Все в памяти моей. Гл. 67. Я не библейская Рахель

    До  нового  года  мы  жили  еще  все  вместе,  в  одной  квартире.  Все  так  же  дети  и  я  учились   языку  в  ульпанах, -  дети  с  утра  и  до  обеда,  я  вечером,  с  шести  до  восьми.  Внуки  до  часу  дня  были  в  школе. Утром  на  занятия  Глеб  и  Антон  шли  вместе.   После  школы  первым  возвращался  Глеб,  хотя  занятия   у  него  заканчивались  гораздо  позже,  чем  у  Антона.

   Вскоре  выяснилось,   что,   идя   из  школы,   Антон  с   одноклассниками - попутчиками   обследуют   старые,  пустующие   дома,  брошенные   арабами   более  пятидесяти  лет  тому  назад,  во  время  войны  за  независимость, -  ищут  там  клады!   Таких  домов,  только  на  их пути  из  школы,  было  три.  А  открылось  все,  когда  он  похвастался: -  у  меня  старинная  монета!   Влетело   ему  за  "старинную"  монетку  крепко.  Больше  “по  помойкам”  не  промышлял!
   
   Теперь  этих  развалюх  нет.   По  истечении  срока  давности  их  разрушили  и  на  их  месте  стоят  теперь  новые  добротные,  современные  дома…

   К  приходу  всех  я  накрывала  на  стол  и  обедали  все  вместе.   А  затем  расходились  по  комнатам, -  отдохнуть  и  снова  заняться  языком.   Андрей  и  Марина   помимо   этого  готовились   к   экзамену  на   получение   “ришайона” -  разрешения  на  работу  врачом.    Сереже  пришло  подтверждение  его  диплома  и  он  сразу  нашел  работу  на  мельнице,  где  пришлось  поработать  и  грузчиком,  и  уборщиком,  и  инженером…
 
   Но…  Как  говорится,  трем  женщинам  на  одной  кухне  тесно…   Старались  не  ссориться.   Я  вообще  все  пропускала  мимо  ушей,  “сглаживала”,  как  могла,  острые  углы  между  невестками. В  основном  “  интеллигентно”  молчали.  Помню,  - я  в  своей  комнате, что-то копаюсь, шью. Ира и Марина в салоне.  Сумерничают,      разговаривают.  Все слышно,  квартира-то   полупустая,  кругом  бетон  и  камень,  любой  звук  разносится  по  всем  углам,  голоса  звучат  гулко.  Слышу,  что-то  обо  мне…  Ну.  и  слава  Богу, - говорю  себе,  -  пусть,  лишь  бы  между  ними  было  все  хорошо.  Как  в  детском  саду:  "…против  кого  сегодня  дружим?"

   В  феврале  Сергей  с  Ириной  и  Антоном  ушли  в  другую  квартиру.   Сняли  двухкомнатную,  в  пятнадцати  минутах  ходьбы  от  нас.    Теперь  я  ходила  к  ним  в  гости.

   А  в  марте  я  устроилась  на  работу!...   В  технион.   Убирать  мусор  и  мыть  столы  и  полы  в  лаборатории  горного  факультета.   Привел  меня  туда  мой  новый  знакомый  –  Мотя, Матвей. Познакомились  мы  в  библиотеке  ульпана.  От  него  я  узнала,  что  должна  каждый  год  высылать  в  Россию  справку  о  том,  что  все  еще  жива, - для  начисления  заработанной  мною  пенсии, которую     я  по  доверенности  оставила  Алене, бывшей  жене  Сергея,  для  Игоря. Но  это  отдельная  история,  я  постараюсь  к  ней  еще  вернуться,  (так  и  просится  с  языка:  если  успею…).
 
   Так  вот,  о  работе.  Технион  расположен  совсем  недалеко,   надо   только  пересечь  автостраду  по  пешеходному  мосту  над  ней,  спуститься  в  небольшую  низину,   где   разместились  два   плавательных   бассейна   со  стадионами,  -  муниципальный  и  техниона, -   и   подняться  наверх,  на   территорию  самого  техниона.

