II Покровитель Мелиорак. 11. Покровитель Мелиорак

       ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.

       Часть 2.
            ПОКРОВИТЕЛЬ МЕЛИОРАК.
       Глава 11.
            ПОКРОВИТЕЛЬ МЕЛИОРАК.

РАССКАЗЫВАЕТ ПЕТРИК ОХТИ.

   Перегнувшись через меня, Боба сердечно потряс эту руку. Лёка такого проделать не смог, потому что я намертво вцепился ему в оба запястья.
   - Что там случилось? – спросил человек, удивлённо глядя на то, как я хватаюсь за своего друга. – Послушай, - обратился он ко мне, - Миче Охти не твой ли родственник? Судя по тому, что я чувствую, довольно близкий. Твой брат? Вы близнецы? Погодки? Я почему спрашиваю? Совсем недавно он оказал мне услугу. Всегда благодарен ему буду за это. Такое приключилось страшное дело: на меня напали, а потом заставили убить потомка Охти. Да ты, наверное, слышал об этом. А я не понимал, что происходит. Воспользовались моим телом, не разумом. На самом деле я не могу убивать. Миче нашёл правильные слова, чтобы вернуть меня в мир думающих существ. Чтобы я вспомнил, кто я.
   - Петрик, и кто это? – с тревогой поинтересовался Лёка. – Ты его знаешь? Он говорит, что хотел убить Миче.
   - Нет, не хотел! – горячо запротестовал человек. – Мной воспользовались, как… как мной. Но, если бы у меня работал разум, ничего бы у них не вышло. Я даже не могу сказать, что меня обманули. Чтобы поддаться обману, надо думать. Но Миче вернул мне эту способность. Поэтому я рад приветствовать здесь брата Миче. Как он? О! Я только прошлым утром вернулся домой. Домой! Это счастье. Мой дом! Если у Миче или у тебя есть просьба, я исполню её.
   - Ты кто? - едва ворочая онемевшим языком, не своим голосом спросил я. – Меня ты не помнишь, конечно.
   - Тебя… Тебя… Нет, я не помню. А должен?
   - Вы встречались? – требовал ответа Лёка.
   Я вышел из себя. Пережитое поднялось волной гнева и выплеснулось на этого типа.
   - О да! Мы встречались! А ну-ка, скажи, что не помнишь, как вот так протянул ко мне руку и при этом твердил, что надо выключить свет.
   - Что? Что?!! – вскричал он, и даже с лица спал - так распереживался. – О! Мне говорили, что есть пострадавший! Так это был ты? Меня берегли – я был болен – и не сказали, кто был пострадавшим. Я не настаивал от потрясенья. А должен был! Думал, узнаю потом. Но как же ты мне подвернулся? Мне приказано было искать Охти. Ты понимаешь? Я шёл к потомку славного рода – я чувствую такие вещи. А это был ты? Но нет. Там был Миче. Именно про него мне и говорили. Я помню. Я точно знаю.
   Я уже понял, с кем имею дело. С добряком вроде Бобы. Миче был прав – огненный человек даже не заметил меня. Он искал моего брата, но мы с ним двойняшки. В бессознательном состоянии он всё перепутал, не осознал, что ему под руку подвернулся не один только Миче. И уж конечно, полный раскаяния, он не причинит мне больше вреда. Я вздохнул и отлепился от Лёки. Этот человек так горячо просил его простить, что ничего другого не оставалось. Но ещё некоторое время мне было не по себе в его обществе.
    Мы так всё и стояли в холле, но потом человек спохватился и пригласил нас в столовую, пообещав накормить обедом.
    - Сам готовил. Думал я, может, разучился стряпать, но нет! Отлично справился. Волшебную скатерть опять стащили виркли. Всё как прежде, до того, как на меня напали! Если бы не эти маленькие шалопаи, я был бы уже в пути, вы чудом меня застали. Очень удобно – берёшь с собой скатерть, и никаких проблем с едой. Что захотел – то она тебе и преподнесла на обед. Ещё вчера утром, когда я вернулся, скатерть была. Вечером пропала. Противные, всем недовольные виркли утащили её. Они всегда так делают. Вы, может, их встречали в пути. Если встречали, они на меня жаловались, это точно. Ничего не меняется! Замечательно! Как я рад! Сначала я верну свою вещь, и сделаю врединам внушение, а потом по делам отправлюсь.
   Так говорил наш странный знакомец, накрывая на стол. Он весь лучился радостью. Он подбегал к окну, чтобы, подобно Лёке, полюбоваться на пейзаж. Он сто раз объяснил нам, что за сколько-то десятилетий впервые нормально разговаривает, а до этого вынужден был молчать. Несколько десятилетий! Мы недоумевали: это был очень молодой на вид человек, младше нас. Он был совсем невысок, даже чуть ниже меня, и напоминал бойкого, распушившегося, всем довольного воробья. Весёлый, приветливый, смешливый юноша. При этом было ясно, что с ним что-то не так. Он немного подволакивал ногу и не очень владел пальцами и шеей. Заметив мой взгляд, он рассмеялся и объяснил это тем, что ещё не оправился от последствий нападения и приключения «на дурацком каком-то острове возле Някки и Иверы».
