Весна все-таки выиграла эту нерушимую войну смены времени года. Солнце радостно пробивалось сквозь занавески, сообщая о начале нового дня. Я зажмурилась и сладко потянувшись натянула на голову одеяло, но тут же спохватившись взяла со стоящей рядом тумбочки мобильник и, испуганно посмотрев на светящиеся цифры времени, облегченно вздохнула. Сегодня был мой первый рабочий день на новом месте, в другом городе. Подготовка к этому заняла почти пол года.
Сначала, как-то после проведенных пар ко мне подошел профессор нашего университета, преподававший еще при мне, и спросил не хочу ли я поработать в другом месте, и не преподавателем, а по профессии. Дескать, незачем талантливому специалисту растрачивать себя на преподавание. Потом профессор рассказал о предполагаемом месте работы: лаборатории закрытого типа по исследованиям в области медицины, биоинженерии и электромагнетизму, находящуюся на берегу Байкала. Подробностей об этом месте особо не было. Профессор не скрывая восторга рассказывал какое потрясающее место и мне непременно будет интересно. И я согласилась. Пожалуй больше оттого, что надоела обыденная серость дней, одиночество и эти вечные упреки мамы по поводу отсутствия семьи и детей. Названия у города не было – лишь номер – «915». Это показалось странным, но я не стала задавать вопросов, решив самой разобраться что к чему. Сначала был поезд до Иркутска. Там меня и еще трех человек, которых так же наняли, в назначенном месте встретил хмурый крупный мужчина лет тридцати пяти. Нас посадили в микроавтобус с надписью «Мэрилэнд» и мы чуть больше полутора часов ехали мимо поселков и деревень, а после довольно долго плыли на катере, типа "Ярославец". Когда приехали на него уже грузили ящики и на берегу ждала группа мужчин с увесистыми сумками, видимо так же нанятых на работу.
До этого не была на Байкале но когда оказались на пристани, от увиденного захватило дух. Байкал потрясал своей красотой. Невероятной синевой неба, сливающуюся с гладью озера и переходящей в нежно-бирюзовую, словно разбавленную молоком, гладь у горизонта. Когда катер проходил мимо Ольхона, в лучах уже предзакатного солнца, мы долго не могли отвести глаз от эффектной черной, на фоне алого неба, скалы в виде острого клыка. По мере движения катера он менял свои черты и вскоре принял профиль женской головы с бюстом. Как на древних галерах. От свежего, так не похожего на городской, воздуха начала кружиться голова. Он загадочен, неповторим и опасен. Принадлежит к высшим, нематериальным субстанциям, не нуждается в оценках и описаниях. Увидев, об этом просто забываешь. Он словно одновременно зовет и успокаивает тебя, каждый раз, молчаливо или с ропотом волн доказывая, что жизнь, в общем-то, прекрасна. С каждой новым удаляющимся островком суши, порывом ветра и брошенным им в лицо каплям воды, словно таяла та жизнь, которой ты жил до... Я невольно растворилась в озерных сумерках, стараясь как можно больше вдохнуть себя волшебного озерного эфира, и не сразу заметила, как катер начал сворачивать к берегу, на котором на первый взгляд не было ничего примечательного. Лишь когда подплыли совсем близко, поняла что береговая линия озера, с иссиня-черными склонами гор образовывала неожиданную и, вытянутую вглубь небольшого ущелья бухту. Случайному катеру или моторной лодке было бы трудно заметить с воды причудливый изгиб берега. В надвигающейся темноте высокие горы нависали слева и справа, как бы выжимая судно вперед, гоня его к темному берегу, где под крутыми склонами спрятался в маленькой бухте пункт назначения, отсвечивая еле заметными огоньками пристани. Величие каменного хаоса отодвигало воспоминания о денежно-машинной жизни в городе, где можно было любоваться природой лишь в фильмах «Нэшнл джиографик», на картинках компьютерного монитора.
Новый город слегка разочаровал. Когда ожидавший автобус поднялся на сопку, перед нами раскинулся небольшой типичный на первый взгляд городок с невысокими зданиями тянущимися длинными четкими рядами. От обычного городка его отличали пожалуй только наблюдательные вышки по периметру и большое количество покрытых маскировочной сеткой объектов. Из-за темноты их не удалось разглядеть. На улицах было не многолюдно. Вернее обычные прохожие в первый день вообще не встретились. По улицам лишь бродили группы мужчин в черном камуфляже с автоматами через плечо и собаками. И везде царила странная оглушающая тишина, так не похожая на ночную городскую. Начало казаться удивительным, как много в городе звуков. Даже ночью в квартире с пластиковыми окнами, находящейся в тихом районе.
Обещанным жильем оказалось комната в общежитии на двоих. Когда впервые открыла своим ключом дверь, соседки в комнате не было. Я огляделась. В общем-то, все пока шло не плохо. Были отдельная ванная с душем, туалет и кухня. Комната, правда, одна. На огромном столе возле окна стояла целая куча книг и журналов по ядерной физике, чертежи и торопливо записанные прямо на них формулы. Понять их не получилось, я являлась биохимиком и генетиком. Так же на столе стояла фотография с трещинной по стеклу. На ней был мужчина, довольно красивый, из разряда тех, что печатают на обложке глянцевых журналов, лет тридцати, будто прячущийся в высокой сочной траве. Повсюду почему то царил беспорядок.
Хотелось узнать побольше о соседке, но усталость взяла верх и составив чемоданы возле кровати я провалилась в сон.
До работы оставалось еще полтора часа и я решила принять душ. Уже заканчивая, сквозь плеск воды услышала как хлопнула дверь. Выйдя из ванны, увидела девушку, на вид мою ровесницу, которая удивленно смотрела на меня.
- Даже не предупредили – с раздражением сказала она, и больше ничего не сказав, ушла на кухню. Я иначе представляла себе это знакомство и начала ругать себя за детскую наивность.. Подойдя к окну и невольно засмотрелась на утренний молочно-бирюзовый Байкал, задумавшись о том, что ждет дальше и не зря ли вообще решилась на все это. Соседка вернулась с кухни на ходу расстегивая серый комбинезон с потрепанной нашивкой похожей на вид Пентагона сверху, и что-то бормоча себе под нос. Только сейчас заметила, как измождена. На слишком худом лице, темные круги под глазами казались неестественными. Но это ничуть ее не портило. Девушка была красива, и чрезмерная худоба ей лишь шла, делая ее похожей на хрупкую фею. Она скинула комбинезон и сунув его под кровать легла, уткнувшись в подушку. И как мне показалось заплакала.
Предупредив мое вмешательство и излишнее любопытство, она накрылась с головой одеялом и посоветовала не опаздывать на работу в первый же день.
Возле выхода, как и было сказано, ждал пожилой мужчина. Лицо его не было таким уж старым, но выдавало человека, прожившего жизнь полную лишений. Резкие морщины прорезали темную грубую кожу, единственный, глубоко запавший глаз над высохшим тонким носом, в темном ореоле морщин, выражал смертельную скуку, а второй глаз, как у настоящего пирата, закрывала черная заклейка. На один только вид казавшаяся жесткой щеткой седая щетина, покрывавшая скулы, вкупе с копной нестриженых волос и глубоким шрамом, рассекающим все лицо, лишь дополняли образ.. Я еле успевала идти следом, пока он вел в трехэтажный дом, полностью покрытый маскировочной сеткой, почти в центре города. Но успела заметить десятки проводов, тянущихся от здания, мощные радиоантенны и спутниковые тарелки. На входе была железная массивная дверь и камера наблюдения, повернувшаяся и уставившаяся на нас своим огромным пустым глазом. После короткого щелчка дверь открылась и на входе нас встретила девушка во все том же, черном, на ней мешковатом, комбинезоне с металлоискателем и кобурой на поясе.
Мужчина представил меня как новенькую и спросив через сколько можно забрать ушел. Девушка пристально осмотрела меня с ног до головы, и наконец сказала идти за ней, так и не применив металлоискатель, видимо посчитав ненужным. Сначала мы шли по коридору который привел в комнату с пропускным шлюзом, там было еще двое мужчин. При нашем появлении они насторожились, но не перестали играть в карты. Девушка взяла пластиковую корзину и протянув ее мне сказала сложить в нее все личные вещи, включая телефон и украшения. После того, как все сделала, она попросила зайти в шлюз. Мгновение ничего не происходило, но дверь вдруг раскрылась, пропуская вперед в длинный коридор с кучей закрытых дверей. Я не успела попросить вернуть вещи. Одна из дверей открылась и появилась ухоженная красивая статная женщина, с добродушной улыбкой пригласившая в свой кабинет. Кабинет оказался небольшим, но довольно уютным с кожаным диваном и Т-образным столом с двумя креслами. Она пригласила сесть в одно из них и представилась Джулиет Семмет, специалистом по кадрам. Она рассказала что я принята в научную ассоциацию на должность младшего генетика и тут же сделала акцент на то, что со временем возможно повышение. Мне было необходимо лишь подписать несколько документов. Прочитать их внимательно не удалось. Джулиет сослалась не ограниченное количество времени и буквально вырвала из рук листы текста, пояснив что я смогу ознакомиться с ними позже. Она сняла трубку телефона и извиняющимся заискивающим тоном попросила зайти к ней невидимого собеседника по имени Рик, так как все другие заняты. В вошедшем узнала мужчину с фотографии в комнате. Он мельком посмотрел на меня надменным взглядом и сказал идти за ним. Я едва доходила ему до груди, но идя следом невольно восхищалась широким плечам и богатырскому телосложению. Вскоре мы пришли в кабинет больше похожий на пункт управления космическим кораблем. Повсюду висели плазменные экраны, транслирующие по видимому видео с камер наблюдения, дисплеи с рядами цифр, множество датчиков и лампочек, светящихся всеми цветами радуги. Это заинтересовало, хотелось рассмотреть все поближе, но мужчина толкнул кресло и сказал садиться. Сев напротив и закурив он начал нагло рассматривать меня. По коже пробежал мороз от этого взгляда. Я не смогла выдержать его и нескольких секунд и опустила взгляд первой. Дико захотелось курить. Я давно бросила, но тогда взгляд снова и снова цеплялся за лежащую на столе пачку сигарет . Выводила из равновесия его манера - он ни о чем не спрашивал, ничего не говорил, а просто разглядывал, но при этом будто заглядывая в саму душу. Наконец он сказал:
- Не передумала работать у нас?
- Нет - ответила я. Он с каким то сожалением и сомнением посмотрел на меня и, наконец опустив глаза, протянул лежащую пачку, и сказал:
- Кури, не стесняйся - Я некоторое время подумала, но все же закурила.
- Итак, объясню правила. Будешь работать в лаборатории закрытого типа, подписку о неразглашении с тебя уже взяли. Раз в год отпуск на три недели.
- Но... возразила я - Обещали же стандартный отпуск.. И я…
- Не перебивай меня! - с нескрываемой злостью вдруг практически прорычал он - Отпуск три недели, это с дорогой туда и обратно. Никакой связи с друзьями и родителями все время работы. Вообще никаких контактов с внешним миром. Если отпуск все же случится - никакой информации о том месте, где работаешь - ни друзьям, ни родственникам. Никому. Хотя даже если и расскажешь - все равно не поверят, а сразу упекут в психушку.
- Почему? - не выдержав, спросила я.
- Со временем узнаешь. Что там у нас дальше... Ах да, никаких детей, семей за территорией данного городишки. Здесь - пожалуйста - развлекайся, плодись, трахайся. Детишек пристроят. - Меня вывели из себя его тон:
- Какое право ты имеешь так со мной разговаривать?!
- Поверь мне имею - усмехнулся он. Так же тебе будет введен чип, отслеживающий твое местоположение и физическое состояние. – По коже пробежал озноб, и появилась мысль что влипла во что-то нехорошее.
- Зачем? А если я откажусь выполнить какое-либо условие? Я не давала согласия ни на какие чипы. – возразила я. Он улыбнулся и откинувшись в кресле ответил.
- Давала. Даже расписалась за это. Ну а если не хочешь – никто не держит. Вернешься к старой жизни, хотя я очень сомневаюсь что ты этого хочешь. Опять будут эти мысли почему у подруг все есть, а у меня даже парня нет, потому что элементарно с ними не интересно, а на автомате, потому что так надо – не устраивает, слушать мамочку с ее вечными претензиями, спящие студенты, которым плевать на твои лекции. Пожалуйста, мы не держим. - Мне снова стало нехорошо. Он продолжал рассказывать о моей жизни, начиная с самого рождения. И рассказывал так, словно бы я сама, самой себе. Во всех деталях, которые глубоко запомнились. Когда он коснулся слишком личного в кабинет вошел мужчина и бросив на меня любопытный взгляд отвернулся к мониторам, я прервала Рика, не желая посвящать еще кого-либо в слишком личное:
- Хватит… Откуда ты...
- Знаю, все о тебе знаю. Такой вот я - он развел руками и, словно потеряв бывший по началу интерес, буднично продолжил - Все остальные инструктажи, информацию получишь от непосредственного руководителя. Ну? Приступим к процедурам?
Я все еще не могла прийти в себя от того как и что он рассказывал обо мне и не могла понять как и откуда он все это знает. Даже если меня и проверяли, прежде чем взять на работу, то многих вещей они просто не могли знать, если не умели читать мысли. Не дождавшись ответа он хлопнул ладонью по столу привлекая внимание и вопросительно поднял брови. Я еще раз взвесила все «за» и «против» и все же согласно кивнула. Он подкатился на кресле к столу и попросил подойти. Потом достал из ящика биометрический сканер и занес в компьютер отпечатки пальцев. На дисплее тут же выплыло не менее пяти окон с моими данными. Когда попыталась приблизиться что бы лучше рассмотреть написанное, Рик демонстративно повернул дисплей и включив прямоугольное с закругленными краями устройство, лишенное каких либо кнопок, с одной единственной осветившейся линзой объектива, попросил не мигать секунд пять. Я ничего не почувствовала, что-то пропищало и опустив устройство сказал:
- А теперь садись на кушетку и раздевайся - Рик опередил мои возражения:
- Да не нужны мне твои прелести. Чип вводить буду. - Когда сняла футболку он с легкой улыбкой, снова заставившей покраснеть, остановил, сказав что этого достаточно. Потом взял со стола мезоинжектор, с длинной полой иглой и вставив капсулу с серебристой жидкостью сказал:
- Ложись на живот и не шевелись. Сразу говорю - будет очень больно, но буквально одно мгновение.. - Когда я сделала то, что он просил, Рик повел пальцем по позвоночнику и остановившись на уровне сердца приставил устройство. Я почувствовала прикосновение холодного металла и в следующую секунду пришла темнота. Очнулась все так же на кушетке. Он снова курил, смотря в один из мониторов с бегущими данными и что-то обсуждал с сидящим за пультом мужчиной. Рик как будто почувствовал и повернувшись спросил:
- Добро пожаловать в ад. Голова не кружится?
- Нет - ответила я, натягивая футболку.
Он протянул конверт, в котором нашла бейдж и пластиковую карту. Бейдж я должна была носить во время нахождения в лаборатории, а карта служила электронным ключом к тому или иному отделу лаборатории, вернее к тем, которым есть доступ и одновременно электронным паспортом.
- Все ясно? - спросил он, я кивнула головой - Иди уже тогда, без тебя работы много. - Словно подтверждая его слова на одной из панелей что-то запищало и тут же затрещала рация, лежащая на столе. Я вышла в коридор и, увидев что вокруг никого нет, сунула руку под футболку, ожидая нащупать на месте хоть что-то, но не ощутила даже припухлости.
- Вы закончили? - вдруг услышала я за спиной голос и обернувшись, увидела ту самую девушку с пропускного пункта.
Мне вернули все вещи, кроме мобильник. На выходе ждал Михаил, который, теперь уже на машине, повез в белое здание на два этажа возвышающееся над городом. Мне, почему-то казалось что оно ближе.
Возле самого строения, белого П-образного пятиэтажного здания, с мозаичным изображением глобуса над входом, был целый пропускной пункт с крепкими мужчинами в черных комбинезонах с автоматами. Когда вышли из машины, Михаил попросил врученную карту. Один из охранников куда-то ушел минут на пять и вернувшись провел через турникет. Все делалось абсолютно молча и в каком-то диком напряжении. И взгляды у охранников.... казалось, дернешься, и сразу выстрелят. Михаил быстро шел впереди, легко ориентируясь среди коридоров, а я еле успевала за ним. Внутри, как ни странно, охраны не было. По крайней мере, так казалось. Мы долго шли по длинному основному коридору. На стенах, отделанных невзрачными серым пластиковыми панелями висели информационные стенды с какими то расписаниями и графиками. Перед началом разветвления коридоров, стену украшало потрясающее панно отражающее суть открытий известных ученых: Ньютоновский телескоп, Кюри со знаком радиации, катушка Фарадея, фамилия Теслы на графической схеме трансформатора, Нильс Бор в центре модели атома и конечно же Альберт Энштейн под схемой теории относительности. Я невольно засмотрелась и чуть не упустила из виду спину Михаила. В одном из коридоров мы столкнулись с группой детей. И невольно замереть заставили их худые изможденные лица с совсем не детскими глазами. Детей сопровождали две женщины, одна в начале группы другая в конце. Когда, догнав Михаила, спросила о них, он лишь резко ответил что понятия не имеет кто они и что здесь делают, тем самым явно дав понять, что не настроен мне что-либо рассказывать. После долгого блуждания по коридорам и этажам, мы, наконец, остановились у одной из закрытых дверей с изображенной над входом светящейся спиралью ДНК. Михаил попросил карту и, проведя ей по считывающему устройству сказал что дальше придется идти самой и вернув пропуск ушел.
Здесь снова ждал очередной лабиринт коридоров, только на этот раз ослепительно белых, в отличии от первого мрачного этажа. Здесь тоже было многолюдно и все так же торопились. И лишь в тот момент посмотрев на карту, я впала в ступор. На прямоугольнике пластика не было ни названия отдела, в котором должна работать, ничего. Лишь длинный номер который не совпадал ни с одним из тех, что были над пропусками в отделения. Я попробовала попросить помощи у нескольких человек, но они были настолько погружены в свои мысли, что попросту не реагировали на меня и спокойно продолжали идти дальше. Проблуждав некоторое время по коридорам, увидела возле одного из окон курившего пожилого седого мужчину. Подойдя к нему я попросила помочь и мне, наконец то, в этом месте впервые улыбнулись. Когда объяснила ситуацию, он с доброжелательной улыбкой выбросил сигарету и попросил следовать за ним. Вскоре мы пришли в один из кабинетов, в котором были лишь стол, заваленный папками, карта мира с пунктирными нарисованными стрелками и формулами, какими-то пометками прямо на обоях, и ноутбуком посреди стола. Откопав из вороха бумаг телефон и набрав короткий номер, он что-то спросил. Я все прослушала, засмотревшись на фото звездного неба с незнакомыми очертаниями созвездий и очнулась лишь когда мужчина тронул за плечо и пригласил идти за ним. Он привел в очередной коридор заканчивающийся ничем не отличающихся от других дверью. Мужчина вставил свою карту и приблизился к биометрическому шару на пропускной панели, объясняя что мне тоже каждый раз будет необходимо проводить данную процедуру. Система отозвалась мелодичным звоном и дверь с легким пшиком пневматики впустила нас внутрь. Мы оказались в просторном помещении лаборатории, с огромным количеством оборудования для опытов с биологическим материалом, компьютерами, и множеством анализаторов. Лаборатория института по сравнению с этим была как лаборантская для школьного кабинета биологии. С большинством я была знакома, но некоторые аппараты представлялись загадкой. Тут же стояло множество клеток с мышами, а возле стены, прикрученная массивными болтами, непонятно зачем, высилась большая клетка с наручниками. В данный момент она пустовала. Сначала показалось, что в лаборатории никого нет. Где-то играла тихая музыка, кажется Prodigy, и пахло сигаретным дымом. Мы прошли вдоль длинных столов с оборудованием, и за одним из столов с компьютером обнаружился спящий, как мне показалось на первый взгляд парень, лет двадцати восьми, не больше, с догоревшей до фильтра, но еще дымящейся, между пальцев сигаретой, в заляпанном уже далеко, не белом халате. Мой сопровождающий взял со стола одну из папок и резко ударил ей по столу рядом с парнем. Тот дернулся и подскочил:
- Опять куришь здесь? Давно правила не повторяли? - сказал он. Парень потер красные глаза. Слегка прищуренный взгляд и легкое косоглазие выдавали в нем человека, привыкшего подолгу смотреть в окуляр оптического прибора, а как минимум трехдневная щетина и давно не мытые и нестриженные волосы о том, что проведенная здесь ночь далеко не первая. Затушив сигарету в раковине он сказал:
- Извините, больше не повторится.
- Ну-ну - сказал мужчина и, показав на меня рукой представил:
- Принимай пополнение – Это Алена Александровна Смирнова. - И, словно я внезапно перестала существовать, сопровождавший перевел разговор в буднично-рабочее русло - Опять ночевал здесь?- он отстранено посмотрел на меня и кивнул.
- Работы много, закончил поздно, смысла уже не было идти. Ну ничего, я справляюсь.
- Я не сомневаюсь. – Сопровождавший с гордостью потрепал его по плечу и ободряюще сказал - Теперь станет полегче.
Отведя его в сторону он что-то долго объяснял, бросая на меня подозрительные взгляды. От былого радушия не осталось и следа. Признаюсь, это было неприятно, Они даже не удосужились выйти в коридор. Потом мужчина ушел, оставив меня один на один с новым коллегой. Он сел на край стола и взяв кружку с кофе, начал слишком внимательно рассматривать меня. Точнее плотоядно, а мне стало стыдно и неловко. Новый коллега представился Андреем и еще довольно долго откровенно рассматривал, словно привык воспринимать людей лишь как бесчувственный тупой подопытный материал. Вдруг, словно спохватившись, он куда-то быстро ушел, но вскоре вернулся, вытирая лицо. От щетины и грязного халата не осталось и следа. Я невольно улыбнулась его манипуляциям. Он понял и смущенно улыбнувшись попытался оправдаться и перевести мысли в другое русло:
- У нас давно новеньких не было, хорошо, что прислали пополнение, а то я совсем зашиваюсь.
- Неужели вы один здесь работаете? - удивилась я.
- А может на «ты»? Как то неловко, не думаю что у нас большая разница в возрасте. Раньше большая команда была, но... - он замялся - случилась авария и все погибли. - Он взглянул на часы и сказал:
- Короче, в этой лаборатории – он обвел взглядом помещение - я сейчас являюсь главным. Тебя поставили младшим генетиком, но здесь быстро перемещаются по карьерной лестнице, а пока будешь просто наблюдать ну и так, по мелочи выполнять указания. У тебя непременно возникнут вопросы, на которые смогу - отвечу. Сейчас мне надо на планерку - он достал из ящика стола листы, исписанные рукописным текстом, и положив передо мной сказал:
- Вот это все надо перенести в компьютер и сделать модель. Умеешь, надеюсь?
- Умею конечно - слегка обидевшись, но стараясь не показать этого сказала я. Он кивнул и взяв со стола папку ушел. На листах были формулы, и большинство я почему то не могла понять. Пришло некоторое разочарование, я надеялась что будет больше опытов, экспериментов, пусть не сразу, но к экспериментам мне по-видимому доступ был закрыт. И снова оставалась лишь та же бумажная работа что и в университете. Хотелось получше осмотреться в лаборатории, но решила сначала сделать порученную работу. Открывая программу заметила на рабочем столе дисплея пару документов с интересными названиями, хотела прочитать, но не получилось - на всех был пароль. Андрея не было около двух часов, но вернулся он в явно хорошем настроении и зайдя пошутил:
- Надо же, еще все цело - он улыбнулся. - Я тоже улыбнулась в ответ. Быстро перекурив он сел за компьютер и задумчиво начал, что-то активно печатать, потеряв ко мне какой-либо интерес. Сейчас я смогла рассмотреть его получше. Лицо было обычным и невыразительным: темно-русые, давно не стриженные волосы, карие глубоко посаженные глаза, впалые щеки, тонкие обветренные или быть может, обкусанные губы. Он вдруг поднял глаза, и мы на несколько секунд уставились друг на друга. Я смутилась и опустила взгляд.
- Ты всегда такая молчаливая? - спросил он.
- Да нет. Просто посоветовали побольше молчать.
- Ну да... в принципе это правильно, но раз уж будем работать надо как-то находить контакт.
- Да, наверно. - согласилась я. - и еще... здесь все такие... странные, озлобленные.. - он улыбнулся.
- На это есть некоторые причины. Не злые, просто осторожные, пройдет через какое то время, когда привыкнут. А как ты сюда попала? - Я кратко рассказала ему свою историю, он в ответ, поделился что до пятнадцати жил в Москве, потом попал сюда, вдаваться в подробности каким образом, он почему-то не захотел.
- А чем здесь занимаются? - спросила я.
- Конкретно здесь - он обвел рукой лабораторию - генной инженерией, клонированием.
- Но ведь клонирование запрещено... – начала было я.
- Это все для официального мира - отмахнулся Андрей, - что б не мешали своими протестами, - он взглянул куда то под потолок и почти шепотом сказал: - в основном выполняем заказы правительства и высших чинов. Органы для трансплантации, любимую жену... - я рассмеялась
- Ну да, а если серьезно? - он с презрением посмотрел мне в глаза и серьезным голосом, без намека на шутку, сказал:
- Сама убедишься.
После этого он ушел в себя и мало разговаривал, только давая работу, все тоже бумажное оформление работы. А я все пыталась понять, шутил он или это правда возможно. Мой рациональный склад ума никак не позволял поверить в эту научную фантастику. После обеда в лабораторию пришло несколько человек: высокая худая женщина и мужчина лет тридцати пяти с сумкой-холодильником, содержащей образцы тканей в пробирках. Судя по картинке с электронного микроскопа, это были клетки мозга. Расслышать о чем они говорили, не получилось, разговор был на пониженных тонах. Когда они ушли Андрей начал проводить тесты с принесенными образцами, и после нескольких часов над микроскопом и манипуляций дозатором вдруг резко выкрикнул:
- Есть! - я вздрогнула, а он виновато улыбнулся и куда-то убежал. Пока его не было, я решила пройтись по помещению, рассмотреть все поближе. Сначала не увидела ничего интересного, пробирки с растворами, криокамеры, центрифуги... В дальнем углу обнаружилась небольшая комната освещённая лампами дневного света и из нее доносились непонятные шорохи с еле слышным кряхтением. Она была закрыта, но применив карту, я смогла попасть внутрь. В помещении оказались кувезы и все те же клетки для животных. В одном из кувезов я увидела источник звуков и на несколько минут, показавшихся вечностью, впала в ступор. Там лежало нечто среднее между человеческим недоношенным ребенком в верхней части тела и с конечностями в виде щупальцев осьминога. Пришлось закрыть рот ладонью что бы не закричать. У меня просто глаза вылезали из орбит. Казалось приподнялся каждый волосок на теле, а по шее и спине поползли мурашки. Меня охватил страх, ужас, — но его уравновешивало (пока) набирающее силу любопытство. Вдруг существо открыло глаза. Я отшатнулась, наткнувшись на клетки. Ребенок-осьминог поднял щупальце и с легким стуком ударил им по стеклу. И тут ужас накрыл с головой. Я резко повернулась и вдруг натолкнулась на Андрея, от неожиданности и выплеснувшегося на волю ужаса я закричала, и попыталась убежать, но Андрей вдруг схватил и крепко прижав к себе, начал почти шепотом говорить в ухо:
- Тише, не кричи... ты привыкнешь. Не кричи, успокойся!
- Но это же... - начала я, захлебываясь от ужаса и собственного крика. - Я не могу здесь, я на это не подписывалась, это не человечно!
- Тихо! Неужели не понимаешь, что теперь тебя отсюда никто не выпустит?! После того что видела? Нету пути назад.... - он поволок меня назад, в главное помещение и все еще сжимая мне руку, набрал свободной рукой в шприц какое-то средство и резко воткнув мне его в плечо снова прижал к себе и сказал:
- Привыкнешь, правда. Всем поначалу тяжело... к этому тоже можно привыкнуть.. все хорошо будет. Не показывай истерику, здесь же камеры везде. Он показал взглядом на потолок, где по периметру, что бы охватить все закоулки и ниши и правда висели камеры видеонаблюдения – Если увидят панику или что-то не то - уничтожат ведь. Плевать они хотели – человечно это или нет - Подтверждая его слова, в лабораторию громко хлопнув дверью вошла группа охранников. Я чуть не закричала от вновь нахлынувшей волны ужаса, но Андрей вдруг прижал к себе и начал целовать, грубо суя руки под одежду. Я не сразу поняла что так он пытался заткнуть мне рот и представить мою панику в ином свете. Охранники засмеялись, что-то шутя про то что лабораторным крысам тоже надо размножаться, но вышли, а он сразу отпустил... Я еще пыталась что-то говорить, но язык вдруг начал заплетаться, а ноги становиться ватными и если бы Андрей вовремя не подхватил я бы скорее всего просто на просто рухнула. Уже когда закрывались глаза, повиснув на Андрее, заметила что в лабораторию вернулся один из охранников. Проснулась на кушетке, прикрытая халатом. Андрей снова сидел над микроскопом. Снова играли продиджи. А на меня нашел фатум. Появились мысли, что теперь навсегда останусь здесь и больше никогда не увижу маму, свой родной город. До пятого колена прокляла профессора, что снарядил меня сюда, себя прокляла, что так наивно повелась. К горлу подкатили слезы, увидев на столе сигареты я закурила, раз за разом повторяя про себя «Успокойся. Соберись. Подумай». Андрей, не отрываясь от микроскопа, спросил стало ли легче, но я не смогла ответить. Проемы окон были уже темны. Андрей повернулся и сказал что скоро закончит и проводит до общежития. Кое-как собравшись с мыслями я все таки спросила:
- А там... что это?
- В кувезе? - голос был ровным и спокойным, словно для него, это странное существо, полуребенок-полуосьминог было простой обыденностью - Результат скрещивания между человеком и осьминогом вида Keuppia levante. Неудавшийся эксперимент, надо было уничтожить сразу, а у меня рука не поднимается. - Он тоже закурил.
- Это невозможно - разный набор хромосом... - на автомате сказала я.
- Возможно. Дробление гена, подавление антигенов, обработка и как видишь получилось.
- А ты ни разу не выезжал за пределы города? - с мелькнувшей надеждой, не желая слушать обо всех этих экспериментах, их подробностях, спросила я.
- Выезжал два раза, больше не стал, не хотелось.
- Почему? - он замялся, и нервно сглотнув ответил:
- Там все по-другому... Иначе. Они ничего не знают... Смотрят новости в которых один обман и не могу я родным, бывшим друзьям, родителям в глаза смотреть после того что видел и делал. Чужим себя там чувствую, не в своей тарелке.
- А ты говорил, не выпустят...
- Все будет зависеть от твоего поведения - не покажешь слабости - выпустят.
Когда проходили мимо охраны, казалось что глаза так и сверлят спину. Андрей здоровался с попадающимися на встречу людьми, а я шла, смотря на шумящий пенный Байкал, багряный в лучах заходящего солнца и окруженный черными стрелами деревьев. Было очень красиво, это отвлекало от плохих мыслей. Вернее он дурманил и словно поглощал, вытесняя все остальное. И воздух был потрясающий, свежий, пахнущий травой и чем-то древесно-цветочным. Он удивительным образом успокаивал, отгоняя отчаяние. Андрей молчал, глядя себе под ноги, а меня мучили вопросы, на которые я боялась получить ответ.
Следующий день ничем не отличался от первого. Да и вся неделя в общем то. Весь день в проходил в лаборатории за бумажками, составлением отчетов об экспериментах, составления модели генома и я еле сдерживалась что бы не броситься искать пути побега, не замечая что отчаяние с каждым днем заглушается. К экспериментам Андрей все так же не подпускал. А комнату с кувезом и этим странным существом я старательно, где то на уровне инстинктов избегала, а Андрей проводил там все свободное время. В конце недели к нам ненадолго присоединились еще двое, мужчина и женщина, супружеская пара. Их перевели из другого отдела. Андрей мало шел со мной на контакт. В своем внутреннем мире старалась не копаться, дабы не сойти с ума. Вечерами, после работы, правда, было совсем плохо. С соседкой виделись мало, графики были такими, что я приходила с работы, она уходила на нее, а чаще и вовсе проводила время где-то вне. Даже поговорить было не с кем. Да и заняться тоже, поэтому приходя, и валясь с ног от усталости, ложилась спать. В пятницу произошло, правда одно странное событие, которое я не могла понять. Уже к концу дня в лабораторию пришел мужчина, который ставил чип. Он о чем-то долго говорил с Андреем, они смеялись, хотя Андрей и оставался напряженным, мне даже показалось что надо мной, потом мужчина сел в смотровое кресло и Андрей, окутав его проводами и датчиками кардиографа, осцилографа начал проводить осмотр, измеряя показатели сердца и давления, забирая кровь для анализов, и задавая вопросы,. Весь разговор был тихим и расслышать ничего не удалось, но Рика эти вопросы явно раздражали. У меня возник вопрос - почему осмотр проводился в нашей лаборатории. Когда он ушел, я спросила Андрея что он тут делал, но вразумительного ответа так и не услышала, вместо этого было короткое объяснение о приказе не разглашения информации.
Ближе к концу рабочего дня Андрей вдруг сел рядом, долго смотрел, что я печатаю, потом пригласил на свидание. Я удивилась, но попыталась сделать отстраненный вид. Последнее свидание было, казалось, сотню лет назад, и на фоне мыслей о плане побега казались неуместными, несвоевременными. Но я замешкалась. Да, Андрей конечно был не красавец, не идеальный кандидат, но если быть честной с самой собой хотелось хоть каких-нибудь отношений, и не только что бы разбавить безумную скуку, и я согласилась.
Как оказалось, в этом маленьком городке не было разве что театра. И хотя мне вовсе не хотелось развлечений, баров, и вместо них я бы предпочла провести вечер на берегу озера, мы сошлись на ночном клубе и договорились встретиться на одиннадцать. Было стыдно признаться, но до безумия хотелось продолжения вечера в постели, просто почувствовать тело мужчины, запах. Но не покидал страх что Андрей непременно сообщит всем и каждому что я вот так вот легко, на первом свидании... И хоть и не хотелось, я решила строить недотрогу.
Когда вышла Андрей разговаривал с каким то парнем, но увидев меня улыбнулся и подойдя протянул белую розу. Это приятно удивило. Сначала шли молча, мне было неловко, и появились запоздалые мысли, что всё-таки поторопилась со свиданием.
Разговор не клеился. В основном, видимо что бы скрыть смущение он расспрашивал о впечатлениях, полученных здесь, а потом и вовсе огорошил вопросом замужем ли я там, вне города. И вскоре мы уже оба смеялись над нелепым вопросом. Но он немного разбавил присутствовавшие скованность и неловкость. Он совсем не жалел что попал сюда и тем самым заставил насторожиться при словах что ему тут хорошо. Вернее, появилась мысль что он не совсем адекватен.
Клуб находился в подвале одного из трехэтажных домов. Признаюсь, я не ожидала того что увидела. Это развлекательное заведение ничуть не уступало приличному клубу в городе. Были и барная стойка, и стриптизерши на шестах и танцплощадка, кожаная мебель со столиками, и даже ди-джей. Мы сели за один из столиков, откуда то сразу появилась официантка. Андрей заказал текилы. Андрей словно боялся что я вернусь к своей панике и старательно делал вид будто ничего и не было, что бы вновь не услышать слов о побеге. Пока ждали когда принесут заказ, он разговорился, я рассказала ему о своей жизни, не знаю почему но выложила ему все как есть. Правда потом пожалела об этом, он ушел в себя, но через некоторое время тоже рассказал о себе,и его жизнь мало отличалась от моей. Он, так же как и я, всю жизнь не интересовался ничем кроме учебы, отношений как таковых не было, девушки на ночь и все. Как оказалось, он сильно комплексовал по поводу внешности. Да, он был не красавец, но и уродом назвать тоже было нельзя. Тем более после того как привел себя в порядок. Рассказал, что только здесь у него появились друзья и те, кто его понимает.. Рассмешил тем, что поначалу я представлялась ему ужасной холодной занудой. Я даже не успела понять как мы так сблизились. Не стало никакого внутреннего напряжения и барьера. Мы смеялись, пили, танцевали и, непонятно как, на некоторое время забылись все ужасы этого места, а я словно открыла в себе новую грань, впервые ощутив удовольствие от элементарных развлечений. Позже к нам подошел парень с девушкой, оказавшиеся его друзьями, но перекинувшись парой фраз с Андреем, они ушли танцевать, а мы снова и снова пили. Дальнейших событий вечера я не помнила, проснулась в постели с Андреем, тихо сопящим в плечо. Стало до ужаса стыдно и мерзко. Потихоньку, чтоб не разбудить его, я быстро оделась и буквально сбежала. Все выходные провалялась в кровати. Ни как не могла прийти в себя. До этого я пила очень мало и организм видимо не справился с нагрузкой.. И очень жалела о своей поспешности с Андреем... После случившегося он даже ни разу не зашел. Это с одной стороны радовало, с другой разочаровывало. Хотя и обвинить его было не в чем, он ведь сам говорил, что отношения были всего на одну ночь. У соседки тоже выходные видимо не задались, она почти все время лежала уткнувшись лицом в подушку и всхлипывала, я хотела пару раз спросить что случилось, предложить помощь, но решила что это бессмысленно. Мы ведь по большому счету даже не общались.
В воскресенье вечером всё-таки выбралась на прогулку. Хотелось вдохнуть свежего воздуха. Сначала просто бродила по этому чужому маленькому городку, зашла в пару найденных магазинов, но кроме сигарет ничего не стала брать. Система расчета здесь тоже была иной, спросили мою фамилию и идентификационный номер и все, никаких наличных. Ходила по набережной, но встречные люди просто прожигали взглядами. Чего в них только не читалось, давая понять насколько я для них еще чужая... Ненависть, не понятно почему, у некоторых читался страх, отчаяние, какой-то немой вопрос... взгляды давили к земле. Я решила свернуть с дороги. Впереди, в стороне начинался лес, в который вела тропинка. Я свернула туда. Странно наверно, но лес сразу будто проглотил в себе. Все звуки стали тише, запахи сильнее... но не было слышно птиц. Только где-то недалеко шептал о чем-то своем Байкал. Из бездны мыслей вывели голоса людей идущих впереди меня. Не хотелось ни с кем встречаться, поэтому я поспешила скрыться в лесу, свернув с тропинки.
Лес и правда словно обволакивал, успокаивал, чем дальше шла, тем больше проходила тоска по дому, маме. Кислород, казалось, проникал в каждую клеточку тела. Теплая шершавая кора приятно отзывалась под ладонью. Впереди показался просвет и стали попадаться пропитанные влагой мшистые участки, повеяло прохладой прелой травой. Выйдя из леса, я невольно замерла от увиденного пейзажа. Замшелый берег впереди постепенно спускался к полоске песка, омывающегося кристально прозрачной водой с молочным оттенком в дали, окрасившимся сейчас, в предзакатных сумерках, в нежную синеву. Озеро упиралось прямо в горизонт и казалось бесконечным. Спустившись к воде, я сняла кроссовки и пошла босиком по песку и невольно поджимая пальцы, от оказавшегося неожиданно ледяным песка. Большая часть берега с одной стороны была покрыта соснами, с другой густой высокой травой, которая качалась под натиском ветра и создавалось впечатление, что это продолжение шумящего Байкала, только зеленого цвета. Я наконец то смогла почувствовать себя свободной от взглядов, шепотов и смогла расслабиться. Когда, закатав джинсы вошла в воду, обожгло холодом, заставив отшатнуться, но я все же пошла вперед. Хотелось посидеть на застрявшем на мелководье топляке, возвышающемся над водой. Камни под водой были гладкие, и немного скользкие. По дну туда-сюда сновали маленькие серебристые рыбки, которые щекотно скользили по ногам, практически не пугаясь меня. Сев на топляк я поджала под себя ноги, что б хоть немного согреть заледеневшие пальцы, и закурила, смотря в даль на тихую гладь озера. Снова поглотили мысли о прошлой жизни, маме... Не такой уж она и плохой была и скучной... Там хотя бы было с кем поговорить. Одиночество скрашивали телевизор, интернет, музыка... а здесь... здесь ничего кроме нудной писанины в лаборатории, хотя я начинала сомневаться, что это лаборатория, скорее всего лишь лаборантская. Ради чего вообще я сюда поехала? Приключений? Какие то они другие, эти впечатления, а не те что хотела.... мужчину хотела найти? На одну ночь, которую я даже вспомнить не смогу...
Сама не заметила как разревелась, но наконец то получилось выплакаться, и стало легче. Из мыслей вывели усилившиеся волны, окатившие ледяными брызгами колени и сгущающиеся чернильной синевой сумерки. Тогда только поняла, что уже почти стемнело. Спрыгнув с топляка чуть не задохнулась от резкого погружения в холодную воду. Пересилив оцепенение, я повернулась и вскрикнула от неожиданности. В нескольких шагах в воде стоял тот самый мужчина, ставивший чип, как назло еще поскользнулась на камне и с головой плюхнулась в воду. Не знаю почему, но в тот момент его неожиданное обнаружение за спиной вызвало волну ужаса. Упав в воду я запаниковала и начала барахтаться как будто никогда в жизни не умела плавать и никак не могла нащупать дно. Потом крепкая рука довольно сильно, до боли схватила за запястье и через секунду я оказалась на поверхности,. Он с легкостью перекинул меня через плечо и понес к берегу, а я, наверно скорее инстинктивно, начала сопротивляться. Затем я так же быстро оказалась на песке, стуча зубами от холодной промокшей одежды. Он с усмешкой смотрел на меня какое-то время и сказал:
- Ты что здесь забыла? - я, поняв, что ничего плохого он не сделает, немного расслабилась и, выжимая прямо на себе одежду сказала:
- Просто... гуляла.
- Иди в город. Здесь тебе нечего делать. - сев на песок сказал он - Дойдешь сама или позвать ребят что б проводили?
- Дойду - ответила я и поймала себя на мысли что уходить совсем не хотелось. Появилось безумное желание стоять и смотреть на него. Сейчас он казался старше, чем при первой встрече, щетина была больше, и вообще выглядел довольно потрепанно, но ни смотря на это оставался привлекателен и красив. Чистая мужская красота и сила. Сейчас смогла рассмотреть его лучше, он не сверлил и не давил взглядом, а смотрел куда то далеко отрешенным взглядом. Черная майка, открывала вид на широкую накачанную спину и плечи. Начиная от запястья до локтя, всю внешнюю сторону на обеих руках покрывали ровные черточки-шрамы, будто зарубки, что бы что то не забыть. На предплечье подняв вверх морду выл волк, а на самом плече извивался дракон, по кругу обвивая чешуйчатым хвостом шею. Странно что я не заметила это при первой встрече. И тут снова случилось неожиданное. Я даже не успела среагировать как он оказался рядом и схватив одной рукой за шею так сильно что стало нечем дышать заорал:
- Пошла отсюда! Быстро! - крикнув это он ударил кулаком по щеке. В глазах на секунду потемнело и я упала на песок, и вскоре уже бежала прочь, в глазах еще все двоилось и не всегда получалось уворачиваться от ветвей. А он все кричал вслед что убьет.
- Было страшно. Очень страшно. Пожалуй я никогда не испытывала такой ужас. Очнулась только когда забежала в комнату и закрыла дверь на замки. Потом была истерика. Из-за болящей шеи, щеки, ушибленного локтя, непонятной агрессии со стороны незнакомого человека и страха перед ним.
В комнате оказалась соседка. Как ни странно она бросилась успокаивать меня, помогла переодеться - я совладать с трясущимися руками не могла. Не знаю почему, но как то неожиданно для себя о случившемся рассказала ей, но она и после этого не оставила. Гладила по голове и успокаивала, а на мои истеричные крики что он зверь, неадекватный, густо покраснев вдруг рассказала что они вместе, уже давно и что Рик, хороший в глубине души, что я просто плохо его знаю, говорила что любит и зачем то извинялась за него. Позже я пожалела что рассказала это. Видимо решив что я уснула она ушла в ванную и долго там ревела навзрыд, а мне стало стыдно за свою слабость, наверно она и правда любила его.
Утром было страшно идти на работу, из-за Рика, Андрея. Хотелось просто спрятаться в теплом одеяле и ни о чем не думать. Идти конечно же пришлось. Слава богу, по дороге никого из них не встретила. Андрея на рабочем месте не оказалось, правда возле компьютера, за которым я обычно работала лежала роза. Сначала хотела выбросить, но стало жалко и найдя колбу поставила ее туда. Работы Андрей никакой не оставил. Прождав до обеда, я решила изучить само здание. Сначала просто долго бродила по коридорам, пробуя открыть двери, но карта ни к одной не подходила. Один коридор был похож на другой, только с разным набором цифр. Наконец я вышла в длинный коридор с высокими окнами, выходящими на другую сторону. Я ожидала что за зданием лабораторного центра будет лес, Байкал или что то наподобие, так как само строение лаборатории было огромным, но за ним обнаружилось с одной стороны небольшой аэродром с большим количеством ангаров и прикрытыми брезентами самолетами. Кажется военного типа, и цепочкой одноэтажных зданий, похожих на складские помещения с другой, еще дальше открывался вид на огороженное колючей проволокой поле с вышками по углам. По полю вяло двигались люди. У меня невольно захватило дух от всей масштабности. Вдруг одна из дверей в конце коридора распахнулась и оттуда вышла женщина в медицинской форме, а следом за ней растерянная беременная девушка, и почему то довольно неопрятного вида, словно ее только-только вытащили из длительного запоя, подобрав где то на улице. Из одежды на ней была только сорочка с номером "53" и шлепанцы. С другой стороны коридора шел охранник. Я даже на несколько секунд решила, что это за мной, что залезла туда, куда нельзя. Но охранник подошел к беременной и взяв за локоть повел ее прочь, проходя она со страхом посмотрела мне в глаза, словно прося о помощи. Стало не по себе... И я все-таки решила вернуться в лабораторию. Андрей был там, сидел за компьютером с задумчивым видом. Я растерялась, но когда вернулась на рабочее место, он словно ничего и не было сказал:
- Привет. Где ходишь? - я решила сделать вид, что мне все равно, что что-то было.
- Работы не было, решила прогуляться. - он дал новые бумаги с информацией, потом откинулся на кресле и закурил и после довольно долгой тишины все же спросил:
- А почему ты не осталась? Я что-то не так сделал?
- Ну... думаю, к лучшему, что не осталась, ты за все выходные даже ни разу не пришел.
- Я думал ты не хочешь раз ушла..
- Да я даже не помню что что-то было - он поперхнулся и спросил:
- Вообще ничего? - я только кивнула головой, было ужасно стыдно и неловко.
- А хотела бы повторить, но без алкоголя? - а поначалу он не казался таким решительным. Я немного подумала и решила не торопить события.
- Не думаю Андрей, может позже....
- Понятно... - поникшим голосом сказал он и как то разом, словно съежившись, снова отвернулся к монитору. Потом он попросил покормить мышей, а сам ушел возиться с человеко-осьминогом, но вдруг быстро подошел и дотронулся до ушибленной щеки, как мне казалось тщательно замаскированной тональным кремом. Я отшатнулась от боли, но он раз за разом пытался выяснить что случилось и кто это сделал, и когда наконец сдалась и рассказала о случившемся. Он замолчал, удивленно подняв брови, в глазах появилось нерешительность, которую так боялась увидеть... Но она все же сменилась злостью и сняв халат, не смотря на все мои попытки его остановить, ушел.
До конца рабочего дня он так и не появился. Вместо него пришел мужчина, который помог в первый день и сказал, что Андрей в больнице и пока его не будет по всем вопросам обращаться к нему. На вопрос что случилось он не ответил, сказав лишь что Андрей в реанимации без сознания и пока не переведут в другое отделение в больницу ходить бессмысленно. Он принес целую кучу папок с документами сказав, что их нужно обработать, а мне стало не хорошо от догадок что случилось с Андреем и что теперь возможно будет со мной. И было до ужаса страшно идти в общежитие, от мысли что встречу Рика. Страх был глубокий, подсознательный, где то на уровне инстинктов. Но по дороге он не встретился. Придя в комнату, услышала, как в ванной шумит вода, соседка оказалась в комнате. Но ждал неприятный сюрприз, на кухне был Рик. Он сидел, повернувшись спиной и что-то смотрел в планшете, а на меня при его виде снова нашло оцепенение. Я стояла, вцепившись в дверную ручку, словно за спасательный маяк и боялась пошевелиться, что бы не издать ни одного звука. Вдруг он обернулся. Глаза на этот раз не выражали ни какой злобы. Мы на какой то миг столкнулись взглядами, я наконец очнулась и начав пятится к двери и наткнулась на соседку. Я даже себе самой не могла толком объяснить почему он вызывал такой страх.
- Ален, все хорошо, успокойся, - от ее присутствия стало немного спокойнее. - Рик?... - сказала вопросительно соседка и многозначительно посмотрела на него, он опустил надменный взгляд и сказал:
- Извини за случившееся.. Этого больше не повторится, - я кивнула и нырнула в освободившуюся ванную и просидела там с включенной водой пока он не ушел. Когда наконец решилась выйти они оба ушли.
После этого его извинения стало спокойнее, уже не было такого дикого страха, когда встречала его. Да и встречались не часто, в основном когда приходил к соседке. Удалось рассмотреть что там, за колючей проволокой. Оказалось что, то поле, обнесенное рядами колючей проволоки разделено на две секции. В обоих были люди, довольно много. С одной стороны они правда странно двигались, словно пьяные. На вышках обнаружились охранники с автоматами. По коже тогда снова пробежал холод, от догадок и предположений, но я постаралась подавить подбирающуюся волну страха.
. В лаборатории было до ужаса скучно. Пришлось взять заботу над маленьким человеко-осьминожком. Было очень жаль его, ведь до пояса он был абсолютно обычным маленьким человечком. Слезы подступали к горлу, представляя, что он чувствует, как ему должно быть одиноко, страшно, непонятно.... Он очень любил когда кто то находился рядом, и внимательно, следил глазками за каждым моим движением, не смотря на то что в его возрасте о сфокусированном взгляде не могло быть и речи. По началу до ужаса, до крика было страшно кормить его. Как только я приближала бутылочку со смесью он резко выбрасывал щупальце и неожиданно сильно притягивал к себе руку, и сжимал скользя по руке кольцами щупалец. Были и страх, и отвращение до рвотных позывов, но это быстро сгладилось и вскоре даже не заметила как перестала его бояться и начала разговаривать с ним, успокаивать, пытаясь играть как с обычным ребенком..
Андрей появился только через две недели. Он слегка прихрамывал, на виске был большой синяк, почти прошедший, но еще заметный. Он первый нарушил неловкое молчание.
- Скучала хоть? – неуверенно спросил он аккуратно сев на стул.
- Что случилось? Ты что дрался с этим отморозком? Зачем? - он опустил взгляд и сказал:
- Как это зачем? Он сделал тебе больно... Да, это конечно было самоубийством, но поверь я думал что он.... ну не совсем такой как про него говорят, даже полагал что считает своим другом, или хотя бы хорошим знакомым... - он горько усмехнулся - а даже если и отморозок, то таким его сделали мы. - Тогда, в тот момент, у меня вдруг проснулась к нему нежность, просто захлестнула с головой, и пришло осознание того как же не хватало его все эти дни. Не смотря даже на то, что знала его совсем мало.
