Избранная небесами Глава 24

В течение месяца влюбленные смогли встретиться только четыре раза по воскресеньям. Интимные отношения не принесли Мирославе удовлетворения. Впрочем, от незнания она не придавала этому особого значения. На вопрос: «Хорошо ли тебе было?» – всегда отвечала: «Да». А что можно еще ответить мужчине, которого любишь и не хочешь потерять? Расспрашивая у Светланы, как ощущается оргазм, понимала, что ничего подобного с ней не происходит. Где-то прочитала, что иногда женщины начинают получать удовольствие только после родов, на этом и успокоилась и решила ждать своего счастливого времени. А пока можно и соврать ради любимого мужчины. Владимир все никак не мог найти подходящей работы. А ей так и хотелось выкрикнуть: «Да я готова гладить твои рубашки и стирать носки, и мне неважно, пуст твой кошелек или полон!» Но сдерживала себя от этого. Светка по этому поводу высказалась:
– Не опускай себя ниже плинтуса. Не стоит его, даже если очень любишь, взваливать на хрупкие плечи и скакать по беговой дорожке с препятствиями. Пусть сам покумекает своими куриными мозгами, как стать достойным такой дивчины как ты!
Мирославу всегда раздражало то, как подруга отзывалась о любимом. Они часто стали ругаться из-за него.
– Мне всегда не нравился твой Витюша, но я не возмущалась!
– Лучше бы возмутилась вовремя, – парировала Светка.
– Мне кажется, мы перестали понимать и поддерживать друг друга!
– Потому что я вижу – ты сходишь с ума по никчемному человеку!
– Все, закрыли эту тему! Не хочу тебя слушать! Когда мне потребуется совет, обязательно подойду к тебе.
– Ой-ой-ой, кабы не было поздно! Ты для него «зая» да «киса».
– Ну и что из этого?
– Он тебе хоть раз сказал, что любит?
Мирослава задумалась. Он действительно ни разу не говорил о своих чувствах и любви. Отец как-то сказал, что нормальный уважающий себя человек не станет отягощать свою лексику такими словечками, как киса, кошечка, заинька. Мирослава привыкла, что Владимир вместо ее имени и нежностей говорит «Зая», но сейчас, когда подруга напомнила об этом, она подумала, что это и впрямь неподходящие слова, и почувствовала волну жалости к себе, но накручивать себя и дальше не собиралась. «Придет время и он станет не только говорить, но и кричать о любви!» – утешала она себя. А сейчас и этому была рада.
Володя долго не звонил, поэтому она сама набрала его номер и спросила, не хочет ли он встретиться? Услышала моментальный ответ:
– Как только ты пожелаешь!
– А ты сам-то как?
– Хоть сейчас, – после некоторой паузы ответил он.
– Уже лучше!
– А если серьезно, то сейчас я не могу, нахожусь далековато от Москвы.
Но она четко услышала голос его дочери совсем рядом.
– Ты вместе с Тамарой?
– Нет, я тут подработку нашел.
Она поняла, что Владимир врет. Нервы бомбардировали мозг.
– Хорошо, давай встретимся, когда будешь рад меня увидеть.
– Хорошо, хорошо! Завтра! – прозвучало как одолжение.
Настроение ускользнуло за долю секунды. В душе все взорвалось от боли, закружилось, завертелось вьюном. «Ах, вот ты какая, любовь?! Стреляешь так больно автоматными очередями в самое сердце!» Теперь до нее дошел смысл слов, сказанных одним парнем, Василием, с которым она встречалась совсем недолго. Через пару месяцев после расставания они столкнулись в автобусе. Увидев ее, он сказал: «У тебя глаза сияют. Не влюбилась ли ты?» Она в ответ пожала плечами, и вот тогда-то услышала фразу, которая ей запомнилась. Продвигаясь к двери, Василий почти выкрикнул: «Я всего тебе желаю, но любви – никогда! Любить так больно! На себе испытал». Она не поняла, кого из девушек он имел в виду – у него их было много. Даже не верилось, что он кого-то может страстно полюбить. Но только теперь Мирослава поняла – он был прав, это действительно больно, если человек не отвечает взаимностью! Хотелось верить, что Владимир тоже любит, только, может быть, все легче воспринимает. Наверняка мужчины все такие. Ведь он уже любил свою Лизу. А у нее у самой это впервые. Но все равно каждое его непродуманное слово терзало ее влюбленное сердце.
Возвращаясь после работы домой, она еще больше волновалась, ведь там тоже неспокойно после ухода матери. Но, войдя в квартиру, поняла, что ошиблась. Нашла отца в хорошем расположении духа. Он встретил ее у порога с веселым видом.
– Мамочка, я соскучилась по тебе! – заворковала Аленка.
«Вот они, мои родные, которые приносят мне счастье!» Тут, к своему удивлению, заметила на журнальном столике томик дамского романа.
– Папа, Вы увлеклись романами? Что с Вами? Впервые вижу Вас за такой литературой.
– Да вот, ко мне заходила одна знакомая из банка и забыла книжку. Мне стало любопытно. Увлекся, даже не заметил, как полкнижки проглотил! Просто и понятно написано. Даже не думал, что так интересно!
– Значит, говоришь, знакомая из банка? – весело задела его дочь.
– Сугубо по делам забегала.
– Ой, пап, с каких это пор к Вам сотрудницы стали домой приходить о делах разговаривать?
Он покраснел, как юнец и, чтобы дочь не заметила волнения, стал хлопотать у стола, но от женщин такие вещи обычно не ускользают.
– Честно сказать, я рада! – сказала она.
– Чему, дочка?
– Что ты повеселел. Если эта женщина способна на тебя благотворно влиять, то хотелось бы, чтобы у нее чаще появлялось желание приходить к тебе домой с докладом!
– Мирославушка, мой ангел, ты старого отца совсем в краску ввела. А вообще, ты права. Надо жить! Двигаться вперед! А главное, прекратить себя считать совсем старым.
– Деда, ты не старый! Ты хороший мальчик! – серьезно высказалась внучка, после чего все семейство, обведя друг друга глазами, задорно расхохоталось.
