Затёски

                В.Ногин


Затёски
Как выжить жить в тайге





Из лесу примечай дорогу по моху на пнях да по затесям.
Деревья затёсываются для заприметы.
В.Даль




Как выжить жить в тайге

Ну, и с чего же начать? Ведь не зря, на-верное, говорят, что начало – половина дела (principium dimidium totius) – принципиум ди-мидиум тотиус.

А чего, собственно говоря, велосипед то изобретать? - есть хорошее русское начало: «жили-были…».

Значит, жили-были охотник и собака его охотничья – Шарик. Пошли они как-то раз в лес, на охоту… ну и заблудились. День ходят, два ходят -  кушать уже хочется; на третий день охотник и сварил пса своего.
Покушал так плотно, смотрит – гора кос-тей перед ним и говорит: «Эх, жалко Шарика нет, погрыз бы, жизни порадовался!».

Самое опасное в тайге – заблудиться.
Да, конечно, есть и другие трудности. К примеру – как с медведем на одной тропе раз-минуться или с голоду не помереть, если про-дукты припасённые тот же Миша скушал... ну и тому подобное, и всякое разное, начиная с та-ких мелочей, как растёртый палец на ноге из-за которого через некоторое время каждый шаг в поступок превратится (отсюда, может быть и выражение пошло «поступок совершить» – сту-пить… растёртою ногой,- шутка! – вот только возможно, что пошутил наш «великий и могу-чий» русский язык).
Короче говоря, не перечислить всех труд-ностей, впрочем, как и в любом новом деле, на всяком новом и незнакомом поприще. Говорят, что умный человек ничего нового работать не будет – ибо прекрасно предвидит, сколько пре-пятствий его подстерегает.

     Так что, что ни говори, но самое опасное – потерять тропу, потерять ориентиры и, не дай бог, самого себя.
 А как там наша классика, что она думает здесь и по этому поводу…  ну на счёт заблудит-ся?

-«Разумный человек не потерял ничего,
 если он сохранил самого себя».
 
                Мишель Монтень
        Что ж, пожалуй, обнадёживает в какой-то степени… в любом случае, падать духом нико-гда не стоит, это будет полный отпад… когда уж и  духом упасть!


       Пока не растерялся – ещё не потерялся!



Отступление от темы, пожалуй, однако всё же позвольте заметить, что связь не только прямая, но и обратная между результатом паники и ею самой. Наверное, сама опасность растерянности, сущность её и заключается в том, что когда процесс пошёл, он уже неуправляем. Появление новых результатов ошибочного  поведения  в свою очередь делают его ещё более ошибочным… ну и всё, приехали, а точнее, пришли – «здравствуйте, девочки!».
         



Вступление с отступлением
от темы

Когда смотришь на толпы туристов появ-ляющиеся летом вдруг как грибы в городах и посёлках вокруг Байкала, то диву даёшься!
Ну, какое скажите удовольствие - тащить-ся с огромным рюкзаком по тайге, преодолевая болотистые берега рек или взбираясь на каменные россыпи в горах
Нет, правда!.. шагать с сорокакилограм-мовым грузом по 20-30 км в день…
А жара? А комары!
Вот, кстати, и первая затёска:


Все средства, которые мы с Заинькой перепробовали, в лучшем случае действуют слегка… да и то короткий период.
Единственное известное нам антико-мариное снадобье - дёготь. Его надо развести только… ну, хотя бы, маслом  раститель-ным - один к одному.               
Вот так, значит, и должно в мозгу залечь, зафиксироваться: комар – дёготь… дёготь – ко-мар.

А уж против мошки дёготь и вообще, по-жалуй, единственное средство… не считая ней-тронную бомбу.

Фильм хороший мы с Заинькой недавно посмотрели «Счастливые люди» - так там…

Ах, да - надо же представиться, а то полу-чается не вежливо, а главное не очень-то по-нятно.
Мы с Олечкой, живём уже двенадцать лет в горной тайге, на Севере Байкала. И именно -  живём, а не «выживаем», поэтому-то в подза-головке книги слово «выжить» и перечёркнуто.
Если выживать, поставить такую цель – то ничего хорошего не получится, неправильно поставленная задача не даст верных, положительных решений.
Так вот - двенадцать лет (боже мой, как быстро время летит, а будто вчера всё это начи-налось… наша таёжная эпопея),- срок во всех смыслах не малый и естественно за это время можно кое-чему научиться, если конечно это нужно… жизненно важно и необходимо.
Вот за период более чем десять лет…

Ладно, давайте конкретно, по существу.
Построили вдвоём двухэтажный домик (высоко в горах, в глухой тайге!); сделали, сле-пили несколько парничков, теплицу (помидор-чики, огурчики).
Да, что там огурчики! На втором этаже (в мансардочке) у нас лимоны растут, а главное плодоносят. И кофе… плодоносит; ну, там алоэ, золотой ус – это понятно… ах да, не с того на-чал!..
 В домике вода, септик, ванна с душем; вода в душе, естественно, горячая (ещё чего не хватало, прийти зимой с охоты, а горячей воды нет!).
Ну, что ещё?
 Банька – это само собой, ну ветряк – тоже плодоносит (в смысле крутится… и не просто так, а электричество выдаёт).
Охотимся, соболюем… медведей добыли уже несколько «штук» - причём сами пришли, мы их не искали, пришли и остались… медведи эти – наглость она наказуема.
Короче говоря, всё нормально.
А, вот что вызывает иногда чувство доса-ды, ощущение какой-то неправильности, чувст-во раздражения даже – это ошибки, которые мы сделали в начале, в середине нашего пути… да, наверное, и ещё сделаем.

Вот и возникло такое желание что ли, по-делиться опытом, ну и заодно самим осмыс-лить, по-новому посмотреть - как бы со сторо-ны.
Не зря же говорится, что обучая – учишь-ся: «docendo – disсimus» - доцендо – дисцимус .

Вернёмся к нашему кино, называется оно – «Счастливые люди». И там дед внука от кома-ров дёгтем мажет… жирно так, по-родственному: «…ну всё, гуляй, вечером баня».
Всё правильно, только вот, лицо мазать совершенно не обязательно (не всегда ведь ба-ня… вечером), достаточно на голову накинуть сетку пропитанную дёгтем с крупной ячеёй 1-1,5см. (если обычную от накомарника, то ды-шать будет тяжело, да и смотреть тоже…).
А вот и вторая затёсочка - а где же его взять, дёготь этот, если в аптеке нет, или забыл взять, а ты уже в тайге, и комар здесь же, и мошка на месте своём законном - в лесу?!
А вот никаких проблем, если… если у тебя есть знание! Не зря же документация на «Бо-инг» весит больше, чем сам лайнер… наверное в этом что-то есть.
Tantum possumus, quantum scimus -  могу столько, сколько знаю (тантум поссумус, кван-тум сцимус).

      Да, пожалуй, так будет лучше… ну, если не станешь, как дурак смотреть на иностранные буквы, а сможешь их и прочитать. Ну, во всяком случае, хуже-то точно не станет от этого никому, если… если не считать профессоров - латини-стов. А их то считать и не стоит, ибо ещё классик заметил: суха, мой друг теория везде…


 Дёготь добывается из бересты: набить бере-стой железную ёмкость с отверстием в нижней части и томить на углях. Хорошо подходят для этой цели старые советские огнетушители, там и отверстие в нужном месте.
  Положить этот баллон чуть под накло-ном, под дырку поставить
 банку – вот тебе и дёготь… кап- кап  прямо               
прямо на копьё
        Метод этот ещё тем хорош, что позволяет со-хранить мир в семейных отношениях (сейчас семейные туры в моде), - у мужа не будет лиш-него повода ругаться – «мол, опять дёготь за-была!» - женщины же всегда виноваты…
 Что – огнетушителя нет? – ладно, но бан-ка консервная есть же, наверное, ну и вперёд, за дёгтем!

Вот теперь, когда от комаров, мошки мы можем немного отдохнуть, как и от нравоучи-тельного тона автора - привал значит… а на при-вале, что у нас?- костёр!
Ну, это опять «затёсывать придётся», кос-тёр – дело серьёзное…

«Костёр с одной спички» – это… это для бывалых (они и белку в глаз бьют… из дробови-ка!).

 А, что ты делаешь с одной спичкой в лесу – идиот?!
Такого в принципе не должно быть никог-  да, это из разряда «А  ну-ка, девушки!», а то и вообще – «Последний герой» - дурки  из дурок.


Ну, вот человек – «герой» чувствует ин-туитивно, что ему кофе необходим (тянет к при-роде!), но пьёт растворимый «напиток» вместо кофе. Но, вот только  когда «свет пюпитров» солнце затеняет это уже принципиальный сур-рогат, ибо это есть суррогат принципов.




Запас не бывает двойной или трой-ной – он либо достаточный, либо не… достаточный!


.. положите три, пять, десять коробок спи-чек; зажигалки пораспихайте по всем карманам (предварительно упаковав это всё герметично!), не зря же говорится, что он их не тянет, запас, карманы эти.
Не берите вы спички крутые, специальные и особые, которые якобы могут костёр разжечь в любую погоду – враньё!.. причём враньё наглое и вредное – опасное даже!

Не пролезет, не прокатит и не пройдёт та-кое «умение» в острой ситуации и когда не на
«сцене», а на природе… во всяком случае не всегда, а надо всегда и везде… и не важно уже как.



Костёр надо уметь разводить в любую погоду и при любых условиях, а не с одной спички… про одну спичку и мысли не должно быть!
Это вредно… опасно очень даже – костёр с одной спичкой!




       Выражения, сентенции, сами мысли вообще подобные этой: костру с одной спички… или бить белку прямо в глаз свидетельствуют не об опытности и «профессианализме», а скорее ха-рактеризуют степень, уровень глупости и наив-ности.

       Костёр, который разведёт охотник, сразу же можно отличит от костра туриста.

      Как? – да не будет охотник с этими дурацки-ми рогатульками возиться! Нет у него времени на ерунду всякую… а если и есть, то тратить его он не будет попусту.
Чтобы рогатку воткнуть надо почву мягкую.

        Мягкая на болоте в основном, а так в тайге камни в тех местах, где удобно… хочется где, остановиться для «перекура» – вот и будешь мучиться, возиться с этим туристическим кост-ром.
      
      Охотник возьмёт палку, жердь и закрепит один конец, придавив камнем, а под середину подложит что-нибудь.
        Вот и готово!
        Вешай свой котелок как тебе удобно… и ре-гулировать огонь - температуру легче, чем на рогатинах,– сдвинул жердь чуть в сторону и всё – пусть себе чаёк напаривается.
        Ну и ещё, ка-а-а-к навернётся котелок с ки-пящим чем-нибудь, когда рогатулька либо сама навернётся… подломится, либо кто-то совсем «нэзграбный» её свалит и всё, приехали, вернее «покушали», то бишь, опять пришли – «здравствуйте девочки!»…
       
         Знакомое высказывание… где-то это уже попа-далось, про «девочек», а?
      Да это анекдот такой… правда про ёжиков.
          Значит так, жили – были два друга, два ёжика, один слепой, а вот второй… второй-то одноглазый… аж!
     Приходит как-то одноглазый к слепому в гости и говорит: что это мы с тобой всё дома и дома, пошли к девочкам сходим!
    -Да, я бы с большим… с удовольствием,- слепой от-вечает,- но, я же не вижу ничего!
     - Чего там видеть-то!? Прийдём, я скажу… ну, а там уж сам ориентируйся, по обстановке.
        Шли, шли ёжики по лесной дороге и вдруг одногла-зому ветка в глаз! Одноглазый как заорёт,-  Ну, всё… приехали!!!
    А слепой сзади: «здра-а-а-вствуйте, девочки!»

        Да, чуть не забыл: берестой развести огонь, костёр разжечь, конечно, можно, но ею – бере-стой, лучше  растапливать баню и то, если сухие дрова для неё запасены, под рукою так сказать имеются.

       Про бересту забудьте! Это не средство для разведения костра, а так,- для романтики, кото-рая быстро из головы вылетит, если например ливень хлещет и ты до нитки промок, а под ру-кой ни палки сухой.

        Если уж серьёзно собираешься, то потру-дись сам, сделай свои спички… и проверь их в полевых условиях! (см. «Торбу», спички).

       А, что самое главное по данной теме? – а это… это уж пусть классика скажет:

      «Самое главное в походе - уметь сохранить спички, уберечь их от сырости.
      Сплошь и рядом случается вымокнуть до по-следней нитки. В таких случаях никакая обёртка из кожи или резины не помогает. Во время не-настья спички не загораются даже тогда, когда не были подмочены. Самое лучшее средство – укупорить спички в деревянную коробку с хо-рошо пригнанной крышкой. От сырости дерево разбухает, и крышка ещё плотнее прижимается к краям коробки». -
      Вот такие советы даёт В. К. Арсеньев… кто не знает – это тот Арсеньев, который «Дерсу Уза-ла»… если опять – кто-то не знает, то… то тяжё-лый случай – книги читать надо!
       Кому как,- такой совет… но он, Арсеньев (из-вестный исследователь Дальнего Востока) бук-вально двумя строками выше пишет, что для табака у них резиновые кисеты были и спраши-вается, почему бы и спички туда же не спря-тать… но хозяин – барин, куда захочет, туда и положит.
         Главное...а вот главное то оказывается не в том, состоит, чтобы «… сохранить спички, убе-речь их от сырости», как уверяет нас Арсеньев.
      Вот – читаем дальше в «Дерсу Узала»:

       «-Ночёвка без огня в прошлом году на реке Арзамасовка не послужила мне уроком: я опять не взял с собой спичек».

      Вот такие-то дела,- если спички в резиновом кисете закинул их в сумку или положил в кар-ман и «забыл», что ты их забудешь… а вот дере-вянную коробку, да ещё наверняка не карман-ного размера, не под пару коробков спичек она явно,  такую уже не получится «при СЕБЕ» все-гда и везде… иметь.
       Вот и попадёшь когда-нибудь в ситуацию и  особенно велика вероятность такого попадания для не курящих, как Владимир Клавдиевичь… Арсеньев.
       Но, в любом случае – мужик! Не стал изо-бражать из себя… забыл, значит – забыл. Ну и нам спокойнее на душе: «раз уж сам Арсеньев и то…».
       Конечно, утешение слабое и «спичек» не заменит, однако, пусть его… будет.

         Но, если не боги горшки обжигают, то кос-тёр, огонь для этого «обжига» и подавно… не боги разводят, вернее, не только они. Чего уж там!.. дрова весело и уютно потрескивают, над котелком парок поднимается – отдохнуть мож-но немного на привале.

 А привал – это же ещё и байки разные, истории, рассказы… ну, что же – пожалуйста…

А почему… почему с отступлением от темы вступление то? Так мы вроде бы про то как выжить, вернее жить, а не про то … а что вы здесь делаете, в лесу?
        Жаль… жалко, что второй вопрос остаётся в стороне, он то гораздо важнее, но от «темы» сильно не отступишь,- на то она и тема!






Вот, когда мы с Заинькой начинали свой таёжный роман… эпопею свою таёжную, толь-ко-только начинали, случилась у нас такая исто -
рия, не сказать, чтобы и слишком уж поучитель-ная и типичная, но всё- таки нам она дала мно-гое и в смысле опыта, и в  качестве уверенности в своих силах…
      Позволила почувствовать «запах тайги», если употребить расхожий штамп.
                Глава I

                Медведь – разбойник

2001 год, конец мая  - начало июня.

Осенью заехали на БМП. Конверсия име-ла и свою положительную сторону - в лесу поя-вилась настоящая техника. Сорок километров по бездорожью – идёт и не чувствуешь!
Мы забили мешками и ящиками всё нутро этой боевой машины, в которое помещалось отделение солдат... однако, весь груз не вошел, пришлось ещё крепить и укладывать наверху. Там кто-то специально сделал из приваренных уголков и досок огромный ящик... скорее небольшой кузовок.
 Затаривались мы основательно. Хотелось сделать запас, чтобы не выбегать каждые пол-года – год, а уйти хотя бы года на два… в авто-номное «плавание».
 Выехали из села Холодное четырнадцатого сентября, если мне не изменяет память, сверяться с дневниками нет никакого желания - они у нас в таком беспорядке, что найти что-то в них весьма проблематично. Добрались мы, хоть и на гусеницах, но только до Абчады, а дальше возможен лишь  один транспорт - на своих дво-их.
Осенью успели сделать две - три ходки с полными рюкзаками и кинулись достраивать домик. Кое-как успели с Олечкой построить первый этаж и печку до большого снега.
Переселившись из баньки в новый дом, мы смогли немного вздохнуть – всё-таки не на шести квадратных метрах зимовать.
 Первый этаж у нас получился где-то два-дцать два квадрата «жилой площади», на двоих вполне прилично, а главное высота! Олечка у меня метр восемьдесят - так что для неё все эти зимовья, домики рыбацкие и баньки, где ходишь, согнувшись - сущее наказание. А тут два метра двадцать сантиметров - почти стандарт социализма.
           Снега навалило! Впрочем, можно и без восклицательного знака - навалило как всегда.

 Сходили мы по снегу ещё пару раз на Аб-чаду за продуктами и за книжками,- читать то зимой тоже что-то надо… сходили и бросили это дело.
 Ходить на лыжах по глубокому, рыхлому снегу тяжело, но можно; а если вдобавок мест-ность гористая, это уже что-то. Но, когда прихо-дится ещё и рюкзак килограммов в тридцать тащить?!
Правда, всё равно ходили бы - по своей лыжне, но не тут-то было!
Ветер переметал следы начисто... было обидно и жалко трудов,- прокладывали лыжню, топтали, а через день - два лишь белые склоны, чистенькие, будто на них никогда и не ступала нога, вернее - лыжа человека… или лапа собаки.
Ну, опытные охотники говорили, что надо было собак вперёд пустить, они бы унюхали лыжню!
Не всякий опыт к любому месту "прило-жить" можно... если за ночь появляются надувы снега больше метра, а за сутки играючи выпадает нового в колено… мягкого, пушистого, белого - то какая собака, какая лыжня?!

Стланик ложился под весом снега, устраи-вая настоящие ловушки... Ольга спокойно про-ходит, а я следом за ней по лыжне, которая, ка-залось бы, должна держать - валюсь и цепляюсь лыжами за какие-то ветки, сучья и непонятно за что ещё...
 И это всё налегке, без груза! А если ещё рюкзачок на пару пудов нежно спину обнимает как близкий, но бедный и уже порядком подна-доевший родственник висит на ней!?

Удовольствовавшись самым минимумом, мы оставили остальные продукты, книги и вещи на Абчаде в покое до весны.



Весна не заставила себя ждать, пришла ровно через полгода, сразу же после окончания зимы, как обычно… ну как это бывает, знаете?

Выбрав денёк солнечный и весёлый, в са-мом конце мая, где-то числа двадцать четвёртого - двадцать пятого, когда снег, если и не стаял полностью, то всё же позволял пройти "посуху", мы отправились на Абчаду.
Иногда попадались плотные массивы снега, по которым можно было пробежать как по асфальту, а кое-где каменистые россыпи уже не только оттаяли, но успели и просохнуть… весна!
Перевалив через хребет в долину Абчады, мы не смогли сориентироваться сразу,- време-ни прошло немало, событий достаточно.
 Я предложил действовать наверняка и пошёл к дороге вниз, чтобы на мягком грунте найти след от БМП и уже по следу выйти на наш "склад".
 Олечка заявив, что это долго, двинулась напрямую по склону через каменную россыпь, собаки естественно с хозяйкой - «кто кормит то-го и охраняем» (гады конечно – я им тоже пару раз наливал суп в миску, но всё правильно!).

Попав на дорогу вдоль речки, я без труда нашёл характерные следы бээмпэхи, они были ровненькие и аккуратные, без всяких выступов и шипов.
 Солнышко пригревало… ветерок, правда, но лёгкий - тепло... весна!

Я не торопясь прошёл участок дороги до того места, где Саня Усов свернул на болото, чтобы подвезти нас поближе к хребту, через ко-торый  предстояло всё перетаскивать. За этим болотом, уже на склоне горы мы где-то и выса-дились…

- Миленький! Медведь!
Это были единственные слова, которые я услышал, а дальше сплошной крик, какое-то чисто женское "а-а-а-а-а-а…" и больше ничего.

Весна, тепло, даже жарко... назад надо как можно больше груза притащить... вот и по-шли мы налегке… с одной ракетницей... а чего нам бояться, мы же уже опытные, собак опять же - две! Чёрт бы их...

Ракетницу я выхватил мгновенно и сразу же выстрелил, чтобы вспугнуть или хотя бы от-влечь зверя...
Грохнуло на всю Абчаду ( патроны специ-альные, усиленные ),- ну, отвлёк!.. а сам бегу на крик, который раздался где-то метров сто или чуть больше впереди и выше на горе, в скаль-нике. На ходу хочу перезарядить и не могу... не открывается... чёрт... бегу дальше, уже можно сказать безоружный,- с молотком, если за ствол держать... ракетницу!
 Вот и Олечка спускается... быстренько так и оглядываясь поминутно.
Увидев Заиньку свою, я на мгновение ос-тановился, осмотрел ракетницу... чёрт!
 От силы выстрела, отдачей курок само-взвёлся, а я и не заметил, да и не думал, что это возможно... а система у ракетницы такая, что при взведённом курке патрон уже и не доста-нешь и не вставишь.

 Наконец-то, перезарядив своё оружие, я преодолел разделяющее нас расстояние, уже изрядно сокращенное, Ольгой.

- Что случилось? Чего кричала?!

Вопрос глупый, но другого у меня не бы-ло.

 - Я ...я... ох…я нашла наши... там продук-ты... вижу... пошла к ним, а он стоит! Ох... ох... фух.
И Олечка присела:
- Ой, подожди, Миленький… отдышусь.

- Кто стоит то?
Спросил я, как можно спокойнее, даже с равнодушием, разумеется, показным.

- Медведь! За деревом стоит... одна голо-ва выглядывает... квадратная, огромная... смот-рит на меня!
Хотя голос у неё и дрожал, но в принципе был довольно бодрым.

- Как смотрит?

Я уже понял, что нужно не молчать, а спрашивать, задавать вопросы, короче говоря, заговаривать зубы... конечно, делал я это не-осознанно, не отдавая себе отчёта в своих... во-просах: ну, действительно - спросить "как смот-рит" медведь?

- Как смотрит?
Олечка, повторила мой идиотский вопрос, и на секунду задумавшись, как бы вспоминая, ответила.
- С сожалением смотрит... взгляд у него какой-то… обиженно – удивлённый, что ли?

Потом вдруг обиделась на меня и возму-тилась:
- Ты, что мне не веришь? Скажи, ты мне не веришь?!

Я скорчил какую–то мину на лице… что обычно подразумевает усиленное размышле-ние, а на самом деле… на самом деле позволя-ет наоборот – не думать.

- Да верю, верю - успокойся! А где твоя охрана? Собаки куда подевались?

Заинька оглянулась назад в ту сторону, откуда только что прибежала.
- Они, когда мы подходили к тому месту, где наши продукты... что-то забегали, закружи-ли… стали кого-то вынюхивать,- проговорила Олечка, вытирая со лба пот…
За разговорами мы подошли к месту встречи… недавней встречи, горячей ещё, Олеч-ки и медведя.

 Болото здесь обрывалось и дальше выше слой чернозёма, который БМП пропахал до камней, а ещё чуть выше уже одни камни и... гора нашего добра. Мешки, коробки, какие-то свёртки, скрутки и всякие – разные упаковки. Да, хорошо мы затарились, видно сразу, что не на один день собирались!

- Вот... здесь я тебе крикнула, что нашла место, где мы высаживались, собаки убежали вперёд, наверх к скалам… вон, видишь, голые камни?.. а он стоит вон за той листвяшкой, где стланик - видишь? Стоит на задних лапах, за де-рево спрятался, голова одна торчит... огромная, квадратная какая-то... и смотрит! Видишь, он на нас смотрит прямо… прямо на нас!!!