   - Я должен был бы ещё отлежаться, побездельничать, -рассказывал он, - но очень уж у меня натура вертлявая. Мне не нравится балбесничать. Моя девушка попала в беду. Я собираюсь её выручить. Я потому и сбежал от своих родных, чтобы они не увязались со мной. Туда, куда я направляюсь, им нельзя. Однажды малыш, сын наших друзей попал в те места, в Дико Страшные места, и мы его искали. И такая вот неприятность: моим близким туда нельзя. Я им сказал позавчера, один мол, пойду я туда, как раньше. Пойду обратно, за моей девушкой, как за тем малышом. И что мне ответили?
   - Что?
   - Ответили, либо с ними, с моими родными, но в лучшие времена, либо с теми, кто следует по дороге нерациональной любви. Отличные попутчики! Если я с ними разминусь, значит, меня либо не пустят, либо отправятся со мной, но потом. И вот вам, пожалуйста! Я чудом не разминулся. Давайте говорите, что за просьба у вас, я её по-быстрому выполню, если не разучился, да и пойдём.
   - Куда?
   - Как куда? Сперва за скатертью, а потом - в Дико Страшные места.
   - Зачем?
   - Ну как зачем? Сто раз вам сказал: поможете мне девушку мою искать.
   - Ой, нет-нет! – замахал руками Лёка (я опасался спорить с этим болтуном). – Нет, у нас куча своих дел. И мы уже ищем одну девушку. Бобину. В составе большой женской команды.
   - Так. А что же делать мне? – огорчился чудак.
   - Давай, твою девушку мы найдём в порядке общей очереди. Сначала мы найдём своих братьев. Потом Бобину Вару. Потом – твою… Как её зовут?
   - Норочка.
   - Значит, Норочку мы найдём в третью очередь. Хотя тут такие дела творятся, что лучше бы нам отсюда смыться после пункта второго.
   - Ты не представляешь, в какие мы попадали переделки! – похвастался Боба.
   Я внёс поправку, недоверчиво косясь на любителя готовить:
  - Норочка идёт седьмым пунктом, потому что всё не так просто. Пункт первый: разбудить Мелиорака, если он существует…
   - Точно! – воскликнули мои спутники. – Мы здесь, в этом доме, как раз за этим.
   - Второй: уговорить Мелиорака нам помочь. На нашей нерациональной дороге.
   - Вот-вот.
   - Третий: независимо от его решения искать и найти Рики и Канеке. Помочь Таену выручить Миче.
   - Всё правильно.
   - Четвёртый пункт: выручить самого Таена. Навсегда освободить его и вернуть домой.
    - Третий и четвёртый пункты очень взаимосвязаны.
    - Затем на повестке дня Вара и её подруги. Это пятый пункт.
    - Про Вару вообще забыть невозможно.
    - А про то, что готовится нападение на Някку?
    - О да! Да! Я знаю. Мне говорили. Опять нападение. Опять то же самое! Забыть о моём долге я не имею права. Даже ради Норочки, – простонал наш хозяин. - Предотвращение нападения – это пункт шестой.
    - Либо первый.
    - Но лучше сказать, основной.
    - Ну да, это тоже легко и просто, - иронически усмехнулся Боба.
    - Нет, это до ужаса тяжело, - сокрушённо покачал головой наш новый знакомец, и я удивился, что мы до сих пор не знаем его имени.
    - Седьмой пункт – это какая-то Норочка.
    - Моя Норочка.
    - Пункт восемь – вернуться домой. Я всё правильно описал?
    - Правильно, - кивнули Лёка и Боба.
    Молодой человек сидел молча, опустив глаза в тарелку.
    - Видимо, у вас не просьба, а большая проблема. У меня большая проблема. И всё это связано. Надо было слушать лучше, когда мне что-то такое говорили мои родные. Вникать. Хотя, они не углублялись в подробности, жалели меня. Я был очень измучен. Я горевал о судьбе моей Норочки. У меня всё болело, как-то вообще было плохо…
   - Но ты сбежал в первый же день, как тебе стало лучше.
   - Не то, чтобы в первый, но да, сбежал. А надо было не сбегать, а вникнуть во всё, что теперь происходит на свете. Но не беда. Об этом вы мне сейчас расскажете. А я опишу вам, в чём имею возможность помочь. Я не всесилен. И, чтобы вы знали, Эя и Радо тоже не всесильны. А то люди, такие, как вы, насочиняют себе всякого. Итак, кого в этих местах вы собирались будить и зачем? Пункт первый.
   - Мелиорака.
   - И кто это? – странным тоном, будто обиделся, поинтересовался новый знакомец.
   - Он Покровитель, - объяснил Лёка, - сводный брат Радо. И он хозяин этого дома.
   - То есть?
   - Ну, то есть, хозяин.
   - Хозяин этого дома я. Разве кто-нибудь оспаривал мои права в моё отсутствие? Считаете, этот Многобардак до сих пор спит?
   - Его погрузили в сон.
   - Напали?
   - Видимо, да. Роган Мале. Из чернокрылых людей.
   - Мой предок, - похвастался Лёка.
   - Так-так-так, - протянул парень, побарабанил пальцами по столу и захихикал. – Вот что за языки у людей? Каждое следующее поколение обязательно исковеркает любое имя или название. Так значит, этот Мордохвостак…
   - Он тут самый главный.
   - Самый главный тут я.
   - Правда, вредные невидимые виркли жаловались на какого-то Милло Фигея, называли его самым главным, требовали перестать быть лежебокой и даже собирались претензии предъявлять. Нас это удивило.
   Наш хозяин от смеха уронил голову на стол и немного побился лбом о столешницу.
    - Ах, что за прелесть! Всё, как всегда! Друзья мои, Милло – это я. А я – это Милло. И я хозяин этого дома. Подозреваю, что вы искали меня. Как все, как раньше, как всегда. Главнее меня только Радо.