– Вот так внученька у меня!
Смех прервала Аленушка.
– А баба?
Тишина разрезала воздух. Алексей Николаевич вздохнул.
– Если вернется, в чем я уже не уверен, простим и примем, если, конечно, останется. Скорее, просто за деньгами может зайти.
– Дадите? – спросила Мирослава.
– Конечно, дам! Может не в таких количествах, как раньше, но я не могу позволить, чтобы мать моей дочери была голодной.
– А на продукты ли они их потратят?
– Понимаю, но не желаю мучиться этим вопросом бесконечно. Я не хочу, чтобы она думала обо мне, как о бессердечном человеке.
– Вы всегда были ей хорошим супругом. Грех на Вас обижаться.
– Мирославушка, мне кажется, Милан был бы для тебя тоже идеальным мужем. Ты все одна! Всегда одна!
– Папочка, но я уже не одна! Мы пока видимся редко, но скоро все образуется. Милан мне нравится, я восхищаюсь его блестящим умом, идеальным телосложением и безукоризненно красивой внешностью, но этого недостаточно для моего счастья. Я знаю, что он способен обеспечить свою будущую семью, но, ни деньги, ни драгоценности, которые он сможет мне подарить, не заменят то, что сейчас у меня в сердце. Вы всегда понимали меня, папа.
– Ну а этот мужчина, чем он занимается? Каков его социальный статус? Кто его родители? Он любит тебя?
Она понимала, что если расскажет о Владимире всю правду, то огорчит отца, поэтому о части информации решила умолчать.
– Родители его в прошлом военные люди, теперь на пенсии. Живут на Сахалине, а он тут, в Москве, у него однокомнатная квартира на Воронцовской улице. Он сам военный хирург.
– Почему ты мне раньше о нем боялась рассказать?
– Дело в том, что он из-за некоторых обстоятельств пока не может работать врачом. Сейчас он в поиске работы. А еще сам воспитывает дочь одиннадцати лет. Можете не предупреждать, знаю, будет трудно, но я справлюсь.
– Сложновато! – и он забарабанил пальцами по столу. Это была его вторая привычка, когда он нервничал.
– Папочка, не переживайте Вы так!
– Эх, Мирославушка, советую тысячу раз все взвесить!
– Все равно отношения с Владимиром перетянут.
– Такое ощущение, что ты повторяешь мою ошибку. Вспомни, какой слепой любовью я всю жизнь любил твою маму?
Мирослава понимала, что отец души не чает в Милане, и сомневалась, что они смогут найти общий язык с Владимиром. Отец, как порядочный человек, конечно, не будет мешать отношениям, но его уважение непросто заслужить. А Володя вряд ли будет к этому стремиться. Вся жизнь человеческая состоит из испытаний, и Мирослава окунется в них с головой. Отец, еще больше ссутулившись, пошел в свою комнату. Пожелав спокойной ночи, добавил:
– Одно могу сказать. Какое бы ты решение не приняла – я всегда на твоей стороне!
– Спасибо Вам, папа! – от всей души поблагодарила она, воспринимая сказанное им как благословение. На душе стало легче – давно хотела затеять этот разговор, но все как-то не решалась. Думала откладывать, по крайней мере, до тех пор, пока сам Владимир не спросит, что скажет отец, если они захотят сойтись. Мирослава уже стала дремать, когда зазвонил телефон. С радостью услышала голос любимого.
– Зайка моя, приветик! Ты еще не спишь? Прости, если разбудил. Не терпелось сообщить хорошую новость – я нашел работу! Знакомый помог, стану возить дочку одного мафиози в музыкальную школу. В общем, буду ее личным водителем. Платить будет хорошо. Ты рада? Мы скоро будем вместе.
– Я, конечно, рада. Только с такой работой тебя все время дома не будет.
– Так тебя тоже никогда не бывает!
– А детям придется няню нанять. У Алены есть и няня и учительница, возможно, они согласятся еще и за Тамарой присматривать, будем доплачивать. Есть домработница и повар.
– Где?
– Я думаю, нам надо переехать в родительский дом на Рублевку. Там рядом есть земля, будем строить свой дом. Отец не станет возражать, если мы там захотим жить.
– Стоп! Как на Рублевке? Может у вас и на Гавайях есть дача?
– Прекрати ерничать! На Гавайях нет. Есть на других островах кое-что, но разве сейчас речь идет об этом? Догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь. Только не надо говорить, что ты – не нашего поля ягода, для меня это не имеет значения.
– Так моей зарплаты только хватит няньке платить. А остальное ты, что ли, будешь оплачивать? Так не пойдет!
– Зачем нам сейчас обсуждать финансовые вопросы? Пока рановато.
– Что обсуждать?
– Не зацикливайся на деньгах.
– Слава, ты меня сводишь с ума! Я сейчас чувствую себя, как паршивая бедная овечка!
– А ты разве не знал, что я дочь банкира? Мы уже месяц встречаемся. Я думала ты в курсе.
– А ты хоть раз об этом заикнулась?
– А что это меняет? Я меньше стала тебе нравиться?
– Ужас! Да твой батюшка и на порог меня не пустит!
– Ты не знаешь моего папу. Он самый порядочный, самый великодушный человек на свете!
– Банкиры разве бывают такими? Я всегда считал, что таким образом они себя ведут только с толстосумами, которые приходят к ним в банк.
– Тебе не кажется, что ты напрямую оскорбляешь моего отца, еще не узнав его?
– Извини, может он действительно хороший мужик.
– Этот мужик скоро станет твоим тестем.
– Повезло же мне, бедолаге, встретить дочь банкира, – засмеялся он, потом замолчал. Повисла пауза. – Я сейчас чувствую себя золушкой, которая чистит кастрюли. И вот-вот попадет на бал.
– Неужели это так плохо, оказаться на балу? Может, хватит переживать?
– Ладно, зайка, отдыхай. Я думал, что нашел хорошую работу и это будут нормальные деньги, но оказалось – это всего лишь капля, которая потеряется в твоих капиталах, – грустно сказал он.
