Моя Королева

…а там, откуда я пришла,
все засчитывается неотложно…

Ее величество Усталость частенько наведывалась ко мне, никогда не предуведомляя о том заранее ни звонком, ни телеграммой.

И вообще, она особа престранная, хотя и королевской крови. Ну, кто я, собственно, такой? Зачем ей эти визиты ко мне – больному и разбитому или счастливому и утонченному, но всегда одинаково не готовому к ее приходу?!

Приходит она, никогда не стучась… Отпирает дверь своим ключом – ума не приложу, откуда он у нее… Садится в мое любимое кресло, закуривает мои любимые сигареты, вечно валяющиеся на столе, прекрасно зная при этом, что я очень не люблю, когда женщины курят…

Потом кладет ногу на ногу, руки – на подлокотники, косу – на плечо, и долго, молча, упрямо смотрит на меня…

***
Я занимаюсь своими делами, не обращая на нее ни малейшего внимания, – ей так больше нравится, – но силы вскоре меня покидают. Я поднимаюсь, иду на кухню за вином и фужерами, наполняю их и включаю спокойную музыку. Она на все молчаливо согласно кивает – таков наш с незапамятных пор ритуал…

Немного времени спустя она поднимется и пойдет в прихожую, но так расчетливо медлительно, чтобы я успел обогнать ее, подать оставленную на вешалке шубку и открыть дверь… А еще, подумать, что ей совсем-совсем не хочется уходить…

В прихожей она протянет мне для поцелуя маленькую прозрачную ручку с длинными тонкими пальчиками, на одном из которых отчетливо проглядывает след от кольца, – кто знает, может быть и обручального (я же никогда ее об этом не спрашивал, как, впрочем, и ни о чем другом), – спрячет ее в манто и уйдет по мокрым бурым листьям или по колючей поземке… В ночь…

Это может показаться нелепым, но какое бы на дворе не было время года, она всегда с собой приносит либо позднюю осень, либо раннюю зиму… Именно так, и я уже ничему не удивляюсь…

Странная она женщина, очень странная…

***
Телефонный звонок в этот вечер меня удивил и встревожил: звонят мне крайне редко, обычно по пустякам или с какими-то неприятными новостями. Мне, несколько дней не выходившему из дома, неприятности, кажется, не грозили, но…
Давным-давно меня не навещала МОЯ КОРОЛЕВА и, спеша к аппарату, я всячески отгонял от себя навязавшуюся догадку, что случилось что-нибудь с нею…

– Я зайду сегодня, друг мой? Ты не против?..

– Очень рад буду, Ваше Величество! – в трубку я едва не кричал, искренне обрадовавшись ее возвращению и отчего-то сразу же узнав никогда не слышанный ранее голос…

***
Не вполне осознавая, что к чему, но, предчувствуя неповторимость и важность ситуации, я побросал в ящики стола всю валявшуюся на нем писанину, накрыл его единственной парадной скатертью, на которую выставил все съестное, найденное в доме и, на мой взгляд, достойное угощения Королевы; затем послал знакомого мальчишку на угол за сластями.

Полюбовавшись с минутку на стол, сервированный, как казалось, со вкусом небогатого, но изящного и деликатного человека (о, самомнение!), я притаился у входной двери, чтоб распахнуть ее, едва замочной скважины коснется ключ Королевы…

Она позвонила…

И вообще в этот вечер она удивляла меня ежеминутно.

«К сожалению, в этом дворце меня никто не знает, и явилась я сюда совершенно одна, так что придется представляться самой, – заговорила она прямо с порога, – леди Усталость, королева…, …, и прочая, прочая…».

Я почтительно преклонил колено, коснулся губами ее башмачка и попытался пробормотать на свой счет нечто извинительное.

«Ну что вы, друг мой, все прекрасно! – она, благосклонно кивнув, уже  двигалась в зал, – О, здесь меня, я вижу, ждут?! Как это мило!.. Сладости! О, я ужасная сластена!»…

И она совсем не по-королевски, скорее – по-детски, набросилась на скромные пирожные и конфеты. Я, улыбаясь, подливал ей лимонад. И был, поверьте, счастлив искренней радости этой девочки: только теперь я понял, что воспринимал ее именно так. Она щебетала и была весела, кажется, до всех доступных ей пределов...

***
«А ты, оказывается, не такой скучный, каким стараешься казаться… И не переживай, что забыл о шампанском. Я даже довольна. Его ведь можно пить не чаще трех раз в год, а когда оно на каждом праздничном столе – это утомительно… Налей-ка мне лучше моего само-самого любимого вина, какое подают лишь в этом доме. И себе! Нам нынче долго говорить…».

Судя по ее игривому настроению, я ожидал от нее легкой светской беседы, розыгрышей, и шуток, и посчитал ее слова о долгом серьезном разговоре одною из них. И в который раз оказался не прав относительно намерений женщины…

***
– Мой светлый друг, – пауза, серьезный, грустный, но недолгий взгляд, – ведь я пришла проститься…

– Как, Ваше Величество!? Не смею верить! Неужто я настолько не оправдал Ваших надежд?!

