Солнечный Котик 01. Солнечный Котик учится летать

Посвящается Оле,
самому Солнечному из всех котиков...



Солнечный Котик учится летать



Глава 1

Жил-был в деревне Зверюшкино Солнечный Котик. Все его называли "Солнечным", потому что на его мордочке всегда играла улыбка, и он "светился" прямо как солнышко!
И однажды Солнечный Котик захотел научиться летать.
Пошел он тогда к Мудрой Сове и сказал: 
— Мудрая Сова, ты очень мудрая! Скажи, пожалуйста (он всегда говорил "пожалуйста", потому что был очень вежливым котиком), как мне научиться летать как птица?

А Сова ему ответила: 
— Котики не летают. Они мяукают, пьют молоко и бегают за собственный хвостом. Иди и не забивай себе голову всякими глупостями.
Сказала так, натянула на нос очки и продолжила читать свою Старую Мудрую Книгу с надписью "Старая Мудрая Книга" на обложке.

Не расстроился Солнечный Котик (котики вообще не расстраиваются, потому что они оптимисты по жизни) и пошел к своему приятелю, Лохматому Псу.
Тот жил в большой красивой будке с надписью "Будка Лохматого Пса. Просьба сильно не бояться", глодал большие вкусные кости и почти никогда не лаял. Потому что был очень добрым псом.

Пришел к нему Солнечный Котик и говорит:
— Лохматый Пес, ты много на свете пожил, много всего повидал, много чему научился. Скажи, пожалуйста, как мне научиться летать? Я очень хочу научиться летать, чтобы парить над землей как птица...
— Зачем тебе л-летать, Котик? — перебил его Ломатый Пёс (некоторые  друзья при обращении опускали первую часть его имени, "Солнечный", и говорили просто "Котик"). — Давай я л-лучше тебя р-р-ычать научу! Вот так: "Р-ррр, р-ррр, р-ррр!" А еще я тебя л-лаять научу, и с цепи с-р-рываться! Это же так в-весело!

Однако Котик поблагодорил его и отказался от услуг по обучению рычанию, лаянию и срыванию с цепи. Но так как он очень вежливым котиком и никого никогда не хотел обидеть, то он все же немного порычал вместе с Лохматым Псом. 
Потом встал, помахал своему приятелю маленькой серой лапкой с белым пятнышком и отправился дальше.

Так он ходил целый день и спрашивал у всех, кого знал, как ему научиться летать. При этом он обязательно говорил волшебные слова "пожалуйста" и "спасибо" (а иногда даже секретные фразы "Прошу меня ивинить" и "А не могли бы Вы?"), но никто не мог ему помочь. Кто-то лишь посмеивался, услышав его вопрос, а кто-то сочувственно кивал и разводил лапами. 
Однако, когда он уже начал думать, что всё бесполезно, два рыжих цыпленка, живших на окраине деревни Зверюшкино, в ответ на его вопрос важно кивнули своими рыжими головами и сказали, что знают, что ему надо сделать.
Они велели Солнечному Котику забраться на крышу двухэтажного амбара (в котором они жили вместе со своей мамой Ко-Ко и 148-ю братьями) встать на самый край; потом подняться на задние лапки, а передние расставить как можно шире; прокричать три раза "ку-ка-ре-ку", помахать хвостом и затем прыгнуть вниз. И если в прыжке он будет правильно махать лапками, то тогда и сможет полететь. 
И хотя перед прыжком он очень красиво махнул хвостом, а потом очень усердно махал в воздухе своими маленькими мягкими лапками, но полететь Солнечный Котик так и не смог.
Вместо этого он плюхнулся мордочкой прямо в самый центр большой кучи опилок, которая была внизу. "Ку-ка-ре-ку" он тоже не прокричал. Хотя он честно пытался, но в итоге вышло что-то вроде "мяу-муку"!

