Глава 30

Д’Артаньян смотрел в окно, рассеянно провожая взглядом Атоса и Аньес, которые прогуливались перед домом на расчищенной от снега лужайке. Если погода позволяла, он и Атос выходили, чтобы граф мог дышать свежим воздухом. Демонстративно оставлять Аньес одну в доме было неприлично, так что ее тоже звали на прогулку. Иногда хандривший д’Артаньян предпочитал наблюдать за гуляющими в окно – он выполнял данное Раулю обещание не спускать глаз с Атоса и одновременно избавлял себя от необходимости вести светские разговоры ни о чем.
Хандрил гасконец в последнее время все чаще и чаще. Это состояние было ему мало знакомо, и поначалу он списывал все на скуку и невозможность привыкнуть к местным обычаям. На самом деле ничего ужасного в этих обычаях не было, тем более, что общался д’Артаньян с местным населением исключительно в лице управляющего, который свободно говорил по-французски и внешне почти ничем не отличался от такого же провинциального управляющего из окрестностей Блуа или Пуатье.
Но гасконцу все казалось чужим и неприятным. Все было не так. Не так, как во Франции.
«Вот у нас, обычно …» – эта фраза постоянно была у него на языке. Он брюзжал, поучая слуг, кривился и недовольно качал головой. Каждый раз, когда Атос получал письма от Рауля, д’Артаньян с жадностью слушал новости, но потом разочарованно вздыхал, словно не услышав того, на что надеялся.
Оживлялся он только по вечерам, когда после обеда они засиживались в гостиной, наслаждаясь теплом и слушая завывание вьюги за окном. Поощряемый Аньес, д’Артаньян вспоминал свою молодость и рассказывал ей о разных подвигах так же, как когда-то рассказывал Раулю. Атос не раз порывался вмешаться, но, видя воодушевление гасконца, покорно умолкал.
Аньес улыбаясь, слушала о дуэлях и  до слез хохотала над историей Золотого Бутона.
- Редчайшая масть, заметьте. Второго такого я в жизни не видел.
- Этого просто не может быть! Таких коней не бывает, Вы нарочно это выдумали.
- Вы можете спросить у нашего дорого герцога. Он, можно сказать, получил этого коня в наследство.
- Боже мой!
- Да, он должен был отправиться на Золотом Бутоне в поход.
- О, Господи! Он… на этой лошади? Герцог?... Пощадите!
- Это было бы дивное зрелище. Жалею, что никто этого не увидел.
- Герцог тоже жалел?
- Кажется, не очень, – смеясь, сказал д’Артаньян.
- Господин граф, а Вы тоже видели это чудо природы?
Атос покачал головой:
- Бог миловал.
Он с грустью в глазах следил за радостным и оживленным гасконцем и время от времени тихо вздыхал.
- А какой породы было это удивительное животное? Это из ваших местных? – продолжила расспрашивать Аньес.
Она полагала, что разговор о родной Гаскони будет для д’Артаньяна приятным, но выражение его лица вдруг изменилось. Он все еще улыбался, но улыбка стала несчастной.
- Да, из местных… – пробормотал он. – Здесь таких нет.
Аньес растерялась и невольно обернулась к Атосу – за поддержкой.
- Дорогой шевалье, я думаю довольно утомлять мадам де Беренжер рассказами о лошадях и дуэлях. Она из вежливости слушает, но вряд ли эта тема ей так же интересна, как нам. У меня есть новости из Лондона. Полагаю, известия о новых успехах герцога Роанок заинтересуют всех.
Атос спокойно стал пересказывать последнее письмо Рауля, давая возможность д’Артаньяну немного успокоиться.
- Я буду сегодня писать ответ виконту. Если желаете, шевалье, можете присоединить несколько слов от себя.
Аньес поняла намек и встала:
- Я не буду мешать Вам, господа. Если сочтете уместным, передайте виконту мой поклон и пожелания успешного окончания дел.
- Итак, д’Артаньян? Вы ничего не хотите написать виконту?
Гасконец пожал плечами:
-  Вы напишете лучше меня. Скажите, что я его обнимаю… и… да не знаю я! Ему известно, что я всегда рад его видеть, что тут писать?