- Так ты здесь его заметила… отсюда, где мы сейчас стоим? - уточнил я, осматриваясь во-круг.

Да-а-а… в пяти метрах считай, - ещё бы чуть-чуть и нос к носу столкнулись… буквально нос к носу!

С минуту мы постояли молча, осмысливая, осознавая то, что произошло.

- Где эти собаки чёртовы? Жрут, как кро-кодилы, а толку...
Не успел я договорить, как появились и наши четвероногие друзья и помощники... ну и охранники, по совместительству – чёрт бы их побрал!

- Где лазили?! Где лазили, я вас спраши-ваю?

Берта сразу поняла, что дело пахнет керо-сином... легла поближе к ногам хозяйки и голо-ву на лапы... сама покорность и невинность. Инею было семь месяцев, - он в силу своего возраста и телосложения не был ни в чём  ви-новат - пока не получит... да и то уже после взбучки выглядит таким обиженным и непони-мающим: "За что… за что? Я же хороший, моло-дой, сильный, весёлый... мир прекрасен, всё хорошо! "

Собаки были не виноваты. Медведь уже не первый день пасся возле нашего осеннего склада. Это мы поняли, осматривая продукты и подсчитывая убытки. За время ревизии и дегу-стирования наших запасов, косолапый изрядно наследил и натоптал... запахов хватало!
Сам Миша тоже не дурак, опыт у него имелся, судя по зубам, вернее по оставленным ими следам,- не первый год по тайге бродит.
 Он зашёл, услышав нас, чуть ниже, чтобы ветер был на него – вот собаки наши и не учуя-ли, не унюхали, закрутились по низовому запа-ху, по следу оставленному лапами.

Как это всё получается у зверя? Чисто ин-туитивно? - "Опасность! Надо отходить... отхо-дить так, чтобы она была на виду, чтобы от неё можно было бы уловить запах... так - вот стла-ник ... за ветки - не видно... надо встать на зад-ние лапы; вот хорошо, передними за ствол де-рева... можно и осмотреться... люди!"

- Так какой, говоришь, у него был вид… Заинька?.. грабитель чёртов!

Я ходил вокруг кучи с продуктами и ве-щами, собирая надкусанные бутылки с крупой, мукой, сахаром... нашёл даже полуторалитро-вую пластиковую с морскими камушками - изюм в глазури.
Ольга уже немного отошла, оклемалась: дыхание успокоилось, дрожь в коленках утихла. Эта встреча с «хозяином» уже не столько пугала её, как придавала интерес нашим будням... трудным таёжным будням.

- Не вид, а взгляд… он будто расстроился. Смотрит так удивлённо - обиженно! Мне его даже жалко стало... сейчас.

Не выдержав, я захохотал:
- Жалко стало… но не тогда, а сейчас, ко-гда он ушёл! Ох, умора!
- Нет, правда, Миленький! Он стоял такой несчастный, разочарованный...
- А чего же ты убегала?.. от несчастного и разочарованного... ой, не могу!
Я снова расхохотался… наверное от нер-вов больше.

- Ну, страшно же - он такой здоровый, го-лова... как у Инея - только в два... нет, в три раза больше!

Пёс, услышав своё имя, подбежал к Олеч-ке и, встав на задние, лизнул в лицо, в знак примирения и прощения после недавней взбуч-ки.

- Уйди! Иней, уберись! Надоел ты со своими поцелуйчиками!
Это была любимая игра у лохматого чис-токровного немца, по крайней мере, нам его продали как такового, документы об этом сви-детельствовали, ну и внешний вид и так сказать благородные дефекты - из-за скошенного крупа и низкой посадки задних лап у немцев слабые тазобедренные суставы, - в чём мы и убедились, когда пришлось ставить гипс на левую ногу.

Главное, что экстерьер у кобеля был нор-мальный, характер весёлый и не злопамятный... и это была наша собака... а сколько процентов у него чистой крови? Мы же не собирались заниматься разведением щенков на продажу. Нам нужен был охотник, охранник, а главное - друг… а у друзей кровь всегда чистая и  даже у породистых она не голубая, а красная – настоящая!





Взяв в рюкзаки самое необходимое, мы, кое-как сложив и собрав то, что медведь порас-кидал, пошли домой.
Дороги было две; одна вроде бы напря-мую и подъём ровный без перепадов - но она показалась нам хуже, чем другая, огибавшая гору, вернее часть хребта из трёх гор. Если судить по вершинам, вторая дорога уходила, вроде бы, в сторону, изгибалась, прыгала вверх - вниз... но мы почему-то предпочитали её.
По времени почти одинаково, но второй маршрут, наверное, был просто интереснее.
На верху, уже переваливая через хребет, мы проходили красивое озерцо из которого вы-текал ручей, срывавшийся водопадиками в ка-менистое ущелье. Перевалив, попадали на уве-ренную оленью тропу, а может быть конную, по которой геологи когда-то пробирались с Абчады. Дальше - два озерца прямо и одно чуть справа.
Горные озёра с высокими скалистыми бе-регами... каменные россыпи с огромными ди-кими валунами, ручьи, журчащие среди скал... красота!

Красота - то, красота, но когда мы увиде-ли, что вдоль нашего маршрута, то тут, то там медвежьи лёжки – стало немного не по себе! Надо было что-то предпринимать, такое сосед-ство добром не кончится.
Решили мы сделать лабаз, поднять на не-го все продукты, а под лабазом поставить пет-лю.

Да, да! Петлю на медведя ставить нельзя. Петлю на медведя ставить – опасно!.. Ага, но зато вполне безопасно ходить мимо залёгшего в стланике зверя... с продуктами в рюкзаках, с ружьями где-то там, за плечами... от пота, глаза заливающего уже не до бдительности и не до видимости... одна надежда - на собак, которые  уже и до… до этого пробежали один, а может и не один раз в пяти метрах от зверя!

Передохнув, через день мы снова отпра-вились к нашему… или уже не только нашему, складу.
Картина плачевная! Увидев, что пришли старые хозяева и грабят его, медведь, не будь дурак, начал растаскивать продукты мешками! Всё сыпучее было нами разложено - рассыпано по бутылкам пластиковым, а затем упаковано в мешки. Он зацепит мешок когтистой лапой и тащит… мешок порвётся, а медведь всё равно прёт, пока бутылки весь склон не усыпят.
 "Ага, что-то легко стало? Пусто? Ну, ниче-го, пойду за следующим, там много... надолго хватит... только бы эти - на двух ногах с собака-ми не припёрлись опять".

Мы увидели один раз картинку - иллюст-рацию к вопросу "думают ли животные?"
В ямке на огромном камне, скальном вы-ступе Миша смешал гречку с мукой и добавил растительного масла... прямо шеф - повар.

Наивность человека почти как глупость - поистине безгранична! Я где-то читал или слы-шал, что резкий запах для чувствительного обо-няния хозяина тайги... и тому подобное. Ну и перед нашим уходом не пожалел бензин, про-лил по кругу (круг это ведь тоже охранный знак), чтобы защитить кучу из мешков. Бутылку с остатками бензина закрутил и поставил под деревом.
Приходим... медведь начал с бутылки, которая с бензином, прокусил, попробовал... выкинул, а охранный круг с запахом ему... "до лампочки!".

Срочно, срочно лабаз!
Мы с Олечкой нашли три стоящих рядом листвяшки, нарубили жердей и начали городить воронье гнездо. Делали всё на скорую руку, надо ведь было ещё и перетаскивать весь груз, метров за пятьдесят и наверх его поднимать...
Лабаз вышел нормальный, метра три с половиной, а то и четыре от земли. Между трёх листвяков мы выложили из жердей что-то типа сруба; получилось точно - гнездо, правда, для вороны великоватое.

Как ни рвали, как ни упирались, но за день не успели. Подняли то, что нам показалось наиболее ценным и часов в семь вечера стали уже собираться домой.
Вдруг собаки залаяли и рванули вверх на гору. Отбежав метров на двести, остановились и начали кого-то на каменистом уступе, чуть выше, облаивать.
 Я схватил своё ружьё -  вертикалку две-надцатого калибра и побежал на помощь на-шим охранникам. Когда приблизился к камням, возле которых сыр-бор разгорелся, противник уже перебрался повыше и в сторону, собаки ки-нулись догонять - лай то замирал, то снова раз-горался, уходя всё дальше на гору. Преследо-вать в стланике медведя, да ещё в сумерках ? - покорно благодарю!

Был случай со старым тунгусом Черно-евым. Он подранил медведя и бросился его преследовать... если бы не собака!.. Косолапый пропустил охотника вперёд и, напав сзади, на-чал снимать скальп. Лайка, почуяв неладное, не стала распутывать медвежью петлю - след, а рванула напрямую... может быть уже на рёв зверя или крики хозяина. Отвлекла верная со-бака от Черноева зверя, спасла охотника. Пасут сейчас его сыновья оленей, встречают и… про-вожают туристов (в основном французов), ло-вят в своём огромном озере Намама красную рыбу – давачана, а кто знает, как всё сложилось бы, если бы отец умер – погиб… если бы задрал его дикий зверь в глухой тайге. Кто знает?

Домой шли уже потемну, постоянно огля-дываясь, где-то рядом медведь - хозяин, а мы пока лишь туристы!

Отдохнули денёк, набрались сил и с утра пораньше отправились спасать свои запасы.
И снова старая картина разбоя и грабе-жа... мешки, пластиковые бутылки (в основном прокушенные) по всему склону горы. Таскал зверь почему-то только наверх... возможно ближе к берлоге?
 Шутка конечно! Но какой-то резон у него всё же был… знать бы какой?

День пролетел быстро!.. в обед попили чайку, перекусили рыбкой (у нас сети стояли уже и мы успели маленько наловить ленков), подкрепились… и снова - таскать и лабазить.
 Сначала поднесём партию с той стороны, где повыше, чтобы легче поднимать было. Я лезу наверх, бросаю верёвку с крюком; Олечка цепляет, подаёт – подталкивает, пока может доставать... рывок, ещё чуть-чуть… и очередная партия в безопасности... относительной, разу-меется.

Собаки за день несколько раз бросались то в одну сторону, то в другую, - видно зверь кружил рядом...
Всё убрать мы не успели, но поработали крепко – можно было бы и заканчивать на сего-дня, чтобы опять по тайге в темноте не ходить...

- Миленький, медведь!
Несильно громко, чтобы не спугнуть зве-ря, но достаточно эмоционально, чтобы при-влечь мое внимание, закричала Олечка.
- Где медведь… ты, что его видишь?!
Я покрутил головой, вглядываясь по сто-ронам.

- Да, вон справа, вверху... вон же - за лист-вяком!
- Не вижу!.. Где - за камнями?
- Да нет же - вон за листвяком... слева от камней! Он стоит... голова только выглядыва-ет... выше смотри… вот опять выглянул!

Я, наконец-то, рассмотрел зверя, который спрятался, встав на задние лапы, за стволом де-рева. Передними он держался, обхватив лист-вяшку, лишь только морда выглядывала.

- Тихо! Всё - вижу! Дай мне ружьё и па-тронташ... быстрее!

Я боялся упустить медведя из виду и не сводил с него глаз. Сейчас главное, чтобы соба-ки не учуяли и опять не отогнали!
Стоит на задних лапах, выглядывает из-за лиственницы; башка здоровенная... уши какие-то квадратные. Первое впечатление, что это ка-кой-то робот или инопланетянин; а может то и другое вместе.

- Ну, что там? Ты мне ружьё подашь или нет?!

Самое интересное, что я был наверху, а Олечка внизу... мне на лабазе можно было спо-койно зимовать - никакой медведь не заберёт-ся, продукты есть.

- Держи, Миленький!
Наклонившись вниз, я взял свою верти-калку.
- Бросай патронташ, Оля!.. Да бросай, я поймаю!
- Можно я к тебе залезу? Я здесь на земле боюсь!
- Подожди… я сам сейчас спущусь! Дале-ко... надо к нему подходить, подкрадываться поближе.

В нашем положении нам только подран-ков не хватало! Будет нас выслеживать возле продуктов и по дороге к ним... и от них.
 Нет, бить надо было только наверняка.

Олечка внизу уже совсем испугалась:
- Я поднимаюсь... я боюсь внизу!
Глянув вниз, я рявкнул с лабаза:
- Ружьё-то своё возьми... охотница!
Олечка заспорила:
- Одно же есть, зачем нам второе?
- Возьми, я тебе говорю!

Внизу была уже настоящая паника.
- Миленьки-и-и-й ! я не могу... я не могу найти ... патронташ свой!!!
Олечка уже кричала на меня от страха.

И тут собаки наконец-то учухали, нюх сра-ботал!
 Что началось! - так близко зверь ещё не осмеливался подходить, если не считать первый раз, когда мы его застукали на горячем, да и то – мы ведь сами набежали, а тут он попёр.

- Да, подожди ты! Я сам спускаюсь! Лучше отзови собак, они его гады сейчас угонят!

Олечка подозвала Берту, та улеглась у её ног, чуть впереди... а Иней разошёлся не на шутку... видно он и вывел медведя из себя и, не выдержав, собачей наглости и того, что продук-ты, которые он уже считал своими, исчезают у него на глазах, хозяин тайги начал спускаться!

- Стреляй, Миленький! Стреляй… он на нас идёт!
- Подожди ты… стреляй! Поднимайся на лабаз!
- Ружьё брать?
- Бери – бери, я же сказал; и твоё приго-диться... да не в руках… через плечё одень!

Олечка забралась на лабаз мгновенно, как белка, удирающая от лайки.

       А в это время пёс честно сражался за нас всех, - отозвать его уже не было никакой воз-можности... запах зверя шибанул в голову... проснулась сразу вся родовая память: перед ним был извечный, самый страшный и опасный враг!

- Иней, назад! Иней ко мне… ко мне, я ко-му сказал?!

Во всю глотку я орал на пса, выкрикивал команды... а перед нами разворачивалась сле-дующая картина: медведь грузно и с кажущей-ся неуклюжестью, напоминая борца вольного стиля, немного раскачиваясь со стороны в сто-рону, спускается с горы; собака нападает то слева, то справа... пытается остановить зверя, зверь фыркает и делает неуловимое движение, как бы перетекает в сторону и одновременно бьёт лапой наотмашь, пытаясь достать надоедливое существо, мешающее ему пройти к его еде, к месту, где он после долгой спячки так хорошо подкормился, где ему хватит до са-мой зимы...

Я прицелился… было метров шестьдесят, для верного выстрела далековато, но зверь мог вот-вот зацепить пса.
 Заинька толкнула меня в бок:
- Подожди не стреляй! Пусть подойдёт поближе!

Только что внизу паниковала, не могла патронташ найти, а теперь…

- Он сейчас Инея зацепит лапой!
Оля, ты видишь, что он делает – мед-ведь? посмотри, посмотри!

Пёс будто бы тоже что-то понял или про-сто почувствовал, что близко к медведю долго не продержится... видать и задняя лапа давала себя знать - в плотную Иней уже не лез и по-немногу отступал к лабазу, не бросая нас всё же – прикрывая до конца.

Оставалось метров сорок... позиция у ме-ня была идеальная - сверху.
 Выстрел грянул довольно громко - я вста-вил пулевой патрон с усиленным зарядом.
Медведь как раз спускался с небольшого каменистого уступа - его будто бы подкинуло. Зверь попытался "встать", но уже не смог. Его хватило только на то, чтобы развернуться в об-ратную сторону... вверх... и попытаться уползти.

 Уже в агонии, когда мы подходили, мед-ведь ещё грёб лапами мох, траву - уйти... уйти!"

- Олечка, стреляй в голову… быстрее - чтобы не мучился!
Ольга посмотрела на меня, в глазах немой вопрос.

- Будем считать, что ты медведя добыла!
Отвлёк, я её … от ненужных, сейчас, по крайней мере, мыслей и чувств.

После Ольгиного выстрела в упор зверь, наконец-то, затих.

Это была ошибка -подходить к раненому зверю опасно... но смотреть, как мучается это огромное и мгновение назад такое сильное и мощное животное!!! Просто стоять и смотреть мы не смогли.

Конечно особого геройства никакого - в руках у меня перезаряженная двустволка у За-иньки тоже ружьё... но всё же! Может быть, то, что мы приняли за агонию, был просто шок.
 Но, просто сидеть на лабазе и смотреть мы не смогли.

Потом, делая разбор полётов, я увидел, что всё правильно, что только под левой лопат-кой и на голове возле уха у медведя две точки, попадание в которые смертельно.
 Олечка нашла в перекидном календаре охотника схему, где было чётко всё нарисова-но...
Ну и вот, когда я попал зверю под левую лопатку, он сразу осел, упал на мох и сзади го-ловы почему-то стал бить фонтан крови санти-метров десять высотой и в палец толщиной...

Жалко? Конечно, жалко!
А кто бы пожалел нас, если бы зверь всё же подстерёг на переходе... мы потом осмелели стали свободно ходить по удобному маршруту и видели кругом лёжки... замечательные, укромные, из которых можно было отлично вести наблюдение... а при случае или под настроение и напасть!

В Кичере, ещё при социализме многие общественные учреждения и культурные точки были украшены великолепными фотографиями - зимние горы, тайга осенью, распадки и живо-писные водопады. Это были действительно та-лантливые работы. Были, но новых уже не бу-дет...
Разодрал художника медведь... вернее медведица, как потом определили.
 Я его лично не знал, но люди, которые с ним дружили, говорили, что Войнович и ружья - то в тайгу не брал, - медведь на человека никогда, мол, первый... ну и так далее.
 Кто внушил Витьке Войновичу эту сказку про доброго хозяина тайги, не трогающего че-ловека, который ему зла не желает - не делает? Кто, когда, зачем? Это уже не важно... важно, что фотографий больше не будет... новых... да и старые куда-то растерялись с перестройкой этой; человека уже нет - вот, что важно. И воз-можно... очень даже вероятно, что единствен-ная причина этому - чьи-то художественные рассказы о тайге ... о животных... об их повад-ках.

Да, художественный вымысел выше правды... но, есть ещё истина, а она мелочна до скрупулёзности и скрупулёзна до мелочей: рас-сказывали, что ногу так и не нашли, вот левую или правую - не помню... надо было бы спро-сить у тех, кто называет медведя миролюбивым зверем!

Можно ещё и про судьбу... "от которой не уйдёшь"; можно - всё можно... нельзя только не бояться опасностей, если ты не законченный дурак.
 А медведь в лесу - это очень большая опасность и все те повести и романы, где быва-лые дети природы живут с ней душа в душу, не ведая страха и кормя хищников с ладони, а если что, то могут удержать медведя за уши (Онегов «Планета тайга» - Анатолий охотник… пишет) -  пусть останутся на совести бывалых авторов.

А фотографии действительно были силь-ные, в этом сходятся все!

Mendax in uno, mendax in omnibus - а если по-русски, единожды солгавший веры не имёт! Ложь она слабее правды... почему? Да если бы было иначе, правды уже не было бы вообще! Имей ложь кроме коварства ещё и силу, она уничтожила бы всё!
Правда эту силу имеет... почему же не уничтожает ложь?
 А вот это - вопрос к ней... правде этой са-мой.

Медведь был здоровенный, даже и по-том, когда страх прошёл - не уменьшился в раз-мерах. Мы с трудом, вдвоём кое-как смогли пе-ревернуть тушу, чтобы снять шкуру.

Я тут вспомнил, как два тунгуса Вовка Ба-рышкин и Гоша тоже добыли косолапого и рас-сказывали потом, что с трудом вытащили его из ямы!
Какая уж там яма – мы своего, говорю же струдом с боку на бок ворочали… и не от того, что с Заинькой вдвоём, смею вас уверить!
Олечка, если что, то так может упереться, что никакому тунгусу и не снилось.
Здоровенный дядя, короче, попался!


        Мясо мы засолили, замариновали, закопти-ли... с каждой лапы получилось по ведру и то срезали не до костей. Правда, есть так и не смогли, за что собаки нам были благодарны. Они сначала привередничали, а затем распро-бовали и целое лето горя не знали... и голода тоже.
Шкура великолепная, чёрная, большая - лежит сейчас напротив меня, на Олечкином рундуке - сундуке, а на этой шикарной шкуре - кошки, мирно намывающие друг друга.

Да, чуть не забыл! Мы носим на память и для удачи амулеты из медвежьих клыков... го-ворят, помогает даже тем, кто не суеверен!
Всё-таки, если подходить к делу чисто прагматически и технически, то медведя добы-ла Олечка. Она начала эту историю, встретив зверя нос к носу, она её и закончила... поставив последнюю точку.
Сколько в мире женщин в двадцать лет добывших своего первого медведя... существу-ет, есть вообще?!  Я не знаю, вернее, знаю толь-ко одну,- мою Заиньку!

                (глава из романа «Буториндо»)













Глава II

Сорок первая

Это название повести Бориса Лавренёва: «Сорок первый».
Дело происходит во время гражданской войны, где возле Арала, короче говоря, в пустыне.
Сюжет такой: отряд красноармейцев вы-рвался из окружения и выходит к своим, при-хватив пленного – белого офицера
Вот идут они, значит, по этим пескам… пешком идут, голодные, без воды, уже который день идут – ползут. И Комиссар замечает , что… что офицер неплохо себя чувствует, если сравнивать с его бойцами и с ним самим.
И он не выдержал и спросил беляка, в чём, мол, дело? Что за ерунда такая?! Он - всю жизнь занимавшийся тяжёлым трудом, при-выкший к лишениям, еле ползёт, а офицер - дворянин, голубая кровь, белая косточка весел и бодр… и получил ответ, суть которого вкратце такая: «Понимаешь, ты идёшь только ногами, а я ещё и головой… в человеке главное дух».

Я это к чему, собственно… мультфильм был такой – там две птицы летающая и бегаю-щая, кажется, гриф и страус всё наперегонки со-ревновались и спорили, что лучше: «Крылья!» - «Ноги!», «Крылья!» - «Ноги!».
Обе были не правы: «Голова!» - Caput!

Ну и вот, мы с Заинькой и выбрали для себя развлечение, отвлечение – латынь!
Как там, у Александра Сергеевича: «Так если правду вам сказать, он знал довольно по латыни, чтоб эпиграфы отличать…», в оригинале – разбирать, но в нашем случае, именно отличать

Вот теперь можно сделать подарок всем учителям иностранных языков и в частности ла-тыни. Я представляю, с каким восторгом и упоением они сейчас начнут критиковать мой… наш метод изучения иностранного языка
Дело в том, что выучить иностранный язык можно за год… за три года тоже можно, но уже труднее, а вот за пять лет очень трудно, ну а за десять (школа плюс ВУЗ), задача, которая по силам очень немногим.

 Когда-то на Руси учили читать: азы, буки, веди,- не знаю, но какой-то результат был лишь благодаря розгам, наверное.
Потом - «а», «бэ», «вэ», «гэ», «дэ» - всем знако-мая наша классическая система. Где-то, при-мерно, через полгода - год появляются вдруг слова.
Дети очень быстро и легко начинают, чи-тать сами, если им не мешать. Они глотают це-лые слова, а то и связки слов, а то и целые предложения.
 Вот и с иностранным так же: изуать грам-матику не умея читать, это похлеще старосла-вянской методы «азы-буки-веди». Повезло тем, кто взял в руки интересную книгу на иностранном языке и со словариком, потихоньку - помаленьку её вдруг и прочёл… неожиданно для самого себя; а потом уже можно и модальными глаголами заняться.
А латынь она совсем не простая штука, что-то в этом языке заложено изначальное, ис-конное… основа человеческой истории, циви-лизации.
Сентенций, пословиц в латинском языке на все случаи жизни, например:
Homo homini amicus est – хомо хо-мини амикус эст - человек человеку друг.
Или:
Lupus lupum non mordet - люпус лю-пум нон мордэт – волк волка не съест.
Звук «г» в латыни как у Наташи Ко-ролёвой: «…сердце гыбнет…», сродни украин-скому «г».
Ударение на последний слог не ставится! А то, по радио России есть одна передача, ра-финированно-литературная, вся такая утончён-но-элитарная. Так я только через месяц понял, что эпиграфом они взяли латинскую пословицу – H;bent s;a f;ta l;belli – хабэнт суа фата либэл-ли – книги имеют свою судьбу, а у них было – хабЭнт суА фатА либэлИ.

