Трещинка судьбы

   «…что ж так не везёт мне на кольца!»  - чертыхнувшись,  он стянул с безымянного пальца кольцо. – «Сколько раз зарекался – не таскать эти побрякушки!».

   Ни с того, ни с сего -  узенькое серебряное колечко, надетое по случаю серебряной свадьбы, треснуло.  Само по себе. Дурная примета? Ну это вряд ли, сколько разных примет в виде снов, чёрных кошек, женщин с пустыми вёдрами и прочей каждодневной ерунды нас окружают. На всё обращать внимание и к себе примерять  – так и рехнуться на этой почве недолго. Или как минимум стать мнительным до безобразия.

   К украшениям мужским в виде колец – перстней – цепочек и прочей блестящей ерунды у него было мнение и отношение своё. Все побрякушки – это для женщин. Мужику всё это лишнее. Он и золотое обручальное кольцо согласился поносить лишь в медовый месяц, потом положил в коробочку, в ней оно и лежит до сих пор. Надел бы по случаю юбилея свадьбы и его, да вот беда – уже не налезет на палец…


   - Колечко, на память колечко…  – старательно крутя узел галстука перед зеркалом, мурлыкал он откуда-то всплывшую из памяти песенку. И подмигнул сам себе с улыбкой , вспомнив  самое первое и давнее золотое колечко. Нет, не обручальное.






 
   …Мальчики и девочки  разлетелись из школы после выпуска, словно птенцы из гнезда. Кто куда, по институтам и университетам, по техникумам и просто по прежним местам службы своих родителей.  Все разлетелись из одной страны в другую. Из ГДР, которую они не считали чужой, в Союз, который был огромен и был их Родиной.

   Их гнездо - Потсдамская школа - опустела. Запахла краской и ремонтом. Но только на лето, в сентябре она  вновь наполнилась детскими голосами и смехом,  тишиной во время уроков и гомоном на переменах… Жизнь продолжалась.

  Прошёл год.  Птенцы вернулись в гнёздышко, хотя и не все, и ненадолго. Те счастливцы, чьи родители продолжали службу в ГСВГ, смогли приехать в отпуск. Праздник длиной в месяц. И для родителей, и для птенцов.

   Так и встретилась вновь их дружная компания. Пара-тройка  мальчишек, пара-тройка девчат. Повзрослевшие, похорошевшие, хлебнувшие немного иной жизни – кто студенческой, кто курсантской, но в душе остававшиеся всё теми же мальчишками и девчонками, теми же друзьями. Словно и не было года разлуки. Словно не бросила их судьба в новую неведомую жизнь на необъятные и бескрайние просторы.

   День за днём они вместе. Всё как прежде, вот только в школу ходить не надо. Поездки в Берлин, и экскурсии в Дрезден и Лейпциг, и поездки на фабрику грамзаписи и киностудию «Дефа». Все знакомые места были исхожены. Казалось, тропинки парков Потсдама, Бабельсберга и разрушенный  замок «Бульведер» с их варварски увековеченными зелёной краской автографами прошлого года «Король, ЧИК, Г.Г.,  Г.О» на старых стенах  - их любимое место встреч – узнают их по шагам.
  Потсдам за год почти не изменился. Правда, вместо железных, звенящих брошенными  монетками касс в стареньких жёлтых трамваях стали щёлкать электрическими компостерами автоматы для проездных билетов.  Огромные, с двумя большими башнями,  городские ворота Науэн Тор» из серых стали жёлтыми. Остров Фройндшафт Инзель, пьяня ароматами  роз на ухоженных клумбах и дразня яркими красками цветников, всё так же  предлагал прокатные лодочки. В парке Сан-Суси в конце центральной аллеи  за почти отреставрированным Новым Дворцом начали реставрацию красивого здания Коммун с набегающими закрученными лестничными маршами, восстановили старую ветряную мельницу. Золотые рыбки в фонтанах всё те же. На крутом холме Руинен Берг подремонтировали руины старого замка  и заново замуровали вход в старый бетонный дот времён Великой Отечественной, полусферой пробивающийся из земли. 

  А школа всё та же, только коридоры стали гораздо светлее – краску дали на ремонт светло-бежевую. Родная школа, но почему-то она стала чуть-чуть иной. Какое-то странное щемящее ощущение, словно ты зашёл в свой дом – а там  пустота, лишь изредка пробегают новые, незнакомые тебе жильцы, глядя на тебя непонимающе - «Кто ты такой и что тебе здесь надо?».


  Время, быстрое августовское  отпускное время, как же оно летело!  Впрочем, времени  всегда не хватает. И настало время уезжать…  Расставаться не хочется. Грустно… Ещё более грустно от понимания неизбежности происходящего  – им больше в Потсдаме не суждено встретиться, ведь у большинства родители «заменятся» в Союз в следующем году.

