Предохранение

Познакомились в ночном клубе, круто зажигали. Оказалось, что оба исповедуют либеральные взгляды и учатся на креативном факультете. Обрадовались такому совпадению. Ну и вообще - она чертовски хороша, он исключительно толерантен. Почти не разлучались - танцы, выпивка, нежные чмоки-обнимашки в укромных уголках и не только в укромных, чуточку дунули, слегка окислились...

Когда по окончании гулянки вышли на улицу, уже наметился рассвет. Порывистый студёный ветер бесцеремонно носился по сумеречному проспекту, кружил жухлую листву и бумажно-пластиковый мусор, морщил на асфальте лужи, со свистом залетал в проулки, грубо хватал за грудки и дышал в лица октябрьским перегаром. Над дверями в заведение мелко дрожала озябшая жестяная вывеска. Надо было расходиться по домам - в разные стороны, но очень хотелось остаться вместе - навсегда. У обоих возникло и окрепло ощущение, что это не просто романтическая, ни к чему не обязывающая интрижка, а единственная и неповторимая страсть.

- Запиши мой номер в свой телефон, - попросил он.
- Конечно! - с готовностью согласилась  она. - Только давай ещё фамилию, а то у меня здесь много всяких Максов.
- Надеюсь, теперь я буду основным.
- Даже не сомневайся.
Чмок-чмок.
- Моя фамилия Скуратов.
Она взглянула на него резко, побледнела и переспросила потухшим голосом:
- Скуратов?
- Да.

Прикусила высохшую губу, с тоской обернулась к светлеющему востоку, утёрла слёзы и тяжко вздохнула:
- Наверное, нам не стоит обмениваться номерами.
- Почему? - поразился он столь неожиданной перемене.
- Потому что... потому что моя фамилия Малютина. Представляешь, какую любовь мы с тобой построим? А вдруг нам понравится и мы родим детей - Малютиных-Скуратовых.
- Да, - согласился он глухим голосом. - Априори мурашки по коже.

И они расстались, поклявшись на хартии по правам человека, что забудут эту ночь и при встречах даже не станут друг дружку узнавать.