— Ну я вам покажу сейчас "мяу-муку", — сказал Солнечный Котик, выбираясь их кучи опилок и бросаясь вслед за удирающими со всех своих цыплячьих ног рыжими озорниками.
Но потом Котик вспомнил, что он все-таки "Солнечный" и очень добрый. И не стал догонять наглецов. Вместо этого он сдул прилипшую к носу маленькую опилину и засмеялся, глядя на свое отражение в луже. Ко всем трудностям в жизни Котик учился относиться с юмором (так его учила мама), и поэтому лужа здесь пришлась как нельзя кстати (в ней его маленькая  мордочка была больше похожа на мордочку маленького упитанного бегемотика, чем на кошачью).

И Котик стал напевать только что сочиненную песенку:

Если б я был бегемотик,
То чесал бы свой животик!
Если б я был бегемот,
То чесал бы свой живот!


Так он шел, напевал, и тут заметил, что день уже движется к концу, и надо возвращаться домой. И еще он заметил, что очень устал.
Над его головой проносились веселые вечерние птицы и приветственно махали нашему солнечному другу своими крыльями. Котик тоже махал им в ответ своим серым хвостом с белым пятнышком, но что-то очень вяло. Он и правда устал.


Как и у каждого настоящего кота, на мордочке у Котика было по 12 усов с каждой стороны, и теперь усы эти были опущены к земле, а его маленькие серые ушки совсем поникли. И хотя Солнечный Котик не любил грустить, сейчас он загрустил: весь день он ходил и задавал такой простой вопрос, но никто, никто не смог дать ему правильного ответа! А ведь ему так хотелось научиться летать, как птица!

Вот так наш Котик шел и шел, пока не зазвонил его котикофон. Он нажал кнопку на экране и услышал голос Мамы-Кошки. Она сказала, что сегодня у них гости и чтобы он побыстрей бежал домой, ужинать.
Мысль о еде немного взбодрила Солнечного Котика, и он быстро побежал домой, ужинать. 


В этот вечер Мама-Кошка позвала в гости свою подругу, Маму-Ежиху, с двумя ежатами. За столом было шумно и весело, ежата  дурачились и смеялись, и только один Солнечный Котик сидел грустный и не смеялся.
Тогда Мама-Кошка ласково обвила его своим красивым пушистым хвостом и спросила:
— Солнечный Котик, ты сам не свой! Отчего ты такой грустный сегодня? Вон ежата веселятся, дурачатся, того и гляди друг другу животики от смеха иголками попрокалывают, а ты сидишь и грустишь весь вечер?

— Я грущу, мама, потому что никто не может научить меня летать. Ни Мудрая Сова, ни Лохматый Пес. И все остальные. Я сегодня смотрел, как над нашим домом пролетал журавлиный клин. Они летели высоко-высоко, и наверное, видели много-много всего интересно со своей высоты. И тогда я понял, мамочка, что птицы могут познать целый мир, потому что они умеют летать. А мы, кошки, этого не можем. Поэтому я тоже захотел научиться летать, чтобы познать мир, в котором мы живем.

— Но у кошек нет крыльев, — нежно сказала Мама-Кошка, гладя Котика по голове. — И для того, чтобы познать целый мир, совсем не обязательно уметь летать.

— Мне и моим детишкам достаточно иголок, чтобы познать все, что нам нужно, — сказала до того молчавшая Мама-Ежиха. — И я совсем не хочу, чтобы мои бегающие шалуны превратились еще и в летающих шалунов, мне и без того с ними забот хватает. Подумайте только, что будет с этим миром, если в нем заведутся летающие ёжики!

— Летающий Ёжик номер 1 — Летающему Ёжику номер 2: "Принять управление воздушным судном!", — закричал один из ёжат, бросая через весь стол кусочек печеного яблока своему колючему братцу.
— Есть принять управление, — крикнул тот и ловко подставил спинку, чтобы насадить на ее приземлившийся фрукт.

— Перестаньте сейчас же! — строго сказала Мама-Ежиха, и иголки на ее спине увеличись в размере. Ежики тут же притихли.

За столом, кроме Мамы-Кошки, Котика и Мамы-Ежихи с ежатами сидел еще и глава кошачьего семейства, Кот-Дед. Он вытер хвостом свои седые, но все еще пышные, усы и сказал:
— Не волнуйся, Котик. Кошки и правда не умеют летать. Но зато мы очень гибкие и прыгучие, и хорошо видим в темноте. — Он уже поел и теперь важно восседал во главе стола, положив большие лапы на свой солидный котоживот и время от времени с укоризной поглядыая поверх очков на громко смеющихся ёжиков.