– Надеюсь, ты меня не бросишь из-за того, что я дочь банкира?
– Как я могу бросить свою заиньку?
– Спасибо, дорогой! Я очень скучаю. Люблю тебя! – впервые сказала, надеясь услышать подобное в ответ. Но он лишь сказал:
– Я тоже соскучился, лапуля моя! Завтра, как освободишься, приезжай в Ногинск.
Но на следующий день встреча не состоялась. Когда позвонила ему домой, Тамара ехидно известила, что он пил весь день, а теперь спит. Она поняла – ему тяжело принять то, что между ними такая социальная пропасть. Еще через день Владимир сам позвонил и назначил встречу в кафе, недалеко от своего дома. Ей показалось, что он еще не отошел от выпивки, голос был непривычно глухим.
Мирослава, сидя за столиком, разглядывала его припухшие глаза.
– Вид у меня не очень, да?
– Да, не стану скрывать. Ты сам на себя не похож. Не надо терзаться сомнениями – попробуй просто жить. Я ведь не прошу сразу вести меня в загс.
– У меня нет возможности надеть на твой палец кольцо с бриллиантами. Твой отец…
– Кто тебе сказал, что вообще надо что-то одевать мне на палец? У меня есть драгоценности, но я к ним безразлична. У нас в семье еще от бабушки кое-что осталось: отец рассказывал, что в коллекции были очень дорогие экземпляры, например, один перстень стоил полмиллиона долларов, не говоря уже о колье…
Владимир перебил ее на полуслове:
– Ничего себе! – при этом даже присвистнул.
– Есть много других вещей, более важных, чем эти камушки, хотя именно они помогли папе заняться собственным серьезным бизнесом. А на самом деле, когда я была маленькой, мечтала нацепить на себя все на свете, а повзрослев, поняла, что мне все эти бирюльки не приносят настоящего удовлетворения – это всего лишь камни. Пусть сверкающие, но камни. Больше всего на свете мне хочется человеческого понимания.
– Но ведь деньги, драгоценности разделяют людей на статусы.
– Вот и плохо, что все происходит так.
– Ты хочешь сказать, что могла бы отказаться от денег и жить как миллионы других людей?
– Зачем от них отказываться? Я сама умею их зарабатывать. Только есть разница между людьми. Например, меня не тяготит поездка на работу в метро или на автобусе, я стараюсь помогать тем, кто нуждается, занимаюсь благотворительностью и не задираю нос. Наоборот, пытаюсь скрыть, что я дочь банкира, не сознаюсь в этом людям, даже комплексую из-за этого. Отец воспитывал меня так, чтобы я ни в коем случае не выросла эгоисткой.
– Он тебе что, денег не давал?
– Почему? Просто он много, почти каждый вечер, говорил со мной и объяснял, что надо всегда оставаться человеком. С таким отцом стыдно быть заносчивой, непорядочной. У каждого человека есть выбор приоритетов. Я с благодарностью принимаю его советы. Как-то он сказал, а я запомнила навсегда: «Дочка, прежде чем принять решение, думай языком разума, а если начнешь говорить, то говори всегда языком сердца!»
–Ты приняла своим сердцем, что мы должны попробовать жить вместе?
– Да.
– Что же дальше?
– Надо поговорить с нашими детьми. Ты не намекал еще Тамаре?
– Нет.
– Тогда давай договоримся, что сегодня расскажем своим девочкам о нашем решении. Не надо у них спрашивать, хотят ли они этого – необходимо просто поставить их в известность.
– Тебе легче. У тебя дочка еще маленькая.
– Тебе с Тамарой надо обсудить вопрос о переводе в другую школу. А если она не захочет, то надо нанять водителя, который будет отвозить ее и забирать после уроков.
– Это что же получается? Я буду чужую девочку возить, а моей тоже потребуется водитель? Глупо! Сколько же денег в месяц будет уходить на все эти дела?
– Не волнуйся. Со временем, если захочешь, можно построить или арендовать помещение и открыть тебе собственную клинику.
– Возможно ли это после того, что случилось в Киеве?
– Не обязательно работать врачом самому. Есть ведь хорошие доктора, которым хочется зарабатывать. А ты будешь основателем, заведующим. У тебя ведь проблема только из-за выпивки? Думаю, с этим можно справиться! Или тебе не под силу?
– Почему? Я могу водку месяцами не пить, правда, пиво люблю, но надо и с ним завязывать.
– Надо! – она погладила своим красивым ухоженным пальчиком его руку, обхватившую бутылку пива.
– Обожаю тебя, зайка! Мне нравится все, что ты говоришь. Правда, иногда, не все понимаю, ты со мной попроще разговаривай.
– Значит, крылатых изречений боишься? Чему тебя в твоем медицинском учили?
– Людей кромсать. Жизни спасать.
– Но ведь ты как интеллигент должен изъясняться. Уметь многогранно отразить свою мысль. Ты согласен со мной? – она хихикнула в кулачок.
– Согласен, умница ты моя! – он придвинул к ней стул и чмокнул в щеку.
– Спасибо, что «заю» заменил хотя бы на «умницу», – Мирослава лукаво поглядывала на него.
Только они распрощались и хотели расходиться, как она заметила его дочь, которая наблюдала за ними через витринное стекло. Мирослава надавила ему на ногу под столом и показала взмахом головы на Тамару. Девочка нервно бросила синий пакет на проезжую часть и побежала по тротуару. Владимир кинулся за ней, не сказав Мирославе ни слова, подхватывая на бегу брошенный пакет. Она тоже выскочила на улицу, наблюдая за ними: вот Владимир догнал дочь, держит руками за плечи, Тамара со слезами ему что-то выговаривает. Мирослава обескураженно стояла некоторое время, не двигаясь, затем решила подойти ближе.
– Мне не нужна какая-то тетка, – кричала девочка достаточно громко, – ты посмотри на эту фифу, как только ты напьешься, она тут же выгонит нас! А это, вот это, – она дернула пакет, тот порвался, и на тротуар посыпалась картошка. – Ты потчуешь ее в кафе? На какие деньги? Почему ты дал мне денег всего на два килограмма картошки?