   - Я говорил вам, что тут что-то не то, - зашипел я на Лёку и Бобу.
   - Почему Милло? Вот это всё всегда говорили про Мелиорака, -напрямик спросил Лёка.
   - Э нет, - не поверил я. – Где же твои плавники, львиная грива, рога и копыта и что-то ещё?
   - Три хвоста, - подсказал Лёка.
   - Да. Три хвоста. К тому же, я тебя видел… даже не знаю, как сказать…
   - Так, что ли? – наш хозяин выбрался из-за стола, и вдруг…
  Я шарахнулся снова, увидев его таким, каким видел в Веше. Только на этот раз глаза Милло не были пустыми и бессмысленными, а были хитрыми и озорными. Через мгновение он преобразился, став из человека, состоящего из бушующего пламени, в человека из водяных струй, из хлещущего на обеденный стол дождя. Водяные брызги потушили загоревшуюся было балку и дверь и скатерть на столе. Комната мигом наполнилась водой, плеснувшей уже за порог. Но струи опали, дождь кончился, в гигантской луже мы увидели совершенно сухое чудовище, такое, как описывали нам: грива, рога, копыта и три разных хвоста: ослиный, лисий и собачий, бешено виляющий.
   - Или с одинаковыми лучше? – полюбопытствовал Милло и завилял тремя собачьими хвостами.
   А через миг передо мной стоял Миче и говорил:
   - Привет!
   Понимая, что это не он, я, тем не менее, невольно протянул руки через стол. От досады на глупого Милло и тоски по Миче у меня кувыркнулось сердце. Мои товарищи глядели укоризненно на этого обалдуя. Он принял свой нормальный облик.
   - Прости. Это была жестокая шутка. Я забыл, что вы мне говорили, будто Миче попал в беду. Простите. Я ещё не в себе. Туго соображаю.
   И тут он вдруг воровато оглянулся, хлюпая по луже, выглянул из двери, а потом высунул голову в окно.
   - Тс-с! – приложил он палец к губам. – На Винэе мне так делать нельзя.
   - Я всё видел, - раздался из холла смутно знакомый голос. – Иди-ка сюда, дорогой.
   - Я сейчас, - засуетился Милло. Взмахнул рукой – и вода с пола и других поверхностей быстро испарилась. Мои промокшие ботинки стали сухими. Половина скатерти высохла, а половина – нет. В углу поблёскивала небольшая лужица. Обгоревшая балка стала, как новая, а на двери осталось чёрное пятно.
   - Немного не в форме, - шепнул он, объясняя это половинчатое восстановление.
   - Потому что не стоит сбегать, пока ещё не окреп, - прозвучало из холла.
   - Если бы я всё ещё валялся в постели, не встретил бы тех, кто идёт путём нерациональной любви, - крикнул Милло, подмигнул нам и прохромал из столовой, закрыв за собой дверь.
   - Связались с чокнутым, - сразу же констатировал Боба.
   - Он не такой, как мы, не человек, - сказал Лёка. – Он нам поможет. Даже если и не Мелиорак.
   Я уже не знал, что и думать.
   Из-за двери слышались два мужских голоса, и не похоже было, что это ссора. Милло пытался убедить в чём-то собеседника и успокоить его, а тот за него волновался, его голос был мягким и тревожным. Мне казалось, что временами тихо говорила женщина, но не уверен.
   Я знаю чуть ли не дословно течение подобных бесед. Когда-нибудь точно такой разговор состоится между мной и непоседливой Лалой, когда она объявит, что собралась в экспедицию в дальние края. Наверное, гость Милло заранее понимал, чем кончится дело, и был готов к этому. Он сказал несколько фраз, по тону звучащих, как напутствие. Милло ответил, что, конечно, будет беречь себя – это уж как водится. И стало тихо.
   - С кем это он? – спросил Боба.
   - Да мало ли, с кем. Ты видел, тут полно народа. Рогатого и хвостатого, - отозвался Лёка.
   Я застыл на стуле и даже, кажется, глаза зажмурил, потому что точно знал, с кем разговаривает Милло. А что, если выйти и попросить о помощи?.. Просто поговорить… Утолить своё любопытство, узнав, как выглядит, когда не птица… Но нет, нельзя быть таким наглым. Мне позволено, но вообще, к собеседнику Милло не обращаются с просьбами. И я уверен, что он и так знает всё о том, что случилось с нами. Просто с любопытством было трудно совладать. Чрезвычайно. Я даже ноги поджал, чтобы они не понесли меня подглядывать в замочную скважину.
   После того, как стало тихо, наш хозяин не сразу вошёл в столовую. А когда вошёл, был он расстроенным и несчастным.
  - Я убедил родных не волноваться за меня, ведь я с вами, - сказал он. – Шутки в сторону. Предлагаю сегодняшний вечер провести в рассказах друг о друге и о том, как мы все вляпались в нынешнюю историю. Составим план действий, исключая пункт первый, а также пункт второй, которые уже выполнены. Как легко, однако, вам удалось меня уговорить! Завтра с утра – в путь. Жаль, нечего больше съесть и выпить для лёгкости беседы.
   - Кстати. Белая скатерть с красной вышивкой – не твоя ли вещь? – спросил Боба.
   - Моя, - обрадовался Милло. – Вы сами забрали её у вирклей, противных лесных зануд?
   - Они оставили её на поляне после гулянки в нашу честь.
