Даша

А суть-то проста: нужно жить в мире, и любить человека.
Юрий Шевчук
 Тем летом Игорь очень нуждался в деньгах, но еще больше он нуждался в рабочем месте, где он смог бы заняться мало-мальски прибыльным переводом медицинских статей для какого-то столичного журнала. Не имеющий в Томске ни квартиры, ни прописки, он обратился к единственному товарищу, отправившего его в деревню N к своей матери, сестре, и брату. С его слов была ясна его уверенность в правильности сделанного выбора: «Дружище, лучшего места для работы на всем белом свете не сыщешь!» Собственно говоря, с этих слов и начнется это скромное повествование, что утратило половину печатных страниц, прежде чем дойти до моих рук.

*****
 Даша расчесывала запутавшиеся волосы расческой, сидя у зеркала, пока мать суетилась у печки, подогревая щи. Я был бы счастлив, если бы вы могли представить себе девушку шестнадцати лет, крутящуюся перед зеркалом, в преддверии появления гостя. Она то морщила нос, то выкатывала вперед нижнюю губу, когда приходилось с силой распрямлять непослушные волосы.
*****
-Я, знаете ли, люблю это дело, дрова колоть. Хорошо иногда вот так, отвлечься, поработать руками на свежем воздухе. Меня, знаете ли, дед, царствие ему небесное, в детстве учил дрова колоть, так тот был мастером на все руки – лес трещал, летели щепки. Мы с ним за день могли вырубить с две дюжины сосенок, совсем-таки не устав, - Горделиво заявил он, уперев руки в бока, и приняв воинственную позу.
-Ну-с, в таком случае, он в вашем распоряжении, - Согласился Данил, протягивая Игорю топор, - В таком случае, я займусь уроками.
-Совершенно верно, друг мой, уроки – вот, что действительно важно для молодого человека, вроде тебя. Ступай.
 Даша, наблюдавшая за этой сценой из кухни, пожала плечами, и принялась отправлять остатки дров в гудящую печку. Было легко заметить тень презрения, проскальзывающую по её лицу всякий раз, как у Игоря случался приступ демагогии. Ей было совсем непонятно, почему этот новоиспеченный сожитель позволяет себе столь развязное поведение в доме её матери, и как он вообще в нем оказался. Но было и то, что её интересовало, подтачивало её совсем ещё детские стереотипы. За те несколько дней, что Игорь прожил с ними, при всей его чрезмерной разговорчивости, он ни разу не заговорил с ней напрямик. Лишь иногда, рассказывая очередную историю всей семье, он искоса поглядывал на девушку, заставляя её то и дело заняться тщательным изучением содержимого своей порции борща со свеклой, или беленного потолка.
 Что-то в нем было, что-то неуловимое, и пугающее, что заставляло сердце юной дамы трепетать каждый раз, когда он, переводя свои статьи, отрывался от работы, и невидящим, задумчивым взглядом смотрел будто бы сквозь неё, и осатанело улыбался.
 Разумеется, она не могла дать себе полного отчета в том, какой баснословной властью были обременены ее сонные глаза, плавно расплывающиеся в улыбке губы, длинные пальцы, или гибкие кисти рук, глядя на которые, у особо впечатлительных людей способно наблюдаться помутнение рассудка, провоцирующие головокружительный круговорот из обугленных обрывков мыслей, и пёстрых лепестков образов, сплетающихся в душистый одуванчиковый венок, венчающий её светлую головку.






*****
Он возвращался домой, своей путанной походкой, то увлеченно рассматривая что-то у себя под ногами, то восхищенно поднимая голову, смотрел на небо, багровеющее над долиной расплескавшейся реки. Как всегда, незаметно, сверчки затеяли свою трель, а на утомленную июльским зноем деревню опускались сумерки, пахнущие прохладой, и боярышниковой настойкой, изымаемой из темных недр влажных погребов, после мирного, трудового дня.
 Есть во всем этом сельском очаровании нечто утопичное и безмятежное. Иногда кажется, что только здесь можно дышать ровно, и спокойно, подчиняясь этому уравновешенному ритму жизни, цветущим благовониям, и беззаботности сельских ребятишек-замарашек, бегающих по полям босыми и безнадежно наивными.
 Он остановился у покосившегося частокола, под необычно развесистой яблоней, глядя на то, как Даша хлопотала вокруг клумбы с пионами. Было в этом что-то успокаивающее, и вместе с тем забавное. Она с трудом поднимала увесистую лейку, полную воды, то и дело выплескивая содержимое на свои колени. Бегала вокруг кустов, осматривая каждый листик, и каждый лепесток с воистину материнской заботой. Легко касалась бутонов, вдыхая аромат каждого из них, закрывая глаза, и расплываясь в самой глупой, но самой обворожительной улыбке. Ах, иногда здесь можно дышать ровно, а иногда... А иногда хочется конвульсивно хватать ртом воздух, дабы пуще распалить вулкан, пылающий внутри, а после, выдыхать горы пепла, взрывной волной выбрасываемые из его жерла. Такая уж штука – эта любовь. Что-то вроде ломтика июньского неба, проступающего меж плотной пеленой смога гейзерной долины.