Ну, в принципе, не суть важно, главное, что в латыни есть о чём подумать. А то можно и поиграть в пословицы прямо на марше… ну, как в города играют: Москва – Астрахань, Астрахань – Новгород, Новгород – Донецк.
Но, повторяю, в латыни есть над чем по-думать. Чего стоит один только такой перл - Errarе gumanum est, sed stultum est in errore perseverrare – эррарэ гуманум эст, зэд стультум эст ин эррорэ пэрсэвэррарэ.
Человеку свойственно ошибаться, но упорствуют в ошибках только дураки.

Вот и ещё одна затёска, как понять: чело-век дурак, или не дурак?


          

  Если кто-то ошибся и не хочет этого при-знать, то он дурак. Держись от него подаль-ше – опасно!!





Ну и что вы хотите сказать, что это неваж-но в походе: кто с тобой – умный или дурак?
 Да, ну! Важно, ещё как важно…


Тут, наверное, стоит и «продолжить», не выпуская, так сказать, топора из рук,- тешем дальше:



«Что бы сократить путь вдвое - нужно найти хорошего попутчика» – это важно.          Но гораздо важнее не найти плохого, иначе твой путь уйдёт вообще… в никуда.


Дурак и есть самый плохой попутчик.


               И ещё чуть про дурака.
Говорят, что от дурака всего можно ожи-дать; а ведь надо: от дурака всего – нужно ожи-дать!

Конечно, было бы неплохо в шахматы иг-рать в походе … в тёмную, но на это мы не потя-нули (а может, не захотели, не важно; главное – что пока латыни хватает).
И ничего сложного, и ничего страшного, ведь та же латынь утверждает: капля камень долбит: Guta cavаt lapidem – гута кават лапидэм.
 Кстати, мысль то обрезали: guta cavаt lapidem, non vi, sed saepe cadendo – капля дол-бит камень не силой, а частым падением.

                Глава III

  «Избушка на курьих ножках»                или домик в тайге

Строительство дело трудное и непростое, но интересное, даже увлекательное! Особенно, если строишь для себя… сам… себе. В «Робин-зоне Крузо» самое интересное, пожалуй, то, где он описывает как сооружает себе жильё и обу-страивает хозяйство.
 Вся эта «робинзонада» у Дефо верх диле-тантства и некомпетентности, но… но как увле-кательно!
Описать полностью в рамках «Затёсок» этот не скорый, длительный процесс – дело безнадёжное.  Я и в «Буториндо» не очень-то тщательно и досконально рассказал о нашей стройке, но попробуем хотя бы кое-что, хотя бы основное…
Что ж, попытка не пытка, попробовать всегда можно. Главное - не упустить ничего важного и существенного (задача изначально обречённая на неудачу… как выше было только что сказано… но… ну и однако!).
Все мы в детстве строили домики… шала-ши, халабуды и тому подобное жильё!.. и дела-ли это в укромных местах.
Самое важное при строительстве дома – это хорошее место. Что толку от любого особня-ка, если окна выходят на шоссе, пускай даже и на Рублёвское. Всё будет насмарку, пойдёт на-перекосяк, если дом не на том месте. Ну, а дальше мелочи уже, технические детали, так сказать.

Если конкретно о таёжном домике гово-рить, то он непременно должен быть на берегу реки или озера, горного ручья хотя бы, ключика.
Вода должна быть рядом и главное – все-гда!.. очень редко в каком зимовье можно чай-ку попить не из снеговой воды.
Если вода есть, уже легче, теперь хорошо ещё чтобы и дровишек хватало в округе, сушня-чок, чтоб был. И ещё, дрова должны находиться выше … возить их, или таскать не на горку, а с горки.
Крыша – тоже основа дома, а не только фундамент, так вот крышу нужно делать обяза-тельно двускатную, чтобы выступала за стены и над порогом. Говорят, что каждый сантиметр крыши за стенами добавляет год жизни дому. Ну что ещё про крышу – чем крыть?
Я, как услышу про толь, рубероид, так ру-ками развожу: ну не идёт он в тайге, не годится для зимовья.
В идеале, конечно же, лучше всего крышу из тёса, но, сколько мужиков сейчас могут сде-лать такую крышу? – один, два из сотни.
Плёнка, полиэтилен… естественно, чем толще, тем лучше и не нужно её расслаивать, если она двойная. Мох для утепления класть поверх плёнки, а не утеплить крышу, а потом уже плёнкой обтянуть.
 Мы первый домик утеплили сверху мхом, обтянули плёнкой – а весной кедровка всю её расклевала плёнку эту, пытаясь добраться до протаявшего мха в поисках пищи.
Есть ещё один вариант: перекрыть корь-ём, лучше всего с лиственницы, получится по типу черепичной. Кора выгнутая, полукруглая, сначала изгибом вниз, а после изгибом вверх.
Так вот, еще - про «курьи ножки», - пом-ните, как в сказке у Бабы Яги? Мы первую свою баньку ранней весной строили, выбрали четыре лиственницы, оставили высокие пни, а на них уже первый венец положили.
А когда летом снег растаял, то и получи-лось так, что срубчик будто на курьих ножках, прям как из сказки.
Вот такие-то дела, - сказка ложь – да в ней намёк. Не простая женщина была, Баба Яга то наша… почему была? – она до сих пор, навер-ное, есть.
Доски – основная проблема, их, разумеется, лучше всего - колоть, но это опять-таки - это почти утерянное искусство наших предков. Бензопилой прекрасно можно напилить, но не сразу, сначала помучаешься, пока руку набьёшь.
И ещё, лучше сделать домик меньше площадью, но с мансардой. Если крыша крутая, а её и так - и так надо делать покруче, чтобы снег зимой не счищать – пусть лежит для утеп-ления… вот вам и мансарда. Преимущество, ка-кое? – внизу, даже если бардак, то сверху все-гда порядок.
Стены совсем не обязательно в паз ру-бить…это достаточно трудоёмкий процесс, а главное – стоит ли оно того ?
 Не стоит,-  если выступ крыши достаточ-ный, то и так вода не попадёт… а мхом конопа-тить паз - так и кора его прекрасно держит, мох то… лиственничная если, а другие брёвна и брать не стоит.
Ну, дальше уже избитые истины: двери на север, окна на восток и на юг? – хорошо бы  бы-ло так угадать!
Пусть солнышко с утра в окошко загляды-вает… даже если вы поспать любите!
А дверь… дверь она путь показывает, а путь у нас у всех на север, туда нам надо.
Двери бывают разные, это уж как кому нравится, а вот навесы на них надо надёжные, чтобы не скрипели… и в прямом и в переносном смысле.
Можно дверь подогнать, вставить и при-бить прочной и гибкой лентой, ремнём… по всей высоте и прогнать – и задувать не так бу-дет.
А ещё есть хорошая конструкция лесная, охотничья: берётся ровная жердь потолще спи-чечного коробка в диаметре и такая, чтобы вы-ступала и сверху и снизу, прибивается по краю.
Потом делают бруски, в них выбирают по-лукруг (под жердь плотно!) и прибивают прямо к коробке дверной или к брёвнам, если её нет.
Удобная конструкция – можно в пять ми-нут восстановить, если к примеру медведь со-рвал, похозяйничал в ваше отсутствие.

Печка… печь в доме это его, можно ска-зать, сердце!
Если печка хорошая, то в домике сразу хорошо и уютно.
Железная?.. железная имеет свои пре-имущества, разумеется, например, не нужно её ремонтировать. Но она должна быть с коленом – обязательно!
Когда труба напрямую, то в неё половина тепла улетит… и дров тоже половина, если не больше!
Вот и считайте – стоит или не стоит пово-зиться, но сразу сделать по уму.
И заслонку надо обязательно делать – это ещё дополнительная экономия и тепла и дров.
Но всё же, настоящая печка – каменная, кирпичная (ну, кирпич в тайгу завозить наклад-но!).
Здесь - кто как горазд, у кого на что сил хватит и умения.
А вот раствор… раствор лучше на соли де-лать, хоть глиняный, хоть цементный. Пачку – две на ведро раствора  соли и вы избавитесь от многих проблем… и держать крепче будет и от жара не будет так растрескиваться.
А вот когда и духовку в печь вмонтиро-вать!.. ну, вообще красота будет – хлеб или бу-лочки в духовке это… это что то совсем уж мис-тическое, а ведь кто-то верно подметил, что простые удовольствия последнее прибежище тонких натур, ну и чего же уж проще свежей вы-печки!?
Ну, вот!.. всегда что-нибудь, да упустишь – фундамент!
Фундамент, основание под печку надо – надо делать, тогда можно и поработать в доме, не боясь, что она рассыпаться станет… и молот-ком постучать и топором, если надо.

Что ещё?
Сшитые в разбежку доски или плахи на-много прочнее, чем цельный брус или бревно – это надо иметь в виду, когда балки или стропи-ла делаешь.
Да, много всяких тонкостей, но они сами проясняются… в процессе, так сказать… сборки (например, что и сшивать в «разбежку» не про-сто так, а комлём к вершине).
Самое трудоёмкое при строительстве сру-ба – это паз рубить, пробирать жёлоб вдоль всего бревна, ну и шкурить брёвна, особенно несвежесрубленные лиственные… работёнка, ещё та!
Абсолютно, ну совершенно нет необхо-димости ни в первом, ни во втором… ну, разве что у вас полно времени или вывих на почве немецкой педантичности и пунктуальности, пунтик, так сказать, в голове.

Паз рубится, чтобы в него мох или паклю набивать и бревно ложится так, чтобы вода не попадала и это значит, что снизу по бревну паз полукруглый этот проходит.




Шкурят бревна, прежде всего для защиты от короеда и , следовательно, долголетия… и для красоты, разумеется, тоже.
Смею вас уверить, не побоюсь, так ска-зать, ответственности и даже возьму на себя смелость утверждать, что здесь основную и ре-шающую роль играет всё-таки - КРЫША!
Ну и материал, разумеется – брёвнышки на домик надо из лиственницы брать; еловые, сосновые, кедровые только кажутся легче, а вот потом, когда придется, венцы прогнившие ме-нять… вот тогда они ох какими тяжёлыми будут.
Ёлка, даже и ошкурённая, недолго про-стоит, особенно, когда на бревно вода постоян-но попадает.
Не очень-то и мох в пазах держится,- едва ли не каждый год надо заново конопатить, что-бы стены не продувало или рейки, жерди вдоль паза пробивать. А вот, если лиственные брёвна с корой, неошкурённые проложить сфагнумом – мхом болотным… довольно добротно получается!

Есть у нас избушка одна, знакомая, так сказать, заходим мы в неё… иногда, в гости… так вот - надписи на её брёвнышках ножом сделанные ещё аж шестидесятых годов!
Ну, и что?
Да, оно бы и ничего… только вот, разве что крыша не течёт, вернее, не протекает, хотя не железом и не шифером, а корьём крыта.
И стены не сказать, чтобы светились, пусть и сложены из кругляка без всякого паза.
Но, пожалуй, что больше всего поражает или, скажем мягче, вызывает приятное удивле-ние… дверь!
Сразу и в глаза не бросается,- дверь, как дверь, такая, как и должна быть везде (- долж-на, но не обязана, в зимовьях двери это вооб-ще… коронка, коронный номер охотника – умельца!.. чего только не намастырино) , а вот когда захлопнешь… стоишь и понять не можешь сразу, что случилось?!
По ушам бьёт, будто люк в подводной лодке закрыл, тем более что ,помещение то не-большое. И стоишь так, оторопев… рот раскрыв, то ли от удивления, то ли, чтобы в ушах «отпус-тило».

Место для этого зимовья кто-то выбрал с толком:  вода рядом, чуть ниже в ключике, при-чём, всю зиму не перемерзает. И снег почему-то сильно не заметает ни навес, ни порог, хотя вокруг, рядом под два метра… как и везде.
Медведь к зимовью наведывается… по-стоянно и регулярно. Если забудешь «на лето» двери открытыми оставить, то он их отрывает… но навесы на них, на дверях этих устроены та-ким образом, что… что поправить их, поставить на место это… это два гвоздя забить! Лесная, охотничья конструкция, на такой случай и пре-дусмотренная.
Но Миша парень шкодливый и плёнку на окнах ему содрать и внутри всё пораскидать мало кажется; он гад ещё и печку железную сметёт лапой куда-нибудь в угол или под стол!
И что характерно, именно в этом зимовье медведь печку трогает… убирает, не один деся-ток лет, будто какая-то родовая ненависть к буржуйкам, из поколения в поколение. Во вся-ком случае, так нам говорили старые охотники… про это зимовьё.

    Много, значит, чего надо учесть и предусмот-реть при строительстве домика – избушки, по крайней мере, постараться это сделать.
Например, что дерево… кругляк, если ста-вить стулья под половые лаги или сваи вбивать непременно надо комлём к верху, а вершиной, значит, вниз… затешем, пожалуй.


Когда при строительстве оставить дерево так, как оно растёт, не поменять верхуш-кой вниз, то волокна древесины будут тя-нуть воду (по привычке, так сказать), а вла-га всегда излишня в деревянном строении.


Много, много всяких хитростей… вернее навыков, вот чтобы доска не кололась для этого надо… затёску надо!

  Откусив у гвоздя острый конец его можно забивать с меньшим риском
расколоть доску… достаточно меньшим, чтобы оно  того стоило… откусывание.


Иногда промучаешься с какой-нибудь полови-цей, подгоняешь её – подгоняешь, а щель в по-лах то такая же, а то и ещё больше:

      
Подогнать достаточно плотно края двух досок  можно прижав  их вместе и сделав пропил ножовкой или бензопилой.

     В полевых, так сказать, условиях… в тайге, ко-гда под рукой один топор и пила подгонка две-рей и окон к коробкам муторное занятие, если только ты не родился плотником или не имеешь достаточного опыта работы по данному профилю. Наверное, стоит иногда попробовать… попробовать наоборот – к готовой двери или окну пристраивать косяк или лудку.
        Но, всё же, главное - это место, если оно хорошее, правильное, то и вам и братьям ва-шим меньшим - зверям комфортно будет… по кошкам сразу это и видно.


        Можно всякие способы и методы приме-нять, но, наверное, самое простое и надёжное это… это, когда просто поймёшь, что… что вот оно, твоё место! Что именно здесь тебе хочется жить, что на этом месте тебе и нужен дом твой.

И ещё… можно, разумеется, использовать наёмную силу или привлекать друзей, но… но это уже не будет дом, который ты построил… тот  который ты сам построил!
А ведь в этом, что ни говорите, что-то есть!.. не правда ли?

P.S: Audacio pro muro habetur – аудацио про муро хабэтур – храбрость защищает лучше стен.
Это к тому что, как говорят англичане: мой дом – моя крепость. Так вот, не только храбрость защищает лучше стен ваш дом, вашу крепость, но и место на котором он находится, а главное – то, как и… кем вы себя в нём чувст-вуете в вашем доме.






Глава IV

Компас.

Non habet okulus, sed videt
Глаз не имеет, но видит.

Медведь – медведь, да ерунда всё это, мала вероятность встречи с ним… где ходит, где бродит косолапый – кто его знает? А вот другая опасность всегда рядом.
Это ты сам! Человек больше всего зависит не от внешних факторов, а от самого себя. Са-мая большая опасность, это… это - заблудиться.
Она всегда рядом с тобой, потому что ре-шение: налево, направо или прямо пойти – ты сам принимаешь.
Русские народные сказки, кроме того что доносят до нас дух старины, ещё и мудрость предков передают, вот и предоставляется в них выбор герою: налево пойдёшь – коня потеря-ешь, направо пойдёшь… прямо… а вот если «прямо» то сам пропадёшь. Вот и пословица говорит: хто прямкуе, той биды нэ минуе – это украинская. А по-русски: самый короткий путь это тот, который знаешь.

Давно что-то мы топор в руки не брали, давайте-ка затёсочку сделаем.





Самый короткий путь тот, по кото-рому ты уже ходил, который ты уже зна-ешь. Если срезать дорогу в незнакомой мест-
ности, то это срезание может обер-нуться обратной стороной.

Но всё-таки, гипотенуза – она и в Аф-рике гипотенуза.
                (см. стр. 131)



Нужно вернуться чуть попозже к этой са-мой «гипотенузе», к случаю, когда если бы я ею воспользовался, то… то уже бы и некому было интересоваться всей этой «геометрией».

Изобретение компаса случилось в такой далёкой древности, что и приоритет - первенст-во уже не установишь; обычно приписывается всё тем же китайцам, но и викинги имеют право на «авторские права».
Кельты… те вообще – тёмная лошадка, мы ничего не знаем про «историю» кельтов. Да и про тех же шумеров мы ничего не знаем по существу, а ведь они, оказывается, приплыли в свою Месопотамию с какого-то острова, распо-ложенного не так уж и близко.
 И не просто приплыли на трёх кораблях, как Христофор Колумб, а переселялись, флоти-лиями – то есть им нужна была уже твёрдая до-рога, а не случайный маршрут, как Колумбу, который, кстати, заблудился, плыл то он в Ин-дию!.. действительно, дорога имеет странное свойство – не по той пойдёшь, не туда и попа-дёшь!
 Как бы ни было, кто бы ни придумал его, этот прибор, который глаз не имеет, но видит,- но открытие это относится к разряду ключевых.
Так вот, ориентирование – вещь не просто важная, а жизненно важная, необходимая (ра-зумеется «правильное» ориентирование).

Сейчас проще, век спутников, JPS – каза-лось бы, актуальность вопроса отпадает: если и ушёл не туда, всегда по своему маршруту мож-но вернуться.
Эх, не всё так просто! Даже такая простая вещь как фонарик… то и то, то «то», то «другое». В конце концов, батарейки могут сесть, самому в воду можно упасть, ну и просто механически повредить JPS-ник этот.

Значит, вернёмся к компасу.
 Не бывает двойного запаса прочности, он либо - достаточный, либо - недостаточный! Возьмите два-три, четыре компаса закиньте (кстати, на всех будет «север» разный)… в рюк-зак?
Да нет, не в рюкзак… в карман, вернее по разным карманам. И вообще – с рюкзаком вся-кое может случиться, так что нож, фонарик, спички, ну и компас желательно с собой иметь, даже если отлучился на пять минут от костра, ночью.
- Ну, что за ерунда, ну, что за понты?! Сколько народу в лесу и всё ничего!
-Ага-а – ничего! Ничего, ничего, а потом… если посчитать и собрать все «чего», то полу-чится – ого-го!
В прошлом году, в районе северного Бай-кала, только на «железке», три человека попали «под медведя»! Два путейца, где-то под Таксимо (путевые обходчики) и прямо на самом берегу Байкала, у села Холодное, повариха – пошла ведро с помоями выплеснуть, сто метров от вагона, не дальше… и медведь её разорвал. ПМС – бригада стоит, вагоны, техника – цивилизация! И вот тебе «чего»… ну, а если дальше в тайгу, то не знаю сколько случаев, сосчитаешь.
Там турист, да не простой – мастер спорта, голову о камень разобьёт при сплаве, там группа заблудилась – тоже не новички… заблудилась – кто-то замёрз, а кого-то не нашли.
 Всё! вообще, скучно уже на эту тему и го-ворить!
Вернёмся к нашему компасу, в том смыс-ле, что к ориентированию. Вверх голову подни-мать не будем, если человек Полярную звезду найти не может, то чего уж там с ним вообще разговаривать. Общеизвестное и общепринятое опустим: мох на пнях, ветки на север – и прочую ерунду.

Можно, разумеется, и обидеться на такое непочтительное отношение к природе, но…

Ну и почему, почему био… растительные ориентиры ерунда? Да потому же, почему в Магадане гораздо холоднее, чем в Ленинграде, хотя он заметно южнее!
На всю эту «живность» местные фак-торы имеют решающее влияние. Прикрыт склон горы от ветра – вот он и будет «юж-ным» для растительности. А если термаль-ные воды близко?! – вот именно, то-то и оно.

       Сейчас давайте про фрактальность погово-рим. Слово-то красивое какое, а сами фракталы ещё красивее. И не только на рисунках, фото-графиях иллюстрациях к учебникам математи-ки, но и в природе… в ней особенно – ясное де-ло!
 Вот стоит перед тобой гряда горная и не-сколько сопок прямо-таки повторяют друг дру-га… распадки, ключики, ручьи, – другой раз ди-ву даёшься, до чего попадаются похожие.
Вот такое повторение, схожесть различ-ных участков горной тайги – на мой взгляд, и есть самое опасное.

Я не считаю себя «бывалым», но всё же, более двенадцати лет в тайге, тем более, почти постоянно, а не сезонами, как у охотников – уже кое-что… к чему-то обязывают и что-то значат.                Собственно говоря, и книга эта появилась в результате того, что я заблудился.
Заблудился в тех местах, через которые постоянно хожу домой и «выхожу», заблудился почти рядом, возле переходного зимовья.
Наверное, свою роль сыграло и то, что я простудился и у меня была высокая температу-ра, но там сыграл свою роль «не только этот фактор», как сказал мне один мой юный друг, попавший в больницу с обморожением конеч-ностей, в ответ на вопрос: «Лёша, наверное, пьяный был?».
Во-первых: пурга, непогода – на десять метров ничего видно не было. Распогожива-лось, но буквально минут на десять, на пятна-дцать
В таких случаях, когда видимость только временами, надо сесть на рюкзак и сидеть ждать, курить! Я уже хотел пару раз возвра-щаться, но снова разъяснит и снова знакомые сопки… и ключик так же извивается… и дерево вроде – вон, знакомое, сломанное (дурак!.. сколько их сломанных по тайге!?). Уже совсем было решил… «принял решение» - как говорит один охотник, бывалый из бывалых, возвра-щаться - оставил рюкзак… но опять распогоди-лось и я решил пройти ещё налегке, где-то со-всем уже рядом озёра!
Вышёл, осмотрелся… ну вот, вроде бы правильно, широкая, длинная заснеженная до-лина, на той стороне горы… знакомые. Вернулся за рюкзаком, отнёс до конца лыжни и спрятал под ёлкой,- идти дальше уже сил не было, назад – ближе… и то, дойти бы!

К вечеру погода совсем испортилась… я только-только успел вернуться по своей лыжне на репер (вершину, главенствующую над окру-гой); в зимовьё затопил печку, напился чаю, а ночью периодически подкреплялся мандари-нами (когда бросал рюкзак - набил ими карма-ны!).

Видимо эти цитрусовые и помогли мне бороться с температурой, которая оказалась тридцать девять и четыре (после замерял… уже дома), ну, а с утра пораньше, снова в путь, к до-му родному.
Теперь-то я уж был учёный, едва ли не через каждые сто метров на компас смотрел! Наконец-то вышел уже точно к «нашим» озё-рам, вон и камень, валун огромный и бочка из-под бензина, теперь уже дело техники: направо и вниз по речке.
Через полтора часа уже был на баньке, хотел чайку попить, «перекурить»,- но какой там чай!.. до дома осталось-то часа два с поло-виной, ну три, с учётом моего состояния и на-строения.
Добежал, вернее – дополз…на одном крыле,- смотри, как в песне, хоть пой. Но сил петь уже точно не было.