   - Ах, вот как! Давайте её скорей! Послушайте, - хмыкнул он, оглядев наши физиономии. – Насчёт Мелиорака. Это тоже я. Серьёзно. Правда. Но это прозвище мне не нравится. Оно привязалось ко мне потому, что как-то похоже я выговаривал в детстве собственные имя и фамилию. Милло Арклей.
   Мы с Бобой фыркнули, едва сдержав смех: это как Лёка Мале – Малёк. Милло тоже фыркнул, поняв, что нас развеселило. И только сам Лёка смеялся до слёз. Хозяин дома сказал:
   - На самом деле, я был очень мал, и никто не может быть уверенным, что Арклей – это действительно фамилия, и что произносится именно так.   
   Вечер прошёл очень продуктивно. Мы расстелили волшебную скатерть, и тут же на ней появилось много разных вкусных вещей, тарелки, вилки и салфетки. На салфетках было написано по-иверски: «Ресторан дядюшки Гвалта».
   - Мы это ни у кого не отнимаем? – расширив глаза, спросил Лёка. – Мы не воры?
   - Ну что ты! - фальшиво заверил его Покровитель. - Ешьте спокойно.
   Мы рассказали Милло, оторванному от жизни, что сейчас происходит на свете, почему мы здесь оказались и как Миче попал в беду. Странно, но при упоминании имени Таена он морщился, как от боли, и, кажется, имел о нашем друге представление, немного отличное от нашего. Он неодобрительно отнёсся к тому, что я забрал всевидящий камень себе. По его мнению, теперь чернокрылые от меня не отстанут, будут преследовать, пока не убьют и не отнимут родную святыню.
   - Хотя, тебе уже разницы никакой, - оптимистично прибавил Милло. – Тебя будут преследовать до конца уже за то, что ты оказался на нашем континенте. Такие уж они, волшебники здешние.
   - Значит, вы считаете, я могу чем-то помочь вам в этой неразберихе и разброде? – спросил он. – И чем же, по вашему мнению?
   - Говорят, ты способен на многое.
   - А поточнее?
   - Ты помогаешь в безвыходных ситуациях.
   - В каких, вам не рассказывали?
   - В очень сложных.
   - Наивные вы люди. Со всеми своими глупостями все эти просители могли бы справиться и сами, если бы приложили мозги, упорство, терпение или имели знакомых волшебников. Или сами бы были получше. Удивительный случай: сейчас, этим вечером, со мной впервые говорят о сотрудничестве на равных. Даже те, кто писал свои имена на Камне Клятв, больше надеялись на меня, чем на самих себя. Приходилось перевоспитывать. Или открываться лишь в самом конце.
   - А мой дедушка? – воскликнул Боба.
   - То же самое, - ответил Милло. – Там был вопрос всего лишь о притязаниях первого мужа твоей бабушки.
   - И всё?
   - Честное слово. Но первым мужем был коварный и жестокий тип. Очень мстительный. Нехороший. Меня удивляет другое. Почему тебя я не увидел здесь, когда ты, Абобинадуинад Бариамитукаип, попал в переделку? Я о твоём отце. Хотя, ты сильный, самостоятельный человек. К чему такому Мелиорак? Ты бы справился сам. Но тебе совершенно не дали времени. Будь у тебя хоть год впереди, всё сложилось бы иначе. Я знаю.
   - Но почему ты сам не пришёл на помощь, если знал? – удивился Боба.
    - Вы должны осознать самое главное. Я могу оказывать помощь, только если ко мне обратятся с просьбой, а мои возможности на этой планете чрезвычайно ограничены. Вы даже не представляете, насколько. Когда я расскажу вам о себе, вы поймёте, почему. То, что я тут выделывал перед вами, больше повториться не может. Я не имею права так делать. Не смотря ни на что.
   - Даже ради спасения?
   - Его нельзя убить.
   - Это слухи, - хмыкнул Милло. - На самом деле, можно, конечно, иначе мои родные так не волновались бы за меня. Но это секрет.
   - Мы понимаем.
   - Сам я могу погубить многое на этой планете или на любой другой. Вы видели, и понимаете, о чём я. Мне вечно нужно держать себя в руках и помнить о том, что можно, а что нельзя. Таким образом, я ненамного могущественней любого из обычных людей. К тому же, заклинания мне совершенно не даются. Заклинания. Волшебники справляются с ними с лёгкостью. После изгнания с нашей прекрасной планеты Чёрной Нечисти, главными своими достижениями я считаю то, что каждый раз помогал не допустить войн между нашей землёй и той, что за морем. Не думайте, что Някка, Ивера или Джата всегда были настроены мирно по отношению к нам. Ключевое слово «помогал». А не делал всё сам. Я вам не нянька, - неожиданно рассердился Милло.
   Мы сказали, что пора уже начать рассказ о нём самом, о других Покровителях, о Норочке и о том, чем конкретно он или они могут помочь нам в наших делах. Ведь наши дела так или иначе связаны с недопущением войны.
   - Хорошо, - кивнул Милло. И начал рассказ.