   В  двухэтажном  здании  нас  встретила  молодая  (потом  она  мне  призналась,  что  моя  ровесница!)  женщина,  помощник  каблана   (начальника   хозяйственной  части). Поздоровалась  с  Матвеем.
 
 -  Илана, - назвала мне  свое  имя. – А  я  смотрю  в  окно  и  думаю:  опять  к  нам  американцы  идут!  Не  узнала  тебя,  Мотя!
               
 -  Мы,  что,  похожи  на  американцев,  -  рассмеялся  Матвей.
               
 -  Да,  правда.  Наши  так  не  одеваются.   Все  больше  в  майках,  футболках,  шортах.  А  тут  идет  такая  пара!
    
    На  мне  ничего  особенного  не  было, - джинсы, кроссовки,  черный  свитерок  и  шифоновый  шарфик  на  шее.   Но  и  то  верно,   что  выглядела   я  намного  моложе  своих  лет  и  все  еще  держала  форму – без  лишних  килограммов.
   
    Услыхав,  что  я  хочу  устроиться  на  работу,  внимательно  посмотрела  на  меня:
 
 -  Есть  работа.   Мыть  лабораторию  и  кабинеты  вокруг  нее,   профессорские.  Согласны?
               
 -  Согласна, - ответила  я.
               
 -  Давайте  ваш  теудат-зеут(паспорт).
    
    Я  подала.

 -  Так  вы  моя  тезка! Я  тоже  Светлана, но  теперь  тут  стала Иланой.  И  мы       с  вами  ровесницы!   Мне  тоже  шестьдесят,   не  при  Моте  будь  сказано,  - добавила  она,  смеясь. -  Вот  только  дело-то  в  чем...  Старше   пятидесяти  шести  мы  не  принимаем,  каблан  против...
   
    Для  меня  это  не  было  новостью.  Я  как-то  сунулась  было  в  бейт-авот, - дом  для  престарелых, - надеялась  там  поработать   санитаркой,  но  услышала  в  ответ:  пенсионеров  не  принимаем…

-   Хотя, - Илана  еще  раз  внимательно  посмотрела  на  меня, -  ты  не  похожа  на  пенсионерку. - Приходи  завтра  к  четырем  часам  дня. Я все тебе  расскажу.  Работать  будешь  до  шести.  Оплата -  пятнадцать  шекелей  в  час.
 
    Я  была согласна. Казалось,  только  бы  зацепиться. Хотя  мы  не  испытывали  особой  нужды  в  материальном  смысле, -  пособия  пока  хватало.   Но  в  семье  еще  никто  не  работал,  все учились,  и  казалось, что устроившись  на  работу,  я  узакониваю,  что  ли,  наше  существование  здесь.
   
    На  следующий  день  без  четверти  четыре  я  уже  была  в  кабинете  Иланы.  Она  показала  мне  «фронт  работ».  Да…  уж… Приходилось  вертеться…  Во-первых,  у  меня  не  было  своего  угла, и я  могла  переодеться,  спрятавшись  от  всех, -  а  в  это  время  в  лаборатории  еще  были  студенты  и  преподаватели, -  за  каким-нибудь  щитом.  Это  на  второй  день  какой-то  мужчина,   наверное,   из  ассистентов,  увидев,  как  я  ищу  скрытый  от  посторонних  глаз  уголок,  дал  мне  ключ  от  маленькой  каптерки  и  разрешил  там  переодеваться  и  оставлять  свои  вещи.  Говорил  он  на  иврите,   но  я  его  все  же  поняла.   Ключ,  на  время  работы,  я оставляла  в  его  кабинете  на  столе. Илана очень  удивилась,  узнав  о  такой  заботе, - сама  позаботиться  в этом смысле о своих  подчиненных  она  даже  не  подумала!
    