- Я думал, Вы захотите говорить о другом. Лондон – столица. Там король, двор. Иностранные послы. Там знают обо всем, что происходит в мире.
- Рауль нам потом расскажет, – вяло махнул рукой д’Артаньян.
Атос вздохнул и пристально посмотрел на друга:
- Шарль, Вы мне не нравитесь. Вы не хотите быть со мной откровенным?
- Атос! Право слово, со мной все в порядке. Я просто… ну… да черт его знает!
- Вы тоскуете по Франции. Вы хотите вернуться?
Д’Артаньян с вызовом вздернул подбородок:
- Меня никто не звал назад.
- Так дайте ему возможность сделать это. Он все-таки король. Какой ни есть, а король. К тому же, разве не Франции Вы служили в первую очередь? Хотите, я попрошу Рауля узнать, как обстоят дела?
- Нет.
Атос улыбнулся:
- Вы всегда были горды. Тогда я попрошу его без Вашего ведома. Вы не думали, что дело может быть не в том, что о Вас забыли, а в том, что просто не знают, где искать?
- Полагаете?
- Рауль это узнает.
- А он сам? Он не собирается…
- Вернуться? Нет.
- Вы уже говорили с ним?
Атос отрицательно покачал головой.
- Но Вы уверены?
- Иногда мы с ним хорошо понимаем друг друга, – улыбнулся Атос.
- Все же у вас там остались имения. Ла Фер, Бражелон.
- Что касается Бражелона, я не раз говорил виконту, что это его дом. Он волен распоряжаться им, как заблагорассудится. Особенно теперь, когда я уже не живу там.
- И Вы согласны будете его продать?
- Если будет нужда. Но я не хочу загадывать наперед. Пока нам достаточно средств, которые мы имеем. Шарль, я тоже хочу спросить Вас – Вам известно о планах виконта?
Д’Артаньян замялся. Атос нахмурился:
- Я не прошу отчета. Но если он что-то говорил, скажите – каково Ваше мнение о его настроении?
- Боитесь, чтоб он снова чего-нибудь не натворил?
- Я опасаюсь опрометчивых поступков, совершенных под влиянием отчаяния или тоски.
- Он ничего определенного не говорил мне, но… спрашивал совета. Я могу сказать, о чем.
- Не надо.
- Он выражал желание быть подле Вас. И он не собирается жениться на мадам де Беренжер, если это Вас все еще  интересует.
Атос закусил губу.
- Мы поставили себя в двусмысленное положение.
- Если она не считает себя связанной  обязательствами, что мешает Вам считать так же?
Глаза Атоса вспыхнули, и он крепко сжал губы. Д’Артаньян задумчиво потер подбородок:
- По-моему, тут не о чем думать.
- Я старался не думать. Но для этого надо забыть, что она сказала. Лучше, если бы мы ничего не слышали. Но мы слышали. И я не забыл. Женщины легкомысленно бросаются словами, сказать которые мужчине требуется все его мужество. Как можно им верить?
- Атос…
- Признаваться в любви, чтобы спустя месяц другой уже ничего не помнить и беспечно, как ни в чем не бывало, жить рядом? Я не понимаю этого и никогда не пойму. Одна просто молчала, просто трусливо молчала, позволяя ему надеяться. Другая… Хвала небесам, что Рауль этого не слышал и не знает, что его снова предали.
- Атос, – д’Артаньян на секунду умолк, но потом решился. – Атос, Рауль слышал.
- Простите?
- Это Рауль был с ней в комнате, не горничная. И это с Раулем она говорила.
- Вы ошибаетесь. Я прекрасно все помню. Она сказала: «Я не могу сказать ему «нет».  «Ему», то есть Раулю.
- Она говорила о другом человеке.
- Нет. Тогда бы она назвала имя.
- Это было ни к чему. Рауль знает о ком речь.
Губы Атоса презрительно скривились:
- Притворяться влюбленной, в то же время думая о другом?  Неужели это все ради замужества? Какое лицемерие…
- Атос, послушайте.
- Прошу, д’Артаньян, больше не говорите мне об этой женщине. Так поступить с виконтом! Она… Она просто…
- Черт, Атос! Она просто любит другого.
- Да, да, я понял – другого. Обман – то, чем они дышат. И как я мог подумать, что она не такая?
- Атос!