   *   
   - Вам, людям, не дано представить, в какую это было давнюю пору. Я тоже не могу объяснить, потому что время для меня течёт по-другому, и вы не поймёте. Для меня это было ранним детством. Тогда и Радо был молод настолько, что ещё не окончил школу, но считался достаточно взрослым, чтобы мама отпускала его погулять довольно далеко от дома. И вот, в каникулы, на каком-то перекрёстке звёздных путей он нашёл меня. Он обязан был пройти мимо, потому что знал с младенчества, что нельзя трогать непонятные предметы или гладить диких животных. То, что он увидел на своём пути, было очень маленьким, одиноким и жалким. Радо сразу понял, что то, что он видит – это разумное существо, это ребёнок. Меня бросили там, оставили совсем одного, беспомощного, погибающего от голода и страха. Я был ни на что не похож, даже опасен. Ты видел, Петрик, насколько. Даже просто для того, чтобы приблизиться ко мне, Радо потратил много усилий. Он с трудом сумел внушить совсем маленькому ребёнку, что его спасение зависит от того, как он поведёт себя со своим спасителем. Я ведь таким родился и таким должен был жить. Представьте, что вы говорите со своими маленькими сыновьями в таком духе: «Если ты теперь будешь всегда без ножек, без ручек и без головки, я скажу, что ты молодец и дам пирожок».
   - Да чтоб у тебя язык отвалился, Милло!
   - Но вы понимаете сложность задачи? Чтобы спасти крохотное погибающее существо, нужно было заставить его не быть собой. Если бы я был младше, не понял бы, что от меня хотят, но в ту пору уже умел говорить. Я не знаю, понятно ли вам то, как я объясняю? Радо умудрился добиться своего и принёс меня домой.
   - Как он вообще догадался, что ты сможешь стать иным, изменить облик настолько, что тебя можно будет взять на руки?..
   - Наверное, ты сам как-то дал понять ему это?
   - Наверное, он слышал о таких, как ты?
   Милло вздохнул:
   - Дети любят подражать. Увидев кого-то, кто подошёл и таращится, я стал на минуту таким, как он. Но потом снова-здорово. И попробуй ко мне подступись. Накормить меня и принести домой было не самым трудным. Не могу описать, сколько было со мной сложностей потом! Представьте, что ваши маленькие сыновья ни на что не похожи…
   - Милло, да чтоб тебя!..
   - … и при этом от них одни разрушения: то что-то горит, то наводнение, то ещё что-нибудь. Не каждый раз меня могли взять на руки и даже просто приблизиться ко мне, особенно, когда я сердился или капризничал. Попробуйте накормить с ложечки то, у чего нет рта, но оно страдает от голода. Я легко принимал любую понравившуюся форму, и попробуй меня тогда найди. Родители Радо не бросили меня. Им пришлось приложить много усилий, чтобы привить мне понятие о том, как я должен себя вести и каким должен быть, чтобы всем было хорошо. Конечно, когда я стал подрастать, то всё понял и старался для своего же блага соблюдать правила. Меня дрессировали, как собачку, и я был, видимо, талантливым зверьком. Я очень благодарен этой семье за всё. Я рассказываю вам про дрессировку, но вы ведь понимаете, что я имею в виду. Обо мне не просто заботились – меня любили и любят.
    Конечно, были приложены все усилия к тому, чтобы найти мою настоящую семью. Но долго никто не знал, кто я, где такие водятся и почему я оказался брошенным в этом уголке Вселенной. Принимая меня в семью, никто толком не знал, сколько живут такие, как я, сколько длится их детство, не вырастают ли все они жестокими, насколько они уязвимы, и можно ли вообще найти с подобным существом общий язык и чему-то его научить. Сам я кое-что помнил о себе, своей семье, своём доме и игрушках, но очень мало, потому что сам был очень мал. Я называл имя и фамилию вместе, одним словом, и не слишком хорошо выговаривал. Так что пока ещё разобрались, что зовут меня Милло! Вредные виркли повадились дразниться Мелиораком.
    Радо пришлось на некоторое время оставить все юношеские безумства и помогать родителям управляться со мной. Ни к кому я не был так привязан, как к нему. Когда я был ещё мальчишкой, он создал собственную семью. А я очень по нему тосковал. Родители не стали препятствовать тому, чтобы я подолгу жил в семье Эи и Радо.
    Вы слышали, как всё было, какие битвы вёл Радо за свою любимую и за безопасность их дома, с кем он сражался. Я слышал о том, что ваша компания причастна к последней из битв…
   - Я, к сожалению, не причастен, - поднял руку Боба.
   Милло засмеялся и продолжил:
   - Я причастен. Я прилепился к Радо, как родимое пятно, и, хоть был ещё мал, старался быть полезным. Сказать по правде, он прямо не знал, где меня запереть, чтобы я не вернулся к нему. Но как меня запрёшь? Это ведь невозможно. В пору великих битв, здесь, прямо под нами, мерзкая тёмная сущность, избранник Наи, искал убежища и копал тайные ходы, подбираясь к своему врагу. Всё самое страшное происходило здесь, иногда затрагивая большой континент Оо. Это потом раны Мидар заросли красивыми травами. Потом восстановились птичьи стаи, и чудом уцелевшие звери заново населили юные леса. С нами вместе сражались представители всех здешних племён, и некоторых вы уже никогда не увидите. Потом море приносило сюда людей, населивших континент, и они стали называть себя племенем Отца Морей, потому что он благоволил им, помогал и не таился. Все знали, где на побережье стоит его прекрасный дом и кто дал названия горам, долинам и рекам Мидар. Сестра Отца Морей появилась здесь с первыми поселенцами, принесла процветание этой земле и часть её имени. Тогда я впервые увидел мою Норочку… Но я сейчас не о ней, а о Дико Страшных местах.