P.S: Брошенный рюкзак мы потом долго искали с Заинькой: один раз пешком ходили, дошли до камня, прошли все эти озёра, боло-та…
- Ну, не знаю, вот же речка, из которой я воду пил… ёлочка вон… под ней рюкзак должен быть! Олечка нашла шест и стала пробивать снег под этой ёлочкой.
- Снега много насыпало… я ещё подумала – нужно лыжную палку взять, но забыла… да не расстраивайся ты, найдём мы рюкзак!
- Ты считаешь, найдём?.. а может не под этой ёлкой, смотри, там ещё две похожие?
Все наши поиски результата не принесли и только отремонтировав буран и уже после то-го как образовался капитальный наст, съездив на нём два раза, нашли наконец-то, хорошо спрятанный рюкзачок.
Оказалось, что я ушёл совершенно в дру-гую сторону! и совсем не далеко от зимовья!.. и вообще – нужно прислушиваться к внутреннему голосу!
С самого начала, Заинька почему-то именно это место и указала. Но я, обжёгшись, решил действовать по науке, по карте с ориен-тированием по сторонам света, нашёл точно та-кой же распадок, как наш и «утянул» её туда.
Возьмите любую подробную карту, ото-бражающую территорию достаточного размера и посмотрите внимательно, наверняка вы най-дёте хотя бы пару похожих друг на друга уро-чищ.
Фрактальность – чёрт возьми!




Ни один способ ориентирования на ме-стности не является достаточным и пол-ноценным; чем их больше, тем лучше. Боль-ше всего ошибок даёт ориентация «по моху на пнях», и по «веткам на север – юг».



                Глава V

Аркун

На севере Байкала, где в озеро впадает Верхняя Ангара, мелкие травянистые отмели – сор, подпитываются множеством речек и ручь-ёв: Ангара, Кичера, Холодная, Неручанда, Вью-шинка, Гаинда… всех и не упомнишь.
Есть среди них и Аркун. Не добрался са-мостоятельно до Байкала, вырвался с гор Севе-робайкальского хребта и тут его в широкой до-лине перехватила Кичера, чтобы уже вместе добежать до Великого Озера.
Сам  Аркун речка быстрая, горная, пере-пад высот по течению большой, иногда водопа-ды идут сплошной анфиладой, один за другим. Пройдёшь не больше двух-трёх километров, водопады встретятся не раз и не два.
Красота… красотища неописуемая и чем выше, тем красочнее, иногда течение Аркуна сжимают отвесные скалы и приходится брать в сторону, довольно сильно, чтобы пройти без альпинистского снаряжения.
Рыбы в Аркуне нет. Вернее она есть, на-верное, где-нибудь по ямам, или даже вверху, на озере, из которого он вытекает тонким клю-чиком. Но это мелкий харюзок и в небольшом количестве, а на Байкале это какая же рыба? Рыба – это сиг, линок, таймень… и разумеется знаменитый омуль. Омуль из всех ценных по-род наименее ценный и берёт только своим ко-личеством… когда он заходит на нерест, то вода в некоторых местах буквально кипит и ловят его… сачками!
Длинная палка, на неё прикручено кольцо из толстой проволоки и сеть с мелкой ячею, где-то двадцать-двадцать пять. Вот стоишь и черпаешь рыбку из речки.
Но, этого на Аркуне нет, а значит, считает-ся, что нет рыбы вообще. Рыба, она везде есть!.. вопрос только какая и сколько.

Так вот, места красивые, особенно навер-ху, в высокогорьях.
Одно плечо Аркуна берёт начало высоко в горах из озера, а второй рукав, который гораздо длиннее, он доходит уже до самого водораздела: в одну сторону Байкальский бассейн, а по другую уже Ленский. И там… там, как в сказке, ключик бьёт прямо из камня (лежит большой валун), плато… всё в цветах, насыщенного оранжевого цвета, как будто костёр горит – они называются жаркими цветы эти…жарки!
Я не слишком-то силён в ботанике, но приятель, с которым мы туда ходили, показывал мне какие-то невзрачные цветочки и утверждал, что это эдельвейсы, наверное, они.
Пока идёшь, поднимаешься по Аркуну, то постоянно встречаются высокие водопады, уже по несколько десятков метров… есть, помоему, и до сотни метров в высоту.
Естественно, не сто метров непрерывно вода падает, её перехватывают небольшие ус-тупы – терраски, но когда лето не засушливое и воды хватает, общая картина такая – будто с са-мой вершины острых скалистых гор и до русла Аркуна – одна сплошная, серебристая лента.

В горы… в горы!
В начале перестройки было модным дви-жение, в обществе витала идея,- все хотели уйти в горы. Не просто пробежаться с рюкзаком, наделать снимков красочных или экстремаль-ных, но именно, что уйти. Построить избушку, жить там.
Цель у всех была разная: кто–то хотел привести в порядок себя, душу и своё тело, по-нимая, что внизу это не получится; кто-то стре-мился к духовному совершенствованию, но все хотели одного: тишины и одиночеств. Во всяком случае, думали, что хотят.
Вот и я попал в течение, приехал на Бай-кал именно с этой целью. Но жизненный опыт уже имелся и он подсказывал, что не всё так просто и что если серьёзно, то надо и готовить-ся серьёзно. Я стал искать «место»… своё ме-сто… вот один из вариантов и был Аркун, я даже на самом верху, где уже речка, совсем слабенькая… ручеёк, а не речка, заложил основание домика, стены поднял – до половины.
Вы спросите, откуда высоко в горах мате-риал для избушки?
Всё правильно, растительности уже почти нет: стланик и отдельные кедры, - но, я же ска-зал, что готовился.
Викинги… викинги!
 Не надо ничего придумывать, всё уже придумано до нас, а то получиться: patello oper-culum – пателло оперкулюм – крышку для ско-вороды… изобретать. Так вот, викинги в своих суровых скандинавских условиях, когда и на костёр то проблема найти древесину, строились следующим образом: зарывались до половины в землю, а остатки стен выкладывали из боль-ших камней, а вместо раствора использовали мох; ну а крышу… крыша дело наживное; я, к примеру, планировал из веток стланика.

С детьми всегда проще и не то, чтобы лег-че или сложнее - с ними интереснее. Короче го-воря, попросились двое парнишек, одному три-надцать, другому четырнадцать со мной в горы. Родители добро дали, ну, мы и пошли. Восторга и впечатлений полный рот и приключения тоже выпали на нашу долю. Когда на ночь развели костёр (я постарался побольше и чтобы не мёрзнуть, и для безопасности), то он нисколько не помешал медведю кружить вокруг нас.
На глаза так и не показался и под утро уже ушёл. Вот там, на Аркуне, я впервые столкнулся с проблемой разведения костра. Береза… береста вообще в горах совсем другая и разжигать ею костёр практически бесполезно; с этой задачей мы кое-как справились, но были и другие проблемы.
Погода выдалась великолепная, жарища, солнце, но рядом тёк холодный горный ручей, на котором буквально через каждые сто метром можно было найти бурлящую пенящуюся ванну, мы заныривали в них едва ли не каждый час. Рюкзаки бросили пониже и налегке отправились к самому истоку: и красоту посмотреть и корня золотого набрать.
Не дошли… одному тринадцать, другому четырнадцать и сломался тот, что постарше: разнылся – «я устал! долго ли ещё идти?», когда стали спускаться, я перепрыгнул через ключ, чтобы попить воды из родничка, бьющего прямо из отвесной скалы… попил, вкусная… и иду по этому же берегу, вдруг вижу, что пионеры мои руками машут, один вообще побледнел и даже синеть стал на глазах. Речка бурлит, гремит, ничего не слышно, перепрыгнул по камням на их сторону, что такое, что случилось? Они мне показывают на бедро на левой ноге… посмотрел и самого в жар… в холод бросило.
Оказывается, я когда пил из этого ключи-ка, прижался к скале отвесной, а одет был в шорты и почувствовать ничего не почувствовал, как и когда… а на бедре, хорошая такая рана – порез… длиною чуть ли не десять сантиметров и глубиной порядочно, - как будто ножом кто-то распорол.

Обсидиан! Вулканическое стекло… сейчас вроде бы хирургические инструменты из него делают для элитных клиник. Его грань настоль-ко острая, что ни один нож ни одна бритва не сравнится. Я когда тёрся, крутился возле скалы, поранился и не заметил.
До асфальта, до цивилизации минимум пять-шесть часов хода, а кровища хлещет как… вот я и испугался!
- Мужики! Доставайте из рюкзака нитку, иголку, где это всё у нас? – сам присел на ка-мень, а ребята бросились рыться в рюкзаках. Димка, который помладше и пошустрее, быстро нашёл аптечку, но в ней не оказалось ни йода, ни зелёнки и никакого другого антисептика.
- Ванька, где йод!?
- Не знаю!
- Что, не знаю?! Ты же аптечку собирал!
- Не ругайтесь, спички давайте.
- Прижигать будете? – сразу спросил Дим-ка. Смотрю, Ваня опять бледнеет.
- Дурак! Здесь если прижигать то не спич-ки, а факел надо… иглу прокаливать буду.
- А зачем?
- Зачем, зачем? Зашивать надо - бинт здесь не поможет.
- А может быть, мы вас понесём, – спра-шивает Ваня.
- Ты сам-то дойди… и так всю дорогу но-ешь…
Я прокалил иголку… попросил Диму вста-вить нитку.

- Так, чуть не забыл, надо же промыть, - мужики, кто в туалет хочет? – в ответ молчание
. Всё понятно - опять придётся самому.
 Ну, промыл я рану самым лучшим дезин-фицирующим раствором, который всегда с со-бой - человеческой мочой (для каждого лучше всего своя или маленького ребёнка), а шить? Самому себя протыкать иглой?!

 Ваню-то я понятно не трогал, а вот Димке предложил.
- Дима, сможешь зашить?
Тот взял в руку иглу, потом посмотрел на рану…
- Нет, дядя Вова, не смогу!
- Всё сам, всё сам… Вы мне хоть на что-нибудь сгодитесь?!
Шить самого себя – это удовольствие не для слабонервных… ну, а куда денешься?

По дороге вниз, я ещё пару раз обработал рану… всё тем же средством. Результат велико-лепный, через две-три недели даже сам забыл про свою рану, а со стороны… в бане мужикам рассказывал, а они сразу – где шрам? Со сторо-ны вообще не заметно.
Omnia mea mecum porto – всё своё ношу с собой. Действительно так, даже аптечка и та в тебе.


Моча прекрасное средство для обработки ран… и для заживления, пожалуй, тоже



Очень интересная тема - про самодостаточ-ность. Она, пожалуй, достигает своего максимума, апогея в одиночестве… совсем не обязательно в фор-ме отшельничества и тем паче, отшельничества религиозного, самодостаточност эта самая.

Вот, недавно установили учёные… какого-то там университета, что слюна наша обыкновенная прекрасно обезболивает всякие травмы… а мы детей ругаем: не бери палец в рот, когда они молотком «промахнуься», а, вернее – попадут!









Глава 6

Последний грейпфрут или самая сладкая смерть


Новый 2004 год – год обезьяны. Заканчи-вался 2003 г., а следующий 2004 г. был Олечкин, она у нас обезьяна, вот я и решил сбегать на деревню. Порыбачить мы с осени не успели, стройка отбирала все силы и почти всё время; хотелось к зиме как можно лучше утеплиться и как можно больше сделать… да мало ли чего сделать?.. свой дом - это не квартира, а дом в тайге, где все приходится делать самому, где каждую доску пилишь «вручную» и тащишь потом на своём горбу… работы хватало!

Стройка – она и есть стройка, вот время и улетело, мы не успели до морозов порыбачить, остались без рыбы. Мясо не добыли, а вдоба-вок ко всем бедам куропатки исчезли напрочь.
Если раньше у нас мешок, а то и два висе-ли в запасе, то зимой 2003 г. мы вообще деся-ток за весь сезон, может быть, стрельнули… до-были.
Тут подвернулась оказия, мужики выез-жали с участка, чтобы сдать пушнину, я догово-рился, чтобы меня увезли потом обратно.

Быстро затарившись продуктами и подар-ками, самое главное – обезьяной голубого цве-та, издававшей ужасные, почти натуральные крики, если нажать ей на живот, я позвонил Ни-колаю.
- Я готов, ты как? Давай завтра двадцать седьмого, чтобы и ты домой нормально вернулся и у меня запас был!
- Давай, мне ещё лучше, чем раньше с то-бой разделаюсь, тем легче на душе. Давай, зав-тра в восемь я тебя на повороте от села Холод-ного жду.
- Хорошо, я на электричке доберусь, там от вокзала недалеко.

Утром я встал без будильника в полшестого утра, рюкзак был с вечера собран, всё по плану, всё по расписанию.
- Мне до Холодной.
Я протянул проводнице пятьдесят рублей.
- А паспорт?
Вид мужчины с бородой с тяжелым рюк-заком не внушал проводнице доверия.
- Девушка, он у меня на дне рюкзака, я не успею достать, как надо будет уже выходить.
- Ничего не знаю, без паспорта не поло-жено!
Открылась дверь в тамбур, и вышел ху-дощавый железнодорожник при погонах.
- Что такое…а, за паспорт спор?
- Деньги давай, на билет!
Он взял у меня полтинник и отдал про-воднице, та ушла в вагон, через некоторое вре-мя, покурив в рабочем тамбуре, где не положе-но, железнодорожник также удалился.
Скоро поезд начал притормаживать, в тамбур вышла проводница, но не та, которая меня так лихо обилетила, приготовилась откры-вать двери.
- Девушка, это Холодная?
- Холодная - Холодная.
И я вышел.
Станционная бетонная коробка, выкра-шенная в белое с жёлтым, была традиционная для БАМа конструкция – типовая. Я пошёл по наиболее накатанной по снегу дороге, она, уг-лубившись в лес, потянулась почему-то в обрат-ную сторону к Кичере.
Я ничего не мог понять! Ночь, вернее темнота раннего зимнего утра, горы просматриваются на фоне неба совершенно незнакомых очертаний?! Пройдя довольно далеко от станции, вернулся назад.
- Это Холодная?
Спросил я у сонного мужика, которого нашёл внутри бетонного здания.
- Холодная. А вам, что надо?
- Мне на село выйти, я, наверное, не в ту сторону пошёл?
- А-а-а, так это ты не на той остановке со-шёл.
Заспанный дежурный перешел на «ты», поняв, что мне на Холодную, следовательно, ни интереса, ни опасности, а то мало ли что! У них на железке дисциплинку ввели - не хуже чем в армии.

- Это станция Холодная, а тебе надо было на разъезде Холодная выйти, чтобы до села дойти.
- И сколько до разъезда топать?
- Ну, по железке километра три.
Черт! Я мог не успеть к ждущему меня «Бурану» вовремя и Николай, не дождавшись, уедет!

Сначала я пошёл по шпалам, но потом, рассудив, что мне придется переходить мост и возвращаться назад по асфальту, свернул в лес, благо снега меньше чем по колено, двинул на-прямую к трассе. Скоро я вышел на накатанную  дорогу. Свет фар, какая-то «Нива» едет навстре-чу. Я торможу машину, в ней мужики в толстых свитерах и в штанах-ватниках – ну, ясно - рыба-ки!
- Ребята, до трассы далеко?
- Да, нет уже рядом.
- Вы не видели, там, на отвороте в лес «Буран» не стоит?
Мужики переглянулись между собой, по-том пассажир вспомнил.
- Да, точно! След был, в лес повернул, свежий, еще машины не закатали.
- Мужики, подбросьте, а то уйдет «Буран», меня не дождавшись… я остановку перепутал!
- Да, тут рядом уже… добежишь! Пока мы разворачиваться будем, ты уже до трассы дой-дёшь!

И я побежал, мысленно проклиная эти рыбацкие суеверия! Им же возвращаться нель-зя, клева не будет!
Трасса действительно оказалась рядом. Только вышел на асфальт, как и небо просвет-лело; видно на душе стало легче, вот и в глазах не так темно! Всё, теперь уже Николай от меня не сбежит, домой ему дорогу я перекрыл, а на Перевале без меня ему и делать нечего… да вот и он! Я увидел «Буран» и человека, который во-зился рядом – Коля сидеть никогда не будет, курить не курит, а так просто не может и минут-ки без дела, вечно что-нибудь подтягивает, на-лаживает, проверяет.

- О-го-го! Коля, я уже иду!
Преодолев последние метры, скинул рюкзак в нарты и поздоровавшись, присел сам на какие-то свёртки со шмотками, ноги после такой гонки с полным рюкзаком подламывались.
- Ты чего опаздываешь? Я уже хотел ехать искать!
- Да, не там вышел! Я не знал, что на Хо-лодной две остановки, понаделали станций че-рез каждые пять километров!
- А ты, что первый раз?!
Коля не любил перекладывать вину на других или на обстоятельства, не выносил и ко-гда другие жаловались на обстоятельства или свое невезение.
- Да, в первый раз! Я никогда не ездил на электричке до Холодной, до Северобайкальска и то последний раз года три назад!
- Ладно, усаживайся, устраивайся поудоб-нее. Ноги вон накрой, я брезент взял! Рюкзак на самый низ положил - не раздавишь там ниче-го?!
- Не раздавлю, все уложено, упаковано – поехали!

Буран по горной дороге зимой самый на-дёжный транспорт, идет не медленнее полно-приводной машины, а наледи не так страшны, как ей; веток нарубил, сделал настил и Буран проскочит без проблем. Ну, а если уж где и ся-дешь сдуру, то выдернуть снегоход можно даже одному, а вдвоём тем более.
Импортные бензопилы постепенно входят в быт и производство, так сказать, охотников. Но снегоходы импортные мужики забраковали однозначно!
- Баловство одно, по накатанному снегу ездить только! В целик, рыхлый глубокий снег, кроме «Бурана» ни один снегоход не идёт.
«Буран» нареканий ни у кого не вызывает, на нашем бензине, по нашим снегам – лучше техники нет!
Надо только за ней следить.

Перед Новым годом мужики выходят из тайги в деревню, в посёлок: к теплому дому, жене, детям, погулять, отойти после охотничье-го житья-бытья.
На середине пути, где-то после Холодной мы встретили высокого сухощавого тунгуса. Видно было по всем повадкам и ухваткам, по разговору – опытный, бывалый, одним словом матёрый охотник – хищник самый опасный в тайге!

- Все вниз, а вы куда?
Николай, как бы оправдываясь, что не в том направлении идет:
- Да вот – Ногина на Абчаду надо забро-сить, у него там Ольга осталась, ждёт с подар-ками!
Тунгус, прищурившись, впился в меня цепким взглядом, потом, повысив и звук и ин-тонацию, произнёс:
- Так вот ты какой, Ногин! Слыхали, слы-хали!
Что он хотел сказать?.. одобрение или по-рицание было в его словах и голосе я не смог понять, хотя мне это было интересно… очень!
Скорее всего, он и сам не знал этот ребё-нок природы (производное от «дитя природы», но здесь «дитя» уж совсем не подходило) – просто выразил свое удивление и силу чувств.
- Белый человек с молодой женой… не бич и в тайге, в самой глухомани… что-то здесь не то, что-то необычное!
Возможно, с такой интерпретацией его слов охотник-тунгус согласился бы и сам со мной.

Перед самым Перевалом накатанную до-рогу замело немного, да и круче стало заметно и Николай, высадив меня, пошёл порожняком… топтать. Слышно было, как «Буран» то ровно гудит, а то взревёт на подъёме или на особо переметённом месте. Я, чтобы сэкономит и время и бензин, и силы свои (когда бежишь, разминка хорошая для тела и мозгов) не стал стоять – дожидаться.
Помню, пока пару километров поднимал-ся в гору, то целый план набросал книги своей особой, которую когда-нибудь возможно и на-пишу, но не скоро, возможно и никогда, поэто-му и план этот вылетел почти сразу из головы – рано ещё! Но мозг хорошо поработал, в горах, на морозе, не знаю, избыток кислорода или не-достаток, но думается необычно чётко!

Вот и «Буран» гудит! Возвращается за мной, скоро чай пить будем у Борьки на его станции. Как он там станционный смотритель?

У Бори останавливаются почти все охот-ники и туристы, он в курсе всех новостей: какая дорога, погода, кто, как и где охотится, даже многие семейные дела и тайны поверяют этому хозяину горного приюта за бутылкой долгими зимними вечерами.
Борис последний, кого охотники видят, уходя в тайгу на месяц, а то и больше, он же и первый, кого они встречают, выходя из тайги. Естественно такому человеку даже в силу его географического положения многое доверяют, хотя конечно не все и не всё
У Бори Николай выспросил про дорогу на Озёрный, это последний пункт, где у нас ещё могли быть попутки и попутчики, потом мы от-ворачиваем влево, а все уходят вниз вправо. Там внизу собираются стада оленей, много и лосей… а вверху что делать? Нет зверя, нет и охотников, только мы Олечкой!
Вот и хорошо – всех устраивает!

Дорогу на Озёрный только пробили. Витя Аникин с напарником двумя «Буранами» за два дня пробили двадцать километров дороги (можно представить сколько бензина сожгли, не говоря уже о том, сколько потов пролили).

Вскоре после нашего приезда, где-то в обед, загудели и те «Бураны», что бились с Озерного. Николай хорошо знал мужиков и я попросил его, чтобы он взял у них кусок мяса оленины - к Новогоднему столу самое то!
У меня в рюкзаке, правда, уже лежали кое-какие деликатесы… но это всё магазинное, а вот дикую оленину в магазине не возьмёшь.

Пока не замело дорогу, по «горячему» ещё следу мы уехали в сторону Озёрного.
 Да, дорога была ужасная, несмотря на то, что мужики топтанули двумя «Буранами» и ещё возвращались туда и назад, ехать надо было очень осторожно, - чуть в сторону и всё выка-пывайся! Снега местами надуло, может быть и больше трёх метров, но то, что два было в лю-бом месте, это уж точно!
Встретили по пути оленьи упряжки. Мы не смогли уступить дорогу и бедные животные пробивались по глубокому снегу, обходя нас.
Ужасное зрелище! А может быть – это мне с непривычки так показалось. В нартах, которые тащили домашние олени, лежали их дикие со-братья! Не знаю, что, но что-то было в этом не-правильное, что-то ужасное! Олени не должны, выбиваясь из сил, по грудь в снегу тащить нарты со своими братьями, в этом какое-то извращение! Что-то, что напоминает убийство человека человеком…
Тот, кто подумает, что это я просто фари-сействую с куском оленины в рюкзаке, не видел сам этих бедных, измученных животных с нартами, в которых… всё хватит!.. проехали!

«Проехали» мы, а вскоре и подъехали к этому уродливому вагон-сараю на Озёрном. Но, какое бы ни было, а укрытие от ветра, снега; как бы не дымила печка, но, в конце концов, разгоралась и давала достаточно тепла. Достаточно для нормального по таёжным меркам сна и для чайника с водой, чтобы превратить её в кипяток, хотя порой замучишься  ждать, когда же на этой печке закипит чай!

Ямщик мой – Николай дал мне задание наготовить на ночь дров, а сам ушёл на «Бура-не» вперёд топтать след на завтра… уже к Абча-де! Пока я пилил брус на старой буровой до ме-ня доносился звук работающего двигателя «Бу-рана»; потом, когда затащил дрова в вагончик, Буран уже не было слышно - либо ушёл далеко, либо встряпался так, что не выйти и скоро Ни-колай может прийти пешком за мной… и тогда надо будет идти дергать «Буран» из снега, как бы не было темно… чего мне, уже разомлевше-му от тепла, очень не хотелось!
Но вот Буран снова загудел, все ближе и ближе – все нормально, возвращается!

Попили чаю, я достал вафельный торт, так как Коля любил сладкое, а этот торт, который вафельный мы с Ольгой не очень–то… а, если уж откровенно, то совсем не очень, но это был подарок к Новому году от кого-то из близких и я не смог отказаться; а теперь вот тащить кило-грамм баласта! Лучше другу приятное сделать, правда, в весе я не выиграл, жена Николая пе-редала две баночки с какой-то приправой, то на то и вышло!