    А   мне  за  два  часа   надо  было   вымыть  цементный   пол   в  огромной  лаборатории,  уставленной  столами, электрощитами, прессами  и прочей  ерундой...  Протереть  все  столы  от  остатков  горных  пород  и  пыли, собрать  весь  мусор  в  мешки.  И,  кроме  того,  протереть  полы  и  столы,  и  тоже  собрать  мусор  в  10 –ти!  кабинетах,  расположенных  вокруг  лаборатории.   Правда,  кабинеты    были  крохотными,  но  все  же...
 
   Успевала. Затем  быстро мыла  лицо  и руки здесь же под краном,  переодевалась  и  бежала  на  остановку  автобуса, -  надо  было  не  опоздать  на  занятия  в  ульпан.   

  ...Отвлекусь. Утром  были  с Сергеем на  море. Солнце только-только  показалось  из-за  гор.  Море  неспокойное.   Но  на  небе  ни  облачка.   Тишина.   Только  слышен  прибой. И  народу  еще  совсем  мало. Тепло, двадцать  градусов.  Блузон,  что  накинула  на  плечи  у  дома,  повязала  вокруг  талии (если  это еще  можно  назвать  талией!). Молодежи  почти  нет. Один  «подростково»–пенсионный  возраст.  Много  знакомых  лиц,  -  за  четыре  года, вернее,  лета,  что  я  бываю  здесь  по  утрам,-  примелькались. Уже  невольно  хочется  раскланиваться. Один  мужичок  так    и  делает:  идет    быстрым  шагом,  почти  бежит,  и  непрестанно  громко  повторяет" "Бокер  тов!  Бокер  тов!"  (Доброе  утро!)
 
    Да...  А  силы  у  меня  уже  не  те... Так бодро, как  еще  года  два  тому,  уже  не  шагается.  Но  все  равно  хорошо.  Море, солнце,  белые  барашки  волн,  яркая,  влажная  зелень  газонов,  желтый  песок – замечательно!  Спинку  ровнее,  ножки  стройнее! – как  говорит  моя  подруга  Инна,  -  улыбаясь  про  себя,  я  мысленно  повторяю  эту  фразу,  увидев  идущую  навстречу  старушку  с  согнутой  спиной  и  ножками  колесом!(Господи!  Сама-то  уже  старушка!)
 
    В  восемь  вернулась  домой.  И  сама  себя  хвалю:  молодец,  что  съездила!  Рано  утром,  в  пять,  так  не  хочется  вставать!    А  еще  Фифку  прогулять!  Зато  как  здорово  потом...
 
   Когда  уже  успела  позавтракать,  поспать  и  даже  «перышки  почистить», - позвонил  Сережа,  пригласил  поехать  с  ними  в  японский  суши-бар.   Словом,  праздник  удался,- у  нас ведь  и  вправду сегодня  начинается  праздник  фруктов -  шавуот…
 
   
   ...Так  вот,  все  же  о  моей  трудовой  деятельности. Не  удалось мне  долго  поработать  в  технионе, - через  две  недели  Илана  в  работе  мне  отказала.

  -   Меня  достали  вопросами! – сказала  она.  –  Профессора  эти,  у  которых  ты  моешь:  что  здесь  делает  эта  ухоженная  женщина?  Почему  она  убирает?!
      
     Нашли,  что спросить! Видели  бы,  как  эта  «ухоженная»  женщина  от  снега  и  до  снега  копалась  на  даче  в  земле!...
 
     Думаю,  причиной  было  не  это,  просто  ей  не  понравилось,  как  я  мою.
Но  хорошие  отношения  у  нас  с  ней  сохранились.   Она  потом  взяла  к  себе  на  работу  Ирину,  и та  проработала там  почти  пять  лет, пока  не  устроилась  ассистентом  в  стоматологическую  поликлинику. А  Илана  еще долго звонила  мне,  просила  найти  знакомых  девочек  для  работы.  Я  находила.  И она  как-то,  в  минуту  откровения,   поведала  мне  о  секрете   своей  молодости.   А   весь  секрет  был  в  гормональных  препаратах,  которые  она  регулярно  принимала.
 