   Это глубинные ходы и норы Чёрной Нечисти, врага Радо и Эи. Чувствуя, что проиграл, прежде чем убежать из пределов Винэи и затаиться в тайной дыре Вселенной, он пробовал раз за разом заклинания, что сохранят его в безопасности до решающей битвы. Раз за разом он понимал, что ничего не вышло, и пробовал снова, и вновь оставлял своё убежище, вынужденный сражаться. То создавая войско для нападения, то защищая себя, он собирал в лабиринтах всё, что в темноте рождает ужас, что сеет смерть и сбивает с пути. И что-то ещё осталось, и старые чары, в которых не был полностью уверен их создатель, всё ещё живут под землёй, и до сих пор также страшны. Мидар вся изрезана ходами. Где-то это просто пещеры, а где-то следы прежнего волшебства не пускают в темноту Эю и Радо… Но пускают меня. Да, великий живодёр и обидчик женщин не был уверен в сотворённых им чарах, но они сильны и опасны для моих родных. Я не хотел бы, чтобы они сопровождали меня в моих поисках. За годы, что прошли с момента нападения на меня, Эя и Радо раз за разом предпринимали попытки выручить меня и мою Норочку, но в Дико Страшные места им хода нет.
   - Поэтому, - сказал Милло, весело подмигнув нашей компании, - раз меня не пускают после болезни одного в Дико Страшные места, я отправлюсь вместе с вами. Этот пункт совершенно понятен.
   - Совершенно, Милло.
   - Можешь не сомневаться.
   - Мы поняли всё, кроме разных многих вещей.
   - Например, зачем нам троим прямо сейчас в Дико Страшные места. Да, конечно, Норочка, но она всего лишь пункт седьмой. У нас же на повестке третий. Мальчики Рики и Канеке.
   Милло ответил:
   - Вы мне рассказывали о Полдневном Поиске. Когда карандаш гулял свободно к востоку от Беглянки. И нигде не имел возможности поставить метку.
   - Это так.
   - И это значит только одно: мальчики, Рики и Канеке, под землёй.
   - В Дико Страшных местах? – испугались мы.
   - Это чистая правда. Но это объединяет третий и седьмой пункт. И экономит время. Не так ли?
   Лёка, Боба и я были вынуждены признать, что так ли, раз Милло совершенно уверен, что Норочку следует искать к востоку от Беглянки.
    - Дико Страшные места! – воскликнул Лёка. – Мне не нравится это название. Не нравится то, что мальчиков понесло в эти пещеры. Зачем?
    - Потомок нашего Капараколки, без сомнения, именно так решил обойти посты. Смелый мальчик, достойный имени предка, - объяснил Милло.
    - А вот и нет, - усомнился я. – Потомок предка ищет место, где ты, дорогой Мелиорак, почивать изволишь. Он осведомлен лучше, чем мы, явившиеся сюда.
    - Ах, вот как. Воспитанник Познавшего Всё…
    - Это плохо? – всполошились мы.
    - Это распрекрасно! – возликовал Милло. – Они движутся навстречу нам, расстояние сокращается, место встречи известно. Моя Норочка совсем недалеко от этого места находиться должна.
    - В плену у слуг Чёрной Нечисти?
    - Этого я не знаю, - закручинился хозяин дома. – Одно могу сказать: слуги Чёрной Нечисти не тронули сына Отца Морей, он вернулся живым из Дико Страшных мест. Ваши мальчики тоже вернутся. С тех пор, конечно, что-нибудь могло перемениться, но я надеюсь на лучшее. И вы надейтесь.
   Это было трудно после того, как мы узнали, что Рики и Канеке занесло в опасные пещеры.
   Боба спросил:
   - Ты, Милло, оказывается, подвергся нападению Рогана Мале не здесь, в своём доме, а в Дико Страшных местах?
   - О чём я вам и толкую. И я подвергся, и Норочка подверглась.
   - О Норочке мне никто никогда не говорил, - отказался Лёка, потомок диктатора.
   - Ребята, Вы поняли: мы могли не найти здесь никакого Мелиорака. Поход на запретную территорию мог бы оказаться бессмысленным. Глупой тратой времени! - ужаснулся Боба.
   Несмотря на выпитое вино, я всё ещё относился к Милло с некоторым страхом, и всё больше помалкивал. Но этот вопрос невозможно было не задать:
   - Почему же ты не в Дико Страшных местах? Кто тебя вынул оттуда? Кто справился с непосильной задачей? Ведь, насколько я понимаю, в бессознательном состоянии ты окружён огнём. Кто смог подступиться к тебе? Что за хитроумный волшебник? Ты вдруг явился на Верпту в бессознательном состоянии, а теперь мы видим тебя нормальным и собирающимся обратно в пещеры.
   Милло засмеялся весёлым смехом хорошего человека:
   - Это, Петрик, ваш пункт четвёртый. Или третий. Один такой человек по имени Таен. Познавший Всё. Потрясающий тип.
   - Таен!
   - Вы слышали? Наш Таен!
   - Что он сделал?
   Милло омрачился и сгорбился на стуле.
   - Мне было ужасно плохо. По вашим меркам – очень много времени. Даже и по моим тоже. Если вы думаете, что я ничего не чувствовал, не слышал, то это ошибка. Я едва не сошёл с ума от невозможности пошевелиться. От боли. От бесконечного гула. Вы понимаете? От звуков огня в небольшом каменном мешке. Так страшно. Такое отчаяние! Потом я стал впадать в забытьё. Всё дольше и дольше. Наверное. На самом деле все понятия стёрлись: о времени, о надежде. Я с самого начала чувствовал, что умру. Это вынести было невозможно. Только я устроен не так, как другие существа. Поэтому мука длилась и длилась.