 
Некоторое время потупившись на месте, Игорь, перемахнул через частокол, и медленными шажками направился к Даше, тем самым предоставляя себе больше времени для размышления о том, как лучше начать диалог. Нужно признаться, даже замедляя темп ходьбы, он не смог придумать ничего лучше, чем:
-Здравствуйте, - Произнес он, заставив девушку испугаться, и выронить лейку из рук.
-Ох, Боже мой, вы меня напугали, - Вскрикнула Даша, - Здравствуйте!
-Извините. Я, право, не хотел вас пугать, просто… Просто, не нашел сил не подойти к вам, и не завести разговор, - Смешавшись, ответил Игорь, беспомощно почесывая блестящий от пота лоб.
-Извиняю, - Ответила Даша, чуть улыбнувшись: ей, явно, доставило удовольствие жеманное превосходство над собеседником, - Пройдемте на веранду, прошу, выпьем чаю.
 Первое проявление благосклонности у девчонок зачастую происходит неосознанно, отчего им потом совсем невдомек, отчего это она, доселе раздраженная его кичливо-задиристой, напыщенной манерой общения, начала воспринимать её, как нечто сентиментальное, и откровенное. И как же так случилось, что в тот вечер она кормила его с чайной ложечки малиновым вареньем, будто бы вырванным из багряных лоскутов, темнеющих над вечерней рекой.