Часов до двух ночи я не давал человеку спать, что-то понесло меня! Может быть от нервного стресса, после столкновения с циви-лизацией, а может быть от ожидания встречи с Олечкой, но я разошёлся не на шутку! Николай любит читать книги, а тут и читать не надо, слу-шай себе и слушай! Еще и вопросы эта «книга» сама задает наводящие, будоражащие и всякие такие, которые в приличном обществе и «под-нимать» не принято - не то, что «задавать».
То, о чём мы говорили той ночью, было уже развёрнутым планом, продолжением тех наметок, которые я набросал, пока бежал вверх к Перевалу, чтобы не ждать возвращения «Бу-рана», а идти ему навстречу.

Печка наконец-то разгорелась… листвяк, который я с таким трудом попилил на чурки, теперь давал надёжное тепло.
Более - менее удобно мы расположились на кроватях, хоть и без матрасов, но с железны-ми сетками… всё не так бока будут утром бо-леть.
 
- Причина многих бед нашего общества, если не всех, это человек, отдельный человек. Всё с него начинается, всё им и кончается.

- Ну, это ты Америку не открыл! Это по-нятно, нам-то, что из этого «что» делать?

Вот, я думал, что мой Коля спит, засыпает, во всяком случае, а он ещё…

- Здесь всё проще пареной репы. До шес-ти – не позже! Воспитывать детей, вернее не воспитывать, а не мешать им воспитываться, чем раньше, тем вернее результат! Интернаты - не интернаты, закрытые школы – открытые,- не важно!
- А что важно?!
Не спит ещё! Ему-то какое дело, его трое детей уже выросли, у дочек дети, семьи, сын институт заканчивает?! Ах да, внуки! Внуков де-душка Коля любит, хочет им добра, счастья… счастья, а детям что, не хотел?! Да нет, хотел – просто некогда было! У дедушек и бабушек действительно для внуков времени больше и отношения с ними не столь натянуты и зафор-мализованы, как принято сейчас выражаться (к глаголу «говорить» это слово вряд ли подхо-дит).
- Да просто… очень просто - не врать ни-когда и ни в чём; любить, любить даже когда ремнём воспитываешь. Я где-то прочитал… спрашивали наказывать ребенка физически или не наказывать? «Бить или не бить? Вот в чём вопрос» - как говорил Аркадий Райкин.
Ответ был таков: «можете бить, можете не бить, но, и то и другое обязательно с любо-вью».
Мы забываем, какими мы были, когда были маленькими… и вообще были, не то сло-во, если «были», то уже не есть… уже не удив-ляемся чудесному и необычному… а значит и не видим; уже мешаем хорошее с плохим, смеёмся над детским максимализмом, а свою беспринципность и равнодушие называем жизненным опытом… и даже мудростью! Какой ужас – равнодушная мудрость… хотя вроде бы так и получается… согласно древним учениям и религиям.
 И что отсюда следует?.. да ничего осо-бенного, просто они врут все… мудрость, не может быть равнодушной по определению; ни-кто же не назовёт само Равнодушие мудрым.
Дети какое-то время борются с нами взрослыми, пока хватает их маленьких сил. А потом копируют нас… не могут не копировать, это заложено генетически. А со всякими откло-нениями (вундеркиндами или просто непо-слушными) успешно борется общественная мо-раль, этика, так называемое общественное мнение - мнение большинства!
«Ты что умнее всех?! Не делай этого, ни-кто так не делает!» и т. д. и т.п.
А это мудрое большинство, которое все-гда право, Сократу поднесло чашу с ядом… инакомыслящих и инаковерных изгнать, а то и уничтожить! Мудрое общественное мнение спокойных и рассудительных бюргеров отпра-вило в некоторых городах в средние века боль-ше половины всех женщин на костер… за то, что они «ведьмы» – не такие как все!

Один из самых просвещённых народов уже в наше просвещённое время поголовно впал в истерию и пошёл за своим бесноватым вождём завоевывать мир, белокурые бестии, романтики концлагерей и крематориев… с од-ной стороны, а с другой… с другой «мечтатель хохол» с испанской грустью – Гренада, Гренада, Гренада моя!
 Большинство в нашей стране почти пол-века молилось на вождя, даже не одной с ним национальности.
Мнение большинства – это всё предрас-судки и заблуждения, освящённые печатью об-щепринятого «как все» - это значит, если и не правильно, то кто осудит?.. некому – все так де-лают!

Проснувшись утром, мы попили чаю, дое-ли вафельный торт и стали собираться.

- Коля, ты мою шапку не видел?
Я обыскал весь вагончик и не мог никак найти свою шерстяную шапочку.
- Ну, началось, Маша-растеряша, может ты её оставил там, где дрова готовил?
Но идти к буровой вышке мне не хоте-лось.

Мы вдвоём поискали в вагоне  – беспо-лезно!

- Ладно, поехали! У меня капюшон мехо-вой, не хуже любой шапки, а то время только теряем.
По вчерашнему следу «Буран» шёл до-вольно бодро, но вскоре натоптанный путь кон-чился и Николай заглушил снегоход.

- Вылазь из нарты! Пойдёшь на лыжах, а я порожняком топтану, потом вернусь за тобой!

Возвращаться за мной ему не пришлось. Минут десять я слышал работающий двигатель и бежал по «Бурановскому» следу, потом – ти-шина и вскоре я увидел, поднявшись на бугор, стоящий внизу снегоход! Николай уже надер-гался и спереди за лыжу и сзади, - пытался вы-браться из глубокого и рыхлого заноса, но «Бу-ран» сел прочно!

Когда я подошёл, мы вдвоем кое-как вы-ехали в обратку, на свой след.

- Ну, все дальше я не пройду. Ты на лыжах быстрее уйдёшь! Видишь, биться бесполезно! Снег очень глубокий и рыхлый… нет бесполезно, бестолку!
И смахнув на затылок шапку, Николай вы-тер вспотевший лоб тыльной стороной верхон-ки.

- Да уйду, уйду - не переживай! Мне тоже надо, чтобы ты Новый год дома встречал! А то сейчас даже если и пробьемся, то совсем не-много, а ты потом урюхаешься и будешь празд-ники в лесу отмечать!

Я замолчал, осматриваясь вокруг… снег, сровнял все бугры и приметные места.

- Что-то перемело всё, не могу место уз-нать; ручей где, который вдоль дороги бежит?!

Николай бросил возиться с Бураном и стал объяснять мне дорогу.
- Вон ложбинка – видишь? Через неё мос-тик, лежнёвка потом, потом левее и вверх, где здесь заблудиться? Что ты не узнаёшь?!

Всё правильно, когда знаешь местность, был здесь и летом и зимой бог весть сколько раз - никаких проблем.

- Ладно, найду! Езжай, давай! Всех с Но-вым годом… всех благ, спасибо, что подбросил!

Мы попрощались, через пять минут снегоход было уже не слышно, по накатанному следу он убежал со скоростью легковой машины.

Я спустился с холма, перешёл через «лет-ний мостик», который сейчас был укрыт слоем снега метра под два; снег становился все рых-лее.
Когда пошёл на подъем, лыжи уже вали-лись сантиметров на двадцать… рюкзак был ки-лограммов двадцать пять, не меньше и я хотел его сбросить, чтобы топтануть лыжню, но как подумал, что мне потом возвращаться вниз и опять, снова вверх с рюкзаком!
Через час, идя в подъем с грузом по рых-лому снегу, я так вымотался, что останавливался через каждые полсотни метров. Вдобавок ко всему ужасно хотелось пить, снег, который я сжимал в кулаке, чтобы он стал плотнее и потом сосал, жажду не только не утолял, а наоборот усиливал!

- Вот, ещё сто шагов, отдохну чуть-чуть… дойду до той лиственницы и отдохну, пить, как пить хочется! Большой, сочный грейпфрут… у меня есть один – сейчас я его достану, очищу и съем!

Вспомнив про грейпфрут, я скинул рюк-зак, и кое-как устроившись на коленках, стал чистить его.
До конца дочистить терпения не хватило, только показалась красноватая мякоть, тотчас впился в нее зубами, высасывая сок… какое блаженство! Боже, как вкусно! Потихоньку сди-рая кожуру, я высасывал сок и съедал мякоть.
 Грейпфрут был довольно большой, мне хватило его, чтобы немного утолить жажду.
Помню я сидел на лыжах, которые снял и положил камусами вверх, привалившись к рюк-заку спиной; меховая куртка с капюшоном, штаны из толстого сукна, ботинки с натураль-ным мехом, да ещё и носки из настоящей козьей шерсти. Кроме того погода была довольно тёплая для зимы…
Какое удовольствие – отдых после труд-ного подъёма. Стало невыразимо легко и хоро-шо! Усталость разливалась по всему телу слад-кой истомой, хмелем в голове… зачем куда-то идти?

Нет, не так!
 Я не думал идти или не идти, мне просто было хорошо, в тело вливалось какое-то желез-ное тепло… тепло, последнее в этой жизни… в этом мире… как хорошо… как спокойно…
Снежинка, упавшая на лицо, не смогла меня разбудить, хотя я не спал, глаза были от-крыты, помню точно, что глаза я ни на мгнове-ние не закрыл, если бы закрыл, наверное, уже не открыл бы.
 Вот ещё несколько снежинок, совсем не холодные… как приятно тают, вода? Ольга, Олечка! Она же там одна – ждёт меня! Вставай, вставай! Поднимайся, вот лыжи… надеваем, за-стёгиваем, так – рюкзак, он такой тяжёлый - за-раза, зачем я так загрузился?.. и это всё будто в каком-то полусне… организм уже набрал чего-то тёмного… наполовину заполнился свинцо-вой, морозной усталостью.
Потихоньку, уходя вверх к перевалу через водораздел Абчады и Ондоко, я начал прихо-дить в себя.

- Чёрт! Ещё бы немного и уже не встал бы! Всё!..больше не садиться, вообще ни разу! Если отдыхать, то стоя!

Принять такое решение было конечно легче, чем его выполнить, но страх или ответст-венность… не знаю как и что, придавало реши-мости!
Решимость… решимость – это хорошо! А где взять силы… ползти по этому ужасному сне-гу… оступиться, упасть с рюкзаком, сбросить его кое-как выпутавшись из лямок, встать снова на лыжи ни минуты не отдыхая, снова рюкзак закинуть на себя ( и как назло рукав куртки цепляется за что-то и не пролазит никак в лямку)… и снова идти, опять проваливаясь по колено в снег.

Кое-как я добрался до перевала и свалил-ся в Абчадинскую долину. Здесь вообще идти с рюкзаком было невозможно. Я проваливался уже на полметра, лыжи цеплялись носками за ветки, стланик… просто зарезались под верхний слой снега и не выходили на поверхность!

Один раз я зацепил левой лыжей, носком ветку стланика и рухнул, не удержавшись прямо вперёд.
Лежу лицом в снегу, тяжёлый рюкзак придавил сверху ни встать, ни перевернуться на бок!
Кое-как скинул сначала одну лямку, потом весь рюкзак. Ворочаясь, выбирая место с какой-то, хоть какой твердой опорой попытался встать, бесполезно! Пришлось расстёгивать лы-жу (роясь голой рукой в снегу, нащупывать ре-мень) и опираясь на неё, вставать.
После этого рюкзак я всё же решил бро-сить, надо хоть немного топтануть, иначе не пройти!

Спустившись на полкилометра по рыхло-му целику, я вернулся обратно вверх за рюкза-ком.

Уже на самом конце спуска снега было меньше или он здесь у речки был плотнее, но стало немного полегче.
Мне надо было уходить вверх по водопа-ду, через ещё один самый крутой перевал, но уже темнело… я понял – в  этот день единствен-ное, что я ещё могу – это добраться до баньки. Банька – малюсенькая хибарка, зимовьё была в трех-четырех километрах выше по Абчаде, мне потом придется возвращаться, но это лучше, чем ночевать в тайге под деревом, отогование дело не столь хитрое, сколь неприятное, а в та-ком состоянии ещё и опасное!

Возвратившись в долину речки, я, пройдя немного, бросил рюкзак и полез искать зимовьё налегке. Зимой местность меняется совершенно!.. не узнаёшь место, где ходил летом, кроме того уже было темно.

Как я обрадовался, когда увидел эту раз-валюху!
- Ура! Сейчас печку затоплю, чайник по-ставлю, можно будет одну шоколадку съесть,- Олечка простит… мне же за такой переход полагается награда и силы надо подкрепить!

Печка уже разгоралась, чайник начал ши-петь, скоро закипит, я немного согрелся, отдох-нул; так не хотелось идти ночью за рюкзаком! Какой-то подлый внутренний голосок нашёпты-вал:
- Завтра с утра, со свежими силами и пой-дёшь… всё равно назад, зачем сюда тащить, по-том обратно!
Кое-как, кряхтя, я встал, оделся, вышел на улицу, сверху порошил небольшой снежок.

- Всё, хватит! На лыжи и вперед! До утра снегом занесёт рюкзак, ветром задует лыжню так, что не найдёшь с собаками!

Искать пришлось довольно долго, я ре-шил пойти напрямую и, конечно же, проскочил то место, где оставил свой рюкзак.
Дотащив груз до баньки, я подкинул печ-ку, благо дрова имелись в достатке, съел шоко-лад (не забыл) и увалился спать.
Ночь была тёплая, подкидывал пару раз печку, но в целом холодно не было и я выспал-ся вполне сносно.

Утром снежок с ветром чуть не уговорили меня отказаться от похода. Идти было в самую гору, водопад штурмовать, а там ветер сильнее, а если ещё и снег - запросто может крутануть в другой распадок и уйдёшь, уйдёшь… далеко можно уйти!
Часов в одиннадцать утра немного стихло, я быстро собрался и - вперёд, надо проскочить, пока окно, а то запуржит и можно неделю сидеть!

Уже поднявшись на самый пик, я понял, что мне повезло! Только я перевалил и вышел к маленькому горному озерцу, запуржило так, что я, идя между двух гор к нашей речке, сомневался в ориентирах и всё время осматривался по сторонам. Ветер был в спину, хоть одно хорошо, будто гнал меня домой к Олечке.

Вдруг в лесу лыжня показалась, - Заинька ходила, охотилась на куропаток или просто гу-ляла - меня встречала! Став на лыжню, я уже весело и бодро подбежал к нашему домику.

Собаки сквозь ветер каким-то образом учуяли, что хозяин идет, залаяли и Олечка вы-шла на порог, посмотреть, чего это они тревогу подняли!

Новый год должен пахнуть апельсинами и мандаринами, на ёлке должна гореть гирлянда, а главное, самое главное на Новый год все должны быть дома, вместе, как мы с Олечкой… с нашими кошками и собаками!

(глава из романа «Буториндо»)



               




















                Глава VI

     Куда бежит медведь?



«  В гору бежит ещё быстрее,
чем на ровном месте, чему
способствует длина его задних лап»

                А. Брем


Кто из нас не любит книги о природе, о животных?
Иногда прочитанное в детстве остаётся в памяти на всю жизнь, как известно – детские впечатления самые сильные, самые яркие и глубокие.
Но плохо, когда они неправильные, оши-бочные… их почти невозможно изменить – слишком давно (рано) запало это в память, глу-боко лежит, на самом дне сознания.
Считается, что ребёнка трудно обмануть… но это смотря в чём и смотря какого. Но, в лю-бом случае, книгам мы верим в детстве, хотим верить!
Сетон-Томпсон в своих рассказах о живот-ных иногда перегибает палку, но как талантли-во, как искренне он это делает!
Ну и потом, у него она хотя и гнётся, но не ломается всё же. Истории его пусть и кажутся порой фантастическими, но согласуются со здравым смыслом, с логикой.
А вот у Брема это не всегда, далеко не всегда, к сожалению .Есть пара – тройка приме-ров, которые ни в какие ворота не лезут!
Хотя, разумеется, у Брема, несомненно, и талант и увлечённость присутствуют, кто бы спорил!
Но, жаль, что эта увлечённость иногда ув-лекает и его самого… в сторону от правды.
Не будем разбирать факты, которые он приводит как истину в последней инстанции, а современная наука опровергает – это было бы просто занудством. Но вот кое-что притянутое за уши давайте разберём… интересно!
И так, Брем утверждает, что медведь в го-ру бежит быстрее, чем… с горы?.. – нет!
Он говорит, что быстрее «чем по ровному мес-ту». Ну,  это уж вряд ли! Ровное место оно и есть ровное… наверное, он всё же имеет в виду – быстрее, чем с горы.
Но главное… главное «из за длины задних лап».
Но из за какой длины?
        Понятно, что из-за большей! Задние лапы выше и получается, что зверь как бы выравни-вается, когда в горку идёт.
        Взял бы, да так и сказал, чтобы нам теперь не гадать.

И вот!.. не только обычный, так сказать, город-ской человек, но и охотник не каждый знает, что у медведя задние лапы-то короче, чем передние, как это ни странно многим покажется.
Вот вам и книжки, которые мы в детстве прочи-тали! Но здесь дело даже не в них, тут пробле-ма глубже зарыта, спрятана… здесь и сила человеческих предрассудков, и странная игра обычной человеческой логики… и кое-что ещё.
       Но давайте с медведем сначала до конца определимся – их много и все они разные.
        Здесь Брем уже вполне определённо гово-рит – бурый медведь – урсус арктос. Что ж, спа-сибо и на этом!
В академическом издании специально подчёр-кивается его ценность: «Особенную значимость этому изданию придают старинные в полном объёме воспроизведённые классические высо-кокачественные, очень точные иллюстрации животных, созданные немецкими художниками и гравёрами во второй половине девятнадцатого века специально для книг А. Брема».
Неплохо было бы взглянуть на них… и самому Брему.
        На рисунках-то очень хорошо видно, что медведь гораздо ниже на задних лапах, он как бы присел на них.
         
          Мы как-то с Олечкой проходили по дну озера – оно было мелкое и когда летом вода спала ,дно и обнажилось.
       
        -Смотри, а косолапый то гуляет рядом и со-баки ему ни почём!.. следы совсем свежие.
         Олечка остановилась рядом со мной и то-же стала разглядывать на глинисто-песчанном дне озера медвежий след.

      -  Вчера, наверное, прошёл!.. совсем свежак.
        - А ты видишь, что он на передние не ступа-ет до конца, будто на цыпочках идёт?
        Мы стали внимательно разглядывать отпе-чатки лап… и тут я вспомнил про Брема!
      
       - Заинька, смотри, а ты мне не верила, что передние у него больше!
       -Почему не верила, я просто сказала, что надо будет посмотреть!
        Олечка возмутилась, но совершенно на-прасно – я же помню, что она засомневалась, даже сказала, что в следующий раз, когда добудем медведя надо будет сравнить.
        - Не верила, сомневалась – какая разница! Вот, смотри, факт на лицо!

        Действительно, здесь спорить было трудно, вот он след – всё чётко видно, тут уж не поспо-ришь, не у Брема в книге – на песочке, это не на бумаге!

        - А, может… может быть это только стопа?
         -Что стопа?
         Я даже и не понял сначала.
        -Ну… лапа не больше, а стопа?
        Вот что с нами делает сила авторитета!
Я ничего не стал говорить, посмотрел только… выразительно.
Пока мы переваливали по озеру и через хребет на Абчаду, я всё не мог успокоиться и развивал тему.
   - Вот, смотри… он почему не наступает на передние до конца?
-Ты, может быть, энцифалитку снимешь?.. а, Миленький,- жара такая.
- Я про медведя, а ты про что?
-Ну, ты же сам говоришь, что надо прият-ное с полезным… сочетать.

Олечка, как бы оправдываясь, даже голос изменила,- немного виноватый он у неё стал, что ли?
А чего оправдываться, когда прав?.. но, почему-то чаще это делают не те, кто ошибает-ся, а те, кто больше боится… ошибиться. Что ж, у меня  этого нет,- толи в силу прирождённой наглости, то ли от того, что для меня истина важнее – нет этого… и хорошо!

-Ты чего оправдываешься?! Надо снять, значит снимем.
И я стал разоблачаться.

-Так на чём мы остановились?
- Ну, ты про лапы… почему передние больше?
-Да, так вот: он что ими делает? Он ими работает, они у него как руки, а руки… руки, их беречь надо, они кормят руки то.

Мы уже на водораздел поднялись… с вы-соты горы открывались во всей своей красоте!

-Миленький, ты посмотри здорово как!

Небо было чудесного нежно-голубого цвета, лёгкие облачка неподвижно застыли на самом верху, казалось ещё чуть-чуть и оторвут-ся от земли, преодолеют земное притяжение и улетят, упорхнут куда-то… вверх, в высь.

-Я опять тебя перебила, извини?
В этот раз уже не было в её голосе ни ка-кой виноватости… так, больше для разговора.

- Так вот, если это уже не только лапы, а и руки… он же, Миша ими может не только ямы рыть, он ими и бурундуков ловит и мышек… а ягоду берёт, говорят, что почище, чем человек совком-комбайном!

Мы уже на спуск пошли, внизу заблестела лента реки, Абчада!

- Ну и что ты думаешь, он… из-за этого, что боится повредить… передние лапы?
- Заинька, он не то чтобы боится, они у не-го уже устроены по-другому, они уже и не могут идти… с той скоростью! Когда что-то приобретаешь, то что-то и теряешь – здесь не бывает иначе… у нас то же самое, мы ведь когда руками начали работать, то и вообще потом перестали на них передвигаться!

- Ну, я не знаю, может быть, ты и прав… а как же собаки?

Я даже возмутился:
-Ну, ты сравнила! Собака по сравнению с медведем… это- всё равно, что обезьяна по сравнению с человеком. Что она умеет твоя со-бака?!

Уна услышала про собаку и сразу же навострила уши, хвостом завиляла, - может что надо – так я здесь, мол.

Как, что они умеют? Они дружить умеют, да, Уночка… иди ко мне моя хорошая, девочка моя!
Заинька потрепала, подбежавшую к ней Унку слегка за уши, а та вдруг завизжала, да так, будто ухо отрывают ей.

-Что у неё с ушами, она может клеща ка-кого подхватила?!
-Да нет у неё ни какого клеща, она расче-сала их просто!

Я махнул рукой:
- Ну, блох у собаки не выведешь, тем бо-лее в лесу… в тайге,- так что терпи Унка!
Мы весело запрыгали вниз по камням, а Уна то и дело останавливалась, чтобы почесать растревоженную рану в ухе поскуливая при этом.
-Вот, видишь собака, были бы у тебя как у медведя передние лапы… может быть и научи-лась бы ими блох ловить!
- Ты напрасно шутишь, Заинька, что-то я не могу представить себе медведя, чешущего ухо задней лапой… он и передней может пора-ботать.

Эволюция слишком серьёзная вещь, что-бы не иметь запасного варианта, ну и кто нам сказал, что у нас нет приемников?! Что мы единственный и незаменимый вид, который способен на развитие, что только человек спо-собен бежать вверх?
А вдруг и медведь не лыком шит, вдруг и он сможет когда-нибудь примерить эту корону – царя природы, тем более, что на нашей голо-ве она уже съехала на бок.
Так что вполне вероятно, что медведь бе-жит в верх по лестнице эволюции… а мы и не видим – задние лапы короче, передние длин-нее!

А, что Брем?
С ним как… всё же классик.
Ну, что же, Брем… Альфред Эдмунт (1829 – 1884), нем. зоолог, путешественник, просветитель, как написано в энциклопедии… Брем, он и в Африке брем!
С ним всё-таки интересно, но сказать, что с ним не пропадёшь – не скажешь!
Просветит так, что… просветитель!
Вот не могу удержаться,- про соболя ещё вспомнил:
«Когда он бежит, то правой передней ла-пой делает шаг больше, чем соответствующей левой».
Это было упомянуто к тому, что мол «След его немного больше, чем у куницы, и кроме того он не так ясен, потому что по сторонам ступней растут длинные волосы».
Ну, невозможно постоянно делать одной лапой «шаг больше»,- ему что – разорваться, зверьку бедному!?
А потом, если коготков не видать, то хоть вперёд смотри, хоть назад – всё равно одна и та же лапа выступать будет!
И совсем не обязательно правая, -мы ко-гда увидим, что левая впереди, то не можем удержаться и не сказать:
- Ну, вот! Опять неправильный соболь пробежал… не бремовский.
Или, бежит, бежит «правильно» и вдруг лапу поменяет, другой начнёт заступать вперёд.

