Дерево цвета черничного мороженного

     Удивительные вещи, иногда бывают незаметны. Можно всю жизнь прожить рядом с подлинным чудом, рассматривая собственные шнурки, проходя мимо него. А порой, чтобы привычное заиграло  новыми красками, достаточно просто повернуть под правильным углом. Но чтобы увидеть по-настоящему, удивительные вещи, нужно оказаться в правильное время и в правильном месте.
     А впрочем, все как в жизни.
     Поэтому, я и благодарен Лоре, что в четверг, 28 июня, я оказался в лесу, под трехсотлетним дубом. Но все по порядку.
     28 июня был единственным днем, невероятно наполненного солнцем и воспоминаниями лета, продлившегося до 17 сентября, когда оно решило взять отпуск. Ровно так же, решили поступить и мы, внезапно известив на работах о внезапном недомогании, которое было столь сильным, что иного выхода, как остаться дома, просто не было.
     В отличие от Лоры, для меня это не составило большого труда. Ведь как мог еще реагировать на твою просьбу человек, у которого к 37 годам на галстуке гордо рисовались симпсоны, а на кружке с кофе – которую он  обязательно носил с собой  во время каждого обхода офиса – сияет горделивая надпись «Он зарабатывает свой  миллион», а ниже – зеркало?
     В случае же с Лорой, ей пришлось окунуть градусник в чай и отправить его фото  самому исполнительному директору. Не спрашивайте меня, зачем она выбрала такой способ, потому что я до сих пор, не всегда могу угадать ход ее мыслей. И в этом. Она была прекрасна.
     Возможно, мне уже сейчас, стоило бы упомянуть, что на следующий день, после того случая, я ушел. Но не будем забегать наперед.
     Ровно в 10:03, мы облачились в хопчато-бумажные доспехи и мокасины, вооружившись пледом, бутылкой вина, земляникой и четырьмя  сендвичами. Последние, должен признаться, получались у нее, как ни у кого другого. Поверх поджаренного на сливочном масле тостового хлеба, ровным слоем, наносился соус из сливок, сыра с голубой плесенью и зеленого базелика. Поверх этого, она выкладывала ломтики спелого, практически кремового авокадо, листья свежего салата, перепелиные яйца и филе лосося. Разумеется, у Лоры было много хороших качеств, ее умение приятно удивлять – одно из самых ценных для меня.
     И вот, в 10:28, мы уже шумели хрустящими листьями, сквозь узенькие тропы, где ступали лишь единицы. А пройдя еще немного вглубь,  они и вовсе, исчезли.  Мы шли, не имея плана маршрута. Нам всего лишь, нужно было место, когда мы восторженно сможем вскрикнуть: "от оно!".
     Лора во всем придерживалась этого принципа, будучи малокомпромисной, но здесь, я был с ней полностью согласен.
     Идя вдоль сочно-зеленой травы, через деревья, словно ведьмы таинственного леса, склонившиеся над нами, озаренные  лучами света, пробивающимися сквозь густую листву, мы слушали каждый  звук и каждый треск. Мы не произносили ни слова. Любой новый глоток воздуха, был словно отпитый  из чаши Грааля глоток жизни.
     Мы шагали как пилигримы, пока не послышалось заветное: «вот, оно!». Лора жестом указала на залитую солнечным светом поляну.
     В ее центре, стоял широкий, старый дуб. Листьев на нем было значительно меньше,  чем на его более молодых собратьях.  Треть ветвей была сухой, а вдоль ствола, на коре, шла широкая трещина, словно шрам, раскрывающий сердце трехсотлетнего долгожителя.
     Дуб был окружен стеной сосен, которые подобно стражам, охраняли  своего старого короля.
     В тот день, я готов был бы предполагать, что это и есть сердце леса. Но ранее – вряд ли. Цивилизованный рационализм ослепляет.
     Пробка со звонким хлопком вышла из бутылки, словно звук упавшей в озеро капли воды, умноженный в десятки раз. Наши бокалы наполнились прохладным белым вином и мы принялись за него, попутно накидываясь на землянику. А когда дошли до последних ягод, Лора неистово замотала ладонями в воздухе,  отгоняя меня словно дым, а когда я подыграл, она схватила остатки земляники и сьела ее, громко разливая свой смех по лесу. И я присоединился к ней в этом.
