Консоме из подсадной утки

                Глава 35

          Дядюшка вышел из ванной, продолжая вытирать лысину и напевать. По утрам, когда у него было хорошее настроение, он напевал. Вот и сейчас он прошёл в комнату, напевая весёленький революционный марш "Вихри враждебные веют". Он закончил туалет энергичным растиранием шеи и швырнул полотенце в сторону портрета головы. Мокрое полотенце повисло на раме портрета, почти целиком его закрыв; виднелись только правый глаз и ухо. Голова взбунтовалась:
          - Ничего себе денёк начинается! Дядюшка, сними немедленно с меня влажное полотенце.
          - Подсохнет, сниму, - ответил дядюшка.
          - Немедленно сними, немедленно, - завизжала голова.
          - Что случилось, что за крик? - спросила тётушка, входя в комнату.
          - Дядюшка бросил на меня полотенце.
          - Безобразие, - сказала тётушка, стаскивая полотенце, - рама пыльная, грязная, голова перепачкала её вареньем, краской и всякой ерундой. А ты вешаешь сюда чистое полотенце.
          - Мне для головы ничего не жалко, - ответил дядюшка.
          - Ладно уж, пусть висит, повесьте его обратно, - попросила голова.
          - Даже не мечтай, - ответила тётушка, - пока раму не вымоешь, ничего чистого не получишь. Дядюшка, пошли завтракать.

          И голова осталась в одиночестве.
          Вскоре дядюшка Хантер и тётушка Хинтер, а также киса по имени Памяти полковника Гарри, пострадавшего от извержения, завтракавшие на кухне, услышали доносящуюся из комнаты бравую песню:

                На раме от варенья
                Образовалась корка.
                Из всех искусств важнейшим
                Является уборка.

          - Ты смотри, - сказал дядюшка, - воспитание проникает в стройные ряды художников слова. На флоте у меня все матросики драили и чистили так, что всё блестело. И палуба, и поручни, и орудия. К оружию вообще надо относиться бережно, чистить его, заботиться. Вот, к  примеру, охота на медведя. Идёшь с немытой рогатиной - ничего не получиться. Или утиная охота.
          - Ой, как интересно, - перебила его киса, - расскажи нам про охоту.
          - Отлично! Пойдёмте в комнату, чтобы голова тоже услышала мой рассказ и набиралась опыта. Юное поколение должно перенимать и использовать опыт старших, поэтому я просто обязан поведать вам о своих охотничьих приключениях.
          Вскоре все сидели в креслах, а голова красовалась на портрете в чисто вымытой раме.

          - Нет ничего увлекательнее утиной охоты, - начал свой рассказ дядюшка Хантер, - встаешь рано-рано утром, перед рассветом, на востоке лучи солнца ещё только чуть окрашивают небо. Одеваешься потеплее, берёшь ружьё, мешочек с пульками и термос с чёрным кофе. И идёшь к реке. Там, вблизи бережка, выпускаешь на воду подсадную утку, то есть резиновую утку, к  которой непременно должен подлететь дикий селезень.
          - Это гусь, что ли? - спросила киса.
          - Нееет, - поморщился дядюшка, - пару образует утка и селезень, а для гуся есть гусыня. Так вот, выпускаешь подсадку и привязываешь, чтобы она далеко не уплыла.
          - Так она же неживая, - удивилась киса, - как это она уплывёт?
          - А вот так и уплывёт, - зарычал дядюшка, - по течению. Ты будешь слушать, или будешь мне вопросы задавать, устраивать разные брифинги и пресс-конференции?
          - Да, действительно, киса, - сказала тётушка.
          - Ну, удавить таких мало, - воскликнула голова.
          Киса обиделась, отвернулась мордочкой к окну, но уши повернула к дядюшке. Дядюшка заметил этот маневр, протянул руку и погладил кису со словами:
          - Ты всё же спрашивай, киса, если тебе что-то будет непонятно. Итак, подсадка на воде, а ты замер в кустах с ружьём в ожидании. Тут главное не шелохнуться, не скрипнуть, не пискнуть, не чихнуть. Иначе спугнёшь селезня. Мука, конечно, сидеть вот так часами, но приходит долгожданная минута и ты с добычей. Мне ни разу не пришлось возвращаться без добычи: то зайца принесу, то бобра или куницу.
          Слушатели вытаращили на дядюшку свои глаза, но молчали. Пауза затягивалась.
          - Что такое? - спросил дядюшка, - что случилось? Вы что воды в рот набрали?
          - Мы - нет! А вот ты, видимо, не вполне здоров. Ты же охотился на селезня, а говоришь про куницу, - выразила тётушка общее мнение.
          - Селезень, - дядюшка махнул рукой, - они редко прилетают. Пока ты сидишь в засаде, обязательно придёт какой-нибудь удивлённый зверь. Вот зайцы особенно любопытный народ. Только расположишься в кустах, устроишься поудобнее, смотришь - уже заяц пришёл. Посидишь так в засаде вместе с зайцем и думаешь, чего это я жду селезня, может он и вовсе не прилетит. И иду домой с зайцем.
          - Тебе нужен был резиновый заяц, - сказала киса, - с таким подсадным зайцем ты бы обязательно добыл селезня!
          - Точно, - воскликнула голова, - вот послушайте:

               С базукою в засаде,
               Сидишь зайчонка ради,
               Мечтаешь, чтоб ушастый
               геройски пал в бою.
               Оставил след протектор,
               Идёт охотинспектор
               и важно вынимает
               квитанцию свою.