Владимир увидел приближающуюся Мирославу. Почти зашипел от злости на дочь:
– Господи, можешь ты заткнуться? Вздумала меня опозорить?
– Я не буду молчать! Можешь не затыкать мне рот!
– Замолчи! – он хлопнул ее под зад, развернув в сторону дома. – Быстро пошла домой! – и подошел к Мирославе весь красный от стыда.
– Успокойся! – тихо проговорила она.
– Не говори мне ничего! Знаю, сам знаю, что плохо ее воспитал!
– Я молчу!
– Она ведет себя как последняя негодяйка! Беспардонная девчонка! Хотел познакомить ее с тобой, сказал, что хочу на тебе жениться. Видала, что она мне устроила? Со стыда можно сгореть! Приду домой, она у меня попляшет! Я научу ее, как с отцом пререкаться!
– Надеюсь, ты не будешь применять насильственные меры? Не вздумай бить! Возненавидит! Не простит!
– Я ее пальцем никогда не трогал, и не собираюсь! Но разговор будет жесткий! Она уже однажды не дала мне жить с женщиной. Больше этого не повторится!
– Ты сейчас в гневе, а это к добру не приведет. Надо успокоиться!
– Думает, мать вернется. Да Лизке дочь по барабану! Буду объяснять ей все! Ну не чокнутая же она у меня? Должна понять. Не век же мне одному жить. Лизка, стерва, всю жизнь мне испоганила!
– Не люблю, когда мужчины во всем обвиняют только женщину.
– Ты права, сам хорош!
– Когда ты сегодня с ней поговоришь, позвони мне. Может, завтра я приеду, и мы попробуем поближе познакомиться. Надо же как-то начинать.
Слегка расстроенная Мирослава поехала домой, а когда вошла в подъезд, натолкнулась на Милана. Она озадаченно смотрела в его красивое лицо и поймала себя на короткой мысли, что хотела бы, чтобы от ее Володи тоже пахло как от Милана. «Полный абсурд» – отругала она себя за эти мысли и дразнящие чувства, охватившие ее от ощущения его близости. Она не могла двинуться с места, а Милан отступил только на полшага. Похоже, что он решил пренебречь советами ее отца отступиться от нее, и решил пойти на абордаж. Неожиданно он обхватил ее за талию и стал целовать волосы, нашептывая:
– Ну что ты такое надумала? Глупенькая, чудная моя девочка! Разве я могу потерять свою любимую? Неужели моя любовь не вселяет в тебя надежды на счастье? А ты сама, разве ты хочешь потерять меня? Не выходи замуж за него, он не сможет тебя оценить по достоинству, он не сможет так любить тебя, как я!
Ей было стыдно перед Володей. Совесть приказывала вырваться, но что-то другое удерживало в объятиях Милана. Ей было приятно стоять вот так – в крепких больших руках. Она вдыхала его запах, а он прижался к ее лицу, и все меньше расстояния оставалось между их телами. Теперь они были так близки друг к другу, что она ощущала его надрывный стук сердца. «Тебе ведь хорошо со мной!» – продолжил он и прижался к губам. Только тут до нее дошло, как предает она своего любимого. Мирослава оттолкнула Милана со словами: «Нет, Милан, нет, не надо!» Он расцепил объятия. Она оставалась свободной, но все еще не сдвигалась с места, оказавшись между его упертыми в стену руками.
– Прости, Милан! Ты очень хороший, но я хочу жить с ним! – ей тяжело было смотреть ему в глаза, она наклонилась и прошмыгнула под его руками к лифту.
– Неужели у тебя все так серьезно?
– Да.
– Ты так сильно его любишь?
– Да.
– Готова прожить с ним всю жизнь?
– Да.
– А если ты ошибаешься в нем?
– Нет.
– Мы с твоим отцом наводили кое-какие справки. Не думаю, что ты сможешь быть счастлива с таким человеком!
– Это мне решать!
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
– Нет, то есть да!
– Так да или нет?
– Нет, да. Ты совсем меня запутал! Уходи!
– Я не верю, что ты этого желаешь. Ты сама себя не понимаешь. Мы с Аленой так сдружились. Ты же знаешь, что я буду тосковать по ней и по тебе? Однажды она у меня спросила: «Дядя Милан, вы хотите стать моим вторым папой?» Как ты думаешь, что я ответил? Я сказал ей, что каждый день мечтаю об этом. Она обрадовалась, обхватила меня за шею и сказала: «Я знаю, ты будешь хорошим папой. Я знаю, мама от меня скрывает, но я не маленькая и понимаю, что мой папа Олег скоро умрет!» Она у тебя умненькая девочка, все понимает. Скажи теперь, как мне жить дальше? Я пообещал ей, что скоро стану ее отцом.
– Ты поторопился обещать такие серьезные вещи! Тебе никто не давал морального права наводить справки о Володе.
– А что ты так засмущалась или испугалась? Он же, по-твоему, такой положительный. Может ты вообще выдумала свою любовь к нему? Я не хочу, чтобы ты пострадала от негодяя! У него проблемы с налоговой в Киеве, да и с властями тоже.
– Это неправда! – заплакав, крикнула она и нажала кнопку вызова лифта.
– Это истинная правда. Если ты так хочешь наладить жизнь с этим человеком, давай попробуй, – распаляясь, выговаривал он, – но я знаю, что устанешь и отчаешься с ним биться! Мой знакомый детектив выяснил, что твой Володя с женой кинули своего партнера и забрали все деньги. А ведь у него еще есть не совсем воспитанная дочь!
– Ты и о ней справки навел? – злостно выкрикнула она.
– Ей всего 11 лет, а у нее уже была связь с мужчиной! Это достоверные сведения: она попала в пьяную компанию со своей матерью и там ею воспользовались. Сам Владимир водил ее к гинекологу, поэтому он в курсе. Мало того, девочка постоянно ходит к матери, но, похоже, не доводя это до сведения отца. К тому же она продолжает интимную связь с тем мужчиной.
– Что?
– За деньги!
– Как тебе стало известно все это?