     Солнце ушло из зенита и начало сходить вниз, по небосклону.
     Сначала, Лора жмурилась, но потом, решила все же, одеть очки. Мы продолжили  общаться. И тут, вместе с солнечным бликом, я поймал еще кое-что. Не уверенный в увиденном, я вгляделся в отражение в очках. Лора недоуменно взглянула на меня, но я лишь, обернулся назад.
     Все еще улавливая ее взгляд недопонимания, я снял с нее очки и пригласил сесть  рядом. Она согласилась.
     Я поставил очки под нужным углом и Лора всмотрелась, как и я, периодически оглядываясь назад, произнося аханья и вздохи удивления.
     В отражении была сосна, но не в привычном для нас виде, в каком мы должны ее видеть в отражении зеркальных очков. Это было невысокое дерево, метров восемь высотой, цвета черничного мороженного, с массивными плодами, более яркого оттенка того же цвета. Остальное было без изменений.
     Мы обменивались взглядами и могли только разводить руками. Мы проделывали этот трюк с зеркалом, бутылкой, моими часами, но везде было одно и то же.
     Мы не чувствовали в этом месте никакой опасности в этот момент, но изучали эту картину еще недолго. Через сорок минут, мы уже шли обратно. А перед уходом, я сделал снимок, который еще долго изучал. Снимок отраженного в очках дерева цвета черничного мороженного.
     Если вам приходилось читать по-настоящему, прекрасную книгу и у вас оставались эмоции, полные послевкусия, то просто умножьте это во много крат и вы получите  лишь долю того, что мы ощутили в тот день.
     Лора и я, потом не раз, приходили сюда. Это было словно место для паломничества. Вы ведь, тоже, иногда возвращаетесь в памятные места? Они всегда тянут к себе. И здесь уже, нет никакой магии.
     На следующий день, я бросил работу и опустошил свой банковский счет.
     Я купил старый пленочный фотоаппарат, компактное и самое дорогое зеркальце из тех, что смог найти.
     Но поверьте мне на слово, мужчина, бегающий по магазинам и привередливо выбирающий зеркало, это выглядит  очень странно. Однако, как показал мой опыт, лучшие зеркала те, что ставят в телескопах. Они и чище, и дают небольшое увеличение и обладают лучшей отражающей способностью.
     С тех пор, я прослыл в городе, как чудак с зеркалом. В последствии, многие считали, что это  эксцентричность,  уровня Сальвадора Дали. Иногда,  мне это даже льстило.
     Как бы там ни было, так начались мои поиски.
     Я был во многих городах и странах. Но лучше их – это все то незримое, что я видел в маленьком зеркале. Таких вещей крайне мало. Видит лишь тот, кто хочет это видеть.
     И так, для меня это стало профессией.
     Я начал делать снимки таких мест и продавать в журналы. Для многих, это казалось бездушным, хоть и умелым монтажом. Но за этот «монтаж», платили хорошие деньги.
     Насколько хорошие?
     Настолько, чтобы публиковать его в LIFE. Неожиданно, правда?
     Я видел снежно-белые замки, парившие в воздухе. Я видел исполинов, спускавшихся с хрустальных гор. Я видел рубиновые колесницы, мчащиеся в закатном отражении сапфировой воды.
     Примечательный факт: в больших городах, вроде Дубаи и Сингапура, где стеклянные небоскребы растут быстрее травы, подобные чудеса никогда не встречаются. Я часто спрашивал себя о причине этого, но каждый раз, сходился на том, что такие вещи все еще существуют, потому что они открыты лишь немногим. Хорошей аналогией для меня здесь всегда выступали уникальные виды животных Новой Зеландии. И поверьте, здесь зеркала не нужны.
     А еще, я узнал, что если поставить зеркала друг напротив друга, то второе открывается, словно окно.  Иногда, можно дуновение ветра, почувствовать запах фруктов и цветов из этого Никогде.
     То, что я вынес в тот день у старого дуба – бесценно для меня. Истина проста: по-настоящему удивительные вещи редки. И ты начинаешь видеть их совершенно случайно. Но если ты увидел их – всю свою оставшуюся жизнь, ты будешь их искать по всему миру. Есть лишь одно условие: оказаться у нужное время, в нужном месте и с правильными людьми.