          - Это ты точно подметила, - одобрил стих дядюшка, - эти инспектора появляются в самый важный момент неизвестно откуда. Как-то раз сидим мы в засаде на кабана, закусываем потихоньку, ружья, конечно, наизготовку, но проморгали. Как из-под земли двое. “Так, - говорят, - попались. Наливайте” Пришлось приглашать к импровизированному столу.

          - Кого, кабанов? - удивилась киса.
          - Да нет же, инспекторов, которые следят за охотой. Я их так опасаюсь, что однажды, убегая от них, заблудился и больше суток блуждал по лесу. Вот была история!
          Все зашумели.
          - Заблудился! - всплеснула руками тётушка.
          - Больше суток, - воскликнула голова.
          А киса просто мяукнула, что означало одновременно и удивление и требование рассказать историю подробнее. Дядюшка посидел минутку, вспоминая и начал рассказ:
          - Я охотился у реки и когда появились охотинспектора, мне пришлось перебраться на другой берег. Затем, чтобы запутать преследователей, я вернулся на свой берег, но подумал, что этот трюк они легко разгадают и вновь перешёл реку вброд. Тут я снова начал сомневаться и опять перебрался на другой берег. Я повторил этот маневр ещё пару раз и сильно вымок. Через некоторое время шум погони стих, я повесил ружьё на плечо и бодро направился как мне казалось к деревне, где все мы, приезжие охотники, снимали дом. Дом был большой, удобный для жилья; один из нас хорошо готовил разные супы, пловы, жаркое, что-то во фритюре, консоме, божеле и фрикасе.
- Божеле, по-моему, вино, французское, - прервала дядюшку голова.
- Может быть, - ответил тот, - я в этом, как ты знаешь, не разбираюсь: дал зарок и ни грамма! Ну, продолжу. Иду я к деревне и предвкушаю, иду себе, а деревни всё не видно. Проходит час, другой и я начинаю сомневаться, а может быть я пошёл в противоположную сторону. Прошёл я ещё некоторое время - никаких признаков жилья. Тут я по настоящему испугался: один, в лесу, без еды и пищи. Но потом взял себя в руки, вытер слёзы и пошёл буквально куда глаза глядят. А чего, ружьё у меня есть, спички тоже - не пропаду. И действительно, не пропал. К вечеру набрёл я на покинутый хутор, убедился, что в доме уже давно никого не было, полазил по сундукам, нашёл старинное, ещё царских времён, парчовое покрывало, закутался в него и заснул. Разбудили меня первые лучи солнца и птичьи голоса. Особенно старалась маленькая такая пичуга с жёлтым брюшком. Она сидела рядом на ветке и выводила рулады, напрягая своё горлышко, точно как наша канарейка. Я встал, умылся, почистил зубы, сделал зарядку и, поблагодарив птичку за утренний концерт, направился по едва заметной тропинке искать свою деревню.

          Все слушали дядюшку не шелохнувшись, но при этих словах киса непроизвольно махнула хвостом.
- А чем же ты, дядюшка, чистил зубы?
- О, это была гениальная выдумка, - встрепенулся дядюшка, - сижу я и думаю, чем бы мне почистить зубы. Пальцем негигиенично, веточкой неудобно, и тут пришло озарение. У каждого охотника должен быть всегда с собой маленький железный ёршик для чистки ружейного ствола. Вытащил я ёршик, выдавил на него немного зубной пасты и так славно почистил зубы! Ну вот, тронулся я в дальнейший путь.
Солнце стояло уже в зените, то есть прошло более суток, как я заблудился, а признаков жилья всё не было. Наконец я расслышал какой-то неясный рокот, будто шумел океанский прибой. Боже мой, неужели я прошёл всю Сибирь и вышел к Тихому океану! Но всё оказалось проще: это были танки и бронетранспортёры. Мои друзья, убедившись, что меня нет ни на обеде, ни на ужине, сразу поняли, что что-то случилось и подняли на ноги расквартированную неподалёку танковую бригаду. То-то у них было радости, когда я вышел из леса, усталый, худой, голодный и небритый. Все собрались, друзья, танкисты, пулемётчики и от радости стали меня качать. Слава богу всё закончилось хорошо.
- А потом? - спросила киса, - потом ты пошёл есть консоме и божеле?
- Ну, я не помню, - ответил дядюшка, - накормили меня чем-то вкусным и все поехали в город. Охота закончилась. Но зато я понял самое главное: нельзя давать воли страху и растерянности. Настроишься на удачу, и выйдет удача!

- Мудро! - сказала голова.
- Ещё бы, - вступила в разговор тётушка, - дядюшка у нас мудрый человек.
- Мудрец, одним словом, - заметила киса, - кстати, а бывают ли женщины мудрецы? Вот, к примеру, жрец. Если это женщина, то её называют жрица. Значит женщина - мудрец должна называться мудрицей.
Все засмеялись, а голова, подумав, спросила:
- А если это тракторист. Женщина - тракторист будет тракторица. А называют её на самом деле трактористка. Выходит мудрец женского пола будет мудристка.
Все вновь рассмеялись; тётушка всё никак не могла остановиться:
- Мудрица, ой не могу, мудристка, мудришка, мудрунья. Ой, не быть нам, бабам, мудрецами.
          Хохот продолжался. Наконец веселье начало стихать, дядюшка и тётушка вытирали слёзы, голова ещё чуть-чуть пофыркивала, киса совсем успокоилась. И тут заверещала канарейка.
          Но это уже другая история.

***