— Мы умеем производить около ста различных звуков, — продолжал Кот-Дед, — а собаки только десять. Мы умеем подпрыгивать на высоту в пять раз превышающую наш собственный рост, и мы очень гибкие, потому что в нашей спинке расположены 53 позвонка. Да какие журавли сравнятся с нами! — горячился он (при этом Кот-Дед опрокинул блюдце с остывавшим молоком на скатерть и ежата опять захихикали, и стали толкать друг друга в бок и показывать языки. И только после того, как Мама-Ежиха шикнула на них, они немного успокоились).

— Разве  могут птицы чувствовать начало землетрясения на 15 минут раньше чем люди, — продолжал говорить Кот-Дед. — Разве они умеют пролезать в любое отверстие размером с их голову? А мы все это умеем! Мы умеем находить обратную дорогу даже если нас отвезти за тысячи километров от дома!
В древнем Египте к кошке относились как к полноправному члену семьи.
Когда домашняя кошка умирала, все в семье брили брови и оплакивали её. Они также проводили похороны, в течение которых пили вино и били себя в грудь. Кошку бальзамировали и погребали в семейной гробнице или на специальном кладбище для животных, вместе с крошечными мумиями мышей...

Долго бы еще продолжал Кот-Дед свою проникновенную речь в защиту кошачьего племени, если бы в этот момент в дверь не постучали...



Глава 2

В этот момент все, кто был за столом, переглянулись.
Стук повторился снова. Ежики, до этого улыбавшиеся до ушей, неожиданно притихли. Мама-Кошка встала и пошла открывать. Вернулась она с мрачной мордой. В руке у нее была какая-то бумага. Она проговорила:
— Мне надо срочно уйти. Солнечный Котик, ты ложись, пожалуйста, спать. Дед-Кот почитает тебе сказку на ночь. А Маму-Ежиху с ежатами я провожу до дома. 

В этот вечер Котик лег спать в плохом настроении. Обычно он всегда ложился спать в хорошем настроении, но сегодня все было по-другому: никто так и не смог ответить ему на такой простой вопрос, да еще Мама-Кошка куда-то в самую ночь, так ничего никому не объяснив. 
Он попрощался с ежиками и их матерью, как следует почистил зубы котопастой и свернулся бубликом на своей кровати. Дед-Кот укрыл его котоодеялом, и продолжал потом весь вечер говорить о преимуществах кошек перед остальными зверятами, и так толком и не почитал ему сказку. А Котик был еще маленький, и очень любил, когда ему на ночь читают сказку. Но дедушку своего он тоже очень сильно любил, поэтому не стал на него сердиться за это.


В Зверюшкино наступила ночь, все уже спали, и только в одном, самом большом доме, еще горели окна. Там жил глава деревни, Большой Котяра.
Все уважали Большого Котяру за его мудрость и рассудительность, благодаря которой вместе мирно уживались совершенно разные зверушки. Именно письмо от Большого Котяры принесли Маме-Кошке в тот момент, когда они все вместе сегодня ужинали.

За столом в гостиной сидел сам Большой Котяра, его супруга и Мама-Кошка. Они пили котомолоко с котосушками.

— Мама-Кошка, поймите меня правильно. Я хочу сохранить порядок и спокойствие в нашей деревне. Для этого меня и выбрали главным. Вы же понимаете, что стоит одной спичке, даже самой маленькой, как следует разгореться, как вспыхнет целый лес.
Я не могу допустить такого в своей деревне!

Эти вопросы Счастливого Котика взбудоражили остальных зверят.
Теперь все малыши начали задавать свои родителям вопросы, как им научиться летать. Вы понимаете, к чему это может привести? Если собаки тоже начнут летать, а потом и коровы заходят? Летающие овцы? Лошади, свиньи, бегемоты? Вы представляете какой хаос начнется, если свиньи и бегемоты начнут парить в воздухе, вместо того, чтобы ходить по земле? 

