Глава 4. Мальчишки Моррис дают мне имя

МАЛЬЧИКИ смотрели, как те скрываются с глаз, затем один из них, которого звали, как я позже выучил, Джек, и который шел за мисс Лаурой по старшинству, тихо свистнул и сказал: «Разве старушка не выйдет силой, когда с кем-нибудь или чем-нибудь плохо обращаются? Никогда не забуду день, когда она увидела, что я напускаю Джима на черного кота Уилсонов. Она отругала меня, а потом кричала, пока я не понял, где его искать. Чума на него, как я должен был догадаться, что он убьет старого кота? Я только хотел прогнать его со двора. Давайте глянем на пса.»
Все они подошли и склонились надо мной, когда я лежал на полу в своем углу. От меня немного было толку ребятам, и я не представлял, что они будут делать со мной. Но вскоре я обнаружил, что они ухаживают за мной и говорят мне, что знают, как хорошо обращаться с собаками и привыкли быть с ними добрыми. Казалось очень странным, что они похлопывают меня и называют «хорошим псом». Никто до сегодняшнего дня мне этого не говорил.
«Он не больно-то красив, да?» - спросил один из ребят, которого звали Том.
«Определенно нет, - со смехом сказал Джек Моррис. – Не каждый похож на родинку больше тебя, Том.»
Том налетел на него и завязалась драка. Другие мальчики не отплатили им вниманием, а продолжили смотреть на меня. Один из них, маленький мальчик с глазами как у мисс Лауры, спросил: «Как сказал кузен Гарри зовут эту собаку?»
«Джо, - ответил другой мальчик. – Малец, что принес его домой сказал ему.»
«Тогда мы могли бы звать его Страшила Джо» - сказал парень с круглым, толстым лицом и смеющимися глазами. Мне было очень интересно, кто это такой и позже я узнал, что это еще один из братьев мисс Лауры и зовут его Нед. Казалось, не было конца мальчишкам Моррис.
«Не думаю, что Лауре это понравилось бы», - сказал Джек Моррис, внезапно появляясь за ним. Он был разгоряченный и быстро дышал, но держался так спокойно, словно и не покидал группу возле меня. Он поборол Тома, который сидел на коробке, уныло рассматривая дыру на рубашке. «Слушай, - продолжал он, задыхаясь, - Если ты назовешь его Страшилой Джо ее светлость скажет, что ты ранишь чувства милой собаки. Красавчик Джо ей понравится больше.»
Крик вырвался из ребят. Меня не удивляло, что они смеются. Некрасивым я был по природе; но должно быть отвратительным в этих бинтах.
«Красавчик Джо, да будет так! – кричали они, - давайте скажем маме и попросим что-нибудь поесть нашему красавцу». Они двинулись толпой из конюшни, и мне было очень жаль, ведь, когда они были со мной я не так обращал внимание на свои горящие уши и ужасную боль в заду. Немного погодя они принесли мне вкусной еды, но я не смог притронуться к ней, так что они ушли играть, а я лежал в коробке, куда они меня положили, дрожа от боли и желая, чтобы милая юная леди была здесь и гладила меня своими нежными пальцами.
Вскоре стемнело. Ребята прекратили играть и ушли в дом, и я видел мерцание огней в окне. Я чувствовал себя одиноким и несчастным в этом незнакомом месте. Я ни за что бы не вернулся к Дженкинсу, но то все еще был единственный дом, который я знал и хотя я чувствовал, что должен быть счастлив здесь, я еще не привык к перемене. Тут боль во всем теле стала невыносимой. Казалось, моя голова в огне, а позвоночник пронизывает резкая, стреляющая боль. Я не осмеливался завыть, чтобы не разозлить большого пса Джима. Он спал в конуре в саду.
В конюшне было очень тихо. Вверху на сеновале кролики – я слышал, как они бегают – теперь пошли спать. Морская свинка притулилась в углу коробки, а кошка и ручная крыса давно носились по дому.
Наконец я уже не мог выносить боль. Я сел в коробке и осмотрелся. Я чувствовал себя словно при смерти и хотя был очень слаб, что-то внутри меня заставило отползти в сторону от глаз. Я крался по саду и вдоль стены конюшни, где плотно разрослась малина. Я прокрался через них и лег на сырую землю. Я пытался содрать бинты, но они очень туго сидели, и у меня не получилось. Я думал о моей бедной матери и желал, чтобы она вылизала мои больные уши.
Хотя она сама была несчастной, она не хотела видеть мои страдания. Если бы я не ослушался ее, сейчас я бы не испытывал столько боли. Она говорила мне снова и снова не кусать Дженкинса, чтобы не сделать хуже.
Сквозь горе я услышал мягкий голос, зовущий: «Джо! Джо!» Это был голос мисс Лауры, но я будто чувствовал тяжесть на своих лапах и не мог пойти к ней.
«Джо! Джо!» - сказала она снова. Она приближалась по тропинке к конюшне, держа зажженный фонарь в руке. На ней было белое платье, и я смотрел на нее, пока она не исчезла в конюшне. Она недолго там оставалась. Она вышла и встала на гравий. «Джо, Джо, Красавчик Джо, где же ты? Ты прячешься где-то, но я тебя найду». Тут она пришла прямо к месту, где я был. «Бедный песик, - сказала она, наклонившись и похлопав меня. – Ты так несчастен, что уполз умирать? У меня были собаки, которые так делали, но я не позволю умереть тебе, Джо». И она поставила фонарь на землю и взяла меня на руки.
Я тогда был очень худой, не такой упитанный как сейчас, и все же для нее это целая охапка. Но по ней нельзя было сказать, что ей тяжело. Она понесла меня прямо домой, через заднюю дверь, вниз по лестничному маршу, через коридор в уютную кухню. «Святые угодники, мисс Лаура - произнесла женщина, склонившаяся над печью, - что это у вас?». «Бедный больной пес, Мэри, – ответила мисс Лаура, садясь на стул. – Дайте ему, пожалуйста, немного молока? И есть ли у вас коробка или корзина здесь, чтобы он лег?»
«Думаю да, – сказала женщина. – но он ужасно грязный; не собираешься же ты разрешить ему спать в доме?»
«Только сегодня. Он очень болен. Страшная вещь приключилась с ним, Мэри». И мисс Лаура рассказала, как были отрезаны мои уши.
«О, так вот о какой собаке говорили мальчики, - сказала женщина. – несчастное создание, я сделаю для него все, что смогу». Она открыла дверь чулана, вынесла коробку и сложила в нее отрез одеяла чтобы я лежал. Затем согрела немного молока в сотейнике, налила в блюдце и наблюдала за мной, пока мисс Лаура ходила наверх за маленькой бутылочкой чего-то, что могло помочь мне заснуть. Они налили несколько капель этого лекарства в молоко и предложили мне. Я полакал немного, но не мог закончить, пусть даже мисс Лаура и нежно уговаривала меня. Она окунула палец в молоко и протянула мне, и хотя мне не хотелось, я не мог быть настолько неблагодарным, чтобы отказываться облизывать ее пальцы так часто как она предлагала. Когда молоко закончилось Мэри подняла мою коробку и отнесла меня в уборную, что была рядом с кухней.
Я вскоре крепко заснул и не проснулся за всю ночь, хотя чувствовал и слышал, как кто-то подходил ко мне несколько раз. Следующим утром я понял, что это была мисс Лаура. Когда бы в доме ни появлялось больное животное, независимо от того была ли это лишь ручная крыса, она поднималась два-три раза ночью проверить все ли она сделала чтобы обеспечить комфорт.