- Не защищайте ее, я больше не хочу о ней слышать. Другого!
- Да, черт побери! Другого!
Атос презрительно фыркнул:
- Другого…
- Вас!
Атос осекся:
- Что? И Рауль… знал?
Не на шутку встревоженный его тоном, д’Артаньян поспешно схватил друга за руки:
- Атос, я прошу Вас. Дорогой мой, пожалуйста! Выслушайте. Они…
- Они? – Атос странно хмыкнул. – Они! Нет уж, с меня довольно. Хватит делать из меня посмешище. Я даже не предполагал, что творится у меня за спиной!
- Господи, Атос! Да выслушайте меня! Я все объясню.
- А! То есть Вы тоже все знали? – неприятно-спокойным тоном осведомился Атос. – Портоса Вы тоже в это посвятили?
- Нет, проклятье! – прорычал выведенный из себя гасконец. – Он догадался сам! По Вашему лицу!
Атос умолк с раскрытым ртом. Д’Артаньян хмуро глянул на графа:
- Простите. Это неправда, но надо же было как-то привести Вас в чувство. Теперь Вы можете слушать спокойно?
Атос ничего не ответил и только чуть заметно кивнул.
Все еще хмурясь, гасконец продолжил:
- Еще с нашей первой встречи в Ванне, когда она так храбро бросилась на Вашу защиту, я понял, в чем дело. И потом, все ее поведение, ее взгляды, жесты, все говорило, что она к Вам неравнодушна.
- Зачем она морочила голову Бражелону? Что ей давало замужество с ним?
- Близость к Вам. И еще – семейное счастье виконта, как гарантию Вашей жизни и спокойствия.
Атос медленно покачал головой:
- Все ложь.
- Она любит Вас.
- Неправда, – мрачно заявил Атос. – Она играла чувствами виконта.
- Да не было там никаких чувств! Это Вам так хотелось! Хотелось видеть его счастливым и влюбленным. Вот они и делали вид, что согласны на брак.
- Зачем?
- Лишь бы Вы были довольны!
- Бедный мой мальчик!
- Это точно.
Машинально, не осознавая своих действий, Атос медленно расстегнул верхние крючки камзола и вытащил кулон Аньес. При виде камня, д’Артаньян широко раскрыл глаза:
- Хм, это Ваше?
- А? – Атос сосредоточил взгляд на кулоне. – Нет, я должен это вернуть. Немедленно.
- Не знал, что Вы такое носите.
- Это не мое, – слегка покраснев, пояснил Атос.
Д’Артаньян улыбнулся:
- Вам одолжили?
- Да, на время лечения. Но я уже выздоровел. Совершенно.
Недовольно сдвинув брови, Атос быстро убрал кулон под воротник.
- Простите, д’Артаньян, я задумался. Не стоило отвлекать Вас глупостями.
- Пожалуйста. Немудрено задуматься после того, что Вы узнали.
Атос покачал головой:
- Благодарю Вас, что не стали скрывать от меня правду. Я напишу виконту, чтоб он немедленно возвращался. Но сначала верну кулон. С этим нужно покончить. Простите, я оставлю Вас.
- Покончить в расстегнутом камзоле? Сомневаюсь, – скептически заметил д’Артаньян, поглядывая на дверь, за которой скрылся Атос. – Но попробовать-то он может, конечно.
Второй раз за время пребывания у д’Артаньяна Атос переступил порог покоев Аньес. И снова, как тогда, он был уверен, что этот разговор будет последним.
- Сударыня, я пришел поблагодарить Вас за Вашу заботу, но при этом сказать, что больше в ней не нуждаюсь.
Аньес были неизвестны причины этого демарша и, не чувствуя за собой никакой вины, она только улыбнулась.
- Хорошо.
И спокойно добавила:
- У Вас камзол расстегнут.
Атос схватился за ворот и почувствовал, как к щекам стала приливать кровь.
- Простите, – пробормотал он.
Оставаться в таком виде было бы слишком смело, а приводить себя в порядок, стоя перед женщиной – невежливо. Атос еще раз извинился и поспешно вышел.
В коридоре он в изнеможении прислонился к стене и, сняв, наконец, многострадальный кулон с шеи, в отчаянии уставился на него:
- Господи, верни мне разум!