Я обняла его и, поцеловав в щеку попросила больше не пропадать вот так вот, что не стоило связываться с Риком... Андрей сначала странно посмотрел в глаза, я даже успела испугаться, перебирая в голове самые худшие варианты, но затем он не сильно прижал к себе и наигранно пообещал слушаться.
Я завалила его кучей вопросов, начиная встреченной беременной девушкой в коридоре и заканчивая складскими помещениями, но он не ответил, а начал что то писать на листке, потом дал его мне и сказал что бы перенесла это в компьютер, но начав читать все поняла. В записке было написано следующее: "Здесь это лучше не обсуждать, у стен есть уши. Я отвечу на все интересующие вопросы но не здесь. Встретимся вечером? Я зайду за тобой, сходим куда-нибудь, где нет камер и прослушки, и там узнаешь все что захочешь. Если согласна кивни головой". Я естественно кивнула. Он сжег эту записку в раковине и ушел.
Как назло день тянулся ужасно долго. Андрей вернулся когда уже начало темнеть, и казалось, стал выглядеть еще болезненнее нежели утром. Пока шли, он все время молчал, погрузившись в свои мысли. Сначала долго шли по тропинке, которой когда то шла я, потом свернули на другую, чуть заросшую тропу и наконец вышли к обрыву, у подножия которого расстилался городок, а я даже и не заметила что мы шли по кругу. Сняв с себя куртку и постелив на траву, уже покрытую сумеречной росой, он предложил сесть.
- Что-то еще случилось? - сев рядом спросила я. Он какое-то время молча смотрел вдаль, потом натянуто улыбнулся и поежившись словно от холодного ветра, ответил:
- Нет, просто устал наверно. Спрашивай, что хотела узнать, - он был слишком холоден и рассеян, а я не знала как к нему подступиться.
- Куда ты уходишь на весь день? Это ведь не лаборатория, то помещение где работаем.
- Конечно нет, ухожу в основную лабораторию. Либо на другие проекты, если это требуется.
- А когда я смогу попасть туда? Или никогда? Так и буду сидеть за бумажками? Или все так же буду составлять безумные нежизнеспособные генетические цепочки?
- Ты знаешь, я думаю, тебе не стоит работать в лаборатории... Крыша съедет. Если так быстро испугалась нашего осьминожку - это слегка задело самолюбие.
- Я сама знаю, что я могу вынести, а что нет. Что там такого происходит, что у меня может крышу снести? - он как то неуверенно посмотрел в глаза, потом закурил и сказал:
- Сейчас мы работаем над проектом «SOUL». Цель проекта заставить функционировать мертвые ткани, ну а если точнее, как материал используются недавно умершие люди.
- И что, получается? - недоверчиво хмыкнув спросила я. Он достал из кармана запрещенный коммуникатор и включив видео дал мне. На экране появилась съемка мужчины лет пятидесяти-шестидесяти, с наручниками на руках. На его синем комбинезоне с номером "456" виднелись запекшиеся капли крови. Сначала он сидел опустив голову, его всего трясло и по телу проходили судороги, вдруг за кадром послышался голос Андрея. Он спросил у мужчины, как его зовут. Тот поднял голову и я чуть не выронила коммуникатор - между глаз мужчины было большое пулевое отверстие из которого сочилась сукровица. На желтоватой коже, темнели фиолетовые круги некроза, нижняя губа тряслась в такт всему телу, выпуская наружу ручейки слюны. Андрей повторил вопрос:
- Как вас зовут? - губы мужчины начали расползаться. Он долго мычал и наконец, сказал:
- Иииигорь….
- Хорошо Игорь - сказал Андрей, - вы знаете что с вами случилось? - мужчина начал раскачиваться вперед-назад и мычать громче:
- Мммнее бо-больно - сказал он. Вдруг конвульсии усилились и он начал биться головой о стол, разбрасывая во все стороны брызги крови, съемка прекратилась.
- Как видишь не очень. Я знал что ты не поверишь вот и снял, он забрал коммуникатор и вытащив карту памяти поджег ее. - Ты еще детали и сам процесс не видела - со снисходительной улыбкой добавил Андрей. Я сидела в трансе, не зная верить или нет, но все же спросила:
- И что с ним стало?
- Уничтожили.
- А как... Как заставили вообще его разговаривать? Двигаться? Как оживили?
- Я изобрел сыворотку по регенерации тканей с помощью стволовых клеток эмбрионов. Восстанавливается почти все, но что-то не так... Всегда что-то не так. Объект может двигаться, понимать, говорить, но ткани не восстанавливаются, То есть они восстанавливаются, но... Короче организм как бы жив, но в тоже время и мертв. Если не вводить вакцину постоянно – клетки снова начинают разлагаться и в несколько раз быстрее. Я не могу все объяснить, в голове понимаю, но объяснить вслух не могу. Я потом все объясню, на формулах.
- А живым эта сыворотка вводилась?
- Да, с живыми все гораздо проще и все работает. Регенерация сто процентов - Я, не веря ушам, спросила:
- Но ведь это же тянет на нобелевскую премию Андрей... Я все равно не верю. Не сомневаюсь, что ты мог что-то изобрести, но....
- Тянет, но зачем? Мне дают работать над тем, что хочу знать, получить, да еще и платят за это, а мне большего и не надо. Тебя наверно допустят, иначе бы не взяли. Ты проходила проверку?
- Какую?
- Ну тебя водили на полигон?
- Какой полигон? - не поняла я.
- Значит нет. Думаю после него пустят.
- А что за полигон? Что там делают? - он напряженно посмотрел на меня, замявшись и будто сомневаясь, в глазах на секунду появился безумный ужас и брезгливость и ответил:
- Ну.... Дают различные задания, каждый раз, для каждого они разные.
Поняв что искреннего ответа не дождусь решила отложить этот вопрос и спросила:
- А где берут трупы для эксперимента? В соседних деревнях? Неизвестные? - Андрей кивнул и сказал:
- Слышала наверно про пропавших без вести? Ну, вот людей. По случайному отбору собирают по всей России. Вернее, проводится проверка и если нет подозрений на наличие родственников, или тех кто их будет искать. В основном это бомжи, но они плохой материал. Сироты. Их привозят сюда, далее частично вычищается память, остается только основное - возраст, имя, фамилия и т.п. Ну и далее они распределяются по лабораториям, а те, что пока не участвуют в экспериментах...
- Ходят как скот в загонах - вспомнив людей за колючей проволокой, закончила я.
- Ну да... Можно и так сказать.
- А женщины беременные? Для чего? Что они здесь делают? От кого они беременеют?
- Ну... Для разных целей... Часть для получения эмбрионов, другие для опытов по созданию новых видов, третьи для выращивания органов по заказу. – У меня наступила фаза полу шока, и вроде как было страшно слышать правду, невероятно, страшно и в тоже время до ужаса интересно.
- Ну а этот, Рик... Почему ты сказал что таким его сделали мы? Почему он проходит обследования у нас?
- Я знаю о нем только со слов других ученых. Мне к его делу доступа нет, да и мало кому есть. У меня лишь строгий набор указаний - проведение осмотров и процедур. Никаких самостоятельных лишних действий. Говорят, он родился здесь, то есть его создали ученые, первоначально их было десять. Десять мальчиков. Выжил только он. Целью было создать идеально умную сильную машину для убийств, что-то типа универсального солдата, позже программу проекта изменили, а потом и вовсе свернули. Всех должны были уничтожить, так как они были опасны для персонала, но не известно как, он заслужил право быть равным нам. Не знаю точно как. Не знаю как получил безграничное доверие и терпение начальства, в итоге став начальником службы безопасности и наемником по совместительству. К нам, я уже сказал, он ходит для прохождения осмотра. Периодически, из-за генных модуляций он становится слишком агрессивным и соответственно опасным, что, как ты понимаешь, никого не устраивает, в том числе и его. Мы общаемся с ним довольно часто, общались, - поправился Андрей - он нормальный человек, по крайней мере очень хочет таковым казаться. И до того эпизода… - он замялся на мгновение побледнев. Я считал что это сплетни… Видимо последствия опытов и манипуляций с геномом не позволяют стать нормальным. Нам удается лишь на время погасить агрессию. Я не думаю, что он хотел тогда сделать тебе больно, просто был какой то сильный эмоциональный всплеск, что и освободило агрессию, а он просто не смог ее сдержать. А я, если бы была возможность, не отказался бы покопаться у него в мозгах - я уткнулась Андрею в плечо и сказала:
- Все равно спасибо.
Оставшийся вечер мы провели вместе, стараясь не говорить, ни о лаборатории, ни о случае с Риком.
Первый месяц как ни странно пролетел очень быстро и скучно, лаборатория, общежитие. С Андреем очень сблизились, часто проводила ночь у него, в его отдельной шикарной, но не ухоженной и неуютной квартире, соседка потом косилась, но ничего не говорила. Андрей стал приятной привычкой. Рик вообще перестал встречаться, что впрочем, радовало. Андрей хотел познакомить со своими друзьями, но я инстинктивно не хотела этого и избегала.
На пятой неделе работы меня вызвали в тоже здание, где вставляли чип и где собственноручно подписала себе приговор.
Когда вошла в кабинет Джулиет, как и в первый раз слащаво улыбнулась и пригласила сесть в кресло, потом достала конверт и сказала:
- Вот, ваша первая зарплата, - она достала какую то папку всего с одним листом и передав мне попросила расписаться. На листе были написаны реквизиты счета, и что на него поступила моя первая заплата, превышающая обещанную в два раза, и казавшаяся, после институтской просто космической суммой. Часть я попросила перевести маме, остальное было переведено на карту, с помощью которой я должна была совершать все покупки.
В августе резко похолодало, и только тогда поняла что ничего из теплых вещей, кроме свитера, у меня нет. Но эту проблему помогла решить соседка, дав свои теплые вещи и показав где могу приобрести новые. И я впервые, пожалуй за всю жизнь, накупила всего что только захотелось.
Вслед за холодными, пробирающими до костей ветрами, начались нудные дожди, омрачающие и без того серые будни в лаборатории, в которой были бесконечные ворохи бумаг. Однажды, пока ходила покурить на улицу забрали, осьмичеловечка. Зайдя в лабораторию сразу поняла что что-то не так. Папки с документами лежали не там где я их положила, некоторые просто валялись на полу, потом в комнате с кувезами и клетками с животными увидела Андрея. Он сидел прижавшись лбом к пустому кувезу и хлюпал носом. Осьминожки не было. Я подбежала к нему и попыталась выяснить что случилось, хоть как то успокоить. Размазывая по лицу рукавом халата, так пугающие слезы он спутано объяснил что была проверка и осьминожку забрали. Я еще никогда не видела его таким... Он долго всхлипывал, уткнувшись мне в плечо и рассказывал как сильно привязался к нему, как к ребенку... Я тоже ревела. За тот короткий промежуток, что знала это маленькое существо, я тоже привыкла к нему, полюбила... Уже не было того безумного страха и отвращения. Иногда мы играли с ним в своего рода "ладошки". Не смотря на свой немыслимый, беззащитный вид он понимал все с полужеста... Повторял мои хлопки по стеклу кювеза щупальцами и иногда даже улыбался... И любил засыпать под колыбельную Медведицы... Андрей был против этого, четче понимая как тяжело потом будет это для нас обоих... После того как забрали малыша, мы еще долго ходили словно в тумане. Андрей обозлился и совсем замкнулся в себе, я это поняла как конец отношениям и не стала навязываться. Впрочем, его это устраивало. Первое время его очень не хватало, ревела ночами в подушку, и в очередной раз не могла понять что случилось, что сделала не так, а он всем своим видом словно винил в случившемся меня. Я не любила его, нет, но за этот короткий спокойный роман я привыкла к нему.... Соседка только молча смотрела с жалостью, но не вмешивалась, видимо и так все понимая.
После работы шла на берег Байкала, куда однажды водил Андрей. Это была сквозная пещера, выходившая на песчаную отмель, уходящую метров на сто в Байкал. Там было невероятно красиво, и я часто представляла, что впереди не Байкал, а океан. Безбрежный, великий сильный. Ходила и в дождь и ветер, ветер любила особенно... Создавалась иллюзия словно озеро поет и шепчет о чем то. Нравилось, когда ветер с силой трепал волосы, орошая лицо бризом. Создавалось некое чувство свободы, полета.
В последующие полгода дни были один в один похожи на предыдущие. Мне начало казаться что я тихо схожу с ума. Охрана видимо привыкла ко мне и перестала обращать внимание. Некоторые из лаборатории стали здороваться, а я только кивала головой, так как по именам никого из них не знала. С Андреем разговаривали только о работе, примерно раз в месяц заходил Рик на процедуры и все. Однажды когда шла с работы, очередной новой улочкой, дабы хоть как то разнообразить вечер, так как лаборатория, куда пускал электронный ключ, в надежде увидеть что то интересное, была изучена вдоль и поперек, увидела бар, решила зайти выпить пива. В итоге напилась так, что не могла стоять на ногах, да и остаток вечера помнила смутно. Помню что кто-то грубо схватил на руки и куда-то потащил. Потом лицо соседки и кровать. И как бы не было стыдно это повторялось снова и снова, менялись только голоса, пока однажды попросту не вызвали на так называемую промывку мозгов. Указанным местом, куда мне было необходимо явиться, оказался кабинет на первом этаже. В этом секторе было очень много охраны. За время пребывания здесь, я привыкла к их постам на каждом углу, но тут они ходили целыми отрядами и от этого было не по себе. В указанном кабинете ждал пожилой мужчина. Он долго пронзительно всматривался в меня, осыпая вопросами. почему так сильно увлеклась алкоголем. Сам же он представился психологом. Когда попыталась уйти от неприятной беседы, и в попытке защититься, сама начала расспрашивать его о том, зачем вообще нужна эта беседа. он легко и непроизвольно ушел от ответа, снова вернувшись к вопросам о насилии, давлении, оказываемом на меня, но видимо так и не услышав желаемого склонил голову на бок и в глубоко посаженных карих глазах, как мне показалось на секунду, вспыхнули искорки. Он снова повторил свои вопросы, и, я, почему то рассказала ему вообще все. Что беспокоило, чем недовольна. Я не хотела, но в тот момент мысли и слова выражались сами по себе, без моего желания и воли. Когда я закончила, он что-то долго писал в карте, и отложив ее в сторону достал из стеклянного шкафчика наполненный прозрачным веществом шприц и приказал дать ему руку, а я не могла сопротивляться, мозг еще кричал о бдительности, осторожности, но физически ослушаться не могла. После укола он сел, в глазах опять мелькнула искра словно отпустившая меня с крючка. Лишь тогда почувствовала себя безумно уставшей марионеткой.
На второй день допроса не было. Когда села в кресло психолог, Сергей Михайлович, вытащил из под стола обычное железное ведро и поставив его передо мной, налил в бокал вина и сказал пить, но уже после того, как почувствовала запах меня вывернуло, прямо в это самое ведро. Такого отвращения я пожалуй никогда до этого еще не испытывала. На мои попытки извиниться, он улыбнулся и унеся ведро в смежную комнату сказал что этого и добивался. Он долго убеждал что в городе всегда есть чем заняться, и все не настолько тоскливо как я это вижу. Рассказывал о библиотеке, спортивных секциях, ринге для вымещения агрессии. А потом вдруг назначил мне спортивные занятия на две недели. Уже на прощание он посоветовал больше интересоваться окружающим, заводить больше знакомств, и не боятся вести себя так как захочется, естественно в разумных пределах. И напомнил что все в этом городе со странностями и все приезжие. На этом разговор был закончен, но не профилактика. Для закрепления мне было назначено обязательное посещение курса самозащиты. Первые две недели посещений спортивных занятий являлись обязательными, дальше, можно было отказаться.
Занятия проводились в большом строении в центре городка. Здание разделялось на множество больших залов в которых занимались мужчины и женщины. Так же, там и правда ринг, на котором в тот момент дрались двое мужчин, почему то в обтягивающих костюмах, похожих на те, что одевают для дайвинга. Вокруг ринга толпились люди, подбадривающие бойцов криками. Помимо меня на занятия пришли трое таких проштрафившихся мужчин и две девушки. Мужчины были уже в возрасте, девушки мои ровесницы. Занятие началось не сразу, и ждать пришлось довольно долго, но за все время ожидания никто между собой не общался.. Зал был оформлен в стиле восточных единоборств. Когда один из мужчин, посчитавший ожидание бессмысленной тратой времени, уже направился к выходу в зал, к большому удивлению, вошел Рик. Он пригласил жестом всех сесть и сказал что теперь он будет каждый день выбивать из нас дурь. Одного из мужчин его пренебрежительный надменный тон вывел из себя. Он пытался возразить, но Рик лишь вызвал его на спарринг. И вскоре мужчина уже лежал со сломанной рукой, оглашая зал криками боли.
Рука была не просто сломана. Из рваной раны чуть выше локтя торчал обломок кости. Меня снова парализовало от страха, впрочем, как и остальных присутствующих. Рик кинул корчившемуся мужчине полотенце и вызвал по рации медиков. Через несколько минут пришли двое охранников и унесли мужчину на носилках. После этого Рик продолжил занятие словно ничего и не было. Сначала были тренажеры. Пока занимались, он периодически подходил к каждому и измерял пульс. Но в глазах уже не было той надменности и брезгливости, что была по началу. У меня практически ничего не получалось, даже велотренажер давался с большим трудом и я чуть не разревелась от этого, вернее от страха что Рик может за это сделать. Но вопреки моим опасениям он лишь сказал отдохнуть, и снова вернуться к тренажерам, но со сниженными нагрузками. И не было никакой злости или агрессии ни в голосе, ни во взгляде. И еще заметила что он избегает смотреть в глаза. Не только мне - всем.
Первые три дня было очень тяжело: болело все тело, каждая мышца. После тренировок становилось легче, но на утро снова начинался ад. Тут наконец, начало радовать что работа сидячая. После тренировок одной мыслью было - кровать, и не было даже мысли напиться или как то расслабиться. Первую неделю были только тренировки, потом Рик начал показывать различные приемы самозащиты, показывал на нас же. Правда не так жестко, как с мужчиной который посмел ему возразить. Я не совсем понимала зачем нам это надо, но не спорила. И еще, та скорость, ловкость с которой он выполнял приемы, приводила в дикий детский восторг. Странно наверно, но в скором времени мне начали нравиться эти занятия. Поначалу Рик показывал приемы с каждым из нас по очереди, потом начались спарринги, все разбились на пары и оказалось что у меня пары нет. Тогда в пару мне встал Рик. Я испугалась, испугалась, что снова сделает больно. Страх оправдался. Когда начали отрабатывать отражение атаки он вдруг без всякого предупреждения сильно ударил в лицо. В глазах потемнело, я упала, и какое то время не могла понять, где нахожусь, потом пришла обжигающая боль в области носа. Рик поднял меня на ноги и недовольно потребовал объяснить почему я не закрылась, как он объяснял и каждый день разжевывал множество способов. Я с трудом смогла взять себя в руки и возразить что он не предупредил об ударе. Стало лишь хуже. Рик лишь с улыбкой развел руками ив сотый раз повторил что враг вряд ли будет предупреждать о нападении. И вскоре я снова и снова оказывалась на полу, жалости с его стороны, или скидки на женский пол не было никакой. К концу второй недели Рик собрал всех после занятия и, пригласив сесть объявил об окончании последнего принудительного занятия, нам лишь было необходимо решить кто останется. Остались я и еще одна девушка. Рик не был удивлен, в глазах лишь почему то промелькнули усталость и раздражение. После занятия вел уже другой мужчина, и вторая девушка перестала их посещать. С Андреем практически все отношения сошли на нет, даже разговоры о работе и экспериментах. И с ним что то происходило, что то не то.. С каждым днем он становился все бледнее, худее и задумчивее.
В конце сентября случилось неожиданное. Ночью, когда уже спали, я вдруг проснулась от ужасно громкого звука сирены и бьющего в окна яркого света прожекторов. Соседка уже стояла у окна, вглядываясь в освещенные улицы. Этот мрачный, по ночам всегда погруженный во тьму городок, теперь светился сотней прожекторов, освещая каждый темный закоулок. Соседка рассказала что скорее всего произошла какая-то авария, либо же проник кто то из посторонних.
Она вдруг начала что то бурно искать под подушкой, и вскоре у нее появился запрещенный мобильник. Она набрала номер и ласково спросила у Рика что произошло. Закончив разговор она подвердила сказанное. В город проник кто-то из посторонних, но их уже искали. Оказалось что сюда, часто, в основном летом лезли любопытные подростки из соседних деревень, туристы, а иногда и журналисты. Зацепившись мыслями за увиденный телефон я попросила позвонить. Мама долго не отвечала, а когда соединили я успела лишь услышать ее «Алле» и звонок прервался. Но этого было достаточно. Главное, что она была жива. Соседка объяснила что звонки за пределы города автоматически прерываются после соединения и представилась Деми. Только до меня дошло, что все это время я даже не знала как ее зовут.
Вскоре сирена стихла, прожекторы погасли, погрузив городок в ставшую привычной почти полную темноту и только тут обратила внимание что даже глубокой ночью жизнь в городке не останавливается. В здании лаборатории светилось немало окон, а вдали, над взлетной полосой носились яркие шары с мягким радужным сиянием. Выглядело это невероятно красиво. Это оказалось одной из разработок лаборатории, вернее их испытания. Соседка улыбаясь рассказывала что их путают с НЛО, но я бы тоже так посчитала. Было очень интересно , но усталость взяла верх. Потом соседка снова разговаривала с Риком. И почему то стало завидно... У меня никогда не было таких отношений, такого мужчины... Вроде и зверь, а с любимой женщиной как кошка с котенком ласков. Как кот... Красивый сильный кот...
Снова начались серые будни, где то через месяц после ночного происшествия в лабораторию пришел Рик, причем еще как только зашел, стало ясно что пришел не на процедуру.
- Свали - резко сказал он сидящему за микроскопом Андрею. Тот безропотно послушался. Это расстроило. Рик сел напротив и долго смотрел на меня в упор. Снова стало не по себе, мозг лихорадочно бился, пытаясь понять что я сделала не так, мелькнула мысль что это из-за того что звонила. У Рика удивленно взлетели брови:
- Она что, давала тебе свой телефон? - по-детски ошарашено спросил он. И тут шок наступил у меня. Допустить, что он прочитал мысли мозг отказывался, но тогда откуда бы он узнал?
- Нет. Какой телефон? - соврала я. Он вдруг ударил кулаком по столу.
- Не ври сука. Если хоть один узнает - убью. Поняла? - я послушно кивнула, даже не попытавшись возразить, как маленькая запуганная девочка. Давить он умел.
- Значит так - начал он, вдруг совершенно спокойно - хочешь перейти на новый уровень? Не возиться больше только с бумажками? Да конечно хочешь. – Ответил он за меня. - Завтра для тебя будет испытание, Керн уже наверно успел растрепать. Сразу скажу - задание будет не легким, в психическом плане. Возможно, ты сломаешься. Но через это проходят все. Некий психический прием приобщения к общей повязанной одним, массе.
- А если я не пройду задание? Что будет? - спросила я.
- Да ничего не будет. Поедешь к мамочке с хорошо отполированными мозгами. Правда некоторые после этого сходят с ума окончательно. Завтра у тебя выходной, после обеда за тобой придут в комнату, будь на месте. - Он встал и быстро пошел к выходу. Потом резко остановился и обернувшись сказал словно оправдываясь:
- Задания придумываю не я.
Ночью долго не могла уснуть, не помогла даже тренировка, тогда решила прогуляться. На улице, правда, было очень холодно для начала октября. Снова стало безумно одиноко. Так хотелось иметь рядом хоть какого-нибудь близкого человека, друга. Беспокоило это задание... Что наконец то все решится. И вроде было плохо здесь, но уезжать, как ни странно не хотелось. И еще... Наконец смогла признаться себе в том, что очень тянуло к Рику, как то необъяснимо, и мысли о нем все чаще вызывали не страх или ненависть, а что то сладко-тянущее, где то глубоко внутри. И мне все чаще хотелось его видеть. Часов до трех гуляла по набережной, пока окончательно не замерзла под натиском ветра, и не пристал охранник с проверкой личности. Даже после того как показала пропускную карту, он держался на небольшом расстоянии до самого общежития.
На следующий день проспала почти до обеда, проснулась от того что соседка довольно сильно хлопнула дверью. Через некоторое время поняла, что с ней, что то не то. Она легла на кровать и закрыв голову руками начала плакать. Я попыталась выяснить что произошло, но она попросила оставить ее в покое.
После обеда, как и было сказано, пришли два охранника, на парковке они посадили в микроавтобус и зачем то завязали глаза. Поездка заняла около получаса, потом не развязывая глаз меня вывели из машины и держа под руки довольно долго куда-то вели. Вскоре послышались голоса людей. Двое из них были знакомы. Один принадлежал Рику, второй психологу.
- Рик начинай, холодно ведь, еще бы дольше везли... - раздался чей то раздраженный простуженный голос с хрипотцой. Голоса стихли, остался слышен только ветер и еще какие то странные звуки, словно кто то приглушенно сопел и хлюпал носом, и вдруг чья то сильная рука резко дернула в сторону. Через секунду у меня в руках оказалось, что-то тяжелое металлическое и холодное.
- Держи крепко - я послушалась и ощупав предмет с ужасом поняла, что это пистолет. По спине сразу пробежал холод и руки мгновенно взмокли от догадок и сомнений. Потом кто-то встал за спиной и, подняв мне руки, до уровня груди сказал не шевелиться и не сводить палец с курка, а меня как назло начало потряхивать от волнения, вскоре все разговоры снова стихли, а звуки плача усилились.
- Смирнова Алена Александровна - вдруг раздался прямо за спиной твердый голос Рика, с неожиданно официальным тоном - для проверки вашей стрессоустойчивости и гарантии нашей безопасности мы обязаны провести испытания, которые покажут, способны ли вы на более трудную работу. Стреляйте.
- Куда? - дрожащим от волнения голосом спросила я.
- Прямо перед собой, из того положения в котором стоите - скучающим голосом ответил он.
- А что там? - не решаясь выстрелить, спросила я, и вдруг Рик заорал, на этот раз прямо над ухом. От официальности не осталось и следа.
- Стреляй! - пальцы дернулись и раздался выстрел, в первые секунды казалось, что лопнули барабанные перепонки и от запаха пороха засвербело в носу.
- Ну наконец-то - снова сказал голос с хрипотцой. – Кто-то начал развязывать повязку и сначала я ничего не смогла увидеть, но когда глаза привыкли к свету у меня подкосились ноги. Я упала на колени и начала трясти головой, надеясь что картинка перед глазами рассеется. Впереди, метрах в пяти наручниками к столбу был пристегнут мальчишка с заклеенным скотчем ртом, лет тринадцати, босиком на снегу, в одной белой футболке и рванных грязных джинсах. На футболке в области живота расплывалось кровавое пятно. Он был жив и даже в сознании. Ярко голубые глаза кричали о боли, отчаянии и безумном страхе. В какой то слепой, безумной надежде я кинулась к нему и начала пытаться руками зажать пульсирующей кровью рану. А он только с ужасом смотрел на меня и мычал.. Я начала зачем то просить у него прощение, словно это что-то могло изменить. Вокруг стояли охранники, пара людей в штатском, Рик, психолог, и какой то не знакомый мужчина, он оказался голосом с хрипотцой.
- Рик закончи - сказал он и пошел прочь. Рик сделал жест охранникам, те оттащили меня в сторону, а Рик навел на мальчика пистолет и выстрелил. Прямо в голову, без всяких колебаний. После этого я практически ничего не помню. Помню, как кричала, бросалась на Рика, охранников. Что-то кричала, а потом укол в шею и очень долгое падение в пустоту и темноту. Очнулась в больничной палате, вспомнила все и снова удушающей волной придавили слезы и отчаяние, я забилась в угол кровати и тихо завыла. Позже пришла молодая, не намного старше меня женщина, она чему то радовалась и объяснила что мне пришлось ввести успокоительные, и ходить я пока не смогу.
Она не показала и тени обиды или оскорбления когда обозвала ее, всех тех кто здесь работает зверьми, вместо этого зачем то долго убеждала в их лучших намерениях, пытаясь убедить что все будет хорошо. На мой вопрос когда отправят домой, она лишь бросила сочувствующий взгляд. Проверку, как оказалось, я прошла. От меня ничего и не требовалось. Им был важен сам факт того что стреляла я.
Снова началась истерика, тогда женщина достала из кармана халата шприц и сделала укол в вену, сопротивляться, почему то не хотелось, да и не было сил. Теперь я понимала Андрея, что он имел в виду когда говорил почему не хочет домой. Тогда и потом я часто прорабатывала ситуацию с мальчиком, что могла сделать, и каждый раз натыкалась на безвыходность. Утром следующего дня лекарство видимо перестало действовать и меня выпустили. Рик был прав, они сломали меня, сбили все ориентиры и принципы. Я была как кукла, без души, без эмоций. Жила одним днем и старалась забыть о мальчике. Старалась ни с кем не разговаривать, они ведь все знали и все молчали... Теперь и я была повязана кровью. Иногда приходили мысли о самоубийстве, от этого, пожалуй, сдерживала только мама. К счастью в первое время ни разу не встретилась с Риком. Я даже представить не могла что будет если встречу его. От той, так тщательно спрятанной в глубине души симпатии, желания к нему не осталось и следа. На замену им пришел глубинный страх, отвращение и злость. Все время пыталась понять почему Деми с ним? Как вообще она может его выносить. Думала что он так же жесток и с ней, и она боится уйти лишь из страха. Через неделю, после испытания, она весь вечер настороженно сверлила меня поверх зажатой, для видимости книги, и все же спросила что со мной происходит. Даже предложила помощь. Помочь она вряд ли бы уже сумела и я лишь помотала головой, и не рассчитывая на ответ все же спросила каким было испытание у нее. Ее передернуло, но она все же рассказала как бродила три дня заброшенной лаборатории в полной темноте без воды, еды и с удушающим запах гниющего мяса и копоти. Это все же было лучше, впрочем с этим она не согласилась и попросила рассказать о том, что делала я. Слова дались с большим трудом, но я все же рассказала как убила ребенка. И это словно выпустило наружу, все копившееся внутри. Я рассказала все как было, как дрогнула рука и ранила мальчишку, а Рик его добил, не поведя и бровью.
Она побледнела, но не опустила взгляда, не прервала. И лишь когда закончила, охрипшим, но ровным голосом обвинила во лжи и бросив недоверчивый и сомневающийся взгляд и молча вернулась к книге, но теперь уже смотря сквозь нее, в пустоту. Она вдруг с каким то садомазохизмом начала задавать уточняющие вопросы, когда это было, кто присутствовал, а я не могла понять зачем. Ее видимого спокойствия хватило не на долго. С каждым новым ответом она бледнела все сильнее и сильнее. И вдруг выхватив из под подушки мобильник и срываясь на крик, рассказала тоже что и я ей, потом некоторое время послушав ответ раздраженно закатила глаза и прокричав: "хватит врать!", швырнула телефон об стену. Вскоре она ушла, буквально сбежала, захлебываясь слезами. Но сожаления не было. Она должна была это знать. Так же как и не возникло страха что Рик за это может убить или покалечить. Было все равно. В ту ночь она больше не возвращалась.
В начале новой рабочей недели, когда пришла в лабораторию на столе ждал новый халат и пластиковая карта, Андрея еще не было. Я переоделась и стала ждать глядя в окно на обновленный пейзаж. Возле берега Байкал покрывала кромка льда, припорошенного снегом, делая волны воды озера контрастно бирюзовыми. Вдруг на плечо легла ладонь, я вздрогнула от неожиданности и обернувшись увидела Андрея.
- Готова? - спросил он как то странно смотря - я только кивнула. Андрей объяснил что сначала будет планерка, а потом уже пойдем в лабораторию. Мы снова пошли переходя из одного коридора в другой и в итоге попали в огромный зал с большим овальным столом в центре, окруженным роскошными кожаными креслами, вдоль стен располагались ряды стульев.
Он сел за главный стол, а я, как и все помощники возле стены.
Во главе стола дорогое кресло еще пустовало. Среди начальства с удивлением обнаружила как уже пожилых, так и моих ровесников. Одному из парней, сидящем почти в самом конце стола за ноутбуком можно было дать не больше двадцати. Некоторые дремали, некоторые сонно перебирали листы. Рядом с пустующим креслом руководителя лаборатории, вальяжно, но с завидной грацией кошки сидела красивая статная ухоженная молодая женщина. Она постоянно тыкала пальцами в смартфон, словно читая сменявшие друг друга сообщения.
Один из мужчин, пользуясь равнодушием коллег, слегка похрапывал. Некоторые начальники отделов словно еще и не уходили с работы, оживленно обсуждая проекты и что-то показывая друг другу в толстых папках и на планшетах.
Рядом со мной тоже сидели мужчины и женщины и что то писали, кто-то в папках, кто то в блокнотах. Вдруг в зал буквально влетел тот самый голос с хрипотцой. Его огромные прозрачно-голубые глаза, всклоченные, с проседью волосы и помятый, залитый кофе, или чем то еще костюм, лишь подкрепляли образ безумца. Он сел в кресло во главе стола и раскрыв принесенный с собой ноутбук не глядя на присутствующих спросил:
- Все в сборе? - разговоры прекратились, некоторое время царила тишина, вдруг кто-то из сидящих сказал:
- Парка еще нет. - Мужчина нахмурился и, откинувшись сказал:
- Ну что ж, подождем, - вдруг он пробежал глазами по мне и спросил, довольно выразительно ткнув пальцем в мою сторону, и видимо так и не вспомнив меня спросил - это кто?
- Смирнова Алена Александровна - сказал Андрей сидевший за одним из кресел. Мужчина на миг задумался и кивнул головой, словно что то вспомнил. Вдруг в зал, хлопнув дверью, вошел Рик. Страх всё-таки проснулся. Он был в странном черном комбинезоне, бронежилете и в армейских ботинках, на поясе торчала кобура с пистолетом. Он сел на пустующее кресло и нагло сказал:
- Начинайте - мужчина недовольно посмотрел на него, но никак не попытался пресечь наглость.
- Давайте начнем с ваших отчетов. Сначала проект «солярис». Что у вас Антон Валерьевич? - Пожилой мужчина, тот самый что еще совсем недавно храпел, толкнул руководителю папку и сказал:
- Испытания прошли успешно, цель была поражена за 0,003 секунды. Полное уничтожение. Правда, было отклонение на три градуса. Необходима дополнительная откалибровка. Так же, были некоторые перебои с энергией. Необходима еще одна сота - главный кивнул головой и сделал отметку в переданной ему папке.
- Мистер Штэван? - вопросительно спросил он, взглянув на одного из пожилых мужчин.
- У нас некоторые проблемы, - сказал сидящий за дальним концом стола мужчина с сильным тремором рук. - Мы израсходовали весь материал - руководитель ошарашено посмотрел на него и разведя руками спросил:
- То есть как это? Вам итак было выделено сверх нормы.
- Да. Но... - Штэван замялся пропитывая платком покрытый капельками пота лоб.
- Рик, - сказал он, вдруг резко повернувшись к нему - Займешься проверкой, и сегодня же сообщишь мне лично - Рик только кивнул головой, вертя в пальцах ручку. Судя по задумчивому лицу его это мало волновало. Мужчина побледнел и как мне показалось, дрожь в руках усилилась.. Вдруг мы столкнулись с Риком взглядами. Они поражали своей жесткостью и холодом. Особенно холодом, который словно вползал внутрь и не давал опустить глаз. Он вдруг прислонил ручку к горлу, и демонстративно проведя от уха до уха, хищно улыбнулся. От страха все звуки разом стали тише.
- Рик - резко и довольно громко сказал мужчина возглавлявший собрание. Но контакт глазами наконец то прервался. Рик выслушал обращение главного, снова откинулся на кресло и устремил отстраненный взгляд в потолок. Собрание продолжилось. Но я уже не слушала, а пыталась унять дрожь во всем теле. Ждала, что по окончании планерки Рик подойдет ко мне и попытается, что-то сделать, но он вышел вслед за всеми. А вскоре Андрей сказал не отставать. Я спрятала трясущиеся кулаки в карманы халата и поспешила за ним, стараясь успевать, что бы не остаться одной, и надеясь что при других Рик не причинит вреда. Мы долго шли по коридору, пока не наткнулись на лифт, недалеко от атриума. Показалось странным что он вообще был здесь, в здании в пять этажей. Когда зашли в лифт Андрей нажал кнопку, и мы, как ни странно поехали вниз, а не вверх. От неожиданности и резкого рывка подогнулись ноги, но Андрей вовремя подхватил под руку. Двери лифта наконец распахнулись и на какой то миг я ослепла от яркого света ударившего в глаза и белизны вокруг. Когда глаза привыкли, снова увидела перед собой небольшой холл и уходящий в глубину коридор. Я ожидала другого. Основной лабораторный сектор начинался уровнем ниже. И чем ниже располагался уровень, тем выше становилась его секретность. Андрей привел в большой лабораторный зал, оказавшийся сектором Е и представляющее собой огромное помещение, разделенное на секции, а по сути являющее собой общий сортировочный цех.. От количества людей, незнакомого оборудования поначалу закружилась голова. Встречались даже ученые в защитных спец костюмах. От их вида делалось не по себе. Андрей провел меня к одной из секций, в которой за пластиковыми перегородками лежал мужчина лет тридцати. Лицо и руки, смешиваясь с наколками, покрывали трупные пятна. К телу мужчины было подведено множество полых трубок. Андрей предложил войти, постаравшись успокоить тем что подопытный пока безопасен и я все же вошла. Нарастающее любопытство было сильнее страха и нежелания верить.
Это был сто тридцать первый образец, как его назвал Андрей. Он с коллегами в очередной раз изменил соотношение веществ и концентрацию для того что бы проверить одну из версий. Он откатил кушетку с трупом от стены и закрепив голову фиксатором протянул мне одноразовый защитный костюм с респиратором.
- У меня есть кое-какие варианты, но сама понимаешь надо проверить практически - натягивая комбинезон начал пояснять Андрей. Тогда я еще не сразу поняла что он собирается сделать, лишь когда в руках оказалась фреза для вскрытия черепа, вместе с волной дурноты начали закрадываться ужасающие картины. Мне снова начало казаться что я попала в какой то фильм научной фантастики. К нам присоединились еще несколько мужчин. Андрей познакомил нас и протянув мне скальпель, сказал подготовить труп. Я не смогла сдвинуться с места. Были предположения что придется заниматься нечто подобным, но оказалось что совсем не готова к этому. Видимо поняв Андрей укоряющее покачал головой и этим занялся другой мужчина. Когда отпиленная черепная коробка упала на пол, забрызгав мне кровью штанины и один из мужчин небрежно откинул ее ногой в угол я почувствовала как пол уходит из под ног и темнеет в глазах. Я еще некоторое время чувствовала, удушающий, даже сквозь респиратор запах гниющего мяса, пытаясь не упасть на закапанный сукровицей пол, но вскоре окончательно потеряла сознание. Очнулась от резкого запаха нашатырного спирта, рядом сидела женщина, водя ватным диском мне перед носом. Я отодвинула руку, и сев на кушетке оглянулась, пытаясь хоть как то сориентироваться, понять где нахожусь и сумбурно извиняясь перед коллегой. Она спокойно объяснила что все через это проходят и ушла. Более менее собравшись с духом, я заставила себя вернуться в лабораторию. Ученые так же продолжали суетиться каждый над своим научным проектом. Андрея видно не было. Тогда стала искать его в каждой секции, благо что перегородки были прозрачными.. В некоторых отсеках люди сидели за микроскопами, в некоторых копались с мышами. В одном из отсеков на кушетке сидел мальчик лет шести, а рядом с ним мужчина в халате. Он о чем то разговаривал с ним, нажимая на лежащей у него на коленях клавиатуре. Когда мальчик поднял глаза у меня невольно вырвался вздох удивления. Не было ни белков, ни зрачков. Глаза ярко светились золотом. И тут он мне улыбнулся, Я кое-как выдавила в ответ из себя улыбку. Мужчина повернулся на взгляд ребенка и состроив недовольную физиономию задернул ширму. Я постояла еще немного в нерешительности и снова пошла искать Андрея. Он все так же возился с трупом. Только теперь, мертвого мужчину держали ремни и он был не совсем мертв... Глаза бешено вращались в орбитах, будто пытаясь увидеть что делают мужчины с его раскрытым черепом и мозгами, а трясущиеся губы постоянно что-то невнятно бормотали. Теперь, тянущиеся от ожившего трупа полые трубки заполняли голубая и розовая жидкость. Сдерживая рвотные позывы я все же подошла к кушетке, пытаясь понять что они делают. Андрей с сомнением и злостью посмотрел на меня, но все же объяснил что решил попробовать перестроить тактику введения сыворотки и испытать на отдельных нейронных связях. И на данный момент результаты положительные. Мне еще не один раз приходилась прислоняться к стене что бы сохранить сознание. День пролетел незаметно, но увиденного хватило. К сожалению это были не последние неприятные события в этот день. Андрей предложил проводить после работы, я не отказалась и всю дорогу пыталась объяснить свою слабость в лаборатории, а он в ответ лишь молча кивал. Только возле общежития он вдруг спросил было ли у меня что-то с Риком. От непонимания вопроса и негодования я даже не сразу нашлась что ответить. Он хмыкнул и так ничего не объяснив ушел.
Открывая дверь в комнату натолкнулась на соседку, она лежала прямо возле двери поджав под себя колени, и сжимая в руке пустую бутылку водки. Все лицо покрывали грязные разводы туши. Тогда мне стало ее безумно жалко, и все же пожалела о том, что рассказала ей о случившемся на полигоне. Но и то что она возможно реально его любит никак не могло уложиться в голове. Когда кое-как уложила ее в кровать, она лишь всхлипнула и отвернулась к стене. В десятом часу вдруг кто-то сильно начал стучать дверь, когда только приоткрыла дверь, она со всего маху распахнулась и я упала, а в комнату влетел Рик. Он перешагнул через меня и подойдя к кровати провел рукой по щеке Деми, она никак не отреагировала. Я начала пятиться пока не наткнулась на угол. Рик повернулся и вдруг с безумной яростью в глазах кинулся на меня. Я с трудом увернулась от кулака, Костяшки лишь вскользь прошлись по щеке. Я вспомнила про лежащий на кухне на столе нож и кинулась туда. Но не успела добежать буквально нескольких сантиметров. Рик сильно схватил за волосы и кинул на пол, я пыталась отбиться, но ничего не получилось.
- За что? - вдруг заорал он, прижав к полу, - что я тебе сделал? Зачем ей надо было говорить? Ну ничего, я тебе заткну рот, раз решила казаться самой правильной. - Он сильно ударил в живот, я согнулась от боли, а он схватил нож и уже замахнулся, как вдруг раздался крик Деми. Она снова и снова просила его остановиться.
Нож завис в сантиметре от шеи. В проеме все так же крича, шатаясь стояла соседка. Она упала на колени и крики перешли в плач. Только тут я поняла что Рик уже не тот... Кожа теперь была какого то темного грязно-болотного цвета, на лбу и щеке появились темные большие наросты, похожие на бородавки, глаза стали черными, вернее белков вообще не было, только блестящая чернота. И тут закричала я и попыталась скинуть его с себя, но он к счастью бросился к соседке. И тут она начала пятиться от него, с огромными от ужаса глазами. Видимо она тоже не знала, что он может так меняться. Он остановился в нерешительности и начал щупать лицо. Потом медленно опустился на колени рядом с Деми и протянул к ней руку, но она тут же продолжила пятится, зажимая ладонями рот.
- Деми - сказал он - Я.... он замолчал, некоторое время смотря на нее все так же стоя на коленях, и, как будто борясь с самим собой, полез в карман куртки. Я не увидела что за предмет он достал, но через несколько мгновений он вдруг согнулся пополам словно от заставшей врасплох невыносимой боли, и в следующую секунду выпрямился откинув пустой шприц. Бросив отрешённый обреченный взгляд на меня, Рик посмотрел на нож как на абсолютно бесполезную вещь и отшвырнув его вышел. Лицо за это время успело стать прежним. Мы с соседкой еще довольно долго сидели каждая в своем углу, как вдруг Деми начала раскачиваться и через некоторое время сказала:
- А ведь я не верила.. Представляешь никому не верила... Сколько было таких как ты... а я не верила. никому. Родители, друзья.. Все ведь предупреждали, а я.... У них доказательств не было... И я не верила... А ты сказала... мы разговаривали перед этим и рядом плакал какой то мальчишка... - она всхлипнула - Я только теперь поняла, почему он, когда занимались любовью завязывал мне глаза. Господи... Но как же это... Что это... Я же люблю его! - буквально взвыла она. Я подползла к ней и обняла что бы хоть как то попытаться успокоить. Она не обратила на меня никакого внимания, все так же что-то бормоча и воя. Я снова и снова пыталась ее успокоить, просила прощения, и теперь уже было страшно и больно не за себя а за нее.... И первая мысль, бежать куда глаза глядят растаяла как дым. Она быстро уснула все так же бормоча и бредя, а мне удалось лишь под утро. До дрожи и озноба боялась что Рик вернется и закончит начатое. Но этого к счастью не случилось. В какой то момент, не смотря на случившееся я тоже уснула, а когда проснулась Деми в комнате уже не было.
Первые дни после случившегося боялась выйти даже из комнаты, На третий день пришел Андрей и я рассказала ему о Рике, Деми, в обмен на то, что он не будет в это влезать, но он, как ни странно отреагировал на это очень спокойно, лишь посоветовав что бы вообще лучше не лезла в их отношения, иначе за нее Рик сотрет в порошок и не заметит этого. Неделю Рик не появлялся на планерках, его вообще не было видно. Соседка каждую ночь плакала и постоянно курила, и все мои попытки хоть как то помочь, успокоить полностью игнорировались. Она словно не видела и не слышала ничего вокруг.
Вскоре меня с головой затянула, отвлекла от всего этого работа в лаборатории. Пришлось признаться самой себе что это и правда было потрясающе, как будто смотришь триллер. И страшно, и безумно интересно каким будет финал. Правда мне начало казаться что по сравнению с Андреем я полная идиотка со слабыми нервами. Он постоянно предлагал различные идеи, пытался донести их, а я понимала только когда показывал готовый результат и раскладывал все в буквальном смысле на пальцах. Из-за этого он практически не давал не каких заданий, объясняя это тем что придется потратить больше времени на объяснение нежели на саму работу, и я в основном только наблюдала и выполняла мелкие поручения: отнести принести материалы, заполнить бланки и бесчисленные журналы. Странно наверно, но происшествие с Риком, то что чуть была не убита, перемена в его облике, поражающая своей невозможностью сгладили боль от испытания на полигоне. То, что казалось навсегда оставило неизгладимый след в памяти, в сердце, стало просто воспоминанием. И это словно вернуло к жизни, я снова начала чувствовать эмоции, интерес к жизни. Снова захотелось получать новые знания. Рик появился на планерке в конце следующей недели, опять опоздал, но на этот раз просто молча сел на свое место. Один раз мы столкнулись взглядами но он быстро отвел глаза. Вид был помятый, как будто все то время что не появлялся он был в запое. Хотя может так оно и было. После планерки главный попросил его остаться. Весь оставшийся день провела как на иголках, боялась что Рик попытается что-то сделать, но ничего не произошло. Соседка вернулась как обычно поздно вечером снова пьяная и заплаканная, но в этот раз тревога и какое-то нехорошее предчувствие вспыхнуло с новой силой. Она ушла в ванную и очень долго не выходила, и тревога росла с каждой минутой ее пребывания за закрытой дверью. Я не выдержала и начала стучаться в дверь, но ответа не последовало, вода тоже не шумела, а попытки открыть дверь не увенчались успехом. И еще появился запах... Как только поняла что это за запах бросилась в низ, к пункту охраны. Когда один из охранников выбил дверь в ванную, запах крови удушающей волной ударил в нос. Деми сидела возле раковины в огромной луже крови, голова как у тряпичной куклы безвольно лежала на груди, руки от запястья до плечи были рассекали продольные полосы, из которых все еще тоненькими ручейками стекала кровь. Рядом на полу была надпись кровью: "не могу". Охранник схватил с пояса рацию и закричал в нее:
- Ломоносова 4,блок Б, комната 12. Суицид, нужна скорая - второй охранник в это время перетягивал сорванной веревкой Деми руки.
- Повтори - вдруг раздался в рации голос Рика. - Кто? - охранник почему то сильно побледнел и поднеся трясущимся руками рацию и сказал.
- Деми. - больше рация не трещала. Удивительно, но уже через несколько минут прибежали медики. Она оказалась жива. Когда ее перекладывали на носилки, в комнату влетел Рик, он схватил ее на руки и прижав к себе как ребенка сказал вставшим в нерешительности врачам:
- Ну что встали как бараны, пошли.
Когда все ушли, я устало сползла по стене и разревелась, моральная усталость и чувство вины снова придавило грузом.
Всю оставшуюся ночь отмывала ванную. Уснуть не смотря на усталость так и не смогла. Ревела кляня себя за то что вмешалась в их отношения... Никому не стало легче... К большому удивлению, и какому то странному облегчению Рик на планерке появился, даже без опоздания, выглядел правда не очень и, кажется, был пьян. И к моему счастью даже не заметил моего присутствия. В этот день Андрей впервые доверил выделить ДНК из предоставленных материалов, на это ушел весь день, не смотря на наличие современного оборудования и материалов. Цепочка оказалась перестроена. И я немного отклонилась от заданных действий проработав на компьютере результат и улыбнулась самой себе, увидев на экране человека с двумя парами рук и множеством дополнительных мутаций. Но как показал компьютер полученный из ДНК организм был вполне жизнеспособен. Я все же не стала перепроверять результаты модели, иначе бы не успела сделать все остальное. Особенно много времени ушло на вырезание цепочек из геля так что закончила только поздним вечером, но тот факт что наконец то доверили сделать хоть что то серьезное придавал сил и веры и позволил на некоторое время от всего отвлечься. Когда шла в общежитие заметила что за мной кто-то идет, Это был мужчина. Разглядеть его не получалось из-за плохого освещения улицы. Я испугалась, что это Рик и ускорила шаг. Мужчина тоже ускорился но ничего плохого в этот вечер не случилось. Утром проснулась от странного шума, открыв глаза, увидела, как какой-то пожилой мужчина копается в вещах соседки. На мой испуганный вопрос кто он и что делает в комнате, он представился отцом Деми и продолжил собирать вещи. Я боялась услышать но все же спросила жива ли она. Мужчина натянуто улыбнулся и лишь кивнул в ответ.
Я помогла собрать ему вещи, потом вспомнила про фото Рика в рамке и тоже отдала ему, он некоторое время смотрел на фото потом кинул в урну для мусора и что-то гневно буркнув себе под нос ушел.