Вот ещё показательный момент - там, где Брем цитирует одного знаменитого охотника на медведей генерала Марси.
 Генерал пишет: «Я выстрелил ей (медве-дице) в след и попал в заднюю часть туловища, тогда она побежала ещё быстрее и малодушно бросила детёнышей. Когда я настиг медвежат, они стали жалобно выть, но медведица только оглядывалась время от времени, не делая ни-каких попыток прийти к ним на помощь».
 
Вот в чём главная ошибка у Брема и его, так сказать, основная «вина»,- он забывает де-лать оговорки, а скорее всего не любит их де-лать, не хочет допускать возможность своей ошибки (академичность в плохом её аспекте!).

А правило таково, что даже кошка, да что там – кошка!.. куропатка и та готова бороться за своё потомство, не говоря про медведицу.
Оговорись Брем, укажи на уникальность случая с генералом Марси и всё станет на своё место!

Ну, что же, ошибки имеют ту положитель-ную сторону, что позволяют… дают возмож-ность работать над ними, главное чтобы было не поздно, чтобы время оставалось для «рабо-ты».
Вот не успеем мы корону на своей голове поправить и… и мишка может царём стать, ру-ки… лапы, то бишь, унего уже из «того» места ростут (или наоборот?.. нужно сказать не из то-го… не важно, главное, что руки!).

Кстати, вот бы посмотреть на медвежью цивилизацию! Интересные и необычные пово-роты, наверное, получились бы, а… как считае-те?

«Лучше не надо!.. – Что не надо, сам не хочу!»… как выражаются герои «Кавказской пленницы.
Не приведи господь жить в эпоху пере-мен… ну и тому подобные тривиальности, то бишь – избитости, истины не столько верные… насколько избитые.
Если серьёзно, то, скорее всего, не выйдет у медведя ничего … путного, во всяком случае.
По той простой причине, что слишком он на человека похож, а история не одна повторя-ется первый раз в виде трагедии, а второй в ви-де фарса… эволюции сие также свойственно.
 Ну, что такое : ursus sapiens?
Слабенькая пародия на homo sapiens, где уж ему достичь человеческих высот в деле са-моуничтожения, ту  люди вне конкуренции!.. цари мы тут нейтронно – термоядерные.
Но, вот сюжет столкновения, вражды – дружбы хомо сапиенс и урсус сапиенс был бы, пожалуй, чреват… и весьма неожиданными по-воротами.
Нет! Посмотреть было бы занимательно… но, разумеется, издалека… или через стекло, стёклышко пуленепробиваемое.



                Гипотенуза                (эссе с диагональю по коже)

Внутренний голос, это конечно что-то из разряда вон… то, что не укладывается в рамки, не входит в наши обычные представления… а то, что не входит – того следовательно и нет?
Да нет, есть оно… и не входит, не входит, а потом ка-а-а-к войдёт!
Мы опешим, постоим, почешем голову и снова… за своё – этого не бывает, потому что это бывает, но очень редко.Железная логика!
Где-то, в самом начале, я хотел про гипо-тенузу (стр. 71)… ну, что не всегда путь срезать можно, а нужно, так и вовсе далеко не всегда. Так вот, дело было где то в начале июля, конце июня… или правильно говорить – «в конце ию-ня, начале июля»? Ну, как бы там ни было, а разгар лета. Но, начнём по порядку.

Летом мы выходить не любим,- лето и дома хорошее! А главное – дел хватает летом. Но иногда приходится спускаться и летом… с гор!
………………. Не окончено
   - Ты помнишь, где документы и деньги лежат, Миленький?!
В этот раз выходил я, а Олечка оставалась дома… ну и собирала меня в дорогу.
Миленький! Я к тебе обращаюсь – вот ко-жаный твой старый бумажник, в нём всё важ-ное… визитки тоже тут, ну если вдруг тебе по-надобятся телефоны, которых у тебя нет в соти-ке или в блокноте.
Заинька держала мой  старинный, ещё, наверное, студенческих времён портмоне в ру-ке и слегка им помахивала, пытаясь таким образом хотя бы упорядочить мои сборы.
       
           - Да, помню, помню я!.. а, если и забуду – так найду… было бы, что искать и qui quaerit, reperit… кто ищет, тот найдёт. Тут, главное, что б не приключений на свою голову.

        Вот говорится, что не надо… не надо – под руку! Накаркал я, наверное… но продолжим по порядку, а то рванный сюжет вещь, разумеется интригующая, но если слижком уж «порвать», то и не сложишь потом… кусочки.



               Глава VII
     Человек -  он хороший.

Ну, и всё-таки – человек – он плохой, или хороший? Человечество веками, да что там ве-ками – тысячелетиями, бьётся над своим само-определением.
У кого-то… кажется у Платона: человек это двуногое существо, без перьев. Один из кини-ков (философы называющие себя собаками и.т.д. - не формат!), принёс ему, Платону, ощи-панную курицу, и бросил под ноги: вот тебе твой человек!
Классика – латынь: homo sapiens, homo habilis – человек разумный, человек умелый…
Орангутанг – лесной человек.
Ой, да сколько же их, этих определений! Это проблема всех основных понятий, они не поддаются чёткой, ясной и конкретной форму-лировке. Даже в точных науках, не говоря уже о психологии – «человекознании», даже в мате-матике и то, ходят по кругу, пытаясь объяснить основные понятия.
Что такое длина? – отрезок между двумя точками. Что такое отрезок? – это интервал… а интервал? – это длина. Circulus vatiousus – цир-кулюс ватиозус - порочный круг.
Ну, и Бог с ними, с этими определениями! Наверное, важнее, во всяком случае, для данного этапа развития социума – общества, на нашем уровне, понять какой он: хороший, или плохой?

- Но вот только не надо!
Конечно, разумеется, понятно, что люди – всякие разные… и народы, кстати, тоже разные, поэтому, из политкорректности утверждать, что не бывает наций, народов плохих и хороших, по меньшей мере, не логично, - люди разные, лю-ди бывают хорошие и плохие, а вот народы из которых они состоят, все одинаковые – нон-сенс!.. есть равенство, а есть равноправие, как понятия… короче говоря, все народы конечно же равноправны, как и люди, кстати, но равен-ства между ними не может быть, по определе-нию… средняя температура по больницам, в разных больницах всегда разная.

Но давайте ближе к нему, к человеку, к себе родимому!
Вот, как говорят – друг познаётся в беде, правда латынь утверждает обратное. Чёрт, не могу вспомнить пословицу, но смысл такой – что другу гораздо труднее перенести твой успех, чем беду. Но это всё так, под горячую руку: применительно под конкретную ситуацию.
Я к тому, что есть какие то рамки, черта, ситуации, которые позволяют, всё же опреде-литься… когда весы опустятся всё-таки в какую-то сторону.



Зачем эта философия, но если кому-то не интересно, кто он, какой он – зачем вообще по лесу шарахаться, по тайге бродить?
Трудно, тяжело, рюкзак плечи натёр, а сапоги – ноги… комары, умываться из холодного ручья, спать без всякого комфорта, ворочаясь с боку на бок у костра.
Дома ванна, холодильник… с колбасой; а главное то, главное – телевизер!.. – счастье то какое привалило! Не думать можно!



Стоит,пожалуй, сделать «срез» в памяти… препарируем ситуацию.


СРЕЗ ПАМЯТИ


Затёска ГЛАВНАЯ



Когда уже готов сдаться и старуха смерть, считай, сжала горло, чтобы влить туда сладкий сок вечного забвения, когда она уже на губах, во рту!.. эта приятная томная сладость… у тебя ещё есть шанс, хороший шанс!
Вспомни о самом дорогом, самом близком тебе существе… и не важно, кто это, пусть даже кошка!.. вспомни, у тебя появятся силы и желание (ГЛАВНОЕ ЖЕЛА-НИЕ!) идти дадьше… быть дальше.



А, кто помнит, с чего мы начинали?
Ну, да всё правильно, хотели узнать, че-ловек всё-таки хороший, или плохой?
 Хороший, хороший, если для себя уже не может бороться со смертью, но находит силы бороться ради других. Вот и всё, что я хотел ска-зать в этой книге.

Заключение

Тайга

Есть хорошая книга «Зелёный океан», ав-тор – какой-то обрусевший поляк, там описыва-ется уссурийская тайга.
Тигры, кабаны, женьшень растёт… жирная тайга, не наша – на севере Байкала.
Но суть одна, тайга – это океан. Вот, все читали Робинзона Крузо, все хотели… мечтали в детстве о таком необитаемом острове.
Но, ведь избушка, домик стоящий в тай-ге… это всё равно, что на необитаемом острове посреди океана, пожалуй, ещё более изолиро-ванном, ведь к острову в любое время можно подплыть на корабле, а в тайге, иногда бывает, что только «вплавь», - пешком – летом, а зимой на лыжах – зелёный океан!
Все времена года хороши, это избитая ис-тина, но осень… осень – это понимаете, осень!
Природа выполнила свою основную функцию, задачу - она продолжилась, набрала сил для долгой зимы… заполнила амбары.
 Подросли деревья, дали урожай ореха, основного корма всей и всякой живности, начи-ная от мышки и кончая мишкой.
 Травы пожухли, пожелтели, но всё равно стоят довольные, они разбросали вокруг свои семена – тоже продолжились.
Выводки рябчиков, ещё полновесные, полноценные – не выбитые ни морозами, ни соболями… ни охотниками, которые - ещё ждут снега.

Идёшь по тайге – и  вдруг глухарь вспорх-нёт… взорвётся всеми своими перьями! Крыль-ями будто волну нагонит… напугает, взбодрит и даже сожаление в душе о том, что упустил, про-зевал, какое-то неполноценное, так, по обязан-ности… хищника… человек он самый истинный хищник, по сути, только он убивает «больше чем может съесть».
Другой раз и олениху с детёнышем встре-тишь, - уже окрепшим, набравшим сил для дол-гих зимних переходов по глубокому снегу, а «повезёт» так и медведь где-нибудь нарисует-ся, своей походкой вразвалочку, по своим де-лам шляющийся.

Осень… золотая осень!

 


А вечером у костра с кружкой чая в руках, отдыхаешь когда уже… отходишь от всего днев-ного – суетного, насущного и необходимого, но… но, всё таки несущественного; опёршись спиной о пенёк и вытянув усталые ноги  дума-ешь о чём-то… о чём? - и не вспомнишь потом… и можно задрать голову и смотреть на звёзды, которые осенью блестят в чистом небе ярче чем летом или зимой… они в сентябре, пожалуй, самые яркие.
Осень…

Чёрт возьми, а рыбалка?!
Осенью рыбалка – это пир души… ну и желудка, разумеется.
 Рыба за лето набрала вес, ходит сытая, довольная, ждёт зиму, хотя не прочь и ещё по-кушать - хорошо идёт и в сети, и на спиннинг… а лёгкий морозец под вечер и по ночам пока не угнетает, а только бодрит.

Ну, а ягоды, грибы! Брусника налилась так, что прямо-таки лопается своими тёмно – красными бочками; морошка, жимолость – по-нятно, уже отошли давно, зато рябина гнётся прямо до земли ветками, не может удержать гроздья оранжево-жёлтых кистей! Вдоль дорог и тропинок красные шляпки подосиновиков выглядят настолько аппетитными, что хочется съесть их прямо сырыми.
Осень… самая лучшая пора в тайге всё же осень!

А зима?
 Когда по первому снегу тропишь путик, наживляешь капканы, не только тело всё бодро, собрано по деловому, но и настроение рабочее… скука и хандра исчезают, прячутся в самый дальний угол,- будто и вообще не существуют в жизни – некогда!.. наконец-то началось самое основное занятие в тайге – охота.

И весна хороша… природа просыпается, всё обновляется и вместе с талыми водами с неудержимой силой, с бешенной энергией рвётся вверх, стремится к яркому весеннему солнцу!
Вернёмся к тому с чего и начали - не бы-вает плохих времён года.

Как и плохой погоды: когда дождь, или снег – пурга, что может быть лучше, чем сидеть дома в уютной избушке, у тёплой печки, попи-вать ароматный чаёк.

Тайга – Зелёный Океан, море, в которое так и тянет погрузиться, занырнуть с головой в этот неизведанный мир!
Но в лесу свои законы и правила, игра в тайге идёт без шуток, без дураков: зазевавшую-ся или неосторожную куропатку тут же могут съесть, как и оленя или даже сильного могучего и, казалось бы, неувязьвимого сохача. Погибнет и хозяин тайги – медведь, если не сможет набрать жир перед зимней спячкой, случись голодный год.
Здесь в лесу идёт отбор, если и не совсем по Дарвину и не совсем естественный, но впол-не действенный… действительный, настоящий; слабым и глупым даётся  ещё одна попытка редко,- разве что в виде исключения или слу-чайно.
Человек, который не поймёт это, легко может утонуть в зелёном мире тайги, в её без-брежном океане.











                Таёжный словарик

Торба

Абрикос  – и вовсе он не для того здесь, чтобы заполнить место на первую букву алфа-вита. Просто, если бы пришлось выбирать из всех видов продуктов всего лишь один с собою в поход, то я бы взял абрикос – курагу. Лучше всего сушёный, дешёвый, с косточкой, а не большую, крупную, курагу без косточек.
Почему?
Да потому, что в простом дешёвом абри-косе меньше всякой химии – раз; косточка, ока-зывается, содержит какой-то суперантиокси-дант… ну и потом, раза в три дешевле.
Но это не существенно, главное – чтобы всё-таки абрикос!
Человек, оказывается, умирает не от го-лода, вернее, чаще не от голода, а от отравле-ния продуктами распада. Пища не только ус-ваивается нашим организмом, но ещё и очища-ет его, выталкивает старое, а в абрикосе – пи-щевые волокна.
Ну и понятно, что там ещё и витамины, уг-леводы и.т.д. Вот поэтому-то – абрикос, а не са-ло или даже орехи

Аккумуляторы  – самые дешёвые, разумеется, кислотно-свинцовые – автомобиль-ные, но у них два существенных недостатка. Первое – могут пролиться, второе – при дли-тельном хранении саморазряжаются.
Да, и ещё одно: в лучшем случае, макси-мум их возможностей – пятнадцать-двадцать циклов и всё, приехали – аккумулятор можно выбрасывать.
Есть, правда, гелиево-свинцовые как для фонариков, так и для автомобилей, - их можно переворачивать, выдерживают побольше цик-лов зарядки-разрядки, но длительное хранение всё-таки не для них.
Круто – это литиево-ионные, но фирмен-ные – слишком дороги, а отечественные, или китайские – не качественные. Истратив на эти аккумуляторы кучу денег, мы пришли к выводу, что для полевых условий, для тайги, лучше подходят никель-кадмиевые, либо, ещё лучше никель-металгидридные – у них по полторы тысячи, а то и больше циклов заряд-разряд – раз. Срок хранения их «не волнует» – два. А главное – даже китайские, достаточного качества.
А вот батарейки заряжать всё-таки можно, правда, без особого эффекта. Единственное – постоянно проверять, чтобы не перегрелись для безопасности…

Антибиотики  – ну все, все знают, что антибиотики простудные заболевания, про-студу, а тем более грипп не лечат… даже врачи и то знают это, но как только мы начинаем каш-лять, чихать, так сразу же глотаем тетрациклин – в лучшем случае, а то и чего-нибудь похлеще. Самый лучший природный антибиотик – это Ус-нея. Она широкого спектра действия, совер-шенно не имеет противопоказаний, ну и, в кон-це концов, продукт природы и никакой химии.
Уснея – народное название – зелёная бо-рода, мох (лишайник) действительно похожий на бороду, правда, не всегда такой уж зелёный, свисающий с деревьев, чаще всего с ёлок. Если он растёт… произрастает, то значит с экологией в этом месте всё в порядке.
Так, берём не ярко зелёную и не сухую серую, а скажем  – среднюю. Завариваем две чайных ложки на литр воды и через пять-десять минут имеем прекрасное средство от всяких вирусов и инфекции, но лучше пускай настоится несколько часов. Проблемы с желудком, внут-ренними органами и.т.д излечиваются прекрас-но. А главное, повторяю, противопоказаний не имеет. Хорошо бы пропить пару месяцев, а по-том сделать на пару недель перерыв (разумеет-ся, я не имею в виду при простуде, а вот если что-нибудь серьёзное, то…). Если антибиотики нужны как средство от всяких ран и порезов, язв, короче говоря, наружных повреждений, то не стоит изобретать велосипед, а вспомнить про Бонапарта I – Наполеона. Талант – он во всём талант, как вот Наполеон – был гениальным полководцем, но и ещё является родоначальником многих полезных вещей. Сгущёнку-то – Наполеон придумал! А вот раны, его солдаты лечили… залечивали, чем? Да сахаром. Дело в том, что сахар борется со всякими вирусами и бактериями чисто механически, он прекрасно поглощает влагу, а всё живое, как известно, содержит воду.
Раз уж заговорили об антибиотиках и ан-тисептиках, то стоит упомянуть простой мох – сфагнум. На болотах растёт – длинный, зелё-ный, мягкий. Он не только убивает микробы и бактерии, но и ещё гораздо лучше всяких бин-тов и ваты. Не зря же в средние века, эпоху ве-ликих географических открытий, на кораблях бочки наполняли болотной водой.

Баня  – вот про баню, казалось бы, чего ещё нового можно сказать… и не хотел, а как услышал недавно по радио России (Централь-ная станция!!! На всю Россию вещают…) высту-пает один специалист, банщик элитарный и ут-верждает, что хвойный веник нужно замачивать чуть ли не за трое суток! – с ума сойти.
Так вот, про веники… хвойные – вообще не замачиваются, в противном случае потеряют и «вкус» и цвет и запах, что бы там не утвер-ждали разные спецы. Кстати, эвкалипт, дуб и прочая экзотика – это, конечно, хорошо, но вкуснее пихтового – ничего нет. Сейчас многие заспорят, но я имею в виду не просто пихтовый, а веник из пихтового стланика. Это что-то с чем-то! Запах… даже не знаю с чем сравнить… как у какого-нибудь, самого лучшего кондитерского изделия.
Ну, ещё пару строк… Баня без водопада – это уже не то; баня без «поддавания» хлебным квасом – уже не то… Короче, самое лучшее – это таёжная баня. С лёгким паром!


Бадан  – корни его содержат крахмала не меньше, чем лучшие сорта картошки. Выма-чивать, растирать, варить, опять растирать, ко-роче говоря, воздействовать механически, что-бы желудку было легче справиться с необычной пищей.
Листья бадана чёрные, вернее тёмно-коричневые (прошлогодние или позапрошло-годние) – это прекрасный чай, монголы назы-вают его «сибирским», а сибиряки «монголь-ским».
С монгольским чаем, как и с американ-скими горками: американские они у нас в Рос-сии, а в Америке они – русские…

Берёза  – берёза это береста, прежде всего, но про неё чуть позже, сначала с самим деревом разберёмся.
 Веники – баня, понятно, но они же, эти веники, ещё и для козы корм; а для человека, что у берёзы имеется?
 Под корой, под берестой, значит, есть светло-жёлтый слой – камбий. Благодаря ему во время голода на Руси целые деревни выживали: сидели старушки и рубили топориками, ножами этот «хлеб для голодных»… Еда – не еда, но с голоду не умрёшь, а вот если сюда добавить сушёную красную икру, как делают на Камчатке коренные жители, то на такой пище охотник может продержаться месяц, а то и два. Уходит в лес, взяв с собой два-три килограмма сухой икры, а потом найдёт в тайге берёзку, снимет бересту, обдерёт на дереве жёлтую рубашку, измельчит, смешает, съест и сыт.
Топорища из берёзы делаются и прочие всякие поделки – хорошее дерево, русское! Ну, а уж берёзовый сок – это прекрасное средство почистить организм, особенно весной, когда других витаминов не хватает.

Береста  – растапливать берестой?.. печку хорошо берестой в бане растапливать и то, если дрова сухие.
 Не годится береста в тайге для растопки… почему? Да потому, что не разожжёшь ею кос-тёр, если дождь или снег… а в горах, повыше и в хорошую погоду.
 А что же делать, чем разжигать? – вот про это на букву «К» - костёр, или на букву «С» - спички.
Но с берестой не всё так уж и плохо, если стельки к примеру «развалились» или горят но-ги от этих стелек, сделанных из китайского не-понятно чего – вот и пригодится береста, стель-ка из неё и на босу ногу приятна будет, да и не только стельку, но и подошву на прохудившую-ся обувку можно смастерить.
Береста, подложенная вместо лапника при ночёвке намного комфортнее, да и дейст-веннее… вот только жалко берёзы! Не стоит ра-ди одной ночи, но, если уж долговременный лагерь, то… по обстоятельствам, по обстоятель-ствам с умом и… с совестью, вернее, по ней!

Ботинки  – даже самые крутые, «спецназовские», не идут в тайге… ни в прямом, ни в переносном смысле. Если дорога хорошая, то можно и в кроссовках пробежаться, а если болото, то в ботинках сразу же и завязнешь; и промокнешь, и ноги сотрёшь.
 В тайге ботинки теряют своё основное ка-чество – похвастаться ими даже не перед кем.

Буран – в лесу две техники, без кото-рых не обойтись: бензопила и снегоход.
Чтобы там ни говорили про нашу технику, но на сегодняшний день самый подходящий снегоход для тайги, для настоящей тайги, без дураков, как ни крути – «Буран».
По проходимости и выносливости ему нет равных… и по простоте в обслуживании, ремон-те!
При минус сорок нормальный, ухоженный более – менее, хотя бы немного этот советский агрегат заводится с пол пинка, как говорится.
Чаще всего проблема в заводке – это пе-ресос топлива.
И ещё! Не редко бывает так, что ехал – ехал, всё нормально… заглушил и всё!.. не за-водится ни в какую.
Когда только появились бензопилы с электронным зажиганием, то мужики лесорубы сразу же, с новья обрезали провод на глушилку.
Когда глушишь двигатель, то электронная катушка перекорачивается на массу и… и сгора-ет в конце – концов.
А, что конструктора идиоты, не подумали об этом!? Почему же, подумали и даже написа-ли – «не глушите двигатель на высоких оборо-тах!».
Но написать это одно, а выполнить -  со-всем другое, ну и раз опасаются, то значит, зна-ют своё слабое место. Лучше, всё-таки, от греха подальше, ну её глушилку эту! А то и вообще, до анекдота доходит: там эта кнопка устроена так, что фиксируется сама, так вот я лично знаю парочку случаев, когда пол «Бурана» раскидывали, не могли понять, в чём дело… а там, оказывается, кнопка… глушилка не сработала!
«Буран», если у него пружины на катках прослабли или лопнули идёт намного хуже, особенно если передние, и тем более в гору.
Пружины можно подогнуть старые, за-гнуть концы внутрь. Такая пружина уже не лоп-нет (раз до этого сдюжила!), а потом она про-стоит в нужном положении так как «слабину» уже выбрала.
А, вообще-то, тут столько всяких тонко-стей, что… роман целый писать надо и не одно-му, а целому, так сказать, коллективу… авторов.