– Напротив, милый мой. В том-то и дело… Видишь ли, в числе немногих избранных ты, сам того не зная, держал серьезнейший экзамен… И прошлой ночью ты навеки опередил всех своих соперников, создав ту вещь, которой от тебя так долго ждали. Да, ты не придаешь ей еще практически никакого значения, но она уже состоялась, а там, откуда я пришла, все засчитывается неотложно. Ты оправдал свою прошлую жизнь и закрыл счеты с нею… Я очень рада за тебя, но мне больно и грустно с тобой расставаться. Я и боялась, и ждала твоей победы – поверь мне – именно твоей, хотя другие тоже были бы достойны… Иногда мне так хотелось подсказать тебе, но экзамен не давал мне подобного права…

– Милая королева!..

– Помолчи! Я еще не закончила!.. Тебе теперь присвоено дворянство – увы – не моего двора! А как хорошо мне порою бывало бывать у тебя! Только здесь, в твоем кабинете, я всегда отдыхала душой. Знаю, как тебе после этого было плохо и тяжело, но коронованные особы, даже там, у нас, в первую очередь думают только о себе. Вот и сейчас, когда я должна приоткрыть тебе немного твои прошлое и будущее, я гляжу в свое прошлое с сожалением – ты уходишь оттуда, а в будущее без тебя – с горькой тоской… Ведь правда же, у нас мог получиться замечательный роман?! Я не кажусь тебе старой?..

– Вы так прекрасны, Моя Королева, что я могу определить Ваш возраст только так: Вы находитесь в возрасте Фей, которые – сколько бы им не исполнилось лет – всегда лучшие на свете!

– Ты льстишь мне, милый мальчик, но твоей лести хочется верить, и я сама этому удивляюсь… Я нравлюсь тебе?..

Вместо ответа я кивнул и низко опустил голову, чтобы скрыть свою слабость: в глазах стояли слезы, давно забытые чистые теплые слезы…

– Не плачь и не прячься, глупенький. Я все вижу и знаю. Ведь имя мое обретают лишь от беспредельного знания, и ты со временем, возможно, очень скоро, это поймешь. Тебе уже нет пути назад. Ни ко мне, ни к моему супругу…

– ?!

– Да, у меня есть муж, и ты давно об этом догадался. Но у твоей двери я снимала подаренное им кольцо, чтоб не вводить тебя в искус сверх меры. Ты ни о чем не спрашивал меня, – она жестом показала, что не стоит и теперь перебивать, – молодчина! Так и надо. Тебе сама все расскажу. Узнав его имя, ты молил бы меня об аудиенции у него. И, кто знает, может быть, я бы дрогнула, закрыв тебе единственный твой путь… Его Величество Покой – вот мой супруг!

– Покой?!..

– Да, мой мальчик… Но он не принимает никого. Уже давно. Он болен тяжелейшею душевной болезнью где-то около двух веков, и приступы все учащаются… Врачи твердят мне, что он обречен, но они все глупы…

– Королева, а может быть я бы смог чем-то помочь?

– Нет. Не смог бы и не сможешь. Ты больше не имеешь права знать покой или усталость, ты даже должен позабыть их имена (и, шепотом, – хотя про последнее имя я настаиваю не слишком), их в твоей жизни больше не будет. Другое измерение – другие Короли…– она немного грустно помолчала, справляясь с нахлынувшей грустью, – Тебе сейчас идти, мне – оставаться. Не спрашивай, увидишь… И пока за тобой не пришли, я хочу попрощаться…

Она приблизилась ко мне, не разрешая приподняться ей навстречу, погладила растрепанную прическу и тихо поцеловала меня в лоб, благословляя в дальнюю дорогу, как очень дорогого человека…

Губы ее были холодны, хотя нежнее их я не встречал. И почему-то от них исходил тонкий запах сирени, способный воскресить меня даже из мертвых. И, несмотря на их холод, от одного этого поцелуя по всему моему телу разлилось несказанное тепло божественного прощения…

***
«Теперь я тебя отпускаю. А вот и Инфанта Весна, что пришла за тобой… Ей никогда не суждено стать Королевой, да она к тому и не стремится. И при этом, рангом она выше меня – я правлю только людьми. Это не ваша календарная весна, которую вызывает одна лишь улыбка Инфанты. Теперь ты в ее подчиненьи, в ее вдохновеньи. Оправдывай ее надежды так же, как оправдывал мои, и никогда о том не пожалеешь…»

Юная застенчивая девушка с приветственным книксеном протянула мне руку:

– Идемте, виконт, я должна Вас представить Двору, и показать Ваши покои! Ваше время и Ваши слова заждались Вас! Идемте!

– Позвольте мне проститься с Королевой… – я повернул к моей Королеве голову, готов был пасть на колени, ожидая руки для прощального поцелуя… Но Королева покачала головой, шепнув: «Идите!»…

Инфанта сжала мою ладонь, и комната закружилась…

***
Когда я очнулся, в ней что-то непонятно, но приятно изменилось. Окно было распахнуто, а голова изумительно чиста и легка…

Лишь в памяти остались огромные и грустные глаза моей любимой гостьи, да и то – в отдалении, за озорными глазами Весны…

И в комнате поселился неувядающий запах цветущего сада, правда, с едва ощутимою примесью запаха первого снега…

(Из книги "Листая Путь")