   - О, Милло… - прошептал удручённый Лёка.
   - Когда пришёл Таен, я уже совсем ничего не понимал, хотел только лишь избавления, лишь бы скорей. А он ещё наложил какие-то чары, причинил мне боль. Наверное, так было надо, чтобы я мог хотя бы стоять. Он извинился заранее. Он говорил – я не понимал. Не соображал, что происходит. Он просто вдолбил в меня это имя: Миче. Он внушал мне искать Миче Охти, который поможет, который сделает так, чтобы я оказался дома. Домой – вот что отозвалось. И я запомнил имя. И что нельзя слушать ничего другого, кто бы чего ни пытался внушить. Таен дал мне напиться, и говорил, что это вода из Водопадного озера на перекрёстке прохладных ветров, а я только слушал, не понимая вполне. Но тогда что-то вернулось ко мне. Доверие среди отчаяния. Доверие к этому человеку. Он находился там, среди огня, а всё вокруг было раскалено за годы. Он прикасался ко мне, но я до сих пор не могу этого понять: ему удалось то, что не удалось Радо, когда я был маленьким. Наверное, я тогда уже начал оживать. От воды, от прикосновений, от слов, обращённых ко мне… Но тут-то Таен и причинил мне боль. Поэтому я пну его при встрече.
   - Нет, - покачал я головой. – Таена обижать не дам. Он калека.
   Милло словно не слышал.
   - Мне снова было плохо. Что-то качалось подо мной. Теперь я знаю, что палуба. Очень тошнило. Но не было сводящего с ума гула. Кажется, я чувствовал ветер. И снова впадал в забытьё. И Радо с Эей, не сумевшие предвидеть действия Таена, не сразу узнали, что я больше не в Дико Страшных местах. А когда узнали, то у них появилась надежда. Что же это за Таен такой?.. Третий или четвёртый пункт. Этот пункт должен быть обязательно.
   Мы молчали, поражённые историей Милло и силой духа нашего Таена, не побоявшегося подойти к нему сквозь бушующий огонь в то время, как Покровитель никак не мог себя контролировать и помочь ему. Наложил чары, способные, с одной стороны оживить, а с другой – помочь колдунам управлять им, поскольку он сам невольник. Настроил на встречу с единственным человеком, способным вернуть Милло разум и избавить от плена. Таен не знал, что Миче отправляется на разведку именно в эти дни: он умело таился и скрывал подготовку. Зачем Таен проделал всё это? Конечно, он имел в виду будущую помощь нам в предотвращении нападения на Някку. Мелиорак всегда помогает, это его работа. И, уверен, Таену просто было жалко Покровителя. Моро следовало подавить желание завладеть и управлять божеством. Или не связываться с Таеном. Но кто, кроме него, способен на подобный подвиг? И этот человек, этот Таен, позволил так просто оглоушить себя половиной кирпича! И вернулся в страну, где он раб, хотя Миче уговаривал остаться, и обещал помощь, даже не узнав его! Он вернулся, потому что у него оставалось это дело: разбудить Мелиорака. Именно поэтому он был против задумки Канеке: она уже была осуществлена. Но поэтому он и не бросился сразу ему и Рики навстречу: огонь, спутник Милло, не угрожал больше ребятам. Что же это за Таен такой?! Тот ли это человек, которого мы знали радостным, солнечным, упорным мальчиком?
   - Конечно, - ответил мне Лёка с такой улыбкой, словно друг нашего детства вошёл и сел с нами за стол.
   Между тем Милло рассказывал о том, как люди, что привезли его на Верпту, заставили его стоять вертикально, отчего у Покровителя темнело в глазах, и так не способных различать ничего, кроме ощущения света сквозь закрытые веки. Тело после многолетней муки не подчинялось и хотело только покоя. Но каким-то сложным колдовством его заставили идти вперёд. Милло шёл, ничего не соображая, даже не вполне понимая, что впервые за долгое время совершает какие-то движения. Это было просто продолжением страданий. На корабле он был запелёнат в большую тряпку, но теперь её развернули, и он стал таким, каким был рождён. Так он брёл вперёд среди гула и треска, смутно понимая, что происходит что-то не то. Шёл и шёл, пока не ступил в океанскую воду. Она была холодной, и Милло немного оклемался, и вспомнил о воде из Водопадного озера. Всё повторилось несколько раз: то суша, а то вода под ногами. 
   На корабле говорили ему страшные вещи. Будто его названного брата Радо больше нет в живых. Повторили, выпуская на просторы Верпты. Милло пошатнулся, отказываясь знать и жить. Называли имя Охти. Что-то про лампу… как лампу погасить. Он не понимал, хотя каждое из слов имело какое-то значение в его памяти. Память пробудилась, и он вспомнил свет в своём доме. Сумерки, когда зажигаются лампы, а мошки кружатся вокруг. Когда приходят друзья. Родные. Дети… какие-то. Норочка. Вспомнил о том, что вместе с водой из Водопадного озера ему дана надежда на возвращение. Только надо найти Миче Охти… Но Радо уже не придёт…
   - Домой, - с усилием прошептал Милло губами, затвердевшими, как камень.
   Ему обещали, что уйдёт домой, если погубит обидчика Радо, который тут где-то. Покровителю было всё равно. Он не помнил о запретах, о том, что он – Милло, о том, что в мирное время он не готов никого убивать. Только за Радо. Это так. Он шёл вперёд. И тут подвернулся я.