– Я нанял человека, которому можно доверять. Прости, но я хотел знать к кому уходит моя любимая женщина! Ты все еще хочешь соединить свою судьбу с этим человеком?
– Я должна подумать и поговорить с ним. Скажи, отец все это тоже знает?
– Да.
Она ничего не ответила, шагнула в лифт и громко взвыла, как волчица на луну. Вошла в квартиру вся в слезах. Отец понял, что Милан дождался ее у дома и все рассказал. Она поздоровалась с отцом, и, не сказав больше ни слова, убежала в свою комнату. Спустя час он вошел к ней и попросил подумать, правильно ли она представляет себе путь к счастью?
– Пусть твое сердце подскажет тебе ответ. Встреться с ним, поговори. Все прочувствуй и осмысли.
Отец ушел, а ей показалось – что-то надломилось в ней, и внутренняя пружина ослабла. Мысли путались. Она никогда раньше так не делала, но сейчас встала с постели, пошла на кухню, достала распечатанную бутылку вина и налила себе полный большой стакан. Выпила до дна без остановки. Наполнила его вновь и опять так же залпом опустошила. Оглянулась, услышав шорох сзади. Отец ничего не сказал, только покачал головой в знак неодобрения и ушел, пожелав спокойной ночи. Стало стыдно перед отцом, но в тоже время глубоко внутри зарождалась злость. «Отец хочет, чтобы я чувствовала себя виноватой из-за того что напилась вина? Ах да, я ведь такая хорошая девочка! Так поступать некрасиво! Пить вино беспричинно, взахлеб! Судари, сударыни, хорошая девочка больше так не будет! Она пойдет спасть, а утро вечера всегда мудренее!» – думала она, быстро хмелея от большой порции спиртного. Вернувшись в комнату, подошла к телефону и, не раздумывая, набрала номер Владимира. После гудков услышала голос Тамары, растерялась и не могла сообразить, с чего начать разговор.
– Я знаю, что это ты, – услышала она визжащий голос. Наглое обращение на «ты» резануло по нервам, а в трубке мерзко продолжало визжать, – даже не смей приближаться к моему отцу! Я знаю, что он хочет жениться на тебе, но поверь мне, если это произойдет, я никогда не приму тебя! Недавно я встретилась с мамой, и она сказала, что скоро вернется к нам!
– А где отец? Можно его к телефону? – перебила ее Мирослава требовательным голосом.
– Ушел по делам. Может, пить пошел, кто его знает. Может к очередной проститутке вроде тебя!
– Ты так хочешь мне насолить?
– Да! И запомни, я не хочу тебя видеть! Если он вздумает на тебе жениться, так и знайте, я сбегу жить к маме!
– Ну и беги, – заорала в трубку Мирослава, не узнавая своего голоса, а потом добавила, – мы все равно поженимся! Более того, завтра я буду у вас дома и мне совершенно наплевать на такую бессовестную девчонку, как ты! Потому что ты совершенно не любишь своего отца и не желаешь ему счастья!
– Зато ему не наплевать на меня, и он не променяет свою дочь на какую-то чужую тетку! Поняла, ты крутая, богатенькая, золотоносная курочка! А если он на тебе женится, то не мечтай, что по любви! На таких как ты женятся только из-за выгоды! А любит он мою маму! И всегда любил! Может он и сейчас с ней!
На этом Тамара бросила трубку, а Мирослава почувствовала, как всю ее трясет от перевозбуждения. В мозгах еще звучали слова «золотоносная курочка; женятся не по любви…» Больше всего сейчас ей хотелось победить эту злую, глупую девчонку, и она надеялась, что Володя встанет на ее сторону. Она даже не слышала, как постучал в дверь отец. Видимо тот услышал, как злобно она кричала по телефону.
– Что случилось, Мирославушка?
– Папа, идите, ложитесь спать! Может это будет самый неправильный поступок в моей жизни, но я всем чертям назло всё равно буду с ним!
– Не принимай решений сгоряча! Ты ругалась с его дочерью?
– Да.
– Ой-ой-ой, нехорошо начинаются ваши с ней отношения!
– Разберемся! Он поможет обуздать ее!
– Ой, ли? – проговорил тот и прикрыл за собой дверь, качая головой, явно расстроившись.
Утром она еле поднялась с постели к телефону, который, как ей показалось, трезвонил где-то у нее в мозгах. Она взглянула на часы, они показывали полседьмого утра. Кому она так рано понадобилась в выходной? Сразу не поняла со сна, что слышит голос Владимира: «Что она тебе наговорила? Ты не слушай ее, приезжай сегодня. Я буду ждать!» Его слова немного взбодрили, на душе стало легче, но она все же спросила, где он был в то время, когда она звонила.
– У бабульки по соседству телевизор плохо показывал, она и попросила починить. Ведь ушел буквально на десять минут. И надо же было именно в это время тебе позвонить! Я тут с утра пораньше уборкой занялся, на стол готовить буду. Может винца взять? – Мирослава вспомнила о вине, которого перепила с вечера, и ее замутило.
– Ой, нет, только без спиртного. Я вчера напилась с горя после разговора с ней, – хоть это произошло до того, решила присочинить, чтобы не объясняться. – Во сколько подъехать? Но пусть Тома непременно будет дома!
– Приезжай часам к двенадцати. Все сделаю, как скажешь. Тамара будет дома. Кстати, я вчера забыл тебе сказать, что у нее сегодня день рождения, двенадцать лет исполняется.
– Значит, мне надо присмотреть ей подарок. Ты не знаешь, что она хочет?
– Мобильный телефон давно просит купить. Я обещал с первой зарплаты.
– А когда тебе на работу?
– С сентября.
– Так еще только начало июня. Давай я куплю, и мы от нас обоих подарим. Как ты на это смотришь?
– Не хочется, чтобы ты тратилась.
– Пустяки!
– Тогда, если будешь брать, бери раскладушку – она такой хотела. Только недорогой. Сопливая еще, с навороченными ходить. Все равно потеряет или украдут, а то и отберут ушлые подростки.