Следующие два месяца пролетели незаметно. В комнату никого не подселили и по вечерам было очень одиноко, поэтому все чаще оставалась ночевать в лаборатории, впрочем я такая была не одна. Пыталась познакомиться с другими учеными, но дальше знакомства ничего не получалось. Создавалось впечатление, что кроме науки их ничего не интересует. Каждый был замкнут в своем микрокосмосе. Деми больше не встречала, от Андрея узнала, что она все так же работает, но на два уровня ниже и поэтому мы не встречаемся. А Рик словно забыл про мое существование. Я как то незаметно привыкла ко всем ужасам, которые приходилось видеть в лаборатории и научилась прятать страх, если что-нибудь все же пугало. И неосознанно снова слишком сильно привязалась к Андрею. Он восхищал своим умом, простотой, с которой он доносил суть опытов и открытий, но он по прежнему держался на отдалении. Один раз, когда вместе писали отчет по проекту «SOUL», я на какой то миг представила его мужем, как у нас рождается хорошенький мальчишка, как он впервые назовет меня мамой и стало так тепло, хорошо на душе что невольно начала улыбаться. Андрей заметил и смутился под взглядом, но улыбнувшись спросил что так развеселило. Я что то соврала, но его ответ устроил. А через несколько дней, когда в очередной раз осталась в лаборатории на ночь, и одну из кабинок туалета, вдруг услышала голоса Андрея и еще чей то, женский. Они закрылись в одной из кабинок и вскоре женщина начала тихо стонать. А я то надеялась восстановить с Андреем отношения, переступить через свою гордость, но опоздала. Вскоре они стали встречаться уже открыто, она оказалась врачом из отдела по разработкам психотропного оружия. Они вместе ходили на обед, уходили с работы, приходили на нее. По работе как ни странно стали мало видеться. Мне все больше приходилось готовить расходный материал, сидя над микроскопом, а Андрей пропадал на самих экспериментах. Если бы не интересная работа, я бы наверно с ума сошла от одиночества. Пару раз пыталась выбираться в клуб, в глубине души надеясь познакомиться с кем-нибудь или подцепить кого-нибудь, но кроме грубых охранников никто не приставал. В очередную такую вылазку увидела Рика. Он прижимал незнакомую девушку к барной стойке и поливая ее абсентом целовал в шею. Но девушке это судя по лицу, нравилось, потом они скрылись в одной из комнат с надписью VIP. В тот момент я сама того не ожидая позавидовала этой девушке, всю оставшуюся ночь представляла как это бы делал Андрей.
На новый год, мне, как и всем, дали приглашение в клуб на празднование нового года с выставкой экспериментальных образцов. Ради интереса решила сходить. Когда пришла зал был полон людей. Это был тот же клуб, но что то было не так, не как обычно. Было много охраны и слишком многолюдно. Когда начала раздеваться мне на плечо вдруг легла рука, обернувшись, увидела парня, вернее мне так показалось сначала.
- Разрешите вашу одежду? - голос показался странным. Полу женским, полу мужским. Я отдала свой пуховик, он повернулся и пошел прочь. И тут до меня, наконец дошло что это робот. Спереди он выглядел как абсолютно нормальный человек, но сзади открывался вид на все его механические внутренности. Потом мимо пропорхала большая черная бабочка. Я попробовала коснуться ее но она вдруг превратилась в чернильные дымные нити и растворилась. Внезапно ко мне подошла девушка с нашего общежития и, подхватив под руку, куда-то потащила сказав:
- Пойдем, чего одна грустишь. Новый год ведь - я нерешительно улыбнулась, но сопротивляться не стала. Она провела в соседний зал, где стояли длинные столы и посадила на одно из свободных мест. Она же представила другим. Так я познакомилась с большей частью населения этого городка. В этот вечер они, казалось, решили выбраться из своих замкнутых скорлупок, хотя разговоры были в основном все так же о работе. Я только слушала. Потом одна из сидящих рядом девушек протянула мне бокал шампанского и шепнула на ухо что только в новый год все здесь становятся как одна большая семья. Когда отказалась от предложенного шампанского рассказав о психологе и и его манипуляциях что бы закодировать от алкоголя. Девушка рассмеялась и объяснила что это действует ровно тридцать один день. Я не поверила, но попробовав шампанское поняла что она не соврала. На мое смущение девушка ободряюще улыбнулась и объяснила что здесь это проходит практически каждый, в первые полгода пребывания. Потом ее увел какой то парень. Позже, в первый раз после случившегося, в толпе увидела Деми, она сидела возле бара, курила и смотрела, куда-то в сторону. Проследив ее взгляд я увидела Рика. Он был во все том же черной униформе, похожей на форму спецназа и что то объяснял охранникам. Она похудела и стала выглядеть как девочка подросток. Вскоре ее увела куда то пожилая женщина. Вдруг мне кто закрыл ладонями глаза, я испугалась и начала отбиваться, но это оказался Андрей.
- Чего такая нервная? - спросил он, перекрикивая музыку. Я только пожала плечами. Он пригласил на медленный танец.
- А как же твоя подруга? - спросила я, обняв его.
- У нее уже давно другой. - лишь улыбнулся он в ответ. Гордость попыталась взять верх над желаниями, но ее удалось заткнуть.
Дальше мы просто танцевали. Молча, но и от этого становилось тепло. Андрей провел меня по выставке. Большей частью там были представлены новые разработки в компьютерной сфере и я не особо поняла суть этих открытий. Среди экспонатов меня заинтересовала рамка, словно залитая нефтью.
- А это что? - спросила я у Андрея, показывая на квадрат.
- О, это невероятная вещь. Это вещество считывает твои мысли. Оно улавливает психофизические волны и с помощью импульсного модулятора проецирует их на себе.
- Да ну, тебе бы книги писать по научной фантастике - рассмеялась я - Андрей обиженно посмотрел на меня и дотронулся до поверхности квадрата. И тут вещество словно ожило, запульсировало, обретя собственное сердце и от центра в разные стороны побежала рябь, затем на поверхности начали появляться картинки, сначала расплывчато, становясь все четче и четче, и тут я увидела нашу первую встречу, вернее увидела себя со стороны. У меня было такое глупое лицо, что даже стало стыдно
- Смотри дальше - улыбнулся Андрей.
Картинки на экране снова начали меняться. Вскоре появилась квартира Андрея, а потом я в кадре и как чьи-то руки начинают снимать с меня одежду, а я целую эти руки и сама направляю их куда мне надо. Я оглянулась и увидела, что еще несколько человек с интересом наблюдают за сменяющимися картинками. Некоторые улыбались, я дернула Андрея за руку и сказала:
- Хватит, пожалуйста - картинка покрылась рябью. Он опустил глаза и виновато сказал:
- Извини, само как-то вспомнилось. - Потом мы сидели с его друзьями, я отложила все свои комплексы и после этого стало гораздо легче. Позже случилось и вовсе неожиданное. Когда танцевали и целовались Андрей вдруг перестал целовать и стал смотреть куда то позади меня. Прямо за спиной стоял Рик.
- Можно на танец? - спросил он. Я представила что отказ может быть чреват неприятностями и протянула ему руку. Андрей бросил неуверенный взгляд и отошел к бару. Ничего плохого, когда начали танцевать не произошло, от него сильно несло алкоголем, но на движениях и координации это никак не сказывалось. Когда музыка кончилась я отодвинулась, но с началом очередной песни он резко притянул к себе и сказал:
- Давай еще один - и надо было вырваться, пока еще не поздно, но смелости отказать не хватило. Когда страх окончательно растворился я решилась попросить прощения:
- Прости - он удивленно посмотрел мне в глаза, но ничего не ответил. Затем вдруг приблизился к уху так близко, что стало ощутимо тепло от дыхания, сказал:
- Знаешь что самое смешное? Большинство присутствующих здесь сучек хотели бы трахнуться со мной, они не знают как я выгляжу когда не могу контролировать себя. - В памяти мгновенно всплыли эти ужасные наросты на лице и глаза. Меня передернуло. Он видимо заметил это, прижал к себе еще сильнее и начал целовать. Грубо, до боли. Я попыталась высвободиться, но не смогла даже пошевелиться.
- А хочешь я тебя трахну? – сказал он - прямо здесь, на глазах у этого ботаника, на виду у всех этих людишек? - я снова попыталась отодвинуться, но ничего не получилось, он был слишком силен - Я смогу, в отличии от него. Он так никогда не сможет, - целуя в шею снова заговорил он - он слишком задавлен своими комплексами и никому не нужными стереотипами. - Он запустил руку под блузку и начал с силой водить по спине, продолжая целовать в губы. Я раз за разом пыталась вырываться, но ничего не получалось. Тут наконец, Андрей понял что что-то не так и попытался оттащить его от меня, но Рик резко повернулся и ударил Андрея в лицо. Он сразу обмяк и упал. Все в нерешительности уставились на нас, но никто даже не попытался помочь. Подошли охранники и утащили, куда-то Андрея, а Рик снова прижал к себе.
- Оторвись по настоящему хоть раз в жизни, эти суки не посмеют рот открыть. – он словно забыл все то, что произошло, словно это просто перестало для него быть важным.
В чем-то он был прав. Если быть честной, мне нравилось что он делал. Вроде было и больно, страшно и стыдно, но вместе с тем низ живота сводило сладкой судорогой, и тут он вдруг схватил за бедро и повел руками выше.
- Не надо - в очередной раз попытавшись вырваться, сгорая от стыда сказала я.
- Надо, надо - ты мне жизнь испортила, я тебе испорчу, сказал он вдруг абсолютно трезвым голосом, прожигая ненавистью во взгляде. Лишь тогда поняла что это все не от желания, а для того что бы раздавить, отомстить. Он резко запустил руку мне между ног и вдруг остановился удивленно глядя на меня. Потом поднес пальцы к губам, облизнул их и вдруг засмеялся, а мне хотелось провалиться со стыда. Но тут наконец, удалось чуть-чуть его отодвинуть. Я укусила его в плечо, и когда он отшатнулся, бросилась бежать. На улице метель окатила ледяной волной снежинок. Не помню как добежала до комнаты. Упав на кровать я укуталась в одеяло и заревела, я никому никогда так не позволяла унизить себя. И самым мерзким, не понятным для меня было то, что я хотела его и он это понял. В глубине души хотела позволить ему сделать со мной все что захочет, пусть даже прямо там, но мысль что потом придется видеть тех людей, которые все это видели, работать с ними сводила с ума отчаянием. Когда в очередной раз начала бить от злости подушку дверь, которую я в панике забыла закрыть вдруг распахнулась и на пороге показался Рик.
- Нет... - только и смогла я сказать от шока. Он закрыл за собой дверь на замок и скинув пуховик начал раздеваться говоря при этом:
- Что убежала то? Тебе же понравилось, вон как завелась - я только сильнее натянула на себя одеяло. Пропитанный злостью голос не предвещал ничего хорошего. В голове бились тысяча мыслей и планов побега, но от паники ни одной четкой. Когда он подошел к кровати, я попыталась забиться в дальний угол.
- Ты как хочешь? С завязанными глазами или так? Видела же уже - обнадеживало и более-менее успокаивало то, что лицо и кожа были у него прежние. Он снял футболку и откинув ее вдруг схватил меня за лодыжки и скинул на пол, я больно ударилась головой. Боль немного привела в себя и отрезвила. Я снова разревелась и начала его умолять, надеясь что Деми права и в нем могут просыпаться человеческие качества:
- Не надо, пожалуйста... Я не хочу.
- Да кто тебя спрашивать-то будет. – Игнорируя мои жалкие попытки отбиться он рассмеялся и прижав к полу снова начал целовать. Голова начала приятно кружиться и вопреки желанию, здравому смыслу, страх проходил с каждым новым поцелуем. На меня словно что-то нашло. Испуг окончательно прошел и осталось только вся та же сладкая боль внизу живота, и безумное желание. Больше не хотелось бороться. Только стыд и страх увидеть его второе обличие по-прежнему сковывал. Он вдруг достал нож. Страх снова накрыл волной и отползая я начала кричать. Но его это словно только взбодрило, он сел на меня и водя ножом вокруг груди сказал:
- Кричи - мне нравится, но если что спасать тебя никто не придет.
Воткнув нож в пол, абсолютно не боясь что я могу попытаться схватить его, он достал из кармана пуховика бутылку коньяка и глотнул из нее. Тогда, чтобы окончательно избавиться от страха я приподнялась и взяв бутылку тоже сделала пару глотков. Он видимо этого не ожидал и не сразу отреагировал. Алкоголь вообщем то как и хотела, выключил последний оставшийся инстинкт самосохранения и я сама неожиданно для себя прижалась к нему, целуя плечи. Он слава богу никак не прокомментировал мой порыв, а только начал разрезать на мне блузку, следом полетела и прочая одежда. Он снова оттолкнул меня на пол и оторвав от блузки рукав начал завязывать мне глаза, и зачем то снова начал лить в рот коньяк. После этого он долго целовал: грубо, сильно, иногда до боли, но от этого хотелось его еще больше. Он наконец-то был так близко, что можно было кожей чувствовать его тепло, запах и сходить с ума от запаха и желания. Он не пользовался парфюмом но еле уловимый запах его тела и без того сводил с ума. Я попыталась обнять его что бы прижаться сильнее, но он завел мне их за спину и прижал моим же собственным телом. Когда он вошел стало больно. Я снова закричала, но он не остановился. Боль была невыносимой. Я начала вырываться, он лишь немного сбавил темп. А потом долго аккуратно целовал. Всю, начиная с лица, плавно переходя на шею, грудь и при этом наверно руками лаская между ног. Создавалось такое чувство будто ласкает сразу несколько пар рук. Мне еще никогда не было так хорошо. Я просто с головой утопала в ласке и наслаждении. Он снова вошел и начал двигаться, но на этот раз уже не обращая внимания на мои крики и попытки вырваться. Я начала царапаться, кусаться, но он не остановился, лишь снова начал ласкать все тело, опять появилось чувство множества рук, но слышно было только одно его прерывистое дыхание. Вскоре боль прошла, а я снова начала задыхаться и стонать, но на этот раз от удовольствия. Хотелось что бы это никогда не кончалось. Ощущения были такими острыми, что я начала кричать и прижиматься к нему плотнее, потом он не выходя, как куклу, резко перевернул на живот и снова навалился всем телом. Стало трудно дышать, он тоже начал стонать, иногда издавая звуки похожие то ли на мурлыканье, то ли на рык. За все это время, словно открыв в себе новое, я кончила наверно раз пять, но останавливаться не хотелось. Так хотелось ласкать его, чувствовать всего-всего, но он не позволял перевернуться. Тогда я обняла его руку и прижав ко рту начала целовать пальцы. Я окончательно расслабилась и доверилась ему, и это было большой ошибкой. Он слегка укусил в шею, от ощущения щетины на коже, запаха его бальзама после бритья по телу пробегали мурашки взрываясь новой порцией удовольствия. И тут он вдруг лизнул в ухо и сказал:
- Деми, маленькая моя.
Моя расслабленность и доверчивость меня подвела, все так же целуя пальцы я ответила:
- Я не Деми - он вдруг замер. Потом сильно схватил за волосы и ударил головой об пол, я буквально почувствовала как захрустели кости носа. Стало ужасно больно и по лицу побежала липкая кровь.
- Ты права, ты не Деми, ты обычная шлюшка - повязка с глаз сползла и не смотря на темноту я увидела что он опять изменился, снова были эти наросты на лице, блестящая чернота глаз. На меня накатила волна животного страха и я начала отползать к двери. Но он как куклу одной рукой схватил за шею и вплотную приблизил к своему лицу, пальцами ног я едва могла касаться пола и начала задыхаться.
- Что? Уже не нравится сучка? А не ты ли недавно стонала как последняя шлюха от кайфа? А? Что не нравлюсь таким уже? - я попыталась закричать, но вместо крика вырвался лишь хрип. Тут я почувствовала что теряю сознание и сил держаться за его руку, что бы не задохнуться окончательно, практически не оставалось. Но он снова швырнул на пол, и схватив за волосы оттащил от двери, и не дав отдышаться начал раскрывать мне пальцами рот, от одной мысли что может произойти дальше меня чуть не вырвало. Я укусила его за пальцы и тут же получила в ответ удар по лицу.
- Не смей сука. Если укусишь - бошку отрежу и мамочке посылкой отправлю. Прорычал он – я до последнего боролась, но он зажал и без того сломанный нос и когда снова закричала, заткнул рот собой. Он двигался держа за волосы, я снова начала задыхаться от нехватки воздуха, отвращения и спазмов. Вскоре и вовсе перестала осознавать что происходит, потерявшись в пространстве и времени. Казалось что это никогда не кончится. Даже не поняла в какой момент снова оказалась на полу. Очнулась от того, что на голову лили что то холодное. Скоро поняла что это коньяк. Рик сидел передо мной на корточках и курил поливая меня остатками коньяка, а потом вдруг поднес зажигалку и кожа на плече вспыхнула ярким голубым огоньком, рискуя перекинуться на лицо и волосы. Я задохнулась от ужаса и боли, пытаясь сбить пламя. Огонь погас так же быстро как и вспыхнул. Рик рассмеялся, а я разревелась, как смогла встала на колени и закричала:
- Пожалуйста хватит... Не надо больше.. Я больше не могу - Он усмехнулся и стряхнув на меня пепел сказал:
- Раз живая - значит еще можешь - я снова начала ползти к двери в какой-то тупой надежде надеясь освободиться, а он не спеша подошел и начал тушить об мою лопатку сигарету. Боль была нечеловеческая, вернее тогда так показалось. Он вдруг резко пнул в живот. Удары посыпались один за одним. Он пинал, давил обожженное плечо, не давая ни единой попытки защититься. От боли темнело в глазах. Я кажется кричала, что-то говорила, доставляя ему наверно неимоверное удовольствие... И тут я почувствовала на коже бедра холодный метал. Я снова начала просить отпустить, он ничего не ответил и резко вошел в меня водя ножом по ягодицам. Дальше начался ад. Он снова и снова полосовал спину тщательно слизывая бегущую кровь. Вскоре я уже перестала чувствовать все новые и новые порезы. Боль слилась в один обжигающий поток.... Когда из последних сил попыталась ударить его теперь уже пустой бутылкой, до которой кое-как смогла дотянуться, он словно предугадав легко выбил из ее из рук. И я снова кричала, кричала от отчаяния, от боли, от нежелания верить что шанса нет... За попытку спастись тут же последовало наказание, он с остервенением впился зубами в шею, буквально разрывая кожу... В глазах потемнело и снова начала терять сознание. Когда уже решила что все, шанса действительно нет, и сдалась, пытаясь отстраниться, не показать ему страха, что бы не доставить новой порции удовольствия, попыталась снова и снова прокручивать воспоминание о маме, доме, родном городе. На некоторое время исчезла боль, я словно перенеслась туда, перестав чувствовать реальность. Словно почувствовав это он разжал зубы и я упала лицом в свою же кровь. Он сел на корточки и долго смотрел как лежу в луже крови, уже не пытаясь подняться и мечтая лишь что бы он поскорее убил, или что бы хотя бы потеряла сознание. Организм почему то не желал сдаваться, упорно сохраняя сознание, а мозг фиксировал все до мельчайших деталей. Он с брезгливостью схватил за волосы и оттащив от лужи крови снова вошел говоря что не ожидал что я так быстро сдамся, и ему уже не так интересно. Я уже практически ничего не чувствовала - лишь толчки, и его рычание. Он уже даже не держал но ни сил, ни желания попытаться что-то сделать больше не было. Хотелось только одного - умереть. А он словно растягивал удовольствие, то замедляясь то ускоряясь. Наконец он кончил и отпустил. Я попыталась сжаться, что бы хоть чуть-чуть ослабить озноб и боль. Но Рик снова не дал, прижав собой к полу. Он долго, аккуратно водил ладонью по лицу, заглядывая в глаза и словно что то ища, или придумывая новый способ причинить как можно больше боли. И от этого взгляда, ледяного, бездушного, не человеческого страх снова накрыл удушающий волной. Он довольно улыбнулся и поцеловав сказал:
- Ну вот так то лучше. А теперь я тебя буду убивать. До встречи на том свете. - он улыбнулся и начал водить лезвием ножа мне между ног и в какой то момент вдруг с силой вогнал его в меня. От боли я словно захлебнулось воздухом, на какой то миг показалось что где-то кто-то истошно кричит и я полетела в вязкую темноту.
.
Следующее беспамятство казалось, длилось вечность, иногда как рядом кто-то разговаривает, потом снова наступала оглушающая тишина и темнота без времени и боли. Но я искренне надеялась что умерла. Окончательно очнулась от того, что кто-то гладил по голове. Когда открыла глаза, показалось что передо мной сидит мама. Я взяла ее за руку, кажется разревелась, и долго просила забрать меня отсюда и ни о чем не спрашивать. В ответ раздался чужой отдаленный голос, пытавшийся убедить что все в порядке, все позади. Это естественно оказалась не мама. Я отдернула руку и попыталась отвернуться, но сильная слабость, капельница прикрепленная к руке не позволила этого сделать. Отчаяние задушило волной нежелания верить что жива. Женщина терпеливо объяснила что я в больнице, после долгой и сложной операции. Рассказала о том, как они долго вправляли и собирали по кусочкам нос, что на шее, спине, плечах правда останутся шрамы. Но мне повезло. При таких травмах обычно не выживали. Она тут же, с ободряющей улыбкой добавила что позже можно будет избавиться и от шрамов. Не сразу смогла заметить врача, азиата, которого она представила гениальным врачом, Мин Хегом. Лишь он решился провести операцию и как всегда с легкостью справился с поставленной задачей. На секунду я увидела в нем перекошенное злостью лицо Рика и тут же воспоминания об этой ужасной ночи, его издевательства перекрыли все остальное. Я словно заново очутилась там, в комнате и начала кричать, задыхаясь от ужаса и пытаясь выпутаться из сплетения капельниц и проводов. Женщина сразу схватила у врача шприц и пока он пытался удержать меня, все таки ввела успокоительное в вену. Палата снова поплыла и наступила темнота.
В следующий раз очнулась одна, уже привязанная ремнями. Времени хватило лишь на то что бы сфокусировать взгляд, как тут же запищал какой-то датчик. В палату вошла медсестра, но ничего не сказав проверила что-то на экране и вышла из палаты. На смену ей снова пришла та же женщина что и в первый раз. Она молча села рядом и бросив полный жалости взгляд, которая мне абсолютно была не нужна, нерешительно повторила свою предыдущую речь, добавив лишь что боль пройдет, надо просто подождать. П-р-о-с-т-о п-о-д-о-ж-д-а-т-ь. На мой вопрос как быть с воспоминаниями она опустила бывший таким уверенным взгляд, и все же попыталась убедить что боль воспоминаний тоже не будет вечной. Я больше не стала ничего отвечать, она бы все равно не поняла. Женщина глубоко вздохнула и проведя ладонью по голове вышла, а вместо нее в палату вошел мужчина, тот самый, возглавляющий планерки, "голос с хрипотцой". Появление в палате мужчины лишь снова вызвало первобытный неосознанный страх. Теперь я в каждом из них видела зверя... По мере его приближения страх усиливался и тогда я закричала. Он пытался что-то говорить, успокаивать, но сдался и вышел. Вскоре вошла женщина. Я вспомнила, как она танцевала рядом, когда Рик начал издеваться публично и как могла отвернулась к стене.
- Здравствуйте Алена Александровна. Я понимаю, что вы еще не до конца пришли в себя, но нам необходимо задать вам пару вопросов. Она раскрыла папку и, положив ее на колени спросила:
- Нам необходимо знать: что с вами произошло и кто это сделал - мне вдруг стало смешно и в то же время горько. Я повернулась к ней и спросила:
- Можно подумать ты не знаешь что случилось и кто это сделал. Ты же была там, видела все, могла остановить, но ведь никто даже не попытался, да к чему эти идиотские вопросы? - она опустила раздраженный взгляд и, понизив голос продолжила:
- Да, мне очень жаль что так случилось, правда, но... - она начала нервно теребить юбку. – Понимаешь, раньше он никогда не оставлял в живых тех кого насиловал, так что было проще. Ты далеко не первая и то, что выжила всего лишь стечение обстоятельств, его бывшая подружка можно сказать спасла и она же, пока что, гарант твоей безопасности в дальнейшем... Но понимаешь, у него высокий покровитель, мы не можем ничего сделать. И сейчас он намного лучше, чем был. Он начал исправляться. - Я не могла поверить ушам:
- Да… Да ты же тоже пытаешься его выгородить! - возмущенно закричала я. Она вдруг захлопнула папку и раздраженно сказала:
- Знаешь, со мной он тоже не особо был нежен, и раз уж ты такая нежная зачем вообще надо было сюда приезжать? Приехала, сама наделала себе кучу проблем, а теперь лежишь и жалуешься. Ты сама его до этого довела. Он нормальный обычный мужик, если не нарываться. - Я отвернулась к стене и заревев от бессилия, стыда и безысходности сказала:
- Я все поняла и никому ничего не скажу.
- Ну, вот и отлично. Запишем что ничего не помнишь. - Сказала она и вышла.
Каждый день были унизительные процедуры: меня зачем то упорно пытались вернуть к жизни, мазали голубоватым гелем, каждый день водили на кресло и проводили осмотр. Каждое движенье отзывалось невыносимой болью внизу живота. Поначалу я пыталась сопротивляться, а потом просто сдалась. Несколько раз пыталась покончить с собой, но со временем боль действительно сгладилась, возможно от уколов, которые вкалывались десятками доз и после них я уже вообще не понимала кто я, где и почему. Без них было еще хуже - я не могла ни есть, ни спать, без конца прокручивая произошедшее и упираясь в вопрос: «за что так жестоко?» Не могла представить как буду жить дальше, это казалось чем то из области фантастики... Надежды что выпустят из этого городка не было... Безумно хотела отомстить Рику, хотя бы попытаться... Пусть бы добил, так пожалуй было бы даже лучше, но я должна была попытаться. За какую то ночь он перевернул жизнь с ног на голову, убил, сломал... а сам ходил, жил как и прежде, спокойно дыша, радуясь. Жил абсолютно безнаказанно. Словно имел право ломать чужие жизни. Лишь ненависть подпитывала, заставляя дышать и не думать о смерти до тех пор пока не отомщу. Я передумала сотни вариантов. Большая их часть приводила в безнадежный тупик, но придавала так необходимую надежду. Тщетность всех планов поняла через две недели как впервые очнулась в больнице, когда пришел Рик. Ремнями уже перестали привязывать, и уколов делали гораздо меньше. Страх снова пронзил раскаленной иглой, разом разрушив все планы и иллюзию воли. И я забилась в угол кровати. Весь мир сузился до размеров платы. В руке он сжимал такой нелепый букет лилий и широко улыбался, будто радуясь результатам своей работы. Не обратив внимания на мой страх, он прошел к раковине и, набрав в банку воды поставил лилии мне на тумбочку. Сев на кровать, он повернулся ко мне спиной и закурив спросил:
- Ну как ты? Плохо да, когда никто не приходит? - Я не могла понять что ему нужно и ожидала что сейчас попросту закончит начатое и мне пришлось зажать рот руками что бы снова не начать кричать. Он долго молчал, и так и не дождавшись ответа выдавил из себя:
- Извини. - он виновато опустив голову, как нашкодивший ребенок разминал пальцы. Как будто это было так просто, одно слово и все забудется как страшный сон. Вдруг в палату вошла медсестра, она ошарашено посмотрела на Рика и остановилась смотря то на него, то на меня, словно пытаясь осилить задачу звать кого-нибудь на помощь или нет.
- Что уставилась? - наконец спросил Рик. Медсестра ничего не ответила, тогда Рик встал и подойдя к ней грубо вытолкнул в коридор. Потом вернулся и снова сев рядом провел мне по ноге, я еле сдержалась что бы не закричать от ужаса и отдернула ее. И все же заставила себя сказать:
- Я ничего не сказала - он усмехнулся и протянув мне сигарету ответил: - Сказала. Той шлюшке, что приходила к тебе, но, милая, хоть всему свету расскажи - ничего не изменится. - Я побоялась отказываться от сигареты и до кашля затянулась.
- Хватит бояться. - резко повернувшись раздраженно сказал он - Я же извинился... Не буду больше трогать, уже не интересно. Да и это было зря... - он снова замолчал. Я все ждала когда он кинется что бы добить, даже пожалуй хотела... Что бы не было уже этого ужаса, боли, стыда и не выдержав, не понимая всей его жестокости я все же решилась и спросила:
- За что? Она ведь всеравно бы узнала.. - он на секунду поднял тяжелый, усталый взгляд и буднично пожав плечами ответил:
- Плохо мне было, выпил много и потому что узнала она об этом именно от тебя, из-за тебя, ей было больно.... Думал хватит мозгов промолчать, ни во что не вмешиваться, а теперь все... Нет ее у меня... и ты даже представить себе не можешь КАК это тяжело было скрывать, врать...И надеяться.... И из-за кого... - он презрительно усмехнулся, а потом сказал то, что я и вовсе не ожидала услышать, но от его слов, вполне человеческой необходимости высказаться, непонятным образом стало легче, и страх все же начал потихоньку отступать...
- Знаешь, как мне хочется нормальной жизни? - Семью, ребенка, но стоит вам узнать какой я… второй, каким вы же, ученые лбы, меня сделали, так вы тут же делаете брезгливую морадашечку, как бы ни клялись до этого в любви, как бы не божились. - Он закурил еще одну сигарету. - Думал с Деми все получится, она все прощала, казалось, понимала даже, до последнего думал оттяну момент истины, надеялся что и это тоже примет. А после того как все это случилось… У нас месяц до свадьбы оставался - он некоторое время помолчал и бросив взгляд полный злого отчаяния продолжил:- Но знаешь, спасибо что открыла глаза. Она бы тоже не приняла меня таким, я просто обманывал себя. Это же приятно, знать, что тебя хоть кто-то ждет, верит. Что не один. - И тут я неожиданно для себя самой, почувствовала нестерпимое желание прикоснуться к нему, и вопреки воле, здравому рассудку я прижалась к его спине и обняла за пояс, почему то впервые за эти две недели почувствовав себя спокойно и под защитой. Он, резко встал, и ошарашено посмотрев на меня сказал:
- Господи, кому я говорю? Не ожидал что все на столько плохо.
Я ничего не ответила, а только осознав, что обняла того, кто нечеловечески издевался, разревелась, наверно больше от того что потерялась во всем этом, что не понимала саму себя, боялась что сошла с ума. Он кинул окурок в раковину и бросив последний, как мне показалось испуганный взгляд вышел. А у меня началась истерика... И снова начались уколы... Рик больше не приходил, а я начала ненавидеть себя за то что безумно ненавидела и в то же время скучала по нему.
Выписали почти через три месяца. За день до этого зашла лечащий врач и, покомкав край халата в руках, словно извиняясь, сказала что больше никогда не смогу иметь детей, подставив еще одну ступеньку на пути к самоубийству... На следующий день уже было необходимо вернуться к работе... Стоило огромного труда заставить себя выйти из комнаты...Шрамы на шее, похожие на вывернутые жабры рыб, действительно были сильно заметны, но их удалось спрятать под воротом водолазки. Было безумно тяжело находиться на людях. Они все нагло и пристально смотрели, шушукались за спиной, иногда и в открытую. Еще в первый день, когда зашла в лаборантскую что бы переодеться, из комнаты для животных вышел Андрей. Он долго молчал, виновато глядя исподлобья, потом непонятно зачем, сделал шаг на встречу, но я, инстинктивно отпрянула. Сама мысль что какой-то мужчина может дотронуться вызывала волну отвращения и ужаса. Он, больше не предпринимал попыток сблизиться, лишь неловко, скомкано попытался извиняться что не смог защитить, но я его не дослушала, закрывшись в комнате для животных и только там уняв дрожь смогла спокойно переодеться.
На планерке, мужчина, тот что приходил в первый день когда очнулась, пристально посмотрел на меня, потом подозвал ту женщину, что приходила вслед за ним и что-то шепнул ей на ухо, она кивнула и записала что-то у себя в папке. Рик пришел только в самом конце. Зайдя он отдал увесистую папку главному и снова ушел. Мыслей о работе не было вообще. В голове было лишь два варианта развития дальнейших событий, остаться в этом месте, отомстить Рику и умереть, либо попытаться уволиться и забыть обо всем что здесь произошло... Сначала все же хотелось попробовать второе... После окончания планерки, уже когда выходила из зала, меня догнала приходившая женщина и вытащив из потока сказала идти за ней. Объяснив что надо поговорить. Отведя к лестничному проему и закурив она сказала:
- Вижу ты уже более вменяема. Надеюсь последующих проблем не возникнет? С Риком ситуация была обговорена, думаю лично тебе он больше не причинит вреда. Надеюсь от тебя их не последует? - я хотела высказать что думаю поэтому поводу, но поняв бесполезность сказала:
- Я хочу уволиться. Куда мне обратиться? - она посмотрела на меня как на тяжелобольную и замявшись все же ответила:
- Никуда. Можешь забыть об этом. Нет, ты конечно можешь уволиться, но я бы не советовала... - она удивительно прицельно раздавила шпилькой окурок сигареты и не оборачиваясь ушла. Когда зашла в туалет что бы успокоиться, собраться с силами и хоть немного просчитать дальнейшие действия случайно услышала разговор двух женщин. Первый голос спросил кого то:
- Видела эту, Смирнова, кажется. Я думала это слухи все, что Демон ее трахнул, а видела как она на него смотрела? А он все-таки такой хорошенький. Она сама виновата, не надо было из себя недотрогу строить, правильно сделал, что на место поставил. - Потом они вышли, все так же обсуждая как бы сами легли под него, а я еще долго ревела, ненавидя все и всех пока по селекторному не объявили что бы зашла в седьмой отдел. Там обычно выдавали образцы для обработки. После того как запорола третий по счету образец, все еще глотая слезы, словно проглотив все случившееся, утративший всякое чувство вины, и снова став бесстрастным руководителем, Андрей отправил кормить мышей. В след за этим потребовалось провести анкетирование подопытного в блоке H. Я с трудом смогла найти где это находится. И спрашивать ни у кого не хотелось. Следуя логике, пошла вниз по спиралеобразной лестнице, и тут наткнулась на охранника с бультерьером на поводке. Он преградил мне дорогу и попросил предъявить карточку, я протянула ему пропуск стараясь не соприкоснуться руками и не смотреть на него, боясь наткнуться на насмехающийся взгляд. Он поднес ко рту рацию и сказал:
- Пятый, проверь уровень допуска у Смирновой - рация некоторое время молчала потом раздался треск и от чего-то веселый голос спросил:
- Та самая что ли? - охранник с жалостью посмотрел на меня и раздраженно повторил вопрос:
- Уровень допуска?
- До сектора G - послышался недовольный голос из рации. Охранник вернул карту и сказал:
- Не обращай внимание.- Это было пожалуй первое нормальное поведение со стороны охраны.
Десятым блоком оказался уже привычный длинный коридор с множеством секций. Здесь так же из-за прозрачных пластиковых перегородок можно было видеть, что происходит в каждой из них. В секциях были дети. От десяти до пятнадцати лет. Они не обращали никакого внимания на проходящих людей, наверно давно привыкнув. Кто-то сидел что-то рисуя, кто-то просто лежал, отвернувшись к стене, кто-то читал. Подопытным оказался мальчик одиннадцати лет. Он никак не отреагировал когда вошла, все так же продолжая лежать смотря в потолок.
- Привет, - сказала я сев на стул, зачем то прикрученный к полу.
- Здравствуйте. - Ответил мальчик без каких либо эмоций.
- Можно я задам тебе пару вопросов? Какие сны тебе чаще снятся: хорошие или плохие? – прочитала я первый вопрос, стараясь не допустить никаких лишний эмоций.
- Хорошие.
- Что ты чувствуешь когда применяешь способность?
- Ничего. - Я все же оторвалась от анкеты и спросила:
- А что за способность? - он повернулся и, показав мне на живот сказал:
- Тебе там было больно, - он вдруг вздрогнул и побледнев добавил - Он не так хотел... – я на мгновение лишилась дара речи, разом окунувшись в пережитое, и когда переспросила, поняв что он имел ввиду, но не веря мальчик не захотел ничего пояснять и уговоры не помогли. - Он упорно уходил от темы рассказывая о моих детских переломах и ушибах.
- А откуда ты знаешь? - сдавшись спросила я, он пожал плечами:
- Просто вижу. - собравшись, я снова вернулась к списку и продолжила:
- На способность что-то влияет? Понижает или повышает силу?
- Нет - он прошел по комнате и прижавшись лбом к стеклу спросил:
- Когда меня отсюда выпустят?
- Я не знаю - честно сказала я.
- А почему сердце стало биться быстрее? Не выпустят, да? - Снова спросил он. Тогда, проигнорировав вопрос, я снова начала задавать вопросы из анкеты:
- Ты считаешь себя особенным?
- Да - сказал он
- Почему?
- Потому что вы держите меня здесь, разве этого мало для того что бы считать себя особенным? - я записала ответ. Было так странно, страшно видеть этого абсолютно взрослого в рассуждениях мальчика с совсем еще детским лицом и стараться не показать ему собственных догадок, что бы не напугать сильнее и лишить надежды...
- Чего бы ты хотел в будущем?
- Свободы. Домой хочу - Сказал он снова сев.
- У тебя бывают мысли о самоубийстве?
- Нет. Пока нет.
К анкете прилагались листы, на которых были буквы. Я прочитала инструкцию и, повернув листы к себе картинкой начала спрашивать, что он видит. Он четко назвал все буквы, хотя не мог их видеть.
-Как ты это делаешь? - Не поверив спросила я.
-Не знаю. Я же уже сказал - просто вижу.
- Спасибо - сказала я и вышла. Проходя мимо одной из комнат, я встала как вкопанная. Посреди комнаты на уровне потолка, скрестив ноги, в воздухе парила девочка. Она недовольно посмотрела на меня и показала язык. Под впечатлением я на некоторое время даже забыла о Рике и плане мести.
Вечером, когда проходила пропускной пункт после работы, один из охранников вдруг преградил путь и сказал идти за ним. Остальные пошли следом за нами. Когда вошли в помещение охраны они вдруг окружили меня и стали рассматривать.
- Раздевайся - сказал один из них ухмыльнувшись, и ткнул дубинкой в плечо. Все остальные дружно загоготали.
- Н-нет - сказала я, до ужаса боясь повтора изнасилования и начала пятиться к двери, ища способы сбежать, но в спину кто-то толкнул, и я упала на пол.
- Ну чего ты? Раздевайся сказал - нависнув надо мной, и схватив за волосы сказал тот который привел в комнату, кто-то уже пытался стащить с меня джинсы, а второй зажимал рот - Расскажи как тебя Демон трахал, а еще лучше покажи.
Внезапно все прекратилось.
- А что хочешь на себе опробовать?- вдруг раздался за спиной голос Рика. Все сразу расступились. Рик схватил меня за ворот куртки и рывком поставив на ноги сказал:
- Ну что молчишь баран? - все по-прежнему лишь молча переглядывались. В том числе и самый наглый, Тогда Рик резко ударил его в кадык Охранники отшатнулись, а тот, что упал начал корчится на полу хватая ртом воздух - Значит так, если хоть кто-то обидит ее - он ткнул в меня пальцем и продолжил - убью, без всяких предупреждений, убивать буду долго. - Он достал тот самый нож, которым добивал меня и ударил лежащего на полу охранника в глаз лезвием, раздался звук хруста и чего то чавкающего, но охранник не умер, лишь сильнее засучив по полу ногами. У меня подкосились ноги от увиденного, но Рик не дал упасть подхватив под руку. Вытерев нож об одежду стоящего рядом охранника, и сунув его в ножны прикрепленные к ремню сказал:
- Как сдохнет - убрать. Он поволок за собой на улицу, и посадив в машину сказал:
- Больше никто не тронет. Обещаю. - Когда машина тронулась и поехала по направлению к общежитию мысли о мести даже не возникло, словно мозг попросту вычеркнул из памяти этот пункт.
А он вдруг ответил на вопрос, который я так и не решилась произнести вслух: «Зачем так жестоко?».
- А они иначе не поймут. - Он довез до общежития и проводил до комнаты. А я как собачонка вцепилась ему в рукав куртки и не отпускала до самой комнаты, даже когда вошли все никак не могла разжать пальцы, и хотелось что бы он не уходил. Я сама себе не могла поверить, в то, что после той ночи боюсь каждого мужчины, но только не того, кто заставил бояться. Вернее страх к нему оставался, но когда он был рядом, трансформировался в нечто иное… Хотелось прижаться и никуда не отпускать. Странно наверно, безумно, но с ним было спокойно и ничего не страшно. Он освободил свою руку, грубо оттолкнув и смерив меня недоверчивым и презрительным взглядом назвал меня ненормальной.
Когда он ушел я снова и снова швыряла вещи, что б хоть как-то высвободить злость. Боль немного отпустила перейдя в ярость и выплеснулась наружу..
Следующий месяц прошел без происшествий. Охранники перестали коситься и смеяться за спиной, и при встрече только опускали в пол глаза; люди постепенно тоже потеряли интерес, видимо найдя новую тему для пересудов. Только мне от этого легче не стало. Я все так же боялась засыпать, зная что будет очередной липкий кошмар. Страх начал переходить в паранойю. Нахождение в лаборатории, среди людей, теперь было ежедневной психологической пыткой, и я все чаще старалась брать задание, которое можно было бы выполнить в одиночестве. Даже приходя в общежитие, закрывшись в комнате на пять дополнительно врезанных замков, я не могла расслабиться, боясь что дверь распахнется и в комнату снова ввалится пьяный Рик и я снова буду ползать перед ним на коленях, умоляя не делать больно. С одной стороны понимала, что это маловероятно, он скорее всего уже даже и не вспоминает обо мне, об этой ночи, но каждый раз как в коридоре раздавались шаги я невольно замирала от ужаса. В лаборатории, к счастью, видела не часто. И то, только на планерках, но появлялся он на них не всегда.
Вскоре проект Андрея был успешно завершен и пришлось задерживаться в лаборатории допоздна, проводя заключительные тесты. Андрей, наконец, смог найти идеальное соотношение веществ в вакцине и труп удавалось реанимировать на довольно долгий срок, агрессию и дальнейшее разложение тканей удалось подавить путем извлечения из крови некоторых веществ и ферментов. Правда, приходилось их обучать примитивным навыкам, как маленьких детей. Они могли ходить, говорить, сами выполнять естественные потребности, но при этом была нарушена мелкая моторика. Они не могли держать ложку, ручку и орудовать мелкими предметами, при этом прекрасно поддаваясь обучению. Когда в очередной раз мы с Андреем и несколькими охранниками для подстраховки остались для проведения эксперимента по обучению трупа, преодолев неприязнь, я спросила:
- А зачем это надо? Ну трупы, оживлять кого-то…
- Ну как зачем.... - сказал он прикусив нижнюю губу, по моему сам не зная ответа - что бы допустим узнать кто убийца, рабская сила в конце концов, солдаты. Допустим умер близкий человек, если есть шанс его вернуть, думаю каждый бы захотел этим воспользоваться. – я не нашлась что ответить, одновременно соглашаясь и не понимая этого. Это всеравно был бы уже не тот, кого любили.
В конце недели, когда зашла в лаборантскую, увидела что в смотровом кресле сидел Рик, а рядом Андрей набирал в шприц медикаменты. Его всего трясло. Когда вошла они посмотрели на меня. Андрей стыдливо покраснел, но ничего не сказал. Рик только хищно улыбнулся, и взглянув на Андрея спросил:
- Ну долго ты еще будешь копаться? - Андрей вздрогнул и выронил наполненный шприц, тот со звоном разлетелся об пол. – Мышь лабораторная. – презрительным тоном сказал Рик и взяв шприц наполнил его и сам ввел вакцину в вену. Кинув пустым шприцем в Андрея, он вдруг подошел ко мне и сказал презрительно глядя в глаза:
- Как ты могла с ним спать? Он же как баба - мне стало стыдно, но в тоже время появилась дикая щенячья радость, что увидела его так близко и услышала голос. Не дожидаясь ответа, Рик схватил свою куртку и вышел, Андрей некоторое время смотрел на дверь в которой он скрылся, и не смотря на меня спросил:
- Что он с тобой сделал?.. Я не понимаю... – Мне вдруг захотелось сделать ему больно, что бы хоть на мгновение вывести его из себя, из его ледяной ровной рассудительности, пройтись по его гордости и повернувшись я сказала:
- И не поймешь. Ты по сравнению с ним в постели ноль. – Я добилась чего хотела. Он вспыхнул, щеки зарделись румянцем, но так ничего и не ответил. Впрочем, я и не сомневалась что сможет. Лишь когда стала собирать забытые бумаги, пытаясь не смотреть в его сторону он, так не изменив себе произнес:
- Ты знаешь я хотел его убить, в том шприце была не вакцина и, самое странное - он знал это, наверняка знал, но ведь даже не предпринял ничего, что бы помешать. Если б ты не вошла я наверно бы сделал это. - Мне вдруг стало не хорошо. Не хорошо от мысли что Рика может не стать, а я не смогу без него, зная что его нет... Жизнь окончательно потеряет смысл. Я схватила Андрея за ворот халата и начала кричать, лишь в последней момент собрав остатки разума и пытаясь повернуть так, что бы Андрей понял что я действительно ненавижу Рика:
- Не смей, понял?! - он ошарашено посмотрела на меня и спросил:
- П-почему?
- Потому что я сама должна это сделать. Понял! Не лишай меня этого удовольствия.
Он хотел что-то ответить, но осекся, словно решая в голове тяжелую задачу. Уже ночью когда как всегда не могла уснуть, я все пыталась разобраться в себе, действительно почему я не смогу без него? Я мечтала о его смерти, мести, но до слез боялась что его не станет. А потом поняла, что он был прав в некоторых своих словах, потому что был настоящим и реально смотрел на вещи. А еще потому что после того что он сделал мне чисто физически противила мысль, что кто-то другой когда-нибудь сможет хотя бы дотронуться, узнать то, что произошло в ту ночь, узнать все подробности унижения. Даже если допустить, что когда-нибудь вырвусь из этого места и выйду замуж, как я смогу объяснить мужу шрамы, следы от швов, ожогов, свою невозможность иметь детей. Как я смогу сказать ему обо всем этом? Как? Да и какому мужчине нужна женщина не способная родить ему сына или дочь. А Рик... Рик итак все знал и понимал, и ему не нужно было ничего объяснять. И получалось, что теперь он был самым близким, единственно близким человеком.
На следующий день после планерки Андрей вдруг подошел и отведя в сторону полушепотом, что б никто не услышал сказал:
- Ален, я понял тебя вчера...Но ты не сможешь... Ты же не понимаешь. У тебя нет шансов сделать это самой.... Да и знаешь, то как ты на него смотрела.... Я не совсем уверен, что ты действительно хочешь его убить. Это уже кажется стокгольмский синдром. Тебе помощь нужна. Помощь психолога. Если хочешь я с тобой схожу, я понимаю...
- Да ладно - я рассмеялась. - Правда понимаешь? Еще не разошедшиеся после планерки люди с любопытством уставились на нас. - И чем он поможет то? - тоже понизив голос, спросила я. Андрей опустил взгляд и ничего не ответил.
- Не надо ко мне лезть, ладно? - попросила я - Только начнешь забывать все, как обязательно появляешься ты и снова ударяешь лицом во все это. Не надо, ладно? - он снова виновато потупил взгляд и ушел.
Понимая, что надо как-то возвращаться к жизни, приступить к выполнению плана и, наконец, все это закончить я начала заставлять себя находиться на людях, и каждый вечер теперь стараясь удлинить маршрут до общежития. И как ни странно, тяжело было только в первые дни. Я еле сдерживалась что бы не перейти на бег, если за спиной оказывался кто-то из мужчин. В какой то момент даже решила начать следить за Риком, что бы лучше его узнать и выбрать момент, когда все же получиться переступить через себя и отомстить. Но это оказалось не так-то просто. Первое время это удавалось. Тем более что маршрут его передвижений был не таким уж и длинным и легко удавалось определить куда он едет. Каждый день после работы, он ехал в ЦУП, иногда выезжал за город, непонятно куда, спортзал, и купив алкоголь убивал вечер возле дома Деми, вернее ее родителей, у которых она теперь жила. Пил, ждал ее появления, а потом часами смотрел на ее окна, пока не засыпал. Она остановилась лишь раз. Долго смотрела на него, но когда Рик вышел из машины отшатнулась и скрылась в подъезде. А он не стал догонять. Уже когда тщательно продумала план мести и осмелилась его осуществить, решив дождаться пока он уснет, после очередной лошадиной дозы алкоголя, и мне останется лишь дождаться когда поблизости никого не будет, просунуть уже купленный и приготовленный шланг от выхлопной трубы в салон автомобиля и дождаться когда он умрет... Это не заняло бы много времени и никто бы не смог помещать. Расстраивало лишь что он не будет мучиться... Не узнает той боли, которую причинил он... Когда все было приготовлено, он снова ждал Деми, запивая никотин коньяком, все пошло по незапланированному сценарию. Деми пришла как обычно, но не одна, а под руку с высоким миловидным мужчиной и букетом хризантем. Рик в считанные секунды оказался рядом с ними и оттолкнув мужчину от Деми начал молотить по нему кулаками. Вокруг было довольно многолюдно - все возвращались с работы, но никто не попытался вмешаться. Деми кричала, пыталась оттащить Рика и в какой-то момент ей это удалось. Словно забыв про корчащегося на асфальте мужчину они о чем-то приглушенно разговаривали, впрочем не особо скрывая эмоций. Вскоре, рыдая, говорила только Деми, а Рик слушал, с каждым словом бледнея все сильнее. Деми начала срываться на крик, прося что бы он оставил ее в покое и пытаясь вырвать уже побелевшие ладони из его рук. Он тоже начал что-то тихо говорить с безумной глухой тоской в глазах, она мотала головой и словно сдавшись обхватив ему ладони что-то тихо сказала. Он вдруг вырвал руки и ударил ее. Уже в следующую секунду, видимо пожалев о своем поступке попытался поднять ее, просить прощение, но все попытки лишь усиливали ее крики и всхлипы. И он сдался... В нем будто что то надломилось... И во мне... В тот мне показалось что его боль намного сильнее моей, и пожалуй он сам уже достаточно наказал себя. Оказывать помощь Деми и ее спутнику начали лишь когда Рик, резко шаркнув по асфальту шинами скрылся за поворотом. После этого он снова полностью исчез из поля зрения. И к своему ужасу осознала что мне его не хватает, словно лишили ежедневного смысла и каждый день после работы, упорно пыталась найти его. Он появился лишь через несколько недель. Когда уже без особой надежды в очередной раз пошла в бар мы буквально столкнулись на входе нос к носу. И от смеси страха, вмиг нахлынувших воспоминаний о той ночи, и боли меня снова словно парализовало и пригвоздило к полу. Он раздраженно оттолкнул меня и пошел прочь, по моему даже не вспомнив кто я. А я, растирая ушибленное плечо начала проклинать себя за то, что не воспользовалась шансом когда он был и не убила его, и тут, вдруг Рик остановился и повернувшись долго, внимательно смотрел в глаза, со смесью удивления, злости и недоумения. Он будто все понял, будто увидел все, что было у меня в голове, и я испугалась. Испугалась что опять причинит боль, начнет угрожать, но он лишь хмыкнул себе под нос и ушел. После этого я долго не могла решиться вернуться к плану мести, но когда наконец решилась уже элементарно следить за ним не получилось. Получалось лишь когда он сам позволял это делать. В этом маленьком, богом забытом городке, он умудрялся исчезать из поля зрения за считанные секунды. Иногда он терял бдительность, по крайней мере так казалось. И понимала что мое преследование напоминает уже что-то другое, но не могла остановиться. С удивлением обнаружила, что с руководителем его связывают далеко не рабочие отношения. Все больше ловила себя на мысли что главный относится к нему скорее как к сыну, нежели к сотруднику. От этого злость закипала лишь сильнее. Стало более менее понятно почему ему все сходило с рук. И со злостью уже на себя, от понимания что боль от той ночи затихает и уже не обжигает желанием мести. И обманывая себя, я снова и снова шла искать его, и уже не для того что бы насладиться предвкушением его смерти, а что бы увидеть этот волчий злой взгляд и почувствовать дурманящее притяжение. Он чаще стал бывать в баре, где почему то чаще в полном одиночестве пил одну за одной отрешенно смотря в окно. Иногда с ним был Главный, пытался отобрать бутылку, что-то говорил ему, но все эти разговоры, попытки ни к чему не приводили - главный сдавался и уходил. Чаще, вечер с ним проводили девушки, каждый раз разные, он находил их прямо там, в баре, вернее они висли на нем, а он лишь выбирал. Девушек словно вообще не пугала его дурная слава. Иногда, если то позволял Рик, вечер с ним проводила та самая потрясающе красивая девушка, что приходила ко мне когда очнулась после той ночи и которая так старательно его выгораживала. Вне стен лаборатории она вела себя более распущенно. Без какой либо тени смущения сидя на коленях, целуя и лаская его. Но он редко позволял это, чаще же просто пресекая все ее попытки, в открытую хамил и унижал, а она терпела, даже если он пускал в ход кулаки... И она удивительно стойко и смиренно принимала это, не показывая даже намека на слезы. Когда же, он все таки поддавался ее красоте, откровенным ласкам, я сама того не желая, сходила с ума от ревности и зависти. В какой то момент огромным усилием воли я все же заставила себя прекратить эту нелепую слежку и хотя бы попробовать начать жить своей жизнью.