   - Прости, мне очень стыдно, - в который уже раз попросил Милло.
   Дело вот в чём. Был однажды случай, когда немного стёрлись границы между двумя мирами – человеческим и таким, где подобные Милло творят дела, недоступные нашему пониманию. Тогда светлый Радо обещал мне покровительство. Но не я нёс в себе печать и отсвет великой силы, а Миче, которому, предвидя его гибель два года спустя, Радо подарил возможность остаться в живых. На самом деле такого не бывает. Но Миче остался с нами. И потому у Милло вышел с Миче тот самый памятный разговор. И Милло не тронул его, поверил ему, несущему в себе доброту и свет, и след спасшего его прикосновения Радо. И ещё, я думаю, дело в том, что погибающий в Дико Страшных местах, Милло имел в себе силы довериться Таену, пусть причинившему боль, но указавшему путь к спасению. Нелёгкий и единственный.
   - Он извинился заранее, - снова объяснил Покровитель.
   И вот, когда в Веше он сам немного опомнился и притушил пламя, немного опомнившийся и подоспевший на помощь Радо стал шептать ему в ухо, что он жив, что сейчас надо просто уйти.
   - Всё моё возвращалось ко мне, сознание прояснилось, - говорил Милло. Я огляделся и увидел, что натворил. Родители были правы, наложив столько запретов. Накатил ужас.
   Но голос Радо шептал одно: «Уходи, Милло. Всё потом. Иди домой». Однако, Милло попробовал всё исправить. Он был очень слаб, но не мог оставить после себя разруху, он сторонник порядка. Он хотел вернуться и объясниться с людьми. Но Радо не дал. Он понимал, что силы Милло на исходе. Он должен был скрыться с глаз колдунов, пока они не набросились на него с этой тряпкой. И Милло послушался.
   Очнулся он не в этом доме, нет. Там, где он вырос, с мамой и папой! В тех местах, где провёл своё детство. Окружённый всеми, кого, так любил. Кроме Норочки. Выздоровление было трудным. Ему рассказывали о разных пустяках, которые не могли его взволновать, а только потешить. Говорили, говорили, и он блаженно засыпал. И просыпался с любовью и благодарностью в сердце. Когда он окреп немного, ему всё же рассказали про Норочку, о том, что с ней случилась беда в Дико Страшных местах. Полуживой Милло засобирался её спасать. А сам ещё даже не мог встать с постели. Было решено, что когда он поправится, его не станут удерживать от возвращения, поскольку только он, единственный из компании, мог спуститься в норы, прорытые Чёрной Нечистью. Но было поставлено условие, что он найдёт себе попутчиков. Лучше всего из людей: им вход не запрещён, хотя с выходом могут возникнуть проблемы. Милло пообещал и стал размышлять, откуда он их возьмёт, когда все его возможные попутчики здесь, но для спасения Норочки не годятся. Мысли ещё не обрели полную ясность, всё время хотелось спать, и, если Милло начинал думать, это были короткие мысли, к нормальным размышлениям он был ещё не способен. Но уже всё помнил, и однажды сказал: «Таен. Человек, который не испугался огня. С ним пойду. Кто он?»   
   Милло стали рассказывать о Таене. Это был длинный рассказ. Милло не мог слушать долго, засыпал. Однако, после нескольких попыток всё же уразумел и кто такой этот Таен, и что попутчиком ему он не будет. Миссия Таена была другой, и дорога у него была своя.
   Милло рассказывали о том, что происходило в те годы, пока он был не с ними, это было занимательно, но он не всегда мог до конца всё уразуметь. Его позабавил рассказ о Лёке Мале – потомке Рогана, причинившего такой вред здоровью Милло. Этот Покровитель – парень добродушный и справедливый. И ничуть не мстительный на самом деле. Он смеялся сам над собой: вот, мол, Чёрная Нечисть не сладила с ним, мальчишкой, а Роган какой-то…
   Прошло время, и Милло ощутил в себе силы достаточные, чтобы шутить, дурачиться и шалить. Он всё ещё был очень рассеян и чересчур легкомыслен и благодушен, словно щенок. Он всему радовался после тяжёлых лет и долгой болезни. Радо качал головой и не желал отпускать брата в далёкий путь. Но у Милло тоже была своя миссия: на Камне Клятв уже были написаны имена тех, кто взялся остановить поход на Някку и, таким образом, заручился его, Милло, помощью. Младшему из Покровителей пора было выходить на работу. И он сбежал загодя, чтобы успеть выручить свою Норочку. Краем уха он уловил что-то такое про идущих дорогой нерациональной любви, но не придал большого значения. Милло, несмотря на большую преданность и любовь, не всегда слушался Радо. Особенно, если речь шла о Норочке. Он был готов к тому, чтобы отправиться в Дико Страшные места в одиночку. Он был готов уболтать Радо, когда тот явится в собственный дом Милло с выговором. И уболтал же! Вот как хорошо всё совпало: он не разминулся с нами. Готов был помогать и принимать нашу помощь. И смеялся над тем, что Миче коллективно назначен его заместителем путём вручения перстня Шутка Отца Морей.
   Я тяжело вздохнул. По всему было видно, что Милло и впрямь шальной от прихлынувших сил и вернувшегося здоровья. На месте старшего брата я тоже опасался бы отпустить мальчишку одного даже на ближайшую ярмарку.   

ПРОДОЛЖЕНИЕ:  http://www.proza.ru/2015/06/19/1638


Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".