…Кончается август. Она – уезжает завтра, он – послезавтра. Всё, начинающееся со слов «А помнишь?» - уже рассказано. Прошлое позади, а сейчас впереди новая жизнь, новые её ступеньки, откровения и  радости. За короткий летний месяц, проведенный вместе, их открытая детская дружба вдруг неожиданно стала превращаться в нечто иное. В нежное, хорошее, доброе.

   В любовь?

   Наверное, ещё нет. Той любовью, ради которой совершают невозможное,  которая оголяет каждую нервную клеточку, которая сводит с ума окончательно и бесповоротно, заставляя думать лишь о единственном и неповторимом, о самом главном и желанном для тебя человеке, их чувства ещё нельзя было назвать. Скорее, это была влюблённость. Маленький и робкий росток великого чувства.

   …Темнота упала на тихий вечер августа плотная шторой, накрыв всё вокруг мягким звездным покрывалом. Она словно бережно укутала от всего мира парнишку на скамейке Русского Парка и девчонку, доверчиво прильнувшую к нему.

   Мягкая девичья ладошка уютно лежала в его руке. Какие глупости он шептал ей на ушко? Может, о том, что её улыбка делает её похожей на Джоконду? Или то, что ямочки на её щеках ужасно милы и привлекательны? Или делился своими мечтами и чувствами? Никто, кроме них, это не слышал. О чём думала она, улыбаясь, никому не ведомо. Мальчишка, ласково поглаживая  её пальцы,  невзначай тронул тонкое золотое кольцо с рубиновым камешком.

- Завтра ты уедешь. Когда и где мы ещё встретимся?
-Откуда ж я знаю. А у тебя когда следующий отпуск?
- Январь или февраль, короткий, две недели. А большой, летний -  будет только в сентябре. Мы в августе в твою сторону поедем,  на полигон.
-А  в Потсдам когда?
-Не знаю. Наверное, в сентябре и приеду. Предкам заменяться ещё через два года, - он не знал, что отца переведут в Союз досрочно, и в Потсдам попасть уже не суждено.
-А у моих стариков на следующий год замена, так что мне Потсдама не видать,- печаль проскользнула у неё в голосе.


-Тогда давай зимой? Или я к тебе, или ты ко мне! – его взгляд вспыхнул мечтательной искоркой.
-Какой же ты смешной! Ты всё заранее продумал и спланировал? – она ласково погладила его волосы. – Это всё твоя армия. Постригли твои «битловские» волосики, клёши поменяли на галифе и  заранее планировать всё научили. Поживём, увидим. Писать-то будешь? Адрес не посеял?
 
- Размечталась! И не надейся! Ещё надоем тебе своей писаниной! Лучше давай договоримся – отвечать на письма обязательно. Идёт?
-Замётано! Только ты первый напиши! – она плотнее прижалась к его плечу.
- А чем договор скреплять будем? – он, укутывая её плечи курткой, нежным взглядом утонул в ночном блеске её глаз.
- А чем хочешь?
- Слова – это слова, письма - это бумажки, - он решительно потянул её ладонь к себе. – Неужто ты не поняла, что за этот месяц у нас всё по другому, всё иначе, и всё серьёзнее и серьёзнее?
- Знаешь, это не только я поняла!  – улыбнулась она. – Это и все наши, и даже моя мама заметила. Вчера смеялась, говорит – «Что-то вы ходите, оторваться друг от дружки не можете!»
 
   Он плавно потянул её колечко.
- Ну что, тогда обручаться нам пора! Снимай, окольцовывай меня! В Союзе встретимся, отдам. Или на обручальные поменяем.
- Ты этого так сильно хочешь?
- А ты?
-А я не скажу! – и без раздумий стянула кольцо. -Тебе на безымянный? Давай руку!

   Ответный поцелуй был и неловок, и нежен. И ночь была темна, и звёзды ярки, и двое в этой ночи под этими звёздами, на скамеечке у Мраморного Дворца, молчаливо оберегавшего покой парка и озера, были счастливы.

   Проснулся он поздно. Родители на работе, завтрак на столе. Потянулся, мечтательно глядя на рубиновую капельку колечка. Камень сиял, словно капелька крови. «Надо бы снять, пока предки не увидели», - мелькнула мысль. Потянул кольцо с пальца. - «Оппаньки… и что теперь делать?» .

За ночь рука немного отекла, кольцо теперь сидело плотно и непроворотно, словно сросшись.
Не помогла ни вода, ни мыло. Ни туда, ни сюда. Намертво.