*****

 Она робко присела на край кровати.
-Можно?
-О! Бога Ради, присаживайтесь! - Воскликнул он, в свою очередь отбросив одеяло, и вскочив с кровати. Он заложил руки за спину, и начал прогуливаться по комнате, высматривая что-то у себя под ногами, - Хорошая сегодня ночь.
 Комната освещалась светом двух оплывших свечей, и одной лампадки, стоящей у изголовья кровати. Здесь царила атмосфера средневекового мрачного торжества, и внезапно раздавшийся заливной лай дворового пса лишь усугубил взвешенное в воздухе, пугающее очарование.
-Так-с, с вашего позволения, хотелось бы спросить. Что привело вас сюда в столь поздний час? – Почесывая подбородок, и окидывая Дашу оценивающим взглядом, спросил Игорь.
-Извините. Наверно, мне не стоило приходить, если маменька узнает, она рассердится, - Опуская голову, и складывая белые ладони на коленях, вышколено ответила Даша, и поджала губы, - Извините.
-Однако ж, вы не торопитесь уходить, - Добродушно улыбаясь ответствовал Игорь, вновь заложив руки за спину, и пустившись в обход по комнате.
 Даша робко подняла голову, и принялась оглядывать комнату, что ранее ей не позволяло сделать волнение. С того момента, как в ней поселился новый жилец, казалось бы, ничего не изменилось. Лишь на журнальном столике красовалось пара потрепанных изданий израильских медицинских журналов, да шинель, грузной тенью чернела на вешалке в углу комнаты.
-Я хочу с вами поговорить, - Вдруг сказала она, тут же залившись краской, не поверив тому, что эти слова слетели с её языка.
-Вот как! - Откликнулся Игорь, резко развернувшись на пятках, и испытующе уставившись на девушку, - Говорите, прошу вас.
 Сказать честно, она понятия не имела, о чем ей хотелось поговорить с этим человеком, ей просто хотелось. Её влекло что-то непонятное, еще недоступное её пусть и женскому, но острому уму. Сама атмосфера, создаваемая этим человеком, стоило ему только появиться, его спутанные речи, меланхолические нотки голоса, порой срывающиеся до надтреснутого смеха, жесткая складка узких губ, растягивающихся в глупой улыбке – всё это ясно говорило ей о том, что им двоим есть о чем поговорить. Но инициатива, вежливо переданная из рук мужских, в менее решительные руки женские, застала её врасплох так, что она еще больше покраснела, вытащила ножки из мягких тапок, и начала ковырять пальцами ворс ковра, пытаясь отыскать тему для разговора.
-Хорошо, - Разводя руками, протянул Игорь, - Поговорим о вас. Рассказывайте, прошу вас, не томите.
-Знаете, а мне вот совсем и нечего ответить, когда меня спрашивают вот так прямо, о себе, - Ответила Даша, поднимая взгляд голубых глазенок на своего собеседника.
-О, понимаю! Понимаю. Вероятно, такую интересную девушку, как вы, очень часто спрашивают о чем-то подобном, и я, отнюдь, не оригинален в своих вопросах, - Более низким голосом, не выдающим ни намека на лесть, ответил Игорь.
-Что вы, храни вас Бог, вовсе не часто, а совсем даже наоборот, - Грустно улыбнулась Даша, - Поговорим о вас, пожалуйста.
 Свечка, стоящая на окне, потухла, предоставив Игорю оставаться в темноте, сквозь которую сложно было разглядеть выражение его лица.
-Это сквозняк? – Боязливо осведомилась Даша, забравшись на чужую кровать с ногами.
-Да, сквозняк. Именно сквозняк, только и всего, - Виновато пробурчал Игорь из темноты, выискивая на журнальном столе коробок спичек, - А что до меня… Что вам рассказать, я право не знаю, я редко общаюсь с таким кругом людей… С такими приятными девушками, как вы, что мне сложно подобрать нужные слова.
-Вот как, - Задумчиво ответила Даша.
 Она с удивлением обнаружила, что сидит на чужой кровати, подобрав под себя ножки. Заприметив за своим собеседником волнение, на смену робости пришел инстинктивный интерес, и почти преступный азарт ребёнка, впервые преступившего черту дозволенного матерью.
-Вы производите впечатление такого… Глубоко задумчивого молодого человека, - Глубоко вдохнув, прежде чем произнести, заявила она, глядя как Игорь, нашедший-таки коробок, и зажигающий свечу, застыл с горящей спичкой в руке. Его лицо побледнело, и болезненно скривилось в горькой усмешке. Он зажег свечу.
-Вы действительно так считаете? – Спросил он, понизив голос до свистящего шепота.
-Да, в самом деле.
-Что же, не смею с вами спорить, пусть будет так, - Ответил Игорь, присаживаясь рядом.
-Вы любите читать? – Спросил он, как бы между прочим, после затянувшейся паузы неловкого молчания.
-О, да! Да, я люблю читать, - Захлопала в ладоши Даша, кажется, действительно заинтересовавшись предложенной темой, - Только вот, знаете ли, последняя книжка, которую я взялась читать, мне совсем непонятна. Я совсем не могу понять, о чем пытается рассказать автор, мне это совсем невдомек!
-Плоха та книжка, что рассказывает о всех своих секретах в самом начале. Как, в общем-то, и человек, - Усмехнулся Игорь.
-О, если вы беспокоитесь о себе, то, смею вас заверить, вы не из таких. Мне многое в вас не понятно.
-Может быть, это поможет вам разобраться? – Спросил он, протягивая ей лист бумаги, лежавший на столе.

Сегодня я начну без всяких препираний,
Я твердо верю, что наступит этот час,
Когда теряя обморок, и падая в сознание
Я буду краток под прицелом ваших глаз.

Тогда, начну я заикаться,
Легко любить, но сложно жить любовью,
А если людям сложно спотыкаться
Не думайте вести и бровью.

Когда я в панике, прильнув к стене спиною,
Скажу, что вы мне улыбаетесь во сне.
Мне страшно называть это любовью,
Но хочется того вполне.

*****               
 Некоторые люди до сих пор уверяют, что тем утром, когда небо окрасилось в бледные, предрассветные тона, на небе зажглась новая звезда, сверкающая там до сей поры. Многие указывали на неё своим товарищам, утверждая, что стали свидетелем удивительного природного явления, но мы-то знаем, что на самом деле, всё гораздо проще.
 А что до Даши. Проснувшись, Даша обнаружила на прикроватном столике следующее письмо,
«Любовь – это лучшее, что есть в нас от Бога. Я глубоко убежден, что вы верно истолкуете смысл всех нижесказанных слов, иначе, я попросту бы вам не писал. Мир познается только через любовь, и, признаться, встретив вас, я ни разу не сомневался в том, что вы окажете мне честь, освободить меня от порока жестокосердия, и безразличия. Любовь – это Бог внутри нас, рожденный мимолетной улыбкой, и вскормленный прикосновением ваших теплых ладоней. У меня едва ли хватит слов для того, чтобы изобразить его внешние черты, но если в вас еще присутствует некоторое желание узнать их, подойдите к зеркалу, и примитесь расчесывать свои русые локоны.»