Моя испания

Люблю Испанию с глубокоо детства...
Москва пятидесятых годов. Марьина роща. Складочная улица,дом 6. Общежитие от завода "Борец". Здание добротное,каменное ,двухэтажное,Вокруг много деревянных домов и бараков. Oкна oбщежития смотрят на платформу "Станколит",после которой уже Савеловский вокзал,до которого мы детьми ходили пешком,и нам казалось,что это далеко. За железнодорожными путями - конечная трамвайная остановк 50-ого маршрута. Проедешь четыре остановки,и ты у метро станции "Новослободская". Это уж совсем далеко,туда пешком не ходили, только трамваем сначала за 30 копеек, потом за 3 копейки. И совсем близко, через дорогу,находился дом культуры "Станколит".
Испанские дети,увезенные от войны в Испнии, пережили другую войнув СССР, многие голодали, некоторые умерли. Родилась я в Москве в 1944 году, мое детство сделали счастливым испанские парни, жившие в нашем общежитии и работавшие на заводе "Борец". Как же они меня любили!!! Память сохранила их красивые имена:Хосе, которого почему-то называли Аркашей; Альфонсо - невысокий, крепкий, курчавый; Мануэль Эспинья, которого мы звали Спиня и который с моим отчимом держал голубятню в нашем дворе на двоих; Руис, Амос, Бланко, дядя Пласа...Где они сейчас?
Тогда,в детстве,красивый Аркаша сажал меня к себе на шею и шел со мной в магазин; Спиня поднимал меня на руках по лестнице, ведущей на голубятню, и я тогда уже знала, кто такие чиграши и турманы; дядя Пласа, пожилой испанец, всегда давал мне какую-то сладость:то виноградинки, то яблочко, а Бланко катaл меня на велосипеде.
В 1956 году испанское правительство разрешило испанцам - детям войны - вернуться на родину. Хорошо помню то время, слезы прощания одних, нескрываемая радость других. До сих пор в моей семье хранится открытка с видом Москва-реки, подписанная испанцами моей маме:"На дольгую память Татьяне от жителей 12-ой комнаты". Уехали почти все. Тогда я училась в школе и ходила в дом культуры в кружок. Сначала училась играть на 7-и струнной гитаре, потом в оркестре народных инструментов на домре.
Музыку я люблю тоже с глубокого детства. В детском саду,куда меня отдавали на пятидневку, самыми любимыми были музыкальные занятия. В школе я всегда пела в хоре...

 И вот однажды на афише возле дома культуры"Станколит"я увидела огромные буквы СЕСАР ВАМБА ХИЛЬ (так и было написано). Приглашались желающие в кружок гитаристов. Совесть мне не позволила мереметнуться к ним из оркестра. И мучения эти длились весь учебный год еще и потому, что занятия проходили в одни дни: по вторникам и пятницам. В перерыве я подходила к двери гитаристов, чтобы послушать, что там происходит. Как же мне хотелось к ним, к гитаре, любовь к которой во мне разгоралась все сильнее и сильнее. Набралась смелости, пошла.Узнала,что есть еще 6-и струнная гитара, что с осени можно приходить учиться. Пришел сентябрь, и я пришла к Цезарю Вамбе. Руководитель оркестра, где я играла на домре, стaл называть меня предательницей и щипать так, что не успевала увернуться.Сказать об этом кому - то, было стыдно. Любовь к гитаре была сильнее.
Цезарь был замечательным педегогом. Видя мои способности, он на свои деньги купил мне приличный инструмент с нейлоновими струнами. До того я играла на металлических, так что мозоли на пальцах были -что надо. Стала потихоньку участвовать в концертах в своей школе и в доме культуры в ансамбле гитаристов. Как-то быстро была усвоена нотная грамота, и хотелось все больше и больше расширять свой репертуар.
В нашем общежитии все знали, что я хожу в дом культуры. Мы жили в 9-и метровой комнате: мама, отчим, младший брат и я, поэтому место занятий было определено на кухне. Большая комната с шестью 4-х конфорочными плитами, огромный стол для приготовления пищи, обитый жестью, деревянная высокая скамья, на которую хозяйки ставили корыта и стирали. По воскресеньям, рано утром, когда еще все спали, я приходила на кухню, залезала на эту скамью, раскрывала ноты и начинала заниматься.
Если кто-то и заходил поставить кастрюлю нa газ, мне не мешали, только одобрительно кивали. Да и не могли помешать, потому что я была вся в музыке .
В ансамбле были одни ребята и я - ученица 9-ого класса. За год занятий научилась прилично играть. Цезарь частенько прерывал мою игру, брал мои руки в свои, подзывал остальных ребят и говорил:"Смотрите и слушайте, как надо играть". Я была счастлива. Я так любила музыку и гитару! Прошли летние каникулы. Снова осень, любимый ансамбль. Стали чаще звучать слова: Испания, фламенко, Мадрид, Бильбао, Гойа, Веласкес,Мануэль де Фалья, Гранадос, Сеговия и Мария Луиза Анидо. А еще стали петься испанские народные песни на испанском языке. Слова записывались в блокнот русскими буквами.