— Но ведь он же еще совсем маленький, — попыталась заступиться за сына Мама-Кошка.

— Вот именно поэтому необходимо принять соответствующие меры именно сейчас, пока он еще не подрос, — наставительно поднял вверх когтистый палец Большой Котяра. — Пока он еще маленький, эти вредные мысли можно убрать. Потом уже будет слишком поздно.

— Но у вас же самого есть котята, — продолжала настаивать Мама-Кошка, — неужели ни разу они не говорили вам ничего вздорного и глупого?

Большой Котяра посморел на нее долгим взлядом, потом поправил шапку с бубенцом на своих больших волосатых ушах и сказал:
— Я тоже люблю Солнечного Котика. И так же, как и вы, желаю ему всего хорошего. Вы мать, и я вас хорошо понимаю. Именно поэтому необходимо, чтобы он как можно скорее поехал в "Макдональд Хилл". Для его же блага.

При словах о "Макдональд Хилле" Мама-Кошка заплакала. Она знала про эту школу для "трудных" зверят. В деревне о ней ходили нехорошие слухи. Будто там со зверятами происходит что-то такое, после чего они уже перестают задавать своим родителям любые вопросы, всегда со всем соглашаются и ведут себя всегда "правильно". Плюс к тому их и кормят там отвратительно: после Макдональд-Хилла зверята толстеют, и у каждого вырастает большой живот. Такие зверята теряют интерес к жизни, становятся безвольными и пассивными. 
Она видела глаза нескольких  вернувшихся оттуда. Их глаза были пустыми. Как будто из них высосали всю жизнь и оставили лишь одни телесные оболочки. Такие зверята улыбались, как роботы, и уж тем более переставали веселиться и радоваться жизни, как это делали сегодня за ужином ежики.
Внутри Мамы-Кошки все похолодело, когда она представило, что тоже самое может произойти и с ее любимым Солнечным Котиком.

— Ни за что! — воскликнула она, поднимаясь со своего места. — Я не отдам его никому! Я буду бороться за своего котенка!

Большой Котяра улыбнулся. В этой улыбке не было ничего доброго. Узкие, заплывшие от сытой жизни его кошачьи глазки сделались еще уже.

— Именно поэтому я приказал своим людям забрать его и доставить в "Макдональд Хилл" без вашего ведома. Закон мне это позволяет. Как раз сейчас — он взглянул на коточасы — его должны везти по направлению к школе.
Не беспокойтесь, Счастливый Котик ничего не почувствует. Всех зверят доставляют в "Макдональд Хилл" во сне. Никто даже не станет будить вашего Котика. Просто завтра он уже проснется в новой постели в своем новом доме...

— Ах ты мерзкий жирный котяра! — Мама-Кошка, не дав договорить, прыгнула на него и царапнула когтем широкий живот Большого Котяры. Тот пронзительно мяукнул и отпихнул ее. Его жена бросилась на Маму-Кошку сзади, но та уже оттолкнула ее, изогнулась дугой, как кошка (кем она, соственно, и была), выскочила в открытое окно и гиганскими прыжками помчалась по направлению к своему дому. 

Через 10 минут бешенного бега она завернула за угол, за которым начиналась их улица, и увидела такую картину: от её дома, покачиваясь на рессорах, быстро отъезжала карета с эмблемой Большого Котяры. Она поняла, что явилась уже слишком поздно...



Глава 3.

Но Мама-Кошка зря переживала. В карете, отъезжавшей от дома, Солнечного Котика не было. И вот почему ..


В тот вечер Солнечный Котик хоть и устал, но все равно никак не мог уснуть. Он ворочался с боку на бок и размышлял о том, как же ему научиться летать. Ведь у него нет крыльев. "Были бы крылья, — думал Котик, — я бы ими начал махать. И смог бы тогда летать. Вот здорово было бы увидеть мир с высоты птичьего полета!"