Однажды, когда бродила по городу, в один из немногих солнечных дней в середине апреля натолкнулась на магазин электроники и бытовой техники. Решила зайти, надеясь купить что-нибудь вроде плеера или радио, что бы хоть как-то скрашивать вечера. В итоге выбрала плеер, телевизор, но когда дала на кассе свою карту девушка ее вернула сказав что я не могу это купить.
- Почему? - почему удивилась я.
- Потому что не положено, - раздался за спиной голос Рика, - вдруг ты соберешь какой-нибудь передатчик и начнешь всем сигналить, названивать? Контингент-то у нас необычный - Девушка смущенно улыбнулась, я забрала карту и собиралась уже выйти, стараясь пройти как можно дальше от него, но Рик преградил выход и неожиданно ласково проведя мне по щеке сказал:
- Оформи все что она выбрала на меня - девушка только кивнула. Уже через час все привезли и подключили. Каналов было немного, но хотя бы тишина уже не так угнетала. Почему-то после этого неожиданного проявления ласки в магазине ждала что он придет. Боялась, но ждала...Он естественно не пришел, а у меня была очередная ночь злости и слез.
В конце месяца, уже под вечер, по селекторному объявили что бы все собрались в главном амфитеатре. Это было неожиданно и я решила, что что-то случилось, но Андрей объяснил, что это происходит каждый год. Когда все собрались на трибуну вышел пожилой мужчина в массивных роговых очках и сообщил, вызвав не малое удивление, о дне открытых дверей. Из зала тут же послышались недовольные крики о том, что каждый год одно и тоже и можно было не отвлекать от работы по такому пустячному поводу. Мужчина с трудом, но парировал недовольные выкрики и сумбурно объяснил о необходимости ведения инструктажей для вновь набранного персонала. Гомон не стихал. Тогда его прервал Рик, громко прокричав что бы все заткнулись. Гомон оборвался разом, словно кто-то просто выключил звук. Мужчина продолжил, сообщив о том, что каждый год со всех стран съезжаются представители известных университетов, студенты, добившиеся больших успехов в учебе. А как любому большому организму, так и нашей научной ассоциации требовались обновления сил, и помимо этого новые инвесторы. Закончив, он передал слово Рику.
- Попусту трепаться не буду. Скажу основное. Группы начнут прибывать с девяти часов утра, работы в лаборатории остановлены не будут. Весь младший состав до восьми вечера обязуется находиться на нижних уровнях. Руководящий состав знает свои обязанности? - спросил он глядя в зал.
- Да - сказал кто то.
- Отлично. Если кто-то из посетителей начнет вести фото или видеосъёмку немедленно сообщить охране. Так же, если кто-то вступит в контакт с сопровождающими руководителями групп, попробует что-либо передать, неважно по разработкам, ведущимся здесь или просто записку домой - будут уничтожены. В том числе и тот, с которым был контакт. Это не шутки. Если кому-то что-то не ясно спрашивайте.
- А если они что-то спросят? - Спросил один из мужчин, он кажется прибыл вместе со мной.
- У тебя не спросят. Повторюсь, для младшего состава - вы проводите день внизу. Ах да, забыл упомянуть, в восемь тридцать лифты будут заблокированы, так что лучше не опаздывать.
- Весь день? - спросил кто-то из зала.
- Да. - Кивнул Рик.
- А если за это время что-то случится? Авария, например…
- Ну дак сделайте все, что бы ее не случилось. - Вопросов больше никто не задавал и собрание на этом закончилось. Когда шла на верх заметила, что окна атриума с видом на бараки и заключенных покрывали какой то краской, которую после нанесения не возможно было отличить от других бетонных стен. Спускаясь по лестнице натолкнулась на Рика, он курил, читая что-то в папке. Я замешкалась от неожиданности и набравшись смелости подошла и сказала:
- Спасибо. - Он поднял взгляд и, по-моему, даже не вспомнив кто я, отрешенно посмотрев спросил:
- За что?
- Ну, за то что с техникой помог. Я все верну. - Он кивнул головой и снова погрузился в чтение. Не увидев в глазах злобы, я опять набралась смелости и сгорая от стыда спросила:
- А что ты делаешь вечером? - он удивленно поднял глаза и закрыв папку равнодушно спросил:
- А что, потрахаться захотелось? - От стыда и злости захотелось провалиться на месте. Я повернулась и пошла в низ стараясь засунуть обратно в себя выступившие слезы и стыд. Но через этаж он вдруг догнал, и больно дернув за руку сказал:
- Может быть как-нибудь зайду. И не смей сопли пускать при мне - сжав кулак, он провел им не по щеке и ушел. Я окончательно начала терять контроль над собой, и от этого понимания ненавидела себя еще больше.
День открытых дверей, для нас, младшего состава, прошел в общем-то как всегда. Под вечер правда, ко мне вдруг пристал биофизик из соседнего блока и предложил как-нибудь встретиться. Это признаюсь удивило. Переборов неприязнь, понимая что надо держать в себя в руках и научиться заново общаться с людьми я всё-таки немного поговорила с ним, но на свидание идти отказалась. Сама мысль об этом была неприятна и пугала. Других попыток он не предпринимал. В восемь мы начали подниматься на верх, в городе тоже все было по-прежнему, правда ночью снова завыла сирена и по коридору пару раз раздавались звуки бегущих ног. Потом все снова стихло. Утром, когда шла по коридору в лаборантскую, увидела как идут несколько охранников, ведущих под руки мужчину с черным мешком на голове, он сопротивлялся и пытался вырваться. Следом шел Рик, держа в руках фотоаппарат. Руки покрывали брызги запекшейся крови. Он мельком взглянул на меня и опустил глаза. Но у меня сложилось впечатление что ему было стыдно и мерзко от того что он делает, или же я просто пыталась так оправдать все его поступки и свою тягу к нему.
Каждый день снова стал похож на безвыигрышную войну с самой собой. Один раз в новостях увидела родной город, но это уже не вызвало в душе никакого отклика. В конце мая снег практически сошел и я снова стала гулять по близлежащему лесу, берегу Байкала. Деревья, черными скромными черточками усеявшие склоны сопок, начали набухать жизнью, обретая теплые коричневато-сиреневые краски. Издали лес казался лиловым, а в гущах как будто сиял синеватым и медным светом. На стволах отошедшей от стужи березы нестерпимо горел солнечный свет, и эти пылающие, мохнатые от светящихся берестинок стволы стали видны далеко-далеко. На гольцах еще лежал снег и был похож на задремавших белых медведей. Еще, гуляя, наткнулась на поляну усеянную подснежниками, до этого видела их только по телевизору и в книгах. Находка вызвала массу восторга, я нарвала эти пушистые нежно синие колокольчики и никак не могла надышаться их ароматом дурманящей сладкой свежести. Всё-таки это было волшебное место. От пьянящей гулкой бодрости обновленного мира кружилась голова. Байкал сверкал пронзительной синью, казался выспавшимся, умытым вешним теплом, обласканный щедрым солнцем; Водную гладь не тронул даже ветер. В голове невольно всплыло название "око Сибири". Наверно, пожалуй самое точное из всех. Когда сидела на одном из склонов и смотрела, жмурясь на озеро недалеко приземлилась пара потрясающе красивых аистов, меня они словно не замечали.. Все вокруг словно жило в полном согласии, словно и не было поблизости городка, со своим уставом жизни, диким и чужим для всего остального мира. Когда возвращалась в город нашла огромный луг усеянный огненными купальницами. Не удержалась и в итоге собрала и из них букет. Впервые за все то время, что была там выспалась, и не было этих душащих каждую ночь кошмаров.
Проект»SOUL» успешно прошел все испытания и в начале июня разработки по нему были проданы куда-то в Японию. Нам естественно не сказали зачем и кому. Андрей получил крупное денежное вознаграждение, правда особо этому не радовался, даже как мне показалось наоборот начал грустить. На мой вопрос о причинах он довольно точно смог объяснить причину, сравнив завершенный проект с мечтой, которой живешь изо дня в день, а когда получаешь остается лишь опустошение и потеря цели. Я лишь кивнула, прекрасно поняв его. Изводил и еще один вопрос, а спросить, кроме как Андрея, было некого. И я все же решилась, спросив не знает ли он, куда исчез Рик. Он месяц не появлялся на планерках и тревога с каждым днем становилась лишь сильней.
Андрей бросил обреченный взгляд, заставивший лишь сильнее покрыться румянцем от стыда, но все же ответил что он уехал. Куда именно Андрей не знал, предположив лишь что возможно на какую-нибудь спецоперацию или устранить важную шишку.
Вскоре нашему отделу поручили новое дело. На этот раз правда мы работали бок о бок с программистами пытаясь разработать искусственно созданный мозг, способный прижиться в теле человека. Если Андрей, и еще пара тройка ученых хоть как-то понимали что надо делать, то лично я не понимала в этом ничего, да и большая часть таких же генетиков тоже ходили потерянными. Впрочем, когда сели непосредственно за написание кода, который бы был введен непосредственно в хромосомные цепочки подопытного, стало намного интереснее. Для коллег это было не первой подобной работой и они сразу дали совет отсечь логику и старые принципы. От нас требовалось написать такой код перестройки, который бы позволил белковым связям цепочки взаимодействовать с оболочкой искусственного мозга, и при этом подавить естественные защитные иммунные реакции носителя. И собственно сохранить организм подопытного. К счастью, непосредственное построение цепочек и тестирования на подопытных проводились уже не нами. Страшно сказать сколько человек было убито, пока наконец не удалось подобрать нужную комбинацию хромосом. Однажды на планерке перед началом обсуждений отчетов о проделанной работе, главный, которого, я до сих пор не знала даже как зовут, вдруг объявил:
- Дамы и господа из пятого, шестого, и седьмого отделов: для вас важное объявление, фамилии тех, кого назову после того как закончим с отчетами по одному будут заходить ко мне в кабинет. Итак, начнем - он достал лист со списком и начал читать:
- Тайянь, Миронов, Шеркер, Адамова, Керн естественно - судя по лицу Андрея он ничего об этом не знал и когда назвали его фамилию напрягся - Клочков, Скотт, Сандерс, Смирнова - после того как назвали мою фамилию тоже стало не по себе. - Все услышали?
- А остальные? - спросила девушка сидящая рядом.
- Остальные, руководители отделов сообщат кто именно, как бы не прискорбно было это сообщать, будут уволены. - По залу прокатилась волна ропота. - С данной процедурой вас ознакомит наш начальник безопасности.
- Он еще не вернулся - сказала та самая девушка, которая так упорно навязывалась Рику и которая теперь не вызывала ничего кроме неприязни. Главный как мне показалось на секунду побледнел и поправив на горле галстук сказал:
- Попробуй узнать почему. Ну а раз его нет, то пусть этим займется его заместитель. Когда то ж надо начинать.
После планерки в зал вошел отряд охраны. Некоторых коллег стали выводить по одному, кто-то возмущался и требовал объяснения причин, кто-то был рад, словно они, наконец то сбросили тяжелый груз с плеч. Потом нас провели к большому кабинету. Когда вошла, кабинет поразил идеальным порядком. За время пребывания в городке я привыкла, что люди здесь, в основном, к порядку относились никак, что называется творческий беспорядок. Тут же все папки, предметы были идеально разложены и расставлены. На мой удивленный взгляд Главный улыбнулся и сказал:
- Да-да, я жуткий педант - я тоже невольно улыбнулась, в миг забыв о бывшей неприязни.
- Присаживайтесь - он сел напротив и нажав что-то на ноутбуке продолжил. Главный был странным человеком, умея за секунды убедить собеседника в том может быть как жестоким бесчувственным тираном так и милейшим человеком:
- Вы с нами уже довольно долго, но многие здесь живут и работают не одно десятилетие. Уж так получилось, что нам приходится провести реорганизацию кадров. Мы оставили вас, потому что вы показали себя как хороший научный сотрудник, очень стрессоустойчивый сотрудник, даже после случая с Парком вы относительно быстро пришли в себя, и даже не попытались совершить побег. Мы ценим таких сотрудников, но есть одно "Но". Мы все же ожидали большего уровня знаний. Впрочем думаю это не ваша вина, а недофинансированность учебного заведения, поэтому мы оставляем вас, но вам необходимо пройти дополнительное обучение потому что иначе мы просто не сможем дальше вместе работать. Да вы и сами могли убедиться что база научных знаний и разработок здесь намного опережает свое время, и с ними со всеми необходимо ознакомиться - Я только кивнула головой, это все вводило в ступор, выводило из так тяжело приобретенного равновесия. - Так же из-за переобучения придется сдвинуть сроки вашего отпуска, предположительно до сентября, мы это еще уточним. Вам необходимо выбрать три специализации, по которым будут проводиться занятия.
- Подождите, но если до сентября... Как я успею освоить весь материал? Это ведь..- прервала его я.
- О, по этому поводу можете не беспокоиться. Мы уже давно освоили технологию овладения больших объемов знаний. Так что с этим не будет проблем. Вместе с основными знаниями вы получите всю техническую и теоретическую информацию, по доступным разработкам, с которыми вам придется сталкиваться в ходе работы. Итак, вот список из которых вы должны выбрать три пункта, отметьте их ручкой - он передал лист, на котором значилось пять специальностей:
1. Специалист по нано технологиям в биологической сфере;
2. Вирусолог;
3. Репродуктивное клонирование
4. Специалист по новым видам
5. Нейрохирургия.
Все еще не веря я все же выбрала последние три пункта. Главный мельком глянул на отмеченные мной и сказал:
- Ну, вот и отлично, вечером вы получите дальнейшие инструкции, а пока возвращайтесь к работе.
Весь следующий день провела как на иголках, и, как ни странно волновало не работа, а то что-с Риком могло что-то случиться. Тревогу вызывало и то, с каким болезненным видом воспринял его задержку Главный. Одна мысль была хуже другой и это сводило с ума и не давала сосредоточиться на работе. Вечером, когда уже переодевалась, в лаборантскую вошла женщина и попросила следовать за ней. Она привела в помещение на пятом этаже. Практически все помещение заполняло громоздкое оборудование, серверные стойки со множеством жестких дисков, какие то датчики, непонятно как уместившийся среди всего этого рабочий стол и кушетка. Сначала она пригласила сесть на кушетку, и открыв папку папку сказала:
- Вы уже наверно поговорили с мистером Ламером, - Я решила, что это, должно быть, главный и кивнула головой.
- Хорошо, - продолжила она - сначала я задам вам вопросы, на которые вы должны ответить, потом займемся непосредственно обучением, которое будет проходить здесь, каждый день с восьми до девяти вечера. Итак, начнем с осмотра - я хотела было возразить, вспомнив про шрамы на теле но, подавив приступ паники, кивнула головой. Сначала она проверила реакцию зрачков, потом давление и зачем то сняла кардиограмму. К счастью, на этом осмотр был закончен. Она перешла к вопросам, спросив почему выбрала именно эти специальности, бывают ли головные боли, ночные кошмары. Кошмары были, каждую ночь...Она попыталась выяснить с чем они связаны, но видимо догадавшись, вдруг замолчала и что то-то записав в карте предложила перейти к сеансу обучения. После того как легла на кушетку она ввела снотворное, с примесью вещества стимулирующие отдельные участки мозга и позволяющие усваивать огромный объем информации, и закончив подготовку, сказала:
- Начнем с нейрохирургии, скоро вы уснете, мы оденем вам вот это - она показала белый шлем - С помощью него вы будете получать визуальную и слуховую информацию, за одну процедуру будет введен объем знаний, который вы бы получили за три месяца активных занятий. Больше нельзя, мозг сгорает. Первое время не почувствуете никаких изменений, могут возникать головные боли, проходящие от элементарных анальгетиков… - Дальнейшее я не услышала так как уснула. Проснулась от далекого писка из непонятного источника, шлема на голове не было, он лежал рядом на подушке и тихо попискивал. Когда села, женщина повернулась и спросила:
- Головокружения нет?
- Немного - все еще просыпаясь сказала я. Она подошла и снова проверила реакцию зрачков.
- Все нормально, это скоро пройдет. Приходите завтра к этому же времени.
Каких либо изменений я действительно не ощутила, как будто просто проспала этот час. Когда проходила мимо поста охраны глазами искала Рика, но его все так же нигде не было. Машины тоже. Не было машины и возле того здания, где повстречала его впервые. Зайдя в комнату развелась от неизвестности и тоски. Пыталась наблюдать за главным, что бы заметить хотя бы малейшие перемены. Ведь случись что он обязательно бы хоть как то выдал это выражением лица. Но все было как обычно. В лаборатории ходила на автомате, да и работы практически никакой не было, в основном все так же надо было унести принести образцы, материалы. Один раз, когда пошла в лабораторию по забору органов за тканями мозга, когда вошла замерла от шока. Не от того, что было много трупов, вернее того, чего от них оставалось после выемки всех необходимых органов и тканей, нет, это уже приходилось видеть, в первый раз тоже был шок, так как по наивности считала что для опытов используются животные, но тогда сумела успокоить себя тем что я их не знала, и что если бы их не доставили сюда, то они бы все равно умерли от алкоголя, наркотиков или по каким либо другим причинам. Но когда вошла в этот раз, на одном из столов лежала девушка, с которой мы вместе работали, вместе ходили за материалом. Над ней работало сразу несколько хирургов, изымая органы. Никогда не забуду ее лицо. В широко открытых глазах навсегда застыли испуг и удивление. А ведь я тогда поверила, что когда отправляют домой просто промывают мозги. Видимо я слишком долго находилась в ступоре. Проходящий мимо один из трансплантологов, как я думала сначала довольно сильно наткнулся на меня, и в этот момент вдруг, еле слышно сказал:
- Не паникуй, сделай вид, что все как всегда. Улыбайся, иначе сама здесь окажешься - он отдал сумку с материалами и начал выталкивать к двери. Потом как на автомате возвращалась в главную лабораторию, а там нашла Андрея и вытащив в его в коридор спросила:
-Андрей ты же знал, да? – он непонимающее смотрел на меня.
- Что знал то? - наконец спросил он.
- Тех кого уволили, их же не уволили, их убили. - Андрей как-то странно посмотрел, потом глянул в камеру под потолком и сказал еле слышно:
- Не шуми. Знаю, конечно, но стараюсь не думать об этом. Так легче. – Он изобразил улыбку и ушел. Весь день проходила как в тумане, да и потом долго приходила в себя. Но решила что действительно, чего я ожидала? Как могла реально поверить, что отправка домой ограничивается промывкой мозгов, после всего увиденного и услышанного.
Рика все так же не было, на планерках о нем вообще перестали упоминать. Каждый день ходила на процедуры обучения, но не понимала что они дают, вернее сказать не видела никакой разницы, разве что голова стала болеть чаще. В конце июня, когда возвращалась после очередной такой процедуры, проходя пост охраны, вдруг увидела машину Рика. Но оглядевшись нигде не увидела. Пульс за мгновение долетел до ста. Такой детской яркой радости мне казалось уже никогда не смогу почувствовать. Я пересилила неприязнь, отвращение и гордость и спросила у одного из охранников, где можно найти Рика, он с удивлением посмотрел на меня и буркнул в рацию:
- Первый, я четвертый. Тебя Смирнова ищет. - Ответа довольно долго не было. Наконец рация затрещала, и раздраженный голос Рика спросил:
- Что ей надо?
- Не знаю. - Ответил охранник
- А почему ты не узнал? Скоро буду, отведи пока в предвариловку.
Предвариловкой оказалась комната с решетками на окнах, столом в центре комнаты и двумя стульями. На сером бетоне стен темнели запекшиеся брызги крови. Мне стало не по себе, и не только от того что сама комната наводила страх, но и пришло осознание что веду себя как ненормальная. Поняла что совершенно не знаю как вести себя и что собственно говорить, но и жить дальше в неизвестности было невыносимо. Рик долго не приходил, страх совсем накрыл с головой, и я всё-таки решила уйти, но дверь оказалась заперта. Рик пришел где-то через полчаса, когда открыл дверь и встретились глазами на меня снова накатила волна детской радости. Я сама не ожидая от себя кинулась ему на шею. Забыв обо всем рассказала про то, как ждала, скучала. Как рада что он жив. Разревелась, наверно от счастья, что наконец-то увидела, но он вдруг оттолкнул от себя и какое-то время молча ошарашено и недоверчиво смотрел . Потом сел на край стола и почесав лоб закурил, я снова хотела обнять его, прижаться, да все что он захочет, была готова сделать, но он предупредительно выдвинул перед собой руку и резко сказал:
- Стоять. - Я послушалась. Он некоторое время смотрел с недоверием и каким-то сомнением потом, наконец, сказал:
- Нет, ну я конечно рад.... - начал он - Но никак не могу понять этого. Что тебе от меня надо?
- Ничего.... - честно сказала я. - Я люблю тебя - набравшись смелости призналась я. Он вдруг прыснул со смеха. Тут я, наконец, поняла всю безумность ситуации и, разревевшись, хотела выбежать из комнаты, что бы закончить это унижение, но дверь снова оказалась заперта. А он снова и снова смеялся.
- Выпусти - захлебываясь от слез попросила я.
Он перестал смеяться и подойдя вдруг обнял и поцеловав в макушку начал ходить вокруг меня давя на этот раз насмешливо-наигранно-любопытным взглядом, и наконец опустив взгляд сказал явно играя и наслаждаясь этой игрой:
- Спасибо что ждала, это конечно неожиданно, неожиданно, но приятно. Но ты сама подумай.... Ты хочешь всю жизнь меня бояться? Унижаться? Я ведь не изменюсь, не исправлюсь. Найди кого-нибудь получше. И не ты ли, не так давно выслеживала меня, продумывала планы мести, убийства? Может лучше к психиатру? – прекрасно понимая что он всего лишь играет, я помотала головой, не желая отказываться от своих слов.
- Выпусти, - повторила я - я больше никогда не побеспокою и не буду доставать. - Он снова усмехнулся и отпустил, отперев дверь ключом.
После этого как будто вытащили последние остатки души и лишили последней надежды. Не хотелось ни жить, ни чувствовать. Вообще ничего. Шла по улице и ревела навзрыд, не обращая внимания на вопросительные взгляды прохожих. Зашла в магазин и, купив бутылку водки, свернула в лес. Шла куда глаза глядят, пила и думала как покончить с собой, что бы быстро и безболезненно. Странно, но я до последнего надеялась, что с Риком может что-то получится. Да, пусть он был подонком, мразью, пусть искалечил физически и морально, часть меня ненавидела его, но он был необходим как воздух. Наверно надежду и веру в него предавали те редкие моменты, когда он можно сказать, был добр и нежен. Я долго шла, а алкоголь все никак не хотела действовать. Через какое то время я наткнулась на ограду из колючей проволоки с табличками с обратной стороны "Вход воспрещен. Огонь на поражение". Я перелезла через нее не обращая внимание на ободранные колючкой ладони и пошла дальше. Алкоголь наконец-то начал действовать и я смогла принять ситуацию, и уже не было чувства острой безысходности, скорее наоборот появилась легкость и радость что скоро все закончится. Я решила повеситься, на ремне от джинсов, закончить все разом. Случайно вышла на берег Байкала. Уже стемнело и ничего не было видно, был слышен только сильный шум накатывающих на берег волн. Кое-как соорудив петлю на одной из прибрежных сосен я закурила, смотря на чернильную темноту перед собой, разбавленную ропотом Байкала, как вдруг за спиной послышался странный щелчок и голос Рика сказал кому то:
- Нет, подожди. - Наверно от алкоголя я ничего не чувствовала. Ничего, кроме легкости и радости что все скоро кончится. Вскоре за спиной послышался топот ног и злобный собачий лай. Обострившееся чувство опасности на миг отрезвило и инстинктивно сжалась, ожидая вот-вот почувствовать разрывающие шею челюсти.
Но собаки застыли в нескольких метрах и лай вскоре стих. После долгого молчания Рик сказал:
- Решила сбежать? Тебя же убьют.
- Нет, - мне вдруг стало смешно - Куда бежать-то? - я показала пальцем на петлю и продолжила - Вот повеситься хочу. Так что давай, либо стреляй, либо дай повеситься, а то боюсь еще немного и водка не даст встать. Или опять, будешь мучить? - Рик вдруг довольно сильно дал подзатыльник и сказал:
- Дура - потом он вдруг схватил на руки и не обращая на мои вялые попытки ударить его и освободиться, куда-то понес, а дальше я видимо уснула.
Открыв глаза, обнаружила что лежу в какой то чужой кровати, одной рукой пристегнутая к с пинке наручниками. Повернувшись чуть не закричала от неожиданности. Рядом, обняв и уткнувшись носом мне в плечо спал Рик, сначала я не поверила глазам и забыв про наручники попыталась дотянуться до глаз. Рик открыл глаза и перевернувшись на спину сонно сказал:
- Дай поспать, я только час назад пришел. Веселую ночку устроила. И как только умудрилась пройти то все барьеры - Я растерялась и все еще боясь, что это всего лишь сон сказала:
- Я в туалет хочу. - Наконец решившись, сказала я.
- Ну, дак иди. - не открывая глаз, сказал раздраженно Рик.
- Наручники... - он глубоко вздохнул и сев на кровати достав из валявшегося неподалеку комбинезона ключи открыл наручники. Только тогда я заметила что у него перебинтована грудь... Он снова лег и когда начала вставать добавил:
- Не вздумай вешаться у меня дома. Буду долго и изощренно издеваться над телом.
Как оказалось, я даже не была раздета. Туалет нашла с трудом. Квартира была большой, но создавалось чувство, что туда приходили только что бы поспать. Вернувшись я снова легла рядом, боясь что он больше не подпустит к себе и стараясь продлить каждую минуту с ним. Впрочем он уже спал. Я, боясь разбудить, не веря что делаю это, тихонько поцеловала в небритую щеку и обняв стала рассматривать его, но внезапно для себя самой, кутаясь в таком теплом уютном счастье снова уснула. Когда проснулась, Рика рядом не было, по комнате летал запах свежесваренного кофе и откуда-то доносилась музыка. И тут снова проснулся страх, страх, что эта ночь больше не повторится, что он снова будет грубым, что выгонит и больше не подпустит к себе. Я, отчего то, на цыпочках прокралась на звук музыки, она шла с кухни. Рик буднично мыл посуду. Я тихо подошла к нему и, осторожно обняв за пояс, так боясь что оттолкнет, аккуратно, боясь причинить боль, провела ладонью по забинтованной груди. Он напрягся но продолжив мыть тарелку сказал:
- Я замял твой побег, если спросят - скажешь что заблудилась. Но это не значит, что теперь тебе не надо ходить на работу, сегодня смысла уже нет, но на обучение пойдешь обязательно.
- Спасибо - ответила я водя рукой по кубикам пресса. Он напрягся и помолчав вдруг сказал:
- Мне сейчас надо на работу ехать, подвезу до общежития.
- А вечером встретимся? - в надежде спросила я. Он повернулся, и налив себе кофе спросил:
- Зачем?
- Ну... начала я. Но он поднял тяжелый взгляд и глубоко вздохнув, сказал:
- Слушай, неужели ты не осознаешь, не догадываешься с кем связалась? Нет, я конечно не против попытаться построить отношения, но я никак не могу понять, зачем тебе это? Я же тебя изуродовал... Это месть такая что ли? - От его слов стало обидно. Обидно и больно.
- Зачем тогда спас раз я тебе так противна. Раз считаешь то, что я тебе сказала местью? - он промолчал, опустив взгляд и кусая губы, потом вдруг резко встал, взял с окна горшок с засохшей орхидеей злобно сказал:
- Землю жри, может тогда и буду твоим. - я смотрела на него и не могла понять шутит ли он или говорит серьезно. Взгляд по прежнему оставался злым.
- Ну? - Повторил он и потянувшись к горшку добавил - вот и вся ваша любовь. - Очнувшись, что бы доказать что не вру, в каком то безумии я выхватила горшок и зачерпнув ладонью землю все таки сунула ее в рот. Он ошарашено посмотрел на меня и ударив ладонью по щеке с яростью схватив за шею затолкал в ванную и сказал что б привела себя в порядок. От унижения, отвращения к самой себе, никак не могла унять истерику. Не помогали не холодная вода, ни самооговоры. На автомате умывшись я лишь сползла по стене, все так же тщетно пытаясь успокоиться. Вскоре вошел Рик и сев рядом на корточки долго молчал, наконец он взял полотенце и начал растирать мне слезы. Потом явно сдерживая раздражение сказал:
- Я приду часов в двенадцать не раньше, заодно и договорим. Прекращай реветь. Этим не тронешь.
Он довез до общежития, за всю дорогу ни проронив ни слова. Правда когда остановились у подъезда он вдруг развернул меня к себе и сказал:
- Не делай с собой ничего, ты мне нравишься. - будто перебарывая себя сказал он - Может быть что-нибудь и получится. - Высадив меня он уехал, Наверно если б не последние слова в машине, я бы снова начала искать способ умереть. От мыслей появилась злость на себя, на свою слабость и безволие перед ним, он был прав, прав, что сломал меня. До занятий оставался еще час, которого хватило лишь на то что бы привести себя в порядок, переодеться и попытаться не думать о случившемся.
На посту охраны, на входе в лабораторию охранники тоже смотрели с интересом. Некоторые улыбались, но вслух никто ничего не сказал. Поднимаясь по лестнице, встретила Андрея. Он завалил вопросами, почему не была на работе и от чего такая растрепанная, я что-то соврала, а он сделал вид что поверил, что устроило нас обоих.
На обучении все было так же. Правда, когда проснулась очень сильно болела голова и я не сразу смогла сесть. Женщина, которую, кстати, звали Алисой обеспокоенно посмотрела и спросила:
- У вас были сильные эмоциональные всплески? Алкоголь? Наркотики?
- Да, - сказала я
- Что да? Что именно?
- Алкоголь и сильные эмоции - она набрала в шприц какое-то лекарство и ввела его в вену, стало легче. Она что-то записала в папке и сказала:
- В следующий раз предупреждайте об этом. Мы уменьшим поток информации.
Что бы хоть как то убить время до двенадцати решила пройтись по набережной. Шел мелкий дождь который приятно ласкал лицо. После него возникало чувство будто тело и душа очищаются. Зашла в магазин и, купив продуктов, решила приготовить ужин для Рика, так хотелось сделать ему приятно, порадовать хоть чем-нибудь, снова увидеть эти искорки человеческих сомнений и эмоций. Он пришел только во втором часу ночи, без намека на то, что помнит мое утреннее унижение. И я была безумно благодарна за это. На предложение поесть он отказался, потом сел на кровать и, закурив, холодно, без каких либо церемоний, сказал:
- Раздевайся - мне опять стало страшно. Страшно, что все повторится заново, снова будет адская боль. Я понимала что он пришел далеко не за ужином и разговорами, но не могла пересилить себя.
- Не могу - кое-как переборов страх и злость на себя сказала я. Он взял меня за руку и, рывком посадив к себе на колени сказал:
- Прости за то... Странно так... Ты ведь не первая, даже не представляешь сколько было таких как ты... Я их насиловал, душил, резал, сжигал живьем, но все они уже мертвы. И знаешь, я не жалею, совесть и все такое не мучает. Знаешь что тебя от них отличало? - я пытаясь подавить неприятный холодок между лопаток помотала головой - Они все были шлюхами, или теми кто давал повод вести себя с ними как со шлюхами. А ты нет... Что-то заставляет сомневаться... А знаешь зачем я тебе вообще все это говорю? - спросил он проведя по коленке. Я снова помотала головой. Что бы ты хорошо поняла, с кем хочешь связаться. Потому что я не изменюсь. Любой всплеск адреналина, опасности, отрицательных эмоций и я снова стану зверем, и не успокоюсь пока источник причины агрессии не будет подавлен либо уничтожен. Вообще, как ты представляешь себе эти отношения? Ты же постоянно боишься меня. - Я поцеловала его и сказала:
- Нет, я не тебя боюсь, а боли. Но я верю что ты не хочешь таким быть - он рассмеялся.
- С чего ты взяла? Иногда это доставляет удовольствие равносильное оргазму. - Мне на минуту стало жутко и появилась мысль, что я наверно ошибаюсь, и нет надежды что где-то в глубине души он всё-таки хороший.
- Почему? Это же… ненормально – опасаясь возможной реакции все же спросила я. Он пожал плечами и ответил:
- Это наверно надо спросить у тех, кто меня создал. Ты можешь объяснить, за что можешь меня любить? Ты же меня совсем не знаешь. - Я положила голову ему на грудь и, слушая его ровное сердцебиение ответила:
- Не знаю.... Мне хорошо с тобой, спокойно, и так сладко... В первый раз так сильно…
- Ладно, надоело - прервал он, и затушив сигарету начал развязывать поясок халата. Сначала снова стало страшно. Но раздевал он аккуратно и страх быстро прошел. Справившись со страхом я сама начала раздевать его, целуя каждую клеточку тела, каждую татуировку и шрам. Когда начала расстегивать ремень на джинсах он остановил и сказал:
- Завяжи глаза чем-нибудь, я скоро изменюсь. - Я отказалась. Было всеравно как он выглядит.
Он бросил сомневающийся взгляд и откинулся на кровать. Когда начала ласкать ниже пояса, надеясь что этим смогу ограничиться, на несколько секунд мышцы напряглись, и изменилось дыхание. Но в следующее мгновение он вдруг запустил пальцы и прижал голову, снова стало трудно дышать, но он быстро отпустил. Потом резко перевернул меня на кровать и, сняв халат начал рассматривать оставленные им шрамы. Он уже изменился, но теперь это уже не так пугало. Лишь тогда заметила, что кожу покрывала слизь. Но почему то даже этот факт не вызывал отвращения. Я приподнялась и поцеловала его, потом провела языком по шее. Кожа была чуть терпкой, горьковатой на вкус, но его снова и снова хотелось ощущать на губах. Голова приятно кружилась, но он снова заставил лечь и прижавшись сказал глядя в глаза:
- Надо же, не соврала - голос снова был охрипшим. Он приподнялся и снова начал жадно рассматривать меня. Когда сгорая от стыда под пристальным взглядом инстинктивно попыталась прикрыть грудь, он не дал разведя руки в стороны и прижав коленями к кровати, потом провел пальцем по шрамам на шее и вдруг начал их жадно целовать. Я испугалась, что он снова начнет кусать и начала вырываться.
- Тихо, тихо - сказало он - Я не сделаю больно. Полное доверие доставляет не меньшее удовольствие. - Он начал ласкать между ног, а я задыхалась от наслаждения и адреналина, теперь уже хотелось, что бы Рик поскорее вошел, но он будто дразнил.
- Давай, скажи это. - Вдруг сказал он.
И я сказала. Он улыбнулся и начал медленно входить, первые несколько секунд было больно, но потом осталось острое наслаждение, которое волнами накрывало с головой. Рик больше не ласкал, но и без этого хотелось кричать от наслаждения и сладкой боли. Он двигался как сумасшедший, иногда причиняя боль, но останавливать его не хотелось. Потом он лежал отрешенно глядя в потолок а я целовала его, наслаждаясь тем, что он рядом. По началу он отвечал, потом вдруг резко оттолкнул и встав к окну закурил. Я даже не смогла понять что сделала не так. В глазах снова пронзительно зеленовато-голубым льдом сияла ненависть ко всему и ко всем. Я тоже закурила и слегка прислонилась к нему щекой. Он никак не отреагировал, будто я вообще перестала существовать.
- Что случилось? – не выдержав, спросила я, попытавшись развернуть его к себе, он снова грубо оттолкнул и ответил вопросом на вопрос:
- Почему ты смогла принять таким, какой есть, а она нет? Или что, мне с самого начала надо было с ней так же как с тобой? - у меня все оборвалось внутри, но я постаралась задавить в себе обиду и ревность:
- Я не знаю. - Он ничего не ответил, все так же глядя в окно. Когда снова обняв, провела по бинтам, и спросила что произошло он словно очнулся и небрежно обняв так и не ответил на вопрос. Я перестала для него существовать. Он снова лег, но вдруг резко сел и сказал:
- Если все же решишь убить, бери нож поострее. Это только кажется что кожу легко пробить. Ну и действуй быстрее, что б не успел понять, а то точно убью.
Когда попыталась возразить он лишь приставил к губам палец и сказал что хочет спать. Он уснул, а я так и не смогла. Просидела до утра, смотря как он спит. Иногда он вздрагивал, сжимал кулаки и что-то еле слышно говорил. Но говорил слишком невнятно и я не смогла разобрать слов. Пыталась понять, что он нашел в Деми, почему так привязан именно к ней. У него даже татуировка была с ее именем, на уровне сердца. Мыслей о мести, его убийстве больше не было, теперь они даже пугали. В семь у него затрещала рация и сонный голос сообщил что Рику необходимо подписать какую то смену.
Он довез до лаборатории всю дорогу промолчав, и и не сказал ни слова когда выходила. Словно ночью ничего не было...
Когда переодевалась, в лаборантскую вошел Андрей. Я еле успела прикрыться халатом. К счастью он быстро отвернулся и вышел. Когда вышла он смерил меня взглядом со смесью интереса и брезгливости и спросил о нас с Риком, намекнув что видел нас и в сотый раз предупреждая об опасности. Поняв что я не намерена это обсуждать он резко и холодно перешел на тон Начальник - подчиненная и сообщил что нам будет необходимо обследовать новичков, а точнее привезенных детей, которых он назвал Индиго и представителями новой рассы. Он спокойно объяснил что их сюда привозят после официального отказа родителей, которые сами ищут того, кто избавит их от обузы, (как оказалось некоторые даже платят за это), с которой они не смогли справиться. Боясь услышать ответа, я все же спросила:
- После... их убьют?
- Нет. Плохого им здесь точно не сделают, руководство их ценит дороже золота. Наверно, так же как и с остальными, проведем все обследования, обучим как вести себя в этом мире, подчиним себе и отправим в большой мир.
После планерки главный сказал, что бы остались наш отдел, отдел генетики, пришедшая руководитель медицинского отдела, в компании уже знакомого азиата и Рик. Когда все остальные ушли главный сказал, обратившись к Рику:
- Все готово?
- Да. Самолет приземлится через сорок минут. Приемное помещение, охрана. транспорт подготовлены.
- Хорошо, - кивнул главный - будешь сопровождать ученых и следить что бы все прошло без эксцессов. И еще, - он обвел взглядом всех присутствующих - Рик будет главным руководителем, за всеми вопросами, разъяснениями обращаться к нему.
- Но... – начал вдруг возмущаться Андрей, словно забыв как не так давно трясся перед ним, - он же в этом ничего не понимает - Рик улыбнулся, но ничего не ответил.
- Вот как раз в этом он понимает намного больше тебя - сказал главный. Он достал ампулу с мутно-желтым содержимым и, поставив перед Риком сказал:
- Примешь дополнительно - Рик изменился в лице, явно сдерживая злость и попытку броситься на главного.
- Нет - сказал он сжав кулаки.
- Рик.... - глядя ему в глаза твердо сказал главный. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Главный победил. Рик резко встал и, схватив ампулу вышел.
- Майкл, - снова возразил Андрей - он же не управляемый, а если он сорвется и все разнесет?
- Андрей, умерь свои амбиции. – все еще смотря на захлопнувшуюся за Риком дверь, сказал главный. Я не изменю решения. Приступайте к работе.
Вскоре мы сели в подогнанный автобус, на котором нас отвезли на аэродром. Рик уже был там, он изменился, был бледнее обычного и глаза стали блеклыми и безжизненными. Когда встретились взглядами он натянуто улыбнулся и отвел глаза. Почему то при других он делал вид, будто между нами ничего не было. Это расстраивало, и выбивало почву из под ног. Создавалось впечатление будто он стыдился. Как раз когда думала об этом, он вдруг подошел и, поцеловав в кончик носа сказал:
- Не стыжусь, не хочу путать личное с работой. Это мешает. И я тебе вообще то ничего не обещал – Я не смогла сказать ни слова. Он снова ушел к охранникам и начав говорить с кем-то по рации. Мучавший меня вопрос, как он узнал о чем думаю, и означают ли его последние слова конец отношениям, которых вообщем то и не было, прервал гулкий рев двигателей самолета. Рик дал сигнал охране и вернувшись к нашей группе, сказал:
- Дети в самолете спят, вам будет необходимо провести первичное обследование, потом мы их перегрузим в автобус, вы сопроводите их до исследовательского центра. Не того, что был в прошлом году. В интернате все-таки доделали ремонт. При прибытии дети начнут просыпаться. Ваша первичная задача собрать как можно больше данных и показать что мы не враги.
- А обратно нас потом привезут? - спросила одна девушка из нашей группы. Рик подошел к ней и вплотную приблизившись к лицу спросил:
- Если хочешь - можешь пешком дойти. - Она покраснела, но ничего не ответила.
- Для желающих вернуться в восемь тридцать будет автобус, для не желающих трястись имеются места в центре. И еще, забыл сказать - продолжил он - с детьми обращаться не как с подопытными, а как с учениками, как с равными.
Вскоре небольшой частный самолет удивительно ловко сел и заскользил по взлетной полосе. Остановившись в нескольких метрах от нашей группы. Сначала в самолет вошел Рик и двое охранников с автоматами. Потом один из охранников вышел и дал сигнал заходить нам. Детей было двадцать. Одиннадцать девочек и девять мальчиков. Они мирно спасли, откинувшись на креслах, и выглядели как обычные дети. Когда засмотрелась на девочку лет шести, которая мило сопела, прижимая к груди куклу сзади раздался голос Андрея:
- Не привыкай к ним и не привязывайся. И тебе больно будет и им.
- Еще одно объявление - вдруг на весь самолет объявил Рик - Вы наверно обратили внимание на ленты привязанные к рукам. К тем, у кого ленты красные - без охраны не подходить. Объяснение получите в центре. - С красными лентами было четыре ребенка. Три мальчика и одна девочка. После того как провели осмотр, охранники на руках начали переносить их в автобус, некоторые дети выглядели плохо, с синяками по всему телу, у одной девочки был лишай и педикулез. Некоторые же наоборот, словно их холили и лелеяли ежеминутно. Когда проверяла реакцию зрачков у одной из девочек чуть не вскрикнула – когда подняла веко, зрачок за доли секунды превратился в пятиконечную звездочку. И так происходило каждый при попадании света. у другого мальчика обнаружила заостренные как у эльфа уши. После того как детей перенесли, был дан приказ сесть с ними и минут двадцать мы ехали по довольно разбитой дороге. Рик поехал следом на своем джипе. Исследовательским центром оказалось сооружение похожее на дворянское гнездо в два этажа высотой. Основное здание имело три крыла. Так же к нему примыкал небольшой, довольно ухоженный сад, весь вид портили только колючая проволока по периметру и пункты охраны. Когда автобус остановился, из здания вышло несколько человек в обычной одежде. Они о чем-то переговорили с Риком и вернулись в здание. Внутри дом оказался таким же красивым и уютным, мы словно попали в чей то ухоженный и любимый хозяином дом. Внутри вкусно пахло свежей выпечкой. Пока охрана переносила детей в правое крыло дома, Рик сказал собраться всем за огромным столом, расположенным в гостиной. Когда все расселись он встал возле окна и когда уже хотел начать, одна из дверей ведущих из гостинной распахнулась и из нее выбежала девочка, лет восьми. Она радостно взвизгнула и бросилась к Рику, буквально повиснув у него на шее, говоря как соскучилась. Рик фальшиво улыбнулся и смущаясь сказал что обязательно к ним еще зайдет. Девочка чмокнула его в щеку и снова убежала. Было так странно видеть, как его любят дети... Странно, непонятно, но приятно... Рик что-то сказал охраннику и тот скрылся за дверь, тогда Рик начал:
- Для прибывших объясню - теперь вы будете заниматься этим, не могу сказать точно на какой период времени, так что про лабораторию пока можете забыть. Керн, на планерке появляться не обязательно
- А.. - начал, было Андрей, но Рик прервал его и сказал:
- Б. Здесь будете выполнять роль медиков и аккуратно обследовать детей по схемам, проводить процедуры, начиная с вакцинации и заканчивая обработкой от вшей.
- Что? Я не буду этого делать. - Возмутилась одна из женщин, кажется Оксана, занимающаяся биохимией.
- Будешь. - Спокойно парировал Рик
- С какой стати? Я не для этого столько лет училась. - Она продолжала возмущаться, а Рик некоторое время отстраненно смотрел на нее, медленно крутя пальцами ручку, потом вдруг достал пистолет и выстрелил ей в голову. Она несколько раз дернулась и тряпичной куклой упала на стол. Несколько секунд все сидели, не двигаясь и смотря на то, как из маленького отверстия на лбу девушки бьёт затухающий фонтанчик крови. Я вдруг почувствовала, что начинаю заваливаться куда то в бок и в глазах начало темнеть. Если б Андрей вовремя не подхватил, то наверно я бы упала. Рик тут же подошел к Андрею и, ударив его головой об стол сказал:
- Еще раз дотронешься до нее - убью. Не смей трогать мое – Он взял меня за лицо и некоторое время смотрел в глаза с какой-то отчаянной злостью, а меня начало трясти от страха и шока. Потом он вдруг погладил по голове и сказал:
- Итак продолжим. - Тело никто не спешил убрать, и все взгляды были устремлены на нее, но Рику словно было на это плевать - Вы будете находиться здесь. На выходных можете возвращаться в город на автобусе. Каждый из вас получит список с данными о каждом ребенке. Некоторые из них опасны. Их дела отмечены красным маркером, без сопровождения охраны в контакт с ними не вступать. Основное правило при общении - ни любви, ни привязанности, ни жалости. Для этих целей есть преподавательский состав. - Он посмотрел на часы и продолжил. - Через пять минут они очухаются и когда это случится, вы уже должны быть там. На каждого по четыре ребенка - он положил возле каждого папку но, остановившись возле убитой девушки сказал:
- Нет, по пять - он взял ручку и написал в каждой папке еще по одной фамилии и разложил личные дела из папки Оксаны по нашим. - Вроде все. Вечером соберемся и обсудим возникшие вопросы, а сейчас отправляйтесь с преподавателями к своим подопечным.
Идя, никак не могла очнуться от произошедшего и унять дрожь. Тогда сопровождавший преподаватель, как она сказала по русскому языку и литературе буквально взяла за руку и завела в одну из комнат. Это оказалась душевая. Когда зашли, она включила воду и когда та зашумела, посадила на лавочку и попросила успокоиться. Она говорила что то еще, но я не слышала, словно погрузившись в туман из хаоса и вихря мыслей. Хотелось исчезнуть, раствориться хотя бы на день, что бы забыть обо всем этом, просто взять и исчезнуть. Ничего не чувствовать, ничего не видеть, ни о чем не думать. Вдруг в душевую вошел Рик и равнодушно сказал вернуться к работе. Когда выходили, он взял за руку и сказал:
- Вечером вернешься со мной на обучение в город. - Я на автомате кивнула. Когда подошли к комнате, в которой находились дети, преподаватель снова взяла за руку и сказала:
- Постарайтесь сделать вид, что все в порядке. Они ведь не виноваты в наших ошибках. Пусть хоть они этого не видят. – Наверно именно эти слова заставили вырваться из оцепенения.
Мне достались четыре девочки и мальчик. В комнате на двухъярусных кроватях лежали девочки. Я решила начать с самой младшей. Той самой, которая прижимала к груди куклу. Она уже проснулась, но не плакала, а спокойно лежала, подогнув ножки к груди, и с интересом разглядывала нас.
- Привет,- сказала я, стараясь спрятать эмоции. - Можно сесть рядом? - Она помотала головой и сказала:
-Мама учила, что с незнакомыми людьми нельзя разговаривать. - Преподаватель наигранно улыбнулась и сказала:
- Мама конечно правильно говорила, но она имела ввиду плохих людей, а мы хорошие.
- Ну да, конечно - сказала лежащая на кровати сверху моя вторая подопечная, девочка одиннадцати лет. Тогда преподаватель шепнула на ухо, что осматривать и разговаривать будет лучше по отдельности с каждым, что и сделали, согласовав это с охраной. Мне не нравилось, что преподаватель стоит над душой и я не выдержав, попросила ее выйти что бы остаться наедине с девочкой. Она пожала плечами, но вышла. В личном деле первой девочки значились лишь первичные данные, что ей шесть лет, отклонений в развитии нет; так же прилагалась медкарта, в которой тоже ничего плохого не увидела. Света была обычным ребенком. Самым серьезным перенесенным заболеванием оказалась лишь ветрянка. У родителей, кроме плохого зрения, тоже проблем особых не было. Пока просматривала дело, девочка сидела на стуле и скучающе болтала ногами. Она лишь раз спросила где мама. Переборов жалость я соврала что маме пришлось уехать, но скоро она ее обязательно заберет. Девочка удивительно стойко поглотила выступившие слезы.
Проведя осмотр, я начала готовиться к забору крови, как вдруг поняла что что-то не так. Когда, отвернувшись к раковине, мыла руки краем глаза увидела, как по комнате что-то пролетело, но обернувшись увидела что все по-прежнему. Когда снова обернулась, от увиденного выронила пробирку. В центра комнаты, под потолком, по кругу парили мой стул, ГРВ-камера, и ноутбук. Девочка по-прежнему сидела на кушетке и улыбаясь смотрела на все это, но заметив что я смотрю отвела взгляд и все рухнуло со страшным грохотом.
- Я больше не буду! - Вдруг закричала девочка и забилась в дальний угол комнаты. Тут же влетел охранник и осмотрев комнату с сомнением в голосе спросил все ли в порядке. Ноутбук и ГРВ-камера оказались разбиты.