 И было это в 1961 году, когда я заканчивала десятый класс. Ой, какое это было время! Его катастрофически ни на что не хватало. Играть стала много, выступать в концертах в своем доме культуры и на других сценических площадках. Ни минуты плохого настроения: музыка держала в тонусе. И тут грянула любовь! Такой пожар, такие отношения...Такого внимания и заботы не было с детства, когда испанцы меня залюбливaли. С Цезарем нас связала музыка, гитара и любовь. О разнице в возрасте в 20 лет я не думала. Мы стали петь внесте на два голоса и две гитары. Нас принимали на "Ура". Так я стала женой испанца. Муж рассказывал мне о голодном детстве в детском доме, что с ним из Испании уехали еще две сестры, одна из которых умерла в 1941 году от туберкулеза, а вторая - Глория-выросла, закончила в Mоскве институт, вышла замуж за испанца, у них родился сын Хосе и в 1956 году они уехали в Испанию нaсовсем.
В 1973-ем году муж, я и наш шестилетний сын познакомились с испанскими родственниками в Бильбао. Было весело и комфортно. Свекровь Кармен я запомнила по словам:"Мадре миа, ке калор!" и "Естой кансада"(Мать моя, как жарко! Я устала); свекра Родольфо - по огромным, как спелые вишни, глазам; брата Хулиана по двум блокам сигарет "Дукадос", он подарил мне на прощание; семью сестры Бегоньи по купанию в море в Бакио, недалеко от Бильbao .  Больше   всего времени мы проводили с семьей Глории, где было общение на русском языке и очень теплые отношения. Месяц в Испании пролетел, как одно мгновение. Но один момент я не забуду, когда во вторую ночь нашего приезда я не могла уснуть из-за народных песен, что звучали из таверны на первом этаже. Каско Вьехо - старый город в Бильбао , узкие улочки. Если поют на первом, слышно на всю улицу. А уж на четвертом этаже противоположного дома и подавно. Как я тогда наслаждалась пением, музыкой и Испанией! Стихи сложились сами.

Какое небо над Испанией!
Другой не знаю синевы.
Струит лазурь волшебной магией
И опьяняет с высоты

Ее вбираю с наслаждением
И, восхищенья не тая,
я проникаюсь убеждением,
что голубеет кровь моя...

Вернулись в Россию. Учеба, работа, сочинение стихов и музыки, концерты шефские, благотворительные, выступления на радиостанции"Юность". Испанские песни и поются, и слушаются в записях и на пластинках. Новые имена: Марисоль, Изабель Пантоха, Хоселито. Когда поют Глория Лассо, Карлос Гардель,Сара Монтьель, Рафаэль и Xулио Иглесиас, сердце готово выпрыгнуть из груди от радости и счастья.
В далеком 1965-ом году я определила себе три цели в жизни: научиться фотографировать, выучить испанский язык и получить права на вождение машины. С первой задачей справилась быстро: растворители, закрепители, красный фонарь, печатание - это в прошлом, но фотографировать интересные композиции люблю до сих пор. Вторая задача решается по сей день. А что касается третьей - еще не вечер, поживем-увидим.
Годы шли. Муж очень болел. Сын вырос и стaл точной копией отца. Когда не стало родителей мужа, возможности поехать к родственникам не было.На мою долю выпало счастье получить два письма из Испании от Мануэля Эспиньи, того самого Спини, который водил меня на голубятню. Потом связь оборвалась. И было это в середине 80-х годов. А в 1994 году умер муж после продолжительной болезни.Он похоронен в России.
Когда я узнала,что правительство Испании предоставляет детям детей войны гражданство, то приложила все усилия для осуществления мечты сына жить в Испании, на родине отца. В феврале 2005 года я проводила сына-испанца и стала ждать вызова. Мы встретились в Бильбао через восемь месяцев. Из родственников мы виделись только с Хулианом, братом моего мужа. Сестра Бегонья умерла в один год с Цезарем, ей было 52 года. На Каско Вьехо мы бываем очень часто.И однажды дождь и голод загнали нас в кафе, где мы с жадностью ели паэлью. Оказалось,что это та самая таверна, откуда доносились песни той ночью, когда мы приехали всей семьей. Еще я узнала,что Мануэль
Эспинья ушел из жизни в 1995 году и жил он в Самаростро. А Амос и Бланко здравствуют и живут в одном доме, в одном подъезде, но на разных этажах.
Вот так судьба привела меня в Испанию, любовь к которой я впитала с
глубокого детства.