Так думал Солнечный Котик, лежа в своей постели. За окном был теплый летний вечер. На Зверюшкино уже опускалась ночь. Про ночь так говорят во многих сказках,  да и не только в сказках. Будто ночь умеет "опускаться", когда ей надо.
"Интересно, а когда ночь опускается, может ли ею кого-то придавить? И если она умеет "опускаться", значит должна уметь и "подниматься? А когда ночь "поднимается", значит после этого должно "опускаться" утро?"

Задавая себе подобные вопросы и не находя на них ответа, Котик продолжал ворочаться в постели, пытаясь уснуть, но сон все не шёл. (Сделаем здесь маленькое отступление и заметим, что в сказках, да и не только в них, сон все время куда-то "ходит". Может, он потерял что? Чего ему на месте не сидится?
Но данный вопрос нашего Котика в эту ночь ещё не успел потревржить.)

Между тем, на деревней Зверюшкино уже всходила луна. Тучи закрывали почти все небо, но свет луны, оставлял красивые зигзагообразные блики на водной поверхности пруда, который находился на окраине Зверюшкино. Где-то вдалеке раздался чей-то вскрик.
"Надеюсь, что это не ночь кого-нибудь придавила", — подумал Котик. Он даже посочувствовал кричавшему, потому что был отзывчивым котиком.

Провалявшись с коточас в постели и так не уснув, Солнечный Котик решил сходить погулять. Он уже не раз так делал. Он не боялся тнмноты, потому что знал, что темнота — это тоже самое, что и светлота. И в темноте есть свет, только в темноте он отражается от других предметов. Свет луны — это отраженный свет солнца, например. А когда ночью ты выходишь из дома, то сверху тебе светят звезды. А Котик очень любил звезды!
В котосаду, на занятии по котопению, он вместе с другими котятами разучивал песню о Звездочке:

Я — маленькая Звездочка,
Сверкаю и свечусь.
Я — маленькая Звездочка,
Лучами я лучусь.

Я освещаю котикам
Ночной их трудный путь.
И помогаю котикам
С дороги не свернуть.

Я — яркая и жаркая,
Люблю я напевать.
Я — маленькая Звездочка,
Давай со мной сверкать!


Вот и сейчас он напевал песню о Звездочке и одновременно засовывал под одеяло большую плюшевую игрушку. Этой игрушкой тоже был котик, только ненастоящий. "Ненастоящего котика" ему подарила Мама-Кошка на Новый Котогод. Этот "ненастоящий котик" был величиной с самого что ни на есть "настоящего", т. е., самого Солнечного Котика, поэтому трудно было различить их, когда "ненастоящий" лежал в постели "настоящего", укрытый котоодеялом. Да еще и в темноте! Поэтому-то Дед-кот тоже поверил, что это лежит наш Солнечный Котик, а не игрушка, когда он зашел проведать своего внука за час до полуночи.
Поэтому и прислужники Большого Котяры также не заметили подмены, когда схватили одеяло и матрац с кровати Солнечного Котика и перенесли их в свою карету.


А наш друг в это время спокойненько сидел на берегу пруда на окраине Зверюшкино и болтал своими серыми апками, напевая песню про Звездочку. Близилась полночь, но было не очень темно. Во-первых, светила луна. А во-вторых, тучи начали расходиться, и теперь на небе было видно много-много звезд. 
Но даже если и было бы темно,  то особой проблемы для Котика это бы не составило: известно, что кошки, благодаря особым фоторецепторам, очень хорошо видят в темноте. Например, намного лучше людей. Но трава, в свою очередь, кошкам кажется красной.

Но сейчас была ночь, и Котик совсем не задумывался о цвете травы. Он задрал голову и смотрел на звезды. Они были так далеко! И одновременно, так близко!


Лысый Макарыч, кот-сторож в котосаду, рассказывал им, что во Вселенной есть много-много и еще "много раз помного" звезд, гораздо больше даже, чем всех песчинок на берегу всех прудов во всем мире! Раньше он сторожил пусковые установки на космодроме Байконур, откуда запускались в космос первые котонавты, и знал много историй о звездах и космосе.