Бутылка – она пустая, как и горшок в мультфильме про Винни-Пуха – предмет про-стой, но в хозяйстве незаменимый.
Не будем про то, что в неё можно и про-дукты, и… А вот напомнить, что несколько пла-стиковых бутылок, если их наполнить горячей водой весьма и весьма «скрасят» ночёвку, со-грев спальник и то, что в нём пытается согреть-ся, дрожа и ворочаясь с боку на бок – вот про эту пользу пластиковой упаковки для пива не лишне будет вспомнить и сейчас и потом… в ле-су.
Кстати, воду можно и согреть (даже вски-пятить) прямо в той же бутылке, которую соби-раешься в спальник спрятать, надо её лишь полную, под завязку водой залить
И в рюкзаке не помешают пластиковые бутылки – не утонет при переправе… и сам и те-бе не даст, содержимое не так пострадает при «транспортировке» опять-таки.
А главное, главное-то - дизайн! Вид - то какой будет, если рюкзак наполнить тарой… и парусность,- ветер только бы попутный всегда.

Венец -  самый обычный (который «делу конец»  он пусть остаётся пока), тот, где четыре бревна по кругу, по периметру соединяются в «обло» - когда концы выступают за места соединения или в «лапу», в «сруб» - без выступов когда. Вот и всё… что обычно можно найти, прочитать про венец. Почему-то стесняются, забывают отметить интересный момент: в крестьянской избе количество венцов всегда нечётное, чаще всего 19 или 21.
 
Ветряк  – ветряная мельница… тема весьма обширная и опять таки «не формат для наших затёсок», но, всё же классический ветря-ной электрогенератор с вертикальным враще-нием лопастей имеет столько недостатков, что не стоит о нём и говорить. Нет – всё ж таки ум-ная нация – китайцы! Они ещё в древности по-няли это и у них ветряные мельницы с горизон-тальными лопастями, как у вертолёта. Давайте не будем долго рассусоливать – зайдите в ин-тернет и посмотрите «геликоидный» ветряк, у него много преимуществ, но достаточно уже то-го, что он крутится в три раза быстрее скорости ветра, а ведь самая основная проблема в ветря-ках, это скорость вращения и, следовательно, необходимость в редукторе для её увеличения.

Вода – конечно, ну, разумеется, кто же не знает, что вода основа жизни!
Однако считать, что такая уникальность воды обусловлена лишь её молекулярностью, химическими свойствами, качествами уникаль-ного растворителя… так считать, думать и пола-гать, это не просто ретроградство, а обыкновен-ная необразованность или, скорее, и то и дру-гое.
Свойства воды уникальны и важны для нас, важны в силу своего большого, если не ос-новного влияния… на нас же родных и люби-мых.
Считается, что при регулярном или просто даже частом употреблении снеговой воды кро-шатся, разрушаются зубы… но в таком случае многие северные народы давно бы уже ходили беззубыми.
Но, если перефразировать известную по-словицу, то… то, что ненцу во благо, то русскому – смерть! Так что чаёк лучше из ключевой водички ставить. Не стоит, не надо лениться прорубь пробивать зимой
Кстати, если не о ненцах, а о немцах, то они немцы, говорят, не купаются в стоячей во-де, в прудах или озерцах… во всяком случае, те немцы, которые германцы.
Про воду много чего можно… лить!
Давайте остановимся на том, что брать её – воду лучше всё таки ту, которая как и солнце с востока приходит… бежит, постарайтесь найти такой ключик, ручей. И вечером надо смотреть на воду, прочную – чтобы с нею ушло всё ста-рое, освободив место для нового.

Водка  – в походе очень не желательна. А вот если уже добрался до зимовья, то три-дцать-пятьдесят грамм не повредят.
 Общепринятое заблуждение, что водкой на морозе можно согреться; согреться-то мож-но, но не больше чем на пять-семь минут, а по-том станет ещё холоднее.
 Самое лучшее это настойка на золотом корне; ну, то, что полезнее – это ясно, да она ещё и с «подстраховкой» - норму не перебе-рёшь, если не алкоголик, разумеется…но пато-логии давайте не будем рассматривать. Настой-ку эту очень хорошо в чай добавить и… и спать будешь как убитый после любой усталости, по-сле любого перехода. (да – да, от сильной уста-лости тоже бессонница порой, как от «сильно-го» безделья – крайности сходятся!).

Генератор  – давайте оставим в сторо-не все эти ветряки и водяные электрогенерато-ры – вчерашний день. Солнечные батареи – вот самый лучший электрический генератор. Хоро-шо подходят «садовые грибки»: пластиковый корпус, сверху солнечный элемент, посредине светодиодная лампочка. Мы ими пользуемся уже не один год – надёжные, не боятся ни во-ды, ни снега, за день подзаряжает аккумулятор для налобного светодиодного фонарика – три штуки и вы со светом. Ну, а если потребность в электричестве по больше, то тогда и батареи солнечные «побольше» надо брать.
P.S: Почему три грибка? Фонарики свето-диодные нужно брать на три батарейки. Лам-почка рассчитана на четыре с половиной вольта и если батарейка одна или, например, четыре их там будет, то значит в таком фонарике мик-росхема, повышающая или понижающая – вот она-то, чаще всего и «летит».

Голова  – то, что она важна, в смысле, управления – это и козе понятно, а вот чисто утилитарное значение этого органа часто упус-кается, уже была затёска, что нужно голову включать, когда идёшь, но её ещё можно ис-пользовать как радиатор, оказывается голова берёт на себя где-то сорок процентов теплооб-мена, вот тебе и пожалуйста – снял шапку, от-крыл заслонку и двигатель меньше греется, на сердце меньше нагрузка, а если ночуешь зимой под ёлочкой,- то ноги к костру, а голову укутать!
Наука говорит – голова предмет тёмный, изучению не подлежит, как заметил Броневой – доктор в «Формуле любви». А вот, кстати, вспомнили про кино, чем там у нас барин бо-лел, ипохондрией? (см. букву «И»).

Голод – людей губит не голод, а самоот-равление. Пища кроме того что питает орга-низм, еще его и очищает. Когда в желудок ничего не поступает, это не значит, что там ничего не осталось – вот то, что осталось – и является сильнейшим ядом.
Значит, если уж совсем нечего ест, то можно, в конце концов, сварить те же пресловутые ремни, которыми питались потерпевшие кораблекрушение, а лучше найти берёзку и… (см. слово «берёза»)

Грибы  – много чего про них везде и по всюду написано, но, наверное ,достаточно про-сто знать, что у нас, на севере, все сетчатые съе-добные, а ядовитыми могут быть только пла-стинчатые. Но, вообще-то, любые грибы стоит сначала отварить, слив несколько раз воду.

Дрова  – и снова, чего уж проще, дрова они и есть дрова. Лучшие дрова – листвянные, больше всего тепла дают и хорошо горят даже сырые. А вот колка дров – дело совсем не про-стое. Колоть надо на чурке, тогда топор меньше тупиться будет, притом с комля, а не с вершины, чтобы топор не застревал. Но всё это не столь существенно, самое главное… так сейчас… дерево, будто бочка обручем, охвачено наружным слоем, более плотным и прочным,- нужно сначала убрать этот обруч, тогда оно само лопнет. И ещё – топором колоть легче, чем колуном, надо только держать его правильно. А правильно – это под небольшим углом наружу, по направлению удара – вот и всё.
Нет правил без исключений,- если чурка витая до безобразия… то тут и колун не поме-шает.

Дорога  – она имеет странное свойство – если не по той пойдёшь, то не туда и придёшь. А вообще-то, самая короткая – это та, которую ты знаешь – всё правильно. Но, это самая короткая, но не самая лучшая и иногда всё-таки стоит пройти новым, коротким путем… гипотенуза она и в Африке… гипотенуза!

Живица – это смола на хвойных де-ревьях. Хорошо залечивает различные раны, а живица с лиственницы помогает и лишай уб-рать.
Считают, что живица со столетней сосны способна справиться и с более серьёзными бо-лезнями, такими как миома, например. Для этого нужно скатать шарик из живой – мягкой смолы (а не канифоли) размером с лесной орех, а потом рассасывать его, положив под язык. Делать это по два – три раза в день в течении месяца, а при особо тяжёлых случаях и дольше.

Жир  – если жиром (свиное сало) сма-зать леску, то на зимней рыбалке будет гораздо меньше проблем, а если тем же жиром смазать подошвы обуви, то в ней будешь чувствовать себя надёжно даже на самом скользком льду.

Затёска  – вроде бы про них не стоит, про затёски. Уже одной цитаты из Даля доста-точно, но не всё так просто: «затеси на деревь-ях» плохо видно и не только при плохой види-мости, но и погожим днём
. А если дождь, туман, не говоря уже про метель, когда рукой по стволу водишь, чтобы нащупать скол. Старые затёски зарастают, дере-во зализывает нанесённые ему раны; на го-рельнике, облетевшая с дерева кора больше похожа на затёску, чем настоящая затёска.
Охотничьи затёски идут, идут, а потом – уходят в сторону… что там понадобилось хозяе-вам участка?.. но бежишь весело и уверенно и вдруг, путик обрывается, а назад вернуться - уже сложнее… попасть на ту затёску, на которой ошибся – та ещё задача.
Вешайте ленточки, тряпочки, лучше всего светоотражающие – ночью фонариком света-нул, она тебе помаячила… откуда-то сбоку: а я то думал, надо ещё прямо держать!
Полезная мелочь: чтобы потом в походе не вязать узелки, которые, кстати, ветер может легко и развязать, нужно сразу прорезать один край и «завязывать» продевая через него дру-гой… - ерунда какая! –ага, точно – ерунда, но работает.

Зелёнка  – не берите с собой в поход йод! Он не заживляет раны, а просто их обжи-гает. С большим успехом можно прижечь рану головёшкой, чем йодом.
 Зелёнка не просто замена йода, а более качественная и действенная замена.

Зуб – точнее, зубная боль -  средств мно-го, но все они, кроме клещей зубного врача, обычно не помогают в нужный момент, хотя раньше вроде бы и действовали,  казалось бы проверенные.
На коре пихты имеются наросты по кругу ствола, размером с земляного червяка, если их проколоть иголкой… или гвоздиком, оттуда вы-ступает жидкость светло-жёлтого цвета. Так вот – если её собрать на ватку и «попользовать» свой зуб… то должно, просто обязано помочь!
(кстати, от всяких проблемных кожных болезней, типа бородавок - хорошее средство).
Ну, уснея, как антибиотик тоже помогает, отвар покрепче изготовить и полоскать… одна-ко, зубная боль лучше всего поддаётся внуше-нию, как это ни покажется странным – велико-лепно помогает гипноз или самогипноз. Не зря же, если совсем замучил зуб (впрочем, как и бородавки), то к бабке… или «в Саратов, к тёт-ке» отправляйся.

Иван-чай – он же кипрей, он же ко-порский, как именно чай – не очень. Ну, правда, если его отферментировать… но, если и траву любую обработать и провести ферментацию, то… то, что-то получится, обязательно.
А, вот картошка из корней Иван-чая не плохая, ничем не хуже обычной, а если учесть экологическую сторону продукта, то и сравнить нельзя!
Ну, и главное – под рукой всегда, под но-гами прямо таки.
Уха с корешками кипрея замечательная штука.
На Руси раньше корни Иван-чая сушили, растирали и использовали как муку.

Игла  – то, что иголку, нитку… ну и бу-лавку с собой иметь надо, это понятно, но мы сейчас не об этом. Просто вдруг, если понадо-бится блесна, то обычной иглой можно легко пробить монетку: положить монетку на кусок мыла, сверху положить другой, воткнуть иглу до упора в монетку и ударить по ней молотком. Вот и всё, мелочь, но вдруг пригодится.

Ипохондрия  – она же хандра, тоска зелёная, депрессия и даже английский сплин - всё это великолепно излечивает… ну, просто на раз снимает – встреча с медведем.
Рекомендую, попробуйте… шутка, но, всё же ,снимает… и ипохондрию, и хандру… глав-ное, чтобы скальп не сняло
Шикшу, травка есть такая, что и зимой не трудно отыскать – на выдутых местах в горах, на камнях прямо… так вот её заварить и пить, если настроение, тонус не очень. Он, кстати, даже пи эпилепсии помогает. Столовую ложку на стакан, потри-четыре глоточка, раза три в день. Потом, кипятку опять добавит и снова пить. Пока не обесцветится… добавлять.

Кедр- Дерево – с большой буквы! Это – кормилец самый основной в тайге. Но не везде суровый  наш климат матушки Сибири благо-приятствует произрастанию могучих кедров,- вот и нашла природа выход – кедровый стла-ник!
Это тот же кедр, но… в виде кустарника, который в суровые морозы стелется (стланник!), прижимается к самой земле. Растение,, таким образом, выживает даже по скалистым распадкам и хребтам, продуваемым злыми зимними ветрами, настолько злыми и настолько зимними, что… что, не приведи господь!
Кедровое молоко (СЛИВКИ) – это перемо-лотые орешки настоянные на воде, так вот, по питательной ценности они превосходят и коро-вьи сливки и мясо и яйца куриные.
Жирность кедровых орехов возрастает по мере продвижения с запада на восток, «может быть, это связано с тем, что климат становится более холодным и континентальным…»,- отме-чают авторы одной энциклопедии. Да, смелое замечание… а с чем же это ещё может быть свя-зано!?
Так вот, орех кедрового стланика превос-ходит обычный… много превосходит! Более су-ровые условия произрастания., чем у стланика ещё поискать… надо… нет, лучше не стоит и ис-кать, не надо.
Доктор Хорышев (их сейчас поразвелось докторов этих, но вышеупомянутый вроде ничего, и рекламой не увлекается и болезность, в смысле, со… болезность в голосе) рекомендует эти кедровые сливки от всех болезней, как говорится, даже для очищения крови, причём подчёркивает, что обязательно со скорлупой: столовая ложка на стакан кипятка, три-четыре часа настаивать, и пить, процедив, разумеется.
Осадком великолепно кожу можно почистить, оздоровить – такой скраб в магазине не купишь!
N/B – кедровая живица помогает прира-нах разных и всяких, вплоть до… в войну ган-грену ею лечили!




Костёр – вот умение развести костёр это… это настолько же необходимо, как и ложку в руке держать (а ведь ложку и то, другой раз в руке зажмёшь кое-как, когда продрогнешь до костей), а может быть и ещё важнее, ведь ему альтернативы нет… поесть – то можно и руками.
С костром, пожалуй, надо как с женщи-ной: каждый раз по-разному… но всегда нежно и мягко, потихоньку… но настойчиво!
Если у вас имеется что-то для реального разжигания (см. «спички»), то это не проблема даже в хороший дождь - костёр Но, возьмём «классический» вариант: коробка спичек и нож. Тут главное найти укрытие от дождя, ну и хоро-шо бы под кедром – у него крона держит воду.
Там же под деревом и сушняк всегда имеется, вернее не под… а на… на стволе мож-но найти сухие ветки, сучки. Обычно рекомен-дуют всякие самоучители и пособия по «выжи-ванию» искать сухой материал для костра на сухих деревьях и в дуплах каких-то там… что ж, попробуйте. Только вот в хороший ливень засо-хшие деревья промокают «насквозь» - они же голые стоят, без кроны,- крыши- то нет!.. и во-обще, сухое впитывает влагу быстрее.
Ветки на растопку надо набрать с запасом, что бы потом успеть поддержать вспыхнувший наконец-то огонёк!
Самые сухие и мелкие веточки сложить шалашиком и… и начать разжигать?! Нет, ук-рыть, заслонить от ветра,- потом уже поджигать.
Если не получается, то ничего страшного,- главное не паниковать!.. и у Прометея не всё так уж гладко прошло… можно пожертвовать несколько спичек, из них сложить нутро шала-шика.
Ну, и потом не может быть, чтобы у вас не нашлось какой-нибудь горючей синтетики с со-бой – поройтесь «по карманам»! Капроновые шнурки (или из чего их там китайцы делают?!), верёвки всякие горят иногда не хуже напалма.
А, вот когда намучаетесь с костром, то в следующий раз заранее и заблаговременно… ну да, ну да – только вот дело в том, что человек не учится не только на чужом опыте, но и на своём собственном далеко не всегда… научается.

Красота – «…красота спасёт мир, ах, кА бы она добра была – всё было бы спасе-но…»,- приблизительно так, кажется, у классика. Это очень вредная мысль – она влияет на мозг, на людей опосредованно, а это непрямое влияние – гораздо сильнее – от него труднее защититься.
Подмена понятий! Дело в том, что… ядер-ный взрыв – он ведь тоже красив, но это не Кра-сота – это Прелесть.
Прельщать, обольщать – сродни понятию «обманывать».
Красота – добра по определению.
Передёргивает Фёдор Михайловичь, при-вык, понимаешь… блефовать в картишки!

Кукушка – что там ни говори, а ку-кушка погоду правильно предсказывает. Если кукушка кукует, то погода хорошая!
Ни разу нам ещё не соврала эта птица, а вот барометр – тот врёт частенько. Может быть, потому, что горы?.. так ведь и птичка тут же, в горах летает,- а вот ведь не обманывает!
Прогноз только вот у кукушки весьма краткосрочный… и потом, погода нормальная с её точки зрения, с птичьей. Короче говоря, все эти приметы и поверья ненадёжная штука… мягко выражаясь!

Лес  - стоит Красная Шапочка, перед ним – лесом этим. Стоит и думает: а чего, собствен-но говоря, я боюсь? - лес я знаю, секс люблю.
Это, если в шутку, а если серьёзно – лес, оказывается, не просто отдельно стоящие дере-вья, а единый биологический организм.
Который связан, чем бы вы думали?.. подземной сетью грибницы, подобно микро-схеме… только, ребята, микросхемка эта объ-ёмная!
А на фига вам это надо, когда вы по лесу идете?! Да просто, не всё так просто. Наши предки, совсем не зря поклонялись деревьям.
От дерева можно очень не плохо «подза-рядиться»… если оно твоё. Узнать это можно, если потереть в ладонях кусок фольги (от шоко-ладки, например), поднести к стволу, если при-тягивается – твоё, нужное тебе Дерево.
Sapienti sat – сапиенти сат – разумному достаточно.

Листья  – не стоит искать и выискивать ягоды, тем более не зрелые, чтобы пополнить свой запас витаминов – в листьях растений их не меньше ,чем в ягодах, а порой и больше, на-пример, в малине и смородине.
Кстати, листья и цвет черники помогают улучшить зрение сильнее, чем ягоды.

Лыжи  – это тема особая и длинная, но если в словарном формате – главное камусом их не забудьте подбить. Камус – это шкура с ног оленя, изюбря, лося, а так же лошади, коровы. И ещё раз, и тоже, кстати – можно, можно!.. брать на подшивку шкуру со спины… конскую или коровью, надо только не полениться и пра-вильно определить направление ворса и растя-нуть соответственно. Волос должен смотреть спереди – назад, как можно строже
А вот загибать лыжи, как это и не пока-жется странным, надо с комля, а вершина зна-чит, сзади будет. Ну и середина дерева пойдёт к низу, она будет по снегу скользить, на рисунках в книгах по этнографии, где «ископаемые лыжи» отображены, на этих рисунках видно довольно чётко, что спереди лыжа несколько расширена, а на заднике сужена… а к верху плоскость выгнута, круглое оно - дерево к внешнему слою… и как бы его ни строгали – всё равно своё возьмет!

Любовь  – что такое любовь?- вопрос не корректный,- это понятие, как основное, опре-делению не поддается, - невозможно дать кон-кретное определение понятиям: масса расстоя-ние и.т.п.
Но, это в принципе не имеет значения, не зная, что такое расстояние, мы всё же научи-лись его вычислять, им пользоваться и с ним работать; это же относится и к любви. Мало ко-му действительно интересно, что такое любовь, но почти всем интересно «любовь ли это?». Так вот – решение этого вопроса относится к разря-ду задач от противного, которые будучи сфор-мулированы, имеют лишь отрицательное реше-ние. Если возник вопрос «любовь ли это?», от-вет может быть только отрицательный.

Моча  – если большая открытая рана, то её лучше всего обрабатывать мочой, даже когда есть и йод, и зелёнка, и перекись!
Прекрасный не только антисептик, но и заживляющий раствор (смотри эссе «Аркун»).

Ножницы – предмет не сложный, как и горшок, который как известно всем и давно «не боги…», но вот точить их - ножницы эти по-чему-то проблема!? Чего только и не наприду-мывали наши женщины (они, наверное, в ос-новном)… и наждачную бумагу режут, и спицу… пытаются, прогоняют её стальную между лезвий ножниц.
Ножницы точат, проводя напильником или камнем не вдоль, а поперёк их режущей кромки! Вот, собственно, и весь секрет – попе-речными зазубринами лезвия удерживают ма-териал, не дают ему выскользнуть.
А стоит ли… надо ли вообще их брать в поход ножницы? Вот, когда разрезать бинт по-требуется вдруг или ноготь обстричь, то тогда и ясно станет, что… что вот напрасно не  положил их в рюкзак.
Ну, и потом это же два запасных ножа – одни ножницы!
Желательно только старые советские… имперские, так сказать, чтобы и сталь нормаль-ная и без всякой пластмассы.
И оружие хорошее,- ножницы! Принц дат-ский Гамлет ими даже Полония добыл, если Шекспир не врёт!

Носки  – сначала «хэбэшный», тонкий (стопроцентно хэбэшный!.. буквально пять-десять процентов синтетики и ноги будут «го-реть»), а затем уже по вкусу и по обстоятельст-вам, на самый верх можно и синтетику, чтобы не протирались шерстяные носки, но главное первый - хлопчатобумажный.
Эх! Жалко… жалко, что портянки в армии отменили… идиоты, ещё и хвастаются этим, как каким-то достижением,- будто действительно «велосипед изобрели». Портянки – самые луч-шие носки,- они на любую ногу, в любой мороз и при любой обувке.
Тут уже «поезд ушёл», пожалуй, стоит разве что оглянуться назад… на немцев под Сталинградом, на французов времён Наполео-на… когда припекло, в смысле приморозило, и шуточки - игра в войнушку подошла к своей су-ти, наступил момент истины, спасались портян-ками… от обморожения ног, во всяком случае, запоздало накручивая их даже поверх «бер-цев».
А, может быть, всё-таки попробуете… пор-тяночки, тем паче, что в армии их нет теперь?

Нож  – дорогой нож отличается от дешё-вого, по существу, только одним, его больше жалко, когда потеряешь.
 Национальный костюм северных наро-дов, как я раньше считал, «украшен» двумя но-жами, оказалось, что во вторых ножнах не нож, а точильный брусок.
 Но это, пожалуй, слишком круто, доста-точно небольшого камушка размером с маркер. А вот сверху на ножнах, приделать маленький кармашек под зажигалку (обязательно с фонариком), не помешает, мало того, может очень даже пригодиться.
Ну, что ещё?.. из пружин на капканах тоже получаются неплохие ножи. Хорошие ножи из железнодорожных пил, которыми рельсы пилят или из тех, которые стоят на пилорамах,- но они имеют один недостаток – хрупкие.
Придёт в голову, когда такая блажь, чтобы самому себе клинок изготовить, то возможно пригодится кусок сургуча. Если лезвие ножа нагреть до бела, а потом в сургуч всовывать и через секунду вытаскивать, едва он расплавится то… то даже на стекле царапины останутся от такого ножа!