     И  я  вспомнила,  как  в  самом  начале, - после  нашего приезда  в  страну,  - я  очень  страдала от так  называемых  "приливов", - в  автобусе, на  занятиях,  дома  у  плиты  внезапно  всю   меня  охватывало  жаркой   волной,  я  едва  не  теряла  сознание  и  становилась  мокрая,  как  мышь. Обратилась  к  врачу.  Тот,  после  осмотра,   вручил  мне  кружочек  с  цветными  таблетками,   пояснил,   в  каком  порядке  их  принимать  в  течение  месяца.   Предупредил,  что  появятся  месячные,  чтобы  не  пугалась,  и,  как  только  таблетки  закончатся,   снова  пришла  к  нему.  Все  так  и  было.  Через  месяц  я  пришла  к  нему  опять.

  -  Ну,  как  наши  дела?  Теперь  лучше? -  спросил  меня.
   
  -  Спасибо,  доктор!  Конечно,  лучше.   Намного.  Уже  почти  нет  того,  что  было.
               
  -  Очень  хорошо, - сказал  он  и  достал  из  шкафчика  такую  же,  как  и  в  прошлый  раз,  упаковку  таблеток. -  Вот  бери,  потом  снова  придешь  ко  мне.
               
 -   Зачем  их  опять  принимать,  ведь  мне  уже  лучше? – спросила  я.
               
    Я  уже  узнала, что это гормональнй препарат,  и  кормиться  им  не  особенно  хотелось.
       
-  Как, -  зачем? – удивился  он. -  Разве  ты  не  хочешь,  чтобы  у тебя  снова  были  месячные?  Многие  женщины  их  принимают  для  этого, - чтобы  оставаться  молодыми.
               
-  Но  я  не  библейская  Рахель  или  Сара,  или  кто  там  еще! Я не  собираюсь  рожать  в  шестьдесят  лет!
      
-  Колакавод (молодец)! -  рассмеялся    он...               

   Конец  июля.   Раннее  утро.   Мы  с  Глебом  сидим  на  балконе.  Небо   на  востоке  начинает  светлеть,  становится  розовым,  затем  оранжевым.   И   вот  уже  глазам  больно  туда  смотреть, -  встает  солнце...   Нам  хорошо  видна  долина  внизу, -  нижний  город,  крайоты  (пригороды),   море,  порт,   железная  дорога.  По  ней  движется  поезд.  Двенадцать  голубых  вагончиков.
    
 -  Интересно,  в  каком  вагоне  сидят  родители? -  задумчиво  говорит  Глеб. – А  через  сколько  (имеется  в  виду  время)  они  приедут  в  Тель - Авив? – спрашивает  он.
               
 -  Примерно,  через  час, - отвечаю  ему.
               
    Мы  долго  молчим.  Смотрим  на  уходящий  поезд.
   
 -  Ну,  ладно,  пойдем  завтракать.  Позвонят, -  я  поднимаюсь  со  стула  и  ухожу  в  салон.
    
   Андрей  с  Мариной  уехали  в  Тель – Авив  сдавать  экзамен  на   «ришайон».  Волнуемся, -  что  вполне  естественно.   Наслышаны,   как  нелегко  его  сдать.  Многие  сдают  по  пять,  а  то  и  по  десять  раз. Экзамен  на  иврите...
 
   Ждем  звонка. Мы  все  уже  с  мобильными  телефонами.  Сережа  купил  и  мне,  и  поставил  на  программу  «мишпаха» (семья).    Это  значит,  что  когда  мы  разговариваем  между  собой,   в  кругу  семьи,   это  удовольствие   стоит   в  несколько  раз  дешевле  обычных  разговоров.
 
   Андрей  звонит  во  второй  половине  дня.  Выезжают  домой.  Появляются  уже  вечером, -  уставшие,  голодные.
 
 -  Подождем, -   говорит  Андрей, -  кажется,  все  правильно  сделал.