Я кивнула охраннику и подойдя к девочке и погладив по голове, попыталась успокоить. Охранник унес разбитое оборудование. Вскоре технику заменили. Когда мы снова остались с девочкой наедине, узнала, что за подобные поступки мать ее ругала и била. Что бы взять кровь на анализ, пришлось очень долго уговаривать и успокаивать. Стоило ей начать волноваться как все не прикрученные и незакрепленные предметы сами по себе начинали парить и носиться по комнате. Со всеми остальными процедурами было тоже самое. Пришлось звать на помощь преподавателя, что бы она помогла отвлечь, пока буду тестировать ГРВ-камерой. До этого ни разу не приходилось иметь дело с камерой, были только чисто теоретические знания из интернета. Когда данные начали поступать, все датчики начали зашкаливать. Решив, что скорее всего аппаратура неисправна, нашла Андрея что бы попросить помощи, но у него было тоже самое, и он спокойно объяснил что для таких детей это обычное дело. Тогда решила записывать так, как есть. С трудом заставила переключиться на другого ребенка. Первая девочка вцепилась в халат когда сказала что ей надо идти и просила не бросать ее. Кое-как сдержалась что бы не разреветься. Это оказалось тяжелее чем я думала. Второй была та самая недоверчивая девочка. С угольно-черными волосами и большими зелеными глазами. Через всю щеку шел глубокий неровный шрам. Когда остались одни она спросила:
--Ну и куда я попала? Психушка? - я представила себя на ее месте, и сказала. Обмануть бы ее уже не получилось.
- Нет, что-то вроде школы.
- И сколько мамочка заплатила что бы упечь меня сюда?
- Она просто хотела помочь тебе. - Попыталась хоть как-то успокоить ее и оправдать мать.
- Себе она помочь хотела, - она провела пальцем по шраму и продолжила - видишь? Это она сделала.
- Зачем? - не поверила я.
- Затем что ей надоело слушать о себе правду, знать что я в свои одиннадцать намного умнее ее, хотела так на место поставить. – В личном деле значилось, что насчет возраста она не врала, хотя у меня почему то сложилось впечатление, что ей как минимум четырнадцать. Отклонений в развитии так же не было. Когда стала просматривать карту родителей, она вдруг спросила:
- А что ты чувствовала, когда он насиловал тебя? Если все пытаются привить чувство что изнасилованиями занимаются только маньяки, что это зло и что их жертвы долго не могут оправиться почему тогда ты бегаешь за ним? - Я сначала даже не знала как реагировать, что сказать. Я не выдержала и закурила прямо при ней.
- Кто тебе рассказал? - она улыбнулась и, открыв окно ответила:
- Никто. Смотрю на человека и вижу как он жил. Ну, дак что ты чувствовала? –Я не стала отвечать на этот вопрос, было стыдно, мерзко и всё-таки она была ребенком, и было страшно даже представить что еще она могла видеть. Когда молча стала снимать показания с ГРВ, она снова спросила с какой-то злостью в голосе:
- Что, теперь вы тоже меня будете избегать? Ненавидеть? Боитесь, что ли что еще кому то все подробности расскажу?
- А расскажешь? - снова закурив, спросила я и еле сдерживаясь что бы не начать истереть, от усталости и эмоций ноги уже подкашивались.
- Не захочешь - не расскажу. - Словно смирившись, сказала она - Все вы одинаково реагируете. - больше она ничего не спрашивала и не говорила, словно замкнувшись в себе. После нее, когда пошла в туалет столкнулась с коллегой из нашего отдела, она пожалуй выглядела не лучше. Мы на некоторое время столкнулись глазами, но никто ничего не сказал, все было понятно и без слов. Кое как приведя себя в порядок снова вернулась в комнату. Там уже сидела следующая девочка и улыбаясь, о чем-то, разговаривала с преподавателем. Девочка выглядела не очень, первая степень дистрофии, гематомы по всему телу и лишай на голове и руках. Для своих восьми лет выглядела она всего на шесть. С педагогом, которую звали Ирой, мы помыли ее, побрили голову и обработав, приступили к дальнейшему обследованию. Она отличалась от предыдущих детей спокойствием, дружелюбием и тем, что активно интересовалась что я делаю. Даже не вздрогнула, когда брала анализ крови. За все время обследования никак не могла понять что в ней не так, почему здесь. Даже мелькнула бредовая мысль что кто то просто пожалел и поэтому отправили сюда, что бы был хоть какой то шанс на будущее. В личном деле тоже об этом ничего не упоминалось. В личном деле родителей было только фото матери, бездомной, с огромным списком болезней. Подумав, я спросила у девочки:
- Скажи, а ты умеешь делать что-то необычное? Что не могут другие люди? - Она улыбнулась и шепнула на ухо:
- Я разговариваю с кошечками и собачками, а еще иногда с птичками, с воронами в основном, голуби глупые, с ними не интересно. Они мне все рассказывают, что видят, что хотят. Только мне почему то никто не верит. Называют недалекой. А что значит? - Я кратко записала то, что она рассказала в личное дело и потрепав по щечке соврала:
- Это значит необычная, уникальная. Гордись этим.
С четвертой девочкой контакта вообще не получилось. У нее была тяжелая форма аутизма и все то время что проводила обследование, она сидела, перебирая бусинки на браслете левой руки. Графа «способности» уже была заполнена, в ней значилось: Атмокинез. С этим понятием я знакома не была, но решила, что потом обязательно узнаю. К последнему мальчику пришлось идти в другое крыло, его личное дело было помечено красным. Со мной зашли два охранника с автоматами. Я попыталась объяснить, что не надо оружия, это только напугает ребенка, но словно со стеной пообщалась. Когда зашли, мальчик сидел в углу и что-то рисовал мелом на полу, повернувшись к двери спиной.
- Привет – зайдя, сказала я. Он, не поворачиваясь показал средний палец и продолжил рисовать. В карте значилось что ему двенадцать, состояние здоровье правда оставляло желать лучшего, хотя по тому как он выглядел я бы так не сказала. Так же было отмечено резкое асоциальное поведение. Вдруг в комнату вошел Рик и, взяв у меня папку с личным делом, пробежал ее глазами и спросил:
- Как продвигается?
- Никак - честно сказала я, опасаясь что он как минимум накричит из-за того, что не справляюсь. - Не хочет идти на контакт.
Рик почесал лоб и сказал охранникам выйти. Когда те вышли, он вдруг начал меняться. При дневном свете видеть его таким было страшно, темнота уже не сглаживала и не скрывала его второго обличия.
- Что ты собираешься делать? - Подавив страх спросила я.
- Ничего плохого, пока просто наблюдай и ни во что не вмешивайся. - Он подошел к мальчику и сев рядом, что то тихо сказал. Мальчик удивленно посмотрел на него, но страха во взгляде не было, только удивление и все так же агрессия. И вдруг он тоже начал меняться. Короткий ежик светлых волос стал черным и кожа приобрела сероватый оттенок с черными маленькими точками, пальцы на руках стали непропорционально длинными. Он встал и осмотрев Рика с головы до ног сказал:
- А я то думал, что я один такой урод уродился. - Рик усмехнулся и сев на стул сказал:
- Размечтался. Слушай сюда, здесь ты проведешь ближайшие лет десять точно.
- С какой стати? Я только научился пользоваться даром природы, ну уж нет- возмущенно сказал мальчик.
- С такой. У тебя выбора нет. Можешь попытаться сбежать, но шансов на это у тебя ноль. - Мальчик начал ходить по комнате, переводя взгляд то на меня, то на Рика - Будешь подопытной лабораторной крыской, пока не узнают все что хотят знать.
- Рик.. - начала, было я.
- Заткнись,- сказал он в упор посмотрев на меня. - Если понадобишься в дальнейшем - останешься жив, да и вообще...- Рик закурил, не отводя глаз от мальчика, у которого с каждым словом Рика, кожа становилась все темнее. Мальчик ничего не отвечал, тут я заметила, что в комнате стремительно холодает.
- Сейчас она прогонит тебя по тестам, - Рик ткнул пальцем в меня - И только попробуй взбрыкнуть. Никакой жалости или скидки на возраст не будет. Мальчик посмотрел на меня, чему-то улыбнулся и повернувшись к Рику сказал:
- Вы все сдохнете. - И тут он вдруг закричал, сначала просто очень громко и дико, вскоре крик изменился, и тут в голове словно начали рваться сотни маленьких бомб, ослепляя вспышками боли. Рик зажал мне уши и вдруг плюнул мальчику в лицо комком слизи, которая моментально облепила все лицо мальчика. Крик оборвался и он упал, начав биться в конвульсиях. Первое время от звона в ушах ничего не слышала. Рик подошел к мальчику и, чиркнув зажигалкой, поднес огонек к слизи, пленкой покрывшей все лицо мальчика. Раздался легкий хлопок и пленка лопнула. Рик взял выроненную мной сумку в которой было все необходимое для проведения обследования и достав шприц с успокоительным ввел его мальчику, который начал постанывать лежа на полу. Когда тот снова затих, Рик подошел ко мне и, проведя по волосам спросил:
- Все нормально? - он снова начал становиться прежним, я хотела обнять его, страх к нему на некоторое время отступил и захотелось спрятаться от всего в его сильных руках, но он отстранился и, сказав что бы начинала обследование пока мальчик спит, вышел.
Охранники вернулись и теперь с интересом смотрели то на меня, то на ребенка. Мальчик, которого звали Максимом, уже снова был прежним. Он лежал, раскинув руки сжатые в кулаки и тяжело дышал. На лице прозрачными клочками свисали кусочки лопнувшей от огня пленки. Я аккуратно, что бы не повредить кожу, попыталась снять остатки, но на щеках и носу пленка сходила вместе с частичками кожи, оставляя похожие на ожоги следы. Охранники помогли переложить его на кушетку. Естественно, по показателям, не считая данных с ГВР - камеры, как и все остальные, которых осмотрела, он ни чем не отличался от обычных детей. Запястья покрывали многочисленные шрамы от порезов. Видимо способности вовсе не вызывали той радости, что он пытался показать. Когда почти закончила записывать данные, в комнату заглянула одна из коллег, почему то с растрепанными и подпаленными волосами, напоминая теперь мультяшную белку после удара током с безумным взглядом и сказала, что через десять минут собираемся внизу. Когда закончила осмотр охранники одели мальчику наручники и зачем-то заклеив ему рот скотчем все же согласились унести в палату с медицинским оборудованием. До общего собрания оставалось еще пять минут и я решила покурить, сев на подоконник. Недалеко, в саду под присмотром женщин играли дети. От шести до восьми лет. И судя по их счастливым лицам им здесь было очень хорошо.
Когда спустилась вниз, все кроме Рика уже сидели за столом. Тела Оксаны не было, но в воздухе еще оставался запах крови, вернувший вместе с собой дикий страх и воспоминание о случившемся утром.. Вид у всех был усталый и потрепанный. Андрей вообще, был весь мокрый и с волос еще стекали маленькие капли воды. Правая часть лица опухла. Вскоре появился Рик, он осмотрел всех и, улыбнувшись без радости в глазах сказал:
- Что, задали детки жару? - никто ничего не ответил. – Ладно, возвращаете мне дела со всеми своими данными по первичному обследованию. Есть какие то замечания, пожелания?
- Можно вернуться в город, взять хотя бы вещи? - нерешительно спросил Андрей, несколько человек поддержали вопрос.
- Хорошо, съездите. Переночуете там, утром на автобусе обратно. - Он достал рацию и сказал что бы выслали автобус. - На этом собрание кончилось. Рик взял папки и, подойдя ко мне, грубо схватил за локоть и потащил за собой.
- Куда? - попытавшись вырваться спросила я. Он только сильнее сжал руку и сказал:
- В город, на обучение. Забыла уже?
- А автобус? - продолжая упираться, сказала я. Было страшно, глаза так и светились ненавистью ко всему. Он втолкнул меня в джип и сев, резко рванул с места. Потом включил что-то из рока на полную громкость и начал набирать скорость. Машину сильно трясло на ухабах, но он не обращал на это никакого внимания. Потом он вдруг свернул с дороги и остановившись выключил музыку. Он какое-то время смотрел мне в глаза и наконец спросил:
- И чего ты боишься? Что, уже прошла любовь? – я проглотила комок из страха и сказала:
- Не говори так... За что ты ее убил? Как ты так можешь.. Хладнокровно.... И мальчику в лицо... что это было? –
- Что, все-таки дошло кто я? Вот и отлично. – усмехнувшись сказал Рик, я попыталась возразить, понять, но вдруг ударил по креслу в сантиметре от головы и сказал заткнуться, а потом абсолютно спокойно снова завел машину и вернулся на дорогу. Я почувствовала себя виноватой и хотела взять его руку, что бы хоть как то сгладить напряжение, но он отдернул руку. Пыталась просить прощения, даже толком не понимая за что, лишь бы позволил остаться с ним. Снова говорила, что он хороший, что понимаю это, но не могу смотреть, как он делает кому то больно, пусть и потому что к этому принуждает работа. Когда, понимая что говорю слишком много, но не в силах остановиться, начала говорить что у меня такого никогда не было, такого потрясающего, необычного, он вдруг достал пистолет и наведя его на меня сказал что если не заткнусь - убьёт. Инстинкт самосохранения все же сработал, но уже не в силах сдерживаться я отвернулась к окну и разревелась. Удивительно сколько слез может быть в человеке. Когда подъехали к лаборатории Рик сказал что бы выходила и утром в исследовательский центр возвращалась на автобусе. Я последний раз ничего, не говоря попыталась поцеловать его, но он снова оттолкнул. До кабинета обучения шла на автомате, когда вошла Алиса испуганно посмотрела на меня, и посадив на кушетку начала расспрашивать что случилось. И я сама не знаю, почему рассказала ей, как сильно люблю его, как в то же время ненавижу; как пытаюсь понять его действия, поступки но не могу. Как не могу понять себя, и как устала от всего этого. Она спокойно выслушала все это, дала какие то таблетки и долго успокаивала, говоря что надо потерпеть и ничего не предпринимать, что все само собой разрешится. В чем я правда очень сильно сомневалась. А потом, видимо под действием таблетки, которую она дала, я уснула. Проснулась лежа на кушетке во все том же кабинете в час ночи. Алиса сидела за компьютером и что-то писала. Я пожалела о своей излишней болтливости и слабости и все же поблагодарив ее за то что выслушала, от неловкости постаралась быстрее уйти. Когда шла по набережной, над головой пронеслись два сияющих шара, переливавшихся всеми цветами радуги и двигающихся абсолютно бесшумно. Они немного покружили над набережной и стали парить над Байкалом. Один из них внезапно погрузился в воду, но через минуту снова появился осыпав поверхность водяной радужной пылью. Я засмотрелась и не заметила, как сзади подошел охранник. Я чуть не подпрыгнула от неожиданности. Он сказал, что бы возвращалась в комнату и ушел. Когда у него затрещала рация я инстинктивно стала прислушиваться надеясь услышать Рика или что-нибудь о нем, но попытка не увенчалась успехом. В комнате, как ни странно, уснула едва коснувшись подушки.
Утром нас отвезли на автобусе в исследовательский центр. Долго ждали Рика за столом, впрочем, кто то это время провел с пользой, и словно вычеркнув из памяти вчерашний день попросту спали, положив голову на руки. Рик появился только через сорок минут и как ни странно извинился. Растолкав спящих он раздал личные дела подопечных детей и сев сказал:
- Я глянул дела, радует конечно что постарались, но нужно больше информации, результаты анализов, и расшифровка показаний ГРВ. Что бы к завтрашнему утру все лежало на столе.
- Но это не реально - сказал Максим Викторович, занимавший в нашем отделе ту же должность что и я. - Времени слишком мало.
- Это еще не все, сейчас у детишек вводные занятия до двенадцати часов. Это время вы можете работать, потом осмотрите их второй раз. Дальше можете заниматься чем хотите. Но что б результаты с утра были здесь - он хлопнул ладонью по столу. - И еще, дети, которые оказали сопротивление, пока что находятся в изоляторе внизу. Я сделал кое-какие пометки и изменения в процедуру осмотра. Охрана предупреждена, все получите от них. - За все время он ни разу не посмотрел в мою сторону, словно меня вообще не было. Вдруг у него зазвонил мобильник, он ответил, некоторое время слушал, потом вдруг всплеснул рукой и раздраженно сказал:
- Я же не вездесущий, сейчас закончу здесь и займусь. - Он некоторое время слушал потом убрал телефон и сказал:
- Вопросы есть?- мне очень захотелось привлечь его внимание, и я спросила:
- Что такое атмокинез? - Рик посмотрел на меня с замешательством и сказал:
- Управление погодой, всеми возможными атмосферными явлениями, включая изменение влажности и температуры. Может вызывать дождь, снег, град, ветер, молнии. - Больше вопросов никто не задавал, Рик ушел, снова полностью проигнорировав. Охранники отвели нас в лабораторию, находящейся в отдельной пристройке, где занялись анализами и каждый снова ушел в свой микрокосмос. С анализами крови проблем в общем то не возникло, выделение гена решила отложить, так как это был слишком долгий процесс. Еще возникла проблема с расшифровкой показаний ГРВ-данных. У остальных, судя по удивленным лицам и по тому, как они быстро, что-то вбивали в компьютер проблем с этим не возникало. Сначала попыталась порыться в самом ноутбуке, надеясь найти там хоть какую-нибудь информацию, успела даже пожалеть что не интересовалась этим до того, как попала сюда, хотя название не раз видела на форумах по медицине. Переборов стыд за свои мизерные знания я все же попросила Андрея помочь и дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Практически у всех детей были проблемы со здоровьем. И если снаружи они и выглядели здоровыми и хотя бы приблизительно на с вой возраст, то внутренние органы соответствовали уровню взрослого человека с большими физическими нагрузками. У девочки, владеющей атмокинезом, обнаружилась еще и большая опухоль в головном мозге. И вспомнив свои медицинские познания я предположила что аутизм возможно по этой причине, и в случае удачной операции возможно полная поправка. Привели в замешательство и результаты осмотра самой младшей девочки. У нее был целый букет венерических заболеваний, передающихся половым путем. И из этого могло следовать лишь одно – девочку насиловали и не один раз... Непонимание, ужас от мысли, что это действительно могло произойти с ребенком развеяло как дым, когда принесли образцы крови последнего мальчика-крикуна. В его крови обнаружилась огромная доза токсинов, которая могла убить и взрослого человека, не говоря уже о ребенке. Мне стало страшно, что он мог умереть и я хотела рвануть к нему, что бы успеть оказать помощь, но охранник упорно не хотел выпускать из лаборатории, говоря что еще не пришло время для очередного осмотра. Но когда попросила связаться с Риком, кратко объяснив ситуацию охраннику, он некоторое время стоял в нерешительности, потом все же достал рацию и сказал:
- Первый Смирнова хочет поговорить - некоторое время рация молчала, потом раздраженный голос Рика ответил:
- Перехочет, не забивай эфир. - Тогда я вырвала у охранника рацию и сказала:
- Рик, последнему ребенку, тому что кричал нужна срочная помощь. У него серьезное отравление - договорить я не успела так как охранник, заломив руки, вырвал рацию.
- Она что отобрала рацию?- спросил Рик - Значит так, отводишь к ребенку и ты уволен. Буду через пятнадцать минут. - Охранник с ненавистью посмотрел на меня и сказал что бы взяла все необходимое и шла за ним. Я представила, чем ему грозит увольнение и сказала:
- Извини, я не хотела… - он только послал меня на матах. Мальчик лежал в той же позе, что и когда уходила; был очень бледен, тяжело дышал и пульс еле прощупывался. Я еле сдержалась, что бы не в пасть в истерику и панику, что чуть не позволила умереть ребенку из-за собственной халатности. Охранники помогли переместить его в реанимационный блок, где я сделала все что могла. После того как начала вводить лекарства, ритм сердца восстановился. Он начал шевелить губами и что-то шептать, но разобрать слов было невозможно. Я погладила его по голове и всё-таки разревелась, начав просить прощение, как вдруг сзади раздался голос Рика.
- Не извиняйся, не ты же виновата. Я не учел его возраста, не ожидал что будет такая реакция. По идее должен был очухаться к утру. Выживет?
- Да. Я сделала все необходимое.
- Отлично. - Сказал он и повернулся, что бы выйти, я вспомнила про девочку, и пока никого не было сказала:
- Рик, я еще хотела… - он обернулся и с раздражением сказал:
- Отстань, не будет у нас ничего.
- Я не об этом, одна из мох девочек, которой восемь лет. Кажется, ее насиловали
- И что? - без каких либо эмоций спросил он. Я ожидала более человечной реакции.
- Ну... Я подумала, а вдруг она врет о своих способностях, может быть из-за насилия у нее нарушилась психика вот она и...
- Восемь лет говоришь? Я пришлю гинеколога и психолога. Сейчас иди работать дальше, я скажу что б за пацаном наблюдали. – Он ушел, а мне пришлось собрать в кулак всю волю что бы не броситься догонять его, вновь пытаясь хоть как-то вернуть.
С остальными детьми все было в порядке и на этот раз обследование прошло быстрее. Потом мы снова занялись анализами. Почему то довольно долго не было одной из девушек из нашей команды, она пришла где то через час, вернее ее привел охранник, весь халат был в крови. Кожу на руках и лице покрывали ссадины и ожоги. Да и охранник, который ее привел, выглядел не лучше. Посадив ее на свободный стул, он сказал, что бы помогли ей и ушел. Когда дверь за ним закрылась, у нее началась истерика.
Мы обработали ей раны, расспрашивая, что случилось, а она только кричала что это не дети, а монстры, что больше так не может. Андрей сделал ей укол успокоительного и когда она уснула предложил разделить ее детей и сделать еще и ее остаток работы. Все согласились, так как любой из нас мог оказаться на ее месте. До учебы правда, успела выделить ген только первой девочки. На учебу ехать пришлось с двумя охранниками на их машине. Всю дорогу боялась, что они начнут приставать, но ничего плохого не случилось. Они лишь бросали иногда взгляд в зеркало заднего вида. После обучения снова был автобус с новой сменой охраны. Я зажалась в дальний угол, они смеялись о чем то своем, шутили, обсуждали футбольный матч, а мне с каждым новым взрывом хохота казалось, что смеются надо мной, и эти двадцать минут до центра показались вечностью. К трем часам ночи стало очевидно, что все сделать не успеем. Снежана, которую атаковал один из ее детей пришла в себя, но это ситуации не меняло. Она рассказала что на нее и охранников напал мальчик, как он одним только взглядом изувечил охранника, заставив ломаться кости, рваться кожу и его буквально вывернуло наизнанку. После этого я решила что мне еще повезло с детьми. К собранию было готово только восемь полных отчетов из двадцати. Все валились с ног и боялись реакции Рика. Когда вошли в зал на собрание Рик уже был там. Он смотрел, папку с бумагами и пил кофе. Когда все расселись, он сказал:
- Ну как успехи? - все молчали, наверно просто никто не решался, наконец, Андрей вздохнул и сказал:
- Мы успели полностью сделать все анализы только по восьми детям - Рик молча отставил кружку с кофе и сказал:
- Отдаете эти восемь дел мне и идете работать дальше. Отдыхать будете только когда закончите. Ты - он ткнул в меня пальцем - не забываешь присматривать за крикуном, - я только кивнула головой. Потом снова была работа по извлечению генов, с которой закончили только к одиннадцати часам вечера, на учебу ехать не пришлось так как Рик сказал, что надо выспаться прежде чем продолжать обучение. В центре нам выделили комнаты, на каждую по два человека. Ко мне подселили Снежану, мы хотели, когда все закончим поговорить, но усталость взяла верх и, стоило только коснуться подушки, как сон проглотил в себе. И тут начались странные сны, будто провожу, какие то хирургические операции, причем снилось все в мельчайших деталях, я даже говорила незнакомыми терминами. Впрочем, потом так было каждый раз, как засыпала. На следующий день, на собрании, когда отдали все дела Рику, он долго их просматривал записывая что то в отдельной папке. Некоторые он откладывал, помечая что-то на обложке. Пока он был этим занят я не могла отвезти глаз, хотелось запомнить каждую его черточку, каждое выраженье глаз. В тот момент так хотелось прижаться к нему, вдохнуть его запах и как бы это смешно не звучало спрятать от всех бед. Закончив с делами он сказал:
- Рад что вы, наконец то закончили, больше вы здесь пока не нужны, можете возвращаться в город, но при первом же требовании вернетесь сюда. На улице ждет автобус, на сегодня у вас выходной. Можете делать все что хотите, а завтра как раньше в лабораторию.
- Но ты же говорил – начал было Андрей, но Рик прервал:
- Я помню, что я говорил. Но здесь вы пока больше не нужны.
Когда собрала вещи, решила напоследок зайти к последнему из моих мальчиков. Когда зашла он лежал привязанный за руки и за ноги к кровати, рот все так же был заклеен скотчем. Он с ненавистью посмотрел на меня и отвернулся. Когда спускалась с собранными вещами случайно заметила в чуть приоткрытую дверь одной из комнат Рика. Он сидел обхватив голову руками и ужасом, непониманием и отчаянием читал содержимое какой-то папки. И если бы он был обычным человеком, я бы решила что ему плохо. Я немного поколебалась, но все же заглянула в кабинет и что бы хоть как то начать спросила:
- Рик, с тобой все в порядке? - он удивленно посмотрел и сказал:
- А тебе не все равно? Хотя зайди - когда зашла он потер глаза и налив мне кофе, сказал:
- Девочку, про которую ты говорила, ее обследовал гинеколог, ты была права ее насиловали, наверно дружки мамаши, но на психике это не отразилось. Наверно она просто подумала что ее наказали. - Тут я заметила краем глаза что на отложенных папках стоит штамп с надписью "непригодно". Среди этих дел были и две мои девочки.
- А что это значит? - я указала на папки. - Он неуверенно посмотрел на меня и сказал:
- Их отправят обратно.
- Куда? На улицу что ли?
- Нет, почему же - с какой то злостью ответил он, и придвинувшись вплотную продолжил - в детский дом, а когда подрастут, подлечатся, вернутся сюда. В качестве мяса для ваших экспериментов. – Я некоторое время смотрела ему в глаза пытаясь понять, врет он или серьезно, и переборов страх и нерешительность, обняла его:
- Ты не виноват, ты попытался их вытащить. - Он не оттолкнул, лишь опустил глаза и отвернувшись, сказал:
- Иди, а то автобус уедет, а я не повезу. - я ушла, снова глотая слезы.
Постепенно жизнь стала входить в прежнее русло. Безумно скучала по Рику, но больше не навязывалась, и теперь виделись только на планёрках. Все чаще стали сниться сны об операциях, какие-то тексты. Но с каждым разом их смысл становился все понятнее. Алиса объяснила, что это результат обучения. Почему то именно работа с детьми как-то необъяснимо сплотила коллектив нашего отдела. Мы стали чаще все вместе обедать. Разговаривать не только о работе, и общение теперь сводилось не только к работе. Со Снежаной сблизились особо, оказалось что мы обе жили в соседних городах и иногда словно спасались разговорами о прошлой жизни, любимых местах, хоть ненадолго мысленно переносясь в те дни.. В лаборатории была та же работа, однообразное извлечение генов, помощь в экспериментах, в которых понимала лишь крупицы. По выходным старалась выбраться к Байкалу, пока позволяло лето. Иногда брала в библиотеке книги по интересующим темам и потом весь день сидела или лежала на берегу и читала. Библиотека действительно была шикарна. Однажды, когда искала отдел по бактериальному оружию, в которую отправил Андрей, случайно наткнулась на архив. Мне доступ был закрыт, но дверь оказалась приоткрыта и я, ради любопытства, решила посмотреть что там. Заглянув и никого, не увидев, я зашла. За дверью оказались бесконечные ряды стеллажей с ящиками, в алфавитном порядке. Ни одного знакомого названия я не увидела, но когда пошла к выходу, на самом верху случайно увидела на одной из коробок имя и фамилию Рика. Правда год рождения, почему то был 1976, хотя на вид я бы дала ему максимум тридцать. Я кое-как стянула коробку. В ней была куча бумаг, папок, видеокассеты и диск. Я хотела посмотреть, что в папке, но тут в архив кто-то зашел, и я, убедившись, что камера своим одним взглядом охватывает только вход спрятала папку под одежду, решив что потом в комнате все хорошенько просмотрю. Конечно, это было большой ошибкой. Весь оставшийся день провела как на иголках, не терпелось поскорее узнать, что же в папке. Все было в порядке, и никто ничего не заметил до пропускного пункта охраны. Когда проходила через турникет что-то вдруг дико запищало. Все охранники уставились на меня, потом вдруг навели стволы автоматов и сказали не двигаться. Когда я послушалась еще, не совсем понимая, что происходит, двое из них подошли и начали вести каким то датчиком вдоль тела. Датчик запищал, тогда охранник достал рацию и сказал:
-Первый, это третий. Ситуация 9.0.
- Задержали? - спросил Рик.
- Да. На пропускной.
- Работайте. Скоро буду. - Охранники грубо и до боли завернули мне руки и куда-то потащили. Приведя в предвариловку, они оттолкнули меня к стене и снова направив автоматы, сказали, что бы раздевалась. Мне стало до безумия страшно, хотелось что бы Рик поскорее пришел и спас от всего этого, я даже не понимала в чем дело, а про спрятанную под одеждой папку попросту забыла. Охранники снова и снова кричали что бы раздевалась. Я разревелась и начала сползать по стене, тогда один из охранников подошел и начал грубо стаскивать одежду. Папка выпала, он поднял ее и передав другому охраннику, снова стал водить датчиком. На этот раз он не пищал и тут в комнату вошел Рик. Он с удивлением посмотрел на меня, на охрану, а я кинулась к нему на шею и начала просить помочь. Один из охранников показал Рику папку. И тут Рик неожиданно резко откинул меня к стене, я сильно ударилась головой о бетон и потеряла сознание. Пришла в себя от холодной воды, выплеснутой в лицо и обнаружила, что сижу на стуле, пристегнутая к нему наручниками. Напротив сидел Рик и просматривал ту самую злосчастную папку, которую я как последняя идиотка пыталась вынести.
- Рик я.. - начала было я, когда окончательно пришла в себя. Он поднял глаза и с ненавистью во взгляде, но пока еще спокойно, прервал:
- На кого работаешь?
- Что? - не понимая спросила я. Рик закрыл папку и перегнувшись через стол, больно схватил за шею.
- На кого работаешь сука? - Повторил вопрос он буквально насквозь буравя взглядом.
- Рик ты не так понял - наивно пыталась объяснить я - Я просто хотела узнать о тебе хоть что-нибудь - он только сильнее сжал пальцы. Я начала задыхаться
- Я тебя недооценил конечно, ты молодец, сделала все что бы поближе подобраться, даже после того как трахнул и чуть не убил не сломалась. Но как можно было проколоться вот так глупо? - он кивком указал на папку. Для кого эта информация? Для какой страны? Кто заказал? - я почувствовала, что снова начинаю терять сознание, звон в голове стал невыносим. Он отпустил и снова сев сказал:
- Ты не выйдешь отсюда, пока я не узнаю все что хочу знать. - Я разревелась и сказала:
- Да ни для кого. Я же люблю тебя, я увидела коробку с твоим именем вот и решила узнать что там, но кто-то пришел и я решила прочитать все что в папке в комнате, что бы уже никто не помешал. Да, я знаю, это ненормально, но я люблю тебя, понимаешь? И это все что бы узнать тебя, понять... - Он резко ударил меня кулаком в лицо. В глазах потемнело и стало невыносимо больно. В предвариловку вошел главный. Он бросил на меня брезгливый взгляд и что-то спросил у Рика на неизвестном языке. Рик только пожал плечами. Главный встал возле зарешеченного окна и снова что-то сказал. Рик перегнулся через стол и продолжил:
- Еще раз повторяю вопрос - на кого работаешь? - я разревелась еще сильнее. Мне вдруг стало все равно что со мной будет. я любила его, и рассказала все, объяснила так как есть. И не могла понять, почему он никак не хочет в это поверить. Я тоже перегнулась через стол и сказала глядя Рику в глаза:
- Рик... можешь резать меня, бить, убить мне уже вообщем то все равно. Я ни для кого, ничего не пыталась вынести. Я просто хотела быть с тобой. Неужели не понятно, что если б тогда не нашел я бы повесилась? А с папкой... Да. Глупо получилось. Знаешь, раз уж все равно убьёшь, я так хотела от тебя ребенка, пусть бы он даже был как ты, когда меняешься, но это была бы твоя частичка. Пусть без тебя, но твоя. Думала даже забеременеть. Специально. И сбежать отсюда, а после того как изнасиловал...- Я все говорила и говорила глотая слезы и кровь и не могла остановиться – Я теперь никогда не смогу родить. Давай убивай, издевайся, делай что хочешь - все равно же живу как робот.
- Мило - сказал он и снова ударил меня, я упала на пол, но подняться больше не пыталась.
Рик не оставил в покое, подняв меня вместе со стулом, говоря что всеравно все ему расскажу. А в следующую секунду на голове оказался пакет. Испуг оглушил, я полностью потерялась во времени, пытаясь вырваться, сорвать пакет, но ничего не выходило, он лишь сильнее прижимал к себе. Когда от нехватки воздуха начала терять сознание он стянул пакет, и не дав отдышаться повторил вопрос, на кого я работаю. Я еще пыталась настаивать на своей правде, раз за разом повторяя что люблю его, и каждый раз пытка продолжалась. Легкие будто разрывали изнутри и скоблили каленным железом. Вскоре пакет окрасился кровью из ушей и носа. И я уже была готова сказать ему, все что он захочет услышать. Впрочем это его тоже не устроило. Он лишь поменял пытку. Что бы окончательно привести в себя охранник плеснул в лицо водой, еще двое вытянули руки вдоль и прижали вдоль стола. Я все поняла увидев в руках Рика иглу от шприца. Пыталась вырваться, прося, умоляя его остановится. А потом кричала и билась от боли. Он делал короткие передышки и снова повторял вопрос, не понимая почему я упрямлюсь. Я бы все рассказала но не знала что он хочет услышать. Вслед за иглами под ногти последовала новая пытка. Он раз разом бил молотком по пальцам требуя ответа. Никогда не думала что можно вынести столько боли, кричать так долго и громко. В короткие перерывы пыталась оправдать его действия, попытаться понять, но когда сталкивались глазами в них не было и толики сожаления. Облизнувшись он вдруг поднял мне руку, и один за одним с жадностью начал обсасывать мои раздробленные пальцы, вызвав новый приступ обжигающей боли. Но кричать сил уже не было. Один из державших меня охранников отпустил и согнувшись пополам долго блевал. Но Рика это словно отрезвило. Он отпустил и вытерев с губ кровь закурил. А мне уже было все равно что со мной будет дальше. Хотелось лишь умереть что бы перестать чувствовать. Докурив Рик глубоко вздохнул и сказав охране что бы поработали на домной куда то ушел. После первых же ударов ногами я то теряла сознание то приходила в себя. После пинка в грудь и острой боли в ребрах темнота казалось наступила окончательно. Очнулась все там же, на полу. В собственной крови. Рядом стояли Рик, и мужчина, тот, что лечил от алкоголя. Они о чем то говорили, но когда увидели что пришла в себя мужчина достал из кармана шприц, наполненный темно-фиолетовым веществом и воткнул иглу мне в шею. Перед глазами поплыли красные круги, но в остальном все было по-прежнему, а я уже решила что все, так хотят убить. Потом исчезла боль, разрывающая все тело и стало, почему то очень легко. Мужчина довольно кивнул, а Рик присел на корточки и схватив за волосы спросил:
- На кого работаешь? Кто сюда послал? - Страха больше не было. Я хотела провести ему рукой по щеке, но не смогла ее поднять.
- Кто послал, кто послал... Профессор наш. - Сказала я - Обещал райское место. На кого работаю? Наверно на этого, пучеглазый который, он же здесь вроде как всем командует. Рик оглянулся на мужчину и спросил:
- Она меня понимает? - он кивнул. Рик снова повернулся и схватив за лицо закричал:
- Зачем ты здесь? Зачем хотела вынести мое личное дело? Кто заказал?
- Да никто не заказывал. - Я кое-как смогла сесть, но тут же завалилась вперед и уткнулась Рику в грудь, он отпихнул, я упала и больше не пыталась вставать, во рту снова появился привкус крови, но боли по-прежнему не было.
- Зачем ты здесь? - снова повторил Рик.
- Зачем? Затем что предложили работу, как говорили интересная, важная, ну я и сорвалась. - Рик закурил и продолжил:
- Зачем тебе понадобилось мое дело?
- Зачем... - Повторила я. Воздуха от чего-то стало не хватать – Затем, что влюбилась в тебя как последняя дура, нет душевно больная. Но вот знаешь, сердцу то не прикажешь, влюбилась. Представляешь даже таких вот, как ты любят. И Деми тебя любила, может до сих пор любит, а ты уперся как баран: как меня можно полюбить? У палачей тоже жены есть. Помнишь говорил что ничего о тебе не знаю? Вот решила узнать, для этого и вынесла эту проклятую папку. - Начало казаться, что воздуха в комнате становится все меньше и меньше.
- Как это понимать? - снова повернувшись к психологу спросил Рик. - Мужчина, посмотрев с каким то сожалением и страхом сказал:
- Либо она робот, либо говорит правду. Ложь исключена. Ты же сам знаешь. - Потом он похлопал его по плечу и вышел. Рик неуверенно посмотрел на меня и снова закурив сел рядом. У меня наверно горячка началась, я прижалась к его ноге и, хватая ртом воздух сказала:
- Дышать трудно. Наверно рыбкам так же когда их на берег выбрасывает. - Рик достал мобильник и набрав номер сказал:
- Все выяснил. Ошибся я. Что с ней дальше делать? - он некоторое время слушал с каждой секундой становясь все мрачнее, потом отключил телефон и затушив сигарету начал поднимать меня. Боль снова начала возвращаться и каждое малейшее движение вызывало адскую боль. Я решила, что он сейчас убьёт, и из последних сил прижавшись к нему я сказала:
- Прости пожалуйста. Я не хотела тебе жизнь портить. Пообещай что попробуешь нормально жить.. – Я еще что-то говорила, помню только отрывки, а он все куда то нес на руках. Боялась что начнет убивать до того, как окончательно вырублюсь. Но с новой волной боли я, наконец, потеряла сознание.
Он не убил. Когда очнулась, снова увидела больничные стены. Ужасно болели голова и грудь, рядом что-то усиленно пищало, и дышать нормально мешала трубка во рту. Но вскоре в палату вошла медсестра и улыбнувшись сказала:
- Ну наконец то, я же говорила выкарабкаешься. - Я сейчас позову врача.
Осмотревшись на сколько позволял угол обзора, обнаружила что лежу в палате реанимации, присоединенная к аппарату жизнедеятельности. На подоконнике стоял букет белых роз. За окном шел дождь, покрывая ртутными чешуйками стекло. Наверно надо было радоваться, что осталась жива, но неизвестность причин, по которой это случилось, вызывала страх и какую то безнадежность. Хотела посмотреть что стало с раздробленными пальцами, но не смогла согнуть руку и почти не чувствовала ног. Вскоре появился врач. Та самая женщина, которая занималась лечением после изнасилования. Она вытащила трубку и, отключив дико пищащий кардиограф сказала:
- Как вы себя чувствуете? - она начала светить ручкой в глаза, что вызвало новый взрыв боли в затылке, я отвернулась и попыталась ответить, но не смогла. Язык не слушался, в горле как будто еж застрял.
- Ничего, это пройдет. Главное что выкарабкалась. - Она дала сделать один глоток воды сказав, что больше нельзя, но все равно стало немного легче. И я, наконец, смогла сказать хотя бы шепотом:
- Что со мной? почему не убили? - медсестра смотрела с каким то странным выражением, смесью какого то дикого восторга, любопытства и жалости. Врач врач выставила ее из палаты и лишь тогда сказала.
- Ты поступила к нам со множеством травм, сильное сотрясение мозга, разрыв легкого в результате перелома трех ребер, разрыв селезенки, перелом руки…
- Почему не убили? - прервала ее я. Она закрыла карту и сказала.
- Я не знаю Ален,. Ты помнишь что случилось?
- Помню. Должны были убить.
- Значит всё-таки кому то нужна живой. Лечение было очень дорогостоящее, как ты наверно догадываешься, но все оплачено. И от аппарата так же было запрещено отключать. Хотя мы уже и не надеялись…
- А сколько я здесь?
- Два месяца в коме третьей степени. - А мне казалось, что прошло несколько минут.
- Я сильно изуродована? - вспомнив про то, как пинали в лицо спросила я. - А ходить смогу?
- Конечно сможешь. Это просто атрофия мышц. И вовсе не изуродована, гематомы уже сошли. Нос.. - она, почему то сделала паузу, - Кости носа тоже восстановились. И с пальцами кстати тоже. Сможешь хоть на пианино играть. Так что не все так катастрофично, радуйся что жива осталась. За что они так с тобой? Парк конечно псих, но просто так тоже наверно не нападет.
- Я сама виновата, нарушила устав. - Она пожала плечами и извинившись ушла. Ее сменила медсестра. Она добавила какой-то укол в капельницу, и сев рядом на стул с какой то странной улыбкой стала разглядывать меня. Без нее было плохо, я не выдержала и сказала:
- Хватит смотреть, я же не мышь лабораторная. - Она покраснела и сказала:
- Извини. Меня Маша зовут. - Представилась она. Я ничего не ответила, каждое слово отзывалось эхом и новым взрывом боли.
- Сейчас по легче станет. Я впервые вижу, что бы из коммы выходили так резко, обычно все гораздо страшнее. Обезболивающее поставила - не дождавшись ответа, снова сказала она. - Затем посмотрела на часы висящие на стене, на них было без пятнадцати восемь и продолжила. - Скоро твой придёт. Каждый день как на работу ходит как попала сюда. Строгий такой, серьезный, и красивый. Повезло тебе.
- Какой мой? Кто? - не поняла я.
- Ну начальник службы безопасности вроде. Точно не знаю, я недавно здесь работаю. Приходит, сидит до утра, за руку держит, цветы носит. - Я решила что мне это просто снится, или действие лекарств и от этого галлюцинации.
- Этого не может быть - на всякий случай сказала я и почему то снова отключилась, или уснула. Когда снова очнулась в комнате было темно. Безумно хотелось пить, я даже не сразу поняла, что кто-то еле ощутимо сжимает ладонь. Сначала решила, что это кто-то из персонала больницы, но повернув голову в свете, падающим от проема двери, увидела мужской силуэт. Мужчина спал, положив голову на кровать. Одна рука держала мою ладонь, другая закрывала его лицо. Кто это рассмотреть не могла. Сначала подумала что Андрей, но он был меньше. Тогда я попыталась освободить руку. Мужчина поднял голову, и через секунду вспыхнула настольная лампа, свет которой ослепил. Привыкнув к свету, поняла, что это Рик. Я даже не знала, радоваться, бояться или попытаться кричать. Никак не могла понять, что ему нужно. Мы какое то время смотрели друг на друга, потом он снова взял мою ладонь и поцеловав пальцы сказал:
- Прости, если сможешь... Теперь все будет хорошо.
- Ты не убьёшь меня? - все чувства перемешались, и в голове стоял оглушающий гул, который мешал соображать.
- Нет, что ты. Мы же во всем разобрались. Прости, что сразу не поверил.. Я не знаю что такое нормальная жизнь. Научишь? - я провела по его не бритой щеке и все еще не веря сказала:
- Ты просто снишься, сейчас сон кончится, а я опять буду задыхаться от отчаяния и бессилия. - Он снова взял меня за руку и слегка укусив, спросил:
- Ну? Разве во сне чувствуют боль? Не надо реветь, теперь все будет хорошо. - Ко мне вдруг пришло недоверие, я осознала, что это реальность, что он рядом, но никак не могла поверить, что он так ласков и больше не будет издеваться. Потом мы разговаривали, не помню о чем, стало спокойно. Тогда я все еще не верила, что так будет всегда. Просто хотелось, что бы он как можно дольше был рядом. Я засыпала, снова просыпалась, но всю ночь он провел в палате. Потом он ушел, но ему на смену пришли врачи, которые проверяли реакцию нервных окончаний, ставили какие-то бесконечные уколы, ужасно хотелось пить, но давали только губку пропитанную водой. Еще поняла, что не могу читать и считать. Врач успокоила тем что скорее всего все восстановится со временем. Еще в этот день врачи попытались хотя бы посадить, но мне стало плохо, сильно закружилась голова и я снова потеряла сознание. К счастью ненадолго. Ближе к восьми снова пришла та молоденькая медсестра, Маша. Она сменила капельницу, и сев рядом спросила:
- Как ты? Получше?
- Наверно. Не знаю. - Сказала я, хотелось, что бы поскорее пришел Рик.
- Как прошла встреча? - она улыбнулась
- Хорошо- я тоже улыбнулась как смогла.
- Девчонки говорят сиял весь с утра. - Мне все не верилось, что это все правда. Рик пришел чуть раньше. Когда Маша рассказывала, о каком то, очень нервном пациенте дверь резко открылась и в палату вошел Рик, на этот раз с лилиями. Лицо, почему то было злым и немного бледноватым. Подойдя к Маше он сказал:
- Тебе пора - она попыталась возразить указав на капельницу, но Рик вытолкал ее за дверь и поцеловав в щеку сел рядом.
- Что-то случилось? – я уже инстинктивно приготовилась к его агрессии.
- Мне надо уехать. Завтра утром - сказал он и сжал руку. Я проглотила подступившие слезы и спросила:
- Куда? Ты ведь вернешься?
- Конечно вернусь. Если не успею вернуться до того, как выпишут за тобой придет человек и поможет во всем.
- Это опасно? - прижавшись поближе к нему, спросила я.
- Нет, просто поездка по делам центра - по лицу было видно, что он врал. В эту ночь мы практически не разговаривали, он был, где-то далеко в мыслях, а я старалась не дергать и не изводить вопросами. Под утро он уснул, снова что-то бормоча во сне. Тогда не представляла, как и что будет дальше, просто была рада, что он рядом, наслаждалась этим моментом и решила, что всё-таки Алиса права в том, что лучше пусть все идет своим чередом. Уже когда начало расцветать страх что больше не увижу его, что с ним что то случится, взяли верх и у меня началась истерика. Рик проснулся, попытался успокоить, но истерика от этого только усилилась, может быть от этого, боль в голове тоже. Рик не смотря на мои протесты ушел и вернулся с врачом, которая ввела что-то вену, пока Рик держал. Боль практически сразу прошла, и все стало словно в тумане, я сжала ладонь Рика, что бы хоть как то чувствовать что он рядом. Глаза закрывались сами собой. Он говорил, что поездка будет недолгой, что обязательно вернется, что все будет хорошо. Потом пришла темнота. Когда очнулась в следующий раз, его уже не было. Время начало тянуться бесконечно долго, и состояние, как сказала врач начало ухудшаться. После проведения тамограммы назначили лечение, после которого жить не хотелось из-за сильнейших болей по всему телу. Но я стала лучше чувствовать руки и ноги. Однажды когда спала услышала знакомые голоса, открыв глаза увидела двух человек в РЗК. От неожиданности я испугалась и попыталась закричать, получился только хрип. Но люди повернулись ко мне и сняли шлемы. Это оказались Снежана и Андрей, они неуверенно улыбнулись и начали расспрашивать как я, и когда выпишут. Признаюсь это было неожиданно, неожиданно, но приятно. На мой вопрос, про странную форму они только махнули рукой и сказали что это по работе. Потом они ушли сославшись на занятость. Где то через неделю, с помощью врачей попробовала сесть и когда это получилось, решила попробовать встать, но самоуверенность подвела, ноги подогнулись и если б не врачи я бы упала. Рик по-прежнему не приходил, вечерами с нетерпением начала ждать такую любопытную Машу, что бы спросить у нее не вернулся ли он, но она лишь сочувственно пожимала плечами.
Вскоре лечение начало помогать и боли практически прошли. Так начались процедуры, на каком то незнакомом аппарате, который представлял собой на первый взгляд тренажер с кучей проводов, креплений и капельниц, которые стабильно подавали в мышцы дозы лекарства и оставляли после себя адскую боль. Как объяснила врач, это должно было помочь восстановить двигательную активность. В результате через несколько дней смогла встать и сделать несколько шагов. Потом попросила Машу помочь подойти к окну. Только вдали яркой полосой выделялся Байкал. На улице шел дождь и все вокруг было серым, но даже этот маленький глоток стекольного пейзажа заставлял верить что когда - нибудь эта больничная жизнь закончится. Потом попросила у Маши зеркало, она замешкалась, но дала, попросив, что бы не говорила врачам. Когда поднесла зеркало к лицу стало не по себе. От меня прежней остались, пожалуй, только глаза. Все лицо было опухшим, с каким то странным зеленоватым оттенком, на носу появилась некрасивая горбинка и красная полоса чуть ниже переносицы, на щеке остался глубокий рваный шрам не понятно от чего, наверно от подошвы, шрам был так же и на губе и на лбу, превращая меня в Франкенштейна. Волосы спутались и стали похожи на воронье гнездо а вдоль линии роста волос появился длинный багровый шрам. Когда представила, что Рик видел такой придавило отчаяние. Появилась уверенность, что не нужна ему, что он все соврал насчет поездки, лишь бы избавиться от меня, убедившись что жива и его совести больше не угрожают муки совести. Я разревелась от безысходности, Маша долго успокаивала, извинялась за что то, потом помогла расчесаться и ушла. Когда пришла врач на осмотр я сказала:
- Помните, вы как то говорили что можно будет сделать пластику? Когда это можно сделать? - она с жалостью посмотрела на меня и, попросив выйти медсестер сказала:
- Кто вам дал зеркало? В принципе операция возможна, но мы еще не уверены что твое состояние здоровья позволит.
-Позволит. - Твердо сказала я. - Мне нужна эта операция. Нос, шрамы... Очень нужна.
- Я просмотрю еще раз все, повторно проведем все анализы, и после этого скажу решение.
Операцию назначили через неделю, я уже могла ходить практически без чужой помощи. Хирург, правда, вызвал опасение и недоверие, так как выглядел двадцатилетним разболтанным юнцом, но лечащий врач заверила, что он потрясающий пластический хирург, да и единственный. В конце концов, терять мне уже было нечего. Еще неделю бинты с лица не снимали, когда их сняли, наступило некоторое разочарование, горбинки не было, но оставались синяки и следы от швов. К счастью это быстро прошло, и вскоре я снова смогла узнать себя. Рик по-прежнему не возвращался. В начале октября меня выписали. Как и говорил Рик, за мной пришел мужчина, тот самый охранник который посоветовал однажды на лестнице не обращать внимания на сплетни. Он принес теплую одежду, обувь, даже какую то косметику. Когда выходили из больницы я спросила про Рика, вернулся ли он, охранник только помотал головой, на вопрос друзья ли они он, почему то улыбнулся и ответил: "выпиваем". Я не совсем поняла, что он имел ввиду, но не стала уточнять. Он проводил до комнаты и, сказав, что через три дня на работу а он будет заходить каждый вечер, что бы узнать нужно ли что-то и ушел. Первый день я практически не вылезала из кровати. Даже та прогулка от больницы до общежития далась с трудом, я специально говорила врачу, что все уже хорошо лишь бы поскорее выписали, но на самом же деле, ходьба до сих пор давалась с трудом, ноги не болели, но почему то слушались с большим трудом. Да и новые, вживленные непонятно как пальцы тоже. Как сказала врач, после пыток их пришлось ампутировать, но они заменили их бионическими компьютеризованными имплантами, которые совсем не отличались от настоящих. Отличие все же было – пальцы стали длиннее. Впрочем я довольно быстро научилась ими пользоваться. Еще в больнице проводилось множество занятий, по развитию мелкой моторики, на которых я как ребенок перебирала мелкие предметы. И встроенная в импланты система полностью адаптировалась, позволив свободно владеть пальцами. Не давали покоя мысли, что с Риком могло, что то случиться, что даже если и случиться вряд ли кто-то придет на помощь... На следующий день пришел все тот же мужчина, правда, почему то с утра и вручил мне ту самую папку, из-за которой так глупо чуть не погибла. Он был бледен, озадачен и хмур.