Отморожение – оно ведь чем опасно? В отличии от ожога вначале и не болит и не чувствуется, - это надо иметь в виду при зимних походах и путешествиях.
Первые симптомы обморожения – побе-ление кожи и потеря ею чувствительности.
Классическая ошибка – растирание сне-гом обмороженного места, участка кожи.
Задача в принципе простая,- согреть… отогреть поражённый участок тела, ну и весь организм. Делается это двумя способами.
Если есть возможность, то отогревают от-мороженную конечность погрузив её в воду комнатной температуры и доводя в течении по-лучаса  воду до сорока градусов.
Старый сибирский способ лечения в том, что организм сам борется, при этом поднимая - восстанавливая температуру по оптимальному «графику», согласно с восстанавливающимся кровообращением.
Для этого берут чистую белую тряпку сма-чивают свежей водой, потом слегка отжимают и накладываю на поражённый участок кожи. Сверху укутывают чем-либо влагонепроницае-мым и потом тёплой кашемировой шалью… за неимением таковой пойдёт и шерстяное или ватное… «чего-нибудь»
А вдруг под рукой окажется сельдерей, то в его отвар (200 г. на литр), когда он остынет, чтобы можно было руку держать, поместить обмороженную конечность и держать до пол-ного остывания раствора.
Затем опустить в холодную воду, обтереть и намазать заячьим или гусиным салом. Сало это подолгу втирать на ночь две недели.
В любом случае, необходимо осторожно, чтобы не поранить кожу (инфекция!), растирать и массировать место отморожения,- главное восстановить кровообращение!
Стоит ли согреваться изнутри?.. а почему бы и нет, собственно говоря!
Чашка чаю с ромом или коньяком, а в идеале с настойкой золотого корня не только согреет, кровь разгонит (спирт сосуды всё же расширяет), но и расслабиться поможет, а ведь релаксация после стресса – первое дело, не правда ли?

Отоговка  – не приведи господь! Ко-гда собьёшься с пути или не дотянешь до зимо-вья,- выбьешься из сил, проваливаясь по колено в снег, то приходится ночевать под ёлочкой (здесь даже советовать страшно), главное по больше дров, чтобы ночью их не жалеть и не ходить потом с фонариком, не искать по лесу, если не хватит. Ну, естественно, место нужно выбрать укромное, защищённое от ветра, лапника настелить и по больше, по больше! Я даже не знаю, что ещё, наверное, если только почувствовал, что можешь «попасть» и знаешь, уверен, что сумеешь вернуться обратно – возвращайся! Не жалей уже пройденные километры!
 Здесь надо ловить золотую середину и не тянуть до последнего, лучше пока ещё видно, найти стоянку и заготовить дрова.

Ожоги – очень неприятная вещь, весьма болезненная и долго незаживающая. Средств много, но мы рассмотрим походный вариант, где капустный лист, да и сырой карто-фель маловероятны (но, если «вдруг», то имей-те ввиду: чистой разрезанной поверхностью к ране).
При ожоге главное не упустить время!
В Германии был такой доктор Г. Ф Вотерс и он публично демонстрировал следующий опыт: обмакивал губку в крутой кипяток и тут же прикладывал к руке (своей, естественно). Потом, продемонстрировав ожог, покраснение публике, тут же посыпал его СОДОЙ!!!
«Через сутки ожог проходил полностью, оставалась только небольшая краснота, которая вскоре также проходила»,- с удивлением отмечала пресса!
Прошу прощения за избитый штамп, но сам факт на лицо. А, вспоминая своё босоногое детство, могу добавить, что бабушка, если я об-жигался, сразу же заставляла сунуть руку в хо-лодную воду, а сама в это время заполошно ис-кала соду в кухонном столе и по полкам.
А, если по правилам, то надо иметь под рукой пакетик со смесью соды и крахмала один к одному… ну, а холодной воды обычно в тайге хватает,- бивак же обычно возле речки или озе-ра, а ожог также «обычно» на привале, котелок на себя, не дай бог, опрокинуть!
Ожог присыпать смесью соды и крахмала и прикрыть тряпкой, если бинта нет, потом че-рез 15 минут смыть водой.
Почему-то официозная медицина и, более того, даже знахарство не любят упоминать облепиховое масло как средство от ожогов и обморожений. Что бы не разводить тут долгих споров, я думаю, достаточно будет сказать, что ещё на Советскую Армию работали целые заводы по производству облепихового масла и использовалось оно при всякого рода ожогах, в том числе химических и радиационных.
Так что бутылочка, пузырёк масла обле-пихового не будет лишним грузом, тем более, что это и продукт довольно ценный и язвенни-кам помогающий.

 Пила – техника в руках дикаря – груда металла, так вроде бы говорят, когда один му-чается (скажем, мягко) с бензопилой, а другой наблюдает со стороны, при этом советы ещё подавая!
Тут, с пилой столько нюансов, что… что только на личном и многолетнем опыте… и, кроме того при наличии мозгов можно чему-то научиться.
Но, всё-таки! А. вот, если «всё-таки», то…
Чаще всего бензопилы не заводятся из-за пересоса!.. в доброй половине случаев,- тут и к бабке ходить не надо. И с «Бураном» то же са-мое – свечи залиты, а его дёргают до посинения бедный!
И ещё! Работают прекрасно и Штиль и Хусварна на обычном «советском» масле, если оно качественное, разумеется, а обстановку на-гнетают во первых, фирмы и фирмачи, во вто-рых, спецы, которые перегреют двигатель, можно сказать, что ссильничают как ландскнехт пастушку, а потом ищут себе оправдание… пе-регазовывать надо, как старики говорили, что-бы смазка не только под нагрузкой на трущиеся поверхности попадала.

Рыба – рыба, что тут вообще можно сказать?.. её все «знают».
Вот, а мы не знали, всё не могли никак понять – чего это она у нас с душком получает-ся… вроде бы, и просаливаем долго, больше недели лежит в рассоле, а вывесим подвялить и начинает попахивать.
Оказывается, что линка нашего нельзя дольше суток, (ну, двух максимум) солить, если его потом собираешься сушить!
Вот и хорошо, что узнали, наконец-то - те-перь можно будет рыбу даже и в походе гото-вить и хранить, подсушив слегка.
Можно и вообще не солить, а просто оку-нуть рыбу в крепкий… в очень крепкий соляной раствор, предварительно распластав по вдоль хребта… можно и поперёк надсечь для надёж-ности, особенно, если хороший экземпляр по-пался!
Окунул на некоторое время и… и, вешай на ветерке, пусть подсыхает, если успеет… не съедят раньше.

Сахар – продукт вроде бы и простой, но некоторые его свойства… качества, так сказать, отдельные заслуживают внимание!
Сахар, оказывается, помогает при лечении ран, впервые этим воспользовался Наполеон. Во время своей Египетской кампании будущий император приказал своим солдатам посыпать раны сахаром,- в благоприятном для всякой инфекции климате такая терапия давала прекрасные результаты: действие сахара чисто механическое (химия простая). Сахар прекрасно вытягивает воду, а всё живое (в том числе и самое вредное и заразное), как известно без неё… без воды этой самой ну никак!
И ещё, сахар может быть полезен при разжигании костра.
Чистая горючая жидкость слабо поможет при разжигании в дождь, даже бензин, а вот, если в него добавить сахарку, то… то мы полу-чим напалм, который, как известно, хорошо го-рит.
Не надо сахар в напиток из чаги, ни в коем разе не надо!

 Собака  - всё таки она - собака, а не управдом … друг человека. А вот надеяться на этого товарища всегда и во всём не следует; нельзя полагаться до конца на нашего четверо-ного друга и пусть даже брата… зверь есть зверь,- нелогично требовать от него как от че-ловека – по полной программе.
Часто… очень часто собаку берут в тайгу «от медведя», в надежде, что если и не защи-тит, то хотя бы предупредит.
Большая ошибка! Собака от зверя не за-щита: очень часто она его пробегает или напав первая провоцирует на атаку, а сама ищет укрытия у ног хозяина или за его спиной… широкой!
Это, если у вас настоящий медвежатник и не один,то можете быть более – менее спокой-ны, но опять же и они могут пробежать, запу-таться распутывая низовой след косолапого.

Скука – это состояние, чувство, чисто внутреннее.
Так почему же мы ответ на него ищем не внутри себя, а снаружи. Не логично, по крайней мере, не правда ли? А главное - не конструктив-но и не результативно. Вот и всё, собственно го-воря.
Если хочешь быть счастливым – будь им, если хочешь быть весёлым – будь им!
Если уж с тем, что человек делает себя сам соглашаются, то будет глупо  и не логично считать, что он не сможем себе настроение на-строить.

P.S: настроение в походе имеет не меньшее значение, а даже большее, чем в обычных условиях.

Сок – ягоды в тайге порою столько, что буквально не пройти… в том смысле, что жал-ко… больно прямо таки топтать такое добро. Бывает, идёшь по голубичнику и приходится ос-танавливаться, чтобы сапоги болотники вытрях-нуть – ягода мешает.
За пару часов ведро можно набрать! На-брать – то можно, а куда её девать, в походе то?
Если выжать сок, то с ведра не больше литра жмыха остаётся,-его можно и на варенье, можно и так, а вот сок…
Сок слегка прокипятить, не больше пары минут, ну ложку столовую сахара на литр не больше для консервации положить – две-три бутылки такого таёжного «энергетика» обеспе-чат организм на неделю питанием… и каким! Когда чистый пьёшь, то будто парное молоко, даже, скорее, сливки… парные, буде сие воз-можно, парные сливки.
Ну, и хранится сей продукт не плохо, а ес-ли в сезон, когда ягода под ногами, то запас всегда пополнить можно.

Солнечная панель  - это то, что обычно солнечными батареями называют в «простонародье».
Вещь отличная! Даже китайского произ-водства… или просто – «китайского производст-ва» и именно китайского!
У нас две панели размером 76 на53…( сантиметров, разумеется), то есть – в рюкзак вполне вместимо, да и по весу подходяще, не-смотря на дюралевую рамку – два, ну три кило-грамма пускай! Это не важно, а вот то, что рабо-тает – вот это важно.
Мощность двух панелей – 100ватт. Этого хватает, чтобы в течение дня (даже не слишком солнечного) подзарядить автомобильный акку-мулятор – на 60 ампер часов!
И более того,- нам удалось восстановить старые батареи, как простые свинцово- кислот-ные, так и гелиевые после их зарядки от солнца.
Ну, и кто бы мог подумать, что ста ватт вполне хватит?.. я вот не надеялся даже, одна-ко… Эх, опыт, опыт – «сын ошибок трудных»!


Соль  - сейчас очень модно считать соль чуть ли не ядом. Что ж – времена меняются и мы вместе с ними, но здесь, вероятно, ещё и соль… поменялась!
Вот в исторических книгах и в летописях упоминается и утверждается, что «соль вздоро-жала и народ стал болеть и умирать от её не-достатка»… странно, не правда ли, казалось бы – наоборот, здороветь должен, а?.. в свете по-следних открытий… науки.
Ребята, а вы, собственно, про какую соль?
Соль, кристаллы, которые тысячи лет впи-тывали в себя информацию – это Соль земли!
А вот тот белый порошок, натрий хлор, который стоит в баночках на кухнях… он то, скорее всего, яд то и есть.
О чём вообще говорить, если рыба и та чувствует разницу… даже мёртвая – при посоле, не зря же рыбаки только крупной солят!

Смерть  – один из путей эволюции - замена умирающих биологических особей но-выми… и якобы более совершенными (вернее, такими среди которых могут оказаться «более совершенные»). Но это не единственный путь развития… имеются и запасные варианты (см. книгу «Зверолов»).
Эволюция слишком серьёзное дело, это достаточно крупная игра, в которой на одну карту ставят только дураки или идиоты…
Возможно тот способ развития, который  мы считаем единственным вполне  вероятно, что даже и основным не является… так, проба пера, нацарапал – зачеркнул… природа или бог играют расточительно… расточительно, но не бестолково!
И в любом случае, ТО, что создало и сам мир, и его…теорию… игр – не может, по опре-делению, глупо вести «процесс».

А, почему, собственно? – да, потому, что он – Мир есть! На само существование хватает же ему разумности и вполне хвата-ет даже… при всех недостатках и околично-стях…существующего порядка вещей.

(в последней строчке возможно не пра-вильное употребление слов и понятий, что ж – на ошибках и учатся узнавать и понимать… друг – друга в том числе

Спички  – колются сухие лучинки и пропитываются воском, к ним нитками прима-тываются две-три головки обычных спичек. Ну, и коробок – плоская пластмассовая бутылочка из под шампуня, с широким горлышком…  и желательно, чтобы в карман входила.
Кстати, это редкий случай, когда парафин лучше, чем пчелиный натуральный воск: и так – пропитать парафином.

Стресс – он расширят границы вероят-ного… тем самым  увеличивая степень возмож-ного (отсюда и все сверхвозможности при ост-рых ситуациях).

Судороги  – судороги, имеются в виду те, которые появляются в ногах после долгих переходов.
«Ты таблетку ацетиловой кислоты раство-ри в стакане воды и пей, чтобы ноги не боле-ли!»
(из разговора охотников по рации)

Аспирин, который предлагал один охот-ник другому, не так безвреден, как об этом принято думать… да и помогает, наверное, «долго» и не всегда.
А вот, если погреться у открытого огня, то судороги пройдут мгновенно и надёжно. Ну, а если, какое-нибудь «если» (вдруг у вас огня под рукой не окажется) - можно потереть кончить носа, указательным пальцем правой руки, тщательно потереть, найти на кончике носа особую точку, вы должны почувствовать, будто у вас в носу защекотало – не знаю как вам, а мне помогает.

Сфагнум – это зелёный мох на боло-те, с длинными волокнами, прекрасно заменит всякий перевязочный материал, все эти бинты, тампоны, вату. А, кроме того – он то, сфагнум точно стерилен и антисептичен к тому же.
По некоторым «сведениям» и от инфаркта средство действенное, если заваривать и пить лошадиными дозами, но лекарства вещь капризная и индивидуальная, так что… «что русскому во благо, то немцу смерть».

Счастье  – перманентное состояние интереса к жизни, разделённое на удивление, переходящее в легкую грусть и взятое в квад-ратные скобки… нет, всё-таки в круглые скоб-ки!.. ощущения полной свободы.
А попросту говоря: человеку надо, не так уж много – способность удивляться этому пре-красному… ну, во всяком случае бесконечно многогранному и интересному миру и возмож-ность свободно дышать в нём – всевозможные стеснения… в груди не просто мешают, но и свидетельствуют о болезни

Топор  – ручка лучше всё-таки, деревян-ная, покрасить её, неплохо было бы, яркой краской, а главное обернуть жестянкой, оббить там, где она из топора выходит, это не раз и не два спасёт топорище. Обыкновенная консерв-ная банка от сгущёнки хорошо подходит. Кли-нить лучше топор деревянным клином, прошив его сбоку гвоздиками. Торец топорища, когда клин уже поставлен, желательно залить лаком, краской… тогда не придется пользоваться клас-сическим советом – замачивать топор в воде, если топорище рассохлось.
И главное! Не стучите по топору, если в чурку засадили – расколется даже старый со-ветский, не выдержит ударов железным инст-рументом по обуху.

Тысячелистник – у нас всё-таки не лекарственный справочник, но это растение на-до упомянуть – пригодится!
Так вот, тысячелистник незаменим в по-ходных условиях при ранах и кровоточащих ссадинах. Надо растереть листья и приложить их к поражённому участку кожи.
При геморрое, внутренних кровотечениях, сыпи на коже пьют чай из тысячелистника, но желательно добавить ещё какую-нибудь травку, чтобы приглушить горечь.
Сок из травы тысячелистника хорошо по-могает при болезнях печени и женских болез-нях.
Диатез сегодня очень «модная» болезнь, так вот и от него помогает эта чудесное расте-ние. При диатезе заварить тысячелистник и принимать ванны в сочетании с питьём отвара; это же средство поможет и при сыпях или на-рушении обмена веществ.
Спазмы и боли в кишечнике, вздутия и ре-зи в животе – все эти болячки можно вылечить отваром тысячелистника, а также проблемы с мочевым пузырём и мочевыводящих путей!       Короче говоря – трудно, пожалуй, найти бо-лезнь при которой бы тысячелистник не помог.

Уха  – тема весьма избитая, проработан-ная от и до… и, не смотря на это, рыбу продол-жают чистить от чешуи. Ну, не надо! Не чистите чешую, когда уху варите!

Уксус  – ложка, две яблочного в день – очень хорошо стимулирует организм и те же су-дороги в ногах после длительного перехода, будут меньше доставать.
А вот мясо в уксусе замачивать не стоит, от такой процедуры оно становится только жёстче.

Фарт - больше половины кислорода человек получает через кожу, а вот у охотников (у некоторых) есть такая примета, что если бу-дешь мыться (по-моему, даже умываться!), то удачи – фарта не будет на охоте… и вообще во всём.
Что здесь скажешь?
- Фарт, не муха, на дерьмо не садится.
Принято считать, что «дети природы» не отличаются чистоплотностью, . Что ж, посмот-рим – так ли это на самом деле:
«Замечание: «Ты моешься, как белый! (белые, живя у «дикарей», часто моют себе только лицо и руки) – является одним из худших оскорблений, какое может нанести один обитатель джунглей другому».
Ю. Липс «История древних цивилизаций»

             Хорошо пишет этот немец учёный – этно-граф! Не могу удержаться, чтобы ещё не проци-тировать: «Индеец племени крик должен еже-дневно купаться хотя бы один раз, а зимой по четыре раза вываляться в снегу голым. Старый исследователь Адейр рассказывает, что тех, кто не принимал эти ежедневные ванны, строго на-казывали, царапая у виновного кожу на руках и ногах зубами змеи».
       Ну, наверное, уж индейцы то были удачны-ми охотниками… надо полагать!


Форсирование – много чего можно тут понаписать! И понаписали…
Рекомендует один «учебник» разуться… обувь снять, чтобы значит не промочить!
Ни в коем случае! Разумеется, если речь идёт о переправе, о форсировании бурной реки, а не об охлаждении ног прогулкой по гладкому песчаному дну спокойного ручья с глубиной по колено.
При форсировании бурной реки главное не упасть, устоять на ногах!
Ну!?.. и как это возможно – устоять, не по-скользнуться, если ты босиком будешь на глад-ких округлых камнях покрытых слизью водо-рослей.
Болотники конечно лучше сменить на что-нибудь полегче, они могут утянуть, но лучше уж в них, чем совсем босиком.


Сапоги  – самая лучшая обувь для тай-ги! Если у вас сорок-первый, то берите сорок-третий, внутрь толстую, мягкую войлочную стельку… она потом обомнётся и примет форму стопы. Не бойтесь, ноги не запарятся, сапоги-то большие и в походе будут сами воздух гонять.
Не знаю, не видел, но говорят, что есть какие-то импортные, в которые даже насос встроен, чтобы воздух циркулировал. Наверное, это всё же лишнее,- всякие прибамбасы имеют дурную привычку ломаться.
P.S: лёгкие, надёжные кроссовки к сапо-гам не помешают.

А почему сапоги не по алфавиту? – да на то они и сапоги, где хотят – там и стоят… в смысле ходят.
Перепутал, конечно… почему, почему?!
Но это ерунда! А вот то, что забыл сказать, что резиновые сапоги – не простительно, это важно!
Резиновые и только резиновые или вер-нее из того пластика, который сейчас резиной называют, главное – не кирзовые солдатские и не офицерские никакие, по болотам и ручьям только резиновые сдюжат, сохранят герметичность… и ноги.
Можно прямо в полевых условиях испра-вить подошву, если сильно уж скользит. Поста-вить на что-нибудь достаточно горячее, чтобы слегка подправилась и наступить на песок (же-лательно – сухой и чистый)


Холод – про него – этот холод, кругом и везде уже достаточно (руки - лицо гусиным жи-ром, многослойную одежду, газеты за пазуху…), а вот то, что холод гораздо менее опасен, чем ветер, обычно забывают.
При холодной погоде главное – укрыться от ветра!

Чага  - гриб этот на берёзе появляется, когда дерево борется с раковыми клетками,- вот значит и человеку может помочь при онкологии, но мы сейчас не про это.
Чтобы лекарство работало, его надо пра-вильно приготовить! А чагу кипятят обычно, че-го делать нельзя! Чагу настаивать при темпера-туре не выше 50 градусов!
Вот тогда гриб этот берёзовый будет ле-карством или просто тонизирующим напитком не хуже любого чая!


Шинта – на берёзе, если дерево над-ломлено или ветка толстая иногда образуется тёмно-коричневые или буроватые комочки продолговатые – шинта, как говорят некоторые охотники.
Это хорошее и очень вкусное стимули-рующее средство, вкус… вкус?.. ну как у самой лучшей карамели, только натуральной, природной!

Экран -
В борьбе с холодом самое главное побо-роть ветер. При минус десяти-пятнадцати с ве-терком, опасность обморожения выше, чем при тридцати градусах мороза, но в тихую погоду. Вот и надо стараться найти такое место, чтобы стоянка была под защитой, под скалой или буг-ром.
У Джека Лондона в его северных расска-зах много всякой туфты (ну, к примеру, кофе невозможно попить потому, что в чашке корка льда образуется пока её до рта донесёшь!), но вот про экран – полог брезентовый он верно подметил,- укрывает от холода и ветра, тепло отражается от костра.
Я как-то видел в горах по Аркуну стенку из камней высотой около полуметра и длинной метра три, полукругом у кострища, кто-то вы-ложил, чтобы ночью не промёрзнуть до кос-тей… ничего, симпатичная такая лёжка получи-лась!

Ягель  – вы не знаете что это такое – олений мох. Опять не знаете? – когда идешь по тайге, светло-зелёный, до белого цвета ковёр, который хрустит под ногами, если сухо и на ко-тором постоянно оскальзываешься, если про-шел дождь. Так вот – в нем до сорока процен-тов крахмала. Если уж сильно прижмёт, то мож-но спокойно «кушать».
Перед употреблением ягель желательно конечно вымочить, чем дольше, тем лучше, можно и поварить… ну и соль, она любое блюдо скрасит.
Чтобы ягель аппетитней показался, можно ещё сказать, что в Якутии гордятся своим супер- хлебом, они в него ягель добавляют

Янда  – она же горечавка холодная (смотрите в интернете), не знаю, найдёте ли вы эту траву, но если найдёте, обязательно возьмите с собой пучочек-два.
Многие охотники нажили себе гастрит, вот и ходят- жуют янду прямо сухую
Простуду разную, лихорадку и вообще… падение тонуса, непонятку всякую можно ле-чить – всё это поддаётся горечавке
Почувствовав недомогание, заварите па-пу-маму на пол литра воды (заварник). Лечит практически всё, даже женскую онкологию.
«Мама» – это длинный цветочек на то-ненькой ножке, а «папа» - маленький черешо-чек с двумя-тремя листиками при нём.


Жизнь – вот никак, ну никаким обра-зом не поддаются определению основные по-нятия! В самом деле, не считать же несущими хоть какой-то смысл слова – «жизнь это форма существования белковых тел»… или как отно-сится к мудрому замечанию, что живое это то, что способно чувствовать, т.е. способно на от-ветную реакцию!
Прекрасно, великолепно!.. а вот если по камню молотком?.. и что, трещина на нём не «ответная реакция»?
И что у нас получается? А то, что всё суще-ствующее способно чувствовать.
Значит всё, что ЕСТЬ – живое?
А почему, собственно говоря, нет?.. ведь ОНО имеет свойство быть… а «быть» и «жить» возможно, не просто синонимы, а вообще… две стороны одной медали, а то и одна… сторона на двух медалях (жил – был я.. вот какое дело…).
Да и потом, что это предки наши любили так одушевлять-обожествлять горы и реки, поля и моря, зачем это и к чему? Просто, наверное, людям, которые близки к природе, живут в ней и с ней, понимают её… им и в голову не могло прийти, что земля неживая!


               










                Послесловие


         Так что же всё-таки тянет, влечёт человека в лес, в тайгу?
Мы так и не ответили на этот вопрос… по-жалуй, что и не подходили к нему… может так показаться.

А, разве на все вопросы надо непременно отвечать?.. может некоторые вполне достаточ-но поставить?

В любом случае стоит, пожалуй, закончить теми словами, которыми один великий человек начал свою поэму… и было это когда-то очень, очень давно – мы ведь не сильно изменились с тех пор, надо полагать… будем надеяться.
И так, начнём… то есть, закончим:

«Листьям в дубравах древесных
Подобны сыны человеков»

Гомер Илиада