегшихся фонарей и света в окнах домов. Пришел в себя «Блиц», просигналив панелью с датчиками и лампочками, говоривших о том, что машина готова к запуску двигателя. Настя непроизвольно оглянулась, подумав вдруг, что все это может быть связано с какими-нибудь неполадками на электростанции. Непонятным оставался только один момент. Почему гиперцикл повел себя точно так же, как фонари освещения на улице. И в переулке тоже.
Там горел всего один фонарь на крыше здания, расположенный как раз на том самом углу, освещенному вспышкой молнии. Света от него вполне хватало, чтобы не заблудиться и разглядеть все, что нужно. Ночной клуб за углом здания с фонарем, продовольственный маркет, работавший днем, или магазин различных технических новинок, что объединялись словом «девайсы». Но сейчас, пережив легкое потрясение, Настя смогла увидеть не что-то, а кого-то.
В свете единственного фонаря переулка, предназначенного только для движения пешеходов, появился силуэт стройной человеческой фигуры. Как только Настя его заметила, то не могла определить, кому он принадлежит. Но стоило человеку продвинуться вперед и попасть под свет, как блондинка увидела, что к ней навстречу спокойным медленным шагом направлялся какой-то мужчина. Он тоже, по-видимому, заметил стоящий поперек переулка гиперцикл и симпатичную блондинку у открытой дверцы. Последнее обстоятельство, похоже, и определило его направление движения. Тем более что красотка не собиралась уезжать, тоже наблюдая за незнакомцем.
 - Добрый вечер, - заговорил мужчина легким баритоном, который в какой-то доле вселил в Настасью спокойствие. – Вспышку видели?
Только теперь Настя смогла рассмотреть приблизившегося незнакомца. Сентябрь в этом году выдался не слишком холодным, однако на узкие плечи мужчины был накинут черный осенний плащ, походивший на пальто, и застегнут на все магнитные пуговицы, до подбородка.
 - И вы тоже видели? – Настасья на секунду перевела взгляд в сторону угла дома, где видела аномалию. – Что это было?
 - Да на шаровую молнию похожее что-то. Вы раньше ее видели?
 - Нет.
 - А мне приходилось. Может, из новостей что-то слышали? Полтора года назад в Восточной Евразии произошло нечто подобное.
По мере завязывающейся беседы мужчина сделал еще пару шагов к машине, в результате чего Настасья увидела правильной формы лицо и зачесанные на одну сторону темные волосы. Еще она заметила, что они даже немного поблескивают в свете нависающего над выходом из переулка фонаря.
 - Метеорологи тогда говорили, - продолжил мужчина, остановившись у машины с другой стороны, - что такого рода природные электрические возмущения по значимости сродни паводкам, оползням и тому подобным неприятностям. Мол, новость актуальна, когда она новая, свежая. Хотя как раз про эту вспышку говорили дольше обычного. Скорее всего, потому что такого просто давненько не происходило…
Настасья слушала мужчину вполуха, потому что все это время, что он говорил, в ее голове вертелась скользкая и подозрительная мысль. «До вспышки в переулке не было никого, совсем никого. А сразу после нее появляется человек, ничуть не удивленный происшедшим. Да и ведет себя так, будто не вспышку увидел, а банальную молнию в небе… Хм, может, он сам из этих, как он их назвал?.. Метеорологов. Хотя по внешности не скажешь – такому привычнее чипы зарабатывать на сделках или в КосмоПоле служить… Не очкарик, не сыплющий научной лабудой… Симпатичный… Нет, он не ученый».
- …правда, про сегодняшнее явление мало кто услышит… Если только вы не репортер, а я не стрингер в поисках сенсации… Эй, вы в порядке? – вопрос мужчины вывел Настю из задумчивости.
 - Да, нормально, спасибо.
 - Хорошо. А то мне на миг показалось, что вы меня не слышите, - мужчина улыбнулся уголком губ.
 - А вы здесь живете? – решила она полюбопытствовать издалека.
 - Да нет, что вы. Я… из ночного клуба иду. Там, в соседнем переулке есть. «Махаон» называется, знаете?
 - Да, помню. Была как-то раз. А… девушка-бармен там еще работает, да?