- Это Рик просил передать, я забыл вчера отдать.
- Но... Ее же нельзя… - Начала я, охранник впихнул мне ее в руки и уже уходя попросил что бы не говорила про его забывчивость. Открыв папку на первой странице, увидела прикрепленную записку неразборчивым подчерком, в ней было написано: "Я все же решил, что тебе следует знать обо мне все, что бы потом не пожалела. Убить всегда успею. Прости, что пожалуй жестко поступил с тобой, это, как ты уже наверно поняла, все мое недоверие. Просмотри, почитай, в конце концов жизнью рисковала... А когда приеду скажешь согласна ли быть со мной или нет. Рик." Сначала я не хотела читать что в папке, решив что незачем, что все равно хочу быть с ним, и какая разница каким он был... Главное каким будет. Любопытство все же взяло верх. На первых страницах была информация о видах, которые использовались для формирования генетической цепочки, среди которых значились ДНК человека, жабы Phyllobates terribilis, тундрового волка. Когда прочитала это подумала что это невозможно, или тот кто это записывал был попросту пьян. Да, пусть я и видела примеры межвидового скрещивания, но что бы так... жабы, волка и человека - я подумала, что это бред. Так же говорилось, что попытка удалась с десятого раза, были представлены снимки УЗИ, первоначально я не заметила ничего особого, на первый взгляд это был обычный эмбрион, двадцатой недели, но приглядевшись увидела что что-то не так со строением конечностей, даже не могу объяснить что было не так, но определенно не как у человека. На тридцать восьмой недели плоду был проведен ряд хирургических манипуляций с кольцом папеца в головном мозге, операция прошла успешно. Было представлено множество схем и снимков, но я ничего не смогла понять. После извлечения, путем кесаревого сечения плод не подавал признаков жизни в течении сорока минут, была гипоксия, которая удивительным образом не отразилась на психофизическом состоянии мозга и органов. От одной из представленных далее фото мне стало не хорошо. На фото был Рик, на третий день после рождения: одна пара рук держала кричащему Рику рот разжатым, а другая держала за язык, прижав к нему линейку. Если верить измерениям длинна языка была сто сантиметров, мне стало не по себе, но потом поняла что не видела ничего такого… Далее была целая кипа анализов. Некоторые понимала, некоторые показатели остались загадкой. Из того что поняла, узнала что в момент стрессового воздействия, агрессии слюна обладает высокой токсичностью, при высокой концентрации приводящая к летальному исходу противника. Так же говорилось, что органы чувств сильнее в двадцать пять раз чем у обычного человека. Программой воспитания был выбран пункт С, при котором было запрещено проявление жалости, заботы и каких либо эмоций и чувств. Говорилось, что примеры представлены в виде видеофайлов, представленных на кассете. В четыре месяца двигательные и психомоторные способности способствовали двенадцатимесячному развитию. Помнится, тогда долго смотрела на фотографию маленького Рика, кричащего, беззащитного. И от того что представила какого ему было тогда, что никогда не будет такого вот маленького человечка с такими же красивыми, пусть и злыми глазами впала в истерику. Так хотелось, что бы он был рядом, услышать голос... Проревела до утра, потом вдруг стало плохо еще и физически, начала болеть голова и комната кружилась по кругу в бешеном танце. Кое-как добралась до таблеток, которые дала врач перед выпиской, на случай если станет плохо. От них стало легче и получилось уснуть. Вечером, когда пришел охранник, попросила у него видеомагнитофон, что бы посмотреть кассеты. Вид, правда, у него после этого был, как будто попросила принести то, не знаю что, а отказать смертельно опасно. Но он всё-таки принес. Когда он собирался уходить я снова спросила:
- А про Рика что-нибудь известно?
- Нет – он помотал головой и уже взявшись за ручку сказал: - мы вообще ничего не знаем о его делах вне центра, может быть знает главный. Когда он ушел, я поскорее включила первую кассету. На ней, судя по аннотации в деле, должны были быть эксперименты, но на первых кадрах была съемка кесарева сечения и собственно рождения Рика. Чей то очень знакомый голос за кадром сообщал то что прочитала ранее. Я думала что выплакала все за прочтением, но видео потрясло до глубины души. По началу Рик был обычным маленьким человечком, откашлявшись и проплакавшись, он улыбался на камеру, изучая не по-детски настороженным и внимательным взглядом снимающего, и сжимал палец медсестры, пока те проводили замеры и первичный осмотр. Потом вдруг один из врачей, с маской на лице подошел к пеленальному столу и бесцеремонно начал тормошить Рика. Он не плакал, только продолжал рассматривать новый окружающий мир. Голос за кадром разочаровано сообщил что кажется, эксперимент провален, и объект исследования ничем не отличается от остальных детей. Но тут вдруг мужчина, который проводил осмотр, взял иголку от шприца и начал тыкать Рику в пяточку. Он заплакал, даже нет, закричал, периодически закатываясь и извиваясь всем телом. Уже насмотревшись здесь столько ужасов, я не могла понять, как можно ни за что издеваться над маленьким живым комочком. Результат конечно появился. Сначала у Рика начала темнеть кожа, все сразу сгрудились над ним и начали внимательно рассматривать. Камера приблизилась и стала видно, что теперь уже изменились и глаза, он кричал, сжимая кулачками воздух, а ученные только и делали что смеялись, аплодировали друг другу и поздравляли с удачей. Некоторые спешили взять образец слизи с кожи. Однако, видимо этого им показалось мало и тот, что тыкал иголкой взял маленькую ладошку Рика и ткнул иголкой под ноготь указательного пальчика, Рик снова дико закричал и тут случилось неожиданное. Он вдруг перестал плакать и в следующую секунду молниеносно выбросил язык в того кто тыкал иглой.. Язык в доли секунды обмотал лицо обидчика, закрыв глаза, нос, рот. Все от неожиданности отпрянули, а мужчина начал пытаться вырваться, но через несколько секунд вдруг обмяк и упал, а Рик почти мгновенно стал прежним обычным маленьким младенцем и начал плакать. Все какое-то время в нерешительности стояли, потом бросились на помощь к мужчине. Позже голос за кадром сообщил, что в слюне содержался в огромном количестве смертельный токсин, который за секунды парализовал дыхательные и нервную системы. Так же были представлены очки, испачканные в крови и выглядели так, словно по ним проехали машиной. Сила сжатия была таковой, что их вдавило в глазные впадины. Даже после просмотра, я все еще не могла поверить что существует этот язык, даже пришла мысль что может он и был такой, но со временем Рику сделали операцию, или что то еще.. Вернее я думала так, стараясь себя успокоить, так как от одной мысли, что он прикасался им ко мне становилось дурно. Дальше были кадры из выбранной программы воспитания. Судя по сопроводительной речи на экране, Рику был всего год, но внешне он был как полуторагодовалый ребенок, с огромными голубыми глазками и темным пушком волос на голове. Содержали его в комнате, где все четыре стены были из армированного стекла и сьемка велась из-за его пределов, в целях безопасности. Кроме детской железной кроватки в комнате ничего не было. Когда началась съемка Рик сидел, зажавшись в углу и перебирал край кофточки, в которой был. Потом вошли две женщины и двое мужчин, несших большой ящик. В нем оказались игрушки и почему то оружие: автомат, пистолет и нож. Мужчины разделили игрушки и оружие и тут вдруг, когда Рик встал и пошел к игрушкам, одна из женщин достала электрошокер и дотронулась до Рика. Как объяснил все тот же голос за кадром, целью данного эксперимента являлся подавить интерес и тягу к красивым, интересным, но по сути пустым вещам, сделать так что бы полностью подавить волю и заставить полностью подчиняться. Рик после удара током упал, и некоторое время бился в конвульсиях, потом он приподнялся и уже медленнее снова пополз к игрушкам и снова последовал электрошок. Казалось, будто не его наказывали, а меня. Было очень больно, я даже стала понимать, почему он так ненавидит ученых. Одна из женщин закрыла лицо и выбежала, видимо не выдержав этого. Третьей попытки он не предпринимал, лежал на полу и смотрел на женщину, в глазах читался страх, непонимание и словно немой вопрос. Мужчина протянул в сторону Рика пистолет и поманил его. Рик оглянулся на женщину подползя к мужчине, начал с интересом рассматривать оружие. Женщина села рядом на пол, и погладив Рика по голове дала ему печеньку. На последующих съемках взгляд у Рика был уже словно потухшим. Все тот же знакомый голос за кадром сообщал, что программа обучения воспринимается мозгом объекта в три раза быстрее, нежели у неизмененных детей. Доказательством был приведен видеоряд, на котором двухлетний Рик, сначала иногда спотыкаясь и замедляясь читал, непонятно почему "бесы" Достоевского, далее крохотной ручкой, в которой карандаш казался длинным прутом аккуратно выводил буквы, но это давалось ему с трудом и буквы ложились чаще криво, за что учитель каждый раз бил его по пальчикам указкой. Он поджимал под себя ручку, но уже не плакал, а только вжимал головку в плечи и тихо сопел. Сводили с ума своей жестокостью опыты ученных связанных с изучением физиологических особенностей. В первом эксперименте ученые хотели выяснить температурные рамки, при которых Рик сможет выжить. Тогда ему уже было четыре года. Положительные температуры он перенес легко, словно и не заметил, что ее поднимали до уровня кипения воды, дальше врачи решили не рисковать. Поражало то, что врачи не делали никакой скидки на то, что это человек, маленький человечек... да, пусть не полностью человек, но их полное равнодушие убивало... При изучении реакции на холод Рика полностью раздели и поместили в холодильную камеру. Он не хотел туда идти, сопротивлялся и кричал, а позже перевоплотился в свою вторую сущность и начал активно защищаться, у него даже получилось убить двоих охранников, после чего он получил разряд из электро-ружья и когда упал, его занесли в камеру. Когда дверь закрылась, Рик заметался по камере, дико крича и прося помочь и не убивать его. Уже после пяти минут он перестал кричать, в камере на тот момент было минус двадцать и сев на пол он начал трястись и качаться вперед-назад. При каждом понижении температуры, амплитуда становилась все тише, на двадцати пяти градусах после десяти минут, как комментировал голос, объект принял лежачее положение и еще через минуту перестал подавать признаки жизни. На записи было видно, как поднялась паника, ученые испугались, что потеряли объект изучения. Рика перенесли в лабораторию, где начали проводить реанимацию, оставляя на теле Рика кровавые отпечатки. Кожа буквально расползалась под их руками. После того, как ученые предприняли все возможные для них меры по спасению, один из них сказал на камеру, что эксперимент закончился неудачей и потерей объекта. Но тут вдруг, сгорбленный пожилой мужчина вдруг завопил, что Рик не умер, а впал в анабиоз. После нескольких часов ожидания Рик начал подавать признаки жизни. Сначала начала увеличиваться частота пульса, врачи тем временем пытались наложить повязки на поврежденную детскую кожу. После полной обработки он стал похож на маленькую мумию, но бинты быстро пропитывались кровью и слизью, в которой как объяснил голос за кадром, содержались отмершие частички эпителия. Позже когда врач в очередной раз снимал пропитавшуюся повязку, медсестра, которая следом обрабатывала кожу, вдруг вскрикнула и позвала всех посмотреть, что случилось. На участке от плеча до шеи, там, где она стерла кашицу из кожи, крови и слизи была новая здоровая кожа. Когда ту же процедуру провели со всем телом, обнаружилось, что Рик полностью поменял свой кожный покров. После каждой просмотренной минуты видео из меня словно по капле, вместе со слезами просачивалась душа. После камеры, как сообщил голос, он стал другим. Хотя это было понятно и без голоса. Он совсем перестал улыбаться, глаза стали как у загнанного зверька, смирившегося со своей клеткой. Когда он полностью пришел в себя, один из врачей устроил что-то типа допроса:
- Рик, поговорим? - спросил он. Рик сидел на крае железного стула, поджав под себя ноги и кусал ногти, на вопрос он никак не прореагировал, тогда ученый ударил по столу указкой. Рик вздрогнул и кивнул.
- Что ты чувствовал, когда был в камере?
- Боль - еле слышно ответил Рик.
- Все время? - Рик только кивнул.
- Что было когда... - мужчина замялся - когда ты уснул?
- Ничего. Было темно и больно.
- Ты не мог чувствовать боль, ты ничего не мог чувствовать - Рик ничего не ответил.
- Что ты чувствуешь, когда становишься другим? - Рик пожал плечами
- Ничего. Иногда больно. Больно и страшно. - Он вдруг поднял голову и уперевшись ладошками в стол спросил глядя в глаза ученому - А почему я меняюсь? Почему не такой как вы? Почему больно? - мужчина оторвался от папки, в которую записывал ответы и некоторое время смотрел на него. Потом быстро вышел из комнаты. Голос за кадром сообщил, что Рик раньше прогнозируемого начал задавать вопросы и проводить самоанализ. Через некоторое время мужчина вернулся, и сев за стол сказал:
- Я готов ответить. Видишь ли, ты особенный, ты предназначен для другой жизни, не такой как у остальных людей. У тебя есть уникальные способности и плата за них - боль.
- Я не хочу этого! - Вдруг закричал Рик, я не хочу быть, не хочу чувствовать боли - мужчина отпрянул, но остался сидеть.
- Ты не можешь выбирать. Мы поможем тебе, поможем не чувствовать боль. Со временем, когда ты получишь новые знания, навыки ты сможешь получить все что захочешь, заниматься, чем хочешь.
- Вы не уверены что так и будет. - Сказал Рик, вытирая слезы. - Вы меня боитесь. А еще боитесь что женщина, которая живет с вами в одной камере (я решила, что он имел ввиду дом) узнает о том, что вы здесь делаете. Вы считаете, что это плохо, то что вы делаете со мной, и с другими детьми, но вам это нравиться. - Мужчина некоторое время смотрел на Рика с отвисшей челюстью, потом резко встал и вышел. Голос за кадром сообщил, что Рик начал проявлять телепатические способности, в связи, с чем работа ученных усложнилась. Для них это оказалось психологически сложно, но на общем собрании решили работать, как и раньше, ничего не тая и не скрывая, в то же время, разрабатывая способ подавить эти способности. Мне тоже стало, не по себе, когда узнала о его телепатических способностях... стала понятна его фраза в первый день что он все обо мне знает, что он наверно, когда еще был с Деми знал что нравится… До этого были подобные мысли, но мозг отказывался принимать их реальность.
Вскоре им захотелось выяснить насколько у него высок болевой порог. И схема определения была, в общем-то, стандартной, лишь с небольшими отклонениями, и одним единственным главным отличием – подопытной мышью был человек. Рик. Сначала, поместив его в клетку, ученые точечно оставляли на коже ожоги, усиливая или ослабляя интенсивность лазера и удивленно ахали, когда кожа начинала дымиться, а Рик сжав зубы, молчал. Ученые все же решили больше не рисковать и не доводить температуру до критической, но и успокоились лишь когда выжгли на спине всю кожу от плеч до поясницы. А что бы быстро и экономично восстановить кожу попросту снова загнали в морозильник, заодно и убедиться что регенерация не была единичным случаем. Следующим этапом стала пытка электрическим током. Рика так же загнали в клетку, пристегнув наручниками к прутьям, не позволяющим упасть, что бы в этот раз ограничиться поврежденной кожей ступней и пропускали через метал клетки, постепенно увеличивая, ток. При подаче малых разрядов Рик не реагировал, когда подали разряд в шесть ампер он вздрогнул, но этим все и ограничилось. Так было и при пятнадцати и при пятидесяти. После каждого удара током ноги подгибались и на глазах выступали слезы. Впрочем слезы быстро сменились отчаянием. Он несколько раз просил ученых выпустить. С новым разрядом отчаяние превратилось в злость. Он изменился и сначала пытался притянуть к себе, любого из ученных раз за разом выбрасывая язык, но после первой же попытки они скрылись за защитным стеклом. Тогда он начал пытаться вырваться из наручников, буквально сдирая с запястий кожу. После девяноста ампер он упал, повиснув на цепи, наручников, но не потерял сознание, как того ждали ученые. Они дали лишь короткую передышку. и посовещавшись решили немного превысить смертельные для человека сто ампер. Но не успели. Снова пометавшись по клетке, на сколько это позволяли наручники, он вдруг с яростью и криками, принялся грызть собственные запястья, сдирая огромные куски кожи и буквально откусывая мешавшие снять наручники большие пальцы. Ученые, видимо не ожидая такого поворота событий, замерли, но когда Рик все же с криком освободился и кинулся на прутья решетки, охрана усыпила его дротиками со снотворным. А потом была долгая операция по восстановлению кистей.
В пять лет, его и еще девятерых мальчиков объединили в одну группу, сначала для занятий. Их впервые вывели из помещения лаборатории для физической подготовки на улицу. До этого, всех их содержали на нижних этажах лабораторного комплекса, в целях безопасности. И когда группу вывели, в солнечный день все жмурились и привыкнув, широко раскрытыми глазами жадно исследовали открывшийся перед ними новый мир, о котором до этого они знали только по книгам.
Все остальные дети тоже были маленькими загнанными зверьками. И для каждого из них было дико увидеть себе подобного. Они прятались каждый за свою группу врачей и ученых. Потом они заинтересовались друг другом и постепенно начали общаться. Теперь весь день Рика стал расписан по минутам. В шесть утра подъем, завтрак и спортивная тренировка в течении трех часов. За все время тренировки детям ни на секунду не позволялось останавливаться и отдыхать. Того кто не мог выполнить какое-либо упражнение, или пробежать наказывали ударами палкой. Запомнился еще один мальчик, если его так можно было назвать... Если Рик менялся только по обстоятельствам, то он же был другим постоянно. Вся кожа была, металлического свинцового оттенка, спину и руки покрывали шипастые наросты, которые были видны даже через комбинезон. У Рика были проблемы с бегом. Уже после пяти минут он падал и начинал задыхаться. Как объяснил голос за кадром, это происходило из-за недоразвитости легких, вернее тот воздух, которым мы обычно дышим ему не подходил. Для хорошего самочувствия ему был нужен тропический теплый воздух с повышенной влажностью. У ученых была надежда, что организм со временем адаптируется, так как в первые минуты он не мог дышать по той же причине, но за те сорок минут что он задыхался, организм приспособился к внешним условиям, и по этому когда Рик лежал, задыхаясь и хватая ртом, воздух плакал никто не оказывал никакой помощи, давали лишь несколько минут покоя, и снова заставляли бежать. Правда, ученные сдержали данное слово, и помогали избавиться от боли с помощью анальгетиков. Обучение грамоте давалось ему легко, к шести годам он уже мог разговаривать на трех языках, умел читать, считать и писать. Как и ожидалось, легкие приспособились к окружающим условиям и нагрузкам и тренировки тоже начали даваться с легкостью. К семи годам мальчики освоили навыки восточных единоборств. Перед учеными встала новая проблема, после занятий мальчики объединялись в группу и о чем-то разговаривали, но услышать их, или помешать не могли, так как один из мальчиков, (каким образом он это делал не сообщалось) образовывал, что-то вроде, прозрачного купола, границу которого никто не мог пересечь и услышать, что происходит внутри. Правда, держать купол он мог всего пять минут. На вопросы о чем они разговаривают, никто из детей не отвечал, даже после жестоких пыток. Так же, перед учёными встала проблема - Рик не был агрессивным. Агрессия, как и у любого нормального человека, была лишь в те минуты, когда требовалась самозащита. Ученым же была нужна машина, жестокая умная машина для убийств. В семь лет к Рику приставили наставника, (на мой взгляд, это скорее был психолог), в лице которого я узнала главного. Правда с того времени, он почему то, совсем не изменился. Словно остановил возраст на сорока с небольшим. Наставник подолгу разговаривал с Риком, объяснял возникающие вопросы, те или иные действия, обставляя это, правда, так, как это было нужно ученым и сопровождая его практически везде, благодаря этому Рик лучше поддавался контролю. В восемь всем побрили головы и на затылке вытатуировали семизначный номер, их идентификационный номер.
На одной из тренировок у ученых случилось ЧП. Когда дети в очередной раз бежали двадцать пятый по счету круг, Рик вдруг выбежал из общей группы и, подбежав к наставнику, показал пальцем на одного из учёных и что-то сказал. Наставник подошел к одному из охранников и видимо передал слова Рика. И тут вдруг тот ученый, на которого показал Рик бросился бежать, из под халата выпал какой то небольшой предмет. Голос за кадром сообщил, что Рик вычислил журналиста, который под прикрытием пробрался на базу. С Риком стали проводить опыты, что бы изучить, насколько сильны у него способности к телепатии. Ему показывали фотографии различных людей, а он рассказывал о человеке на фото. Рассказывал все, начиная от того каким было его детство и заканчивая тем, каким была его жизнь сейчас. Как сказал голос за кадром, Рик ни разу не ошибся. Тогда ученые решили попробовать обмануть его. Они составили портрет человека, создали вымышленный образ и распечатав показали ему. Рик долго на него смотрел, после чего сказал:
- Этого человека нет... Вернее, - он задумался - его как будто бы много, как будто несколько человек и каждый со своей жизнью - он почесал лоб, и вдруг из носа струйкой потекла кровь. Он размазал ее по лицу, как делал всегда после побоев за неподчинение и продолжил,- это нарисовано. – Тут вдруг начали пищать датчики, сообщающие что у Рика опасно поднялось внутричерепное давление, но ученый проводивший опрос, не остановился, а лишь попросил продолжить - Я не помню как это называется, фотопортрет кажется. Его составляли пять разных людей: их зовут Генри, Сергей, Майкл, Катерина... - Последнее имя он не назвал, так как потерял сознание. Давление ученные конечно снизили и все обошлось, но их мало волновало его состояние. Они были в восторге от того, что сами того не желая, создали человека с такими способностями. Подобные эксперименты ученные проводили еще не раз и ни разу Рик не ошибся. Но занятия по физической подготовке не прекратились, совместно с ними проводились занятия по ознакомлению с оружием. Рик уже знал конструкции многих пистолетов и автоматов, собирал и разбирал быстрее, чем положено по нормативам; легко попадал в мишень метательными ножами. Наставник учил бою на самурайских мечах, сначала это, правда, был боккэн, но когда у него стало получаться, доверил настоящий меч, который вызвал у Рика множество эмоций. Тогда я последний раз увидела остатки этого искреннего детского восторга в глазах. Через некоторое время, по непонятным ученым причинам Рик впал в депрессивное состояние и снова перестал разговаривать. После того как заканчивались занятия и он оставался один, Рик ложился отвернувшись к стене и плакал. Но и это ему было запрещено. За каждый такой эпизод его жестоко избивали. Позже, на одной из бесед с наставником, главному удалось выяснить причину такого поведения.. Когда он спросил что с ним происходит, пообещав что бить прекратят Рик почти шепотом сказал:
- Почему у меня нет такой же жизни как у них? - Спросил он, показав пальцем через стекло на двух охранников - Когда они не здесь - у них все по-другому. В книгах, которые я читал, там так много написано про семью, а где моя семья? Почему у меня нет мамы, папы? Почему ты уходишь? У тебя же нет семьи. Ты мой отец? - Наставник покраснел и некоторое время, помолчав, сказал:
- Рик... Ты же все обо мне знаешь, видишь на сквозь.. Ты знаешь, что я не отец - Рик вдруг очень быстро перевоплотился и практически незаметно глазу метнулся на наставника, повалив его на пол. Он приставил к его глазу схваченный со стола карандаш и закричал:
- А где тогда моя семья? Кто мои родители? Почему у других детей другое детство? Почему я здесь? Почему именно я? - В кабинет влетели охранники, тогда Рик еще ближе придвинул карандаш глазу и закричал им:
- Если выстрелите начнутся судороги и я все равно убью его! - Наставник предупредительно поднял руку, и охранники остановились.
- Рик... Я все объясню. Давай сейчас сядем и все спокойно обсудим. Они тебя не тронут. - Он показал пальцем на охранников. Рик, какое то время недоверчиво смотрел на них и сказал, что б вышли. Охрана послушалась. Рик отпустил наставника и вернулся на место, но по-прежнему не менялся.
- Рик, - помолчав некоторое время начал наставник - Твои родители - он достал реальное фото матери, вернее женщины, которая вынашивала Рика (женщины лет тридцати пяти с пропитым лицом и как говорилось в начале личного дела о родителях, алкоголички) и придвинул его Рику. - Это твоя мать. Она была зависима от вредных привычек, и отказалась из-за них от тебя. Ей было все равно, выживешь ты или умрешь, ты же сам все это видишь, я не вру - Рик схватил фото и долго рассматривал его - А мы дали тебе шанс выжить; еду; образование. Ты другой, ты сам это знаешь.... Люди боятся себе подобных, чем либо отличающихся от них и стараются сделать все, что бы человек перестал выделяться из толпы. Мы же даем тебе шанс выжить таким какой ты есть, мы от тебя не отвернулись, как бы это сделали миллионы людей. Они бы попросту уничтожили тебя, не разбираясь, достоин ли ты жить или нет. И в замен нам нужно только что бы ты шел нам на встречу, помогал... Понимаешь? - Рик вытер слезы и сказал:
- Я же не просил оставлять меня в живых... И не просил делать таким - он все еще оставался в измененном виде.
- Да, не просил, но ты живешь... Чувствуешь... Разве этого мало? Поверь, так как сейчас - наставник обвел руками помещение - Будет не всегда. Ты сможешь увидеть весь мир, быть свободным…
- Когда? - прервал его Рик.
-Когда мы научим тебя всему, что должен знать, когда убедимся что сможешь нормально жить в большом мире. Я не должен говорить это сейчас, ты еще слишком мал, но скажу... От тебя будет нужно только одно - периодически ты будешь получать задания, которые должен выполнять, скорее всего, это будет связано с оружием и тем, чему учим, взамен ты будешь получать то, что хочешь. Считай что мы твои родители и твоя семья. - Рик довольно долго молчал, потом стал меняться, становясь человеком и наконец сказал:
- Хорошо.
После этого Рик совсем перестал противиться. Создавалось впечатление, что его попросту сломали. Психологически. Даже при экспериментах, связанных с болевыми ощущениями, не сопротивлялся.
К десяти годам он, и другие мальчики освоили одиннадцатилетнюю школьную программу, физическое развитие соответствовало пятнадцати, что впрочем, ученных только радовало. Лично у меня сложилось впечатление, что они сами были словно дети, заигравшиеся в солдатиков. Далее в программе ученых наступил кризис. Государство и заказчики, которые захотели универсальных машин для убийств резко ограничили финансирование и потребовали провести отбор, что бы вместо десяти мальчиков осталось пять, самых сильных и пригодных. По началу Рика не трогали, на видеозаписях с физических тренировок, было видно что количество мальчишек уменьшается. Сначала исчез мальчик, создававший купол, потом мальчик с шипами по всему телу. Его попросту убили выстрелом в голову. На ежедневной утренней пробежке его вытолкнули из строя и оттолкнув в сторону выстрелили. Это было страшно, пусть съемка велась из далека, но было видно, как он пытался закрыться, защититься ладонями. Когда он упал, охранник подошел и прижав тело мальчика к земле ногой выстрелил.. Никто из бежавших мальчиков не остановился, но после занятий они снова собрались в кучку, забаррикадировавшись в комнате для переодеваний. Ни камер, ни прослушивающих устройств там не было и ученым снова не удалось узнать, о чем они говорили. Однако ночью была совершена попытка побега, в ходе которого было убито пятьдесят охранников, мальчикам почти удалось вырваться. Судя по кадрам с видеокамер слежения, они с легкостью преодолели охрану, где-то используя свои способности, а где то забранное у охраны оружие и привитые навыки. Их остановили только высокочастотные защитные столбы, окружавшие по периметру территорию базы. Как ни странно, наказания для Рика после этого не последовало. Этот побег помог изучить его ученым. Они узнали, что когда Рик перевоплощен, он может достигать скорости семидесяти километров в час, что в принципе не под силу обычному человеку, и что само по себе было невероятно. Так же, как оказалось он мог прыгать на высоту до девяти с половиной метров; лазить по абсолютно вертикальным поверхностям, потолкам без каких либо вспомогательных устройств, как паук. Они долго после этого пытались выяснить каким образом он это делает, но так и не смогли обосновать это научно. И преодолеть столбы он смог бы легко, если бы знал о их существовании. После этого, естественно по указу ученных наставник провел с ним беседу. По окончании занятий, когда Рик читал какую-то книгу наставник вошел, и сев рядом сказал:
- Давай погорим? Почему вы бежали? - Рик улыбнулся одними губами и не отрываясь от книги сказал:
- О чем? Почему мы бежали? Помнишь, ты говорил, что люди уничтожают себе подобных, но отличающихся от них? А чем вы отличаетесь от них? Вы начали нас уничтожать. Нам надо было ждать своей очереди? - Главный опустил голову и довольно долго сидел молча. Потом посмотрел на камеру и взяв из халата карандаш забрал у Рика книгу, и что-то написав на полях вернул ее Рику. После того как Рик прочитал написанное, он с недоверием и каким то непониманием посмотрел на наставника, но ничего не сказал. Наставник стер надпись в книге и потрепав Рика по голове ушел. Что он написал так и осталось тайной.
Вскоре мальчиков осталось шесть. Потом случилось то, от чего у меня сердце подпрыгнуло до уровня горла из-за страха за Рика. После одной из тренировок, в него, и еще одного мальчика выстрелили из ветеринарного ружья, и когда они перестали сопротивляться перенесли в камеру с армированным стеклом. Когда мальчики пришли в себя и начали непонимающе озираться, по селекторной связи один из ученых объяснил условия:
- Рик, Сильвер, сейчас решится, кто из вас будет жить, а кто отсюда живым не выйдет. Драться, на этот раз, вы будете друг с другом, драться не на жизнь, а на смерть, тот кто победит - будет жить, другого - уничтожат. - Мальчики сначала непонимающе посмотрели друг на друга и, улыбнувшись сели на пол, начав обсуждать Войну и мир. Тогда голос снова вмешался:
- Если не будете драться - погибнете оба. Мы пустим газ, который убьёт в считанные минуты. У вас есть пятнадцать минут на решение проблемы, прежде чем газ выжжет ваши легкие. Время пошло. - Из вентиляции начали выползать белые ядовитые клубы. Мальчики секунд пять смотрели друг на друга, потом тот, которого назвали Сильвером, вдруг молниеносно перевоплотился, превратившись в что-то напоминающее смесь человека, собаки и чего то непонятного. Рот усевали огромные клыки, на на длинных извивающихся подобно змеям настах один за один выступали тонкие блестящие гибкие как у дикобраза иглы. Рик сначала начал пятиться, с глазами полными ужаса, неверия и отчаяния. Сильвер каким-то механическим голосом сказал "извини" и кинулся на Рика. Прежде чем клубы газа скрыли их из виду, я успела заметить как Рик успел увернуться от удара и измениться. Вскоре видимость совсем стала нулевой, были слышны только нечеловеческое рычание и звуки ударов. Кто-то из ученых закричал что б откачали газ, Когда пары рассеялись наступила мертвая тишина. Все стены этой камеры аквариума были забрызганы кровью. Сильвер лежал у дальней стены, на животе, а Рик сидел на нем и яростно пытался отрезать ему голову его же клыком, вырванным из пасти. Вся спина, руки, голова были иссечены на тонкие пласты, в некоторых местах кожа попросту свисала ломтями. Справившись с головой Рик кинул ее в стекло, за которым стояли ученные, отпрянувшие, когда голова с глухим стуком ударилась и откатилась. Он сделал несколько шагов по кругу и поскользнувшись в луже крови упал. Встать он не смог, не давал кашель с кровью. Он согнулся, прижав колени к груди, и пытался подавить кашель. Комнату открыли, и ворвавшийся наставник начал оказывать ему первую помощь и что-то говорить на ухо. Рик не сопротивлялся, после того как надели кислородную маску кашель стал тише.
После этого испытания Рик восстанавливался в течении восьми месяцев. Газ выжег сорок процентов легких, и они восстанавливались не так быстро как кожа, несколько раз из-за отека и обширных кровоизлияний в легкие Рик был на грани смерти. Четыре раза сердце останавливалось, но ученые не дали умереть. Как сообщил все тот же восторженный голос, заказчики остались очень довольны результатами по Рику, и ему теперь ничего не грозило. Имена и данные заказчиков остались неизвестными. Затем он снова вернулся к тренировкам. На физической подготовке теперь было всего пять детей. У каждого, видимо, были свои испытания. У каждого были различные шрамы, и теперь они уже не группировались после тренировок, а молча расходились каждый со своим наставником на дальнейшие занятия. И смотрели они теперь друг на друга по-волчьи. С двенадцати лет Рика начали учить взлому различных видов замков, сейфов, дверей. Это тоже не составило для него большого труда и быстро надоело. Он выполнял все задания, но без интереса в глазах, как будто на автомате. Далее, по программе ученых, мальчиков сформировали в группу и начали учить взрывному делу, экономике и юриспруденции. Наедине с наставником он изучал криптографию, психологию и искусство. Больше всего он проявлял интерес к взрывному делу и психологи. В двенадцать лет Рику начали применять методику двадцать пятого кадра. В тайне от него. Когда Рик засыпал ночью, под действием газа, ему одевали шлем, наподобие того, которого проводилось обучение мне, но модель была гораздо топорнее и больше. Во время этих сеансов демонстрировались кадры войн, жестоких убийств, издевательств, сексуальные насилия. Таким образом, ученые хотели привить Рику мысль, что мир жесток, будто он итак этого не понимал, что можно надеяться только на себя и что убийства в мире людей это в порядке вещей. Через полгода испытаний эту программу отменили, так как выяснили что никаких изменений в психике и поведении не произошло. Программу попросту признали провальной. Мне, после этого, в голову пришла мысль что программа не провальна - он хорошо воспринял уроки, просто проявилось это гораздо позже. В тринадцать лет Рик впервые столкнулся с гражданским, продолжал вещать голос, когда я открывала уже вторую по счету пачку сигарет. Не по содействию или какой-либо программе ученых. Это случилось совершенно неожиданно и для них самих. Когда Рик выполнял задания в одном из учебных кабинетов по экономике, ученые и охрана оставили его одного, так как дверь можно было открыть только с внешней стороны и на что-то отвлеклись. И тут вдруг, в комнату вбежала девочка лет семи, с забавными бантиками и рюшечками на длинных светлых волосиках. Черты лица девочки были знакомы. Через некоторое время поняла что это Деми. Рик изумленно, но в то же время с диким хищным азартом, словно охотник на глупую жертву, посмотрел на нее, но не сдвинулся с места, девочка подбежала к нему и начала теребить за рукав, Рик осторожно высвободился растерявшись стал ее рассматривать. Девочка залезла на стоящий рядом стул и, забрав у Рика лист и карандаш некоторое время рассматривала его, потом откинула и сказала:
- Мне скучно. А как тебя зовут? Хочешь поиграть? - Рик ничего не ответил, только придвинулся ближе и с удивленным, растерянным видом стал пропускать сквозь пальцы ее волосики, потом придвинулся еще ближе и вдохнул запах локонов. Девочка засмеялась и, хлопнула Рика по щекам своими маленькими ладошками и спрыгнув со стула, начала рассматривать учебники на стеллажах. Рик подошел к ней и осторожно тыкнул пальцем в плечо. Девочка снова засмеялась и начала щекотать Рика. Вдруг в комнату влетели несколько охранников и ученых, видимо все-таки заметив свой промах. охранники закричали на Рика и начали тыкать в него автоматом, приказывая лечь на пол. Одна из женщин в халате кинулась к девочке и, схватив ее на руки начала осматривать, потом быстро вышла неся девочку, которая махала ручкой Рику и говорила "пока - пока", а Рик уже лежал на полу прижатый стволом автомата, но продолжал с изумлением в глазах смотреть на девочку.
Уже после, когда были занятия с наставником, он завалил его вопросами. От вопроса, почему у нее нет выпуклостей на груди, наставник сначала покраснел, а потом долго смеялся. Рик, видимо видя ежедневно женщин ученых, из-за недостатка информации полагал, что женщины с рождения уже такие. Их, правда, было немного. Видимо самые стойкие.
- А почему она не боялась? - спросил Рик, когда они уже вернулись к обучению, после долгой лекции о женском поле и ответов на вопросы Рика.
- Ну... Потому что она еще маленькая, не все понимает, осознает. И, думаю, потому что она не знает какой ты на самом деле. - Рик некоторое время молчал, потом, опустив голову сказал:
- Я не хочу что б она знала. Не говорите ей - Наставник кивнул и продолжил рассказывать об эпохе ренессанса. После этого Рик изменил отношение к женщинам-ученым, взгляд, когда смотрел на них, стал более заинтересованным, и внимательным. Однажды он попробовал пощекотать женщину врача, так же, как маленькая Деми его. Женщина закричала и с ужасом бросилась к двери кабинета, а Рик получил разряд электрошоком от охранника. Больше таких попыток он не предпринимал. И в глазах стало больше злости.
Когда мальчикам исполнилось по четырнадцать, их начали учить ориентированию на местности, альпинизму, топографии, плаванию с аквалангом, правда в бассейне, быстро и правильно находить нужные объекты на местности. Вождению автомобильной и военной техники; ходьбе на лыжах. С последним у Рика возникли большие проблемы. Влажный и морозный воздух Байкала зимой, уже после двадцати минут нахождения на открытом воздухе, оставляли у Рика на открытых участках кожи, то есть на лице, свои следы, в виде обморожений. Однако, ученым удалось решить эту проблему путем создания специального защитного крема на основе медвежьего жира. Так же, при занятиях плаванием, у Рика открылась уникальная способность - оказалось что он может задерживать дыхание до пятидесяти минут, без каких либо изменений в организме. Да и Рику нравились эти занятия, он что называется, чувствовал себя как рыба в воде.
В летние месяцы, совместно с военными, было решено провести реальную проверку полученных знаний по ориентированию на местности. Всем мальчикам был собран рюкзак с провизией на четыре дня, компасом и вшитым в рюкзак датчиком, что бы отслеживать их местоположение. Для задания разработали план, по которому мальчиков должны были высадить в ненаселённой области тайги, с установленной для подстраховки от побега детей системой П-100, и обозначили место на карте, к которому они должны были выйти в течении трех дней. То есть, преодолеть расстояние четыреста километров по пересеченной местности. В назначенный день мальчиков высадили с вертолета. Как и предполагали ученые, мальчики не остались в группе, а разделились и каждый пошел по своему маршруту. В первый день, по показаниям датчика, мальчики довольно быстро и уверенно шли к назначенной цели, преодолев за один день сто пятьдесят километров. На второй день скорость передвижения снизилась. Один из мальчиков, под конец второго дня, совсем перестал перемещаться. Отправленная к нему группа военных, обнаружила его мертвым. Его не убили ни мальчики, не животные. Он умер от анафилактического шока, после того, как съел ягоды голубики. Еще через несколько часов о прекращении движения сообщил датчик второго мальчика. Его так же нашли мертвым. Он умер от большой кровопотери, в результате падения со скалы и открытого перелома ноги. В начале третьего дня, подал сигнал датчик третьего мальчика. Ему никто не помогал умереть, он не срывался со скалы, а повесился на собственном ремне. Запасы провианта, кроме воды, почему-то были не тронуты. После короткого и экстренного собрания учеными было принято решение прервать операцию и найти оставшихся. Больше всего, я волновалась естественно за Рика. Мальчиков нашли в пятидесяти километрах от назначенной точки. Оба были истощены. В течении трех дней никто из них не притронулся к запасам тушенки и консерв. На вопросы ученых, почему они не ели запасы мальчики ответили, что не знали что это и для чего. Только тогда ученые поняли, что научили их всему, что угодно, но только не примитивным навыкам. Еду они видели только сразу в готовом виде и понятия не имели что она может быть какой-то другой и обычная банка тушенки представлялась им как совершенно незнакомый странный предмет.
Когда мальчики восстановились, их начали учить готовить, убирать за собой, уничтожать следы своего присутствия. У ученых, правда, появилась проблема - оставшиеся два мальчика начали постоянно конфликтовать. Начинал эти конфликты не Рик, а второй. Его звали Роман, но для удобства его называли Ром. На общих занятиях он подходил к Рику и начинал что-то шептать на ухо, после чего начинался спор, но тихо, что бы звукозаписывающее устройство не смогло записать разговор. Иногда доходило до драки и их с трудом удавалось растащить. Наставник так же не смог выяснить причину их конфликта. После завершения программы, тренировку по ориентированию на местности было решено провести еще раз. Ученые решили подстраховаться и мальчиков разделили с самого начала. Высадив их в разных местах. На этот раз операция прошла успешно, Рик пришел к назначенному месту даже раньше, чем ожидалось, второй мальчик на два часа позже.
Осенью у ученых случилось очередное ЧП. В начале сентября Рик совершил побег. Вся охрана была поднята по тревоге, но поиски успехом не увенчались, высокочастотные столбы и прочие охранные системы тоже не подавали сигнала о пересечении периметра, но ученые решили что он преодолел их с помощью своих способностей. Однако вечером их снова ждал сюрприз - Рик вернулся сам. На вопросы где был, и почему убежал не отвечал. За побег он был наказан. Что бы не сопротивлялся и никого не убил, сначала ему ввели парализатор, а потом в течении часа жестоко избивали. Может быть, избивали бы и дольше, но вмешался наставник. Видимо влияние, он все же уже имел и в то время. После этого Рик замкнулся, перестал разговаривать даже с наставником. Ученые сначала решили, что это последствия наказания, но обследование показало, что все показатели в норме. Потом у ученных снова возникли проблемы. У Рика начался переходный возраст, и второе обличие начало проявляться чаще и неконтролируемо. Собственно, проблема заключалась в том, что когда Рик перевоплощался, уровень агрессии значительно повышался и он переставая себя контролировать, ради развлечения начинал один за одним убивать охранников. На одном из занятий он напал на наставника, за то, что тот заставил переделывать контрольную по психологии, но когда приступ закончился Рик заговорил, впервые за долгий период. Когда с помощью охраны ему ввели огромную дозу успокоительного, уже засыпая, он схватил наставника за руку и сказал:
- Извини, я не хотел этого. Не могу это сдерживать. Не уходи, не бросай я исправлюсь. Я не смогу с другим наставником. - Главный потрепал его по голове, вытирая кровь из разбитой губы и улыбнувшись кивнул.
После этого ученые принялись за создание лекарства, подавляющего уровень агрессии во время изменения, параллельно обдумывая способ уменьшения агрессии хирургическим методом, путем проникновения в мозг, и так сказать редактирования гипоталамуса. Но второй способ быстро отмели, так как риск, что после этого Рик станет овощем, был слишком велик. Все время пока разрабатывалась вакцина, Рик находился в изоляторе.
На разработку вакцины ушло почти полгода. В деле была представлена ее формула, но я не совсем поняла ее состава. Для точного испытания, в Рика сначала несколько раз выстрелили из травматического пистолета, для того что бы добиться его перевоплощения, которое теперь происходило практически мгновенно, затем с помощью ветеринарного ружья ввели вакцину. Сначала ничего не случилось, Рик вытащил дротик и начал пытаться пробить стекло, оставляя кровавые следы от кулаков. Вдруг он снова стал человеком, но очень сильно побледнел и упав начал биться в конвульсиях. Это было вызвано болевым синдромом, побочным эффектом вакцины. Конвульсии длились не долго, но после этого в течении дня он снова был обычным четырнадцатилетним подростком. Правда, это ученых так же не устроило. Им было нужно, что бы Рик все так же мог перевоплощаться, но контролируемо, когда им надо, и естественно с контролируемым уровнем агрессии. Как ни странно, Рик не сопротивлялся. Даже зная, что после вакцины будет боль, он все равно не пытался вытащить дротик. Еще через три месяца ученым все же удалось найти баланс элементов и подчинить агрессию. Впрочем без вакцины Рик все так же оставался агрессивен, и стоило перестать ее давать Рик снова начинал убивать. После недолгих раздумий ученые решили провести тест на поведение Рика с женщиной, а заодно и выяснить влияние ли это гормонов на эмоциональное состояние, или же стоит искать причину в другом. Для этого его снова поместили в "аквариум", после чего туда же, запустили женщину. О ней практически не было информации, но я решила, что это была проститутка. Девушке на вид было лет двадцать пять - тридцать, но вид был потасканный. Когда девушка вошла, Рик насторожился, но ничего не предпринял, видимо решив, что это одна из ученых, так как она была в халате. Девушка удивленно посмотрела на него, потом повернулась к ученым и сказала:
- Это же.. Он еще ребенок. - На мой взгляд, от ребенка, на тот момент у него остался разве что рост и подростковая угловатость. А тело, развитие мускулатуры вполне соответствовало восемнадцати годам.
- Делайте свою работу - раздраженно ответил один из ученых. Девушка пожала плечами и, расстегнув халат, откинула его к стене. Рик некоторое время растерянно, но с интересом разглядывал ее, потом спросил:
- А какое задание? Что я должен сделать? – Кто-то из ученых усмехнулся и ответил:
- Делай что хочешь, наказания не будет. Время не ограничено. Аня, работай, а не стой. - снова сказал мужчина, обращаясь уже к девушке. Девушка подошла к Рику и начала расстёгивать комбинезон на нем, но он отпрянул и начал ходить вокруг нее, внимательно рассматривая, девушку это забавило, она улыбалась. Потом Рик подошел ближе и провел пальцем ей между лопаток, видимо поняв, что девушка не против он подошел еще ближе и запустив пальцы в волосы начал пропускать их сквозь пальцы. Девушка взяла его руку и положила себе на грудь, Рик больше не стал сопротивляться. Девушка повернулась и поцеловала его. Рик вытер губы пальцами и повторил поцелуй. Тогда девушка начала снимать с него комбинезон, а сняв, опустила руку ниже пояса и начала ласкать, продолжая целовать. Рик откинул голову, но не двигался. Было видно, что ему приятно. Девушка встала на колени и начала ласкать языком и тут он начал меняться. На несколько секунд лицо исказилось гримасой боли и Рик опустил голову, смотря на девушку, никаких признаков агрессии не было. Девушка не сразу заметила перемену. Когда же подняла голову и увидела изменившегося Рика, начала медленно отползать, потом поднялась на ноги и с дикими воплями начала бросаться на дверь и просить что бы выпустили. Рик некоторое время наблюдал за ней, потом сжал кулаки и вдруг выбросил язык, который мгновенно обмотался ей вокруг шеи. Он подтянул ее к себе и перестал душить. От языка на шее остался багровый след, девушка сжалась в комок и с ужасом смотрела на него, но больше не кричала. Рик некоторое время рассматривал ее, потом нагнулся и начал осматривать ее всю, задерживая взгляд на груди и ниже живота, водя по телу руками. Когда Рик запустил руку между ног, она вдруг ударила его в лицо ногой и снова бросилась к двери, Рик одним прыжком настиг ее, и повалив на пол прижался к ней всем телом. Обвив шею языком он начал двигаться, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Ученые от чего-то обрадовались и зааплодировали. Девушка начала сопротивляться, царапая Рику лицо и пытаясь освободить шею. Он сначала никак не реагировал на это, потом резко ударил в лицо. Девушка дернулась и затихла. Минут через десять он перестал двигаться, потом перекатился на пол рядом с девушкой и, убрав волосы ей с лица, начал водить пальцем по губам. Вскоре девушка пришла в себя, она прислонила ладонь к лицу и, подтянув колени к лицу, лежала не двигаясь. Рик провел ей по волосам, девушка видимо окончательно очнулась и, укусив его за руку, быстро отползла к стене. Рик слизнул с ладони выступившую кровь и сев спросил:
- Почему ты меня боишься? Если бы ты не сделала больно, я бы тоже не ударил. - Девушка начала плакать и стирать сперму с бедер, размазывая ее о пол. Рик сделал шаг к ней и снова спросил:
- Почему? - девушка прижалась к стене и истошно закричала:
- Не подходи! - Рик остановился и сел на пол.
- Почему? - через некоторое время снова спросил он. Девушка, рассматривавшая его все это время дрожащим голосом, наконец, ответила:
- Да ты же даже не человек... Ты чудовище… Ты... Ты же страшный.... мерзкий... - ее вдруг вырвало. вытерев рот она снова заговорила - Такие как ты не должны жить. Ты урод - все то время, что она говорила Рик менялся, нет, он все еще был тем же перевоплощенным, с чернотой глаз, с серовато зеленой кожей покрытой слизью, но при этом выражение лица менялось. Глаза сузились, а губы превратились в тонкую бледную полоску. - Теперь понятно, зачем они - она показала пальцем на ученых - притащили сюда, конечно, ни одна нормальная девушка не согласится к тебе даже прикоснуться.
- Заткнись - тихо сказал Рик и начал раскачиваться вперед-назад, потом стало слышно, что он хлюпает носом. Девушка встала и, прижимаясь к стеклу, снова подошла к двери и попросила выпустить ее. Но тут Рик вдруг в один миг оказался возле нее и, прижав к двери сказал:
- Я хочу еще - девушку снова вырвало и она снова начала отбиваться. Рик схватил ее за волосы и швырнул в центр комнаты. Моментально оказавшись рядом с ней, он пнул ее в грудь и закричал:
- А с чего ты взяла, что имеешь право жить? - Девушка снова начала кричать, но Рик уже не обращал на это внимание, лишь молча, с животным рыком насилуя ее. Под конец девушка перестала вырываться, но когда Рик начал целовать ее в губы, увернулась и сильно укусила его в ухо, тогда он прижал голову и начал целовать ее насильно, она вцепилась ему волосы с силой вонзая ногти, вскоре у Рика по шее потекла кровь. Наставник встал и попросил прекратить эксперимент, но другой ученый, видимо выше в должности, попросил его вернуться на место. Главный ударил по стеклу кулаком и выполнил указание. А Рик, словно не замечал, ни сопротивления девушки, ни струек крови на шее, ни боли. Он с жадностью продолжал целовать ее двигаясь все быстрее. Вдруг девушка под ним изогнулась дугой и начала биться в конвульсиях и хрипеть. Еще через секунду Рик приподнялся на руках, перестав целовать и начал медленно втягивать в себя язык, с которого струйками стекала кровь. Когда до меня дошло что он с ней сделал, я еле сдержалась что б не закричать, а потом еще долго пыталась унять тошноту и истерику. Стало невыносимо больно, мерзко, страшно. Страшно от мысли, что когда насиловал меня, мог точно так же... Одним только языком, когда целовал... Я решила напиться, что бы хоть как то подавить отчаяние, ужас от увиденного и чувство непоправимости. Я не могла понять зачем он дал эту папку, кассеты... Для чего? Мне должно было стать легче? Или так решил, что окончательно избавится от меня? Но зачем тогда нужна была ложь последних месяцев. И оправдания в его сторону иссякли. Когда проходила мимо играющих в карты охранников, один из них встал и преградив путь спросил:
- Вы куда? – и тут же, оправдываясь за свое излишнее любопытство, сказал - Мне для отчета надо.
- В магазин - на автомате ответила я.
- Они уже закрыты - сказал второй - Что вам нужно?
- Не знаю, что-нибудь выпить - ответила я, охранники переглянулись, потом один из них достал из шкафа начатую бутылку водки и протянув сказал:
- Другого нет.