– Давай я пораньше приеду, помогу что-нибудь вкусненькое праздничное приготовить? Все равно уже не засну.
– Как хочешь! Поспала бы еще. А лучше приезжай, вдвоем готовить будет веселее. Купи по дороге майонезу, а то я забыл вчера купить.
– Может, что еще из продуктов надо? Вспоминай, пока трубку не положила.
– Если только крабовые палочки для салата, а так вроде все закупил. Может не для богатой пирушки на сто человек, но нам втроем хватит и покушать, и попировать.
– Ладненько, дорогой, я уже еду! Буду через пару часиков, может через три. Надо себя в надлежащий вид привести, телефончик присмотреть, ну и за продуктами залечу.
– Хорошо, буду ждать! Отстань, не твое дело!
– Это ты кому?
– Это я не тебе, а Томке.
– Только хоть в такой день не ругайтесь! – попросила Мирослава и положила трубку. Она хотела взять с собой Аленушку, но потом передумала, тем более сегодня у нее с дедом прогулка в аквапарк.
Когда она вошла в его квартиру, застала там полный хаос. На полу валялись какие-то тряпки и всюду были осколки битой посуды. Табуретки были повалены, а одна из них разломана. Владимир спешил все привести в надлежащий вид.
– Что тут произошло?
– Тамара.
– Понятно. Не хотела моего появления здесь?
– Да. Но ты не должна обращать на это внимания. Мы не пойдем у нее на поводу! Почему ты приехала без Алены? А, в общем-то, слава Богу, что она не увидит этот кавардак!
– Дед повез ее сегодня в аквапарк – у них все дни наперед распланированы. Собираются ехать в Индию, дед обещал повозить ее по всем странам.
– Это хорошо! О каждом народе будет знать не только по картинкам и книгам, но и воочию познакомится.
Мирослава подошла ближе к нему, чтобы обнять, ведь они даже забыли поздороваться. Она прижалась к нему и почувствовала свежий запах пива.
– Ты уже пил?
– Не запьешь тут с такой дочечкой! Пива немного глотнул.
Они принялись за уборку. Он громко расхохотался.
– Ты что?
– Пришла гостья на именины, а приходится махать веником, мыть полы, замачивать белье, перемывать гору посуды.
– Заметь, при этом целоваться с любимым мужчиной! – улыбнувшись, сказала она.
– Типа, уборка вперемешку с поцелуями, что может быть лучше? – весело добавил он. – Наверное, дома у вас прислуга убирает?
– Конечно!
– И вы хорошо платите?
– Конечно!
Он опять засмеялся.
– Тебя хохотунчик смешинкой заразил сегодня?
– Нет, я просто подумал – согласен до сентября быть нянькой детям и поломойкой в доме!
– Я согласна платить своему ненаглядному. А если будешь добросовестно справляться с задачей, то обещаю премиальные!
Они оба взорвались от смеха. Владимир подхватил ее за талию и приподнял, а она обхватила его бедра ногами. Они кружились по комнате, и ничто не омрачало их веселья. Так и застала их тихо вошедшая Тамара. Они замерли, обернувшись на ее голос.
– Развлекаетесь?
Владимир поставил Мирославу на пол и строго произнес:
– Только попробуй взбрыкнуть! Я никогда тебя серьезно не наказывал! Никогда пальцем не трогал, но если ты сейчас откроешь рот и тявкнешь что-нибудь гадкое, я не посмотрю, что сегодня твой день рождения, что ты уже большая девочка, – отхлещу ремнем. Чем злобно зыркать на гостью, лучше посмотри, какой она тебе в подарок телефон купила!
– Я даже смотреть не буду. Ничего мне от нее не надо!
– Замолчи! – громко прорычал отец, рванувшись к ней, но Мирославе удалось его удержать.
– Из-за этой женщины ты посмеешь поднять на меня руку?
– Еще как подниму, именно из-за этой женщины!
– Тогда попробуй это сделать! – с этими словами она схватила пустую цветочную вазу и, шваркнув, разбила ее об пол.
– Ах ты, дьяволица! Я просил тебя по-человечески! – взревел он, словно дикий зверь, сдергивая с себя ремень и замахиваясь на дочь. Та вся сжалась, втянув голову в плечи от страха, и сильно прищурила глаза, ожидая удара. Но гостья встала между ними, отталкивая его от Тамары.
– Не смей трогать ее! – в ужасе выкрикнула Мирослава.
– Она заслужила!
Непослушная дочь выглянула из-за спины ненавистной гостьи и, увидев, что отец злобно отбросил далеко в угол орудие порки, вышла из-за живого заслона и с презрением пропищала: «Смотрикось, растопырила крылышки, словно птичка птенца защищает! Прямо мать-героиня! Только меня ты этим не проймешь. Да, пошли вы к черту оба!» Она бросилась к двери, понимая, что вряд ли теперь тетка сможет удержать взбешенного отца, и ее каблучки застучали по лестнице. Владимир плюхнулся на стул.
– Ну что с ней делать? – сокрушался он.
– Может, обратиться к детскому психологу? Посоветоваться, как с ней быть?
– Может и стоит! – соглашался тот, нервно хлопая себя по коленям, задавая сам себе, а может Мирославе вопрос. – Вот куда ее понесло?
– Значит, у нее есть пристанище!
Мирославе хотелось вывести его на откровенный разговор. Она не могла напрямую рассказать, что знает о личной жизни его дочери. Надеялась, что тот постепенно сам раскроется.
– Наверное, мать нашла! –предположил тот.
– Главное, чтобы не искала мужского общества. У нее уже идут месячные?
– Не знаю! – оторопело посмотрел он на Мирославу.
– А надо бы знать! Она у тебя ранняя девочка.
– Да, у нее сейчас такой тяжелый возраст!
– У меня в двенадцать лет пришли месячные. Как раз, если ты помнишь, я страстно влюбилась в тебя!
– Что ты хочешь сказать?
– А то, что в состоянии сильной влюбленности можно натворить уйму бед. Тогда, наверное, если бы ты захотел со мной переспать, я бы отдалась.
– Правда?
