Святой грааль сюрреалистов - глава 1

ЭПИГРАФ

Экзистенциализм – это не что иное, как попытка сделать все выводы из последовательного атеизма. Он вовсе не пытается ввергнуть человека в отчаяние. Но если отчаянием называть, как это делают христиане, всякое неверие, тогда именно первородное отчаяние – его исходный пункт. Экзистенциализм – не такой атеизм, который растрачивает себя на доказательства того, что бог не существует. Скорее он заявляет следующее: даже если бы бог существовал, это ничего бы не изменило. Такова наша точка зрения. Это не значит, что мы верим в существование бога, ... В этом смысле экзистенциализм – это оптимизм, учение о действии. И только вследствие нечестности, путая свое собственное отчаяние с нашим, христиане могут называть нас отчаявшимися.

(Жан-Поль Сартр — «Постмодернизм — это гуманизм»)

<>&<>

"Х_у_й_н_ю несёшь, ё_б_а_н_ы_й!"

(Анусова Валентина Петровна)


ГЛАВА I

— Тсс. Он идёт.
— Да нет, тебе показалось.
— Идёт, идёт.
Гарри подспудно знал: это будет повторяться снова и снова. Мысль крутилась, как волчок, где-то на задворках сознания, он не позволял ей всплывать наружу. Тем не менее, она здесь.
— Как думаешь, сколько он сегодня заберёт?
— А сколько есть?
— Два.
— Оба и заберёт.
— Точнее, три. Одно совсем махонькое, припрятал на черный день.
— Гений конспирации. Спрячь, пожалуйста, и молоко.
— Ты же знаешь, не могу. Он по-любому заподозрит подвох.
— Ага.
— Всё, цыц. Он уже за дверью.
Шаги. Скрип. Шорох ключа. Открытая дверь. Яркий полуденный свет пробивается из-за фигуры старика.

Запах тополиный и сиреневый
Над Москвою майскою поплыл...
Встретились весною дети с Лениным,
Ленин с ними долго говорил.

"Надо, чтоб росли вы коммунистами,
И тогда вам беды нипочём"...
Улыбалось солнышко лучистое,
Радуясь беседе с Ильичом.

Старик прокашлял, отхаркнул, сплюнул в руку, продолжив бодрым фальцетом:

С той поры прошло немало времени,
Но никто той встречи не забыл.
Все на свете дети любят Ленина,
Потому что Ленин их любил.

С Лениным и нынче можно встретиться:
Лениным вся жизнь озарена.
Посмотри, как много в мире ленинцев,
Ленин - это солнце и весна.

Втирая в белоснежную бороду патриарха вязкую мокроту, старик переступил порог.
— Так-так, кто у нас тут хулиганит больше всех? — Поводил скрюченным пальцем туда-сюда, после чего рука зависла в неопределённости. Губы цвета сирени, о которой недавно ворковал дедок, расплылись в ехидной улыбке. — Ну, конечно, ТЫ, Гарри!
Все прекратили дышать, возблагодарив господа за то, что беда миновала их. Все, кроме Поттера. Старик поставил алюминиевое ведро на горку сена возле Грмионы, потёр ладошки, и виляющим ужиком запустил одну из них Гарри между ног.
— Ша, не надо хипешить, mon cher ami. Tu a ras; le scrotum? Douce jeune galette.
Гарри пыхтел и покрывался потом, пока шершавые пальцы мерзкого пердуна теребили его яички.
— Калоприёмник свой закрыл, педрила ****ая, — не выдержал он.
— Ко-ко-ко, — сказал Дамблдор.