Дружба

   Старик лежал в больнице уже полтора месяца. Исход болезни был ясен, ему оставалось всего ничего.  По правилам, его нужно бы перевести в дом для престарелых, попросту, в богадельню, но заведующий  отделением решил не трогать старика. Тут он уже пообвык, и к нему привыкли. Нужно обезболивающее делать каждый день, а в богадельне с этим сложнее. Забрать родные не могут, старик одинокий и из района.

  Медсестричка – практикантка должна проходить практику три недели. Быстрая, улыбчивая, она легко, почти бегом,  проносилась по отделению. Делала всё быстро, рука у неё была лёгкая, поэтому больным она сразу понравилась. Она же предпочтение отдавала одинокому старику. К нему никто не приходил, ничего не приносили. В то время медицинское обслуживание было бесплатным, кормили в больницах хорошо, тем более,  в областной больнице,  да и ещё при таком главвраче. Но то, что к старику никто не приходит, у сестрички  вызывало, какую – то неловкость, или  чувство вины. Утром , перед работой она забегала в гастроном, там только что открылся новый отдел, где продавали натуральный кофе и горячие пышки, посыпанные сахарной пудрой. Дома пили кофе с цикорием, заваривали в эмалированном кофейнике, а тут автомат выдавал порцию прямо в чашку. Одно было непривычным, кофе был горький, сколько не клади сахара. Пышки тоже автомат выдавал. Запах свежемолотого кофе завораживал. Тогда ещё не научились по нескольку раз использовать смолотую массу, наверное, инструкцию соблюдали. Позавтракав,  таким образом, практикантка бежала в отделение.

  Решила старику пышек принести, завернула в бумагу, чтобы не остыли, целлофановых пакетов тоже ещё не было. Старик брать не хотел, сказал, что еды ему хватает. Тогда сестричка пригрозила, что не будет ему внутривенный укол делать, позовёт практикантку с соседнего поста, ту, у которой иголка отломилась от шприца и застряла в ягодице у тучной тётки. Шуму было на всё отделение. Старик, может быть, в первый раз,  улыбнулся, взял пышки и одну сразу съел. Вторую осилить уже не мог, угостил соседа. С тех пор так и повелось, каждое утро по две свежих пышки.

   Они не знали никаких подробностей из жизни друг друга, да и разговаривали мало, так, она забежит, о здоровье справится, подушку поправит, или судно подаст. О ней он тоже знал только то, что эта практика последняя, она заканчивает мед училище. Но каждое утро он ждал её появления, и,   даже попросил санитарку побрить его. Санитарка в этом деле опытная, раньше работала в гинекологии, брила абортниц. Она принесла чашку с мыльной пеной, помазок и бритву, старик вроде как помолодел после бритья. Сестричка это заметила, комплимент сделала.

   По условиям практики, нужно было отработать несколько ночных дежурств. После ночи,   практикантка отсыпалась весь день, и только на следующий день  отправилась на работу. Как всегда,  забежала  в  гастроном, пышек не было, сломался аппарат. Как кольнуло что- то, настроение вдруг испортилось.  Шла медленно, словно,  хотела отодвинуть неприятную минуту, возникло чёткое ощущение, что старика уже нет в живых. Переоделась, прошла на пост, заглянула в лист назначений, его фамилия была вычеркнута. Долго не заходила в его палату. Зашла только тогда, когда нужно было раздавать лекарство. Старалась не смотреть на пустующую  кровать. Сосед старика протянул сестричке небольшой пакетик, сказал, что это он просил ей передать. В пакетике из тетрадного листа лежал потемневший крестик,  и было написано, что, мол, спасибо дочка, не побрезгуй. До конца смены не доработала, ходила с покрасневшими глазами. Старшая медсестра понимала, в чём дело, сама была такой  впечатлительной,  пока не обвыкла. Отпустила девчонку раньше.


 Что делать с этим крестиком, она не знала, в то время мало кто нательные крестики носил, разве что старики. Но слышала, что за упокой нужно свечку в церкви поставить. Вышла из больницы и направилась в церковь. Она была там, в детстве, когда ей было лет пять. Несмело вошла.  Потопталась у входа. К ней подошла женщина в тёмной одежде и белом платочке, повязанном по-бабьи. Сестричка решила, что это монашка. Спросила, как поставить свечу за упокой, женщина объяснила. Уходя, незаметно положила крестик возле иконы, почувствовала, что на душе стало легче. Почему то она была уверена, что старику это бы понравилось.