 - Там весь персонал женский. От официанток до директора. Фишка такая.
 - Я когда там была, бар черненькая такая обслуживала, сейчас имя вспомню… Корина!
 - Корина? Не-ет, - брюнет отрицательно покачал головой. – Такой там точно нет. Барвумен, я их так зову, там всего двое. Жанна и Клер.
«Значит, точно в клубе был», - отметила про себя Настасья. Этими нехитрыми наводящими вопросами она пыталась «прощупать» черноволосого. И попутно отогнать начавшую мешать ей подозрительность.
 Исчезновение вспышки сменилось появлением незнакомца, ничуть не удивленного происшедшим. Это предложение циркулировало у Насти в голове во время беседы с мужчиной почти постоянно и под конец стало надоедать. Просто ей банально захотелось поговорить с кем-нибудь. Однако она понимала, что это и есть та пресловутая женская интуиция, которая давала повод подозревать, что тут не все так просто. Может, конечно, и напрасно так себя накручивать, подумала Настя. И подозрения постепенно растаяли, как снег в апреле, уступив место женскому любопытству.
 - Вам, наверное, нравится в этом клубе бывать?
 - Пожалуй. А почему вы так решили?
 - Ну… Просто человек, добравшийся сюда на метро ради посещения клуба, должен либо кого-то в нем ждать, либо ставить его выше всех других мест отдыха.
Мужчина наклонил голову чуть набок и снова улыбнулся, на этот раз продемонстрировав щель меж верхними резцами. «Счастливчик», - вспомнила Настя примету, и ее губы тоже тронула улыбка.
 - А вы очень проницательны, мисс.
 - Профессиональный перекос, как сказали бы мои коллеги.
 - Тогда вы меня поймете, если я скажу, что длись эта вспышка дольше, последствия были бы хуже.
Настя чуть сощурила брови, такого она не ожидала. Однако чтобы не нарушить впечатления о себе, надо было грамотно ответить. И тут она вспомнила то, что натолкнуло ее на достойный ответ.
 - Ну да. Эта вспышка, небось, фонари за углом потушила своим разрядом. У меня вон машина даже заглохла и заводиться не хотела.
 - Верно. Напротив клуба в ста метрах есть трансформаторная точка, от которой идет питание на этот район. Похоже, это возмущение слегка ее коснулось – и этого стало достаточно, чтобы пострадал даже ваш гиперцикл… Хм, ну, что ж. Пожалуй, мне пора. Всего хорошего!
Незнакомец, приподняв воротник своего пальто, собрался уходить и повернулся в сторону, куда и направлялась Настя. «Недурен в общении. Приятный парень», - Настя отметила про себя внезапное переключение внимания на внешность мужчины. В тот момент, когда она его только увидела, то приметила тип, элементы внешности, рост и тому подобное чисто инстинктивно. Чтобы лучше запомнить.
Один конфузный случай из недалекого прошлого научил ее запоминать незнакомцев на пустынной темной улице. Тогда она очень точно передала описание попытавшегося напасть на нее грабителя полицейским, что и помогло схватить негодяя по горячим следам. Именно с того момента она и решила обращать на такие мелочи куда больше внимания, нежели раньше. К примеру, на странную вспышку света и появление сразу после нее почти ничем не удивленного незнакомца.
«Падающая звезда… Желание…», - вдруг пронеслось в голове.
 - Эй!
Мужчина успел отойти шагов на десять от переулка, прежде чем остановился и обернулся.
 - Может, вас подбросить? Поздно уже, а до метро далековато.
Незнакомец снова улыбнулся уголками губ.
 - Не боитесь?
 - А должна?
 - Меня – нет, - легко рассмеялся мужчина. – Однако опасаться одиноких незнакомцев по ночам все же стоит.
Настя кокетливо наклонила голову.
 - Хм… Интуиция мне подсказывает, что вы не производите впечатления, пробуждающего у меня какие-либо опасения. А я привыкла доверять себе и не стала бы вас приглашать, чувствуя обратное. Так как?
Мужчина колебался не более секунды.
 - Что ж, я не против. На «Блице» я еще не ездил.
«Отлично. Работаем дальше», - подумал Леон, садясь в машину.