Я и за водку была благодарна. Не знаю зачем, но после двух стаканов водки все же решила досмотреть кассету.
После этого эксперимента Рик ни психически, ни физически, если верить проведенным тестам, не изменился. Но изменился наставник. При занятиях с ним он смотрел на Рика, с непониманием, сожалением и усталостью. На одном из занятий он спросил:
- Рик, почему ты ее убил? - Рик некоторое время смотрел себе на пальцы, потом поднял взгляд и сказал:
- Мне было больно. Я надеялся, что это все ложь, то, что вы говорили.... А она даже не попыталась понять, сначала я не хотел... Не хотел делать больно. Ей было всё равно что у меня внутри, какие желания, мысли, я же не виноват что такой.... Вы были правы, они бы убили меня, будь у них возможность. А нравственность, манеры, воспитание про которые ты так упорно твердишь - чушь это все. - Наставник опустил голову и потерев переносицу спросил таким голосом, будто ему на плечи упала тонна кирпичей и он вот-вот сломается под их весом:
- Почему так жестоко...Изощренно.. Мы тебя этому не учили. - Рик некоторое время молчал, кусая губы потом спросил:
- Почему ты расстроен? Вы же все - он обвел взглядом кабинет - должны быть довольны, вы хотели что бы я убивал, учили этому....
- Кто то доволен - сказал наставник, закурив прямо в комнате.
- А почему ты нет? - спросил Рик вдохнув дым. Наставник некоторое время сидел, не двигаясь потом перегнулся через стол и, глядя ему в глаза сказал:
- Прочитай, ты сам все можешь узнать, без слов. - Рик некоторое время смотрел ему в глаза, потом виновато опустил взгляд и еле слышно сказал:
- Я исправлюсь.
- Нет Рик, не исправишься. А мне теперь остается либо смириться, либо уйти.. - Рик вдруг изменился и, швырнув в наставника учебники закричал:
- Ну и иди. И без тебя выживу. - Он заплакал, - Ненавижу тебя!- он упал на колени и закрыв голову руками начал плакать еще сильнее. Наставник встал, подошел к Рику, видимо хотел обнять, но в последний момент передумал и поднявшись постучал что бы открыли. Когда дверь за наставником закрылась, Рик начал кричать, наверно от отчаяния, потом швырять и ломать мебель, пока охранники не выстрелили из электро-ружья.
После этого Рику поставили другого наставника, но с ним он не шел на контакт. Молча выполнял задания, тесты, отвечал на вопросы по уроку, но в личных беседах не участвовал. В пятнадцать мальчиков стали учить этикету, простым правилам поведения с людьми, что делать в той или иной ситуации и информационным технологиям. Рик легко освоил и это. Модель поведения у него стала совсем другой, он был идеально послушен, молча терпел все эксперименты. Но при этом всём, стабильно раз в месяц сбегал, правда теперь не убивал охранников, с помощью освоенных болевых приемов лишь временно выводил их из строя,. Ученые пытались проследить за Риком с помощью вшитых в одежду датчиков, но он успешно избавлялся от них в первые минуты после побега. Сначала, его каждый раз избивали, но потом учеными было решено это отменить, так как во время этих побегов никаких происшествий в городе не случалось, а восстановление после побоев стоило больших финансовых затрат. Так же, с помощью анализов ученые выяснили что после побегов у него очень сильно повышался уровень эндорфинов, но причину этого ученые так и не смогли выяснить. Летом, снова подключив военных, стали проводиться практические занятия, на этот раз по оттачиванию навыков рукопашного боя и способов убийств. Оттачивалось все на заключенных, приговоренных к пожизненному заключению. И мальчикам, и заключенным было выдано оружие. Всего обреченных заключенных было тридцать, озлобленные мужчины против двоих мальчишек. Самой съемки как мальчики сражались с ними не было, лишь кадры, после того как все закончилось. Уничтожение всех заключенных у мальчиков заняло сорок минут. После этого эксперимента мальчики еще неделю ходили с восторженными лицами. И их это испытание словно сплотило. Ученные обманчиво решившие, что полностью подчинили их, снизили уровень охраны. Теперь каждого сопровождал лишь один охранник, вместо прежних четырех.
Осенью, из-за ослабления контроля случилось очередная внештатная ситуация. После ежемесячного осмотра, когда врач брала анализ крови у второго мальчика, тот вдруг схватил ее за горло. И выдернув шприц из вены, приставил ей к горлу и сказал, что б она раздевалась. Охранник, стоявший у двери, метнулся что бы помочь, но мальчик, сжимающий горло, вдруг вскинул руку и тяжелая металлическая центрифуга, полетела охраннику в голову. От удара у того осталась на черепе глубокая вмятина. Женщина была той самой, что когда то в ужасе уносила маленькую Деми от Рика. Она побледнела, но не сдвинулась с места. Второй ученый, мужчина, снимавший кардиограмму Рику вместо того, что бы попытаться помочь коллеге, попросту забился в угол. Рик, сел на кушетке, и с недоумением в глазах спросил:
- Что ты делаешь? Зачем?
- А потому что так хочу. Ты разве не хочешь поразвлечься? - Мальчик толкнул белую от испуга женщину в угол и метнулся к двери что бы заблокировать ее.
- Только не с ней - сказал Рик и начал меняться.
- Почему? Ты что? - Рик закрыл собой женщину, тогда второй мальчик, тоже перевоплотился, превратившись во что-то среднее между человеком и почему-то обезьяной. Всю кожу покрывала светлая шерсть, а на руках вместо пальцев появились длинные когти, с металлическим отливом. Он оттолкнул Рика и начал сдирать с женщины халат, оставляя на теле порезы. Она начала кричать и отбиваться ногами. Рик вдруг выбросил язык и, обмотав им шею мальчика, подтащил его к себе. Началась борьба. Мальчик бил его в ребра, оставляя глубокие колотые раны, но Рик был сильнее и быстро начал одерживать победу. Внезапно второй мальчик вдруг выбросил руку и сделал какой-то жест, Центрифуга поднялась и с грохотом обрушилась на Рика. Он перестал двигаться. Тогда мальчик скинул его с себя и снова вернулся к перепуганной женщине. Когда ему удалось содрать с нее халат и блузку, она вдруг стала просить что бы не убивал, что у нее дети, что они не смогут без нее. Мальчик рассмеялся безумным смехом и сказал:
- Ну мы же как-то выжили без родителей - Мальчик подмял ее под себя, ни смотря на ее сопротивление и крики, и начал насиловать. Ученые и охрана, тем временем, пытались выбить дверь, но у них ничего не получалось. На видео стало видно, как за спиной мальчика начал приходить в себя Рик. Он сел держась за голову, из виска тонкой полоской стекала кровь, потом видимо окончательно придя в себя он встал и, и шатаясь, но при этом абсолютно бесшумно подошел сзади, и схватив мальчика за голову резко повернул ее на сто восемьдесят градусов. Все произошло так быстро, что тот даже не успел оказать никакого сопротивления. Голова повисла как у тряпичной куклы, ноги дернулись пару раз и он замер. Тогда Рик столкнул его с кричащей женщины и, подтянув с кушетки простынь, попытался накрыть ее, но женщина снова начала пытаться защититься и отбиться, не понимая, что угрозы больше нет, а может быть просто из-за внешнего вида Рика. Тогда он встал и, зажимая рукой рваные раны открыл дверь, впустив ученных и охрану. Для подстраховки ученые выстрелили в Рика из электро-ружья, и когда он потерял сознание, начали оказывать помощь женщине.
Раны, оставленные тем, другим мальчиком, зажили у Рика в течении недели, хотя и были глубоки. На вопросы ученных, почему он не поддержал товарища, не помог ему, а наоборот Рик не ответил. Благодаря новейшим разработкам, вскоре ему был введен чип для отслеживания его местоположения и состояния здоровья. При критическом состоянии организма чип подавал сигнал на пульт управления, что носителю требуется срочная медицинская помощь. В приложенной к папке капсуле - прототипе, я узнала чип, который когда-то ввели и мне. После его введения Рик, по непонятной причине, перестал сбегать, но стал агрессивнее и более замкнутым. На психологических тренингах отказывался выполнять задания, требующие диалогов и взаимодействия. Угроза наказания его не пугала и не решала проблемы. Ученные решили, что ему требуется разрядка и снова поместили в аквариум с женщиной, таким образом, они еще и хотели проявить, что то вроде благодарности и поощрения за оказание помощи со вторым мальчиком. На этот раз Рик не разговаривал с ней, проигнорировав ее страх, панику и отчаяние. Как только она начала кричать, он плюнул ей в лицо сгустком слизи и начал насиловать, девушка уже через минуту перестала подавать признаки жизни, однако он не остановился, пока не кончил. После этого он некоторое время рассматривал ее, потом вдруг ударил уже безжизненное тело и попросил выпустить. Уровень агрессии после этого не снизился, однако на сотрудников лаборатории он его не вымещал.
В шестнадцать его научили стрелять из снайперской винтовки, максимально долго находиться в укрытии и убивать бесшумно, так как заказчик торопил ученных, все отрабатывалось сразу на живых людях, все тех же заключенных. Сначала Рик быстро выполнял задания, исполняя главную цель - уничтожить. Но позже начал загонять жертву, дать почувствовать ей угрозу и страх, и лишь после этого убивал. На занятиях с винтовкой, задание ставили так, что бы он сначала выследил жертву, нашел ее точное местоположение и лишь после этого уничтожил с расстояния. Условием ученых было стрелять точно в сердце, однако на последнем уроке он ослушался и выстрелил в голову. На вопрос почему - ответил, что хотел больше крови. Потом неожиданно вернулся первый наставник. Когда начались занятия, Рик спросил:
- Почему вернулся? Я же не исправлюсь. Зачем, если тебе так противно?
- Я смирился - коротко ответил главный, и что-то написав на тетради отдал ее Рику. Он некоторое время читал, потом с недоверием посмотрел наставнику в глаза и неуверенно улыбнувшись, стер написанное.
По настоянию наставника, Рика впервые вывезли за пределы города, естественно с большим количеством охраны, одетой в гражданское. По его мнению, Рику была необходима эта поездка для того, что бы на первом же задании не сорваться от обрушившегося на него нового большого мира, а так же отточить некоторые навыки поведения. Для этой цели выбрали Иркутск. Всю дорогу Рик был возбужден и часто менялся, тогда ради безопасности ему была введена двойная доза вакцины. Когда приехали в город, по составленной программе, первым местом посещения было кафе. Рик и наставник, сели за столик, а охрана рассредоточилась по залу. В место того, что бы есть, Рик со смесью страха и восторга на лице, рассматривал окружающих. Когда принесли пирожные, которые правда не были в программе, Рик отодвинул тарелку и спросил у наставника что это. Когда тот объяснил все с улыбкой на губах, Рик отказался есть, объяснив это тем, что ему это было запрещено еще очень давно. Даже после того как наставник сказал, что теперь можно, всё равно отказался. Так же случилось непредвиденная ситуация на выходе. Когда Рик и сопровождающие выходили, на них налетела группа первоклассников, мальчик, который столкнулся с Риком, широко улыбнулся ему и сунул в руку игрушечный самосвал. Рик некоторое время смотрел на машинку, потом побледнел и с испугом откинул игрушку. Двойная доза вакцины не помогла и он начал меняться. Охранник быстро и незаметно ввел пневмошприцом успокоительное. Это помогло. Когда Рик успокоился, прогулка продолжилась. Он с интересом разглядывал дома, идущих навстречу людей, машины. Очень долго стоял на мосту, смотря на Ангару. На зоопарке программу пришлось прервать. Рик некоторое время смотрел на волков, которые заметались по клетке при его появлении, потом на подошедших школьников, которые со смехом обсуждали зверей и подойдя к наставнику сказал что хочет вернуться. На вопрос почему, только ответил, что он здесь чужой, как эти звери. Не дождавшись принятия решения, он сам двинулся к автобусу и отказывался выходить пока не вернулись в научный городок.
После поездки он стал по многу разговаривать о чем-то с наставником, но о чем не сообщалось. В семнадцать программа обучения была полностью завершена. Однако заказчику было необходимо знать, что Рик способен на любое убийство, и тогда ученые решили провести контрольное испытание. В аквариум заранее посадили ребенка, полутора лет, девочку. Еще когда испытание только началось, к горлу уже подступили слезы. Я так надеялась, что Рик не сможет, не сделает этого. Зайдя, он с удивлением посмотрел на играющего ребенка и спросил что должен делать. Один из ученных ответил: "убить". Рик с недоумением повернулся и, посмотрев на ученых спросил:
- За что?
- Это не твое дело - ответил курящий ученный. Наставник встал и вышел. Рик повернулся к девочке, и некоторое время смотрел на нее. Потом девочка заметила его и неуклюже встав, подошла к нему и начала проситься на руки. Он поменялся, отшатнулся от нее, подошел к двери и сказал что не может. Тогда учёный сказал что его уничтожит. Рик ударил кулаком по стеклу потом вернулся к девочке и схватив за голову резко дернул. Девочка обмякла и мягко упала.
После этого Голос за кадром сообщил что заказчик доволен. Проект успешно завершен.
9 часть
Уснуть так и не смогла. Проревела до самого выхода на работу. Пришедший охранник, приставленный Риком, заставил привести себя в порядок и помог дойти до пропускного пункта в лабораторию. Охранники с удивлением посмотрели, но ничего не сказали. Они, видимо, решили, что меня уже нет. Хотя в чем то они были правы. Было чувство, как будто душу вынули, а тело оставили медленно умирать. В лаборатории все было по-прежнему. С трудом поднялась по лестнице, мышцы ног снова начали подводить. Когда в очередной раз чуть не упала, сзади подхватил под руки Андрей и затараторил, как рад видеть и счастлив, что вернулась. Как будто у меня был выбор… Страх перед мужчинами не прошел, и по телу снова прошла волна отвращения. Видимо поняв, что что-то не так Андрей отстранился и начал говорить, расспрашивать, а я отвечала на автомате короткими фразами. Он подождал, когда переоденусь и мы вместе пошли на планерку, по дороге встретив Снежану. Она тоже засыпала вопросами, но Андрей что-то шепнул ей на ухо, и она перестала лезть. На планерке тоже все было как прежде. Кресло Рика пустовало. Бывший наставник Рика, а теперь главный руководитель лаборатории периодически останавливал на мне взгляд, с каким-то странным выражением на лице, и в конце планерки попросил остаться меня и Андрея. Когда все разошлись, он пригласил сесть ближе и сказал:
- Алена Александровна я рад что вы вернулись к работе и хотел бы принести извинения за случившийся инцидент. - Я только кивнула головой. - Вы по-прежнему будете работать под руководством Андрея, и посещать занятия по выбранным предметам.
- Когда мне можно будет в отпуск?- Прервала его я, надеясь получив желаемый отпуск сбежать от всего и всех. Он удивленно посмотрел и, открыв перед собой папку и просмотрев несколько страниц сказал:
- Не раньше лета. - До лета оставалось почти восемь месяцев, от отчаяния хотелось выть. Мне жизненно необходимо было отключиться от всего этого, не знать что твориться в лаборатории, какие эксперименты проводятся. Даже не заметила, что по лицу бегут слезы. Поняла это, только когда главный протянул салфетку.
- Андрей, ты можешь идти - сказал он. Когда тот оглядываясь ушел он сказал:
- Алена, я все понимаю, вы устали морально, но прямо сейчас мы не можем вас отпустить. Но мы поможем справиться. Вечером пойдете в указанный кабинет, пройдете приятные процедуры, будет ощущение будто вы и правда побывали дома. – Я ничего не ответила, лишь подумала: «Ну да, конечно, и сразу станет легче». - Если больше нет вопросов, возвращайтесь к работе. Когда встала что бы уйти, он вдруг добавил:
- Алена Александровна, не забудьте вернуть папку и материалы в архив. - Я снова кивнула и ушла.
Видимо что бы не загружать слишком сильно Андрей отправил в лаборантскую заполнять бумаги. К концу рабочего дня пришла та же женщина, что приходила в первый день как очнулась после изнасилования. Она неуверенно улыбнулась и попросила идти за ней на процедуры. Мы долго ехали в лифте прежде чем добрались до процедурного кабинета. Хотя таковым его было невозможно назвать. Это скорее был огромный зал, с, почему то приглушенным светом, в центре которого находился огромный бассейн. Вдоль стен находились стойки с компьютерами, и тоннами проводов идущих к бассейну. Женщина подвела к одному из столов, за которым сидели трое мужчин и мальчик, правда мальчик оказался странным. Он был очень бледен, изможден и смотрел почти, не мигая и не реагируя на окружающее, в одну точку, слегка склонив голову на бок. Женщина положила на стол перед одним из мужчин папку и сказала:
- Вот. Надо провести реабилитацию. Главный отправил. - Мужчина оглядел меня с ног до головы, словно пришла в приемную комиссию, и сказал:
- Хорошо. Дальше мы сами справимся. - Женщина бросила на меня злобный взгляд и вышла. - Переоденьтесь за ширмой в купальник, там все есть, и возвращайтесь сюда.
- А что вы будете делать? - испугавшись, что они будут все пялиться спросила я.
- Ничего плохого. Переоденьтесь, дальше все узнаете.
Когда сделала то, что он сказал, пересилив страх и неловкость, двое мужчин спускали в воду что-то наподобие надувного матраса с анатомическими формами человека и с присоединенными к нему проводами с мигающими датчиками. Мужчина пригласил сесть, рассматривая переданную папку и сказал:
- Мы проведем процедуру, после которой вы будете чувствовать себя гораздо лучше, чем сейчас. Процедура безболезненна и приятна, поплаваете немного в бассейне и будете чувствовать себя, как будто заново родились. Мне необходимо знать, чего бы вы сейчас больше всего хотели? - я мало представляла, чего он добивается и собирается делать, но ответила:
- Домой, подальше отсюда. - Мужчина кивнул и попросил взять мальчика за руку. Когда взяла ледяную влажную ладошку, мальчик, как дрессированная обезьянка, перевел безжизненный взгляд на меня и долго смотрел в глаза. Только тут заметила что глаза мальчика были почти прозрачны. Цвет радужки был абсолютно белым и почти сливался с белком. Зрачок был черным, но с серыми прожилками. Мне стало нехорошо и страшно.
- Он просто устал, сегодня много народа было. - сказал мужчина глядя в один из мониторов. - Он не причинит вреда. Просто смотрите ему в глаза и думайте о том, что бы вам хотелось. От чего приятно, хорошо. - Я снова столкнулась глазами с мальчиком. Он сжал мою ладонь, а я попыталась забыть, вернее перекрыть воспоминаниями о маме Рика, и все то, что он делал, все, что узнала о нем. И тут вдруг почувствовала, что глаза мальчика словно гипнотизируют. Все вокруг покрылось рябью и поплыло, четкими оставались только его глаза, я хотела мотнуть головой, что бы отвести наважденье, но не смогла пошевелиться. Воспоминание о маме стало более четким, я все больше и больше погружалась в детство, родной город, его небольшие, но уютные улочки и тут поняла что засыпаю. Мозг последний раз попытался воспротивиться, но ничего не получилось, и я почувствовала, как будто погружаюсь во что-то теплое, невесомое и светлое. И я, кажется, уснула, хотя все вокруг казалось абсолютно реально происходящим. Я вдруг оказалась в самолете, который приземлялся в родном городе. Когда шасси коснулось полосы самолет тряхнуло, а я ударилась локтем и почувствовала боль. Было лето, и на выходе из аэропорта ласково встретил теплыми каплями дождь, которые приятно ласкали лицо и волосы. Помнится, я даже подумала что главный попросту отправил так домой, стерли воспоминания за последние полгода и отпустили, и от этого появилась безумная радость, даже расплакалась, что все наконец то закончилось, еще не до конца вырвалась из всего этого. Все вокруг шли, торопились, толкая друг друга сумками, а я стояла как безумная, подставив лицо дождю и вдыхая запах свежескошенной травы. Потом вдруг вспомнила, что мама наверно заждалась. Пошарив в кармане, нашла толстую пачку купюр, тогда взяла такси и попросила домой (тогда даже не обратила внимания на то, что адреса не назвала а такси поехало). Пока ехали, с восторгом рассматривала родной город, совсем не изменившийся за это время. Такой детской теплой чистой радости казалось больше никогда не смогу почувствовать, но в тот момент счастье заполняло все вокруг. Возле подъезда привычно сидели бабушки, которые долго провожали удивленными взглядами, когда радостно поприветствовала каждую по имени-отчеству. Когда мама открыла дверь, я бросилась ей на шею и расплакалась. Она чуть-чуть постарела, морщинок возле глаз стало больше. Но главное это была все та же, моя родная мамочка, строгая придирчивая, заботливая милая мама. В доме все так же привычно пахло вкусными пирожками и жаренной курицей. Мама как всегда, принялась пичкать едой, говоря что ужасно похудела, ругала что не звонила ей, не давала о себе знать и попросила так больше не делать. Я конечно же пообещала. Даже сказала, что никогда-никогда больше никуда не уеду. О работе она практически не спрашивала, и это только радовало. Пришли подружки и как всегда начали рассказывать, кто с кем переспал, сколько раз влюблялись, подружка рассказала, что родила замечательного мальчишку, рассказывали как у них все замечательно, и мне впервые в жизни не хотелось их заткнуть. На вопросы что происходило у меня, я наврала что все было скучно, обычная рутинная работа как и в университете. Что никого не встретила, ни влюбилась. Они, конечно же начали утешать, успокаивать, говорить что все будет и потеряв интерес ушли. Вечером потащила маму в магазин и накупила всего, что она, когда то хотела, но не могла себе позволить. Вечером уснула у мамы на руках, ни смотря на ее удивление и родительское смущение, впервые спокойно, без слез и страха. Начало что-то сниться и тут вдруг почувствовала, какой то толчок, потом еще раз и еще раз. Я попыталась перевернуться, что бы снова стало сладко и уютно спать, и тут поняла, что нахожусь в воде. Открыв глаза, увидела нависающий над бассейном потолок и снимающих с головы двух мужчин электроды. На краю бассейна сидел тот самый мальчик и снова отрешенно смотрел на воду. Как ни странно, разочарования, или каких-либо негативных эмоций не почувствовала. Было легко и все еще радостно, и в душе как будто поселилась надежда на что-то лучшее и светлое. Даже страха, перед прикосновениями мужчин, снимающих с тела провода не было. Они подвели матрас к борту бассейна и помогли подняться. Одевшись, я поблагодарила мужчину и спросила:
- А сколько это продлится?
- Эффект? У каждого по разному, не могу точно сказать.
Не смотря на промозглый холод конца октября, я долго гуляла по набережной Байкала. И впервые за долгий период улыбалась всем подряд. Когда проходила мимо темных оконных проемов квартиры Рика в сердце появилась тоска и какое то щемящее чувство, но я быстро подавила его в себе.
Удалось быстро войти в рабочее русло. Наш отдел объединили с отделом по военным разработкам. От нас теперь требовалось создать шлем, со встроенным ультразвуковым источником, который бы помогал солдатам избавлять их от боли, при получении травм без применения медикаментов, несколько дней обходится без сна или наоборот быстро засыпать при необходимости, а также понижать стресс и влиять на другие эмоции. И всё это без использования медикаментов. Требовалось так же, предотвратить риски, создаваемые этой технологией. И самым мелким было избавление от желания спать. Это не избавляло организм от недостатка энергии, и злоупотребление этим средством могло привести к незаметному истощению организма. Так же существовал риск хакерского взлома, который так же было необходимо исключить. Когда Андрей ввел в курс дела, оказалось что они еще только на стадии изучения и тестирования волн на участках мозга, с целью получить необходимые данные. Эксперименты проводили на людях. Я все так же была на побегушках, правда теперь выполняла более грязную работу. Когда привозили на автобусах группы людей, накаченных наркотиками, без объяснений кто они и откуда, мы с таким же младшим составом как и я, мыли их, брили головы и вживляли чипы на случай побега. Правда, им чипы вживлялись иначе. На запястье делался надрез и, сухожилия, вены пропускались через порты чипа. Когда начали вживление, Андрей сказал что бы попробовала сама, я тогда еще подумала что он издевается, прекрасно зная, что у меня нет навыков хирургии, но когда Андрей вложил в руки скальпель все случилось как будто само собой. Впрочем передо мной встала новая проблема. Бионические пальцы не сразу освоили новый для них вид деятельности. Коллеги бросали недоумевающие взгляды, но молчали, даже после того как буквально изрезала нескольким будущим подопытным запястья. После пятой попытки пальцы наконец начали подчиняться и все пошло как по маслу. Я действовала словно на автомате, как будто сделала сотни таких операций. Откуда то сразу начала знать для чего тот, или иной инструмент. Сначала был шок. Шок и страх, как представила какие еще знания могли таится в голове после занятий по нейропрограммированию. Андрей объяснил что это благодаря тем вечерним занятиям, на которые отправил главный. И что знания спрятаны глубоко в мозге, до тех пор, пока ты не сталкиваешься с ситуацией, в которой необходимы эти знания. После этого они активируются и уже не забываются. Вшить надо было сорока пяти людям и в результате закончили только к трем часам ночи. Но я была рада, к тому времени, действие от процедуры в бассейне начало проходить и снова начали мучить мысли о Рике. Не давала покоя мысль, что с ним, что-то случилось, ведь приехать он должен был уже давно. И пусть он был убийцей, жестоким, безжалостным, но меня все равно аномально продолжало тянуть к нему. Больше всего боялась, что его убьют, что будет долго и страшно умирать в одиночестве. Однако, благодаря усталости стоило коснуться подушки, как сон практически мгновенно взял верх.
Когда закончилась обработка новоприбывших подопытных, Андрей приставил ассистировать во время экспериментов. Сам эксперимент заключался в том, что подопытному вскрывалась черепная коробка с местной анестезией и подключением электродов к мозгу. Ученные, с помощью компьютера подавали электронно-магнитный импульс различной длины, частоты и мощности и смотрели на реакцию мозга. По началу у меня волосы шевелись от увиденного, когда в первый раз вводила в мозг иглы,но видимо правду говорят, что человек может ко всему привыкнуть. И я привыкла, и уже кроме интереса и любопытства вскоре ничего не осталось. Правда в мои обязанности входило только записывать результаты и поступающие данные. Подопытные, приходя в себя, жутко громко кричали, просили не делать этого с ними, а рот ни чем ни затыкали, что бы проследить малейшие изменения в нервной системе. Однажды когда записывала за Андреем, вдруг почувствовала чей-то взгляд, тяжелый, сверлящий. Обернувшись, увидела за стеклом Рика. У меня чуть папка из рук не выпала. От эмоций стало трудно дышать. Сначала хотела броситься к нему, обнять, рассказать, как скучала, как рада, что жив, но картинки об его жестоких убийствах, словно ледяной водой освежили. И я не смогла. Он стоял и смотрел прямо в глаза, с каким то странным выражением, смесью надежды в глазах и какой-то обреченностью. Я не смогла перебороть в себе страх и отвращение перед ним, все то светлое, что было, не перевесило это. Он вдруг опустил взгляд и, закусив губу, пошел прочь. Я так и не решилась сделать шаг на встречу и лишь стояла и шептала "прости", словно это что-то могло изменить. До конца рабочего дня глотала слезы, записывая показания, а вечером пошла в бар и напившись, разревелась сидя в дальнем углу. Видимо тот самый волшебный эффект закончился. Когда напилась до такой степени, что не смогла стоять пристали охранники что бы довести до общежития. И тут видимо алкоголь окончательно затуманил мозг и я, что бы доказать себе что на Рике свет клином не сошелся, что просто надо хотя бы попытаться начать хоть какие-нибудь отношения, повисла на охраннике и поцеловала его. Второй охранник рассмеялся, а тот которого целовала прижал к себе. И тут пришло отвращение и меня вырвало. Охранник оттолкнул и я упала. Но это помогло освежиться, и я всё-таки дошла до комнаты.
На следующий день ужасно боялась встречи на пропускном с охранниками, но как ни странно никто из них даже не улыбнулся. Постепенно все снова встало на свои места. Бесконечная работа в лаборатории, методика двадцать пятого кадра по вечерам, и чтение часами в библиотеке по выходным. С Риком встречались только на планерках. По началу было видно, что он напряжен, на каждого смотрел как на злейшего врага, но со временем это прошло. Взгляд, конечно так и остался жестким и холодным. Иногда мы сталкивались взглядами, он некоторое время смотрел холодно-равнодушно и опускал взгляд. Не буду скрывать, каждый раз безумно хотелось его вернуть, всё-таки попробовать создать отношения, но воспоминания создавали барьер и отрезвляли мозг.
В декабре начались практические занятия по нейрохирургии. Практика проводилась по выходным. Уроки вел пожилой полный мужчина, нейрохирург в местной больнице. Первым заданием было извлечь раковую опухоль из головного мозга мужчины тридцати пяти лет. На одну только подготовку к операции ушло минут сорок, когда наконец вошла в операционную, растерялась от огромного количества оборудования. Учитель, видимо был готов к такой реакции, он с улыбкой представился Сергеем Анатольевичем и предложил осмотреться. Операционная была оснащена по последнему слову техники, начиная операционным столом ORT, операционным микроскопом, навигационной станцией Brain Lab. Это все вызвало дикий восторг. И если поначалу я даже не представляла для чего тот или иной аппарат, то с каждой минутой, словно забытые воспоминания, всплывали все тонкости его предназначения и использования. Сергей Анатольевич вскоре прервал и предложил приступить непосредственно к операции. Пациент был уже под анестезией и с обритой головой. Сначала тоже была в ступоре не зная с чего начать, но учитель помог и вскоре в голове уже выстроилась целая цепочка последовательных действий и всех возможных последующих событий. Всю операцию провела сама, было очень страшно, боялась что возможно я слишком много возлагаю на занятия двадцать пятым кадром. Иногда помогал советами учитель, останавливал, когда начинали трястись руки, но в итоге все закончилось хорошо. Операция длилась почти шесть часов. Как сильно устала и вымоталась почувствовала только в послеоперационном блоке, каждая мышца ныла словно после спортзала. Но все равно, выйдя из больницы улыбалась и гордилась. Недалеко от общежития увидела Рика, он стоял возле джипа, курил и явно кого-то ждал. Я спряталась за углом и решила понаблюдать. Вскоре из здания напротив него вышла Деми, Рик выбросил сигарету и догнав потащил ее к джипу. Деми начала, что-то говорить, но не сопротивлялась. Возле машины он вдруг остановился и со злостью посмотрел на нее. Потом прижал к машине и начал водить пальцами ей по волосам, что то говоря, при этом во взгляде было столько нежности, тепла... На меня он никогда так не смотрел. Как же я завидовала ей в тот момент. Она все так же что-то говорила. Рик обнял ее, и попробовал поцеловать, а Деми начала вырываться. Вдруг из здания вышел отец Деми. Он бросился к ним и начал оттаскивать Рика от нее, Рик оттолкнул его и уже замахнулся что бы ударить, но руку остановила Деми. Потом Рик сел в машину и уехал, а Деми помогла подняться отцу и они ушли. От радости и восторга не осталось и следа. Проревела до конца вечера, а потом пришла Снежана, что бы узнать, как прошло первое практическое занятие. Я кое-как выпроводила ее, она бы всё равно ничего не поняла. Потом непонятно зачем долго сидела под окнами Рика на ледяной лавочке, смотрела на темные глаза окон и ревела. Безумно хотелось поговорить с ним, что бы все было так же как в больнице, в первые дни как очнулась. Рик появился только в первом часу ночи, когда подошла, почувствовала запах алкоголя, но он уже заметил и я не успела уйти. Он смотрел на меня некоторое время, склонив голову на бок, потом раздраженно спросил:
- И чего пришла?
- Поговорить...
- Да не утруждайся.... Я еще в лаборатории все узнал, - сказал он и оттолкнув вошел в подъезд. И надо было просто уйти, а я взяла бутылку текилы и все на той же лавочке напилась. Пила пока не уснула прямо там. Проснулась под утро, оглядевшись поняла что нахожусь в квартире Рика. Его рядом не было. Потом поняла что голая, когда начала подтягивать одеяло что бы прикрыться почувствовала боль внизу живота. Стало стыдно одной стороны, а с другой радостно. Я ведь хотела этого. Правда представляла иначе... Одежды была возле кровати, но платье было порвано. Тогда я закуталась в одеяло и пошла, искать Рика. В квартире его не оказалось. Сначала не знала что делать, дверь тоже оказалась заперта. Потом решила осмотреться, так как в первый раз не особо получилось. Комнат оказалось всего две, но большие и просторные. Одна служила спальней, вернее напоминавшей ее. Там были только кровать, огромный плазменный телевизор и шкаф с одеждой. Во второй комнате нашла акустическую систему, довольно большую боксерскую грушу и полки с книгами. В основном была классика, но встретились и Зигмунд Фрейм, Ницше, был даже Леонардо да Винчи, правда на немецком. Когда открыла книгу с сонатами Шекспира, из нее выпал пистолет. Я некоторое время рассматривала его, сжимая в руке, потом вернула на место. Хотелось потрогать каждую вещь, к которой он прикасался. И было так радостно, и в тоже время страшно, что позволил остаться в квартире, и не знала, как себя вести, когда он вернется. Поразило еще и то, что в квартире был идеальный порядок, даже на кухне не нашлось грязной посуды. Хотела приготовить завтрак, но не нашла продуктов. Был лишь растворимый кофе. Создавалось впечатление, что квартира была съемной, либо на какой то непредвиденный случай. Рик вернулся часа через полтора как проснулась. Что бы хоть как то понравиться привела себя в порядок как смогла и одела его рубашку.. Но зайдя, он без каких либо эмоций во взгляде дал пакет и сказал:
- Здесь шмотки. Думаю подойдут. Извини за платье. - и все, сказал и ушел на кухню. В пакете оказались футболка на размер больше и джинсы. Переодевшись, я вернулась на кухню. Рик доставал из пакета продукты и складывал их в холодильник.
- Что-то еще? - спросил он не поворачиваясь.- Я подошла к нему сзади и встав на колени рядом обняла и сказала:
- Я не могу без тебя... Я пыталась, правда. Я медленно умираю когда тебя нет рядом. - Он некоторое время не двигался, потом поднялся, взял за руку и посадив за стол начал делать кофе. Поставив передо мной кружку и сев напротив, он отхлебнул из кружки и сказал:
- Я понимаю. - Он некоторое время помолчал, потом продолжил - а что будем делать с твоим страхом и отвращением? Тогда в лаборатории тебе была ужасна сама мысль, что я к тебе прикоснусь.
- Я... Если ты не будешь рассказывать как убивал, не напоминать об этом я забуду, привыкну - он усмехнулся и сжав кулаки ответил:
- Я не люблю тебя....Да, ты нравишься, терпишь меня таким как есть, заводишь, но кроме этого ничего нет. - Я подавила комок слез в горле и сказала:
-Я знаю. Ты любишь её. - Я подошла к нему и слегка обняв, опасаясь вспышки гнева, поцеловала в щеку. - Я всё равно люблю тебя, и если позволишь, сделаю все что бы тебе было хорошо.. Давай хотя бы попробуем..
- Сядь - вдруг сказал он. когда села, он с отсутствующим взглядом долго смотрел на меня и наконец сказал: - Как уже говорил - я не против, но хочу сразу предупредить, я много работаю, практически всегда занят и если уж ты хочешь быть со мной - то никаких слез и соплей по этому поводу. Я буду приходить, когда захочу, уходить, когда захочу. И если она позовет я сразу уйду. - Я кивнула, слезы давили все сильнее, я всё-таки рассчитывала на что то более теплое... - он придвинул стул ближе и, обняв, сказал:
- Не реви только. Я могу изображать человечность и постараюсь больше не обижать.
Потом мы вместе готовили обед, я пыталась разговаривать о всякой ерунде, он рассказывал что творится за пределами города. И было видно, что ему неловко, непривычно, но приятно. Потом мы гуляли по городку, по набережной. Там он посадил на бортик и целовал, а мне хотелось умереть от счастья. Правда немного боялась, что он начнет меняться, но он сам отстранился и сказал, что надо сделать перерыв. Потом он позвал к себе, но на полпути у него зазвонил мобильник. Он некоторое время слушал, потом сказал, что ему надо срочно уйти. Вечером надеялась что придет, но надежды не оправдались. Из головы не шла эта Деми, чем она лучше меня? За что он ее так любит? Уже когда засыпала на улице вдруг завыла сирена, после долгого воя я не выдержала и подошла к окну. По улице бегали охранники, вооруженные почему то не автоматами, а ветеринарными ружьями для усыпления и средствами ночного видения. Еще через полчаса сирена всё-таки смолкла. Когда пришли с Андреем на планерку половины руководителей еще не было. Он тоже не знал, что случилось ночью. В итоге все собрались только к середине утра. Рик не пришел, но главный начал без него. Все пошло как всегда, уже под конец планерки появился Рик, он подошел к главному и склонившись начал что то говорить на ухо. И только тут увидела, что у него запекшаяся кровь от ушей до шеи. Я решила, что сбежал мальчик крикун, который когда-то и меня чуть не оглушил. Главный что-то ответил и Рик ушел. Главный некоторое время молча перебирал пальцы, в зале воцарилась мертвая тишина. Видимо это было плохой приметой. Наконец он сказал, обратившись к женщине, которая приходила после изнасилования:
- Наташа, объяви набор охраны. Кандидатов передашь Рику. И составь письма родным погибших. - как я поняла она была что-то вроде официального представителя. Та только кивнула. Главный подозвал к себе охранников и что-то сказал им, те подошли к одной из пожилых женщин, и главный продолжил:
- Мария Сергеевна вы уволены. Думаю не надо объяснять за что. - Женщина побледнела и оттолкнув охранника бросилась к двери, но второй охранник быстро догнал ее и женщину увели.
После планерки хотела найти Рика, узнать все ли у него в порядке, но на выходе из конференц-зала охрана отправляла всех по лабораториям. Пока шла, увидела охранника, который помогал после больницы, спросила у него про Рика, но он тоже сказал, что бы шла в лабораторию, и что он ничего не знает. После обеда работа лаборатории вернулась в обычный режим. И охрана и ученые вели себя так будто ничего не случилось. Во время обеда специально вышла на улицу, надеясь увидеть Рика, или его машину, что означало бы что с ним все в порядке, но ни его, ни машины не было. И охраны было меньше чем обычно. Уже когда докуривала из здания вышел главный, я, не успев полностью продумать ситуацию и успеть засомневаться кинулась к нему и, догнав спросила:
- Извините, скажите, а с Риком Парком все в порядке? - главный с удивлением и сомнением посмотрел на меня и сказал:
- С утра был в порядке, я по крайней мере отправил отсыпаться.
- Спасибо - облегченно вздохнув сказала я. Он, как мне показалось, искреннее и вполне по-человечески улыбнулся и кивнув ушел.
После этого стало спокойнее. Вечером, на занятиях Алиса сообщила, что курс нейрохирургии окончен и теперь будет курс специалиста по новым видам, никакой разницы я конечно не почувствовала. Когда вышла из лаборатории увидела Рика, он стоял возле машины и курил, смотря, что-то на смартфоне. А я впала в ступор. Не знала подойти или не надо, ведь он же говорил что на работе нельзя. Он поднял голову и вдруг пошел ко мне. Подойдя, он поцеловал и спросил:
- Ну что встала то? Я за тобой - я обняла его
- Не знаю - сказала я - ты же каждый раз разный. - Он ничего не ответил и пошел к машине. Когда поехали, я спросила:
- Что случилось ночью?
- Крикун сбежал, и еще несколько под его руководством, много ваших убили.
- А дети? - спросила я, надеясь услышать хорошее. Он некоторое время молчал, потом сказал:
- Крикун мертв, остальные сразу сдались.
- Почему они сбежали? Ты же говорил что им там будет хорошо - спросила я, проведя рукой по волосам, но он почему то убрал руку. Тут заметила, что общежитие мы проехали, тогда спросила:
- А куда мы едим? К тебе?
- Нет. Куда-нибудь подальше отсюда.
- Но мне же нельзя...- он улыбнулся и сказал:
- Но ты же со мной. Просто покатаемся. Или уже не хочешь?
- Хочу. Какая разница куда, лишь бы с тобой. - Где то на подсознательном уровне, все же начал просыпаться страх, страх что что-то сделает, причинит боль или убьёт. Пункт охраны на въезде мы проехали, даже не останавливаясь на проверку. Я инстинктивно сжалась, боясь что везет на смерть и все же стараясь отогнать от себя эти мысли стала смотреть на проносящиеся сугробы снега. Он вдруг начал останавливаться, когда окончательно остановились он прижал к себе и каким-то другим голосом, чужим, спросил:
- Ну и чего такого я сказал, что ты испугалась? А? Что не так?
- Не знаю. Я не могу объяснить... - Он закурил и, помолчав достал из куртки шприц с какой то мутной желтоватой жидкостью и положив мне его в руку сказал:
- Вот твоя гарантия безопасности. Если у меня сорвет крышу, воткни это, лучше всего в шею. Успеешь спокойно собраться и уйти. Ну или убить. - Я сразу вернула шприц обратно:
- Не надо. Я же все равно не смогу…
- Надо. Жить захочешь – сможешь. Природа возьмет свое - Он расстегнул карман у меня на куртке и шприц в итоге оказался там. Я тоже закурила и сказала:
- Прости, страх со временем пройдет, правда. - Он кивнул головой и через некоторое время сказал:
- Я просто хотел вывести тебя в город, в Иркутск, что-то типа сюрприза.
- А работа? Мы успеем вернуться до завтра?
- Ты всегда такая приземленная? - раздраженно спросил он. Мне стало стыдно, я попыталась его обнять но он остановил.
- Рик.. прости.. Давай поедим, я больше не буду ни о чем спрашивать. Просто это же режимный объект...
- Да скажи уж наконец, что просто не знаешь как себя вести. Не надо комедий ломать - сказал он и мы снова поехали. Я больше ничего не говорила, потому что действительно не знала, что сказать, что бы он не разозлился. Сказать хотелось много, но от волнения мысли перемешались. Просто ехала и рассматривала его, минут через двадцать он сказал:
- Хватит так пристально смотреть, - потом улыбнулся и добавил – Я смущаюсь. - Я тоже улыбнулась, и напряжение бывшее до того, к счастью, растворилось. Минут через сорок дорога вдруг закончилась, и машина выехала к Байкалу, но Рик не остановился, лишь немного сбавив скорость:
- А.. - начала, было я
- Не провалимся. Не бойся. - вскоре машина снова набрала скорость и машина помчалась по льду. Я стала смотреть на звезды, огромные, острые холодные, каких в городе никогда не увидишь, и незаметно уснула. Проснулась утром, и обнаружила что лежу на разложенном сиденье под теплым пледом. Рика рядом не было. Сев увидела, что мы на автозаправке. Рика по близости видно не было. Вскоре Рик вышел из здания автозаправки и сел в машину, дав мне пластиковый стаканчик с горячим кофе.
- Мы уже в Иркутске? - спросила я отхлебнув. Он только кивнул, направляя машину на главную дорогу.
- А куда мы едем?
- А куда хочешь? - спросил он улыбнувшись.
- Не знаю, я только проездом была, когда на работу ехали.
- Давай сначала в гостинцу – он как-то странно обвел меня взглядом и сказал:
- Хотя нет, сначала в магазин - мне стало стыдно за свои старые джинсы и растянутую футболку.
- У меня денег с собой нет. Я же не знала.... - Он некоторое время ошарашено смотрел на меня, пока встречная машина предупредительно не просигналила и рассмеявшись спросил:
- А ты думаешь у меня денег на тебя не хватит?
- Я просто не привыкла.... - попробовала объяснить я.
- Привыкай - сказал он ехидно усмехнувшись.
Дальше я молчала - захватили проносящиеся картинки города, людей, счастливых, хмурых, усталых, грустных, таких разноцветных, пестрых. Детей, маленьких, подростков.... Все это так контрастировало с атмосферой в научном городке. Казалось что вот-вот из-за угла появится темная фигура охранника с автоматом, который будет сверлить взглядом. Рик иногда посматривал с интересом, но молчал, видимо понимая что чувствую.
В магазине Рик находился рядом лишь в первые минуты, но когда продавцы окружили и начали совать вещи я даже не успела заметить, как он исчез из поля зрения. Страх от мысли что он попросту бросил там быстро развеялся. Он терпеливо ждал попивая кофе в другом зале.
После нескольких примерок поняла что безумно хочу в туалет и когда одна из продавщиц предложила проводить, Рик вдруг быстро подошел и довольно больно схватив за локоть долго и пристально смотрел в глаза, видимо решив что хочу сбежать. Потом виновато опустил взгляд и сказал, что б шла. Да, подобная мысль была, когда он сидел смотря в телефон я даже пожалуй бы успела. Сбежать и освободиться от всего разом, но я не смогла. Вот она, свобода, в нескольких шагах... Но я очень быстро поняла что без него эта свобода будет не нужна. Когда закончила с выбором вещей и вышла в новом строгом платье, Рик удивленно и со смесью неприязни и разочарования посмотрел, но ничего не сказал лишь кивком ответив на вопрос нравится ли ему. И как мне показалось, ушел в себя. Гостинца находилась в центре города, огромное красивое здание. Рик, видимо, запланировал все заранее, так как когда зашли он только взял ключ на ресейпшене и мы пошли к лифту. Пока ехали, я не выдержала холода, идущего от него и все-таки спросила что сделала не так. Он бросил на меня короткий равнодушный взгляд и ответил что б успокоилась, ничего страшного я сделать не могла. В его глазах я теперь выглядела дорого, но стала похожа на всех остальных. После того как представила, со сколькими он вот так же приезжал стало мерзко, обидно и в душе снова заскребла ревность.
Номер оказался потрясающе красивым. С большими окнами, светлым, просторным, и роскошным. Мне, почему то начало казаться, что я сплю и это все сон, что скоро проснусь и сказка закончится. Я видимо слишком сильно задумалась, так как не сразу услышала, что говорит Рик. Только когда начал снимать с меня пуховик вышла из ступора:
- Скоро принесут обед, я в душ, а ты пока располагайся. - он слегка укусил в то место на шее, где были шрамы и ушел. Наверно это было безумием, но хотелось каждую секунду быть рядом с ним, чувствовать его.
Это было сродни наркотической зависимость, я даже думать не могла ни о чем другом. Немного осмотревшись я на цыпочках прокралась в ванную. Он стоял спиной ко мне, уперевшись руками в стену, позволяя струйками воды быстро стекать по телу. Я стояла и мысленно гладила руками спину плечи, и тут вдруг увидела на спине, чуть ниже уровня сердца, совсем свежий, еще не до конца зарубцевавшийся шов, маленький, от пули. И тут на меня накатило отчаяние, горечь и смятение. Я прямо в одежде шагнула к нему, обняла и крепко прижавшись начала просить что б больше никуда не уезжал.
Он повернулся и некоторое время непонимающе смотрел в глаза, потом обнял и сказал:
- Ничего со мной не случится. - Он улыбнулся и начал снимать с меня намокшую одежду.
Когда призналась ему что не смогу жить если с ним что-то случится он только небрежно кивнул и начал целовать в шею, потом посмотрел в глаза и сказал:
- Ты меня еще ненавидеть будешь. - Я хотела ответить, что нет, но он закрыл рот рукой и продолжил целовать. И я расслабилась, он ласкал руками все тело и каждое прикосновение рождало миллион ват нежности, желания, я тоже начала ласкать его и на секунду закрыла глаза, а когда открыла он уже изменился. Толи от неожиданности, толи от того что отвыкла от его такого, я испугалась и отшатнулась, но тут же уперлась в стенку душевой. Рик тут же изменился в лице. Губы сжались в бледную полоску.
- Рик я не - попыталась извиниться я, но договорить не успела. Он наотмашь ударил по лицу, я упала, в глазах потемнело, но вода тут же освежила. Рик схватил за волосы и заставил подняться - я разревелась, но он не обратил на это никакого внимания. Он развернул меня и, прижав к стенке душевой резко вошел. Было больно, и я закричала, тогда он закрыл рот рукой, но не остановился. Не передать словами, как было больно и страшно. Ноги подкашивались, но он не давал упасть, он приблизился и закричал:
- Какая ж это любовь сучка? Да ты такая же, как и все. Тварь. - я начала мотать головой, но это разозлило его только сильнее. Он снова ударил. Я перестала сопротивляться, пыталась внутри себя оправдать его, но обида от этого не становилась меньше. Любой человек бы испугался, сколько бы раз не видел его таким. Он поставил меня на колени и снова вошел кусая в плечо, сначала боль была терпимой, но он сжимал зубы все сильнее и к воде прибавились увеличивающиеся капли крови. И я снова закричала. А он попросту перестал обращать внимания на крики. Я попыталась отбиться, кусала его за пальцы, царапалась, но он ничего не замечал. Вскоре он кончил и оттолкнув ногой вышел. А я лежала, подтянув ноги и не могла подняться от бившей все тело дрожи, боли и эмоций. На плече осталась глубокая рванная рана, которая нещадно горела и пульсировала болью. Сначала лежала и выла, пока не наступило опустошение. Тело буквально трясло от боли.
Не знаю, сколько прошло времени, пришел Рик, уже снова ставший нормальным. Он выключил воду и взяв на руки перенес в комнату. Аккуратно положив на кровать он сел рядом и обхватив голову руками что-то сказал, но слишком тихо что бы расслышать. И тут в номер постучали. Не запертая дверь распахнулась и на пороге появилась девушка с подносом, она посмотрела на нас со смесью интереса и шока и поставив поднос вышла. И тут увидела на щеках Рика слезы, он их тут же размазал ладонью. Но это снова заставило сомневаться в его неизменной жестокости. Я подползла к нему и положив голову на колени обняла за пояс. Он поднял руку, а я сжалась, ожидая удара. Но он положил ладонь на голову и начал гладить по волосам прося прощения. Я прижалась к нему сильнее и снова разревелась. Потом он вдруг резко встал и начал копаться в комоде, возле кровати, потом достал из ящика бинт и зеленку. Усадив меня он сказал:
- Надо обработать плечо, что б заражения не было. - Он облил из бутылька рану, которая тут же отозвалась новым взрывом боли, я не выдержала и застонала.
- Потерпи, это надо. - Он туго забинтовал плечо и оторвав часть бинта начал вытирать запекшуюся на губе кровь, а вслед за этим достал из бара бутылку коньяка и налив в бокал сказал что бы пила. Я в тот момент была словно на автомате и выпила сразу все. А он наливал, пока не отключилась. Когда проснулась Рика рядом не было, на подушке лежал букет роз и записка в которой он говорил что скоро вернется. Я попыталась перевернуться на бок, но плечо отозвалось острой болью. Найдя в пуховике сигареты я закурила и разревелась. Обида все еще продолжала душить. Обида и страх. И не могла смириться с тем, что любимый человек зверь, что все мои надежды на его исправление никогда не оправдаются. Из мыслей вывел звук поворота ключа, я быстро вытерла слезы, и сильнее закуталась в халат. Рик вернулся со спортивной сумкой. Зайдя он мельком посмотрел на меня и сняв пуховик сел рядом. Мы некоторое время молчали, потом он спросил:
- Хочешь чего-нибудь?
- Нет - пытаясь скрыть дрожь в голосе, сказала я. - Он обхватил голову руками и некоторое время сидел не двигаясь.
- Хочешь погуляем? - снова спросил он. Я подумала и, решив, что на людях он не сделает больно согласилась.