– Если бы надо было прыгнуть за тобой в колодец, я бы прыгнула не раздумывая.
– Хочешь сказать, если она влюбится, то не откажет тому, в кого влюблена?
– Я не утверждаю, что так поступают все девочки, но многие совершают такую глупость. Ты хотя бы на эти темы с ней разговариваешь?
– Нет, мне неловко!
– Неловко будет, если твою дочь в глаза обзовут шлюхой! Вот это будет неприятно! Ты отец, какой может быть стыд? Ты просто обязан с ней разговаривать!
Они угрюмо сидели друг против друга и некоторое время молчали. Оба понимали, что встреча подпорчена. Глупо было бы в такой ситуации поднимать бокалы и говорить тосты в честь девчонки, которая ничего не ценит, но они все же решили приготовить ужин.
– Давай, я сам что-нибудь приготовлю!
– Только возьми ключи от моей машины и сходи, забери там сумки с продуктами, а то они тяжелые. А потом вместе приготовим. Ты же будущая домработница, а не кухарка! – подшутила над ним Мирослава, пытаясь разрядить обстановку. Тот рассмеялся, и двинулся за сумками, но у двери остановился и добавил:
– Ты, наверное, сильно голодна? Небось, опять весь магазин умудрилась скупить?
– Пыталась, да побоялась, что машина с места не сдвинется! – потешалась она, хихикая. Имей в виду, я почти всегда голодная! Так что тебе крупно повезло, ты не умрешь с голоду, наш холодильник всегда будет забит продуктами. У нас на даче три больших холодильника. Будь уверен, они всегда будут полны всякой всячиной. У нас повариха без конца все выкидывает или забирает себе домой, когда заканчивается срок годности.
– Не умеешь экономить?
– Крайне расточительна! Тебе придется меня перевоспитывать, но я не уверена, что это можно во мне исправить. Другие женщины любят ходить по бутикам, а я по продуктовым магазинам.
– Словно тебя в детстве голодом морили.
– Сама поражаюсь своей жадности к продуктам! Беги за кульками, там много вкусного, можно вообще ничего не варить. Готовой еды полно! Жаль, у тебя нет микроволновки.
– Не беда, в духовке или на сковороде разогреем, – сказал он и ушел.
На переднем пассажирском сиденье вибрировал и надрывался забытый Мирославой телефон, на экране высвечивалось – «Милан». Владимир вытаскивал по одному пакеты из машины и ставил на землю, а мобильный все не прекращал трезвонить. Он взял его в руки и долго раздумывал: ответить или нет. Вдруг ей по работе звонит важный клиент? Но потом решил: кому надо тот перезвонит. Телефон замолчал, но, когда Володя хотел пойти в подъезд, опять заголосил. Он поставил сумки на землю, залез в машину на водительское сиденье и некоторое время смотрел на имя – «Милан». Не тот ли это мужик, что был с ней в суде? Неожиданно ревность пронизала его. Любопытство взяло верх. Он нажал на кнопку вызова и услышал: «Мирослава, любимая, почему ты не хочешь со мной разговаривать? Я просто не знаю, как мне жить без тебя и Алены. Сегодня в аквапарке я чувствую себя отцом. Мне так больно, что ты сейчас не с нами – втроем было бы веселее! Ну, скажи что-нибудь, не молчи! Я слышу, как тяжело ты дышишь в трубку. Скажи только одно слово «да» и мы приедем с Аленушкой за тобой, где бы ты ни была! Что ты молчишь? Может тебе плохо, родная моя? Я сейчас же приеду, только скажи, куда? Хочешь услышать голосок доченьки?» Девочка стала говорить в трубку: «Мамочка, здесь так хорошо! Дядя Милан учит меня плавать. Приезжай к нам!»
Владимир отключил телефон, задыхаясь от ревности, возмущаясь до крайности тем, как ловко Мирослава обманывает его. Некоторое время сидел, облокотившись на руль, потом, бросив телефон на прежнее место, закрыл машину и почти побежал в подъезд. Хотя в его руках были нелегкие сумки, вбежал наверх молниеносно, и в квартиру почти влетел. Хотел было налететь с претензиями, но потом подумал, что неловко сознаваться – ведь он залез в чужой аппарат. По квартире уже разносился вкусный аромат готовящейся пищи.
– Что так долго? Распаковывай сумки. Мне срочно нужны креветки.
– Сидел в твоем «лексусе» и тоскливо вспоминал о своем БМВ. Теперь, когда тут чисто и так вкусно пахнет, уже сожалею, что с нами нет твоей Аленки. Так с дедом, говоришь, они в аквапарке?
– Да, ушли страшно довольные!
– Ну-ну!
– Что ну-ну?
– По-моему ты мне лапшу на уши вешаешь?
– Какую лапшу? О чем ты говоришь? – спросила она, ни о чем не догадываясь, облизывая ложечку, которой мешала салат. Внимательно посмотрела на него, читая мысли, и сразу все поняла. Он стоял с таким лицом, словно проглотил что-то горькое или кислое. – Да что с тобой? Что-то с машиной неладно? Может, Тамара поцарапала ее или стекло разбила? – играла, вызывая на честное признание.
– С машиной все в порядке. Я нечаянно нажал, – стал привирать Владимир, – на кнопку вызова в твоем телефоне.
– И что?
– Услышал голос мужчины. Он признавался тебе в любви. А самое главное, ты соврала, что отправила дочку с дедом. Она в аквапарке с этим Миланом.
Мирослава тяжело приземлилась на стул. Этого она и сама не ожидала.
– Быть не может! Отец отправлялся с ней!
– Конечно! И отец тебе объяснялся в любви? Говорил, что без тебя и Аленушки жить не может? Как это понимать? – злобно выпалил он.
– Ну, что ты? Что ты? – она попыталась обнять Володю, но тот сейчас смахивал на ревнивого юнца, демонстративно отстранил ее руки, со словами:
– А что мне прикажешь думать? Как мне верить тебе?
– А ты поверь, – попросила она, присаживаясь к нему ближе, – мы сейчас позвоним отцу и узнаем, что произошло. Почему Алена не с ним, а с Миланом? Ты захватил мой мобильник?