— Космос, — говорил Лысый Макарыч, — это вам не миска с молоком! Это штука серьезная. В космосе коты одевают специальные приспособления,  называемые скафандрами, потому что в космосе нет воздуха. Лишь отдельные редкие его молекулы. Но молекулами, как говорится, кот не надышится!
Темпетатура в космосе низкая, на 270 градусов ниже той, при которой замерзает наш зверюшкинский пруд. 
А еще там живет такая штука, которая называется "невесомость". Это когда все вокруг ничего не весит. Ни котокорабль, ни скафандр, ни сами котики. И я, и любой из вас — Лысый Макарыч почесал задней левой лапой за левым ухом, — будем весить в невесомости одинаково, т. е., ничего! Совсем ничего. Нуль, так сказать. Из-за этого первые котонавты набили себе много шишек вначале, при пробных полетах, потому что часто сталкивались друг с другом лбами внутри космического котокорабля.

Пока Котик вспоминал истории, которые им рассказывал Старый Макарыч, на небе начало происходить кое-что интересное: с него начали падать звезды. Солнечный Котик вскочил на задние лапы и завороженно уставился на них. Он все смотрел и смотрел, а звезды все падали и падали.
Но при этом их количество совсем не уменьшалось! Казалось, что на месте "павших" тут же появлятся новые.

— Мяу-макау!, — воскликнул Котик и захлопал от радости своими маленькими лапками. Рот его при этом растянулся почти до ушей, и морда напоминала по форме смайлик из его котикофона, обозначающий широкую и радостную улыбку.

А звезды все продолжали падать. Падали они далеко. Настолько далеко, насколько Солнечный Котик мог видеть. И тут одна из них упала на противоположный от Котика берег пруда. Точнее, прямо у самого берега. В воду. И тотчас же пруд заиграл яркими лучами. Эти лучи разливались по его поверхности и создавали очень красивую картину.
А Котик уже пожалел, что у него нет бумаги и красок под рукой. Он очень любил рисовать, и рисовал очень хорошо (соседи про него говорили, что он родился с кистью в зубах). И сейчас Котик мог бы нарисовать красивейшую игру света и воды, которая возникла после того, как в пруд упала звезда.

Вскоре, однако, все улеглось, и Котик сел обратно на попу. Он немного подумал, и решил, что не будет жалеть о том, что у него нет с собой красок. К чему жалеть о том, чего нет? Этой мудрости его научил Кот-Дед:
—Никогда ни о чем не жалей, Солнечный Котик, — говорил он, — тем более о том, чего у тебя нет. Счастливые коты — это те, кто никогда не жалеют о том, чего у них нет, зато всегда рады тому, что у них есть!

Обычно это происходило после того, как Кот-Дед заканчивал читать Котику ежевечернюю сказку перед сном:
— И еще не стоит никогда жалеть о том, чего не можешь изменить. Просто прими это. С другой стороны, всегда делай все возможное, что в твоих силах, и что зависит от тебя. Это и есть главный секрет, — внушал внуку он.

Все это Кот-Дед обычно говорил, думая, что Солнечный Котик уже заснул. Не особенно понимал Котик, о чем его дед толкует, но слушал всегда внимательно: уже засыпая, он продолжал слушать, и при этом смешно оттопыривал правое ухо в сторону, для того, чтобы в него лучше влетали звуки.
Но сейчас он не оттпорывал правое ухо, да и левое тоже не было нужды оттопыривать. Поэтому сейчас Солнечный Котик просто поднял правую заднюю лапу и почесал себя за правым ухом. Так он делал всегда, когда о чем-то крепко задумывался. А задумался он о том, куда же делась эта упавшая звезда: растворилась в воде или просто опустилась на дно пруда? Да и вообще, это же очень интересный вопрос: куда деваются все упавшие звёзды?

— Интересно, куда же деваются упавшие звезды? — неожиданно для себя Солнечный Котик задал этот вопрос вслух.

— Никуда они не деваются, — вдруг раздался голос из темноты.

Котик бернулся и раскрыл рот от изумления. Рядом с ним стояла Упавшая Звезда и улыбалась.

— Привет, — сказала Упавшая Звезда, — я — Упавшая Звезда, а ты кто?


Продолжение следует...