На улице было морозно и солнечно. Деревья покрывал иний и казалось, они светились от солнца. Сначала шли молча, мне было не по себе от взглядов идущих на встречу людей и стыдно за синяки на лице. Он вдруг взял за руку и спросил:
- Я и тебя потерял да? - я сжала его руку и все же решилась ответить:
- Я не могу жить в вечном страхе, боли, и без тебя не могу. - Он некоторое время молчал, потом закурил, но закашлявшись выбросил сигарету и натянув шарф сказал:
- Когда я такой, как сейчас - я никогда тебя не ударю. А когда меняюсь - не могу себя контролировать, я пытался научиться, но не могу. Наставник научил контролировать себя в обычном виде, самодисциплине, но когда меняюсь... я почти не могу этому сопротивляться. - Немного подумав, я спросила:
- А Деми ты тоже бил? - Я боялась что он взорвется, но вспышки гнева не произошло.
- Нет, никогда. Я старался избежать подобных ситуаций. - До меня вдруг дошло что в тот момент я могла его потерять, он ведь не любил и мог просто уйти. Да и руку в тот момент держал не он, а я его.
- Если это все... убей. Ладно? - снова разревевшись, попросила я. Он резко остановился, поднял мое лицо за подбородок и какое то время смотрел в глаза со смесью недоумения и злости. Потом отпустил и сказал:
- Убью. Но не сейчас. - он обнял и крепко прижал к себе.
Мы еще, какое то время гуляли по улицам, он хорошо ориентировался, рассказывал о том или ином месте. Правда после каждой экскурсии меня одолевал вопрос, водил ли он Деми по этим местам. После очередной такой мысли он раздраженно сказал:
- Нет не водил. Ей это было не интересно. - Я вспомнила про его телепатические способности и спросила:
- Как это происходит? Как ты узнал? - он пожал плечами и помолчав сказал:
- Не знаю. Просто вижу, чувствую, о чем думает человек.
- Постоянно?
- Нет, раньше было постоянно, но с помощью лекарств и ученных научился слушать избирательно. Кого сам захочу и когда надо.
- Потрясающе - сказала я, не до конца веря.
- Чего тут потрясающего то? Голова от этого разрывается и узнаешь чаще всего то, что лучше бы не знал.
Потом мы ужинали в ресторане, и не было даже намека на агрессивность и я все таки смогла расслабиться. Дальше был театр, не знаю как, но Рик достал места в портьере. Мы попали на рок мистерию «Юнона» и «Авось». Впервые видела Рика таким восторженным. Весь спектакль он просидел облокотившись на перила и широко раскрытыми глазами смотрел на сцену. Никак не ожидала, что ему может нравится театр или что то наподобие. Под конец меня тоже увлекло действо и я взяв его за руку погрузилась в спектакль. Когда выходили из театра у Рика зазвонил мобильник. Он некоторое время слушал, потом широко улыбнулся и сказал:
- Нет, все хорошо. Думаю завтра, ночью. - он еще некоторое время слушал и отключился.
- Кто это был? - он снова улыбнулся но потом вдруг помрачнел и сказал:
- Да не важно. Не думай, не женщина.
- Главный? - подумала я про наставника. Он кивнул. Когда вернулись в гостиницу, он снял рубашку и оставшись в одних брюках спросил: - Покажешь что купила из нижнего?- взгляд у него при этом стал тяжелым и холодным, будто говорящий "нет - не допустимо". Стало страшно, но страх подавить удалось. В ванной переоделась в купленный черный корсет, о котором давно мечтала и почему то подумала что ему понравится, с бинтами выглядело не очень, но я все же решила рискнуть. И одев чулки на подвязках и, убедившись что все идеально, вышла. Он некоторое время пристально смотрел потом включил музыку на какой-то панели в стене и обняв долго целовал в губы. Снова и снова наливал в бокал вино и когда выпивала начинал целовать, и опускать руки все ниже. А мне снова стало страшно, так как продолжение было очевидным. Когда от волнения начало потряхивать он остановился и взяв из шкафа шарф обнял сзади. Я даже успела подумать что будет душить, но он завязал глаза и поцеловав в ухо сказал:
- Не бойся, я все сделаю аккуратно. Я хочу тебя и я всегда получаю то, что хочу. А шарф... - он поцеловал уже в губы и продолжил - как то же надо находить компромиссы. Он долго ласкал сначала грудь, и опускаясь ниже. Ласкал везде, а я просто захлебывалась от ощущений и эмоций. А я гладила его по волосам и шее, Вдруг он схватил меня на руки и положив на кровать начал развязывать корсет. Когда обняла его что бы поцеловать почувствовала пальцами что он уже изменился, руки легко скользили по покрытой слизью коже. На миг стало не по себе. Тогда он взял меня за руки и завел мне их за голову, продолжая жадно целовать в шею. Он еще ни разу не был так нежен и аккуратен. Знал даже когда, как и где поцеловать. Когда вошел опять было больно, но благодаря ласкам она практически не чувствовалась и даже придавала остроту ощущениям. Вскоре я потерялась во времени но хотелось еще и еще. Потом мы просто лежали и целовались, прижавшись к друг другу и начинали снова. Под утро, уже когда вдалеке появилась полоска света и мы без сил лежали смотря друг на друга я разревелась, даже не могу объяснить почему, Рик почему-то довольно улыбнулся и начал вытирать пальцем скатывающиеся слезы. Я даже не заметила как уснула. Почти весь следующий день мы провели в постели. Я проснулась раньше и еще долго смотрела как он спит. Как вздрагивают ресницы и боялась разбудить его неловким движением. Смотрела и не могла поверить что он все-таки рядом. Мой. Такой красивый, сильный, умный, опасный и все-таки обратил внимание на меня, серую мышку. Потом он вдруг не открывая глаз потер переносицу и сказал:
- Хватит смотреть, и думай потише а-то голова разрывается. Если хочешь есть позвони на ресейпшн закажи чего-нибудь. Потом отвернулся и дыхание снова стало ровным, я прижалась к нему и тоже уснула. Когда проснулась в следующий раз он смотрел телевизор и ел. Увидев что проснулась он лег рядом и поцеловав сказал:
- Скоро уже обратно поедем. - как мне показалось поцелуй в этот раз был формальным. И тут я заметила что по телевизору шли новости, но звук почему то был отключен. На мой вопросительный взгляд он сказал:
- Зачем слушать их? всеравно процентов восемьдесят из того, что там говорят не правда. - он вдруг достал из брюк мобильник и дав мне спросил:
- Хочешь матери позвонить?
- Но ведь нельзя - с сомнением сказала я. Взгляд почему то снова стал холодным и равнодушным. Это навело на мысль что он устроил какую-то проверку.
- Считай что можно. Просто не говори никому об этом. - Я все-таки решилась. Но когда в трубке раздался встревоженный голос мамы я не смогла сказать ни слова. Мысли перемешались и превратились в хаос. Мама снова и снова говорила «алло» потом долго молчала и спросила:
- Аленочка, это ты? Что с тобой случилось? Где ты? - и тут я не выдержала. Сбросила вызов и разревелась. Рик обнял, но ничего не спрашивал. И за это я была очень благодарна. Не хотелось ничего объяснять. Потому что сама до конца не понимала почему не смогла сказать ни слова. На секунду мелькнула мысль, что ненавижу Рика за то что он сделал такой, но тут же пришло осознание что сама этого захотела. Когда выплакалась стало легче.
Когда ехали обратно Рик взял за руку и сказал:
- Спасибо что эти три дня пыталась помочь почувствовать себя человеком. - я хотела ответить что за это не нужно благодарить, что для меня это тоже были лучшие дни, но он прислонил мне палец к губам и сказал: - скорее всего когда приедем все будет как и раньше. Не перебивай. Я не имел ввиду что больше ничего не будет. Как уже говорил - много работаю и не смогу уделять много времени, но в свободное время обещаю быть рядом. И еще, я буду таким же жестким каким и был, вернее остался. Если не буду - потеряю авторитет. И не говори никому что выезжала за пределы нашей психушки, думаю догадываешься почему. - я только кивнула головой. Потом, видимо под влиянием прошедших дней я решилась спросить:
- Скажи, а есть хоть один шанс что ты меня когда-нибудь полюбишь? - он долго молчал закусив губу потом лишь мельком взглянув пожал плечами.
Было грустно. Всю дорогу пока ехали оба молчали, каждый думая о своем, Рик включил музыку, кажется ДДТ и увеличил скорость. Не могу объяснить, но уже на второй день пребывания в Иркутске еле ощутимо начала грызть тоска по этому маленькому ужасному городку. Который ненавидела, но когда возвращались было чувство будто возвращаюсь домой. И поскорей хотелось увидеть проклятый пропускной пункт на въезде. Когда остановились на заправке в каком то небольшом поселке несколько местных жителей почему то сразу сгрудились возле одной из машин и со страхом смотрели на нас и перешептывались. Рик не обратил внимания на это никакого внимания. Я тоже вышла что бы размять ноги но быстро замерзла и вернулась в прогретую машину. Когда поехали я спросила:
- Почему они так смотрели? - он закурил и сказал:
- Потому что мы забираем у них детей. работы здесь нет. Почти все пьют. Мы платим что бы они аборты не делали, или не топили сразу после рождения, а потом забираем новорожденных. - спрашивать зачем я не стала. Ответ услышать не хотелось. Когда поехали по Байкалу, отъехав довольно далеко от берега, Рик вдруг остановил машину и сказав выйти вдруг лег на припорошенный снегом лед и прислонившись ухом что-то долго слушал, потом подозвал к себе и сказал сделать тоже самое. Я не сразу поняла зачем, но прислонившись ко льду вдруг услышала как под слоем льда ухает, словно настоящее, сердце. Ритмично, по два-три удара в минуту… Словно подо льдом и правда спало огромное живое существо. Рик лишь улыбался на мои удивленные возгласы и выразительно подняв палец, вдруг достал нож и начал медленно водить по льду. И ритм изменился! Ухающие удары участились. В след за этим Рик встал на колени и бережно погладив лед ладонью вдруг сделал на руке порез и позволив крови заполнить оставленные борозды, сказал снова послушать. Ритм снова изменился… Стал ровнее и спокойнее.
- Невероятно… - только и смогла сказать я. Рик довольно улыбнулся и насмехаясь спросил:
- Ну и как это объяснит ученый? – перебрав в голове сотни возможных объяснений я все-таки сдалась, пожав плечами. Уже когда до берега оставалось совсем не много, Рик резко начал поворачивать не сбавляя скорость я испугалась и инстинктивно прижалась к нему. Он на это только улыбнулся. На въезде в город Рик остановил машину и выйдя подошел к охранникам. Они о чем-то долго разговаривали, Рик взял у них толстую потрепанную папку и просмотрев вернулся в машину. Сев он сказал:
- Сейчас отвезу в общежитие, мне еще на работу надо. Если смогу освободиться то еще приду. Если конечно хочешь. - я поцеловала его и сказала.
- Конечно хочу. Знаешь же. - он улыбнулся, конечно бы он не пришел. До утра оставалось часа три. Возле общежития он помог выйти и отдав пакеты с вещами уехал. Как ни странно едва коснувшись подушки уснула. Было чувство будто и правда вернулась домой, а не в чужую пустую комнату. И Было так тепло, уютно.
10 часть
Утром попробовала замаскировать тональным кремом синяки, но ничего не получилось. Было ужасно стыдно, но решила, что что-нибудь совру. Когда переодевалась зашел Андрей, я только успела халатом прикрыться. Он извинился и отвернувшись сказал:
- Извини, думал ты и сегодня не появишься. Где пропадала? - я соврала что-то про то что болела - он ничего не ответил но когда вышла уже одевшись, снова спросил:
- А что с лицом?
- Об шкаф ударилась – сказала я первое, что пришло в голову я - он удивленно вскинул брови и сказал
- Видимо шкаф был хороший, раз снова и снова об него бьёшься. - Я не стала ничего отвечать. Он итак все прекрасно понял. Когда пришли на планерку Рик уже был в зале. Сидел, откинувшись на кресле и по-моему дремал. Так хотелось подойти, провести рукой по небритой щеке, вдохнуть любимый запах. Вскоре в зал зашла та самая Наташа, по общественным связям, и подойдя к Рику вдруг села к нему на колени. Остальные этого словно и не заметили. Рик открыл глаза и улыбнувшись прижал ее к себе. Она рассмеялась и раскрыв папку начала ему что-то рассказывать. И тут мы с Риком столкнулись взглядами, он улыбнулся и еще сильнее прижал ее к себе. Они еще некоторое время обсуждали что-то, потом вошел главный и все расселись по местам. Ничего нового в общем то не произошло. На Рика старалась не смотреть. Никак не могла понять зачем он это сделал, ведь прекрасно понимал что мне будет больно. После планерки Наташа снова подошла к Рику и они ушли вместе. Уже на выходе вдруг остановил главный. Он с беспокойством посмотрел на меня и отведя в сторону спросил:
- Это Рик сделал? - Он показал пальцем на синяк. Я сначала не знала что ответить, но потом всё же кивнула. Он нахмурился, но отпустил, больше не задавая вопросов.
В лаборатории работа наконец-то сдвинулась с мертвой точки и теперь мы работали бок о бок с программистами и техниками. Программисты оцифровывали волны, которые удалось записать во время экспериментов с людьми, а техники должны были разработать шлем и компактное устройство, на прямую взаимодействующее с мозгом. Наш отдел остался временно без работы. Правда после обеда пришел седой мужчина, который помог в первый день работы и наш отдел раскидали по другим проектам. Меня отправили в отдел репродуктивного клонирования. Там я занималась просмотром и отбором подходящих яйцеклеток, изъятых у женщин и вводила в них подготовленные сперматозоиды. Правда поначалу получалось плохо, и несколько яйцеклеток я убила. Руководящий этим отделом сделала выговор и сказала что их стоимость вычтут из зарплаты. Но это не особо расстроило. Было всё равно. Я наивно полагала, что потом эти яйцеклетки введут женщинам неспособным забеременеть самостоятельно, на самом же деле, как объяснила женщина, которая работала в этом же отделе, эмбрионов выращивали до двадцати недель в матке и провоцировали аборт, что бы использовать стволовые клетки плода. Когда, заблудившись в лабиринте коридоров, искала выход случайно услышала еле слышный хрип, словно совсем маленький ребенок поперхнулся молоком и теперь пытался откашляться. Решила пойти на звук, и вскоре наткнулась на процедурный кабинет. Посреди него, на гинекологическом кресле лежала женщина, либо без сознания, либо под наркозом. Рядом, на реанимационном столе для новорожденных сжимая кулачки лежал крохотный ребенок, было видно что он сильно не доношен, волосиков на головке не было, хрип становился все тише и тише. Две женщины врача тем временем обрезали пуповину, перерезав ее они небрежно бросили ее на роженицу. И тут одна из них взяла инструмент, похожий на спицу и подойдя к малышу и подняв головку резким движением ввела ее в шею прямо над позвоночником. Ребенок вздрогнул и замер. Тельце тут же переместили в эмалированный лоток и вторая женщина обмыв кроху спиртом начала разрезать кожу на животике ребенка. Я в ужасе отшатнулась от стекла и в панике и отчаянии бросилась бежать по бесконечным коридорам. Бежала сбивая других ученых, натыкаясь на тупики а в голове отчаянно бился последний отчаянный хрип ребенка и мысль о непоправимости, безвыходности ситуации. Так хотелось убежать от всего этого, спрятаться и отмыться от всего того, что видела здесь и в чем принимала участие. Паника становилась все сильнее и сильнее еще и от того, что никак не могла найти выход. Скоро я наткнулась на очередной бесконечный коридор, но так же быстро обнаружила что это очередной тупик, но здесь хотя бы было практически не освещено. Выбившись из сил и задыхаясь от слез я по стене прошла в самую темную часть коридора и уперевшись в его конец села на пол и разревелась. Зачем то начала вслух просить прощения у этого маленького комочка, ни за что убитого учеными. Вспомнив про сигареты я закурила, после нескольких доз никотина стало немного легче. И тут вдруг совсем рядом раздался треск рации и голос Рика сообщил:
- Внимание всем, оранжевый код. Смирнова Алена Александра - далее перечислялся какой то номер и мои внешние данные, после нескольких секунд Рик продолжил - последнее местонахождение – четвертый квадрат пятый сектор. - Когда рация только затрещала, я закричала от неожиданности и ужаса. И только тут заметила в углу напротив фигуру сидящего мужчины. Я инстинктивно еще сильнее вжалась в угол. Мужчина не вставая придвинулся ближе и приставил палец к губам, давая понять что бы не кричала. Он был в костюме охранника, по-моему не намного старше меня, с не менее испуганным лицом чем у меня, и почему то седыми висками.
- Дашь сигарету? - спросил он. Я протянула пачку, закурив он сказал:
- Я совсем недавно здесь, - помолчав некоторое время сказал он - столько горячих точек прошел...Но такого как здесь еще не видел. Люди звери... - Мы некоторое время молчали, каждый о своем, но снова затрещала рация и разозленный голос Рика заорал:
- Где результат? Почему еще не нашли? - после некоторого молчания мужчина, словно извиняясь, сказал:
- Я должен сказать что ты здесь.. - Я только кивнула головой – А что они сделают с тобой? Что-то натворила? - Я пожала плечами. Для самой было странным что меня ищут. - Он поднес рацию ко рту и посмотрев на какое-то устройство квадратной формы на руке сказал:
- 00, я нашел, четвертый квадрат, пятый сектор, девятнадцатый уровень, отделение С.
- Смотри чтоб не сбежала – сказал Рик и связь прекратилась. Не хотелось что бы Рик видел такой… Растрепанной с размазанной тушью, но истерику подавить никак не удавалось. Мужчина встал и тоже начал приводить себя в порядок. Вскоре по коридору послышались шаги и во всем коридоре ярко вспыхнул свет. Отвыкшие глаза на несколько секунд ослепило. Когда смогла привыкнуть к свету увидела приближающегося Рика, подойдя он обнял и спросил:
- Что случилось? - Я не смогла ничего объяснить и только сильнее разревелась прижавшись к нему, - он вдруг отодвинул меня и схватив за воротник стоявшего в нерешительности охранника некоторое время смотрел ему в глаза, потом отпустил его и взяв меня за руку потащил по коридору. Удивительно, но уже через пять минут мы оказались на улице, где в ожидании толпились охранники. Он отдал им приказ возвращаться к работе и посадив в машину спросил:
- Дак что случилось? - Я не стала ничего объяснять, только прижалась к нему как маленький ребёнок и попросила:
- Увези меня отсюда, пожалуйста. - Было абсолютно плевать что на нас смотрят.
- Не могу. Я много что могу, но увезти не проси. Просто привыкни к этому. – От этих слов я разревелась только сильнее. У меня почему то была глупая уверенность, что Рик сможет это все закончить, что уеду отсюда и больше не будет этих страшных экспериментов и безумных ученых. Он немного отодвинул меня и заведя машину поехал, говоря что бы я успокоилась. Когда остановились в безлюдном месте, он снова обнял сказал:
- Тебе надо успокоиться. Через полчаса занятия по нейропрограммированию и ты обязана там появится. Успокойся, ты же не маленькая девочка. Давай будем считать что у тебя очередной срыв, сейчас ты успокоишься и снова вернешься к жизни и работе. Единственное, что я могу сделать - это обеспечить перевод в другой отдел. - Я начала успокаиваться и кивнула в ответ. В конце концов выбора у меня не оставалось.
- Ну вот и отлично. - Сказал он - Сейчас отвезу тебя в лабораторию на занятия, у меня еще работа.
- А если я сбегу? - В какой-то тупой надежде спросила я, когда поехали.
- Попробуй. Либо замерзнешь - либо я убью. Он повернул меня к себе и поцеловав сказал: - Я сегодня еще зайду.
Самого занятия не было. Вместо очередного урока-сна по нейропрограммированию Алиса напоила меня чаем с валерьянкой и шоколадкой. Уже под конец она попыталась выяснить правда ли что говорят, о нас с Риком. Я не стала скрывать и рассказала все как есть, наверно от того что чувствовала острую потребность в этом, а она умела слушать. Потом время занятия закончилось и пришел следующий обучаемый. Уже когда выходила Алиса сказала, что бы я всё-таки была осторожней. Мне наверно впервые не хотелось что бы Рик приходил, я даже старалась идти медленнее в общежитие, что бы отдалить этот момент. Но жуткий холод, пробирающий до костей всё-таки заставил ускориться. В комнате еще долго сидела в ванной что бы согреться. Где-то недалеко играла музыка и смеялись люди, и я пыталась, но не могла понять, как это возможно в этом месте: веселиться, радоваться жизни, когда вокруг погибают люди. Дети… Чтобы отвлечься я попробовала переключиться на телевизор закутавшись в одеяло, и как-то непонятно для себя уснула. Проснулась от прикосновений ледяных пальцев. Проснувшись окончательно, поняла что Рик сильно пьян. Он никак не реагировал на мои попытки сопротивления и просьбы остановится. Вспомнив изнасилование я решила не сопротивляться, а перетерпеть. Без каких-либо ласк он стянул с меня халат и завязав шарфом глаза начал целовать. Не знаю почему, но в тот момент мне показалось что ему плохо. Не физически, нет. Глаза были уставшими и вымотанными. Я поцеловала его и попыталась обнять, но он развел руки в стороны и начав неуклюже целовать в шею тихо произнес:
- Деми… - Я проглотила подступивший к горлу комок и решила дождаться когда он кончит и уйдет. Вскоре он вошел и начал двигаться. Боли не было, и, вскоре я даже начала испытывать удовольствие и смогла расслабиться. Он еще несколько раз называл меня этим ненавистным именем, но хотя бы не был груб. Правда перед тем как он кончил, я вдруг почувствовала, как шею сдавило что-то влажное и чуть теплое, сначала сжатие было едва ощутимым, даже волну отвращения от осознания, что делает это он языком, удалось подавить. Он как удав, то сжимал, то ослаблял кольцо вокруг шеи, но в какой то момент кольцо резко сжалось, до боли. Воздух перестал поступать и острой иглой пронзил страх. Я начала вырываться и попыталась схватиться за язык, что бы освободить шею, но руки соскальзывали. В голове молотком начало бить давление и поплыли радужные круги. Рик засопел и ускорил движение, когда уже почти потеряла сознание, пытаясь освободиться, он наконец кончил. Язык перестал сжимать шею и он замер не двигаясь. Я кое-как вытащила из под него руки и сняв повязку, обнаружила что он спит. Отдышавшись, я с трудом смогла перевалить его на кровать. Он даже еще не до конца изменился и было страшно и одновременно интересно видеть, как он становится обычным. Сначала кожа стала светлее на носу и губах, потом начали светлеть щеки и наросты словно втянулись в кожу, будто их и не было. Языка за сжатыми зубам видно не было. А потом, вдруг, начала сильно чесаться и гореть шея в том месте, где язык сжимал шею и я снова начала задыхаться.. Я бросилась в ванную и увидев отражение испугалась еще сильнее. Там где язык сжимался кольцом была красная полоска с вздувшимися чешуйками кожи и множеством красных точек, почему-то возникла ассоциация с перфорированной лентой. Когда начала промывать водой жжение усилилось и прибавилась ноющая боль, как после змеиного укуса. Чешуйки кожи начали отделяться оставляя глубокие кровоточащие ранки. От нехватки кислорода начала кружиться голова.
- Не надо, - вдруг сквозь оглушающий стук сердца услышала я за спиной охрипший голос Рика - будет только хуже. Пошли - сказал он махнув рукой и чуть не упав вслед за рукой. В комнате он, качаясь, сел возле пуховика и вскоре извлек шприц и ампулу с прозрачной жидкостью. Наполнив шприц он сказал, что бы дала руку и перестала чесать шею. Он еле держался, чтобы сохранить равновесие и не выронить шприц. На столько пьяным я его видела впервые. Взяв меня за локоть, он долго пытался прицелится в вену. Уже практически теряя сознание я взяла у него шприц и сама вколола лекарство. После укола стало легче, когда снова посмотрела на Рика, он уже спал прислонившись к стене. Я попробовала дотащить его до кровати, но не получилось даже сдвинуть с места, он был слишком тяжел. В ванной обнаружила что с шеей стало лучше, краснота прошла, но по прежнему оставались ранки словно от сотни маленьких острых иголочек. Но горло перестало сжимать железной хваткой.
Потом я уснула рядом с Риком, прямо на полу, укутав нас обоих в теплое одеяло и уткнувшись ему в грудь, вдыхая такой, непонятно почему, родной запах. Я проснулась раньше, вставать не хотелось, но надо было привести себя в порядок. В семь у Рика затрещала рация и сонный голос затребовал:
- Первый-первый! - Рик простонал и как ребенок натянул на голову одеяло. Тогда я максимально убавила звук на рации. Еще через час пришлось уйти на работу, и я только успела сварить кофе, сделать завтрак и замазать тональником след на шее.
Когда началась планёрка, главный недовольно осмотрел зал и начал звонить куда-то с мобильного. Как я поняла - Рику. Мне стало не по себе от понимания что у Рика теперь могут быть из-за меня неприятности. Главный что-то коротко сказал в телефон и положив его на стол начал:
- Извините, придётся немного подождать. Каждый занялся тем, чем хотел. Кто-то откинувшись на кресле спал, кто-то делал записи в папках, некоторые просто общались друг с другом. Андрей вообще сидел и смотрел в одну точку, о чем-то глубоко задумавшись, Снежана сидела рядом и была чем то расстроена, но на разговор не шла. Впрочем мне особо и не хотелось. Волновало что теперь будет с Риком, как он отнесётся к тому, что не разбудила. Он появился через полчаса, почти ворвавшись, и быстро сев на пустующее кресло, потирая виски. Взгляд был злым и немного потерянным. Они с главным с минуту смотрели друг другу в глаза и руководитель наконец сказал:
- Начнем. Извиним все начальника охраны, но без него начать нельзя было. Парк - неожиданно официально обратился он к Рику- Начинайте. - Рик откашлялся и сказал:
- На этой неделе будет главная проверка. – Кто-то из сидящих за столом выронил ручку.
- Но ее же уже не проводили пять лет. - сказал отец Деми. - Разве ее не отменили? Зачем это вообще надо. Отсюда даже мышь без досмотра не может выйти.
- Значит надо. - сказал Рик, снова потерев виски - К чему вопросы, если вам нечего опасаться? Будут некоторые изменения: на время проверки лаборатория будет полностью изолирована, пока не проверим абсолютно все. В общем это первая новость. Вторая - как вы все заметили, у нас обновился состав охраны, если кто-то недоволен кем-то из них - обращаетесь ко мне. - И тут Наташа, до этого молчавшая, усмехнулась и сказала:
- Я обязательно обращусь. – Кто-то откровенно усмехнулся. Рик повернулся к ней и сказал.
- Извини Наташ, проститутки сегодня не котируются - она побледнела, но ничего не ответила. - И последнее, Керн, Захаров соберете группу и завтра едим в Сосновку. - Он вдруг выругался и сказал: - Список того, что будет необходимо и дальнейшие инструкции занесу позже. У меня все. - Главный оторвался от папки и сказал что б все сдали отчеты и после этого планерка была окончена. Все время планерки Рик ни разу не посмотрел на меня, но когда уже собиралась выходить из зала, он вдруг догнал и вытянув из толпы выходящих, отвел в сторону и неожиданно поцеловал, я ожидала его злости и поэтому сначала испугалась, но агрессии с его стороны не было. Он убрал со лба выбившуюся прядку и сказал:
- Да не бойся ты так. - Он провел пальцем по шее, где был тщательно замаскированный след от языка и сказал - Извини за вчерашнее. И спасибо за кофе.
- У тебя будут неприятности? - спросила я поправив торчащий у него воротник комбинезона.
- Переживу, - он, вдруг, не обращая внимание на окружающих, прижал к стене и снова начал целовать в губы водя руками ниже пояса, сначала было неловко, но потом эмоции захлестнули и я перестала замечать заинтересованные взгляды проходящих. Так захотелось остаться с ним вдвоем, наслаждаться этим. Все прервал голос главного:
- Рик, занимайся своими амурными делами вне работы - Рик со злостью посмотрел на него, и ничего не ответив, потащил в коридор. Когда вышли он сказал:
- Если Керн определит в группу - не соглашайся, это ради твоего же блага. От тебя итак много соплей. От его нежности не осталось и следа - В течении дня постараюсь решить вопрос с переводом в другой отдел.
- Не надо, – сказала я, собрав волю в кулак - Я привыкну. - Он неуверенно кивнул и уже собирался уйти, но я остановила взяв за руку и спросила, не особо надеясь на ответ – Что вчера случилось? - он опустил взгляд и освободив руку сказал:
- Деми замуж выходит. Но в принципе это не твое дело. Я просто на тебе оторвался. - сказав это он повернулся и пошел прочь. А я стояла и не могла понять серьезно он это сказал, или соврал, по своей натуре, что бы сделать больно.
Андрей действительно хотел включить в группу, едущую в деревню. Я, как и посоветовал Рик, отказалась. Когда уже переодевшись собирались по своим рабочим местам я спросила о сказанной на планерке проверке. Андрей объяснил что в лабораторию пускают газ, и ты падаешь там, где стоишь без сознания, в след за этим появляется охрана и шерстит все сверху до низу. И раньше о ней вообще не предупреждали.
Потом мы разошлись каждый по своим рабочим местам. Я снова оплодотворяла яйцеклетки и помогала вводить созревшие женщинам, стараясь не думать о том, что будет дальше с этими женщинами и детьми. Не давали покоя мысли о Рике. Было понимание что безумно его, люблю не смотря на то что он мутант, убийца, и искалечил на всю жизнь. Люблю, ни смотря ни на что, только вот я нужна ему лишь для заполнения пустоты. Уже так хотелось семьи, просыпаться не одной. Хотелось маленького, его частичку. За мыслями даже не заметила, что стою перед гинекологическим, уже пустым креслом и неизвестно зачем сжимаю уже пустую чашечку из под шприца. Врач, которая теперь мной руководила потрепала по плечу, заставив вырваться из плена мыслей:
-Что случилось? Опять по коридорам побежишь прятаться?
-Нет, я просто задумалась. Извините. - на всякий случай начала оправдываться я. Она неожиданно легко села на пустующее кресло и закурив прямо в процедурной спросила:
- И что на этот раз расстроило? - Я некоторое время помолчала, думая можно ли ей сказать, но все же решилась:
- Ребенка хочу.
- Ну дак в чем проблема? Выбирай мужика и беременей. Что в этом такого? Или договором оговорено что нельзя?
- Нет. Не могу я забеременеть. Уже никогда. – с трудом удержавшись что б не разреветься, сказала я. Она вдруг побледнела и со страхом в голосе и почему то шепотом спросила:
- Подожди… Дак ты же та, которую Демон изнасиловал.. Да? - Я не ответила, стало совсем плохо и началась истерика. Когда закрылась в кабинке туалета что бы нормально выплакаться случилось неожиданное. Откуда то из под потолка раздался резкий свист и все... Пришла темнота. Сразу, как пришла в себя, определить сколько времени была без сознания, определить не смогла, пока не посмотрела на часы. Оказалась что в отключке была почти пять часов. Невыносимо болела голова и хотелось пить. Оглядевшись обнаружила что все так же нахожусь в туалете, но все карманы вывернуты и замок на дверце выломан. Я попыталась встать, но это получилось не с первого раза. Напившись воды, я вышла в коридор, по которому бродили такие же потерянные и держащиеся за голову люди. До конца рабочего дня оставалось полчаса и теперешний руководитель отпустила переодеваться. В лаборантской, как и везде, все было перевернуто. Когда зашла, Андрей уже начал собирать и раскладывать бумаги по своим местам. Когда я присоединилась, он холодно сказал:
- Ты не обязана, можешь идти домой. Я отпускаю.
-Ты тоже. Но ведь кто-то должен. Что-то случилось, Андрей? Как проверка прошла? - Но он только растерянно помотал головой. Где-то через час пришла Снежана и они о чем-то тихо разговаривали. В итоге Снежана ушла в слезах, а Андрей продолжил скрупулезно перекладывать бумажки. Уже когда заканчивали пришел Рик. Он мельком посмотрел на меня и начал о чем-то разговаривать с Андреем. Тот побледнел и было видно что Рик чем-то напугал его. Они ушли в отдел для животных и вернулись оттуда минут через десять. Рик подошел ко мне, и поцеловав в щеку пошел к выходу. Идущий следом Андрей, словно смущаясь, вдруг сказал:
- Рик спасибо – он только мелком взглянул и вышел. Андрей еще какое-то время смотрел ему вслед и снова вернулся к уборке. Депрессия, судя по лицу, прошла.
Занятий по нейропрограммированию в этот день не было и в общежитие идти не хотелось. Вернее не хотелось встречаться с Риком. От мысли, что он мной он просто заполнял пустоту, оставшуюся после Деми становилось невыносимо больно. Несмотря на сорокаградусный мороз прошла по магазинам, нашла книжный, и впервые в жизни, потратила почти двадцать тысяч на книги. Уже в общежитии решила что можно ведь переночевать и в лаборатории, таким образом я просто хотела спрятаться от Рика. В тот момент почему-то даже не подумала про вшитый датчик, камеры, с помощью которых меня легко можно было найти. Эта мысль стала спасительным маяком и я вцепилась в нее.
Когда зашла в лаборантскую, с большим удивлением обнаружила что Андрей все еще там. С наушниками в ушах он сидел над микроскопом, и периодически что-то записывал в блокнот. Заметив меня он непонимающе посмотрел и вытащив наушники спросил:
- Ты чего вернулась? - Я думала что ответить, потом сказала:
- Можно я здесь посижу? Не хочу в комнате быть. Стены давят.
- Ну посиди - сказал он и закурив спросил - А как же личная жизнь? С утра, вроде, ключом била.. - я не стала ему ничего объяснять и сев на диван начала читать книгу. Он тоже вернулся к микроскопу и больше разговоров не заводил. Книга помогла отвлечься и я как-то незаметно для себя уснула. Когда проснулась на часах было пять утра, Андрей дремал прямо за столом. Когда шла по коридору в туалет, к большому удивлению, наткнулась на главного. Он сидел в конференц-зале и что-то печатал на ноутбуке в полном одиночестве. Он мельком взглянул на меня сквозь стекло с эмблемой ассоциации и снова погрузился в работу. Потом наткнулась на охранников, они шли с собакой по коридору, которая при виде меня ощерилась в оскале, но приблизившись почему-то успокоилась. Охрана ничего не спросила, видимо нахождение ученых и по ночам здесь было в норме вещей. Когда шла обратно засмотрелась на вид открывающийся из атриума. Вдали, на аэродроме беззвучно парили радужные шары, всего их было десять штук, размером каждый около четырех метров. Создавалось впечатление что известные законы физики им вообще незнакомы. Шары то взмывали вверх, то резко, словно падая, неслись к земле и возле взлетной полосы вдруг замирали. Иногда они складывались в круг, треугольник, выстраивались в прямую линию. Когда желание снова уснуть взяло верх я пошла обратно, только теперь другим коридором. И случайно наткнулась на кабинет с приоткрытой дверью, из-за которой лился свет. Не знаю, что заставило остановиться и заглянуть. Какое то внутреннее невидимое притяжение. Заглянув обнаружила ярко освещенный кабинет с большим столом возле окна заваленным папками с бумагами, какими-то коробками и книгами. Даже сначала не увидела сидящего за столом. Поначалу решила, что сидящий тоже меня не заметил, но подойдя ближе на цыпочках, поняла, что за столом, положив голову на согнутую в локте руку спал Рик. Первой мыслью было повернуться и быстро уйти, пока он не заметил, но притяжение и его беззащитный спокойный вид перевесили неприязнь. На какой-то миг представила как он живет, что ему, наверно, так же как и всем, бывает безумно одиноко, и работает он и правда много. Тут он не соврал. В свободной руке, между пальцев ручка замерла не дописав предложение. Я тихонько придвинула к нему стул и сев рядом начала рассматривать его. Было так приятно просто находиться рядом, смотреть на вздрагивающие ресницы. Так хотелось прижаться к нему, вдохнуть его запах. Смотрела и не понимала, как такой красивый, мужественный может быть таким зверем, становится каким-то странным непонятным существом. Я не выдержала и придвинув стул еще ближе положила голову ему на колени и слегка обняв, что бы не разбудить прижалась к нему. Даже сквозь футболку чувствовались кубики пресса, одежда пахла потом, и порохом, но даже такая смесь запаха была в тот момент самой лучшей. Стало так уютно и спокойно, что я уснула.
Проснулась на стульях, прикрытая пледом, но Рика в кабинете уже не было. На столе стояла кружка с теплым кофе. Посмотрев на часы я ужаснулась, так как проспала на два с половиной часа. Быстро глотнув из кружки и приведя себя в порядок побежала в лаборантскую. Когда выбегала из кабинета, столкнулась с главным и испугалась, что сейчас будет выговор за такое опоздание, но он лишь улыбнулся и пошел дальше. Быстро переодевшись, я кинулась в свой отдел, когда столкнулась с теперешним руководителем начала извиняться за опоздание, но она прервала мои попытки оправдаться и попросила пройти в кабинет за ней и плотно закрыв за собой дверь казала:
- Алена, надеюсь не против что на ты? - я помотала головой -У меня к тебе есть предложение. Важное для нас всех, я думаю. Возможно, для тебя разговор будет не очень приятным, но результат, возможно, изменит всю жизнь. - Мне стало не по себе, еще и шея снова начала чесаться и гореть. Она закурила и предложила мне. Я не отказалась. - Выпустив струю дыма она продолжила - Я посмотрела твою медкарту: результаты лечения, я не думала, что все настолько серьезно... - Она снова замолчала, а мне вдруг стало невыносимо страшно. Я-то своей карты не читала, не до того было. Начали вкрадываться смутные догадки и я спросила:
- А карта еще у вас? - она кивнула и вытащив ее из стола протянула мне. Я пробежала глазами список травм с которыми поступила, лечение, когда дошла до эпикриза и прочитала "субтотальная гистерэктомия" в глазах потемнело. Боль, с которой когда то смирилась, снова сдавила клещами горло. Я не думала что все так плохо и вырезали все, но сразу стала понятной причина длительных, иногда по три месяца задержек месячных, тонны таблеток, которые приходилось пить первые полгода и от которых жутко тошнило. А я ведь еще надеялась на ЭКО. Когда-нибудь, как-нибудь. Я закрыла карту и вернув ее разревелась. Руководитель села ближе и прижав к себе, чего я никак не ожидала от этой строгой, холодной рассудительной женщины, позволила выплакаться. Она терпеливо отпаивала какими-то таблетками, но после них истерика кончилась.
- Ален, если позволишь, я вернусь к разговору. Мы сейчас занимаемся разработкой средства, которое бы помогало восстановить поврежденные, ампутированные, органы. Желудок, сердце, почки, как ты уже наверно знаешь удалось вырастить. Дак вот, сейчас мы проводим испытания по восстановлению репродуктивной системы и я хотела бы предложить принять участие в эксперименте. Честно скажу, всех побочных эффектов мы еще не знаем. Опыты только начались. И мы раньше никогда не привлекали сотрудников, как непосредственных участников опытов, но - она запнулась - по человечески жалко. И это реальный шанс. Правда, на данный момент самый главный побочный эффект - сильнейший болевой синдром после введения вакцины. Сама понимаешь, вживление чужеродных клеток никогда не бывает легким - Я некоторое время молчала, обдумывая ее слова, голова после таблеток была словно в тумане. Но это предложение вселило надежду. За несколько секунд я успела представить, как держу своего ребеночка на руках, как он плачет, впервые смеется… Руководительница в это время говорила что-то еще, но я уже не слышала.
- А как же работа? - спросила я.
- Мы подумали об этом. Процедуры могут проводиться по выходным. На твое усмотрение…
- Я согласна.. – прервав ее, сказала я. Она некоторое время молча смотрела, что то взвешивая в голове, потом сказала
- Хорошо. Поверь это правда реальный шанс. Тут уже действительно терять нечего. Сейчас возвращайся к работе. а после останешься и мы проведем предварительное обследование. - Я только кивнула головой. Она дала время что бы успокоиться окончательно и вернуться к работе. Хорошо что работать уже могла на автомате, потому что все мысли теперь были заняты только предстоящим лечением и в голове молоточком билась мысль о диагнозе-приговоре. О том, что после этого еще могла полюбить того, кто так искалечил, и продолжаю любить, что спала с ним.. Мыслей было миллион, но ни одной четкой.
После работы я встала на место подопытных. Теперь уже меня, обследовали как подопытную. На гинекологическом осмотре, почему-то проводимый не руководителем, а незнакомой женщиной Анной Олеговной, она спросила:
- Половую жизнь ведете? - я кивнула.
- С кем? - все тем же ледяным голосом спросила она.
- С мужчиной - не поняв вопроса сказала я. Она посмотрела на меня как на ненормальную и слегка улыбнувшись сказала:
- Я поняла, что не с куклой. Мне надо знать кто именно.
- Зачем? - не поняв спросила я.
- Он что женатый?
- Нет.
- Нам нужно знать это, для того, что бы если эксперимент увенчается успехом и вы забеременеете, нам будет необходимо просчитать возможные риски от отца: наследственность, патологии, болезни, вредные привычки, вы же сами генетик, должны понимать, дабы исключить что это результат поведения выращенного органа. - Я представила реакцию Рика на это все и сказала:
- Если забеременею, я не хочу чтобы его хоть как-то потом трогали. Это Рик Парк - она вдруг хохотнула и посмотрев как на наивную дуру вернулась к бумагам, но вдруг подняла голову и прикрыв папку, словно из нее кто-то подсматривает спросила:
- Это же тот который насиловал? Он тебя заставляет?
- Нет. Я не хочу, что бы он что-то знал.
- Алена Александровна. – она всплеснула руками - Он начальник службы безопасности. Если захочет - узнает все, что хочет знать. Но специально ходить и расспрашивать его никто не будет. Да и если учесть сколько у него поклонниц, не думаю что он вообще заметит изменение твоего положения – она снова чему-то хохотнула, а я буквально почувствовала, как вспыхнули от гнева и стыда щеки.
- Хорошо. – с трудом сохранив самообладание, сказала я.
Первое введение вакцины назначили на утро субботы. Зачем-то привязав меня к креслу, врач ввела мне, как она объяснила, сильное обезболивающее, что бы снизить боль после введения лекарства. После него я уже ничего не чувствовала. Меня всю начало трясти, от страха и напряжения. И было неловко. Врач, и еще несколько человек, которые тоже являлись врачами, несколько минут рассматривали меня, можно сказать, изнутри и сыпали терминами, но говорили их так быстро, что я не успевала уловить сути. А может так влияло обезболивающее. Потом ввели вакцину. Вводили долго, я видела раньше как это делают с подопытными и пока все шло как надо. Даже получилось расслабиться. Боли все так же не было. После введения лекарства врач накрыла нижнюю часть тела простыней и взяв за руку сказала:
- Сейчас надо будет потерпеть, будет очень больно, но ты знаешь ради чего это. - Я кивнула. Как я ни старалась приготовиться к боли, она всё равно пришла внезапно и резко. Боль была адской, нестерпимой. Я кричала, билась об кресло, пытаясь хоть как-то снизить боль, но меньше она не становилась. Казалось еще чуть-чуть и сердце остановится или взорвется. Я не знаю сколько это длилось повремени, мне показалось вечность. Ослабевала боль тоже долго. Когда перестала кричать и извиваться, меня отвязали и женщина освободила свою руку, которую я глубоко поранила ногтями. Я еще долго лежала поджав под себя ноги, пытаясь прийти в себя и успокоить дрожь во всем теле. В тот момент я поразилась самой себе. В другой ситуации я бы наверно отказалась от дальнейшего продолжения такого лечения. Но во мне словно стержень вырос и решила, что буду терпеть это столько сколько смогу. Пока сердце не остановится. Буду, потому что это был единственный шанс стать мамой. Приходила в себя очень долго, потом снова пришли врачи и еще раз провели осмотр. Руководитель, которая собственно и предложила это все, сказала что пока все идет хорошо. Неожиданно вспомнила о практике, о которой вообще забыла и которая казалась невыполнимой задачей. Хотелось прийти в комнату, зарыться в одеяло и уснуть суток на двое. После укола, сделанного перед уходом боль прошла окончательно, но все еще продолжало трясти и в голове все так же носились миллионы мыслей. Когда вышла из лаборатории, даже мелькнула мысль послать практику и пойти спокойно отоспаться, но я смогла взять себя в руки и заставить пойти на занятия.
Сразу стало ясно что Сергей Анатольевич зол, не понятно на что и на кого и пьян. Он без всяких переходов и советов приставил к операционному столу, а сам сел на пустую кушетку и начал читать книгу. На этот раз была межпозвоночная грыжа. И к своему ужасу, в лежащем пациенте узнала одного из ученых, что работал в соседнем отделе. Сергей Анатольевич начал торопить, последовательность действий снова непроизвольно выстроилась в мозгу, вытеснив все остальные мысли, но вскоре поняла что я даже миллиметровый разрез кожи не могу сделать, так как руки сильно тряслись. После нескольких попыток поднести скальпель к коже я разревелась от бессилия и сказала руководителю что не могу вести операцию. Он быстро подошел ко мне и вдруг ударив по рукам закричал:
- Что значит не могу? Ты что девочка маленькая? Зашла в операционную - личная жизнь за борт! Ты курица что ли? - Мной вдруг завладела злость и я тоже закричала:
- Не могу! А ты жирная свинья, даже представить не можешь каким тяжёлым у меня был день! Сколько пришлось боли выдержать. Почему я не имею право на слабость? - не знаю что на меня нашло, я вцепилась ему в халат и снова закричала со всей злостью, на которую была способна - Вы тут все возомнили себя богами, а я живая! Я не могу просто взять его и зарезать только из-за того, что еще не убила в себе человека и не могу успокоить нервы, а вы боитесь лишний раз оторвать пятую точку! - Потом я испугалась всего того, что наговорила, но в тоже время пришло что-то наподобие удовольствия, что смогла все это сказать ему прямо в лицо. Секунд тридцать в операционной стояла полная тишина, нарушаемая лишь звуками аппарата поддержки жизнеобеспечения. Операционная бригада замерла в нерешительности и с удивлением в глазах смотрела как мы стоим вцепившись друг другу в халаты. Сергей Анатольевич нарушил молчание первым, трясущимся, наверно от злости голосом он сказал:
- День был тяжелым? Да что ты? Почему я должен тебя жалеть? Что бы ты потом села на шею и ножки свесила? И при любом удобном случае заявляла "я не могу"? Ну уж нет милая! Жопу я оторвать боюсь? Да ты ж потом еще спасибо скажешь. Как вы не поймете-то все - пока сама не сделаешь, без помощи педагога - ты ничему не научишься! У тебя все здесь! – он довольно больно несколько раз тыкнул пальцем мне в лоб и продолжил - Пока страх свой не переломишь - ничему не научишься! На ручки то посмотри! Не трясутся больше! На груше в следующий раз злость свою срывай. То же мне живая она нашлась. - Посмотрев на руки я поняла, что дрожь действительно прошла. Потом он ушел, оставив теперь уже наверняка в одиночестве. На операционную группу надеяться было нельзя и я решила действовать так, как подсказывали привитые на нейропрограмировании воспоминания. Все шло хорошо, пока не дошло до введения иглы в межпозвонковый диск. Я видела в голове как это делается, но на практике никак не могла совладать с пистолетом, вводящим иглу. Я сделала на минуту паузу и снова подавив в себе страх навредить, приставила иглу и, наконец, смогла ее ввести в диск. После введения трубки стало легче, теперь можно было отслеживать все действия на экране, а не оперировать в слепую. Вычистив поступившие в трубку кровь и материал диска мне, наконец, удалось подвести лазер и испарить излишки жидкости в диске, сдавливающей нерв. Зашивала пациента уже операционная медсестра, Когда она сделала последний стежок вся бригада вдруг зааплодировала, а реаниматолог, совсем молоденькая девушка, похлопала по плечу и сказала:
- Ну вот, справилась. Молодец.
Когда заканчивала переодеваться в послеоперационном блоке, вошел Сергей Анатольевич. Я испугалась что что-то случилось с пациентом, что не справилась и ему стало хуже, но подойдя он сказал:
- Ну что? Ты не можешь? Смогла же,- достав бутерброд из халата он вдруг довольно хохотнул и погрозив пальцем сказал - А про жирного только ты осмелилась сказать. - У него было такое лицо, что я сама невольно улыбнулась. Подумав я сказала:
- Спасибо.
-Да пожалуйста. Мне главное, что бы ты поняла, что жалостью к себе ты ничего не добьёшься. Что нас не убивает, то делает сильнее. Завтра занятий не будет. Пациенты кончились - он снова хохотнул безумным профессорским смехом и вышел.
Странно, но после этой операции словно второе дыхание открылось. И хотя на часах уже было семь вечера, все же решила пойти в парикмахерскую. Я сомневалась в мастерстве местных цирюльников, но когда повернули к зеркалу все сомнения рассеялись, стрижка была потрясающей. Я наконец то начала себе нравится. В магазине сменила бесформенный пуховик, выданный ассоциацией, на красивую короткую шубку, купила наверно больше что называется на "выход", да и то на небольшие расстояния, иначе был риск все себе отморозить.. Там же взяла роскошные сапоги на шпильке, побоялась правда что не дойду в них даже до общежития, слишком скользко, но все же решилась. Готовый результат меня восхитил. Теперь хотя бы самой себе не казалась серой мышкой назвать уже нельзя было. Когда подошла к кассе что бы расписаться за расходы девушка кассир вдруг сказала что ничего не надо, что за меня все расходы взял другой человек. На мо
Город 915
© Copyright: Юлия Яковлева 2, 2015
Свидетельство о публикации №215061600188
Свидетельство о публикации №215061600188
Рецензии
Первый раз прочитал любовный роман, хотя фантастический.
По мне слишком затянуто – развитья сюжета почти нет, скучно. Такая большая книга, но, по сути, мало что происходит. После истории о гигантах, думал, станет поинтересней, увы. Героиня, постоянно впадает в истерику, что немного бесит. В наше время пословица «бьет, значит, любит», вряд ли будет работать с молодой женщиной. Не знаю, может быть, для такого жанра произведение – нормальное, но мне не очень.
Однако, хочу пожелать удачи автору! У вас, безусловно, есть талант!
Ps. Не помешала бы разбивка на главы. В тексте встречал только «часть 9» и «часть 10», все. Не понял этого прикола.
Антон Калгашкин 22.07.2015 10:34 • Заявить о нарушении
По мне слишком затянуто – развитья сюжета почти нет, скучно. Такая большая книга, но, по сути, мало что происходит. После истории о гигантах, думал, станет поинтересней, увы. Героиня, постоянно впадает в истерику, что немного бесит. В наше время пословица «бьет, значит, любит», вряд ли будет работать с молодой женщиной. Не знаю, может быть, для такого жанра произведение – нормальное, но мне не очень.
Однако, хочу пожелать удачи автору! У вас, безусловно, есть талант!
Ps. Не помешала бы разбивка на главы. В тексте встречал только «часть 9» и «часть 10», все. Не понял этого прикола.
Антон Калгашкин 22.07.2015 10:34 • Заявить о нарушении
Благодарю за замечания. Буду работать над исправлением. Текст выкладывала полностью, но, почему то опубликовано не все
Юлия Яковлева 2 22.07.2015 16:50 Заявить о нарушении
Юлия Яковлева 2 22.07.2015 16:50 Заявить о нарушении