– Нет! – буркнул тот.
– Тогда можно воспользоваться твоим?
Владимир протянул свой старенький телефончик, со словами: «Там денег совсем мало, но на один звонок хватит. Если хочешь, можешь с домашнего позвонить». Она так и поступила. Пока шли гудки, улыбаясь, обратилась к любимому: «Мне даже приятно, что ты ревнуешь, значит, я тебе небезразлична». Тут она услышала в трубке веселый голос отца.
– Папа, что происходит? Где Вы должны сейчас быть? – специально делая голос строже и тем самым играя перед ревнивцем, спрашивала Мирослава, – почему Вы оставили внучку на чужого человека?
– Не ругайся, Мирославушка. Неожиданно мне позвонили знакомые и пригласили на банкет! Не мог отказать! Важные люди, сама понимаешь! Пришлось попросить Милана. Тот любезно согласился! Что-то случилось? Почему ты такая расстроенная? – все это Владимир слушал по громкой связи.
– Вы когда сможете забрать Алену?
– Милан убедил меня не беспокоиться об этом, обещал сам привезти.
– Ладно, я, наверное, поздно приеду. Не ждите меня, ложитесь спать.
– Хорошо, Мирославушка! – ответил отец и отключился.
– Убедился, что я не собиралась тебя обманывать? – улыбаясь, обратилась она к Владимиру.
– Скажи мне, у тебя ничего с этим Миланом не было?
– Ты же сам знаешь, я тебе отдалась впервые!
– Нет, за те дни, что мы не виделись?
– Ты что, разве я могу позволить себе такое?
– Вы все так говорите!
Его высказывание страшно взбесило Мирославу.
– Не смей меня равнять со всеми своими бывшими женщинами! – с грозным выражением лица произнесла она.
– Да чем вы отличаетесь друг от друга? – не унимался тот.
Она поднялась с дивана, скидывая с себя передник, сшитый из красного платка в цветочек.
– Вы только внешностью отличаетесь, одеждой да причудами.
– Что? – до глубины души обидевшись, воскликнула Мирослава. – Уж такой пошлости от тебя точно не ожидала! – отчеканила она и пошла к выходу.
Тот, опомнившись, кинулся за ней следом.
– Прости, ну прости! Ну, ревнивец я, дурак! Не уходи, пожалуйста! Верю я тебе, верю! Может это происходит оттого, что Лизка мне постоянно изменяла?! Трудно доверять другим женщинам! Сам не хочу обижать, а оно прямо прет из меня! Прости! – он забежал за нее, не подпуская к двери. – Никуда тебя не пущу! Ты мне нужна! Ты внесла в мою серую жизнь лучик яркого света!
– Вот как ты заговорил?!
Он обнял ее и стал неистово целовать. Она немного, для приличия, повырывалась, а потом отдалась его власти. Уходить с самого начала скандала не хотелось, но жажда проучить подтолкнула к игре. Победа была за ней! Конечно, она сознавала, что такие слова обидно слушать, но, учтя его прошлую жизнь, все списала на неудачную женитьбу.
Она расслабилась в его объятиях и, закрывшись на все замки, они занялись любовью на старом диване без простыней. И опять Мира ничего хорошего от секса не получила, но вида не подала – он же считал, что целиком и полностью удовлетворил партнершу. Потом они накрыли небольшой старенький столик, оставшийся после бывшей хозяйки квартиры, и решили все же отметить день рождения Тамары. Мирослава не пила – ведь ей надо было садиться за руль, а Владимир и не заметил, как оказался пьяным, Когда он потянулся за следующей порцией, Мирослава отругала его и спрятала подальше вторую уже полупустую бутылку вина. Время было позднее, и она стала собираться домой, но Владимир спросил пьяным голосом:
– Так что мы решили? Переезжать на крутую дачу будем?
– А как же Тамара? Где ее искать? Переезжать без нее, что ли?
– А вдруг она во-о-во-о-вобще не вернется? Век што-што ли ее ждать, – кое-как выговаривал тот заплетающимся языком.
– Утром приеду, и будем переезжать. Приготовься!
– Есть, товар-товарищ командыр! – при этом на него напала икота. – А-ик, слуша, а-ик, слушаюсь и повинуюсь, а-ик. А ты куда сейчас, а-ик? К тому ха-ха-хахалю?
– Сам ты к хахалю! – возмутилась она. – Давай, ложись, спи!
– Значит, мне спать, а-ик, а сама к нему в постельку, да?
– Ну, все, мне пора, – не выдержав лепет пьяного, сказала она и повалила его на диван. Тот сразу захрапел. Она подложила ему под голову подушку, перевернула на бок и ушла с осадком в душе. «Наверное, Милан бы так не поступил. Уж точно не напился бы до поросячьего визга, и не забыл бы поцеловать на прощание» – поймала она себя на мыслях. Тревога мерзкой скользкой гадюкой заползла в душу. Правильно ли она поступила, дав отставку умному и серьезному Милану? Но опять перед взором вырисовывались, как на картинке, глаза Владимира, и опять все мысли тянулись только к нему, единственному.
Дома ее комната удивила убранством, о котором побеспокоился все тот же ненужный Милан. Везде висели разноцветные шары разной формы: круглые, длинные, в виде сердечек и зверушек. Их пестрота радовала взгляд. На столе стоял большой букет цветов с запиской. «Любимая моя, я слышал, как тяжело ты дышала в трубку и молчала. Я расцениваю это как знак согласия, но не тороплю. Знаю, что тебе сейчас трудно. Обдумай все! Я готов терпеливо ждать. Я люблю тебя с первой минуты нашего знакомства! Спокойной ночи, моя дорогая, любимая Мирослава!»
Каждый обращался к ней по-своему, но когда ее имя произносил Милан, она просто влюблялась в свое имя – так мягко и в тоже время торжественно оно у него выходило. Она сокрушалась оттого, что Владимир называл ее Славой, хотя раньше только такой вариант и предпочитала. Но прошли годы, и теперь казалось – Слава звучит как-то суховато и даже нелепо.