Тёмные времена. Глава 17. Версия Афанасьева

Представители спецотрядов пытались было начать буйное обсуждение, забрасывая  Самсонова многоголосьем вопросов. Но, Чирук тут же пресёк суету.
- Тишина, - заявил он, - Самсонов, спасибо за подробный рассказ. Вопросы все потом. Афанасьев, прошу вас, начинайте.
- Стартовали вместе с Самсоновым, - спокойно заговорил спортсмен, - шли рядом минуты три-четыре. Ход, и правда, был хороший, легкий, даже, может быть, легче обычного. Я пока бежал, старался не уводить взгляд от тех фигур. Интересно было, насколько они далеко, так с холма толком не разберешь. Километра через полтора стало понятно, что дистанция, должно быть, приличная. На вскидку, километров 8-9. Это судя по тому, сколько пробежали за первые три с половиной минуты и насколько они стали казаться ближе.
Афанасьев умолк.
- А дальше? - толкнул его взглядом Чирук. - Что было дальше?
- Не знаю, - вымолвил Афанасьев
- Что значит, позвольте, не знаю? - искренно изумился Чирук. - То есть, как это вы не знаете, Афанасьев?
- Нет, - Афанасьев, похоже собирался с духом, как пять минут назад Самсонов, - я не то, чтобы не знаю. Я не знаю, как сформулировать.
- Вы так не волнуйтесь, - горячительно заверил Чирук, - мы подождем, формулируйте.
- Как бы так сказать. Мы бежали вместе около полутора километров, может чуть больше. А потом меня что-то подхватило и дернуло вперед. Далеко, километров на десять. В общем, строго говоря, я не знаю, насколько километров, но тех стариков в бурках я перелетел, - он осекся, - перебежал. Только это не совсем я бежал, а будто меня толкало. И не в спину, а всего сразу. Представьте, что во мне вдруг заработал мотор лошадей на 500. Афанасьев снова замолчал. Молчали все. Молчал Чирук, не зная, что еще уточнить.
- Хорошо, - устало изрек командир, - Афанасьев, если больше нечего добавить, тогда я благодарю вас за подробный рассказ.
Однако представитель "спецотдела пополам" продолжал стоять с таким лицом, как будто вот-вот собирался выпустить изо рта живого, половозрелого ежа.
- Могу добавить,- наконец решился Афанасьев, - что в момент, когда меня подхватило и понесло, я всем телом ощутил странную, давящую жалость. Это было, точно я сам был жалостью. Вот так, - закончил Афанасьев.
Артомонов всеми силами пытался не смотреть на Чирука.