 Гудок телефона, жужжание диска.
- Здоров, старик! Ты чё там? Куда собрался? Не, мне ща некогда. Дело есть. Да не, ничё такого. Влетел чуток. Ну потом расскажу! У тебя маман дома? Ну класс! Спроси у неё, как кольцо снять, если плотно сидит? Чё говорит? Лады, ща приду!

  Усилия мамы школьного друга не увенчались успехом. Ни мыло, ни крем, ни попытки стягивать кольцо с вращением ни к чему хорошему не привели. Палец покраснел и опух, кольцо сидело как влитое.

 - Лады, пошёл я хозяйке каяться! Отстань, тебе оно надо? «Где взял, где взял? Купил, где взял!» – и вперёд, к ней.

   Её дом неподалёку, пяток минут ходьбы. Лестница, второй этаж, знакомая дверь.
-Здрасьте!
-Давай-давай, заходи, не стесняйся! – её мама, выйдя из кухни, вытирала испачканные в муке руки об пёстрый передник. – Да в зал, в зал  заходи, не стесняйся. Я мешать вам не буду, на кухне повожусь, пирожков на дорогу хоть напеку.

- Привет!
- Привет! Долго спишь! С чего бы? – посмотрела она с хитринкой на него. – Что ты там за спиной прячешь?
- Ну что ещё можно прятать, кроме цветов для тебя! – букет, сорванный по дороге на клумбе около генеральских домов, был бережно перевязан красной ленточкой. –Я…это…про колечко хотел тебе сказать…
-Что, утро пришло – и «пятками взад»?
 

 - Глупости глаголишь!  Никуда я не «взад».  Колечком обручились? Обручились. А на пальце оно у меня или нет, уже нету  разницы! Просто не хочу, чтоб у тебя проблемы из-за золотого кольца были. Да и мама твоя что скажет?
- Нормально «приплыли», и  дня не прошло. Слушай, если ты его «посеял», то так и скажи, - возмутилась она.
- Ничего я не «посеял». Вот твоё кольцо. На, бери, - протянул он руку.

  Кольцо сидело на пальце, словно приваренное намертво. Её попытки стянуть  были обречены на полное фиаско.  Пришлось звать на помощь маму.

-Ма, тут так получилось… В общем, ты на нас не сердись, мы пошутить вчера решили, я колечко ему надела, а теперь снять не получается. Вот…
- Ах вы бестолковки молодые! Всё вам шуточки со смешочками, - мама на удивление не рассердилась, рассмотрела внимательно кольцо на распухшем пальце. – Где там у отца пилка? Будем пилить.

- Что, палец? Ма, ну ты совсем!!!!
- Кольцо, а не палец!
- Не, кольцо пилить не дам! Оно дарёное! – заупрямился «обручённый».

После недолгих препинаний пришла в головы гениальная мысль – сходить в госпиталь к знакомому врачу. Благо госпиталь в десяти минутах ходьбы.  Капитан в небрежно накинутом на плечи белом халате долго не раздумывал.

- Юмористы, как умудрились-то до такого? Сейчас сделаем. Больно будет, не пищи! А ты не стой здесь столбом любознательным, иди у медсестры возьми иголку большую и суровую нитку. Принесёшь - и потом подождёшь за дверью. Всё, давай, одна нога там, другая тоже тут!

   Капитан продел под кольцо иголку с ниткой и плотно, виток к витку, обмотал ниткой сустав пальца.
- Не понял… А дальше что?
-А дальше нитку смажем,  кольцо само слезет. Ты только потерпи, палец у тебя опухший, немного больно будет, - и врач стал тянуть нитку к себе, одновременно вращая её вокруг кольца.
-Вот и  всё. Держи, не потеряй! Она, что ли, подарила?

  Поезд «Вюнсдорф - Москва» уходил вечером. Перед вагонами, о чём-то своём переговариваясь, стояли дружными кучками пассажиры. На другом краю перрона, в стороне от них, парнишка нежно приобнял девчонку, доверчиво смотревшую снизу вверх в его грустные глаза.В мальчишьечьей руке с забинтованным пальцем лежала ладошка девчонки с надетым на пальчик кольцом с рубином.

-Ты обещала. Пиши!
-И ты обещал! Ты первый!








Упрямый галстук упорно не хотел завязываться правильно и красиво…
Да, он написал ей первый.
Как и обещал.
И она ответила.
Как и обещала.
Почта исправно доставляла письма из одного города страны в другой.
На то она и почта.


Вот только в жизни не всё бывает так красиво, как хочется.
На то она и жизнь.
Письма приходили всё реже и реже.
У каждого появлялись новые дела и заботы.
И влюблённость не смогла вырасти в любовь.
Они больше не встретились.

Он женился.
Она вышла замуж.


…Как знать, быть может,  и не надо было снимать это колечко с рубином?